Текст книги "Вторая Академия (СИ)"

Автор книги: Ольга Силаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Но думать дальше я уже не могла. В голове зашумело, и руки сами потянулись к пуговицам на мундире. На форме Второй Академии не было запирающих рун. В отличие от формы сиддов, она застёгивалась по старинке, но это лишь давало мне лишние секунды. Проклятье, нет же, нет… нет…

Но руки меня больше не слушались.

– Слишком медленно, – с досадой произнёс первый.

И, шагнув вперёд, рванул мундир с моих плеч. Второй с ухмылкой шагнул вперёд – и взялся за пояс моих брюк. Я вскрикнула.

А потом маска сидда-менталиста внезапно будто притянула мой взгляд, и я ощутила, как его глаза смотрят на меня.

– Глупая хорошенькая дурочка притащилась в Академию, чтобы её потрогали все кому не лень, – с издёвкой протянул он всё так же хрипло. – За этим ты поступила сюда? Да? Скажи мне настоящую причину, зачем ты в Академии. Скажи мне.

Голова кружилась всё сильнее. Я должна была ответить. Должна была. Словно во время ментальной проверки, только вот в этот раз рядом не было Рэя, чтобы меня защитить.

Давление на виски сделалось невыносимым.

– Я ищу… – хрипло прошептала я. – Я… ищу… бессмертие.

Я не знала, как последнее слово сорвалось с губ. «Моего отца» – вот что я должна была ответить. Но моё подсознание решило иначе.

Неужели на самом деле я мечтала не обнять отца, а узнать его тайну?

– Ты о чём? – поинтересовался его приятель. – Что за бред?

– Молчать, – резко сказал мне менталист под очередную вспышку алого, и мне словно заткнули рот. Я не отрывала взгляда от высокого сидда, который уже расстёгивал мои брюки. Я не могла, не могла сопротивляться…

Но я вдруг поняла, кто он. Потому что мизинец на его перчатке был смят. Пальца под чёрной плотной тканью не было. Это был Гёрз, бывший приятель принца Тиара.

Заметив мой взгляд, он ухмыльнулся:

– Узнала, да? Ты мне заплатишь за вчерашнюю подножку. Вот прямо сейчас разденешься, встанешь на колени – и заплатишь.

И тут его соседу в голову прилетел гранитный булыжник. Совсем небольшой, размером с ладонь. Но попал он прямо в висок.

Следующий камень заставил сидда-менталиста пошатнуться и схватиться за голову: камень чуть не проломил ему затылок. Кто-то обладал потрясающей меткостью. Я не видела стрелка в сквере, и это значило, что нас разделяло шагов сорок, не меньше.

Но главное, я была свободна.

Я спрыгнула с пьедестала, наплевав на запреты, и рванулась к Гёрзу. Выхватила у него из пояса кастет, враз сверкнувший голубым огнём, и ударила между ног, целясь как можно ниже. Он взвыл – и тут я вновь подставила ему подножку.

Он рухнул прямо на товарищей. Ещё два камня прилетели из темноты, и я невольно присвистнула: один угодил приятелю Гёрза прямо в кадык, второй – менталисту в бедро.

– Назад! – хриплым искажённым голосом скомандовал менталист. – Прочь отсюда, живо!

Они бросились врассыпную.

Вейра. Только Вейра обладала такой поразительной меткостью, а это значило, что она была неподалёку. По жилам разливалось облегчение. Она спасла меня.

Я замерла с пылающим кастетом в руке, не зная, что делать. Вернуться на пьедестал? Броситься искать Вейру? Позвать кого-нибудь на помощь?

И тут из дверей здания вышла девушка.

Наши взгляды встретились. Она глядела на меня круглыми от ужаса глазами. И прекрасно видела и голубое пламя кастета, и хромающего Гёрза, убегающего вдаль.

Я выдохнула.

– Пожалуйста, не… – севшим голосом начала я.

И чуть не оглохла от её крика.

