Текст книги "Битая грань (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 9
ГЛАВА 9
– Господи, Саша! Ты куда так рано? – она так сладко зевнула, что он против воли улыбнулся. – У меня первый шанс выспаться за год…
Эта девчонка с ним что-то невероятное творила! Оторваться не мог! Руки сами тянутся коснуться и голого плеча, виднеющегося из-под одеяла, и щеку погладить. Да и ниже, под само одеяло уже скользнуть… А ведь она на нем, считай, лежит.
– Спи еще, котена. Я всегда утром тренируюсь, – попытался выбраться из-под Кати, хоть вообще не хотелось. Ее руки поверх него, голова где-то в районе шеи, сладко сопит, щекоча своим дыханием кожу Санька. Так кайфово! – Мы с Леней, помнишь его? Видела вчера в галерее. Так вот, – продолжил, когда она и кивнула, и зевнула одновременно. – Мы с ним поспорили, кто быстрее сможет в планке пятнадцать минут простоять, – с весельем, даже подозрительным для семи утра субботы, прошептал Санек, видя, что она вновь прикорнула. – Ну и просто, отжимаюсь, пресс, иногда бегаю, но сегодня вряд ли, тебя оставлять неохота…
– И не оставляй, – вновь зевнула Катерина, положив сверху на него еще и ногу. Точно не собиралась ему позволить подняться. – Меня оставлять нельзя. А вот остальное отложить можно…
О-о-кей. Спорить резко расхотелось, потому как ее руки принялись блуждать по его телу, легко царапая ноготками кожу на ребрах и животе, заставляя тот самый чертов пресс сокращаться не хуже, чем при скручиваниях, ей-богу! А ее бедро… Ух! Или это уже руки?!
– Котена… – он перехватил ее руку, уверенно добравшуюся до его паха и явно нацелившуюся на без того уже отозвавшийся стояком член. – Ты же выспаться хотела? – чуть насмешливо поинтересовался он.
– Хотела, – Катя приоткрыла один глаз и как-то, очень уж проворно для столь сонного существа, вдруг забралась на него.
Охр*неть! От того, как мягко колыхнулась ее грудь перед его глазами, он уже забыл, о чем они разговаривали. И думал только о том, чтобы захватить эти мягкие еще пока вершины губами и прикусить, уже зная, как это ее возбуждает, – сразу влажной становится его малышка…
– Но ты же хотел позаниматься? Так надо обеспечить тебе физическую нагрузку, – лукаво закусив кончик языка, она наклонилась к самому его лицу, щекоча волосами…
– Уговорила. Я в твоих руках податлив, как воск, малышка, – хохотнул Санек прилично подсевшим голосом. И, обхватив котену ладонями за талию, перевернул, подминая под себя. Закинул ее ноги себе на спину, чтоб максимально широко для него открылась.
Прижался возбужденным членом к ее мягким и нежным складочкам… Еп**ный балет! Уже влажная! Она убивала его своей отзывчивостью и страстностью. Подсадила на себя за эту ночь намертво!
А ведь он и ночью от своего плана не отступил, едва из душа выбрались. Там же, в ванной, буквально распластал ее на столешнице грудью у раковины… Черт! Просек, как Катюше любой вариант в положении «сзади» по вкусу! Она стонала так, что, и при минимальном наличии соседей, наверняка, кого-то да разбудили. Но их это вообще не волновало, ни тогда, ни сейчас! И ни разу же глаз не закрыла, с каким-то восторженным удивлением, распахнутыми, одурманенными глазами, следила в огромном зеркале за собой и тем, что Санек с ней делает.
И ведь опять голодный по ней! Да и Катерина с явной жадностью в него вцепилась. Сна уже ни в одном глазу не видно!
– Не знаю, как по мне – ты тверже бетона, Са-а-аша, – выдохнула она ему в рот, уже выгнувшись, вдавив затылок в подушку. И все-таки крепко обхватив этими шаловливыми пальцами ствол его члена… таки да, чертовски твердого… направляя внутрь себя. – А-а-ах! – задохнулась, закусив губу, его, по-ходу. И навряд ли, чтоб перепутала.
