Текст книги "Тёмный повелитель (СИ)"

Автор книги: Ольга Силаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Ольга Силаева
Авантюристка. Тёмный повелитель

Пролог

Я сидела в опустевшем кабинете Рэя и читала.

Вообще-то я не должна была здесь находиться. Я была лишь стажёром имперской разведки, мой наставник был арестован, и мне следовало сейчас смирно лежать в общей спальне, как и другим студенткам Второй Академии.

Но вместо этого я при свете настольного артефакта сидела над древним томом из имперских архивов, пытаясь найти хоть один намёк, что древние сидды-драконы знали о руне бессмертия. Безуспешно.

Зачем вообще я этим занималась? Рэй наверняка досконально изучил архивы до меня.

Но я не знала, что ещё делать, и чувство растерянности и беспомощности меня убивало. Поэтому, оставшись его заместительницей, я делала всё, чтобы хоть как-то продолжать дела. Проверила всё отделение на следящие артефакты с помощью Шаеса, навела тщательный порядок в кабинете Рэя и в остальных залах, заново активировала Хата и потребовала, чтобы голем дал мне доступ в комнаты Рэя…

…В спальне Рэя всё было перевёрнуто вверх дном. Сцепив зубы, я прибралась и там. С Берном я старалась не пересекаться, ведь именно его свидетельство, что Рэй утаил от имперской разведки важнейшие артефакты, упекло моего упрямого наставника под арест. Впрочем, был ли у Берна выбор? Солгать новому главе разведки ради принца-предателя, который даже не был ему близким другом? Рискнуть головой?

Я вздохнула, потирая виски. И тут из зала раздалось тихое шипение.

Я замерла. Я знала этот звук. Именно так включался артефакт дальней связи, но это было невозможно. Нельзя активировать пьедестал без подтверждающего сигнала отсюда, а я была здесь одна!

Я опрометью бросилась из кабинета.

В полутёмном зале было совершенно пусто. Дежурила одна я, и не было ни одного агента, способного активировать артефакт. Но тем не менее внутри статуи-пьедестала клубился туман, обрисовывая безликую фигуру. Некий таинственный незнакомец играючи сломал защиту имперской разведки… и сейчас он был передо мной.

Я глубоко вздохнула и выдохнула, успокаивая дыхание. Я не покажу пришельцу своего страха.

– Итак, вы смогли взломать артефакт дальней связи и скрыть ваше лицо, кем бы вы ни были, – произнесла я. – Что вам нужно?

Короткий тихий смех.

– У бывшего главы разведки есть некоторые трюки в рукаве, знаешь ли.

Искажённый голос. Чужой. Но такие знакомые слова.

– Отец? – прошептала я.

– Гриссёнок, – голос отца смягчился. – Ты одна, как я вижу?

– Да. По твоей милости, – я подбавила в голос горечи. – Рэй арестован, а меня вот-вот вышибут из разведки следом за ним.

– По моей милости?

– А по чьей же ещё?

Я скрестила руки на груди, глядя на туманный силуэт того, кто некогда был Маркусом Рише. Мой бессмертный отец, проживший десятки жизней, владеющий таинственной руной-татуировкой, позволяющей перемещаться из разума в разум.

…Когда мне было десять, мой отец внезапно изменился. Он будто вдруг заметил, что я существую, и начал разговаривать со мной, рассказывать необыкновенные вещи, тренировать, учить… обращаться со мной, как с любимой дочерью, а не как с пустышкой, родившейся в правящем доме без дара.

Я любила его. Очень. Больше всех на свете.

Три года спустя он погиб во время дворцового переворота.

Я оплакивала его. А потом встретила Рэя, бывшего принца великой династии и агента имперской разведки, который рассказал мне, что мой отец не погиб. Что тело Маркуса Рише было для него лишь временным вместилищем, а теперь он захватил другое тело.

Имперская разведка охотилась за отцом, чтобы любыми средствами вытащить из него тайну бессмертия. Рэй мечтал отомстить ему за безумие своего отца и смерть брата.

А я… я, кажется, хотела его спасти.

– Ты хочешь сказать, что ты – не леди Алетта? – произнесла я вслух. – Что вовсе не ты перетряхнул имперскую разведку, подстроил самоубийство её главы и подбил лорда Джавуса на то, чтобы арестовать Рэя, дабы отобрать украденные у тебя артефакты?