– Она напала на студентов! – заорала девушка. – На помощь!

Ещё одна студентка стояла за её плечом и круглыми глазами смотрела на меня.

Проклятье. Кажется, я вляпалась.

глава 13

Когда за мной закрылась дверь карцера, я без сил упала на койку. Я провела на ногах весь день и была ужасно голодна, но, кажется, кормить меня никто не собирался.

Неважно. Я хотя бы высплюсь.

Я вздохнула, закидывая руки за голову. Вейра помогла мне, но сама, разумеется, подставляться не захотела – она так и не появилась. А я… мне даже бегство не помогло бы. Трое избитых студентов… меня бы обвинили всё равно.

Что со мной вообще случилось? Тот менталист – он издевался надо мной, раздевая меня, или знал, о чём спрашивает? Накажут ли его за запрещённое применение дара? Да и поверит ли мне кто-нибудь вообще, если я его обвиню?

И что со мной будет? Даже если Рэй или Ксар захотят мне помочь, будет ли их вмешательства достаточно? И вступится ли за меня лорд-хранитель?

Кажется, удержаться во Второй Академии будет куда сложнее, чем я думала.

Я закрыла глаза. И почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Я спала, едва осознавая, что сплю, и чувствовала, как улыбаюсь во сне.

Потому что я видела отца.

– Спокойнее, гриссёнок, – произнёс он. – Сосредоточься. Ещё немного, и у тебя получится.

Мы сидели в саду на платформе, медленно плывущей над городом, – наследие древних тёмных сиддов для правящих родов. Осенние листья усыпали платформу, и мягкие маты, на которых я сидела, были немного влажными после прошедшего дождя, несмотря на согревающие руны.

– Тебе легко говорить, – сказала я, хмурясь. – У тебя есть дар. Ты можешь закрывать своё сознание от менталистов, а я – нет.

– У меня не всегда был…

Отец осёкся. Вздохнул и присел рядом.

– Я не всегда умел защищать своё сознание, гриссёнок, – произнёс он мягче. – И это порой приводило к… плохим последствиям. Ты ведь не хочешь, чтобы кто-то узнал твои самые драгоценные тайны? Твои слабости? Или даже мои тайны, если ты вдруг узнаешь что-то, что может меня погубить?

Я нахмурилась:

– Погубить тебя? Как?

– Император Дрэйг очень тяжело болен. Ему осталось два-три года, не больше. И он очень хочет жить. Месяц назад одного из лучших подпольных татуировщиков столицы чуть не запытали до смерти только потому, что императору донесли, что тот ставил опыты с неизвестными рунами, якобы продлевающими жизнь. Теперь его жизнь под угрозой – и жизнь его дочери тоже. Я не хочу, чтобы что-то подобное случилось с тобой, если император вдруг начнёт подозревать меня тёмные сидды знают в чём.

На его лице было очень странное выражение.

– И что ты будешь делать? – спросила я. – Если он будет подозревать тебя тёмные сидды знает в чём? Ударишь в ответ? Но ведь это же сам император.

Отец отрешённо смотрел вдаль, на облетающие деревья.

– Делла Дон, одна из лучших мастеров боя во Второй Академии, месяц назад пыталась убить императора, чтобы остановить это безумие, – произнёс он. – Я видел её после этого в подвалах дворца. Видел, что с ней сталось. Я был с ней в её последние минуты, и они отпечатались в моей памяти навсегда. Когда чувствуешь чужую смерть всем сознанием…

Он прикрыл глаза, словно само воспоминание приносило ему невыносимую боль.

– Ты видел, как её пытали? И не стал её спасать? Ведь ты сочувствуешь ей!

Отец бросил на меня острый взгляд.

– Мой долг – защищать империю, – произнёс он. – В том числе от тех, кто покушается на императора. Какие бы мотивы у них ни были. Но та гибель… – его голос сделался едва слышен, – была чудовищна.

