Текст книги "Дурман (СИ)"

Автор книги: Ольга Горовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Ровно все было. Гладко. Без вспышек. И в постели неплохо, в чем-то даже хорошо. “Отлично” сейчас не смогла бы сказать. С Виталием этот эпитет о сексе узнала, как и многие другие. Но раньше-то казалось, что и так все здорово. И оргазм она испытывала, пусть и не каждый раз, но и не казуистически. Партнер об этом заботился. Да и она всегда считала себя достаточно откровенной и раскрепощенной, чтобы рассказать, чего хочет. Возможно, специфика работы избавила от стеснительности. Так и тянулось это все.

А вот расстались они из-за нее. Точнее, парень тот ей предложение сделал. А Таня поняла, что не готова. Да и не хочет с ним вот так и дальше жить, только всю жизнь. Тяжело ей было проводить с ним времени больше, чем два дня подряд. Хотелось перерыва и одиночества. И как представила, что день за днем, ночь за ночью будет с ним… Угнетало.

Не правильно, вот как она это ощущала. И честно сказала об этом, не желая обманывать или лукавить. Как и о том, что не стоит им, наверное, продолжать эти отношения.

Он обиделся. И, разумеется, не настаивал. Она умом понимала его чувства, и не пыталась как-то себя обелить или оправдать. Не горело и не дрожало внутри нее ничего, и обидно не было. Разве что, дружбы жаль. Но Таня мыслила здраво, и прекрасно понимала, что в таких обстоятельствах, не стоит и пытаться продолжать общаться. Карма у нее такая, что ли? Привлекает чем-то тех, кто ее вообще не задевает, как тот же Вадим?

Мать тогда расстроилась сильно. Пыталась ее увещевать, настаивать, советовать. Предрекала одинокую старость и толпы кошек в квартире. Или собак.

Но Таня не особо внимала. А животных, вообще, никогда не боялась, наоборот, любила. И с удовольствием бы кого-то завела, просто не хотела надолго бросать питомца одного в квартире, при ее-то графике работы.

В общем, жила себе Таня и жила, вполне уже смирившись с одиночеством и отсутствием в себе страстных порывов и горячих чувств. А потом – бац, и Виталия встретила. И влюбилась впервые за свои, тридцать с лишком лет. До сих пор поверить не могла, что так бывает. Больше походило на какой-то дурман, если честно. Но ей было настолько здорово, настолько хорошо с ним, и не только в плане секса, что лихорадило просто. Они провели, считай вместе, все ночи, кроме одной, позавчера; все вечера. То просто у него во дворе сидели, то выходили куда-то: на набережной в ресторане сидели, один раз она его даже вытащила в парк, а он ее на выступление ультра-популярной столичной группы в каком-то элитном клубе. Да и в течении дней – созванивались по два-три раза.

Только в пятницу Казак оказался занят. И все равно, заехал, забрал ее из клиники, привез домой, зацеловал до одурения, до звезд в глазах и сбившегося дыхания, до испарины на затылке под волосами – и лишь после этого уехал. С явно видимой неохотой, что должен прерваться.

И вчера он занят был. Тоже домой ее привез. Она попросила, кстати. Виталий предлагал отвезти ее к нему в дом, чтобы Таня там и ждала, когда он освободится. Но она со смехом открестилась, намекнув, что ей хоть бы пыль дома вытереть надо. Да и вещи перестирать. А то уже по утрам из шкафа свежего таскать нечего. Хотя, на самом деле, немного боязно стало. Как-то глупо и суеверно. Пугала такая потребность в другом человеке. Такая скорость отношений. Захотелось немного притормозить и разобраться в себе, в этих эмоциях и чувствах.

Однако, с анализом не сложилось. Поначалу, Таня, изнуренная таким непривычным темпом жизни, просто уснула. В гостиной, на диване, под включенный телевизор и с горящим светом. А проснулась в час ночи от трели дверного звонка. Не могла сориентироваться несколько минут, не выходило прийти в себя полностью, выбраться из сна. Успела даже испугаться, совершенно не представляя, кто мог прийти к ней в такое время? И меньше всего, наверное, ожидала увидеть Виталия, который стоял за ее дверью, опираясь одной рукой на косяк.

– Меня ждала? – требовательно спросил он, стоило Тане открыть дверь.