– Нет, – невозмутимо произнёс мой отец. – А ты ждала другого ответа?

Я коротко рассмеялась.

– Ну конечно же. Но если ты – не она, как ты тогда узнал, что я служу в имперской разведке?

Тихий смешок.

– Возможно, потому, что я сам в ней служу? А может быть, возглавляю её? Ты никогда не думала, что это забавная игра – видеть в каждом из своих собеседников меня?

– Нет, – прошептала я. – Совсем не забавная.

– Порой я бы и сам хотел ей насладиться, – с неожиданной грустью произнёс отец. – Гулять по улицам в поисках другого бессмертного и однажды его найти. Друга, который не покинет меня через пару десятков лет. Кого-то, кто знал бы меня так, как знаешь ты. Увы, свою тайну я ценю куда больше и делить её с кем-то не собираюсь.

– То есть ты всё-таки убьёшь меня и Рэя? Ведь мы почти догадались, кто ты.

Ещё один смешок.

– Кто из нас двоих в итоге тебя убьёт – это отдельный вопрос. Возможно, ответ тебя удивит.

Я вздохнула. К моему большому сожалению, отец был прав. Если я твёрдо встану на сторону отца и предам Рэя и империю, мне конец. А если отец сочтёт меня помехой и угрозой, я тем более мертва. Впрочем, я с самого начала знала, что агенты имперской разведки редко доживают до старости.

Наступила тишина. Я подошла к креслу и села. Раз уж говорить с призраком, так в удобной обстановке.

– Почему на твоём мёртвом теле не нашли руну бессмертия? – спросила я. – И почему её не было видно, когда ты был жив?

– Руна проявляется лишь тогда, когда ты готов к переносу, а после переноса исчезает со старого тела навсегда. Ещё она видна, когда ты упражняешься, готовясь занять новое тело. Ты ведь держала в руках книгу с медитативными упражнениями, которую украл у меня Рэй?

– Стало быть, Рэй был прав, когда спрятал эту книгу. Секрет твоего бессмертия.

– Лишь часть моей тайны, и не самая важная. Но я желаю вернуть эту книгу. Передай Рэю, что он совершает ошибку, пряча её.

– Если Рэй вернёт её, книга попадёт к леди Алетте, – заметила я. – А ты – не она, по твоим же словам.

– Поверь, я найду способ её забрать, как и артефакт. Он тоже мне нужен.

– Артефакт из гробницы? Для чего он тебе?

Тот, кто был моим отцом, молчал, и я вдруг поняла, что мне не стоит копать дальше. Не стоит выведывать его секреты, ведь мне нужно совсем не это. Моя цель – сблизиться с отцом, а для этого нужно задавать совсем другие вопросы.

– Расскажи мне, каково это? – тихо спросила я. – Быть бессмертным? Ведь тебе одиноко, я знаю. Ты не можешь забрать никого из прошлой жизни в эту, новую. Они проходят мимо тебя на улице, а ты даже не можешь им улыбнуться.

Отец долго молчал.

– Я тебя разочарую, – наконец сказал он.

– Разочаровывай, – просто сказала я. – Я здесь, чтобы выслушать тебя, а не чтобы одобрять или осуждать.

Он тихо засмеялся:

– Кажется, я понимаю, почему Рэй взял тебя в стажёры. У тебя есть навыки, гриссёнок, и ты не забыла мои уроки. Но я и впрямь тебя разочарую, потому что я не думаю о своих прошлых семьях и друзьях. Вообще. Мне бывает забавно менять жизнь того, в чьём теле я оказался, по-новому относиться к его близким, выбирать привязанности и антипатии… но эта игра потеряла прелесть и новизну.

– Почему?

– Я скоро сойду с ума, – просто сказал отец. – Вот-вот начнётся сумрак. Он уже начинается. Несколько раз я терял целые куски памяти… месяцы, если не годы. С каждой инкарнацией что-то меняется. Лорд-хранитель Академии говорил тебе, что пытается сделать так, чтобы мы не сходили с ума после третьей руны-татуировки?

– Да, – тихо сказала я.

– Я надеюсь, ему это удастся. Мой разум набирает от татуировок всё больше веса с каждым перевоплощением. Лишь слабое эхо от каждой руны, иначе я давно бы обезумел. Но этого достаточно, чтобы начать считать дни.

