Текст книги "Битая грань (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Аргх! Мужчины! – возмущенно проворчала Катя, пытаясь руки высвободить из его хватки.
– У тебя есть предложения лучше? Например, торчать тут до завтра? – мягко и нежно продолжая целовать ее пальцы, потянул Катю из ванной.
– Ну, я не знаю… – кажется, все еще очень растерянная, вздохнула она, блуждая взглядом по стенам.
– Вот и доверься мне, я знаю, что выспаться, точно, лучше, – притянув к себе, поцеловал Катю в нахмуренные брови и искусанные губы. И таки затащил в постель под одеяло. – Не нервничай, котена, чтобы там ни было и как, мы с тобой со всем вдвоем справимся и разберемся, – обхватил ее крепко руками и ногами, согревая, зная, что она вечно мерзнет, а тут шлялась в одной майке, продрогла. – Обещаю!
– Ну как тебе не поверить?! – вдруг рассмеялась Катя.
В этот раз искренне и открыто, будто выдохнув все свое напряжение. И, устроившись на его плече, сама обняла Сашу руками и ногами, словно обвила собой.
Так оба и пригрелись.
Глава 19 часть 1
ГЛАВА 19 часть 1
Она когда-то каждый месяц эти дурацкие тесты делала. И тоже никогда вытерпеть не могла, всегда заранее. Глупо же, ну дождись положенного срока и вопрос уже решится сам собой… А Катя не выдерживала. И никогда у нее не появлялись эти чертовы две полосочки! Даже если вдруг задержка была. Просто сбой.
Потом же несколько лет и не вспоминала.
И вот снова мандраж. А когда увидела заветный результат, реально опешила и растерялась. Все. Зависла, как компьютерная программа. Ступор.
Что дальше делать? Понятия не имела, оказалась не готова к тому, что мечты сбываются… Хорошо, конечно, что Саша проснулся, а то так и торчала бы в ванной, пялясь на тест. Но и потом… все никак не могла уложить в мозгах. Весь день голова, как с похмелья. Сердце то колотится, то, наоборот, холодеет в груди при мысли, что ошибка и она просто рано решила проверки себе устраивать. Как истерика, хоть и явно позитивная. И, вообще, стоило честно признать, что, если бы Саша не остался дома, двинулась бы головой точно. Или орала бы, или рыдала, или хохотала бы, словно ненормальная. Катю трясло так, что Ольшевский в итоге не выдержал: позвонил Горбатенко, узнал про какого-то врача в проверенной клинике, у которого Мария наблюдалась. Достал и доктора, вкратце описал ситуацию, пока Катя от стыда сгорала, что не может себя в руки взять. Саша же без всякого стеснения выяснил, какие ей успокаивающие можно, «если все же…», уточнил порядок их действий на завтра, еще и на прием к врачу этому записался, чтоб уж точно прояснить любые моменты.
– Саша! Ну что ты?! А если это все же ошибка?! В инструкции же написано, что может быть, а я, как дура, раньше времени делать начала… – ей действительно было стыдно и неудобно, а еще и страшно, что тест солгал…
Вероятность нового разочарования пугала не меньше, чем и неизвестный пока положительный итог.
– Значит, выясним четко и разберемся, как дальше работать, – подмигнул на эти все сомнения Александр. И таки вышел, купил ей успокаивающее, заставив Катю принять две таблетки сразу.
Конечно же, он был прав, и Катя повторяла это себе весь остаток дня. И на ночь еще приняла успокаивающее, чтобы хоть немного поспать. А утром пошли делать тест вместе, и в окошке снова было две полоски.
В этот раз она смеялась громко и счастливо, уже не боясь никого разбудить, а Саша ей вытирал слезы со щек, которых Катя и не заметила, и целовал так, что обоим дыхания не хватало.
К врачу поехали на следующий день, несмотря на то, что все вокруг уже начали отзываться фразой «давайте после Нового года». Ольшевскому так не ответить, а Катя этому сейчас, как никогда, радовалась, потому что не представляла, как себя в руки взять и что теперь делать. Да и Новый год для нее внезапно отступил на второй план, как и все иное.