Я долго смотрела на него. Месяц назад. Это случилось месяц назад…

– Помнишь, когда я плакала на подоконнике, ты подошёл спросить, что со мной? Впервые в жизни? – К глазам вдруг подступили слёзы, и я подавила всхлип. – Ведь это тоже было месяц назад. Ты поэтому подошёл ко мне? Потому что видел её смерть?

Его брови взлетели:

– Ты считала дни с того момента?

Слёзы всё-таки потекли по щекам. Я зажмурилась.

В следующее мгновение отец наклонился, осторожно вытирая мои щёки. Неожиданно мягко для правящего лорда.

Я робко открыла глаза.

– Ты… на меня не сердишься? Раньше ты говорил, что мы с Сильвейной не имеем права плакать на людях.

– При мне можно, – негромко сказал отец. – Но не стоит. У тебя другая судьба, гриссёнок. Как и я, ты рождена, чтобы добиваться своего и заставлять других плакать. Поверь.

Я заморгала.

– Но я…

– Какое-то время ты будешь думать, что ты не такая. Что ты хочешь мира, любви, постоянства. Милосердия. Но потом ты поймёшь, что если не шагнёшь вперёд и не начнёшь менять мир так, как хочется тебе, то все твои мечты окажутся в грязи.

Он помолчал.

– Тебе не нужно быть холодной статуей, дочь. Но ты должна уметь ею быть.

А потом вдруг улыбнулся.

– А теперь закрой глаза. Представь, что ты видишь что-то необыкновенное, что-то, чего никогда раньше не видела. Сконцентрируйся – и нырни в этот мир.

Я послушно закрыла глаза.

И увидела дракона. Огромного алого дракона, парящего в небе. С глазами чистыми и пронзительными, как солнце.

– Забери его себе, погрузись в него, сделай его защитой для своего разума. И если у тебя получится, – раздался тихий голос отца, – никто не сможет отнять это у тебя. Ни твоё сознание, ни твою свободу. Никому не позволяй решать за себя, кто ты, Фаэль. Никому.

Меня разбудил знакомый голос.

– Вставай, соня. Хватит нежиться в роскоши.

Я резко села. Рэй с насмешкой глядел на меня, сидя на краю койки и закинув ногу за ногу.

– Делла Дон, – выдохнула я. – Она знала, что поиски бессмертия кончатся катастрофой, и пыталась убить императора.

Рэй нахмурился.

– Знаю. Но покушений на моего отца были десятки. Мастер Дон не была первой и не была последней.

Я судорожно тряхнула головой.

– Мне снилось, как отец рассказывает о ней. Он допрашивал её перед смертью, и именно после этого допроса он изменился. Начал обращать на меня внимание.

Лицо Рэя застыло.

– Делла Дон, – негромко сказал он. – Как интересно.

– Она – предыдущее воплощение моего отца, – прошептала я. – Рэй, у нас есть зацепка!

– И я ею займусь, – коротко произнёс Рэй. – Но сначала я хотел бы узнать, что случилось.

Я закусила губу. И быстро, сжато обрисовала Рэю всё, что произошло, коротко коснувшись разговора с лордом Нилом и не упуская ни одной важной детали.

– Один из этих троих был сильным менталистом, – произнесла я. – Он заставил меня сказать, зачем я в Академии. Он завуалировал вопрос издёвкой, но смысл был ясен.

– А ты ответила, что ищешь бессмертие, – произнёс Рэй.

– Да.

Повисла тишина. Мои щёки пылали. Я знала, что я не могла сопротивляться сильному ментальному удару… но мне всё равно было невыносимо стыдно.

Горло вдруг сдавило. Я отвела взгляд.

– Зеро обещал убить меня, если я раскрою тайну, – прошептала я. – А я почти это сделала.

– К ментальным допросам это не относится, – голос Рэя был неожиданно мягок. – Посмотри на меня.

Я неохотно повернула голову.