– Дни? Не годы?

– Я называю каждую свою инкарнацию днём.

Я вздрогнула от этой простой фразы. Для меня моя жизнь была единственным временем, которым я располагала. Для отца же каждая жизнь была лишь очередным восходом солнца.

– Сколько раз ты уже сменил тело? – тихо спросила я.

– Неважно, гриссёнок. Важно то, что я подошёл к важному рубежу. Если я не приму решительные меры очень скоро, я начну терять себя по-настоящему. – Его лицо стало жёстким. – И я знаю, что я должен сделать.

– Что?

Он не ответил.

Я встала с кресла и медленно приблизилась к статуе. Подошла вплотную – и положила руку на тёплое стекло.

– Ты боишься постареть и потерять память больше всего на свете, – прошептала я. – А сменить тело ты боишься ещё больше. Ты в ловушке, да? И ты не хочешь умирать.

Сердце сжалось. Я говорила эти слова для отца, но меня вдруг ударило осознанием, что на самом деле я произносила их для себя. Я – агент имперской разведки, но ещё я – его дочь. И мне нужно понять, на чьей я стороне. На стороне Рэя, который предал отца и брата во имя долга? Или на стороне отца, моей единственной семьи, того, кого я любила?

Рэй когда-то говорил, что имперский агент врёт как дышит. Вот только сейчас главное моё оружие – искренность. Какая ирония, правда?

– Знаешь, мне ведь только что сделали первую татуировку, – неожиданно для себя произнесла я, глядя прямо призраку в глаза. – Руну скорости. Такую же, как у тебя. Леди Алетта знает, но я не знаю, знаешь ли ты.

– Знаю, гриссёнок. Я даже знаю твоего татуировщика. Я ждал, пока ты сама об этом заговоришь.

Мы глядели друг другу в глаза. Я – в искажённое призрачное лицо отца, а он – в моё, настоящее, бледное и взволнованное.

И в единственную золотую искру, что поблёскивала в моём левом глазу возле зрачка. После того как тебе ставят первую руну, твоё тело бурлит, наполненное энергией, и её следы зачастую отражаются в радужке. Ненадолго… но сейчас я была немного похожа на Рэя.

– Я не была уверена, говорить ли тебе об этом, – произнесла я. – Признаться, в последнее время я не уверена ни в чём. Но с тех пор как я узнала от Рэя, что ты жив, во мне зреет одно-единственное чувство. Мысль, инстинкт – называй это как угодно. Что, если я продолжу быть всего лишь стажёром имперской разведки, тенью Рэя, его безропотной исполнительницей, если буду ловить тебя вместе с ним и молчать, я потеряю что-то неизъяснимо ценное. Потеряю чудо. И никогда себе этого не прощу.

– Почему ты приняла руну скорости, Фаэль? – неожиданно мягко спросил отец.

Он так редко называл меня по имени. Так редко.

– Чтобы показать тебе, чего я хочу, – просто сказала я. – Сказать, что мне мало быть студенткой Второй Академии, мало быть даже агентом империи. Я хочу чуда. Хочу быть рядом с тобой, как пять лет назад. Только в этот раз – по-настоящему.

Молчание.

– Я не говорил тебе, что у тебя есть выбор, – наконец ровным голосом произнёс отец. – И не приглашал тебя встать на мою сторону. В гробнице я всего лишь предупредил вас двоих, что вам не стоит меня преследовать.

– Знаю, – просто сказала я. – Я стою здесь и ничего от тебя не требую. Не убеждаю, не взываю к твоим лучшим чувствам, не напоминаю, что я твоя дочь… хотя сейчас я именно это и делаю, да?

Отец тихо засмеялся:

– Пожалуй.

– Но я хочу узнать тебя, – тихо сказала я. – Настоящего Маркуса Рише. Настоящего… тебя. Скажи, что ты этого не хочешь.

Молчание. Полутёмный зал Второго Архивариата. Тишина и темнота. И статуя-пьедестал, подсвеченная изнутри.

– Мой брат-близнец и я родились так же, как ты и твоя сестра, – внезапно произнёс отец. – Один из нас забрал дар другого в утробе матери. Мы с тобой похожи, Фаэль. Так похожи.

