Текст книги "Битая грань (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

И они понесли носилки наружу, к выходу. Катя заторопилась следом, позабыв обо всем ином, мимо обшарпанных стен, лежащих на полу со связанными руками людей, которые были вместе с Виталием, когда он перехватил ее на лестничной площадке их этажа… Кате все это было не важно. Только Саша… Не сразу поняла, что за странный звук врывается в эту действительность, мир все еще воспринимался ею очень урезанно.

– У него телефон звенит, возьмете? – уже занося носилки в авто «скорой», поинтересовался один из фельдшеров, кивнув в ее сторону, пока они подключали к груди Саши какие-то датчика от установленного тут аппарата.

Начался писк.

– Да… Да! – растерянно посмотрела на пальто, которое продолжала нести. Села на скамеечку у боковой стены и принялась рыться в одном из боковых карманов, откуда звук шел.

На мониторе светилось «Олег».

– Да, – сипло ответила на вызов, подозревая, что это Горбатенко.

– Катя… – наверное, губернатор по ее голосу уже понял многое и сделал выводы. А может, ему уже спеназовцы отчитались. – Что с Сашей?

– Ранен. Мы в «скорой», едем в больницу, – почему-то звонок Горбатенко нарушил некое хрупкое равновесие внутри нее, готовность держаться невозмутимо. Захотелось разрыдаться. Но она старалась давить слезы. – Не знаю…

– Спокойно, Катерина. Все нормально будет. Слово тебе даю, Санек тебя не оставит, – словно уловив это все в ней, вдруг твердо заявил Олег, да еще и так, будто пытался взбодрить ее. Стоял бы рядом – подмигнул бы, вот такое сложилось ощущение. – Куда вас везут?

– Не знаю, – отвлеклась, растерялась. – В больницу какую-то, сказали, надо оперировать.

– Не паникуй. Сейчас разберемся. И вылечим Санька. Поставим на ноги. Дай трубку врачу, – попросил Горбатенко.

– Да, конечно,  – ей действительно стало немного, на самую толику, но легче. Протянула телефон тому, кто ей тут главным казался.

– Да? – не отказался от разговора мужчина, хоть и продолжал следить за показателями от датчиков, которые мелькали на небольшом экране. – Добрый, Олег Игоревич. Тяжелое. Но стабильно пока. Думали в «десятку»… Хорошо. Не вопрос, еще лучше будет, если туда, – о чем-то, ей совершенно непонятном, поговорил врач с Горбатенко, и отдал Кате телефон.

– Да? – снова поднесла она аппарат к уху.

– Катя, я все решил, вас отвезут в лучшую больницу. Меня там вытянули, и Санька подлатают быстро. Мы уже договорились, вас там ждут. Я еду туда. Держись, все путем будет, поняла? – так, будто не совсем был уверен, как именно ее успокоить, но твердо и с каким-то бешеным оптимизмом заявил Горбатенко в трубку, немного ошарашив Катерину, если честно.

Они общались уже неоднократно, но ей всегда было куда проще с Машей находить общий язык. Однако сейчас такая поддержка друга Саши оказалась настолько кстати и необходима!

– Спасибо! – искренне выдохнула она, глотая слезы, которые все-таки полились по щекам. – Спасибо, Олег!

– Держись… Ты нужна Сане, – еще раз будто даже попросил Горбатенко и отключился.

А Катя очень постаралась «держаться», пусть слезы и продолжали катиться из глаз. Но остановить те было вне ее сил.

Стресс, видимо. Рвануло все, что еще с похищения накопилось в мозгах и душе. С того страха, когда Лысенко и еще двое мужиков напали на нее у самого лифта на этаже, а потом по лестнице через пожарный вход вывели… наверное, купив кого-то в охране дома.