Врач ей понравилась: внимательно выслушала непростую историю Кати к этому дню, сделал УЗИ, подтвердив, что беременность действительно есть (Катя до последнего сомневалась и боялась ошибки, так что тут была уже с чистой совестью спокойна и счастлива), а вот Саша на такую ее реакцию тайком глаза закатил. Но так, чтоб только Катерина и увидела, как его забавляют ее страхи. И по-доброму, что даже подбадривало, совсем не обидно. Крепко держал Катю за руку, пока у нее брали кровь на анализы, словно боялся, что ее это испугает. От его внимания и заботы было так тепло на душе! Или это она мегачувствительной стала…
Кате дали рекомендации о распорядке дня, советы по отдыху и питанию… Но и тут слушать пришлось Саше, потому что у нее все мимо ушей пролетало, будто в неком радужном мареве плавала, и в голове счастливый звон. Мир словно искрился, наполненный золотистыми отблесками, несмотря на полное отсутствие солнца на небе. Ей и снег сейчас казался волшебным!
– Не стать мне пока известным музыкантом, – пошутила, когда вышли на улицу из клиники. Честно говоря, не жалела. Да, ей нравилось играть, но мечта о ребенке… это просто космос! – Не до музыкальных вечеров теперь будет, разве что у кроватки…
– Не страшно, потом догоним, котена, а пока будешь мне и малому играть, – Саша покрепче перехватил ее руку, положив на свой локоть, видно, чтоб не поскользнулась в рыхлом снегу, и глянул с такой покровительственной уверенностью, что Катя не удержалась.
– Малому? Ты уверен, что мальчик будет? – с улыбкой поддела его.
– Ну а кто? – с настоящим недоумением хмыкнул Ольшевский.
– Ну, знаешь, дети иногда и девочками рождаются, – продолжала свою линию гнуть Катя, уже откровенно прыснув.
– Блин, серьезно?! Та не… – Саша даже остановился, глядя на нее с изумлением… Но она-то видела по глазам, что он и сам вот-вот расхохочется в голос. – Дела! А я-то все никак не мог понять, как вас вообще делают…
Все, она больше не могла, смех Кати стал почти истерическим, пришлось уткнуться Саше в плечо и остановиться, чтобы перевести дух и не распугивать других посетителей клиники. Впрочем, сам он смеялся тоже так, что было сложно упираться в настолько трясущуюся «опору».
А вот на следующий день, когда пришли результаты анализов, врач была уже не так довольна. Да и Катя напряглась.
– У вас критически низкий уровень гормонов, необходимых для поддержания беременности и развития ребенка, Катенька. Будем, конечно, надеяться, что еще маленький срок и организм включится. Однако пока я вам выпишу свечи и таблетки, которые должны будут взять это на себя. И очень прошу вас максимально не нервничать и помнить о покое.
– Да, конечно… – интересно, эти врачи, вообще, понимают, что когда о таком говорят, не нервничать в принципе невозможно?!
Кате очень хотелось именно об этом спросить у Полины Сергеевны. Но она послушно продиктовала мейл, куда ей сбросили результаты с рекомендациями, и тут же пошла в аптеку, чтобы все эти таблетки и свечи купить. И, разумеется, очень нервничала, хоть пыталась улыбаться и радоваться снегу так, как и вчера.
А оно не выходило. Елки-палки! Действительно стала шаг опасаться не так как-то сделать!
– Котена, не грузись, – Саша, приехавший домой раньше, да еще и с обедом из ресторана, когда она позвонила и рассказала ему новости, тут же раскусил ее попытки держать ровный тон. И все вот эти ужимки с «улыбками». – Лекарства назначили, ты под наблюдением. Надо будет, и в стационар ляжешь, благо, есть все возможности. Только, ради бога, не впадай в панику, хорошо, малышка? Что бы там ни было, разберемся. Мы с тобой не в самом плохом положении, – крепко обнял ее.
Катя со вздохом пообещала, спрятавшись в его крепких объятиях. И очень старалась придерживаться данного слова.
– Не против, если я присоединюсь? Или ждешь кого-то?
Санек встретил взгляд Виталия, уверенно остановившегося у его столика.
– Нет, не жду… Точнее, жду свой обед, заказал домой. Садись, будет тебе свободный столик. Я быстро, между встречами заскочил. Вот, пока пью кофе, – не самая лучшая компания, которую хотел бы видеть.