Обалденно! С ходу пульс под сто восемьдесят и испарина по позвоночнику! Не хилая высокоинтенсивная тренировка у него выходит. Так и написать тренеру?
– Легче, неистовая моя, давай без травм, – рассмеялся он, легко укусив ее в ответ.
И сильно, тяжело, глубоко вонзился, заставив Катю застонать.
Но она при этом и как-то застыла в его руках. Как будто одеревенела вся под ним в момент. И испуганный взгляд из-под ресниц. Уже свою губу кусает.
– Малышка? Котена, посмотри на меня, – тут же уловил, что где-то лоханулся. В голове, как компьютер, моментом десятки вариантов просчитываются. – Что не так? – остановился, не позволив тем не менее спустить ей с него ноги.
Х*ра с два он ее сейчас из-под себя выпустит, не разобравшись!
– Где я уже проштрафился, только ж в кайф все было? Больно?
Обхватил ее щеки ладонями, заставив посмотреть на него прямо. Намотал ее волосы на свои пальцы. Жестко, чтоб отвернуться не могла.
– Извини, что навязываюсь… – выдохнула она, прикрыв глаза, убегая от его взгляда.
До него дошло. Окей, он со сна не особо сообразителен оказался.
– Б*я! Котена, чушь не пори!
Стиснул ее в своих объятиях, и по-новой, до максимума толкнулся во влажное, податливое тело.
– Тебе кажется, что я против? Да я дурею от тебя, Катя! И в диком восторге от того, какая ты страстная! Не хочу другой! Выкинь эту дурь из головы, ясно?! Забудь… И я с радостью помогу! – напал на ее губы своим ртом, сходу языком протиснулся внутрь, так же, как членом сейчас в лоно врывался, покоряя, наполняя, растягивая.
– Пр-о-о-сти! – ее отпустило секунды через три. Словно обернуло его жаркой страстью, будто струящейся из нее. Вновь обхватила его горячими руками, жадно отвечая на поцелуй, бедра вскидывая, открываясь ему навстречу. – Меня просто муж одергивал вечно, все тело как протравлено этими воспоминаниями и страхом. Прости, оно само всплывает! А ты обалденный! Саша, у меня все болит после ночи, а я все равно тебя хочу еще больше! Видишь, набрасываюсь на тебя под любым предлогом! – тихо, жарко, путано как-то бормочет. Вновь выгнулась, встречая жаркий удар его бедер.
Затрясло. Хрипло вскрикнула, кончая от его движений, всем телом вжимаясь в Санька.
Блин! У него на плечах живого места не осталось, а все равно так хорошо, что и сам бы ее из постели не выпускал еще сутки! Разве, чтоб поесть…
До кухни добрались через полчаса, когда перестали дрожать руки и ноги. Санек успел сбросить тренеру, что сегодня берет выходной и отдает «пальму первенства» Лене.
«Не выйдет», – прислал ответ Сергей. «Вы что, вчера вместе в ресторане засиделись?»
«Типа этого», — Санек понял, что не только у него вечер с ночью прошли прекрасно. Видно, и Леня с Ксенией друг до друга дорвались. Порадовался за друзей. Что ж, хорошо, завтра начнут снова на равных.
– В холодильнике ничего нового не появилось, малышка, – поделился результатом проверки запасов с Катериной, которая устроилась на стуле, облюбованном ночью, и ждала, пока для них приготовится кофе. – Если хочешь, тут внизу кафе есть, рано открывается, можем там позавтракать.
– В чем, Саша? – рассмеялась она, уже забыв про ступор в кровати. А вот он не забыл, скребло за грудиной, и мысленно рос долг того мудака, который его котене столько в голове мин наставил. – В твоей сорочке и чулках? Или в порванном платье? – взяв чашку с готовой порцией, она протянула ему и поставила себе вторую.
