Текст книги "Стань моей свободой (СИ)"

Автор книги: Ольга Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 43

– Совсем рехнулись?! – Вместе со злым шипением моя ладонь тормозит, шагнувшего было вперёд Яна. – Что за детский сад?! Или вам адреналина не хватает?

– Всё будет нормально, девочка моя, – Ян на мгновение подносит мою ладонь к губам, заставив меня застыть. Больше не скрывая ни мягкой нежности во взгляде, ни намерений. Перед, разом ставшим ледяным, Андреем. – Я быстро. – И уже не мне: – Ты передумал?

Вместо ответа Андрей разворачивается и резким шагом покидает зал. Кроме светских разговор и установления деловых связей здесь не так много развлечений, поэтому внимание гостей нам всё же достаётся. К счастью, лишь тех, кто стоит ближе всего.

– Не смей, – снова удерживаю я Яна, на этот раз за рукав пиджака. – Андрей злится, но это не повод устраивать мордобой.

– С чего ты взяла? – кажется, искренне улыбается он. – Мы же взрослые цивилизованные мужчины, способные решить все свои проблемы разговором.

– То есть ты принимаешь меня за идиотку, – криво усмехнувшись, бросаю я. – Хорошо. Катитесь оба к чёртовой матери, взрослые цивилизованные мужчины!

– Алиса…

– Тебя ждут, – иронично приподнимаю я бровь. – На разговор. А я продолжу заниматься своими глупыми женскими делами, за которыми сюда и явилась.

– Алиса, – наплевав, кажется, на весь мир, Ян притягивает меня к себе, и пара капель игристого остаются на манжете его рубашки, – есть проблемы, с которыми нужно разбираться сразу, без долгих уговариваний и прочей чуши, и это – одна из них. – Под высокомерные взгляды некоторых гостей, он откидывает завитый локон мне за спину и касается щеки. – Ты можешь ежедневно посылать его лесом и твердить, что всё кончено. Он не поймёт и следующие лет десять мучиться будут все.

– То есть ты всерьёз считаешь мордобой благом, – покачав головой, я отстраняюсь. – Или себя спасителем?

– Я считаю, что мужские проблемы должны решать мужчины.

– Тогда иди, – со смешком я делаю ещё глоток, – решай. А я поступлю, как раньше делали экзальтированные девицы – тупо отдамся победителю. Решение под стать вашим поступкам.

– Пожалуйста, дождись меня здесь, – не шутит Ян.

– Или не тебя, – отсалютовав бокалом не хуже киношного Гэтсби, хмыкаю я. – Не переживай, у меня нет желания мёрзнуть, пока вы выясняете кто круче. Не май месяц.

– Обещаешь? – никак не угомонится он.

– Даже не подумаю, – хмыкнув, я встаю к нему вполоборота, рассматривая гостей, – развлекайся.

Меня хватает на десять минут.

Ровно столько требуется, чтобы поговорить с Иваном Фёдоровичем, обменяться комплиментами с его женой и поговорить с пресс-секретарем Яна. И ещё пару минут постоять, уговаривая себя не соваться в их разборки. Которые напрямую касаются моей скромной персоны.

Раздражённо оставив бокал на подносе вовремя подошедшего официанта, я иду к выходу из зала. Вот только задерживаюсь, неожиданно затормозив напротив зеркала. Странно. Совсем немного времени прошло с того момента, как я скептически рассматривала себя в похожее зеркало, без особого восторга изучая воздушное платье, нежный макияж и лёгкие кудри. В день, когда мы заявили отцу о желании пожениться.

Но сейчас, ловя в отражении собственный взгляд, я себя не узнавала.

Что изменилось? Укоротив вполовину волосы, я не стала другой. Несколько набранных килограмм тоже не дают такого эффекта. Скорее, служат комплиментом Карежину, который избавил меня почти от всех проблем с «Саркани». Во всём остальном я осталась той же. Снаружи той же, но разве что-то изменилось внутри?..