Усталый, видно было. Какой-то измотанный, даже. И все равно, прущий вперед самим своим норовом, характером, что ли. Так, что Таня сама не поняла, как отступила назад, в коридор, освобождая ему проход.

– Тебя, – сонно зевнула она, вдруг поняв, что это правда.

Виталий улыбнулся. Тоже как-то утомленно. И вошел. Сам закрыл все замки.

– Я свет увидел, решил, что можно, – “пояснил”, видимо, свое появление.

Наклонился и поцеловал ее в губы. Сильно. Коротко.

– Проходи, – немного запоздало пригласила она, обняв Виталия.

И, опять зевнув, уткнулась носом в его шею. Казак пах сигаретами и самим собой. И у нее аж до какой-то щемящей боли внутри все сжалось от внезапного понимания – скучала. Дико. И правда, ждала.

Как можно так к человеку за неделю привязаться? Или это потому, что оба своих чувств и эмоций не скрывали? Взрослые и много видевшие уже, вот и открылись друг другу, переплелись на каком-то, слишком уж глубоком и непонятном уровне?

Таня понятия не имела. Так и продолжала обнимать его, одновременно испытывая и радость, и те самые опасения, с которыми не успела разобраться.

– Я сразу в спальню, – хмыкнул Виталий, крепко ее обняв и, сбросив обувь, потянул ее в комнату. – Устал жутко, спать хочу. Отрубаюсь просто. Но и к тебе хотелось.

Поскольку Таня тоже спать очень хотела, то и не спорила. Да и вот это вот его “к тебе хотелось” – поняла очень хорошо.

По дороге они выключили все в гостиной и добрались до ее спальни. Где оба и отключились.

Сейчас Виталий мылся в душе. Ему позвонили десять минут назад, разбудив их обоих. А Таня заварила чай и себе, и ему, кофе у нее все равно не было. И размышляла над всем этим.

– Какие планы на сегодня?

Виталий, уже одетый, хоть и с мокрыми еще волосами, вошел на кухню, застегивая ремешок часов на руке. Глянул на нее исподлобья и усмехнулся. Только от этого все ее страхи почему-то тут же забылись.

– Выспаться, – улыбнулась Таня в ответ.

Махнула рукой на его чашку и на тарелку омлета с овощами, который приготовила сейчас, на скорую руку, потому что…

Вот. Виталий сел у окна, распахнул створку и щелкнул зажигалкой, прикуривая.

А она не хотела, чтобы он курил на голодный желудок. Уже изучила его привычки с утра.

– Спасибо, Таня, – Казак наклонился, отставив левую руку с сигаретой в окно, и поцеловал ее в губы. Учитывая масштабы ее кухни, с близостью не было никаких проблем. – Неожиданно, но приятно. Не знаю, когда бы так успел поесть.

– Без проблем, – наблюдала, как он вновь затянулся. – Не могу разобраться, – улыбнулась снова. – Ты левша или нет? Часы на правой руке, почти все держишь левой, а пишешь, вроде, правой. Расписываешься, по крайней мере, – вспомнила она, как он картой рассчитывался.

– Левша, переученный только, – Виталий усмехнулся, докурив. И взялся за вилку, тоже левой рукой. – В школе, таки приучили писать правой. Знаешь, как это у нас умели. Одна училка, особо ретивая, в интернате, линейкой по пальцам била, стоило забыться и не в ту руку ручку взять. А что, у тебя с этим какие-то проблемы?

Он вздернул бровь, быстро жуя завтрак.

Таня, сначала улыбающаяся, опешила. Даже руку прижала к губам. У нее никого из знакомых в “левшах” не было. И о таких методах перевоспитания она не знала. Ее это шокировало. Как и упоминание об интернате.

– Нет, – откашлялась она. – Мне левши всегда такими таинственными казались. Необычными… Не знала лично пока ни одного. Вот, наверное, в чем секрет твоей притягательности, – хмыкнула она, пытаясь разрядить обстановку. – Блин, неужели, настолько дикие люди и злые? Еще и учителя? – все же, не удержалась от возмущения она. – Сейчас же уже доказали, что нельзя переучивать и ломать!

Казак пожал плечами.

