Текст книги "Битая грань (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Кольца они купили точно на следующий день после «вечера откровений», как он ей и обещал, чтоб уже совсем никаких вопросов не осталось.
– Ты насколько масштабную свадьбу хочешь, котена? – поинтересовался Санек, когда, разочаровавшись в ассортименте магазинов, они приехали в ту самую ювелирную компанию, где он Кате уже браслет покупал.
– Масштаба не хочу совсем, – как-то вроде немного смутилась она. – Можно просто расписаться, Саш. А вот венчание очень хотелось бы… У нас недалеко от дома церковь есть… Мне там очень уютно, заходила пару раз еще до… Нового года – и Катя на него сквозь ресницы стрельнула.
А он расплылся в довольной широкой усмешке, сделав вид, что заминки не заметил.
– Вообще не вопрос, малышка. Я только «за» двумя руками, касательно всего, что тебя ко мне покрепче прилепит. Узнаем и запишемся, – подмигнув с шуточной угрозой, пообещал Ольшевский. – Как можно скорее.
И, казалось, Катю это очень успокоило. А кольца они заказали по индивидуальному эскизу, широкие, чуть грубоватые, из желтого золота, может и не особо ныне модного, но их зацепило. С узором переплетения спиралей в символ бесконечности и с одним центральным бриллиантом у Кати. Непонятно почему, обоим понравилось, захватив воображение и чувства. Да и выполнили заказ очень быстро, на следующий день все было готово.
Вроде бы жизнь вошла в свою колею. У Ольшевского все с делами просто шикарно устроилось, если честно, адвокаты так все утрясли и оформили, что теперь и самая строгая проверка не нашла бы к чему придраться. Олег со своими связями в прокуратуре тоже помог «исчезнуть» некоторым фактам из прошлого. С непонятным и «левым» оружием все тихо, никто на рожон не лез, напуганный их прошлыми розысками и претензиями. Даже про Лысенко нигде ничего слышно не было. Тишь да благодать, живи и наслаждайся! Чем они и занимались, собственно.
Не без нюансов, конечно. Катя достаточно часто ездила пока еще к врачам, продолжая проходить лечение. Не так уж и легко давалась ей гормональная терапия. Но это не мешало им вспоминать, что жизнь движется своим чередом и ею можно наслаждаться. Роспись Катя захотела первого марта, у Ольшевского возражений не имелось, потому как тут оставалось, по факту, две недели. Решили, договорились. Пригласили Горбатенко с семьей, Катя родителей позвала и двух подруг с прошлой работы. Ну и Ольшевский еще Леню с Ксюшей пригласил. После росписи планировали небольшое торжество в закрытом загородном клубе, о чем Санек тоже поручил помощникам договориться. С Катей те уже утрясли детали по поводу оформления и тому подобного, в чем Ольшевский вообще не сек, если откровенно. А вот неизменное агентство Жени (ну а кого им было еще брать для организации?) быстро все придумало и подготовило проект, который Катя целиком одобрила. На большее решили не замахиваться – обоим лень, а с венчанием договорились подождать до середины апреля – очень хотелось теплой погоды.
До свадьбы оставалось восемь дней, когда Катя вдруг спохватилась, что у нее платья нет.
– Не хочу традиционное или пышное. Какая-то пошлость получится, – скривила она гримасу, когда начала ему рассказывать о своих планах. – Но и не в джинсах же мне за самого Ольшевского замуж выходить, – уже поддевая, весело улыбнулась.
– Да хоть и в джинсах, как захочешь, котена, – хмыкнул Санек, по-тихому балдея от того, что она улыбаться и смеяться все чаще начала.
А еще они сегодня первую ночь после всего в спальне спали… Катя сама пошла туда вечером. Молча, ничего ему не объясняя. Санек быстро следом зашел, допуская, что, может, вещи какие-то остались или нужно ей там что-то, мало ли. И на всякий случай подстраховать решил, не оставив наедине… А там кровать уже расстелена… Когда успела все перенести? Весь день готовилась к этой мысли?
И Катя, ничего не объясняя, но как-то неуверенно поглядывая, зашла в примыкающую гардеробную, начав переодеваться. Санек не лез с вопросами особо.