Я чуть не рухнула. Я слышала лишь об одном случае, когда принц-близнец украл у нерождённого брата дар. Триста лет назад. Великая династия Драго. Императорская семья.

– Не может быть, – прошептала я.

Я помнила историю братьев. Принц Орис, лишённый дара, изгой и пария, не мог претендовать ни на что. Впрочем, он и не пытался. Он просто исчез, занявшись…

…Изучением древних рун.

А его брат-близнец, принц Нейр, погиб примерно в то же время.

«Мы с тобой похожи, Фаэль. Так похожи».

– Ты, – выдохнула я. – Ты – пропавший принц Орис! Ты убил брата и сбежал?

– О нет. Всё было куда интереснее.

В голосе отца прозвучала странная горечь. Что бы ни произошло, непохоже было, что эта потеря осталась в прошлом.

У меня кружилась голова. Я слушала, затаив дыхание, и казалось, даже пыль в тёмных углах слушала вместе со мной. Невозможно было представить, что такая тайна, страшная, непостижимая и огромная, досталась одной мне. Разговор с бессмертным.

Разговор с отцом.

– Тебе триста лет, – прошептала я. – Триста лет…

– Увы, нет, гриссёнок. Как все люди, я меняюсь и забываю. Я помню прошлые жизни, но всё, что произошло больше десяти лет назад… оно словно случилось не со мной.

Он помолчал.

– Кроме детства, конечно. Кроме моей первой жизни. Её я помню, словно жил ею вчера.

– Так ты заинтересовался мной именно поэтому? Потому что мы оба были изгоями?

– Я могу сделать вид, что сказал тебе истинную причину, но я солгу, – неожиданно сказал отец. – Но эта очень близка к правде. А потом…

– Да?

– Я полюбил тебя, – просто сказал он, и я почувствовала, как в глазах вскипают слёзы. – Конечно, я заинтересовался тобой из-за твоего происхождения. Но потом… я не знаю, гриссёнок. Как возникает любовь? Почему почти все люди нам безразличны, но ради некоторых мы готовы пройти сквозь огонь?

– А ты… готов пройти сквозь огонь для меня?

Сердце стукнуло. Конечно, он ответит «нет». Любой другой ответ будет ложью, и мы оба это знаем.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Но мне хотелось бы, чтобы ты так думала.

Он вновь сделал паузу.

И вдруг засмеялся:

– Какой смысл дальше ходить вокруг да около? Ты знаешь, к чему идёт этот разговор, Фаэль. Пять лет назад ты была ребёнком, но теперь ты можешь стать моей ученицей… моей настоящей ученицей. Такой же, как и я. Я способен дать тебе то, что не подарит никто в этом мире.

– Б-бессмертие?

– Да. Если я этого захочу.

Мои ослабевшие пальцы соскользнули со стекла пьедестала.

Я… я ведь слышала это своими ушами, да? Мой отец предложил мне руну бессмертия?

«Соглашайся, Фаэль! – будто раздался внутри резкий голос Рэя. – Сейчас же!»

– Ты так же умён, как и Рэй, – севшим голосом произнесла я. – Нет, ты куда умнее. Рэй поманил меня мечтой стать имперским агентом, но ты даришь мне новую мечту. Невозможную. Обрести вечную жизнь.

– А ты делаешь всё, чтобы заманить меня мечтой, которая много лет преследовала меня, – с насмешкой произнёс призрак. – Мечтой о родственной мне душе, проживающей жизнь за жизнью бок о бок со мной. Так кто из нас троих умнее всех?

Он резко выпрямился.

– Довольно. Я дал тебе пищу для раздумий – думаю, для первого раза достаточно. Напоследок ответь мне на один вопрос. Ты веришь Рэю?

– Во многом, – мгновенно произнесла я. – Но далеко не во всём.

– То, что он верен империи до мозга костей, – истина, – кивнул призрак отца. – А вот то, что ему дорога твоя жизнь, – наглая ложь. Ты помнишь защитный артефакт, который тебе дали, когда вас с сестрой увезли к морю в день переворота?

Я помнила. Крошечный пурпурный восьмигранник не больше пуговицы, в котором едва проглядывалась рунная вязь. Я носила его, пока он не рассыпался в пыль.