– Блин, засада, малая! – хохотнул он, с удовольствием взяв кофе из ее рук, отставил на стол, перехватив и саму Катерину, прижав к себе.
Сейчас на ней была все та же его вчерашняя рубашка, не застегнутая, Катюша только подкатила рукава и накинула на манер халата. И ему такой ее вид офигеть, как нравился! Скользнул рукой по груди, накрыл плавную линию живота ладонью.
– Так я тебя точно не пущу в кафе. Так что давай сейчас по кофе и бутерброду, потом к тебе за вещами. Ну и дальше определимся по ситуации…
– А ты что, выходной сегодня? – даже с каким-то ироничным любопытством поинтересовалась Катя, но из рук его и не пыталась высвободиться.
И, поскольку он ее от себя так и не отпустил, а до кофе-машины не дотянуться так, отпила из его чашки. Чем еще больше развеселила Санька, улучшив ему и без того шикарное настроение. Точно с ним забывала о своей брезгливости.
– Выходных у меня, по определению, нет, малышка, сама понимаешь, жизнь такая. Но могу себе праздник устроить, когда хочется. А мы вчера твой День рождения не до конца отпраздновали, я помню. И цветы я тебе еще торчу, должок, и конфеты.
– Ого, какие у тебя планы, – она взяла чашку опять. – Я же не серьезно про цветы вчера, Саш. Ты не должен…
Но Санек перехватил ее руку поверх пальцев Кати, и поднес к своему рту, сделав глоток вместо нее. Погладил руку, отпуская.
– Наполеоновские планы, – перебил ее, недослушав. – Так что нечего тянуть. И давай, я сам буду решать, что и кому должен. Тем более в отношении моей женщины, котена, – поддел ее с весельем, мимоходом сделав ударение, чтобы привыкать начала. После чего легко шлепнул растерявшуюся Катерину по попке, оставив ее с кофе. А сам поднялся, чтобы достать все на бутерброды.
… – Так как ты замуж вышла, котена?
Саша поразительно выбирал время, чтобы начать серьезный разговор! Каждый раз подлавливал ее, когда Катерина пребывала в таком состоянии удовлетворения или пораженного шока, что и отговорок особо не придумать.
Вот и сейчас: задал вопрос, когда еще от его подарков в себя прийти не может. Выдохнула…
…Они только вернулись к нему домой после очень странного, как показалось Кате, дня. С одной стороны, она была измотана, а с другой, – в каком-то странном воодушевлении. А еще в прострации от поступков и слов Саши, которых не ждала, если честно, предлагая ему их сделку.
Началось все у нее дома. Когда, приехав за вещами, Катерина все же вспомнила о вчерашнем вечере и своем демарше: об увольнении, разбитом телефоне… Включила ноутбук, проверить почту, а там письмо с работы. С уведомлением об отказе выплаты последней зарплаты (ну на это она и не рассчитывала уже, если честно, тоже не глупая), еще и штраф за порчу имущества…
От одной мысли, что нужно будет вновь ехать в офис, хотя бы за документами, встречаться с этой мегерой, еще и выслушивать очередную порцию грязи, наверняка, настроение упало пунктов на двадцать.
Наверное, выражение ее лица было достаточно выразительным, чтобы тут же привлечь внимание Ольшевского, хотя Катя к такому и не стремилась. Саша, до того момента рассматривающий с интересом незамысловатый интерьер ее однокомнатной квартиры, подошел к ней, через плечо оценил содержание письма прежде, чем Катя успела бы понять происходящее. После чего закрыл ноутбук, велев ей «даже не загружаться».
– Я решу этот вопрос, котена, тебе на это место больше не придется возвращаться. Или встречаться с кем-то из них. Давай, вещи собирай, а то сейчас Кирилл подъедет, чтобы забрать сумки. Отвезет ко мне, – обняв, Саша крепко поцеловал ее в губы, удачно отвлекая.
– Сумки? Зачем? – удивилась она.
– Ну не будем же мы с тобой таскать по городу все вещи, – улыбнулся Саша так, словно она его умилила этой растерянностью.