– Тут? – просто спросил, обняв любимую со спины.
– Попробуем? – вроде и пряча неуверенность, предложила Катерина, но он ощущал, что любимая просит поддержки.
– Попробуем, – подтвердил, довольный очень тем, что она готова двигаться дальше. – Нам никто не мешает, если что, потом перебраться, – напомнил.
Но это не понадобилось, и они проспали всю ночь здесь. Причем, Катя реально спала, а не крутилась, как это иногда случалось. И он около нее нормально уснул.
А теперь вот про платье вспомнила, что его тоже порадовало.
– Выбирай, какое хочешь, котена. Я уверен, что это будет сногсшибательно, – поделился своими мыслями Ольшевский. – У меня только одно условие…– глянул на нее серьезно.
– Какое? – с интересом отозвалась Катя, отставив кофе.
– Чтобы я его быстро снять мог потом, – расплылся Санек в широкой ухмылке, заставив и ее рассмеяться.
– Не помню, чтоб у тебя с этим хоть когда-то имелись проблемы, – сквозь смех отшутилась Катя. Но, казалось, не имела ничего против такого условия.
– Вот и дальше не хочу, – отозвался Ольшевский, доедая свой завтрак.
Отвлекся на сообщение, которое скинули партнеры, по поставкам, включился в деловую переписку. Задержался сегодня дома, поздно завтракали, но ему нравилось, что сам выбирал стиль жизни и ритм, ориентируясь лишь на их с Катюшей желания.
– Я маме звонила вчера, – тем временем рассказывала Катя. – Они решили, что «ночным» приедут. Мы сможем встретить?
– Конечно, малышка, Кирилл все организует, – кивнул Саша, продолжая набирать ответ. – Тут вообще проблем нет.
– Спасибо! – Катя была явно довольна. – Знаешь, не уверена, но мне кажется, что они с Андреем подумывают о переезде в столицу года через два-три, как он на пенсию выйдет. Город совсем хиреет, да и у них многие друзья переехали. Ну и я же точно не вернусь…
– Нормальное решение, – на минуту оторвавшись, одобрил Санек. – Там сейчас и правда особо нечего торчать, даже выйти толком некуда, – пришло новое сообщение, и он вновь глянул в чат.
– Не то что развлечься, мне мама рассказала, что там и больницы сейчас закрывают, реформа, да и люди уезжают, сокращают учреждения. Лечиться скоро все равно будут в столице. На прошлой неделе решили старую железнодорожную закрыть. Помнишь, она недалеко от нашего дома была? Мама до сих пор туда к врачам ездила лечиться, не меняла специалистов, теперь вот придется ждать, куда их переведут.
– Да, бывает. Жизнь такая, все меняется… – по правде сказать, не особо вникая в смысл, угукнул Санек. Вроде как фильтровал, что ничего существенного или требующего его вмешательства не говорила. – Столица же, наоборот, всегда только расти будет…
И тут у него словно нечто щелкнуло в мозгах. Вскинул голову, уставившись на Катю, отложил смартфон, несмотря на то, что сообщения продолжали приходить.
– Что ты сказала, котена? – напряженно переспросил он.
– Да ничего не добавляла, – удивилась она. – Только про больницу…
– Да. Это. Повтори, пожалуйста! – требовательно попросил он, пытаясь уловить ассоциацию.
– Закрыли железнодорожную больницу, что недалеко от нас была, мама говорила… – начала Катя.
– Блин, точно! Как я не подумал, придурок! – вскочил Ольшевский, кажется, испугав и удивив Катерину.
Буквально рванул в спальню, где в гардеробе стоял сейф.
– Саша?! Что случилось?! – выскочив из-за стола, Катя побежала следом.
– Записка та! Я забыл совсем! – и посмеиваясь вроде, но и испытывая какой-то внутренний тремор с подрывом, пытался объяснить Санек, уже набирая код. – Меня твой отец только раз с собой туда брал, давно, черти сколько времени прошло. Вообще вылетело из головы! – хмыкнул, достав уже целлофановый файл с клочком бумаги, который в часах нашли.