– Второй артефакт был у Рэя, – произнёс отец. – В тот день вас с Сильвейной похитили по его приказу. Именно его люди дали ту вещь тебе. Я не имел к этому никакого отношения.

Кресло вдруг начало уплывать куда-то. Я качнулась.

– Рэй шантажировал меня, – спокойно сказал отец. – Если бы его брату не сохранили жизнь, Рэй активировал бы свой артефакт, и второй взорвался бы в твоих руках. Ты бы погибла мгновенно.

– Не может быть, – прошептала я. – Мы же были детьми! Рэй не мог серьёзно угрожать…

Я осеклась. Рэй был имперским агентом. Не было черты, которую он не перешёл бы ради блага империи. И жизнь тринадцатилетней Фаэль Рише его бы не остановила.

– Он знал, что ты дорога мне. И оказался куда расчётливее, чем я думал.

Я сглотнула.

– Я не уверена, что верю в это, – севшим голосом сказала я. – Рэй спокойно признался, что парный артефакт был у него. Зачем, если это обличало его в покушении?

– Чтобы запудрить тебе мозги ещё сильнее, – жёстко произнёс призрак. – Хочешь увидеть доказательства его вины? Проверь все вещи, что ты носишь при себе. И отдельно проверь то, что дал тебе Рэй.

– Ты хочешь сказать, что он опять…

Я вновь осеклась, когда моя рука машинально потянулась к поясу. Туда, где висели мои пополняемые метательные ножи с двумя…

…С двумя артефактами, встроенными в рукоять. И один из них был восьмигранной тёмно-пурпурной геммой.

– Нет, – прошептала я. – Рэй, как ты мог?

Я произнесла эти слова, потому что должна была их произнести. Отец должен был видеть мой шок и смятение в любом случае.

Но мои настоящие эмоции мало отличались от этих. Кровь бушевала внутри, но куда сильнее было гигантское чувство обманутости, опустошённости и беспомощной, почти детской обиды.

Как он мог? Как – Рэй – мог?

И лишь крошечное чувство в глубине души говорило: мог. Агенту вроде него не раз и не два приказывали обеспечить успех миссии любой ценой. И порой это включает в себя устранение чересчур строптивых или слишком догадливых учениц.

– Парный артефакт находится у твоего наставника, – промолвил отец. – Раздень Рэя и проверь его одежду, если не веришь. Думаю, тебе это не впервой.

Скрытую насмешку я пропустила мимо ушей. Мне было не до того.

– Я отомщу, – произнесла я ледяным тоном. – Клянусь тёмными сиддами и драконьей кровью, он заплатит, если это окажется…

Я запнулась. Я никогда ещё не нарушала клятв.

– Скажи мне одно, – устало сказала я. – Где ты сам проведёшь черту, отец? Если Рэй не отступит, если в охоте на тебя к нему присоединятся другие? Всей имперской разведке должен прийти конец? И империи тоже? Ради тебя? Ради одного тебя?

Повисла тишина.

Я знала, что отец ответит. Но я всё равно должна была это услышать.

– Да.

И статуя погасла.

Глава 1

Я откинулась в кресле, закрыв глаза. Следующий день был днём отдыха, и мне не нужно было идти досыпать в общую спальню. Я могла отдохнуть и подумать здесь.

Вот только мне хотелось не сидеть наедине с собственными мыслями, а рассказать кому-то всё. Рассказать, что в рукоять моего метательного ножа встроена убийственная гемма, что мой отец предлагает сделать меня бессмертной, а мой наставник забыл упомянуть, что меня похитили по его приказу и чуть не убили, когда мне было тринадцать. И он целовал меня, обнажённую, зная и помня это.

Знал ли Рэй, что отец предложит мне бессмертие?

Я открыла глаза, глядя на погасший пьедестал дальней связи. Потом перевела взгляд на метательные ножи – и с силой отшвырнула их от себя. По телу прошла дрожь. И вот это я носила с собой всё это время?

Проклятье, мне даже не с кем было поговорить. Разве что с Вейрой, которая тоже была стажёром разведки. Вот только я не имела права рассказывать ей самое главное.

Я вздохнула, вспоминая наш последний разговор.

– …Рэй, похоже, поставил на тебе крест, – произнесла Вейра. – А раз так, мы с тобой больше не соперницы.