– Ой, Саш, да я не буду много вещей набирать. Думала взять костюм для дома, да переодеться… – решила успокоить его Катерина, немного заволновавшись, что Саша подумает, будто она кучу вещей наберет. – Мне не нужно много, – пошла к шкафу.
– Не, малышка, каждый день мы сюда мотаться не будем, не самый ближний свет, – покачал Ольшевский головой. – Так что бери все и сразу, если не планируешь и дальше в одной моей сорочке щеголять. Хотя мне и так понравилось, – подмигнул он, когда Катя в еще большем удивлении повернулась опять к нему.
– Я не думала тебе навязываться или нагружать сильно, не жду, что ты будешь все время на меня тратить. Понимаю же, сколько у тебя дел и забот, Саша, – появилась нервозность. Стала переживать, что он действительно неверно истолковал или решил, что должен теперь беспрестанно с ней возиться. – На выходных, хотя бы. Или пару раз встретиться посреди недели…
– Бред! – фыркнул Ольшевский, скривив насмешливую гримасу. Но глянул твердо и резко. – Я тебя за язык не тянул, котена, сама вызвалась. У меня свободного времени и так в обрез. И когда я приезжаю домой, то хочу, чтобы ты меня там ждала, а не носиться в поисках тебя по городу. Моя женщина живет со мной. Точка, – он передернул плечами и что-то написал в телефоне, похоже, отвечая на какое-то сообщение.
И, кажется, не заметил, что Катерина от его заявления опешила.
– И где тогда твои прошлые женщины? – немного с иронией, стараясь вернуть себе здравый смысл, поддела она Сашу. – Или ты у нас, как Синяя борода, и есть у тебя в квартире комната, куда мне лучше нос не совать?
Вот тут он действительно оторвал взгляд от дисплея и посмотрел на нее с удивлением, но еще и так нежно, с таким ласковым выражением, что у Кати колени подломились.
– Ты действительно считаешь, что я такими вещами играюсь или кого ни попади в свой дом и свое сердце впускаю, котена? Разве плохо меня знаешь? Мне не нужно семь раз пробовать, чтобы заполучить ту, которую я хочу возле себя видеть, – сказал спокойно, уверенно и решительно.
А у нее язык к небу присох. И пришлось опереться на шкаф, потому что это все надо было осмыслить. Саша же, как ни в чем ни бывало, будто и не сказал ничего эдакого, поднял к уху телефон, вдруг завибрировавший вызовом, и спокойно ответил:
– Да, Олег. Прости, дела возникли. Понимаю, что грубо вышло. Реально не было времени объяснять. Ситуация критичная. Нет, личное… Разгреб, спасибо, – покачал головой, усмехнувшись чему-то, что сказал неизвестный Катерине собеседник.
А вот она еще ничего не могла сказать, как и разобраться в этих намеках и ответах Саши. То есть, это не она, а ее решили сделать своей женщиной? И ничего бы не поменялось, даже если у самой Кати не хватило бы духу решиться на подобное предложение?
Ну, то, что он ее хотел, это она понимала, да. Но…
В общем, она запуталась, и сейчас не ощущала себя в силах разбираться и анализировать. Потому начала складывать вещи. Но все еще как-то медленно и рассеянно.
– Давай, котена, активней. Помочь? – уже закончив разговаривать, Саша подошел к ней, пошире расстегнув молнию на сумке, приготовленной Катей заранее.
А потом они поехали в торговый центр, который тоже выбирала не она. И у Кати теперь имелся новый телефон. Наверное, даже уточнять не стоит, что самый престижный и последней модели. Впрочем, у Александра такой же был. А когда Катя попыталась поспорить и в который раз напомнила, что не ради денег захотела с ним быть, он хмыкнул:
– Вот и не мешай мне самому выбирать подарки для тебя, – с веселым намеком велел ей Ольшевский.
Ну и да, опять купил ей цветы, такой же огромный и красивый букет, как и тот был, что бывшая начальница вчера уничтожила. И шоколадные конфеты, которые Катя начала есть еще в машине, пока они ехали назад к нему.