Глянул еще раз на буквы и цифры. А потом поднял взгляд на Катерину, все еще с удивлением наблюдающую за ним. Но, по ходу, тоже заразившуюся мандражем.
– Кажется, я знаю, что тут написано, котена, – расплывшись в широкой ухмылке, подмигнул ей Ольшевский.
Глава 21 часть 2
– Что?! – тут же подскочила Катя к нему, тоже заглянув в бумажку. – Я до сих пор ничего не понимаю, Саша! – даже с некоторым упреком, выдохнула, наверное, попытавшись безуспешно угадать.
– У больницы этой на территории, в парке, что прилегает, бомбоубежище есть. Или было раньше, надо разбираться. Короче… Там все по правилам сделано было, знаешь, как на гражданской обороне в учебниках учили, а потом все захирело, растащили, в общем, все как везде у нас. И само убежище забросили. Но твой отец знал про него хорошо. Должность обязывала про такие объекты знать. Да и с заведующим накоротке всегда был…
– Это я помню, – кивнула Катя. – Он часто и у нас дома бывал.
– Короче, у отца твоего доступ к тому бомбоубежищу и территории был, его пускали, куда надо, без каких-либо вопросов. А он иногда этим пользовался. Может и, часто, не знаю точно. Меня он один раз с собой брал. Мы забирали… товар, который продать нужно было, а нигде нормально не оставишь, чтоб вопросов не вызвать, – попытался как-то деликатно выразить.
Ну, понятно, что Катя в курсе о том, чем и как отец занимался, да и сам Ольшевский. Но все же не хотелось в открытую рубить… Да и не привык о таком просто так рассказывать.
– Там целая сеть комнат имелась, коридоров, «кухня» и кладовка с припасами была. Ну, те растащили первыми, понятно. Вентиляция нормальная, даже фильтры когда-то стояли, – хмыкнул Ольшевский, продолжая рассказывать. Было видно, что Кате интересно, и она явно начала догадываться, куда он клонит. – А еще куча комнат, почти каждая из которых изолированно закрывалась…
– Думаешь, папа там то оружие спрятал?! – едва не подпрыгивая на месте, словно маленький ребенок, поинтересовалась котена, аж губу закусив.
– Вполне мог, – тоже с волнением, которое вроде и не солидно было показывать, а и спрятать не мог, рассмеялся Санек. – Про то убежище он особо никому не трубил, место заглохшее, по парку там тоже не гуляют, он же на закрытой территории, и от нариков и бомжей это защищало. Доступ у твоего отца свободный имелся… Ну и буквы эти, ну смотри, – Санек ткнул в ее сторону бумажку. – «б.жд,б.15». Не совсем уверен, конечно, что там комнаты пронумерованы или он сам как-то их считал, но в остальном вполне подходит, нет?
– Да! – рассмеялась Катерина, рассматривая записку. – Кажется, что подходит. Только, не знаю, могло ли оно до сих пор остаться там. Ведь кто-то же туда заходил и после папы, наверное. Ну тот же заведующий… Но… Как думаешь? – уставилась на него с дикой смесью любопытства, интереса и кучей сомнений в глазах. Но ведь весело ей, вот что радует!
Да и ему вдруг жуть как любопытно стало!
– А мы узнаем, котена! – сгреб ее в охапку, крепко обняв. – В самое ближайшее время и выясним, – Ольшевский подмигнул Кате. – Я сейчас Олегу напишу. Согласуем, решим, продумаем… Проверить точно надо, раз эти стволы так нигде и не всплыли за прошедшие годы. Правда, – на мгновение замешкался Санек. – Понятия не имею, что с ними делать, если все же вдруг… Если они каким-то чудом еще там, – недоверчиво хмыкнул он. – Но, блин, любопытно же дико! Прямо, как клад ищем с тобой, скажи?! – еще раз крепко обнял рассмеявшуюся Катерину, потащил ее назад, за стол, не забыв взять и записку.
– Серьезно думаешь, что оружие может до сих пор там лежать? – Олег удивился не меньше.
– Понятия не имею, но Коршун там точно часто что-то хранил. Имеет смысл глянуть. Тем более, если больницу закрывают, начнется дерибан… И если вдруг… Ну, мало ли, если там, может всплыть, – чувствуя себя весьма странно, словно в приключенческом фильме, хмыкнул Ольшевский.