– Старая школа – старая закалка, – хмыкнул он, похоже, не особо по этому поводу переживая.

– А почему интернат? – рискнула уточнить она. Даже в голову не приходило, что у него в семье могли быть проблемы такого рода. – Ты, разве, сирота?

Усмешка Виталия превратилась в ухмылку. И он какое-то время помолчал. Даже есть перестал. В упор смотрел на нее. Таня так и застыла, держа чашку с чаем в воздухе.

– Не сирота, к сожалению. Да и интернат, не приют. Я на выходных дома был, – наконец, ответил он, вернувшись к завтраку. – У матери проблемы с алкоголем имелись. Вот меня опекунская служба, то и дело: забирала, отдавала, таскали туда-сюда. Я убегал пару раз. В итоге, после четвертого класса они устали со мной морочиться, да и у меня опекун появился. Друг своего отца уговорил за мою мать поручиться. Оставили в покое, я в нормальную школу попал.

– Ясно.

Она не знала, что еще сказать и стоит ли развивать дальше этот разговор. Наклонилась и, отставив чашку, уткнулась лбом в его плечо.

– А у тебя, какие планы на сегодня? – решила тему сменить.

Казак поднял правую руку и всю пятерню в ее волосы запутал. Поцеловал в макушку.

– Не знаю точно, Зажигалочка, – подвинув к себе чашку, прикурил новую сигарету. – Не все от меня зависит. Но я буду держать тебя в курсе, обещаю.

– Хорошо, – она так и не подняла голову от его плеча. – Виталя, – позвала Таня минуты через две, решившись на то, о чем вчера вечером только раздумывала.

– Мм? – откликнулся он, глотнув чай.

– Мы тут, с коллективом, на пикник собираемся, на следующие выходные. Традиция у нас такая, в мае и в конце августа на природу выбираться. Что-то вроде корпоратива: шашлык, бадминтон, волейбол, купания. Мы, обычно, на берег речки выезжаем. Пойдем со мной? Приглашаю официально.

Таня с улыбкой посмотрела на него снизу вверх.

Виталий скосил на нее взгляд, затягиваясь. Так внимательно и пристально смотрел. Даже прищурился. Или это от сигаретного дыма кажется?

– Ну, если официально, – наконец, отложив недокуренную сигарету на тарелку, он притянул к себе ее лицо, обхватив ладонями. – Пойду обязательно, Танюш, не могу такой случай пропустить: ты и в купальнике… Сказка!

Он прижался к ее рту, сходу сминая, целуя так, что у нее пульс, в который раз рядом с ним, подскочил до ста десяти, однозначно. И всю сонливость согнало.

– Да ты же меня и без купальника видел, – с трудом улыбнулась она, пытаясь отдышаться, когда Казак оторвался.

– Видел, – с довольным смешком согласился он. – Но есть некое непонятное очарование в этих небольших кусочках ткани. Есть, где воображению разгуляться и повспоминать, что под ними скрыто… – Казак многозначительно заломил бровь.

И Таня искренне рассмеялась, ощутив облегчение от того, что настроение развеялось и стало легким у обоих. Не хотелось отпускать его никуда на прошлой ноте разговора.

ГЛАВА 9

Пожалуй, впервые за все их вылазки, ситуация с организацией показалась Тане настолько критичной. Или, просто, появился повод волноваться об идеальной организации? Как-то все совсем не сложилось. И ведь еще не начали даже, а уже проблемы. И, что характерно, все стоят и смотрят на нее, словно бы и тут, именно она должна все решить за всех и каждому сказать, что делать. И, ладно, девушки! Таня сама их понимала: Бог знает, что теперь с этими дровами делать! Но мужчины? Или ее авторитет главного врача для них настолько непререкаем? Так здесь же не только ее сотрудники! Вон, несколько парней и мужей их сотрудниц в сторонке топчется, и тоже подойти не торопятся.

Она еще раз молча осмотрелась: место выбрали замечательно! Песок чистый, такой найти в августе не так и просто, а может владельцы клиники побеспокоились, наняли кого-то, чтобы на берегу убрали предварительно? Два больших резервуара с заготовленным мясом стояли в тени раскидистых деревьев, нависающих над частью открытого участка берега. Там же оставили алкогольные и безалкогольные напитки в термосумках.