– Уже после обеда бы, котена, – с улыбкой, полной какой-то доброй смешливости, а еще такой теплоты, что у нее горло сжалось, и тот самый шоколад дыхание перекрыл, заметил Саша, на секунду оторвавшись от дороги.
– Э, нет, – она и ему в рот сунула конфету, неожиданно прижав к губам, чтоб не отказался. И еще поцеловала поверх, когда они на светофоре остановились, пока Саша и хохотал, и жевал одновременно. – Я вчера отложила дегустацию, и так не и не дождалась десерта. Сегодня тянуть не буду.
– А я?! – с наигранной обидой приподнял бровь Саша, искоса глядя на нее. – Разве я тебе плохим десертом вчера был на юбилей?
Катя почему-то от этого вопроса залилась вся краской. Тело в жар, щеки горят и мелкие капли пота под волосами. Впору открывать окна и подставлять лицо под холодный ноябрьский ветер. Только кто ж ей даст? И так ворчал все утро, пока спускались в подземный гараж, что она вчера вещи бросила и в одном платье. Укутал ее в свое пальто.
– Да на фиг мне причины, котена! Все эти сотрудники, коллеги и начальница туда же! Как бы ни довели, ты о себе должна была в первую очередь подумать. И о своем здоровье…
«Раз уже однажды переохлаждение так сказалось…», он не добавил, но она как-то очень ясно вдруг мысли Саши поняла. Даже для себя неожиданно. Как и то, что он все, вновь узнанное о прошлом, себе в вину вменяет, и точно больше такого не допустит ни при каком условии.
И тут этот вопрос с мужем. В принципе, в русле общего его интереса к жизни Кати, конечно. Но все равно сложно. Как это все Саше объяснить, если иногда самой все причины, погнавшие так рано замуж, глупыми казались? Хотя, понятно, сейчас жизненный опыт в такой оценке сказывался. Ну и накопившаяся усталость от всех последствий брака с Вадимом…
– А как обычно замуж выходят, Саша? – хмыкнула, отложив в сторону пока новый телефон, на который сейчас устанавливала родные и любимые приложения.
В восторге от подарка была, что тут говорить. Пусть все еще и испытывала неуверенность и неловкость, часы-то уже дарил, вроде как в счет Дня рождения! Но Саша заявил, что «для тридцати лет одного подарка мало и, вообще, дарит он, а она должна просто принимать подарки и радоваться сама, ну и его по ходу радовать, о чем они вчера и договаривались».
Кате казалось, что они договаривались о другом. Но, ладно, с ним спорить – себе дороже, Саша вечно еще что-то «большее» придумывал.
Ольшевский посмотрел на нее искоса и с намеком таким ироничным, что даже неудобно стало.
– Ну, не знаю, котена, я, по ходу, замужем ни разу не был, – цокнул Ольшевский языком.
Она рассмеялась, чего он и добивался, кажется. Еще раз тяжело вздохнула. Откинулась на спинку огромного черного кожаного дивана, занимавшего приличную часть его гостиной, где и устроилась со своей техникой.
– Не знаю, Саш. Это просто очень сложно объяснить сейчас. Тебе, взрослому человеку. Да и мне самой теперь больше горько и грустно, что так поступала тогда, по-детски как-то, – пожала плечами.
– Ну, ты и не была взрослой, котена. Тебе только девятнадцать тогда стукнуло, странно ждать от себя обладания вселенской мудростью, – он ее выгораживал и оправдывал?
Катю эта спокойная вера в нее так тронула почему-то. До дрожи. Замерла, разглядывая его во все глаза. Сердце словно запнулось, забившись с какими-то новыми ощущениями, забытыми и непривычными… Словно есть на кого опереться и рассчитывать. На того, кто всегда верит ей и в ней уверен… Не в преданности, а в какой-то внутренней силе Кати, в которой она сама в последние годы сомневалась.