Нет. И да.

Ян… Я не знаю как, не знаю когда и не подозреваю случайно или нет, но за это короткое время ему удалось вложить в мою голову одну очень простую вещь. Неприятности случаются. Иногда они перерастают в трагедии, иногда остаются лёгкой досадой, но всегда происходят тогда, когда ты их не ждёшь. Не спрашивая, готова ты к последствиям или нет.

И это нормально.

Это жизнь. Такая, какая она есть, ведь от всего застраховаться невозможно. Также невозможно, как перестать верить людям и постоянно ждать удара в спину. Неприятности случаются, да, но это не повод всю оставшуюся жизнь провести сжатой до предела пружиной, до отсечки которой не хватает мелочи, пустяка, после которого прилетает так, что лучше об этом не думать.

Благодаря Яну, нашим практически ежевечерним прогулкам и разговорам, я перестала сжиматься. Приняла как факт, что всего предугадать невозможно и позволила себе быть неготовой. Смешно, но сразу распрямились плечи, вытянулась шея и глаза… Глаза стали другими.

И это заметно. Мне точно.

Добрая, принимающая улыбка появляется на губах сама собой и мне впервые за долгое время приятно смотреть на девушку перед собой. Внутрь смотреть и понимать, что это только начало.

Бросив последний взгляд в зеркало, я накидываю на плечи палантин и выхожу на улицу. Чёрта с два они вдвоём разберутся в том, в чём большая часть моей вины.

Когда я нахожу обоих, они мирно разговаривают в аллее недалеко от ресторана. Мирно. Вдвоём. Профессионально затягиваясь сигаретами, огоньки которых мне видно даже отсюда.

Ян курит? С каких это пор? Или это общение со мной доводит мужчин до крайностей?

Похоже на то. Андрей вон заигрался, отец слёг с инсультом, а Ян курит. Тряхнув головой, я перехожу пустынную в это время дорогу, ёжась от по-осеннему пронизывающего ветра.

– … я, может, и похож на кретина, но исключительно с твоей точки зрения, – жёстко усмехается Андрей, стоя ко мне лицом.

– Не только с моей, но помогать тебе я не собираюсь, – отзывается прежними интонациями Ян и, затушив окурок, бросает его в стоящую рядом урну.

– Твоя помощь мне как… – наткнувшись на меня взглядом, Андрей опускает глаза, отворачиваясь, и делает очередную затяжку. Признал поражение?!

– Может, я смогу помочь? – саркастически интересуюсь я и Ян резко разворачивается.

– Нет желания мёрзнуть? – укоряет он, кажется, не удивившись.

– Сегодня тепло, – вызывающе улыбаюсь я в ответ, под особенно сильный порыв ветра, взметнувший тонкую, хоть и шерстяную, ткань.

– Очень, – иронизирует Ян, снимает с себя пиджак и набрасывает мне на плечи, оставаясь в рубашке. Ночью. В плюс пять. – Пальто тебе отказались возвращать даже под страхом смерти?

– Я про него забыла, – разглядывая Андрея, отзываюсь я.

– Я принесу, – и, пока я только соображаю о чём он, Ян уже на той стороне дороги.

– Прогуляемся? – Андрей бросает недокуренную сигарету в урну.

– Только если недалеко. – Вздох вырывается помимо воли.

– Не переживай, – криво усмехается Андрей, – он найдёт.

Листья под ногами уже не шуршат, ещё два дня назад их прибило настоящим ливнем, смешивая ценнейший реквизит для осенних фотосессий с грязью и дорожной пылью. Длинное платье прикрывает голые ноги, но с каждым шагом становится всё неуютнее, и я уже планирую повернуть назад, но тут Андрей нарушает молчание:

– Я мог бы извиниться ещё раз, но не буду. – Мы останавливаемся ровно посередине между двух светящихся фонарей.