Но это и близко не могло сравниться с тем страхом, который Катя испытывала сейчас за Сашу, а потому она держалась. И зачем-то постоянно придерживала его безвольно сползающую с носилок руку, на которой тикали часы, что они ему вместе выбирали, совершенно иррационально убеждая себя внутри, что раз часы продолжают идти, следовательно, и с Сашей все хорошо будет. Папины же остановились… А тут стрелка двигалась – это же что-то значит…

Больница встретила их суматохой. Закружила в каком-то диком темпе.

Уже на пороге их ждала бригада: Сашу тут же увезли куда-то наверх, в операционную, а Катя оказалась в каком-то кабинете, где ее тоже принялся осматривать врач, обрабатывая все эти ссадины, какие-то ушибы, которых она не заметила. Сюда же вошел и Горбатенко после того, как ему позволил медперсонал.

– Цела? – поинтересовался Олег, поставив около нее большую керамическую чашку с горячим чаем и кружком лимона.

Было как-то странно видеть здесь такую, в чем-то изысканную посуду, но она уже поняла, что больница не государственная, и они могут рассчитывать не только на лучшую медпомощь. Как и с тем акушерским стационаром, который им тоже Горбатенко советовал ранее.

На ее руке сейчас тикали двое часов, ее и Сашины, которые ей отдали вместе с другими вещами, когда забрали его. И с крестиком… В этом тиканье она все еще иррационально черпала силы и поддержку.

– Цела… – вздохнула Катя, немного придя в себя, если честно. Но теперь еще сильнее волнуясь о Саше.

– Спасибо! – взяла чай, греясь руками.

Ей тот был нужен, действительно какого-то внутреннего тепла хотелось. Хотя кофе даже больше зашел бы, но не перебирала. И так спасибо Горбатенко за заботу и помощь!

Она уже послала домой Кирилла, который тоже ждал их у больницы, попросила привезти теплый костюм для нее и вещи для Саши. Рассказала, как именно ее выкрали и о своем предположении, что в охране жилого комплекса есть «слабое звено», не брезгующее пропускать чужаков за деньги. Помощник обещал все выяснить и принять меры. Оставил охранников, которые в коридоре дежурили.

А теперь вот сидела и ждала итога операции, теребя оба крестика на шее и молясь про себя.

– Там, – Горбатенко указал пальцем на потолок, наверное, имея в виду операционную. – Все неплохо идет, если верить тому, что мне сказали. Они уже заканчивают, скоро переведут Саню в интенсивную, а когда он очнется, тебя пустят. Так что, согревайся и приходи в себя, – в голосе губернатора звучала уверенность.

Но в его глазах Катерина видела и тени, которые Горбатенко пытался от нее скрыть. Зря. Наверное, просто забыл, что она выросла в этом мире, и умела подмечать недомолвки и попытки спрятать что-то за напускным оптимизмом… Однако так хотелось верить, что Олег не станет ее обманывать. Да и зачем? Тут ничего не утаить…

Кивнула, отпив горячий, сладкий чай, потому что сил не было говорить, да и как подобрать слова для всей той тревожности, страха и боли, отчаянной надежды, что теплилась внутри?

– Это врач тебе велел выпить, как лекарство от переохлаждения и стресса, – Олег указал на чай. – Знаю, что Санек бы кофе скорее предпочел. Подозреваю, что и ты такая же, но предписание, – он развел руками, словно снимая с себя ответственность и признавая собственное бессилие перед врачами, хоть и губернатор. Забавно, правда.

Против воли улыбнулась. Это ей очень Сашу напомнило. Поняла, почему они так давно дружили с Горбатенко.

– Тебе Маша пыталась дозвониться, но не смогла, – тем временем продолжал говорить Олег. – Если хочешь, она приедет, побудет с тобой здесь. Мне пора ехать, область… – как бы извиняясь, вздохнул Горбатенко.

Хотя ведь ясно же, что у него, и правда, дел невпроворот! И так бесценно все, что он для них организовал настолько быстро!