Мы сидели на крыше. Внизу в лунном свете поблёскивали мозаики на стенах, справа над Алым сквером угрожающей тенью нависала позорная стена, а внизу, в общих спальнях, студенты дрыхли без задних ног. Слишком велики были физические нагрузки во Второй Академии, чтобы вот так просто шататься по ночам.

– Я всё ещё стажёр Рэя, – напомнила я.

– Не очень-то. Он едва замечал тебя последнее время. – Вейра мечтательно улыбнулась. – Он будет моим.

Я закашлялась.

– Гм… вообще-то он не очень готов к браку и детям.

Вейра фыркнула:

– Романтика – чушь, мне нужен наставник. Меня куда больше заботит, как вытащить его из-под ареста. Отцу оставили должность, так что он мог бы попытаться помочь, но, когда я его спросила, он покачал головой и сказал, что приказ об аресте Рэя был отдан лично лордом Джавусом и отменить его может только он.

Я закусила губу. У Зеро, главы оперативного штаба и наставника Рэя, было куда больше влияния, чем у нас двоих. Но если даже он был бессилен…

– А самого Зеро ни в чём не обвинили?

– Злоупотребления всегда были и будут, – отмахнулась Вейра. – Серые операции и неучтённые трупы – тоже. Просто кто-то умеет прятать следы лучше, кто-то хуже, и, если кто-то решает взбаламутить воду, наказывают не тех, кто нарушает, а тех, кто попадается.

– Хочешь сказать, у твоего отца целая коллекция скелетов в шкафу, но никто никогда этого не докажет?

Вейра смерила меня взглядом, и я вздохнула:

– Я знаю. Извини.

Некоторое время мы сидели, глядя на бег подсвеченных луной облаков.

– У тебя есть братья или сёстры? – спросила я, глядя на светлеющее вдали здание спален Академии, где сейчас спала Сильвейна.

– Я единственный ребёнок, – сухо сказала Вейра. – И судя по твоим отношениям с сестрой, мне повезло.

Сильвейна, которая забрала у меня дар в утробе матери и получила в женихи Ксара, которого я любила ещё с детства. А потом Ксар разорвал помолвку, и Сильвейна в бешенстве решила отомстить, насильно поставив мне татуировку «порочной розы». И если бы не вмешался сам лорд-хранитель Академии, ей бы это удалось.

– Я не знаю, что будет дальше между мной и Сильвейной, – произнесла я. – Но она дочь Маркуса Рише, как и я. Она не дура. И, думаю, скоро она поймёт, что невеста, объявившая вендетту слабой и бедной сестре, куда менее привлекательна, чем уверенная красавица, которой плевать. Принц Тиар ею увлёкся, значит, за ней будут следить вдвойне пристально.

– Тиар на ней не женится, – покачала головой Вейра. – Ни за что.

Я нахмурилась:

– Почему? У неё уникальный дар, она из правящего рода, она красавица.

– Стерва с даром никому не нужна, – отрубила Вейра. – «Ах, у неё такой дар, такой дар»? Да кому это интересно, если весь дворец будет бояться её истерик? – Она дёрнула плечом. – Тиар использует на ней свои коготки и побалуется с плёткой, так что ей пару месяцев придётся ходить с длинными рукавами и запудривать синяки, пока он не найдёт себе другую игрушку. Ну, и потом будет наведываться, когда заскучает. Надо же ему где-то сбрасывать пар. Ведь мать своих детей он не тронет.

Я поперхнулась.

– Ч-что?

– Поверь, как я сказала, так и будет.

– Но… плётка? На Сильвейне? Ты с ума сошла?

Смех Вейры колокольчиком прозвучал в ночной тишине:

– Ты не знала о его привычках? Тёмные сидды, Рэй правда тебе ни слова не сказал? Ты совсем невинный цветочек?

Я опустила взгляд. Я совершенно не хотела, чтобы Вейра догадалась обо всех тех вещах, которые Рэй делал со мной в доме у озера.

– Впрочем, оно и хорошо, – проронила Вейра. – Твой Ксар здорово в тебя влюблён. Настолько, что отказался от положения в правящем доме. Если ты выйдешь за него, да ещё и невинной, а у вас родится дочь или сын с даром, старший лорд Джавус не сможет не принять сына и внучку обратно. Глава разведки в твоей гостиной. Представляешь, какое влияние у тебя будет?