И тепло очень, погода не подвела. Но и свежий ветерок, наверное, с реки, имелся. Птички поют, река шумит – сказка! В общем, все здорово. Отдыхай и наслаждайся! Кроме одной проблемы.

Таня осмотрела еще раз свой коллектив: женская его часть, включая и приглашенные “половинки”, в большинстве своем, уже переместилась к столам, подготавливая овощи, бутерброды и всевозможные нарезки. Видимо, они поняли, что шашлык будет готов не скоро, а на свежем воздухе все проголодаются очень быстро.

Мужчины же стояли около нее и скептично, более того, даже с некоторой безнадежностью, смотрели на две большие “магазинные” вязанки дров. И обменивались критичными замечаниями о том, что с этими поленьями делать.

Таня, тем более, этого не знала. Она никогда не жарила шашлык самостоятельно. Не доводилось. В ее семье это считалось сугубо “мужским” делом. И то, что сейчас все ждали окончательного вердикта от нее – несколько напрягало. А она уже настроилась на отдых. Вместо этого в переносице начинала появляться тупая головная боль. Из-за раздражения.

Она посмотрела время на экране мобильного.

– Так, хорошо, еще раз повторите, что надо, чтобы развести костер? – обратилась она к мужчинам.

– Как минимум, разжигатель, – Вадим переглянулся с Павлом, их анестезиологом. – По-другому эти дрова не разжечь. Даже, если мы их мельче порубим.

Оба еще раз осмотрели дрова, имеющийся топор и кивнули с таким серьезным видом, будто план для сложной операции разработали. Остальные парни: ординаторы и два медбрата, тут же начали соглашаться, подтверждая правоту такого заключения.

– Разжигатель. Ок, я поняла.

Таня выбрала номер Казака в контактах. Они сначала планировали приехать вместе, но вчера днем у него появились какие-то срочные дела в автосалоне. Точнее, связанные с доставкой машин в автосалон. То ли фуру с новыми авто где-то задержали, то ли с самой фурой что-то случилось, Таня не особо поняла, а Виталий торопился и не вдавался в детали. Позвонил ей, предупредил, что сейчас поедет разбираться и это может затянуться. Уже привычно в подобных случаях, предложил ей приехать к нему и ждать его. Ключи он готов передаться с домработницей. Но Таня со смехом отказалась. Во-первых, она работала до восьми вечера, а во-вторых, на этой неделе, его стараниями, дома вообще почти не появлялась. Перед вылазкой же хотелось хоть немного выспаться. Вот и договорились они, что он приедет уже на место самого “пикника”.

А ключи Виталий не в первый раз предлагал ей передать. Да чего уж там, сам отдавал, в руки. Но Таня пока воздерживалась. Две недели… Боязно.

Очень быстро, казалось ей, для такого шага в отношениях. Даже при учете того, насколько их тянуло друг к другу, как сильно нуждались оба в обществе один одного. И потом, все равно все вечера проводили вместе. И ночи, и утра. Так к чему ключи, вроде бы?

– Да, Зажигалочка, – от веселого голоса Виталия ей как-то сразу стало легче. Таня не заметила, что сама улыбнулась. – Я уже сейчас буду. Соскучилась? – было слышно, что он ухмыльнулся.

– Соскучилась. – Таня рассмеялась. – Мог и не спрашивать.

Она отвернулась от мужчин, наблюдающих за тем, что Таня делает и ожидающих, как она решит проблему. Не хотела внимания: даже телефонный разговор с Казаком ее будоражил.

– Ну, зато, выспалась же? – поддел ее Виталий, с иронией.

– Как сказать, – Таня вздохнула. Не так и легко ей оказалось, отдохнуть и расслабиться, когда его рядом не было. Появилась дурная привычка. – А где ты точно? – чуть нахмурившись, спросила она, вспомнив о проблеме.

– Если ты дала мне верные ориентиры, то.. – Казак замолкал, словно бы сверялся. – Вот и я, собственно.

Уже мог и не говорить. Таня сама увидела его автомобиль, выехавший из-за поворота дороги.

– Ой… – выдохнула она.

– Не слышу радости в голосе, – все еще продолжая разговаривать по телефону, заметил Виталий. Его тон как-то тоже изменился. – В чем дело, Зажигалочка, я не вовремя? Или приглашение уже отменяется?