Но Ольшевский тут и правда не собирался обедать, хотел домой чего-нибудь вкусного привезти, котену немного побаловать и порадовать, ну и с ней пообедать, пока возможность есть. И все равно Лысенко особо видеть не хотел. Да и не о чем им болтать, никогда закадычными приятелями не были, по сути.
– Хорошо, а я пока меню посмотрю. Часто бываешь, может, порекомендуешь что-то? А то я выпал из столичной жизни, – Виталий хмыкнул. – Не то что ты…
Как-то Александру не понравился намек, который слышался в голосе собеседника. Повернулся и в упор посмотрел в глаза Лысенко, явно намекая, что подобных экивоков и уверток не приемлет. Хочет что-то сказать, пусть прямо и говорит.
Лысенко криво улыбнулся, видимо, поняв.
– Лады, тоже пока кофе, потом разберусь, – заказал официанту, тут же появившемуся у столика.
Парень кивнул.
– Ваш заказ, Александр, будет готов через три минуты буквально. Уже пакуют, – сообщил Ольшевскому, который частенько здесь и обедал, и домой брал раньше, да и теперь, чтоб Кате полегче. – И от нашего шеф-повара там личный комплимент вашей даме, Екатерина покорила его своей игрой, он был на открытии вашей выставки. Везите осторожно, – улыбнулся парень, точно зная, что чаевыми их не обидят.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Санек, улыбнувшись в ответ. – Она будет рада.
– Мы старались. Пойду принесу, – и официант удалился в сторону кухни.
Хорошая новость, и Катюша точно обрадуется, обожала их десерты из фруктов.
Плохо только то, что Виталий сидел все еще тут и внимательно слушал.
– Читал я про твою галерею, – словно уловив, о чем Санек подумал, тут же заметил Лысенко. – У вас там серьезное событие недавно было, да? Все сливки, судя по фото и статьям в сети, да и в новостях какой-то канал крутил сюжет. Так это твоя женщина играла? – уточнил Виталий. Вот только показалось, что он уже и так в курсе был. И как бы ни для того, чтобы что-то сообщить или уточнить сюда и явился. – Жена? – уточнил Лысенко.
– Ну? – не особо приветливо отозвался Санек, явно дав понять, что откровенничать – не намерен.
– Это же Михи Коршуна дочь, нет? – не отреагировал на намек Лысенко.
Ольшевский промолчал, махом допив свой кофе. Твердо и с предостережением посмотрел на визави.
– Ты всегда был к этой семье близок, – вроде и не переходя границ, протянул Виталий. – Теперь вот, породнился. Интересно…
– Что именно? – резковато хмыкнул Санек, заметив, как к нему от кухни уже идет официант с пакетами. Поднялся навстречу.
– Да вот не дает мне покоя та партия стволов моих, – чуть тише, но как-то сквозь прищур, поглядывая на него снизу вверх, протянул Виталий.
Санек пренебрежительно скривился, так, чтоб сразу было ясно: тема не интересна.
– Каких «твоих стволов», Виталий? Тебе вернули деньги. А оружия так и не нашел никто, – передернул плечами, набросив пальто.
– Точно не нашел? А Катерина твоя не в курсе, куда ее батя мог то спрятать?
Ему вообще все эти намеки не нравились. Как и, в принципе, интерес Виталия к Кате.
– Она была ребенком. Оставь ее в покое. И про оружие то забудь уже, ей-богу. Прошлое. Тем более что ты как раз меньше всех в накладе остался. При своих же деньгах, – резко, отрывисто, но тихо обозначил акценты Ольшевский, сопроводив слова выразительным взглядом, в котором не прятал угрозы.
– Да, ты прав, – тоже негромко отозвался Виталий, покивав, когда к ним подошел официант, поставив кофе и отдав пакеты. – Только не люблю в дураках оказываться или терять свое.
Санек расплатился, особо не мелочась, отмахнулся от сдачи, отдав парню, как чаевые, не было желания и на минуту задерживаться.
– Тогда все свое потеряли, потому что у кого-то нервы не выдержали, и кто-то Коршуна порешил. Мы тебя не кидали. Да и у него этого в планах не было, я Михаила достаточно знал, чтобы за это поручиться. Все, проехали, – обрубил дальнейшие споры и толкования Санек, однозначно показывая, что уходит.