– Не нужно. Спасибо огромное, но из меня сейчас компания никакая, – Катя улыбнулась, отставив пока чай. – Я и так бесконечно благодарна за все. Телефон у меня забрали, когда похитил Лысенко, пока только Сашин, – кивнула головой на столик у кушетки, где сама сидела. – Спасибо Маше, но я все равно ни о ком, кроме Саши думать не смогу, ни говорить, ни просто… – пожала плечами. – Да и Кирилл скоро вернется, парни на подхвате есть. И врачей куча… Я лучше ей потом позвоню, – выдавила из себя измученную улыбку.

Действительно не в состоянии была сейчас с кем-то находиться… Только к одному человеку в мире хотелось. Вновь глянула на его часы.

– Хорошо, твое право, – кивнул Горбатенко, кажется, поняв ее лучше, чем кто-либо другой. – Все нормально будет. Здесь все силы приложат, а врачи тут – боги просто. Меня с того света вытянули года два назад, и Санька подлечат, обещаю, – похлопал он ее ободряюще по плечу. – Если что, мой номер у Сашки в телефоне есть, набирай сразу. Все решим, поняла, Катя? Мы все тесно повязаны, еще с твоего отца, а своих вытащим отовсюду, – подмигнув, Горбатенко все же ушел.

А Катя, допив чай, начала напряженно всматриваться в стрелки часов, отсчитывая секунды и минуты. И молилась, сжимая в кулаке и свой крестик, и Сашин, надетый на шею, чтобы не потерялся.

Потом вернулся Кирилл, отдал вещи, принес кофе по ее просьбе, пока Катя наконец-то переоделась в чистый и теплый спортивный костюм. Помощник остался сидеть в коридоре с другими охранниками, а Катя все ждала в палате.

И даже испугалась, когда на пороге вдруг появился врач в синем хирургическом костюме, мокром на груди и под мышками, явно уставший, со следами от маски на лице. У нее сердце застыло, а уши заложило. Не сразу поняла, что доктор слабо улыбнулся и подмигнул ей.

– Все хорошо. Состояние стабильное, перевели его в послеоперационную. Как только будет можно, за вами спустятся и проведут, – тихо, измотано сообщил ей врач и ушел.

А Катерина еще секунды три переваривала услышанное, пока до нее не дошло… И она разрыдалась от облегчения, растирая по лицу слезы и искренне радуясь, что сейчас одна, и никто не видит этого. И что успеет умыться, чтобы Сашу не расстраивать, когда любимый придет в себя.

Глава 24 часть 2

– Саша…

Вот дурочка! Все равно расплакалась, когда его увидела! Спасибо хоть не навзрыд! Разозлилась на себя… Тут же рассмеялась, когда он нахмурился и к ней протянул руку, буквально дав почувствовать «приказ» подойти. Заметил эти слезы…

Его как раз завезли в палату, где она ждала. Врач перед этим заходил, сказал, что все хорошо, очнулся, состояние стабильное, а тут им удобней будет, и… вот, не прошло и десяти минут, как медперсонал привез каталку.

Отошла немного в сторону, уступив пространство для движения. Растерла по щекам эти слезы облегчения и счастья, такого безмерного, настолько безграничного, что и слов не найти, чтоб выразить! Почти не дышала, пока два санитара помогали Саше на кровать «перейти». Ну, они его, конечно, перенесли просто, но обставили же весь процесс так, что и самый гордый не придрался бы. Хотя ни Александру, казалось, ни Кате, тем более, не до того было.

Едва санитары вышли, подлетела к кровати, где Саша лежал весь перебинтованный, опутанный капельницами, исколотый иглами. Переплела их пальцы, прижавшись губами к его костяшкам. Поднялась, поцеловала в висок… Не могла успокоиться, внутри все вибрировало, горело почти от огромных, невыразимых чувств к нему и невероятного облегчения.

– Ты как?.. – тяжело  выдохнул Ольшевский, слабо сжав руку Катерины в ответ.