– Я не могу взять твои слова на веру, потому что я ничего не беру на веру, – спокойно сказал Рэй. – Мне нужны факты и доказательства. Но я сделаю всё, чтобы найти этого менталиста. Это будет сложно, потому что все они будут врать, а уж этот Гёрз и подавно, но я докопаюсь до истины так или иначе.

– Прямо сейчас? – прошептала я.

Рэй медленно покачал головой:

– Нет. Обычный наставник, умеренно озабоченный проступком своей студентки, не вытряхивает всех студентов-менталистов из кроватей посреди ночи. Кроме того, уверен, что наш парень уже успел передать твой ответ своему нанимателю.

– Кому? Лорду Нилу?

– Вряд ли. Зачем ему встречаться с тобой и влезать в твой разум, если он заранее подослал к тебе менталиста? Это бессмысленно.

Наниматель. До меня вдруг дошли слова Рэя в полной мере. Все наши разговоры о бессмертии не были выдумкой. Мой отец был жив, он проверял меня – и хотел знать, зачем я в Академии. Именно он подослал менталиста.

Сердце бешено забилось. Неужели отец мог поступить со мной так бесцеремонно и безжалостно?

– Я знаю, что он творил страшные вещи с другими, но я никогда не думала, что он причинит боль мне, – прошептала я. – Неужели он настолько изменился?

– Он всегда был таким, – очень спокойно сказал Рэй. – И совсем скоро ты наконец увидишь его настоящего.

Он холодно посмотрел на меня.

– Но куда хуже то, что ты провалилась как агент. За какими тёмными сиддами ты полезла в драку?

– У меня не было другого выхода!

– Правда? То есть мне достаточно снять с тебя штаны, чтобы ты выболтала все секреты империи? Даже менталиста приводить не надо?

Я почувствовала, что начинаю закипать.

– А ты? – произнесла я сквозь зубы. – Если бы над тобой начали издеваться вот так, ты бы стоял истуканом и принимал всё это?

– Кто сказал тебе, что со мной этого никогда не происходило?

Я поперхнулась.

– Ты…

– Героический подвиг, когда я улетел прочь от позорной стены на драконе, вошёл в анналы Академии, – спокойно сказал Рэй. – Чего история не сохранила, так это того, что было потом.

– А что… было потом? – севшим голосом сказала я.

– Потом… – Рэй помолчал. – Потом, в кабинете лорда-хранителя, мне сообщили, что я свободен и со следующего дня могу отправляться на занятия.

– И всё?

– И всё. Правда, моё место у позорной стены должен был занять другой.

– Кто?

– Мой брат.

Повисло молчание.

– Джейен, – в тишине произнёс Рэй. – Он уже оканчивал Академию… и успел нажить немало врагов, каждый из которых с радостью бы воспользовался случаем, а фантазия у них была богатая. Но Джейен знал, что отец со мной сделает, если я не вернусь в Академию, и просто, без затей, занял моё место.

– Ох.

– Точнее, – помолчав, сказал Рэй, – решил занять. Я не дал ему это сделать.

– Ты вернулся к позорной стене сам, – тихо сказала я.

– На месяц. Лорд-хранитель не согласился на меньшее. – По губам Рэя скользнула холодная улыбка. – А заступников, охраняющих меня весь день, у меня не было.

– И ты… серьёзно не стал защищаться, когда на тебя… когда тебя?..

– Нет.

Рэй говорил отстранённо, словно не о себе. Но я ни разу не слышала таких эмоций в его голосе раньше. Как бы глубоко он ни прятал свои чувства, я ощутила их отголосок. Джейен. Старший брат закрыл собой Рэя, предложил пройти вместо него тяжёлое и унизительное наказание… а Рэй отказался и упрямо пошёл к позорной стене сам.

Рэй не согласился, чтобы его брата унижали, так как же он потом смог предать его? Обречь на смерть?

Я смотрела Рэю в лицо, и он не отводил взгляда.