– Да уж… – явно растерянно отозвался Олег. – Мне кажется, что вероятность – процентов тридцать. Но ты прав, стоит проверить. И как можно скорее.
– Точно, тянуть некуда! Думаю, я могу поехать завтра…– предложил Санек.
– Только по-тихому. Не афишируя. И в этот раз я тебя самого не пущу, возьмешь парней на охрану, – тут же велел Горбатенко уже командным тоном.
– Да я потому и звоню, собственно, – с сарказмом угукнул Александр. – Насчет охраны как раз. Дело хоть и давнее, а если что… Всяко быть может.
– Да. Хорошо, – Олег вздохнул в телефонной трубке, явно просчитывая, как это лучше организовать все. – Ты же Катерину только не бери, – осторожно предупредил.
– Не дурак, сам понимаю, что не тот случай, – согласился Ольшевский, уже прикидывая, как это любимой все рассказать и объяснить.
И дело не в том, что боялся непонимания. Нет, не сомневался, что она нормально воспримет. Но вот уезжать от нее не хотелось. Даже на пару дней. И сразу мысли, как спать без него будет? Ворочаться до утра, думая о том, что не стоит уже ворошить?
Блин! И остаться – никак, надо реально все перепроверить, и доверить такое некому. Разве что Олегу, ну так у Горбатенко обязанностей в разы больше, не бросишь все с бухты-барахты. Да и Саньку незаметно куда-то гораздо проще приехать, чем губернатору столичной области. Так что без вариантов. А все равно котену одну оставлять не хотелось.
– Хорошо, – завершая разговор, подвел итог Горбатенко. – Напишешь мне, во сколько выезжать планируешь, я парней пришлю. И ты там, давай, поосторожней. Я на твоей свадьбе погулять планирую, – с небольшой паузой напутствовал его. Вроде и шутливо, а Санек уловил все, что не высказано.
Давно они не оказывались в ситуациях, где и намек на угрозу был. Он, во всяком случае. И пожелание Олега… будто и лишнее, но в то же время и уместно очень.
– Я тоже, кстати, планирую. Так что да, буду, – отозвался в том же тоне. Пусть оба и понимали, что сейчас ни один из них не шутит.
Катя не обрадовалась, хоть и попыталась скрыть от Ольшевского свое огорчение. Однако и сцен не устраивала. Правда, Саньку показалось, что она больше огорчилась тому, что ее не берут поучаствовать в «поиске сокровищ».
– Это же, как квест, – с улыбкой посетовала котена, со вздохом признав, что один он быстрее управится, да и ей там особо нечего делать, если здраво рассудить. – Интересно же! А ты сам до итога доберешься, выходит!
– Я тебе все расскажу в самых мелких подробностях, – пообещал Санек с улыбкой. – И даже фотоотчет составлю! Благо, сейчас все сфотографировать – не проблема вообще. А ты к свадьбе готовься, платье ищи.
– Договорились, ловлю на слове! – вроде совсем весело согласилась Катерина, пусть и обнимала его крепко, не желая с коленей вставать. – Только… осторожно, хорошо? – как-то замешкавшись, неуверенно попросила малышка.
Прям сговорились они все, что ли. Хоть Санек и понимал всю эту предосторожность, но все же рассчитывал, что все пройдет нормально. Как ни крути, а дело давнее и ничего острого быть не должно.
– Я всегда осторожен в таких случаях, малышка, – все же пообещал и Кате. – Да и парней Олега возьму. Люди серьезные, и охрана – их работа. Никто не собирается относиться к вопросу спустя рукава, пусть и вряд ли мы найдем что-то, – напомнил ей о малоперспективности поисков.
– Да. Но все же. Я люблю тебя, и волноваться буду, – вздохнула Катерина, признаваясь.
– Я постараюсь вернуться за день. Чего мне там больше торчать? – подмигнул ей Саня, стараясь развеять.