Он припарковал автомобиль, параллельно спрашивая.

– Да нет, ты что! – Таня рассмеялась, наблюдая, как он остановился. – У меня тут, просто, проблема, думала, успею позвонить, пока ты еще в городе и решим по-быстрому…

Так и продолжая прижимать телефон к уху, она направилась к его машине, из которой Виталий как раз выбирался. Наверное, даже, очень споро. Ладно, чего уж там, она к нему побежала.

Елки-палки! И правда, соскучилась! Так сильно!

– Я и на месте любую твою проблему решу, – со смехом, подхватив ее на бегу, пообещал Виталий, уже без телефона. – Проблемы – это мой профиль. Особенно их решение, – добавил прямо в губы. На которые тут же набросился голодным поцелуем, крепко обняв Таню.

Так, что и не отступить. Да и не хотелось, честно. Сама ответила на поцелуй. Обхватила его за шею, забыв про телефон. Он обнял ее, прижал рукой плечи, слишком откровенно, возможно, сжал попку, обтянутую джинсовыми шортами. Для него и старалась, одеваясь. И из головы все мысли выветрились. Без разницы, что за спиной все сотрудники, наверняка, пялятся на необычное поведение своего главврача.

– Привет…

Тихо зашептала, когда Виталий немного дал волю губам. Еще не открывая глаз, продолжая обнимать его, запрокинула голову сильнее, прижалась носом к его щеке. Вдохнула глубоко. Будто пила его запах. Сигареты, парфюм, и аромат самой его кожи.

Господи! Как человек может стать настолько необходим?! И страшно от глубины своей потребности в нем. И сладко до горькой дрожи.

– Привет, Зажигалочка, – так же тихо ответил Виталий, целуя ее волосы. – Блин, долгая ночь! Слишком! Заканчивала бы ты придумывать и перебиралась ко мне, а? – вроде бы и со смешком, но глядя слишком уж серьезно, заметил он, не размыкая рук.

Таня хмыкнула, не имея силы воли, да и желания, чтобы отступить от него.

– Тогда я тебе приемся и быстро надоем, – в шутку заметила она, не озвучивая свои сомнения насчет “скорых переездов”.

Виталий выпрямился и посмотрел ей в глаза, заставив Таню еще больше запрокинуть голову. Внимательно так. Со странным выражением, которого она не поняла.

– Знаешь, месяц назад, сам бы так решил. В голову не пришло бы к себе звать. А сейчас, вот сомневаюсь, что ты приесться можешь, Таня… – заметил он. И тут же улыбнулся, снимая всю нежданную серьезность разговора. – Так что там у тебя за проблема?

Продолжая обнимать ее за талию, он двинулся в сторону остальных, таща и Таню за собой.

– Не могут костер развести, чтобы жарить мясо. Говорят, разжигатель нужен, – все еще немного погруженная в поцелуй, попыталась объяснить Таня. – Дрова не будут гореть без него, вроде бы.

Казак нахмурился и посмотрел на нее с недоумением. Они как раз подошли к мужчинам, так и “медитирующим” над дровами.

– Это – Виталий, – представила Таня его собравшимся. – Вадим, Павел, Олег, Алексей, Денис, Владимир, – поочередно указывая на каждого, вроде как, перезнакомила.

Все кивнули. Хотя, ради честности, стоило сказать, что Вадим был вовсе не рад новому участнику их пикника. В отличие от остальных, похоже. Все смотрели приветливо.

Даже женская часть коллектива подошла поближе и с интересом поглядывала в их сторону.

Вадим же сразу натянул на лицо кислое выражение. Таня проигнорировала, надеясь, что Казак не заметит. Вроде бы, другим занят сейчас.

– Не понял. У вас спичек, что ли, нет? – как раз начал Виталий, посмотрел сначала на всех собравшихся, перевел взгляд на упакованные дрова. Осмотрелся по сторонам. – У вас тут повсюду дрова. Под ногами – бери, не хочу. И топор, даже, есть. В чем проблема? – Виталий заломил бровь с выражением искреннего недоумения.