Но я знала, что не спрошу ничего. Я слишком хорошо помнила, что было, когда я спросила, предал бы Рэй свою мать, если бы та была жива. Слишком спокойный взгляд. Слишком ровный голос.

«И поскольку ты сейчас понятия не имеешь, о чём я говорю, продолжать эту тему бесполезно».

Нет. Не сейчас. Но я хотела знать. Что довело Рэя до предательства? Безумие отца – да, я могла это понять, но брат, которого он любил?

Возможно, когда-нибудь Рэй мне всё-таки расскажет. А пока я готова была ждать.

– Так что со мной будет? – спросила я вслух.

Рэй встал.

– Сейчас, – спокойно сказал он, – ты идёшь в мои комнаты. Мы отправляемся в гробницы уже завтра днём, и ты нужна мне отдохнувшей.

Спать у него? Я уже открыла рот, чтобы запротестовать, как до меня дошла первая часть фразы.

– В гробницы?

– Твоё первое задание, если ты не забыла. И нет, даже не вздумай меня расспрашивать. Расскажу завтра утром.

– Но я… я арестована, я…

– Дом Джавус выплатил за тебя целое состояние, – устало сказал Рэй. – Точнее, твой поклонник. Кажется, он пожертвовал Академии какой-то из своих боевых артефактов.

Ксар коллекционировал боевые артефакты и обожал свою коллекцию. Неужели он любил меня ещё больше, несмотря на мой отказ?

Я закусила губу. Боль сжимала сердце при одной мысли о Ксаре, но я не могла позволить себе о нём думать. Всё было кончено раз и навсегда. Я научусь жить с разбитым сердцем, но разбивать его снова и снова я не позволю никому.

Я тряхнула головой, возвращаясь к действительности.

– А те трое, что напали на меня? Что с ними будет?

– Я проведу собственное расследование, – спокойно произнёс Рэй. – Раз ты моя подопечная, думаю, никто не удивится, что эта атака меня разозлила. Но я справлюсь сам, без людей лорда-хранителя за спиной. А ты, напоминаю, сейчас свободна. – Рэй протянул мне руку. – Идём.

– К тебе? – уточнила я.

– Ко мне.

Я помедлила, отведя руку в сторону.

– Мы… будем спать в одной постели? Ты и я?

Рэй насмешливо улыбнулся:

– А вот это тебе и предстоит выяснить, не так ли?

Он вдруг обнял меня за плечи, и я ахнула: я больше не видела своих рук.

– Нравится? – послышался голос Рэя из ниоткуда.

– Как… как ты это сделал?

– Моя руна позволяет мне скрыть ещё кого-то. – Рэй помедлил. – Иногда. Это… трудно.

– Спасибо, – шёпотом произнесла я.

– Не за что. Не стоит афишировать твой визит в мою спальню. К тому же будет забавно, если отсюда ты просто… испаришься.

Я засмеялась, держась за его руку. И почувствовала, как Рэй взъерошивает мои волосы.

Он пришёл за мной. Вот только… ночевать в его комнате?

Но Рэй, как всегда, не оставлял мне ни малейшего выбора.

глава 14

Когда Рэй коснулся мерцающей серебром руны и включился свет, я охнула.

Подземный сад. За чёрными зеркальными стенами-окнами светились растения. Сияющие споры обволакивали их медовым водопадом, ярко-голубые игольчатые водоросли колыхались, обволакивая моё отражение в окне. Я сделала неуверенный шаг вперёд и застыла. Мне вдруг показалось, что если я подойду к окну и прикоснусь к нему, то иллюзия исчезнет.

В полутьме вдруг вспыхнула пара алых огней.

– Приветствие: добро пожаловать домой, хозяин! – сообщил металлический голос с долей радости и ехидства. – Неужели у тебя наконец началась фаза размножения?

– Проклятье, – пробормотал Рэй, оборачиваясь. – Хат, какую часть команды «Жди снаружи» ты не понял?