Главврач больницы, с которым тесно общался отец Катерины, умер вскоре после убийства самого Коршуна. Внезапно. Ольшевский этого ранее не знал. Помощники хорошо поработали, за ночь собрав и подготовив всю информацию, что смогли достать. И он сейчас изучал эти данные, пока за окнами авто проносился туманный пейзаж полей, укрытых снегом.
Даже заинтересовал этот момент. Кирилла тоже, по-видимому, потому как к распечатке файла прилагалось и фото заключения патологоанатома о причине смерти. «Инсульт». Странно, не старый был мужик, только пятьдесят стукнуло. С другой стороны, работа и должность напряженная, слышал Санек о таких случаях, так что всяко возможно.
Любопытно иное. Если этот главврач умер внезапно и приемнику дела не передавал, мог ли он кому-то сообщить о том, что Коршуновский старым бомбоубежищем, как складом, пользовался? Или эта информация с ним и была погребена? Кто-то, вообще, этим интересовался? Или никому заброшенные и ветшающие помещения были не нужны? Это ведь сколько средств на поддержание и восстановление их вложить нужно?
Из сведений, добытых Кириллом, сложно было понять. Да и что от человека требовать, если, как и Санек, из столицы все узнавал. Казалось, что старым бомбоубежищем не то что не пользовались, а и в принципе забыли о его существовании. Но так ли это на самом деле, Ольшевскму и доведется сегодня вечером узнать.
Глава 22
Глава 22
С порога его окутало запахом затхлости и влажного бетона. С вытяжкой точно стало похуже с последнего раза, как Ольшевский бывал здесь. Переглянувшись с парнями из охраны, они осторожно зашли в «холл», предварительно просветив все фонарями, прихваченными с собой.
За их спинами «спал» зимний парк, запущенный, явно не представлявший интереса для прошлого руководства больницы. Между разросшимися деревьями висел плотный туман, словно цепляясь клочьями на кустах, которые тоже никто не прорежал уже фиг знает сколько лет.
Вообще, вот спроси его, Ольшевский и сам бы признал, что лучшего схрона не придумать. Территория закрыта, но никакой охраны нет, видно, как расформировали больницу, только в помещении остались сторожа, там они свет видели, когда без особого труда проникли с задней стороны в парк. Все совсем не так, как когда-то. Но и не шляется никто особо. Пару собак встретили, но те от них держались поодаль, и не думая поднимать шум.
И в самом парке никаких ориентиров не осталось. По сути, это уже и не больничный сквер стал, а какая-то хаотично заросшая посадка, в которой потеряться – нечего делать. Даже Саньку пришлось возвращаться два раза к «главной» аллее, пока он, в итоге, все же обнаружил поворот дороги за моргом, по которому и ехал-то всего однажды. Вход в убежище также захирел: невысокая кирпичная пристройка к холму, в глубине которого и рылистроили убежище много лет назад, обросла мхом и была окружена высоким сухим бодылем прошлогодних сорняков. Кустов у дверей хватало, причем не сломанных нигде. Сюда точно никто не заходил в ближайшее время.
Потому и они очень осторожно, стараясь не особо следы оставлять, да фонарями мигать, вскрыли дверь, срезав замок, и зашли внутрь. В целом, казалось, здесь было неплохо. Несмотря на влажный воздух, вода не просачивалась по стенам, не было следов обитания бомжей или какой-то живности. Все лучше, чем они могли ожидать, глядя на парк.
– Куда теперь? – поинтересовался один из охранников Горбатенко.
– Если память меня не подводит, – Санек навел луч своего фонаря на левый угол холла, где темнели металлические двери, чуть приоткрытые, за которыми начинался черный провал коридора. Луч света выхватил на ближайшей стене написанные краской буквы с указанием секторов. – Сюда.
И они втроем пошли по темному коридору, больше глядя под ноги, чем по сторонам, если честно, потому как было какое-то подсознательное опасение на что-то наткнуться.
Номеров на дверях не имелось. В какую сторону считать, и с какой двери имеет смысл начинать, – не представлял. И, пройдя первые две двери, сообща решили просто заглядывать и быстро осматривать все комнаты подряд.
– Чувствую, мы тут надолго. Надо было кофе с бутербродами прихватить, – пошутил Толик, один из парней Горбатенко.