Я представила.

– Скорее уж удавит перед свадьбой, – сдавленно сказала я. – Или тихо устроит так, что я якобы умерла родами, если ребёнок появится на свет без дара.

– Я серьёзно.

– Я тоже. – Я взглянула Вейре в глаза. – Поверь, у меня очень мало близких людей. Ксар – один из них. И я не желаю портить жизнь ему и себе. Если бы он взял меня в жёны, он стал бы парией сам, навсегда, и рано или поздно он начал бы сожалеть. Пусть редко и недолго … но я не хочу так жить, Вейра. Мы ведь читали такие романы, ты и я, верно? Правящий лорд и скромная горничная? Мы прекрасно помним, как они кончаются. К тому же, выйдя за Ксара, служить империи лучше я не стану, а без личного влияния я как-нибудь обойдусь.

Вейра посмотрела на меня очень внимательно.

– Всё-таки Рэй, – одними губами произнесла она. – Ты сама себе не признаёшься, но ты хочешь его получить. Даже если подарить тебе счастье с Ксарионом Джавусом на блюдечке, ты его не возьмёшь. Рэй тебя отравил. Проник тебе в кровь.

Я мысленно фыркнула. О да. Особенно когда уложил меня голой перед татуировщиком, фактически не дав мне выбора. Разрушил мою будущую карьеру. Солгал мне, используя образ умершего брата, чтобы показаться уязвимым, – а я, наивно приняв его слова за чистую монету, подарила ему себя, чтобы согреть и утешить в ночи. Как глупая девчонка. Рэй использовал меня как хотел, без малейших угрызений совести.

Но я получила несколько ценных уроков – и свободу.

И, кажется, ни о чём не жалела. Потому что те ночи стоили того.

– Рэй много для меня значит, – помолчав, произнесла я. – Но я его не люблю. Даже если бы Ксара рядом не было, я знаю, что Рэй – не тот парень, с кем можно жить долго и счастливо. А я хочу жить счастливо.

– Но недолго, – проницательно заметила Вейра.

Я невесело улыбнулась:

– Мы будущие имперские агенты. Разве бывает иначе?

Наступило молчание.

– Отец счастлив с матерью, – вдруг сказала Вейра. – Очень. Я не уважала её, когда была ребёнком, но теперь поняла, что она делает дома. Она создаёт счастье. Тепло. Красоту. Я как-то пришла домой, посмотрела на неё, пекущую плюшки на кухне… и вдруг поняла, как много она дала нам с отцом. И заплакала.

Я перевела взгляд на спокойное и жёсткое лицо Вейры. И вдруг, повинуясь безотчётному порыву, обняла её.

– Я никогда не знала моей матери, – прошептала я. – Но если бы она осталась жива, я бы чувствовала то же самое.

– Ну… ну хватит… ты… прекрати же! – Вейра высвободилась, выстрелив в меня делано-раздражённым взглядом. – Без этих нежностей!

Но я лишь ухмыльнулась в ответ:

– Поздно. Теперь я тебя знаю. Ты такая же сентиментальная, как и Хат.

– Этот голем-убийца?

– Вы два сапога пара.

Вейра с возмущённым видом набрала воздуха в лёгкие – и расхохоталась.

…Мы сидели на крыше ещё часа два, не меньше. Говорили обо всём. Я запомнила смутное чувство грусти и зависти, когда поняла, что Вейра и впрямь великолепно владеет своими эмоциями. Она восхищалась Рэем и желала у него учиться, но ни на мгновение не испытывала к нему романтических чувств. Она любила отца, но критиковала его планы напропалую, если считала, что он ошибается. И, настроившись на такой же счастливый брак, как и у своих родителей, Вейра безо всяких сомнений отшивала поклонников, с которыми, как она считала, она лишь тратит время.

Наверное, я тоже была способна и на то, и на другое, и на третье. Вот только я всё ещё смотрела на отца как на недосягаемое божество. А на Рэя…

…Нет, я не соврала Вейре в том, что не люблю его. Но часть меня хотела видеть Рэя, которому я была бы дорога. Рэя, который улыбался бы мне каждое утро.

И я до сих пор не могла понять, почему мне так этого хотелось.