Обсидиановый голем невозмутимо стоял у стены. Тёмно-серый треугольник рта, служивший ему динамиком, блеснул, и мне вдруг показалось, что он ехидно улыбается.

– Поправка, хозяин. Ещё с тёмных времён големы в первую очередь подчиняются Первому Правилу, а команда ждать снаружи вошла с ним в противоречие.

– Знаю я, что это за Первое Правило, – пробормотал Рэй. – Делать всё, что тебе вздумается.

– Поправка: Первое Правило заключается в том, чтобы не позволять, чтобы хозяина убили во сне. Особенно когда он ночью заваливается в спальню с кем попало.

– Вообще-то я не кто попало, – оскорблённо возразила я.

– Да ну? Ты попадаешь метательным ножом в глаз с сорока шагов? Умеешь стрелять очередями из рунного ружья в нулевой видимости? Может, откручиваешь головы голыми руками? – Хат издал смешок. – Я так и думал.

Рэй устало вздохнул, прикрывая ладонью глаза.

– С тобой такое происходит каждый раз, когда ты приводишь в свои комнаты девушек? – уточнила я.

– Вообще-то это первый раз, когда он… – начал голем, но Рэй вскинул руку:

– Наружу. Сейчас. И ни слова больше, а то завтра не возьму с собой. Или, ещё хуже, заставлю стоять у входа в гробницу весь день.

Голем возмущённо вскинулся.

– Это низко! Тропа воздержания и терпимости саморазрушительна, хозяин! Я создан, чтобы убивать!

– Возражения не принимаются.

Рэй припечатал ладонь к руне, и дверь вновь открылась. Хат обречённо зашагал к ней.

– Когда мы наконец уже кого-нибудь убьём? – пробормотал его голос, и дверь за ним закрылась.

Рэй тяжело вздохнул. В следующее мгновение в моём животе вдруг забурчало, и я вновь вспомнила, что не ела весь день.

– Садись, – произнёс Рэй, указывая на столик и два черных кресла-кушетки в глубине комнаты. – Очень голодная?

– С ума схожу от голода, – честно сказала я.

– Сейчас будет ужин.

Я с трудом дошла до кресла и упала в него, положив руки на прохладные подлокотники. Спать хотелось, но уже значительно меньше: обещание ужина меня разбудило.

Полуприкрыв глаза, я наблюдала за Рэем. Его комнаты состояли лишь из одного огромного зала, полного сверкающих чёрных поверхностей, в которых можно было ловить свои отражения. На первый взгляд казалось, что здесь совершенно негде было хранить вещи, но Рэй коснулся незаметной выемки, потом второй, и тонкие мраморные стенки расступились, открывая поблёскивающие инеем ниши. Ещё несколько движений, и в чёрном мраморном камине запылало пламя. Отблески запрыгали по стенам, озаряя подземный сад, и в зале сразу сделалось уютнее.

Тёмная прядь, подсвеченная огнём, упала Рэю на лоб, и я в очередной раз подумала, как хорош собой он был и каким успехом, должно быть, пользовался у девушек, несмотря на свою репутацию. Ведь в запретном плоде есть своя притягательность, правда? Я могла представить здесь его очередную любовницу, лежащую на чёрных матовых простынях и с улыбкой берущую из рук Рэя коктейль. Впрочем, приводит ли Рэй их сюда, в святая святых? Ночуют ли они здесь? Ведь если судить по словам голема…

– Здесь бывали другие твои студенты? – подала голос я. – До меня?

Рэй обернулся и прислонился к камину, насмешливо глядя на меня:

– А тебе хотелось бы оказаться первой? Ощутить свою уникальность?

Я открыла рот. Всё моё воспитание призывало возмутиться, с негодованием сказать «нет», но я была будущим агентом разведки. Рэй был моим наставником, и сейчас, в эту минуту, он наверняка видел меня насквозь. Врать было нельзя.

– Да, – произнесла я. – Хотелось бы.

Глаза Рэя блеснули.

– Умница.