– Потому что бесполезно? – поёжившись, я глубже закутываюсь в пиджак Яна.

– Потому что, сложись всё так снова, я поступил бы аналогично, – засунув руки в карманы, заявляет он и разворачивается в сторону ресторана.

– Тогда о чём нам говорить? – Стук моих каблуков слишком редок, чтобы заполнить угрюмую тишину аллеи.

– Меньше всего на свете я желал тебе боли. Особенно, такой. – Андрей останавливается, и на этот раз мы стоим прямо под фонарём. – Меньше всего я хотел, чтобы… – Вздохнув, он ерошит волосы и становится видна недоотмытая полоса грязи на лбу, у самого основания волос. И ссадина на скуле, почти у уха. – Я всё ещё тебя люблю и вряд ли смогу забыть так быстро.

– Это упрёк? – ровно отзываюсь я.

– Ян прав, – криво усмехается Андрей, и мы продолжаем идти, – есть вещи, которые нельзя простить мужчине. Не буду врать, что сожалею об афёре с Аллой и налоговой, я не мог надышаться тобой с того самого вечера, как впервые увидел и не хотел делить тебя даже с работой, но то, что произошло после… Это моя вина и моя ответственность. Я не имел права распоряжаться твоим здоровьем и жизнью. Только представив, чем могло закончиться твоё незнание… – нервно дёрнув подбородком, он меняется в лице.

– Твоя вина лишь в том, что о смерти своего ребёнка, – я впервые выговариваю это без дрожи и наворачивающихся слёз, – я узнала на несколько дней позже, чем могла. – Из ярко освещённых дверей ресторана выходит всё ещё раздетый Ян с моим пальто в руках. – Никто не мог предугадать, что мы окажемся несовместимы генетически. Если хочешь, сброшу тебе заключительный диагноз Ольги Ивановны, уточнишь у какого-нибудь академика. В этой смерти не виновата ни я, ни ты. Или виноваты оба. Но этот груз точно не только твой. – Одинокая слезинка скатывается по щеке, на радость продолжающему бушевать ветру. – Мы просто оказались настолько разными, что даже ДНК против.

– Значит, всё? – тихо спрашивает Андрей, и в его глазах я отчётливо вижу своё отражение.

– Лучше сразу, чем потом всю жизнь отрубать по маленькому кусочку сердца. – По сравнению с горечью во всём его виде, мои не сгибающиеся уже пальцы – ерунда.

– А если я готов рискнуть? – Последняя попытка схватиться за то, что всё ещё дорого.

– Я не хочу. И не буду, не тогда, когда…

– Всё ещё не мёрзнешь? – раздаётся насмешливое со спины и, развернувшись, я попадаю прямо в объятия Яна. Одним слитным движением он накидывает на меня моё же пальто. Не снимая своего пиджака.

– Не критично, – чувствуя, что от ветра губы плохо двигаются, пытаюсь улыбнуться я.

– А критично это как? С полным обморожением? – запахивая полы моего пальто, веселится он.

– С полным обморожением, – эхом задумчиво отзываюсь я.

– Чего ты хочешь, девочка моя? – прекратив напускную суету, серьёзно спрашивает Ян, обнимая меня двумя руками.

– Всё, что угодно? – По-детски глупо, но именно в этот момент ко мне возвращается вера в чудо.

– Сомневаешься?

– Увези меня отсюда, – прошу тихо, уткнувшись лицом ему в грудь.

И даже сейчас горячий, как батарея, Ян исполняет моё желание.

Глава 44

– Я как-то не рассчитывала, что ты привезёшь меня именно сюда.

Сижу. Обеими руками обнимаю огромную кружку с медведем из мультика про охоту. Не могу оторвать взгляд от какого-то модного, закрытого со всех сторон стеклом, камина. И не чувствую неловкости, подогнув под себя ноги.

Босая. Под клетчатым колючим пледом. В его свитере, доходящим мне до середины бедра.