Моргал, явно пытаясь прояснить зрение толком, старался откашляться, словно горло прочищал.

– Нормально, только не напрягайся, любимым мой, – прижала пальцы к его губам, прерывая еще какие-то вопросы. – Это же не в меня пули попали. Со мной все хорошо. Ты от всего спас!

– Вообще, вы явно родились в рубашке, – включился в разговор врач, который как раз вошел в палату, коротко постучав. – В вас же всего одна пуля попала, да еще и так…

– Одна? Вроде две чувствовал… – удивился Саша, тяжело сглотнув и прикрыв глаза с таким тяжелым движением, что у Кати все внутри дрогнуло от сопереживания.

– Одна, – усмехнулся врач, вытянул руку и показал пакетик с той самой пулей, неверное. – Улика. А «в рубашке», потому что она в сердце точно должна была попасть, судя по изначальной траектории. Но попала в какое-то препятствие, отклонилась, вошла в ткани грудной клетки уже под углом, и потому в плечо «вышла». Тут, конечно, плохо, что артерию пробила, оттого и кровопотеря большая, и самочувствие такое. Но вас вовремя привезли. Все подлатали и зашили. Думаю, исходя из кусочков стекла, что мы из раны извлекли, это телефон вам жизнь спас, – рассказал врач.

– Но ведь вон телефон, целый, – искренне удивилась Катя, испытывая ужасающий холод только от того, что врач говорил. От понимания, насколько тонкая грань была, как просто она могла потерять Сашу навсегда… Указала на прикроватную тумбочку, где оставила смартфон.

– Твой… – прохрипел Саша, вдруг усмехнувшись во весь рот. – Я твой забрал из квартиры и положил в нагрудный карман. А ты возмущалась, что я его тебе купил. Мне этот телефон жизнь спас, – Саша подмигнул кое-как. – Вот что значит – топовая модель и металлическая крышка, – он снова попытался прочистить горло.

Тут все рассмеялись, даже врач, но больше от самого облегчения, что все завершилось хорошо, наверное.

– Что ж, я так и думал, что телефон, – улыбнулся доктор. – Вы пока не говорите особо, вам пить нельзя много, а горло болеть будет после наркоза. Потерпите уж. Ну и с раной, думаю, все будет неплохо. До свадьбы заживет…

– Это вряд ли, док, – не послушав рекомендации, перебил Саша привычную фразу и расплылся в широчайшей усмешке, крепче сжав руку Кате. – У нас свадьба в эту пятницу.

– Ого… Поздравляю, – врач поджал губы и задумался. – Да, не заживет, это точно. И танцевать я вам еще не разрешу…

– Ну на саму-то свадьбу пустите? – мигом нахмурившись, потребовал Ольшевский с давлением.

– Саша! Ну ради бога! Перенесем! Лишь бы ты здоров был! – попыталась Катя воззвать к его здравому смыслу, но ее не собирались тут слушать.

– Еще чего! Нет, котена! Ничего я переносить не собираюсь, – хмыкнул Саша, но так сипло, что даже ей больно стало.

– Так, давайте не будем торопиться, – улыбнулся такой горячности врач. – У нас еще четыре дня в запасе есть. Рана не ужасна, думаю, дня через два мне вас можно будет отпустить из стационара, при условии регулярных перевязок. Найдем выход, – заверил врач. – А пока не нервничайте и отдохните уже, не мучайте горло. Да и просто дайте организму в себя прийти, – с суровыми интонациями велел доктор.

Осмотрел еще раз повязки и ушел, пообещав зайти часа через два и предупредив, что может подняться температура, будут приходить медсестры, проверять.

Катя же на все согласна была: все назначения выполнять и с Сашей тут хоть недели находиться, лишь бы точно ей гарантию дали, что с ним теперь ничего плохого не случится.

– Поспи, любимый, – попросила, снова прижавшись лбом к его лбу. Видела, что тяжело Саше, хоть и пытается перебороть себя.