– Дрова – влажные. И гореть нормально не будут, без разжигателя, – с явно читаемым превосходством, вдруг появившемся на его лице, снисходительно ответил Вадим. – Я недавно пытался на таких жарить гриль, ничего не вышло. Два часа промаялся. Надо ехать за разжигателем, – закончил он с видом эксперта.

Олег кивнул.

– Вы че, прикалываетесь? – Казак нахмурился еще больше.

Он, похоже, искренне их не понимал. Повернулся к ней. Но Таня только пожала плечами. Она в кострах разбиралась очень слабо.

– Какие два часа?! Тут работы – на десять минут! И никакого разжигателя не надо. Фигня это. – Он смерил Вадима взглядом с ног до головы. И почему-то прищелкнул языком.

Отпустив талию Тани, отчего она немного расстроилась, Казак выдернул топор, вбитый в вязанку.

– Ты, ты и ты, – махнув топором в сторону ординаторов и одного из медбратов. – Прошвырнулись быстро по кустам, собрали мелкие ветки.

Виталий как-то моментально взял управление на себя. Вот поперло из него так знакомым Тане напором и авторитетом. И, что интересно, парни без вопросов послушали. Тут же разошлись в стороны, похоже, даже радуясь тому, что могут заняться делом. А она испытала облегчение. И никакого сожаления об утерянном статусе “руководителя ситуацией”. Каждый должен заниматься тем, в чем разбирается. А тут, судя по всему, Казак даст фору всем им. Во всяком случае, выглядел он очень уверенно.

– Вы, – Виталий пока продолжал командовать, указав на Вадима и Олега, – давайте, мясо готовьте.

Мужчины уставились на нее, словно бы рассчитывали, что Таня оспорит такие указания и таки поедет в город за их разжигателем. Но она не собиралась делать ничего подобного. А кивнула им, вроде как подтверждая, что да, могут идти, мясо подготавливать.

Не собо довольные, они все же пошли к месту, где стояли продукты.

– Где вы костер собирались делать? – повернулся Виталий к ней.

– Без понятия, – улыбнулась Таня. – Я не по этому профилю. Может, прямо, здесь? – предложила она, махнув рукой на песок под ногами.

Виталий посмотрел на нее долго-долго, но, в отличие от того, как смотрел на всех других, сейчас его глаза были смешливыми и добрыми. И еще, такими жаркими, что она засмотрелась на чертовы крапинки, забыв обо всем другом. И Виталий это заметил. Наклонился, крепко поцеловал в губы.

– Так, ясно. Принесли мне салфеток обычных, Танюш, – оторвавшись от ее губ, он аккуратно развернул ее к столам одной рукой, отведя топор подальше. – Сейчас забацаем вам костер. Ветеринары, блин. Вам, по ходу, только зелень жевать, с мясом не справились бы сами. Померли бы с голоду над кучей еды.

Он хмыкнул с насмешкой, но доброй. И легонько подтолкнул ее. Она рассмеялась. Не обидно Виталий это сказал. Беззлобно. И пошла за салфетками.

Казак не соврал. Через десять или пятнадцать минут у них, и правда, уже горел костер. Причем, сделал он это все так ловко и споро, что Таня и не поняла особо ничего. Расколол несколько поленьев из готовых дров, обложил тонким ветками, что другие парни принесли. Забрал у нее раздобытые салфетки. Чего-то из них скомкал, добавив потом и картон с упаковки самих дров. Соорудил из всего этого конструкцию в небольшой яме, которую сам же в песке топором и выгреб. И разжег. Улегся на песок, ни на кого не обратив внимания, как был, в футболке и джинсах. Раздул немного и, довольный до жути, поднялся, отряхиваясь.

– Держи, Таня, принимай работу. Тоже мне, проблема, – широко улыбаясь, он махнул рукой на “плоды своего труда”.

– Спасибо! – испытывая искреннюю радость, Таня с восторгом обхватила его шею и крепко обняла.

Все пришло в движение и люди ощутили себя свободней, явно почувствовав, что празднику больше ничего не угрожает и можно расслабиться. А значит, и ей легче.

– Спасибо, Казак! – она сама крепко поцеловала его, уже ни на кого не оглядываясь и не вспоминая. – Здорово так!

– Да, ладно, нашли трудности, – хмыкнул довольный Виталий, поддерживая ее под спину, немного на весу. – Рядом с тобой, что и кто хочешь, вспыхнет, подумаешь, дрова какие-то, – чуть тише добавил он, подмигнув уже с явным намеком.