– С частными самолётами ночью перебои, но, если не передумаешь, утром можем улететь, куда хочешь, – вполне себе серьёзно заявляет Ян, садясь рядом.

– И бросить «Альдебаран»? – Не хочу пить, но согревающее тепло в руках успокаивает.

– В жизни есть вещи поважнее. – Улыбнувшись, Ян разворачивается и смотрит так, словно все его мечты разом осуществились.

– Я – вещь?

– Ты – жизнь, – легко заявляет он то, отчего у меня начинают подрагивать руки.

– Не надо, – покачав головой, я ставлю кружку на придиванный столик.

– Почему? – Ян не делает ни одной попытки приблизиться, но мне хватает и взгляда.

– Думаешь, сейчас самое время?

– Подходящего времени не бывает. – Улыбка, от которой у меня перехватывает дыхание, и руки, подгребающие меня ближе, вместе со свитером, пледом и глупыми страхами. – Всегда есть что-то, что мешает – работа, заботы, проблемы, так что того самого времени может и не быть.

Чёрт с ним, со временем! Гораздо хуже, что вся моя несуществующая выдержка летит в бездну, сократив фокус взгляда до единственной точки в пространстве.

– Что ты делаешь? – Охрипший голос проходит наждачкой по оголённым нервам, в то время, как Ян, отклоняясь, опрокидывает меня на себя.

– Ты мёрзнешь.

Серьёзно? Моё правое колено между его ног, руки упираются по обе стороны от его головы, а каскад волос отгораживает нас от всего мира. И мне не то, что не холодно, я задыхаюсь от поднимающегося изнутри жара!

Наверное, надо что-то ответить, умное и язвительное, но какое там! Всё, что я могу – смотреть в глаза напротив и ждать.

– Ты очень красивая…

Шёпот, улыбка… Я боюсь, искренне и от всей души, но ничего не могу сделать. Это сильнее меня. Всегда было и всегда будет, а страхи… Что ж, неприятности случаются, даже если каждый раз режут по живому.

– Алиса?..

– Прости, это… – Нервным движением поднявшись, я иду к столу, наливаю себе воду и залпом осушаю сразу половину бокала.

– Это что?

Обида? Раздражение? Удивление? Какое там, Яну весело!

– Я… Мы зря всё это начали, – неопределённым жестом обвожу я гостиную. – У нас снова не выйдет ничего хорошего. Мы просто не можем сосуществовать в одной плоскости и, рано или поздно, это поймём. – Длинные рукава прекрасно натягиваются на нервно подрагивающие пальцы. – Я сглупила, не надо было тебя просить! Стоило просто поехать домой и… Извини, что психую. Можешь отвезти меня домой? Хотя не надо, я вызову такси.

– Не могу. – Ян встаёт и мне становится виден, скрытый до этого его силуэтом, бокал с виски и кубиками льда. – И такси не может.

– Ты не пил, – качаю я головой, не веря ни единому слову.

– Рискнёшь проверить? – Засмотревшись на бокал, я пропускаю момент, когда он приближается. – Ты не уедешь, – многообещающий шёпот и руки, одна из которых ложится на талию, а вторая касается обнажённой кожи бедра. – Не уедешь, не убежишь, не улетишь и даже не уплывёшь. – Ещё ближе. Ещё крепче. Ещё жарче. – Моя Алис-са… Моя девочка… Только моя!

Твоя! Как и тогда, семь пустых лет назад.

Дрогнув последний раз, мои ладони забираются под его футболку, а в глазах уже давно нет реальности. Её нет нигде. Весь мой мир сужается до половины квадратного метра – крохотного пространства, на котором нет никого, кроме нас.

И вспыхивают электрические разряды там, где меня касаются его руки. А шумный выдох только подтверждает, что Ян осознаёт мою полную и безоговорочную капитуляцию. Беспомощность перед ним, тем, кто все эти годы продолжал тенью стоять за всеми моими мыслями и поступками.