– Та ну, наспался уже вроде, – возразил Ольшевский. И тут же зевнул, заставив любимую рассмеяться. Уже лучше, чем рыдать! – Блин, оно само! – возмутился. – Дай воды, малышка, пить, ужас как хочется.

– Организму виднее, – решительно заявила Катя, помогая ему немного отпить из подготовленного стакана. – И с водой, и со сном. Так что спи, а я рядом буду, любимый, – поправила ему подушку и не удержалась, опять поцеловала, наконец-то легко коснувшись губ. Саша тут же потянулся, словно бы привстать решил, но она ему не позволила. – Спи, – повторила.

– Ты, может, домой езжай? Чего тебе тут торчать без толку? – то, что он так быстро сдался, только показывало, как измучен на самом деле, хоть и хорохорится, не желая показывать.

Катя глянула на него с недоумением.

– Ну да, сейчас, – хмыкнула с сарказмом. – Ты около меня сутками в больнице кружил, а я уеду? Типа я о тебе заботиться хочу меньше? И, вообще, имею право! Я уже почти жена, не выставишь! – заявила так решительно, что тут уже Ольшевский расплылся в усмешке, даже рассмеялся, хоть и скривился же от боли.

– Имеешь, котена. Полное. И без всяких штампов все права имеешь, – тяжело выдохнул он, явно стараясь удобней устроиться. – И выставлять я тебя совсем не хочу, силы были бы, к себе бы под одеяло затащил, – поднес ее пальцы к своим губам и подмигнул. Пусть и ощущалось, что ему тяжко, а держал крепко, поцеловал кончики. – После того страха, что испытал, когда понял, что ты у Лысенко, месяц бы тебя от себя и на шаг не отпускал. Только ж и тебя изматывать не хочется…

– Думаю, доктор под предлогом танцев и другие физнагрузки тебе ограничить велел, – рассмеялась, не удержалась, осторожно обняла его щеки, коснувшись своими губами Сашиных губ. – Но я и так рядом, любимый! И со мной все нормально – пара царапин на руках, да ушиб. Тут диван удобный, я совсем близко около тебя буду… Сама ни за что в жизни больше такого страха не хочу, как эти несколько часов, когда ты без сознания был, – уткнулась в подушку около его уха. – Ничего вокруг не видела, не понимала, только молиться за тебя сил хватало. Я даже была согласна на то, чтоб никогда не забеременеть… Не нужно ребенка, лишь бы мне тебя вернули, Саша! – тихо, отчаянно, немного смущенно призналась, то и дело целуя его щеку. И плевать, что поясница болела от неудобной позы!

– Э-э, нет, котена, ты тут такими вещами не разбрасывайся и обещаний не давай, – хмыкнул Санек, чуть приподнявшись все-таки, обхватил ее шею рукой и притянул к себе так, что их щеки плотно-плотно прижались. – Меня, может, только потому Бог и уберег, что я сделку нашу еще не выполнил, – прошептал Ольшевский так жарко целуя Катю в губы, что она дыхание потеряла, зарылся пальцами в ее волосы. – Все будет, котена. И дети тоже. Все нормально. Мы с тобой со всем справимся, – еще раз поцеловав ее, теперь в веки, Саша все же откинулся назад, на подушку.

А Катя, еще раз легко погладив его щеки, поцеловала любимого в губы и вернулась на диван, подумав, что надо бы как-то маме написать или позвонить, объяснить, подготовить, ведь приедут на свадьбу… Она за эти несколько часов ее так хорошо поняла внезапно. До этого всегда отношение и все те решения мамы в прошлом лишь с позиции подростка оценивала, обиженная, что та всю ее привычную жизнь перевернула с ног на голову. Теперь же… Господи! Теперь поражена и раздавлена была, потому что четко осознала и представила, что мама испытала, когда отца убили. Сама через это прошла, считай… И не могла сейчас вообразить даже, как бы жила и справлялась дальше, если бы… Мороз по спине от одной мысли! Легко упрекать и судить, когда сам на месте человека не оказывался, а, «обув те же тапки», весь кошмар и безысходность вдруг осознаешь. И то, что не так плохо мама еще и справилась. Катя вот не была уверена, что сама настолько бы быстро сумела себя в руки взять. Ради нее мама держалась? Вполне же возможно… А она ее еще изводила обидами столько…