– Блин, да, я бы сейчас от горячего кофе не отказался, – хмыкнул Санек, просвечивая фонарем все углы уже второй по счету комнаты. Но ни на полках, очевидно, предназначенных для спальных мест, ни под ними ничего не было.
– Могу набрать Андрея, он сгоняет. Навряд ли, чтоб сюда сейчас кто-то ломиться начал, – Толик точно воодушевился возможностью согреться и взбодриться. А может, и разогнать какую-то мрачность этого убежища.
Да и Санек его понять мог: здесь было жутковато, хоть и не был склонен к подобной х**не. Но за эти двадцать минут осматривания, прям «сталкером» себя ощутил в зоне отчуждения, ей богу! Темнота непроглядная, и мощный луч фонаря то и дело выхватывает какие-то полки, трубы, закоулки. Кое-где шумит что-то… Вероятно, ветер через вентиляцию? Или словно вода где-то бежит, а труба протекает, и редкий звук падающих капель, источник которого они пока не обнаружили, прилично действует на нервы. Между лопатками тупое ощущение, что из этой темноты кто-то за тобой следит. И за собой, и за ребятами пару раз заметил, как резко разворачивались, просвечивая коридоры у себя за спинами.
– Показалось, бл*, – и неловкие ухмылки, потому что самим неудобно, что ведутся на атмосферу.
Потолок как-то давит на голову. Санек не особо высок, и то чувствует, видно, в убежище не очень высоко перекрытие делали. А уж Толик и Геннадий иногда неосознанно пригибались, словно втягивая голову в плечи, когда под трубами проходили. Казалось, сейчас точно макушкой зацепят.
Короче, не на прогулке, это да.
Тут немудрено захотеть хорошего горячего кофе, насладиться хотя бы ароматом, который точно поднимет настроение и взбодрит. Но послать Андрея, оставшегося снаружи «на страже», не казалось умным. Как ни крути, а безопасность важнее, и забывать о ней не стоит, даже ради собственного мнимого комфорта.
– Нет. Не будем рисковать. Лучше быстрее тут все осмотрим. Но тщательно, – покачал головой Санек, выходя в коридор и направляясь к следующей комнате, – Может, давайте, каждый берет по комнате и перекрикиваемся. А то тут реально озноб по спине идет, – предложил он, пытаясь ухмылкой разрядить атмосферу.
– Окей. Ты начальник, – не спорили парни. Кивнули, и пошли по коридору, осматривая каждый новую комнату.
Очень странное занятие, если бы его кто-то спросил, ходить по пустому и разоренному, по сути, убежищу. В голове всплывают какие-то картинки о том, как он тут в последний раз был с Коршуновским. Тогда отец Катерины прятал товар в комнате, которую они уже осмотрели. За полками-койками для вероятных беженцев, там, где должен был быть обустроен санузел. Однако сейчас в том помещении было пусто.
И вроде понимаешь, что в некотором роде фигней страдаешь. Ну какой шанс, что оружие до сих пор тут?! Правильно, практически нулевой. Но и не проверить – не можешь, потому как самого заела та загадка. Хотя тайн прошлого много осталось, например, кто, вообще, Коршуновского убил? Да и зачем? Вроде многие грозили и хотели, но, по факту, тогда никто не выиграл. А так и не выяснили, и не взял на себя никто. Покрылось пылью лет, все оставили в прошлом. Вот и эти стволы там бы оставить. Нету их, и нет. Забыли, списали, успокоились. Но ведь оно само всплывает все время, теребит, к чему-то толкает. Не сказать же, что Санек специально искал, а это оружие все время словно «дергает», хочет, чтобы его разыскали…
Все. Трындец. Двинулся головой. Ему уже тайный смысл и разумность в давно пропавших железяках чудится. Не иначе, эта «сумеречная зона» сказывается. Надо сворачиваться и ехать домой. Катя вон час назад писала, не спит, и у него интересовалась, как дела. Они тогда только к территории больницы добрались, особо похвалиться было нечем, так и сказал, как есть. Велел спать. Но что-то подсказывало Ольшевскому, что послушной жены из котены не выйдет, и сейчас она навряд ли давит подушку. Вот и нужно ехать к ней…
Только что-то не пускало, проверял комнату за комнатой. Нехилое такое убежище, кстати! Создавалось ощущение, что тут даже некое подобие операционных было запланировано. Ну, если эвакуировать больницу с пациентами… А еще вечно подмывало перепроверить после парней. Почему-то казалось, что лучше него никто не осмотрит помещения, что упустят что-то, проморгают какой-то тайник. Но Ольшевский вроде давно научился делегировать полномочия, понимая, что самому всего не вытянуть, потому и сейчас на поводу у своего какого-то «стрема» не шел.