Ольшевский, похоже, не поняв, что с ней происходит, продолжал спокойно смотреть на Катю и ждать ответа.
– Ты меня с девятнадцати и охранял, нет разве? И всегда очень разумно и взвешенно поступал, – не согласилась с ним, заставив себя продолжить разговор. – Не делал никаких глупостей…
А Саша вдруг не просто засмеялся, натуральным образом захохотал, сложившись пополам. Даже слезы у него на глазах выступили, и воздух он пытался вдохнуть, но не особо успешно. Уперся руками в стену, продолжая хохотать, и глянул на нее с таким чувством превосходства и покровительства. Но не надменным, снова смешливым.
– Котена, мне просто удавалось часто вырулить и скрыть свои тупняки и просчеты. А ты не замечала по малолетству. Вот и все. И я сделал греба**ую тучу ошибок в свое время. А потом разгребал свои завалы. Как иначе опыт получить, малышка? Через это все проходят, – он все-таки успокоился немного, подошел к ней и нежно взъерошил волосы, будто мимоходом поцеловав Катю в макушку.
Прошел дальше к огромному окну, в котором и днем вид на город открывался потрясающий. Из-за одного этого обзора цена на жилье, наверняка, баснословной была, когда он покупал.
– Но мы сейчас о тебе, Катюша. Так что давай, колись, как на чистосердечном. Что там было и как? Знаешь же, я не осужу и прикалываться не стану. А вот понять и разобраться хочу. Да и все равно докопаюсь, котена, так что давай уж сразу, – оглянувшись через плечо, подмигнул ей Ольшевский.
Глава 10
ГЛАВА 10
Она придавила пальцами веки, словно стараясь собраться с мыслями. Действительно ощущала спокойную поддержку этого мужчины, который только и делал, что удивлял ее с момента их новой встречи.
– Знаешь, у меня тогда период какой-то был такой… Сложно описать внятно. Я себя потерянной чувствовала. Лишней немного. Как отца уб… Умер, – поправила себя на автомате и тут же скривила виноватую гримасу, поймав внимательный взгляд Саши. – Мама была очень против, чтобы я говорила «убили». Все время поправляла, просила, одергивала, если слышала. Она начала новый период в жизни, – Катя вздохнула, посмотрев в окно, и неосознанно стала теребить браслет часов. – И на самом деле сейчас я могу ее понять, все доводы и причины, которыми она руководствовалась. Но тогда… Она начала новую жизнь: мы продали дом, мама купила небольшую квартиру совсем в другом районе города, устроилась на работу… Действительно, – Катя чуть нахмурилась, – я всегда даже удивлялась, как у нас хватило на тот период денег, ведь куча проблем после смерти отца. Но она как-то выкрутилась. А потом познакомилась с Андреем. Он прокурором работал тогда, кстати, – тут Катя невесело хмыкнула. – Интересный поворот, да? После прошлого-то мужа?
Саша улыбнулся, но только ради нее, кажется. В глазах мужчины веселья не было, а вот сосредоточенного внимания – море. Он даже ближе подошел, остановившись у самого дивана, будто чтоб и слова из ее рассказа не пропустить.
– Тем не менее… Издалека я зашла, да? – вновь неуверенно растерла Катя шею с тем треклятым шрамом.
– Говори, как тебе легче, котена. Мне о тебе все интересно знать, – Саша поймал ее ладонь, накрыл своей рукой и подрагивающие пальцы, и шрам, словно грея.
Она грустно улыбнулась.
– Короче, суть в том, что мама начала новую жизнь, – повторила нервно в третий раз. – И ей удалось. А я… Я – осталась. Как пережиток той, прошлой жизни, которую она всеми силами забыть старалась. Только куда меня деть, не придумала. Вот и одергивала, напоминала, все время просила ничего о прошлом никому не рассказывать и не вспоминать. Ей больно было. Да и до сих пор болит. Как бы там ни было, она отца очень любила, – Катя чуть откинулась назад, устраиваясь затылком в его теплой ладони.