Его ладонь приподнимает край его же свитера, гораздо смелее, чем до этого, и пальцы легко скользят по коже. Дразнящим движением касаются кружева белья, от которого на мне одно название. Ян едва дышит – тяжело, прерывисто, доказывая, что и ему эта близость даётся непросто.

Просто вообще ничего не бывает. А между нами никогда и не будет, но…

Вместо слов – шаг назад, чтобы иметь хоть какую-то опору во всём этом безумии. Шаг вместе с ним. И уже мои ладони стягивают с него футболку. Я отклоняюсь, утягивая его за собой. И я же тянусь за поцелуем.

К чёрту все прелюдии!

Семь лет назад я ждала, что он вернётся, извинится и упадёт к моим ногам. В вечер своей помолвки я ждала, что он позвонит в дверь… извинится и упадёт к моим ногам. Соглашаясь второй раз выйти за Андрея, после той ночи в лесу, мне нужны были уже не извинения, но доказательства. И я снова ждала.

Надоело.

Я не хочу больше ждать. И не буду.

Где-то там, за границей сознания, разлетается по столу посуда и опрокидывается бокал. Здесь же есть только мы.

И отброшенный в сторону свитер.

И резкий вжик молнией.

И сдвинутое в сторону бельё.

И… боль.

До свистящего шипения. До вонзившихся в его спину ногтей. До лба, упирающегося в его плечо. До превращения Яна в каменную статую.

– Девочка моя, прости! – рваный выдох. – Я забыл, что ты… Дурак!

– Будешь, если уйдёшь. – Ногти всё там же, но в этот раз они не дают ему отстраниться.

– Тебе больно. – Виноватый вздох, его ладони на моём лице и взгляд – глаза в глаза.

– Мне терпимо, – прижимаясь теснее, я чувствую движение внутри себя. – Будет гораздо больнее, если ты продолжишь играть в благородство.

– Я могу подождать, – мягкий шёпот на ухо и ладони, нежным касанием прошедшие от плеч до границы белья.

– Я не могу.

Во мне снова оно – нарастающее желание. То самое, которое дрожью по коже, огнём по венам и лавой там, где несколько секунд назад была лишь боль.

– Останови меня. – Пока его руки хозяйничают на спине, губы и язык ласкают шею, заставляя вспомнить, как это было когда-то. И те давние картины накладываются на реальность, удваивая удовольствие.

– Чёрта с два! – Полувсхлип-полустон провоцирует его сделать первое, пробное и лёгкое движение.

Боль остаётся – уже ненавязчивая, незаметная на фоне того, как я выгибаюсь дугой после всего лишь второго толчка.

– Девочка моя! – Одна его рука удерживает меня за бёдра, в то время как вторая лежит на спине. – Любимая…

И пусть он всё ещё боится сделать мне больно, пусть осторожничает и сдерживается – мне хватает и этого. Вцепившись в его плечи, с каждым новым движением всё сильнее подаваясь вперёд, с протяжным: «Да-а!», я проваливаюсь в темноту, чувствуя как оргазм двойной судорогой проходит по всему телу.

И обмякаю после его хриплого рыка.

– Ты… – Чтобы отдышаться, Ян делает глубокий вдох и выдох. – Как ты?

– Всё хорошо, правда, – чувствуя дискомфорт, когда он выходит, я тянусь следом и получаю головокружительный, полный нежности, поцелуй. – Где-то здесь был твой свитер…

– Тебе ещё холодно? – с какой-то совсем невероятной, словно он всё ещё не верит в происходящее, улыбкой, Ян обнимает меня двумя руками.

– Мне давно не было лучше, но одеться хочется, – подняв голову, наверняка также улыбаюсь я.

Мы впервые обнимаемся вот так – без подтекста, без лишних мыслей. Просто потому, что разжать объятие кажется преступлением.