Лысенко вскинул раскрытые руки, словно признавая, что зря давит и отступил.
– Да, наверное, ты прав. Просто интересно все сложилось…
– Жизнь, вообще, слабо предсказуемая штука, – не скрывая раздражения, пожал плечами Санек. – У них жаркое хорошее. Советую. С Наступающим, – бросил напоследок и ушел, не дав Виталию уже ничего ответить.
Глава 19 часть 2
Глава 19 часть 2
Никогда Кате не приходило в голову, что осуществление мечты о беременности может оказаться таким… тяжелым по итогу. Потратив столько лет на само желание увидеть эти заветные «полоски», она как-то и не задумывалась о том, что же дальше? И почему-то не размышляла над тем, что у нее могут иметься проблемы и с поддержанием самой беременности, что довольно логично, учитывая гормональные сбои и нюансы последних лет.
Вообще, имея теперь много времени на размышления, Катя не могла не отметить, что ее логика вечно терпит крах там, где это касается личного или ее самой. Странно, на работе никогда не отличалась глупостями, всегда все взвешенно и разумно, все просчитано и продумано, чего бы это ни стоило. А личное… Совершенно не могла ничего правильно оценить.
Опыта мало? Может быть… Ужасно нервничала, что раньше не подумала о какой-то подготовке к беременности, положившись уже на случай, по сути.
Потому сейчас решила целиком и полностью довериться всему, что врач говорила. Все принимала и делала. Совершенно от кофе отказалась, только нюхая, когда Ольшевский пил.
– Теперь и я на его запахе помешанная, как ты, – смеялась, удерживаясь от глотка изо всех сил. Хотя Саша помогал, знала, что не дал бы ей режим нарушить, потому что видел, насколько для Кати важно.
Так зациклилась на всем, что и Новый год как-то смазался, пролетел незамеченным для них с Сашей. Они даже не пошли никуда, остались дома. Только и того, что позвонила родным, поздравила… Но промолчала, не рассказала о беременности, несмотря на то, что их общение с мамой стало значительно теплее и лучше в последние дни, во многом более открытым. Однако почему-то побоялась «сглазить»…
Они каждый день теперь ходили гулять в парке у дома, причем Саша, да и сама она, тщательно следили, чтобы именно для удовольствия, а не до усталости. Расслаблялась, дышала свежим воздухом. Но лучше как-то не становилось с гормонами. Хотя на повторном УЗИ, проведенном через две недели, беременность вроде бы развивалась согласно срокам. Но двигаться ее попросили не очень резко, что-то врача насторожило… Не особо успокаивающие рекомендации, честно говоря. А если учесть все, что Катя успела в интернете начитаться, волосы на голове дыбом вставали.
Ну и как тут не волноваться? Нервничала, конечно, пусть и пыталась от Саши скрыть. Но и он, ощущалось, был не особо спокоен, хоть и пытался ей всеми возможными способами уверенность внушить.
Музыка, пожалуй, единственное, что ее расслабляло реально в течение дня. Занималась постоянно, но и тут случились изменения. Репетитор по игре на фортепиано теперь приходил к ним домой, а рядом всегда был кто-то из помощников Саши, типа охранников, что ли. Но даже не столько, чтобы защищать от чего-то, как ей казалось, а чтоб «на подхвате» и под контролем. Кате теперь практически ничего и не позволялось делать самой. И почти каждый день стала у них бывать приходящая домработница, Марина Степановна, которую еще раньше Саша через ЖЭК комплекса нанял. Помогала во всем, забегала несколько раз на день, сама недалеко жила. Кате она по душе пришлась, и как-то спокойней всем было, что «под присмотром». Только и это все не сработало, по итогу…
Атмосфера, как под прицелом, ей-богу. Причем, куда ни плюнь. И в делах нагнетается до предела, и в личном. Решили использовать начало года, чтоб уже по максимуму Ольшевского на чистый бизнес вывести, чтоб не придрался никто и никак, пока особого завала нет. И сами себе этот завал создали, кажется. Олег, так тот вообще в офисе прописался, домой мотаясь на час-два в сутки, только чтоб с родными повидаться. Но у него, конечно, еще и по области дела.