И Саша, казалось, был совсем не против. Погрузил пальцы в ее волосы, стащив резинку, которой она утром пыталась пучок закрепить, растрепал. Но молчал.
– А правда в том, Саш, что мне и рассказать было нечего. Да и некому. Я ведь не так и много знала, никто ж меня не посвящал в детали, даже ты всегда на любые вопросы отшучивался, – глянула на него лукаво сквозь ресницы, пусть голос и дрожал, а он это слышал. – Тогда же… Новая школа, новые люди вокруг. Никаких друзей. Вот вообще. Я так и не сумела с новым классом общий язык найти. Нет, не кошмарили меня. Просто… Я будто бы всегда отдельно от них была. Не могла через какой-то барьер в себе переступить. И они это ощущали, наверное. А со старыми друзьями мама общение не приветствовала. Дом, школа, уроки, музыкальная школа. И по кругу вот так. Одна… – тут ее улыбка стала более искренней. – Знаешь, я очень долго привыкала к тому, что одна везде хожу. Никого рядом нет. Это пугало, привыкла на вас опираться и рассчитывать. Но и будоражило временами. Словно враз взрослой стала… Только все равно вопросов обо мне самой, о жизни – миллион! А ответить некому. Господи! Мне так не хватало папы! И тебя… Мы же друзьями были. Или я себя обманывала? Почему ты даже не позвонил ни разу? – не хотела, чтобы в голосе обида прозвучала, но та все-таки равно прорезалась детскими какими-то, тонкими нотками.
Выдохнула тяжело.
– Прости, Саш. Это давно пустое. Да и понимаю…
– Я приезжал, котена, – вдруг прервал ее Ольшевский.
Захват его пальцев в ее волосах стал крепче. И мужчина даже с какой-то жадностью притянул ее голову к себе. Уткнулась лицом ему в напряженный живот. Весь Саша, как камень, мышцы сведены. Видно, что и его зацепила тема, хоть до главного вопроса так и не дошли.
– И предлагал твоей матери помощь не раз. Это мой долг перед вами всеми, перед твоим отцом. Но она не хотела. Как ты верно заметила, пыталась все связи с прошлым порвать. И… Знаешь, малышка, я ее понимал, – Саша глянул на нее сверху вниз. – Когда батю твоего убили, осталось много незакрытых вопросов. А еще пропала партия оружия, за которую уже деньги заплачены были. Ее ждали люди, с которыми лучше не шутить. А никто вообще не в курсе был, куда эти стволы деться могли. Долго искали, мы тоже. И все без толку. И… этот долг могли и хотели на твою мать повесить. Да и ты в стороне бы не осталась. Тут свои законы, малышка. И вам ни фига светлого не предстояло…
Он так глянул… Катерине стало страшно. Дико, просто жутко от того, что пряталось за потемневшим взглядом Саши, за тем, как крепко он прижимал ее к себе. Взрослая уже, и действительно поняла, о чем он.
Холодно. Дрожь по спине. Закусила губу.
– Мы с Олегом… Горбатенко, – объяснил он, видя, что она нахмурилась, не понимая. – Да, именно с этим, – чуть веселей хмыкнул, когда у Кати глаза, наверное, от удивления округлились. – Мы с ним этот долг на себя взяли. Оба многим твоему отцу были обязаны. Выплатили все. И я… Мы дружили с тобой, малышка, – он улыбнулся куда мягче, очень нежно глянув теперь на то, как она его слушала, едва не открыв рот.
Но ведь впервые за эти годы кто-то ей что-то объяснял и рассказывал! А то сама же только какие-то догадки строила. Еще и на подростковых страхах, недопонимании, обидах – не лучшая почва.