И обнял крепче, всем телом прижал ее к себе.

Она рассмеялась в голос. Счастья слишком много было, чтобы пытаться сдержаться. Эйфория какая-то, прямо. И без разницы было, что Вадим смотрел в их сторону с ущемленным самолюбием. Зато, все остальные явно радовались и благодарили Виталия. А он только улыбался, продолжая ее обнимать. Ни на шаг от себя не отпускал. Словно выбрал Таню в качестве награды. Герой дня, прямо. Ее и это веселило. И саму радостно распирало в груди, кажется, от того удовольствия, что Казак так явно испытывал.

Мясо пожарили, в конце концов, когда дрова прогорели. И тосты за коллектив поднимали. И салаты разошлись. Да и, вообще, казалось, все довольны. От души наслаждаются отдыхом. Сейчас люди в основном разбрелись: кто играл, кто пошел-таки купаться, а кто просто улегся на песке и загорал. Ее же Виталий никуда от себя не отпускал, держа все время, практически, на расстоянии вытянутой руки. И купаться не пустил, чтобы там раньше не говорил про купальник. Хотя, Таня не особо и порывалась отходить. Соскучилась.

А, кроме этого, оказалось, что подзабыла уже, как реагировали на присутствие Виталия женщины…

– О чем задумалась, Зажигалочка? – словно ощутив ее настроение, Виталий отодвинул сигарету, которую курил и потянул Таню на себя.

Казак сидел в тени, на стволе поваленного дерева, на котором еще минуту назад сидела и сама Таня. А теперь она оказалась зажата между его бедрами. Обхвачена его руками. Ее волосы, растрепанные его руками и давно избавленные от заколок, которыми она пыталась заколоть их утром, накрыли его щеки. Отгородили их от всех других. Хотя, рядом никого и не было. Потому он и притащил ее сюда минут десять назад, наверное, заставив покинуть остальную компанию. Сейчас Виталий запрокинул голову и смотрел в ее глаза. И ждал ответа. Даже потушил сигарету в песке.

Таня улыбнулась:

– Знаешь, жалею немного, что позвала тебя сюда, – обхватив его скулы руками, она наклонилась еще больше, целуя Виталия.

И растерялась. Он не ответил на поцелуй. Сжал губы. И сам весь как-то напрягся. Вот еще секунду назад был весь такой лениво-расслабленный, а сейчас выпрямился и будто натянулся.

– Виталя? – отстранившись на несколько сантиметров, позвала она.

– Что, я плохо проблемы решаю? – как-то так саркастично заломил он бровь и хмыкнул.

И не расслабился, вообще. Но держал ее крепко. Даже чересчур, пожалуй. Как бы новых синяков не было. Подтянул еще ближе к себе.

– Проблемы ты решаешь шикарно, – рассмеялась Таня, не совсем понимая его настроение. – В этом и проблема. – Скаламбурила. – Вон, как на тебя все женщины моего коллектива пялятся. Бесстыжие. Всем бы штрафы назначила. – Она шутливо нахмурилась.

Казак пару мгновений недоуменно посмотрел на нее, а потом сам засмеялся. И обнял так, что приподнял даже Таню, усадил поверх своих коленей. Расслабился.

– Ты что? Ревнуешь, Зажигалочка? – заломив бровь, но уже иначе, самодовольно, тихо и хрипло протянул он.

Она откашлялась. Как бы поняла, почему у Казака голос сел. Самой желание в голову с ходу ударило. Жар прошел по телу. Пришлось вдохи лишние делать. А он, словно специально, держал крепко. И гладил все, до чего руками добраться мог. Забрался алчными, горячими пальцами под майку.

– Ревную, Казак, – призналась честно, прижавшись лбом к его лбу, губами к его переносице. – Просто до жути. Даже страшно немного, что так сильно.

Он запрокинул голову сильнее. Между ртами – миллиметр. И его ладони под ее майкой обжигают спину, заставляя вспоминать все, что он может и так часто с ней делает. Как заставляет ее кричать…

– Ты не влюбилась в меня, часом, Зажигалочка? – а голос у него еще больше сипит.