Но и у Санька не легче… А учитывая напряг с состоянием котены… просто кранты. Он не знал, как разорваться, чтобы и в бизнесе все решить, и около нее постоянно быть, потому как реально боялся за Катюшу. Она еще и простыть умудрилась на неделе, что точно не облегчило общую ситуацию. И главное, непонятно же где?! Ну где бывает?
Или дома, или с ним в парке, да на прием еще к гинекологу пару раз возил Катю. Нигде больных вроде не было, а оно на нее словно само цеплялось. И все эти таблетки, и лекарства точно давали откат, Катюша все время, как выжатый лимон была, словно сил ни на что не хватало. Казалось, если бы не ее музыка любимая, все время спала бы. К еде интерес в принципе потеряла… Но тут врач сказала не настаивать, токсикоз как раз не так и плохо…
Ну, Санек не доктор, ясное дело, в этом не понимал, но его мало прикалывало то, что любимая только по вечерам могла что-то съесть, в остальное время зеленея от вида еды и живя на соках. Не казалось такое нормальным.
Он старался бывать дома каждые два-три часа, хоть и выматывало настолько, что под вечер просто вырубался. Впрочем, им сейчас обоим не до романтики было, хорошо, наверное. И так волновался о малышке… Вот и не задумывался раньше, что беременность может оказаться такой сложной. Да, собственно, Санек вообще о таком раньше не думал, до Катерины. А теперь наизнанку вывернуться готов был, лишь бы ей полегче стало. Однако и этого мало иногда, оказывается.
Все, как это часто случается, стало х**ново сразу и по всем фронтам.
Конец января, холодно. С самого утра город затянуло метелью, да так плотно, что Ольшевский еще думал: стоит уезжать или нет? Дороги засыпаны снегом, везде такие пробки, что не проехать. Как тут контролировать ситуацию? А Катю так «водило» из-за погоды, что она даже толком встать не могла. Саша сам ее отвел в ванную и велел после лежать. Оставил парней в квартире на всякий пожарный, вызвал домработницу, казалось, если что, с Мариной Степановной ей будет проще, чем с его лоботрясами. Да и Саньку не так стремно, женщина все же, опыт в этом деле есть, дети взрослые, подстрахует, если что.
– Я быстро, котена, обещаю, – сел на кровать около нее, наклонился, прижавшись носом к нежной щеке. Жадно вдохнул теплый аромат кожи любимой. – С юристами уже надо все утрясти и закрыть этот вопрос, чтоб окончательно все решить. Важно. А дальше они уже сами все переоформят, – попытался объяснить.
Катя едва улыбнулась губами.
Блин! Бледная такая! У Санька руки чесались ее накормить, вот честно. И постоянно находил изыски какие-то, чтобы удивить, порадовать ее, хоть как-то аппетит вызвать. Казалось, что Катя тает с каждым часом все больше. Только и того, что врач обнадеживала: дальше станет с весом попроще. Что ему оставалось, кроме как верить и ждать?
– Хорошо, любимый, не переживай, – улыбнулась Катя, нежно целуя его в скулу, в бровь; погладила, зарывшись тонкими пальцами в волосы Саши. – Ты только отмени по музыке занятие, пожалуйста, если можешь сейчас написать. Я сегодня не осилю с таким головокружением, это точно.
– Без проблем, – не спорил Санек, еще раз жадно прижался к ее губам, с какой-то внутренней болью оставляя Катю дома в таком состоянии, пусть и под присмотром.
И добрался на встречу, не опоздал, решил все так быстро, как можно только. Все уладил и одобрил, подписал бумаги. А когда уже домой ехал по этим чертовым тянучкам, позвонила Марина Степановна.
– Что-то Катюше совсем нехорошо, – словно шепотом, как таясь, уведомила домработница. Видно, Катя не хотела его волновать, партизанка, блин! – Может, вы бы ее к врачу свозили? Чтоб точно уверенными быть, что нормально все. Не знаю, беспокоит она меня…
– Может, вы и правы, – не спорил Санек, которого и самого последние два дня состояние котены напрягало. – Сейчас позвоню, договорюсь, а вы там ее подготовьте тихонько, скажите, что я сам с врачом связался и вас предупредил.