Он дотронулся до чёрного гладкого куба, и руна на нём начала разгораться мрачным красным светом. Другой рукой Рэй подхватил лопатку и покосился на меня через плечо, виртуозно переворачивая над руной треугольные ломтики поджаренного хлеба.

– Ты всё время готовишь себе вот так? – спросила я. – Или только во время романтических обедов глубокой ночью?

Рэй тихо засмеялся:

– Если мы оба подразумеваем под «романтическим» одно и то же, то да.

– Двое жутко усталых, едва держащихся на ногах агентов, которые настолько умирают с голову, что готовы съесть вообще что угодно? – уточнила я.

– Именно.

Рэй подхватил под мышку бутылку лёгкого вина и пересёк зал с подносом в руке, и я глубоко вздохнула, ощутив запах печёного хлеба, мяса и пряного соуса. Горячие бутерброды, которые нёс Рэй, оказались совсем тонкими, но сделаны были совершенно так, как я любила. Алые сочные поматы, аппетитная корочка буженины…

Так же, как дома. Я невольно облизнулась, чувствуя, как зажигаются глаза.

Рэй с усмешкой разлил по бокалам вино, и я узнала мой любимый, нежный и почти безвредный сорт, который мы несколько раз пили с Ксаром.

– Спасибо, – произнесла я, беря с блюда бутерброд. – Ты приготовил мне мой любимый ужин. Ты… погоди, ты специально выведал мои вкусы, да?

Рэй неторопливо уселся рядом, закинув ногу на ногу. Расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и прикрыл глаза. Я только сейчас заметила, что он устал не меньше моего.

– Я выведал о Маркусе всё, что только можно, не привлекая к себе внимания. – Рэй подхватил бутерброд с таким точным изяществом, словно его глаза были открыты. – Увы, он сделал всё, чтобы остаться безликим. У него не было любимых блюд, излюбленных цветов в одежде, даже постоянных любовниц. Никаких пагубных пристрастий, увы. И как я ни старался, я не смог узнать, как именно он промотал ваше состояние за эти три года. А я очень настырно пытался, поверь мне. Впрочем, вероятнее всего, он просто спрятал эти средства для своих будущих воплощений. Или же ему нужны были необыкновенно ценные артефакты, возможно даже изготовленные по индивидуальному заказу… вот только мастера молчат.

Он тяжело вздохнул.

– Проклятье. Пять лет, и я совершенно не знаю его.

– А я совсем не знаю тебя, – произнесла я. – Какие они, твои излюбленные цвета, блюда и любовницы?

– Сегодня ночью компанию мне составляешь ты, – проговорил Рэй, не открывая глаз. – Сама решай, что это означает.

Я чуть не поперхнулась остатком второго бутерброда.

– Но если ты хочешь спросить, сплю ли я с женщинами вообще или блюду целибат, – лениво уронил он, – то ответ простой и очевидный: сплю. Часто, безопасно, с удовольствием – и всегда по делу.

– Но без любви.

Рэй вздохнул. Открыл глаза, подхватил бокал, небрежно покрутил его за ножку и посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица.

– Посмотри на меня. Ты серьёзно думаешь, что хотя бы у одной женщины, с которой я делил постель, не пробегало мыслей вроде «Он без малейших угрызений совести убил своего отца и брата, он обязательно предаст меня, я боюсь его»?

Я молчала. Я не думала ничего подобного, потому что у меня просто не было времени подумать об этом. Но Рэй был прав. «Он свернёт мне шею, если этого потребуют интересы империи; его невозможно любить», – такие мысли слишком легко приходят в голову.

– Мне жаль, – нерешительно сказала я.

– Не стоит. Когда я с женщиной, моего обаяния, как правило, достаточно, чтобы эти мысли вылетели у неё из головы.

Кривая усмешка, больше похожая на гримасу, появилась на его лице и исчезла. Рэй не хвастался, он просто констатировал факт. В его жизни не было места любви. И, наверное, никогда не появится.