– Сань! – позвал Гена из очередного ответвления коридора, когда они с этой стороной уже почти завершили. – А ну подойди сюда, глянь. Не могу открыть, заело, м*я!
Ясное дело, Санек тут же пошел на голос Генки. Как и Толик тоже.
– Что тут у тебя заело? – зайдя в небольшое помещение со стеллажами, прикрученными к стенам и полу, часть из которых уже поржавевшие были кое-как разрезаны (наверно на металлолом кто-то когда-то сносил), оглянулся Санек. – Ген, ты где?
Толик дышал ему в затылок, но Геннадия видно не было.
– Да тут, блин! – отозвался парень, просветив им свое присутствие за одним из стеллажей фонарем. – Тут еще какая-то дверь, но она толком не открывается, то ли петли заело, то ли мешает что-то. Не пойму. Там еще кладовка, кажется. И какие-то ящики, мужики…
Вот тут долбануло мандражом и ажиотажем всех.
Санек и Толик, не сговариваясь, подлетели к Гене, едва не столкнувшись. Тот стоял у торцевой стены, где, действительно, имелась еще одна дверь. Металлическая, добротная, изолирующая. Что в банковском хранилище, блин. Она была немного приоткрыта, сантиметров тридцать, не больше, и с их стороны, как они видели, ничего не мешало. Но Гена, далеко не хилый мужик, не мог сдвинуть и на сантиметр эту кипу металла, хотя тянул и дергал со всей силой.
– Лады, остынь, подожди, – Ольшевский подошел ближе. – Может, реально, петли смазать надо. Дай, я гляну, что там за коробки ты увидел, – похлопал Генку по плечу, прося парня отойти.
– Я за маслом к машине сгоняю. У Андрюхи, сто процентов, что-то есть, – предложил Толик, видно, поняв, что сам пока к двери не пробьется. Места тут не хватало толком.
– Давай, – согласился Санек, чуть отступив, пока Геннадий отходил в бок. И поднял свой фонарь, впритык подойдя к приоткрытой двери. – Твою мать!.. – ошеломленно выдохнул он, направив туда луч фонаря. – Охр***ть! – в голове реально зашумело, и он ошарашено растер подбородок и щеки ладонью.
– ОНО?! – в голос, синхронно прям, воскликнули и Геннадий, и Толик, еще не успевший убежать. И оба недоверчиво.
– Фиг знает, мужики. Пока не открою, не скажу. Но… Б*я! Ящики с номерами нашей части. Я их узнаю и сейчас. Той, где я служил, а Коршун начальствовал, – пораженно выдохнул Ольшевский, чувствуя какой-то дурной внутренний подрыв и совсем необъяснимое дикое желание расхохотаться. – Давай, Толик. Гони за маслом. И, может, напряги Андрея выяснить, где мы тут, если что, резак раздобыть можем, если не сумеем петли смазать или не в них дело. Хотя, блин, не знаю. Короче, надо выяснить, кого на подмогу тут без шума позвать можем. Чтобы в тех ящиках ни было, нам надо до них добраться и осмотреть. А если там реально оружие, вывезти, и как можно скорее, – поделился с парнями своими мыслями-планами, уже вытащив телефон, чтобы набрать Олега.
Почему-то был уверен, что и Горбатенко еще не спит.
Смазки для петель ушло прилично. Ясное дело, не хватило того машинного масла, которое было у них. И началось такое движение, которое уже не так и просто было скрыть. Первым делом Санек, созвонившись с Олегом насчет людей, которым тут можно было доверять, чтобы подвезли инструменты и материалы, пошел договариваться с охранниками в корпусе больницы. Нормально объяснил, что им же на пользу внезапно оглохнуть и ослепнуть. А еще не выходить на территорию парка. Люди, видимо, зарплатой были не балованные, а потому без вопросов согласились. Да и их задачей было корпус охранять, что там и как в закутках зарослей – сторожей не заботило.