– Хорошо, Александр, замечательно! Не волнуйтесь, сделаю, – даже как-то с облегчением выдохнула женщина, завершив звонок.
Он начал вызванивать врача, благо, за рулем Кирилл.
А все равно не успел. Оно все как-то по-дурному так сложилось! Обреченно и так конЕчно… С непривычным и почти незнакомым ему ранее ощущением, что как ни торопись, сколько денег ни плати и не обещай… не изменить ничего, не решить. Не в его власти. Не успели.
Катя, уже одетая и собранная, вышла ему навстречу, едва Саша в квартиру зашел.
– Может, ты хоть пообедаешь? – спросила, все так же отчаянно улыбаясь. И держась при этом за стену, от чего его внутри колотить начало самого.
– Нет, потом, как вернемся. Не будем врача задерживать, по времени же, – тоже типа с улыбкой отмахнулся он. Дурили друг друга, как заправские шулеры. – Ты как, малышка? – пошел к Кате, не сняв обуви.
– Шатает сильно, голова не выдерживает эту метель, – пожаловалась Катя, шагнув ему навстречу. – И спина сегодня что-то просто нереально болит, хоть я и…
Вот тут она замолчала, почему-то округлив рот, словно задохнулась, как-то испуганно на него посмотрела, вся сжавшись, прижала руки к животу, будто ей резко больно стало.
Санек подскочил к ней, еще не разобравшись, – и тут…
Никогда в жизни ему не было так страшно, как в тот момент, потому что у Кати джинсы как-то мигом промокли, пропитались кровью, а сама она чуть не рухнула на пол. Просто Санек успел поймать, увидев, как у любимой глаза закатываются.
Дальше слабо что помнил.
Орал Марине Степановне, чтоб дверь подержала… Закутав Катю в пальто, на руках нес, все еще бессознательную, буквально бежал в машину, понимая, что никакая «скорая» к ним сейчас по этим пробкам и метели не доедет быстро. И в уме вспоминал все маты, прижимаясь ко лбу Кати губами, так и держа ее на руках, пока Кирилл гнал на максимуме, нарушая и объезжая по встречной везде, где можно было.
А все равно опоздали. Врач ждала их в приемной вместе с бригадой, но, стоило ей убрать пальто и посмотреть на Катю… Санек по потемневшим глазам доктора понял, что ни фига им уже не светит.
– Тут сейчас главное кровотечение остановить, – тихо, чтоб только он услышал, прошептала Полина Сергеевна. – Об остальном потом думать будем.
И убежала вслед за каталкой, на которой уже увезли Катю.
А Санька таким мандражем накрыло, что пришлось руки сцепить и придавить затылок до боли в шее. В глазах потемнело, когда понял, что сейчас для жизни Кати угроза есть. То, что беременность теперь не спасти, уже принял.
Тяжело, в груди, как дыра. Уже осознал эту мысль о малом, захотел, принял и сжился, а оттого резануло, бл***, как ножом по ребрам. Однако этого не изменить, не дебил, понимал.
Но малышка… Нет, м*ть **шу! Саша НЕ был готов ее терять, не мог и допустить такого в своем сознании. Ни за что в мире. Так ясно и четко это сейчас осознал, как внутри черепа по костям ему эту мысль в секунду выжгло. И, что делать, не знал. Вроде и так уже все, что мог, выжал. Но и спокойно сесть и ждать – не вариант. Мандраж дикий, колотит всего. Телепает. Еще раз с силой нажал на затылок, выдохнул. Молча стал молиться, готовый что угодно пообещать, лишь бы с Катей все нормально сейчас было.
– Состояние стабилизировали, хотя крови она много потеряла. Как-то все неудачно сложилось. И гормонов мало, и тромбоциты низкие, и плацента начала крепиться на самой шейке, – Полина Сергеевна вздохнула, устало растирая руки.
Он видел, что женщина измотана поболее его в физическом плане, да и выложилась на полную. Но и слабо понимал, что она тут говорит.
И врач это просекла по его глазам, наверное.
– Потому кровотечение было таким сильным, не прекращалось, – пояснила, посмотрела через стеклянные двери в палату, где под капельницей сейчас лежала Катя. – Свертываемость крови низкая.