Поднялась, вернулась к кровати, сняв с себя цепочку и крестик Саши, осторожно ему надела, хоть любимый и скривился немного, уже начав засыпать. Видно и наркоз еще сказывался.

– Крестик твой, – объяснила тихо. – Пусть на тебе лучше будет.

Погладила руку Саши, когда он кивнул, почти не открывая глаз, и опять вернулась на диван.

И напишет сейчас, и поговорит с мамой, когда они приедут. Извинится. Жизнь все расставляет по местам, открывая глаза на прошлые ошибки, чистая правда, и Катя теперь это так отчетливо понимала!

Глава 25

ГЛАВА 25

Про платье вспомнил Саша. Катя о такой «мелочи» забыла напрочь за всеми этими тревогами и волнениями.

– В смысле, ничего не выбрала?! – Ольшевский уставился на нее с недоверием, уже явно придя в себя после ранения.

То и дело, кстати, порывался выйти на улицу, «встряхнуться», но врач пока не разрешал. Всего сутки прошли после не особо простой операции.

– Котена! Ну ты даешь, я же помню, что ты смотрела какие-то модели, рассказывала мне… – Саша сел на кровати и опустил ноги на пол.

– Это же до твоей поездки было, Саш. А потом… Мне вообще не до того, – отмахнулась Катя, вот искренне считая, что он абсолютно не на то время тратит.

Так остро и отчаянно поняла, что мишура по жизни – это теперь совсем не основное. Подумаешь, тряпки! Еще не улеглось внутри острое ощущение края, по которому ходят ежеминутно, даже не задумываясь об этом.

– Нет, малышка, так дело не пойдет! – решительно возразил Санек, потянувшись к своему телефону, лежащему рядом на тумбе.

В груди отдало ноющей болью, но он даже не скривился, не собираясь это Катерине показывать. И так видел, что котена загрузилась по-полной, вот прям увязнув во всем случившемся. Не то чтобы он сам, конечно, легко к порогу на тот свет прогулялся и вернулся назад припеваючи…

Но Санек к этому отнесся философски.

Случилось. Выкарабкался. Главное сделал – ее уберег. А Бог уже и его самого прикрыл. Видно, точно еще не все дела Ольшевский тут сделал. И великолепно! Лично его все устраивает. Потому как Санек свою котену оставлять еще готов не был, не надышался, не налюбил еще Катю…

Вот на этом и надо сосредоточиться. На том, что сегодня и впереди у них, а не раз за разом прокручивать в голове не особо веселый момент на той старой фабрике. Но котена точно не могла сама переключиться.

Окей, он поможет.

Ничего не объясняя Кате, которая подлетела к кровати, стоило Саше подняться, он выбрал в списке номер Ксении и поднес телефон к уху, ожидая, пока подчиненная ответит. Леня, кстати, заезжал сегодня, привет от всех передавал, даже от парней из спортклуба, посокрушался, что Саньку пока не светят тренировки, короче, повеселил и морально поддержал. Но к Ксюше у Ольшевского другой разговор был.

– Да, Александр? Как вы себя чувствуете? – Ксения быстро ответила на вызов. Рабочий день у человека, как ни крути.