И взгляд такой… Господи! Если бы можно было сказать, что глаза “обгладывают”! А ведь так и казалось. И в голову ничего другого не приходило.

У Тани не просто дрожь по позвоночнику. Всю затрясло, каждую мышцу, будто норматив по бегу в институте сдала только что.

– Похоже, влюбилась, Виталя, – у нее голос срываться начал.

И жарко так. Только не от солнца уже. Майка мешала. И шорты. Им обоим.

– Мы уже можем всех на фиг послать и домой уехать? – прошептал он ей в рот, начав снова целовать так, словно съесть хотел. Или уже пировал ею. – Я и так без тебя почти сутки. Не хочу с этой толпой делиться. Самому мало. Чтоб, моя только. Без идиотов этих… Глазеют на тебя дурными глазами…

– Казак? – отрывается на секунду, но он вновь ее рот на себя тянет. – Ты что, тоже ревнуешь? – хочется смеяться от какой-то эйфории, восторга. И стонать от всего, что он в ней будит. – Неужели, и сам влюбился?

Виталий смотрит жадно. Гладит горячо так, кожа пылает.

– Нет, Зажигалочка. По ходу, я тобой заболел. До одури. До боли, когда ты не рядом. Знал же! Блин, как чувствовал, что ты меня в фарш перемелешь. И, что странно, мне по фигу. Хочу еще, больше… – шепчет прямо в кожу.

А ее трясет с каждым словом все жестче. От тона, интонации, смысла. И у самой сердце рвется от дурного какого-то счастья.

– Связался, на свою голову, – продолжает Виталий. – А ты мне череп вскрыла и себя туда засунула. Прямо в мозг. Трепанация, блин.

Таня расхохоталась от какой-то дикой и непривычной, странной радости.

– У меня есть в таком опыт! В трепанации, – захлебываясь смехом и его губами, признается. – И не только в этом. Я еще и кастрировать умею, Виталя, к сведению. Вот этими самыми руками. – Ерошит ему волосы.

Теперь он хохочет. А ее трясет всю из-за этого. Потому что сидит на нем. Потому что он ее в себя впечатал. И жаркий взгляд этих серо-зеленых глаз с карими крапинками всю ее покоряет.

– От таких экспериментов воздержимся, Зажигалочка. Я найду интересней занятие для твоих рук, обещаю! – и снова целует, почти кусает.

Его губы перебрались на ее щеки, скользнули на подбородок. Шея. Втянул кожу. Прикусил, заставив Таню застонать. И думать не получается. Хорошо, что далеко все. А она не в состоянии удержаться, прижимается к нему сильнее, вдавливает свои пальцы в его затылок, чтобы не прекращал. Свои бедра в его пах, ощущая, насколько он возбужден… И вдруг вспомнила, что он спрашивал три минуты назад, до этого взрыва.

– Черт с ними, со всеми! Поехали домой! – хрипло согласилась она, решив, что лучше уехать раньше, чем так себя и его мучить.

Да и от этих женских взглядов в его сторону, которые так бесили ее последние три часа, избавится.

Казаку другого разрешения не было нужно, видимо. Встал и потащил ее к машине, заставив Таню рассмеяться, несмотря на дикое возбуждение. И вспомнилось, как они из ресторана так уезжали недавно. С ним все время на грани, на каком-то пике безумном, с которого вниз смотришь и голова кружится. И страшно. И эйфория по мозгу бьет. Грудь нараспашку и сердце сжимается, словно бешеный ветер бьет в лицо. Дыхание давит…

Страшно, да… Но и без этого ощущения уже представить себя не можешь!

Влюбилась, однозначно. И не боялась признаться. Что дурочку из себя строить? Смысл? Из нее это чувство сочится, выплескивается, просто, через край. Не утаишь.

– Тань…

У нее нет сил. Правда. Все из нее выпил, выжал до капли. Не может отозваться. Даже глаза открыть. Свежий воздух, пикник, и сам Казак – все измотало. Да и сколько сейчас? Часа два ночи?

Только слабое:

– М-м-м… – в ответ.

Казак хмыкает. Она ощущает, как пружинит матрас и он снова впритык. Просунул руку под ее затылок, затащил ее голову к себе на плечо. А она ничего не может. Как кукла. Но как же хорошо, мамочки!