Вообще серая. Бледнее простыни, как ему казалось. Глаза закрыты, губ на лице не видно. Словно мертвая. У Саши сил не хватало на это смотреть. Хотелось вернуться, снова сесть рядом и держать ее руку, целовать веки, согревать холодные щеки своими губами, руками… хоть как-то котену растормошить. Она все еще в шоке была, словно в тумане, взгляд не могла сфокусировать, когда глаза открывала.
Но сейчас нужно было с врачом поговорить.
– Мы сделали аспирацию, удалив… остатки, – осторожный взгляд в его сторону. – Эту беременность уже нельзя было спасти.
Санек кивнул. У него самого говорить нынче сил не было. Не физических даже, морально вытянуть все не мог. Хоть бы хватило на то, чтоб малышку в чувство вернуть.
– Я искренне сочувствую, это очень тяжело, сколько бы раз и кто через такую потерю не проходит, – Полина Сергеевна вздохнула, тоже с безумной усталостью. – Но хочу вот что вам сказать, Александр. Послушайте и услышьте меня, пожалуйста, это важно… Важно и вам понять, и до Кати донести, потому что ей сейчас сложно будет все здраво оценить. У нее несколько недель такие гормональные бури и перестройки в организме начнутся, что ей нужна будет очень четкая и явная опора. И понимание случившегося. Не дайте ей в депрессию уйти. А это возможно. Потому прошу вас обоих, постарайтесь сконцентрироваться на той мысли, что она в принципе смогла забеременеть. Это хорошо, – Полина Сергеевна решительно, хоть и с трудом удерживала взгляд Саши. – Очень хорошо. Значит, сможет и еще раз. Отчаиваться не нужно. Шансы велики. Только нам ее хорошо подготовить будет нужно. Пролечить. Это важно. И разобраться с теми проблемами, что есть. Вы меня понимаете? – доктор устало выдохнула.
– Понимаю, – буквально выдавил из себя Санек.
У него не было претензий к врачу, она все сделала, что могла, он реально видел. И то, что она пыталась донести, уловил. Только… все, чего он сейчас хотел, это вернуться к Кате и хоть как-то встряхнуть свою малышку. А еще обнять крепко, до ломоты в своих руках.
– Хорошо. На ночь я ее тут оставляю. Вы тоже можете в палате остаться, Александр. Я на смене, если что, кабинет знаете где. Но и мы сами каждые два часа будем заходить, проверять состояние Кати. Пока можете передохнуть, – еще раз устало вздохнув, Полина Сергеевна кивнула и пошла в сторону своего кабинета.
Ольшевский автоматически взглядом проследил. В коридорах уже было пусто. Ночь на дворе. Пациенты по палатам, посетителей нет. На посту медсестра, да в манипуляционной. Тихо в отделении.
А Сенек вспомнить не мог, как день прошел, не понял. Какой-то невыносимо долгий и молниеносно катастрофичный одновременно. Вязкий и настолько тяжелый, как рухнувший на плечи небосвод. Неподъемный.
Без осознания еще, просто с принятием реальности такой, какой эта чертова с*ка являлась.
Но за ним, за его спиной – Катя. Так что Санек не имел никакого греба***го права сломаться или расклеиться, даже на пару минут. Глубоко вдохнул, резко выдохнул, размяв шею. И пошел в палату, еще не очень понимая как, но четко зная: должен привести малышку в чувство. Не физически, с этим медперсонал справился. Но он собирался ее встряхнуть, и уж точно не даст ей в этом всем одной вариться.
Глава 20 часть 1
ГЛАВА 20 часть 1
Она не могла теперь спать в спальне.
Катя не знала почему, но просто не могла! До какого-то внутреннего крика почти, до неконтролируемой дрожи. Она туда даже зайти толком была не в состоянии за те две недели, как вернулась из больницы. И Саше объяснить, что с ней творится в этой комнате, не получалось. Собственно, она даже сама не понимала, почему ей так плохо становится в спальне… Может, потому, что в последние недели «ДО» там больше всего времени и проводила?
Возможно, наверное… И Катя старалась преодолеть это в себе, мыслить рационально, следовать логике… Но оно все вдруг перестало с ней работать. И приходилось буквально вскакивать, торопливо, судорожно покидая комнату.