– Спасибо, прекрасно! – вот искренне ответил Санек, потому что в тот момент поймал за руку свою котену и усадил ее рядом, притянув, прижав к своему боку. – Я, собственно, по делу. И к тебе вот по какому вопросу, Ксения, – улыбнулся, видя, что Катя насторожилась, и начала что-то подозревать. – Беда у нас, платье на свадьбу Катя со всеми этими делами не успела выбрать. Можешь нам сюда эту свою Женю подогнать? Чтоб организовала она нам выбор? А то у меня ее номера нет, а Катя считает, что этим сейчас некогда заниматься, – со всей иронией, но очень доброй и больше для своей малышки, которая закатила глаза, сидя рядом, пояснил причину звонка Ольшевский.

– Да, конечно, без проблем, Александр! Сейчас наберу Женю, уверена, они с Анютой быстро вам все организуют, – развеселилась Ксения. – Правы вы, не дело это, на своей свадьбе и без платья. Сейчас, – и подчиненная отключилась.

– Вот видишь, мы тебе прямо тут и организуем показ, – обняв Катю за плечи целой рукой, он нежно поцеловал ее в губы, чувствуя, как любимая разрывается между радостью и неуверенностью. – Не переживай, котена, все шикарно будет. И поскольку я тебе больше ни в каких свадьбах участвовать не позволю, сразу имей в виду, то уж лучше тут оторвись по-полной, – предупредил с юмором. – Выбирай, чего хочется.

– А если в гости позовут? – вдруг рассмеялась Катерина, похоже, немного расслабившись. – Тоже не пустишь?

– Ну, разве что как гостью. И все. Я твой последний муж, заруби на носу.

– Ты – единственный муж, который мне нужен, – широко улыбнувшись его ультиматуму, Катя осторожно и нежно обняла Санька в ответ.

Ну чем не кайф? Лучшее лекарство, если бы его врачи спросили…

Просмотр и примерку устроили прямо здесь, в палате. Причем уладила все сама Женька, успев договориться с медперсоналом и администрацией еще пока всю эту уйму платьев к ним поднимали ее помощники. Поразительный человек! Даже Катя, которой много чего приходилось согласовывать и организовывать, с трудом представляла, как эта владелица ивент-агенства настолько быстро нашла ко всем подход.

И к ней тоже, собственно. Потому что буквально за несколько минут настроение Кати изменилось кардинально. И если по приходу Евгении она была просто согласна примерить несколько платьев, чтобы Сашу не расстраивать, который точно зациклился на идее свадебного наряда, то уже через десять минут саму Катерину захватило с головой! Она погрузилась в этот вихрь атласа, шелка, кристаллов и кружев, понимая, что восторг и удовольствие от процесса затирает и смягчает остроту всего случившегося с ними. Расслабляет и отвлекает ее. А поймав полный «коварного» веселья взгляд любимого, наблюдающего за процессом, вдруг осознала, что именно для того Саша все и затеял…

Женя привезла все наряды с учетом пожеланий Кати: то есть без пышных юбок и воланов, больше даже в стиле «вечерних» платьев… Ах, ну и да, «чтоб снимать было легко»… Катя не забыла об этом пожелании своего «почти мужа», а уж учитывая его нынешнюю травму, так и подавно актуальное условие. Со смехом и лукавой усмешкой огласила то, когда объясняла по телефону, чего хоть приблизительно она хочет, Жене, которая с таким же смехом отозвалась, что поняла и все учтет.

Подобного события эта больница, вероятно, еще не видела. И Катя какое-то время оглядывалась на дверь, испытывая неловкость и смущение… Однако вскоре захватило и увлекло так, что стало не до того. Женя с помощниками притащили две стойки с нарядами в чехлах. Как она это организовала за три часа? Невероятно!

Понятно, что в палату, пусть и довольно просторную, это все богатство не вошло. Потому сами стойки оставили в коридоре, а переодевалась Катя в санкомнате при палате, тоже, хорошо, что не коммунальная больница и места тут было достаточно, да и ремонт… Ну и зеркало имелось, чтобы рассмотреть себя хорошенько, а после и Саше показать, хотя и Женя привезла огромное зеркало на стойке для примерки… В общем, чем не показ свадебных мод?