– У меня целая коллекция футболок, – веселится Ян и под мой визг неожиданно подхватывает меня на руки. – Пошли, покажу…

Ужин оказывается волшебным. Не потому, что это самые вкусные тосты в моей жизни – из-за его взгляда, который не отпускает ни на миг. Из-за молчаливых улыбок, которыми мы обмениваемся, не в силах остановиться. Из-за предвкушения.

Не того, которое сопровождало все наши предыдущие встречи. Это другое – словно укрывающее мягким пушистым пледом остатки чувств, что все эти годы были где-то слишком глубоко. И под воздействием этой трепетной нежности они возвращались, обещая что-то настоящее и искреннее.

Или это всё придумываёт моё, взбудораженное вечером, сознание.

В любом случае, думать об этом, глядя как Ян, отделённый от меня лишь метровой столешницей острова, ловко сооружает овощные тосты, невозможно. Улыбка и, наверняка глупый, светящийся взгляд – вот всё, что я сейчас могу.

– Я лопну, – честно предупредив, я кусаю третий по счёту тост с сыром, огурцами, помидорами, перцем и какой-то хитрой заправкой с душистыми травами.

– Сделать ещё? – с хитрой улыбкой прищуривается Ян.

– Ни за что, – помотав головой, я по-детски слизываю с пальца каплю пряного соуса и натыкаюсь на его взгляд.

Следующий глоток даётся с трудом, а в горле разом пересыхает. Но нет, Ян встряхивается и возвращает былое веселье.

– Я и так поправилась, – добавляю я, откашлявшись.

– Я не заметил, – легко пожав плечами, он отворачивается, чтобы проверить тостер.

И хорошо, что отворачивается, потому что есть я больше не могу, засмотревшись на сильную спину, футболку Ян так и не надел. Но даже его обнажённое тело – пустяк, по сравнению со столом, на который я демонстративно не смотрю. Потому что дорожка, бокалы и графин, конечно, возвращены на законные места, а лужа из разлитой воды отсутствует, но памяти это не мешает.

А мне нельзя.

Я и так рисковала, хотя по-хорошему стоило подождать ещё неделю-две.

– Устала? – Встрепенувшись, я возвращаюсь в реальность.

Реальность смотрит на меня глазами облокотившегося на столешницу Яна. И предлагает подискутировать на тему того, насколько волнующим выглядит большой и сильный мужчина, во что бы то ни стало решивший тебя накормить. Дискуссия заканчивается мыслью, что мне пора спать.

Или домой.

И пусть последнее правильнее, первое в тысячу раз убедительнее.

– Очень. Постелишь на диване? – В игру вступает мой прищур и хитрая улыбка.

– Смешно, – хмыкает Ян, подходя ко мне. – Держись!

– Не надоело носить меня на руках? – даже когда он ставит меня на ноги в спальне, я не прекращаю обнимать его за шею.

– Я только начал, девочка моя, – заправив прядь мне за ухо, многообещающе улыбается он, – я только начал.

– Ты здесь, – подняв глаза, я смотрю, как Кир с улыбкой заходит в кабинет и садится в кресло. – Привет.

– Ты меня удивляешь. – Ладно, вчитываться в Алёнин отчёт изначально было провальной идеей, поэтому распечатка откладывается без особых сожалений.

– Надеюсь, приятно?

– А то! – хмыкнув, я откидываюсь на спинку стула. – Ко мне редко залетают птицы твоего полёта просто на поболтать.

– А я не просто, – подавшись вперёд, прищуривается Кир. – Готов потратить ещё час своего бесценного времени и свозить тебя на обед.

– Меня пугает твоя щедрость, – веселюсь я, скидывая документы в ящик. – Ради таких жертв я даже соберусь быстро. – Сумка в руке, платье поправлено и… – Готова. Вези меня, Кирилл Александрович, хоть на край света. Только через час верни, – добавляю я, фыркнув, – у меня поставка скоро.