– Я тогда, после похорон, приезжал еще раз, через месяц где-то. Но твоя мать не разрешила мне с тобой встретиться. Хотелось хоть поболтать, – Саша словно тоже в прошлое погрузился, внутрь себя заглянул, вспоминая. И как-то не задумываясь, продолжал ее волосы перебирать. А Кате так приятно… и отвлекает, не настолько тяжело слушать. – Однако… Да, можно понять, что Еленой руководило, если подумать. Тоже ж понимала, что к чему и чем грозит. Твоя мать и большую часть денег за дом ваш нам отдать пыталась, чтобы хоть часть этого долга закрыть. Капля в море, блин! Но я ее не расстраивал. Просто отказались, сами все закрыли, вам и так сложно пришлось. Так хоть было на что жить, – хмыкнул Саша. – Но я скучал, котена. И понемногу мониторил. Казалось, критичного не было ничего, вот и уважал просьбу и желание твоей матери, не лез.
– Ясно… – повернула голову и коснулась губами его руки… Немного неуверенно и робко. – Прости.
Вроде сомневаясь поначалу, что имеет право на такое.
Секс… даже самый горячий, все же ощущался не так остро, как все эти слова сейчас. На откровенность в постели было легче решиться, совокупность тел – это не души и сознание спаивать. Открывать свои страхи, прошлую боль, которая всю жизнь определяла теперь, комплексы – тут совершенно иная степень доверия.
– Котена! – Саша хмыкнул, с улыбкой отвергая извинения.
Между ними, похоже, эти нити слишком давно натянуты, и не лопнули, не истерлись за время порознь, разве что запутались немного, но теперь вновь накрепко сплетались.
И Саша, будто тоже такое ощутил, наклонился ниже, легко поцеловав ее волосы.
Между ними тишина повисла на некоторое время. Но не тяжелая, а какая-то пронзительно-острая. Сближающая…
Вдохнула, ощутив уже в груди жжение из-за того, что дыхание задерживала. Вышло рвано и громко.
– А когда мама опять замуж вышла… – попыталась за новыми словами спрятать свою потерянность и ранимость в этом моменте. – Ну, мы стали на выходных еще за город ездить, у Андрея там домик был. Разнообразие, – хмыкнула, прикрыв глаза. – Хорошо, наверное, только я себя все равно лишней чувствовала. У нас с ним нормальные отношения, ровные. Мы совершенно не близки, но и не изводим друг друга. Просто общих тем никаких. И я словно постоянно мешала им… Начала просить, чтобы меня дома оставляли. Ну зачем я там, как пятое колесо на телеге? Да и взрослая уже вроде, следить не нужно. Только мы еще больше отдалялись. А мне отчаянно был нужен кто-то, с кем поговорить хотя бы, не знаю, можно; на кого опереться, чтоб хоть как-то в мире разобраться… Отца, видимо, не хватало. Или тебя…
Саша так глянул на нее, таким взглядом, что у Кати в голове полная сумятица в миг. И от того, что даже разобрать толком пока не может, но все же улавливает в прищуренных глазах Ольшевского, мороз по коже, жар в груди и какая-то тяжесть во всех членах, будто мышцы ослабли мигом.
А она все рассказать ему пытается…
– Я Вадима в университете встретила. Он кандидатскую писал, преподавал… Старше меня, почти как ты. Как-то сразу потянулись друг к другу. Думала, что он меня понимает. Сильный, характер твердый, мне показалось. Как у вас с папой, – опять повторила, пытаясь объяснить, почему на этого мужчину купилась. – Мама не сильно отговаривала. Мне даже чудилось, что она облегчение испытала, когда я своей жизнью зажила. Только мне не хватило опыта понять, что вашей с папой доброты и глубины в Вадиме ни капли нет. Обозленный на мир, не жесткий, а жестокий, если что-то не так, как хочется ему. Знаешь, из тех, у кого все вокруг во всех бедах виновны, только сами никаких усилий прикладывать не желают, зато… – умолкла, прикусив губу и снова прикрыв глаза, набираясь сил.
– Зато на близких за свою слабость в жизни отрываются по полной… – не сказал, а с яростью выплюнул Саша, вновь притиснув Катю к себе, и натирая под волосами ее шрам. – Он тебя бил, котена? – рыкнул, но ее при этом, как баюкал руками.