Саша не давил. Попробовал ее спросить, но… Она не могла объяснить. Не потому что не хотела или не считала нужным. Не находила каких-то внутренних сил, чтобы даже попытаться самой разобраться. Только с отчаянием смотрела на любимого, пытаясь слова подобрать. И терпела поражение. Отчего еще паршивей себя ощущала. Даже как-то виновато, что усложняет ему и без того непростую ситуацию…
Все время бормотала «прости», сама не понимая, за что извиняется: что беременность не сохранила, или что сейчас такая проблемная и беспомощная…
Этого ощущения Катя тоже не могла и себе толково объяснить. Только с каждым днем и мыслью, с каждой новой попыткой разобраться в случившемся чувство вины становилось сильнее. Ей казалось, что она не все сделала, что должна была. Не все рекомендации выполнила, и можно было… Нет! Нужно было вести себя еще осторожней!.. И теперь надо себя в руки брать, а не расклеиваться. Ведь сама, когда Саше предлагала их «договор», обещала быть не в тягость и не усложнять жизнь, а теперь что?.. Да, конечно, с того разговора в вечер ее дня рождения многое изменилось. И все же это не повод проблем любимому добавлять, ведь чувствовала, что ему и так непросто все на себе тянуть. Но никак собраться не выходило, и Катя почти презирала себя еще и за это.
А спать в спальне ну никак не могла, да, буквально мучимая этими мыслями и раздраем в чувствах. Она ведь уже осознала, уже освоилась с мыслью об этом ребенке. То, что хотела, – это и не вопрос даже – жаждала! Уже в голове своей сложила картинку, как держать на руках этого малыша станет, как напевать колыбельные или играть для ребенка будет, кормить… Как с Сашей тискать карапуза станут, почему-то не имела ни единого сомнения, что и он без ума от их ребенка будет.
Теперь же… сомнения накинулись на нее с невероятной силой. Ужасные, деморализующие, забирающие любые остатки уверенности хоть в чем-то. Даже в их отношениях, если честно. И почему-то постоянно крутилось в голове, что это она ему в любви призналась и говорит постоянно. А Саша так ни разу и не ответил.
Дурость, наверное. Разумеется, чепуха! Ведь сколько всего он делал и делает, как носится с ней… Но отчего-то для Кати так важно было услышать эти три простые слова от любимого и самого близкого мужчины! Именно сейчас, когда сердце на куски разодрано и в голове только боль, серость, туман… Отчаяние поглощало, забирая любые адекватные идеи, разрушая уверенность в самом окружающем мире, в себе, в нем… И только постоянное «За что? Почему наш ребенок?..» крутились в голове, словно кто-то ужасную пластинку на повтор поставил, зациклил.
Без ответов, само собой.
Саша несколько раз про спальню спросил, да… Потом, после третьей ночи, когда она не выдерживала, вставала и уходила в гостиную, просто отрубил «хватит». Сгреб ее в охапку, уже без вопросов вытирая слезы, которые, казалось, жили в ее глазах своей жизнью, не слушая ни мыслей, ни желаний Кати, сами лились по поводу и без.
И они перебрались в комнату, которую почти и не использовали до этого.
Наверное, у Саши там должен был быть кабинет, даже стол имелся, но больше походило на то, что, особо не работая дома, он превратил эту комнату в склад или «чулан». Совсем небольшая, в сравнении с другими, и окна выходили на противоположную сторону. Но есть «гостевой» диван типа, даже с матрасом каким-то там. На нем и спали в первую ночь, когда у обоих не выдержали нервы. Перетащили подушки, одеяло и простынь, бросили это все кое-как на тот самый диван, свернулись, переплелись вдвоем клубком. Саша обхватил ее руками и ногами, словно вдавил, спрятав в матрас под собой, и Катя как-то впервые отключилась за эти дни, несмотря на то, что еще в больнице начала принимать какие-то успокаивающие по назначению врача. Нет, она не выспалась, и напряжение не ушло из головы. Сон был поверхностным и тяжелым, полным все той же боли и повторяющихся мыслей-криков во вселенную… И все же это был сон. Уже куда больше того, что случалось с ней на протяжении предыдущих дней.