Тем более что Женя еще и музыку на своем смартфоне включила, чтоб уж совсем праздничную и приподнятую атмосферу создать! Негромко, помня все же, где они, но процесс, однозначно, пошел веселей.

А уж когда к ним начали медсестры и врачи заглядывать, явно тоже любопытствуя, стало вообще забавно. Они наряд, в итоге, чуть ли не целым отделением выбирали, все, кто заглядывал, высказывались. Наверное, повезло, что день был не тяжелый и не загружен какими-то сложными манипуляциями.

Женя же всем этим заправляла так проворно и залихватски, даже Кате дав ощутить себя едва ли не настоящей моделью и королевой дня, хоть еще и не свадьба… Потрясающий человек, ходячий праздник. Она шутила и острила даже больше Ольшевского. И, как потом Катя заметила, когда уже все разошлись, если бы ей еще Ксения не рассказала, что Женя предпочитает женщин, да и давно в отношениях, Катерина бы приревновать могла, уж больно веселым и радостным выглядел Саша…

– Так это же потому, что я тобой любовался! – возмутился Ольшевский, расхохотавшись.

– Надеюсь, – рассмеялась и Катя в ответ, – но бдительности не теряю, – предупредила его в духе замечания самого Саши про другие свадьбы, заставив любимого вновь хохотать.

– Котена, тебя в моих глазах никто не затмит, уж в этом можешь быть уверена! – Саша обхватил ее здоровой рукой и притянул к себе так, чтобы крепко поцеловать. – Ты же видишь, что и годы ничего не изменили, никого кроме тебя не нужно…

– И мне, – со вздохом, полным счастья, она прижалась к его плечу, стараясь не давить на ту сторону, где только недавно поменяли повязку.

  А по наряду они остановились на облегающем платье цвета слоновой кости, чуть расходящемся книзу, с вырезом, открывающим плечи лодочкой, а руки затягивающим в этот же атлас почти по пальцы…

– Полная достоинства, но и дико сексуальная! Такая, какая ты и есть у меня, котена, – заявил Саша, у которого буквально глаза вспыхнули, когда она вышла, переодевшись.

Уже сбилась со счета, какое это платье. Но и самой понравилось очень. А уж после такой характеристики любимого…

– Помнишь, я обожала в детстве смотреть диснеевский мультик «Спящая красавица»? Там у Авроры в конце свадебное платье очень на это похоже, только пышнее, – поделилась с Сашей мыслями, которые при первом взгляде в зеркало появились.

– Помню, – любимый расплылся в улыбке и даже прикрыл глаза, будто лучше в памяти воскрешая прошлое. – Ты эту кассету постоянно смотрела, раза по три за вечер. А Елена все прикрикивала, чтоб ты прекращала и садилась за домашку или музыку…

– Да… – обоим было приятно вспомнить. – Но его не так просто будет снять, – негромко заметила она, улыбнувшись с лукавой поддевкой.

– Да уж разгребусь, справлюсь как-то, пока же удавалось, – не остался Ольшевский в долгу, подмигнув.

Застыли, глядя в глаза друг другу. Между ними как горячий разряд пробил, заставляя внутри жар разгораться. И оба вспоминают, сколько раз им никакое платье, да и брюки, если уж на то пошло, не могли помешать, потому что сил не было сдержаться, нуждались друг в друге…

– Я так поняла, что наряд у нас есть, – резюмировала Женя, с понимающим смешком прерывая это затянувшееся молчание.

– Да, – согласился Саша, и не думая отводить от Катерины свой взгляд.

А ей и подавно больше никуда смотреть не хотелось.

– Хорошо. По прическе и макияжу я тоже все уже согласовала, приедут утром, – тем временем рассказывала их распорядитель. – Что с фатой?

– Я не хочу, – сморщила нос Катя. – Хочу просто красивую укладку и диадему или в этом духе что-то…