Решив это, Санек вернулся в убежище. Однако, не особо все же веря в честность людей, тем более купленную за деньги, оставил недалеко от корпуса Толика, чтобы присматривал.
Мелькнула забавная мысль в голове, пока ждал у входа приезда людей от Олега, что у него теперь здесь тоже есть к кому обратиться. Уже вон, тесть практически. Интересно, как тот отреагировал бы, если бы Санек позвонил и попросил подсобить? Но решил не подставлять прокурора. Да и им огласка не особо была нужна. А потом не до философии стало – приехали помощники от Олега. Два мужика, такое ощущение, что с какой-то автостанции, притащили двухлитровую канистру смазки, ломик и домкрат… Что-то значит, наши люди!
Собственно, предусмотрительно. Петли действительно заржавели. Они все потратили еще с час, чтобы это все смазать и нормально открыть. И около двух пополуночи Ольшевский все же вступил в это небольшое отдельное помещение в кладовке, чувствуя вовсе несвойственный себе внутренний трепет. Странное ощущение, будто в мавзолей какой-то или склеп зашел. И хоть знал, что Коршуновского не здесь убили, а чудится, словно Миха за спиной стоит и смотрит на него. Блин! Вот вроде и не суеверный, а мороз по затылку прошел. Обернулся, делая вид, что просто проверяет, где парни.
– Дайте ломик, что ли, – типа иронично хмыкнул, стряхнув это иррациональное восприятие.
Генка подал «инструмент», и Санек, сосредоточившись уже на ином, осторожно начал поддевать крышку ближайшего ящика, хоть по виду и так мог поспорить, что там автоматы. А все равно, открыв, не удержался, выматерился.
– Ну, *****! Сказал бы кто, никогда не поверил бы! – ошеломленно покачав головой, Ольшевский рассматривал смазанные, покрытые пропитанным влагозащитой материалом стволы, из-за которых они с Олегом когда-то едва не потеряли все. – Это же невероятно почти…
Парни рядом с ним также ошарашено молчали, пялясь на эти коробки. Наверное, и им было сложно представить, что такое количество оружия можно «потерять», а потом нежданно обнаружить спустя двадцать лет.
Ольшевский вытащил смартфон и сфотографировал, обещал же котене. Сбросил эти фотки Кате:
«Ты привела нас к кладу, малышка», поставил подмигивающий смайлик.
Для Горбатенко не нашел ничего лучше, как лаконично подписать фото «О**ренеть»… И получил в ответ такой же «содержательный» комментарий, видно, Горбатенко сидел и ждал новостей.
«Вывозите. Сразу грузитесь и дуйте сюда, в Киев. Думать будем потом», – распорядился Олег, и в сообщениях чувствовалось его повеление и шок при этом.
« Здорово! :-)», – с кучей восторженных смайлов отозвалась Катюша, которой тоже не спалось. «Когда ты вернешься?», – тут же добавила его котена.
И так приятно, горячо в груди стало, что, даже на фоне таких новостей и открытий, она просто его скорее увидеть хочет.
«Сейчас загрузим и сразу выедем. До обеда вернусь», – пообещал Санек. Спрятал смартфон и посмотрел на свою команду.
– Ну что, кладоискатели, грузимся, – чувствуя не особо уместное веселье и какой-то подъем, хоть ни фига не понятно, что с этими стволами делать-то теперь и пригодны ли они, Александр взмахом руки обвел ящики. – И побыстрее!
Конечно, он погорячился, пообещав Кате быть до обеда. Это стало понятно, когда они загрузили все и расплатились с помощниками, еще и подогнавшими им машину с нормальным водилой. Выехали только в четыре утра. Очень надеясь, что Катя все же легла, Саша написал ей последнюю информацию, очертив, что прибудет уже ближе часам к четырем вечера, вероятно. Еще и к Горбатенко надо же с этим всем богатством заехать, разгрузиться, спрятать.