– А вообще это возможно? – тихо спросила я. – Быть агентом и любить по-настоящему? Завести семью, детей, уделять им время, любить их так, как мой отец любил меня?

– Насколько сильно он тебя любит, мы совсем скоро увидим, – сухо сказал Рэй.

– Ты же знаешь, что он – особый случай.

– Все мы – особые случаи. И у всех нас порой бывают глупые человеческие желания. К примеру, чтобы нас любили. На этом нас и ловят.

Я вздохнула:

– Ты циник.

– Я имперский агент. Кстати, вот ещё вариант: когда твоя половинка – ещё один агент. Тут уже совершенно не до детей, но вам настолько весело, что вы едва это замечаете. Правда, через пару-тройку лет вы вдруг будете вынуждены разойтись по разным миссиям, соблазнить кого-то ещё или пожертвовать друг другом ради блага империи. А то и вовсе окажетесь на разных сторонах. Так что счастье будет полным, но недолгим.

– Ну уж нет, – пробормотала я, покосившись на Рэя. – На это я не куплюсь.

Рэй бросил на меня насмешливый взгляд:

– Зря. Это бывает интересно. Правда, уж точно не со мной, если тебе нужны настоящие чувства. Но притворные…

– Притворные? – Я дёрнула плечом. – Зачем?

Рэй склонился ко мне через столик.

– Поверь, – прошептал он, коснувшись моего подбородка, – ты не заметишь разницы, если я этого захочу. И тебе стоит стремиться к тому же.

Мы замерли, глядя друг на друга. Вокруг царил полумрак прозрачных чёрных окон, окружённых подземным садом. Ирреальная красота, невозможная, почти ненастоящая. Как и сам Рэй в миг, когда я поцеловала его. Мои руки, обвившие его шею, глубокие карие глаза, на миг утратившие насмешливость, и наш поцелуй, такой горячий, глубокий, искренний…

И фальшивый.

– Обязательно подумаю над этим, – серьёзно сказала я. – Но сейчас меня куда больше интересует ужин.

Рэй едва заметно усмехнулся, выпуская мой подбородок.

– Ужинай, коварная соблазнительница. Я даже позволю тебе принять ванну.

Когда я закончила с последним бутербродом и допила вино, чувствуя, как кружится голова, Рэй встал, потягиваясь.

– Добро пожаловать, – сообщил он, касаясь стены.

Рядом с Рэем в стене отворилась дверь, где я с изумлением увидела овальную чашу бассейна и прозрачный водопад, сбегающий по стене. Рэй коснулся ещё одной руны, чёрной на чёрном, – и внутри замерцало призрачное серебристое сияние. Забурлила вода, и от пола пошло тепло, а бассейн начал заполняться горячей водой. По позвоночнику прошла приятная дрожь предвкушения. Неужели я наконец-то приму ванну?

Я осторожно встала и подошла ко входу в ванную, глядя на серебристый шар, бросающий блики на бурлящую воду. Даже в нашем доме у меня не было такой роскоши.

Кажется, мне тут понравится. Очень понравится.

Сделав глубокий вздох, я шагнула через порог и уже протянула руку к руне, чтобы закрыть за собой дверь, – и тут ладонь Рэя накрыла мою кисть.

– Один совет в завершение нашего разговора, – произнёс он. – От одного агента другому.

Он смотрел на меня неожиданно серьёзно и внимательно.

– Какой?

Улыбка на лице Рэя не была насмешливой, но в глазах блеснула знакомая сталь.

– Ты мечтаешь о настоящей любви. Это твоя слабость – и главная уязвимость. Я бы воспользовался ею, влюбив тебя в себя, чтобы тобой не манипулировали другие: это было бы легче всего. Увы, притворяться влюблённым слишком утомительно и оттягивает драгоценные ресурсы, так что этот вариант нам не подходит. Но как есть я всё не оставлю.

Он посмотрел мне в глаза.

– Твой отец любил тебя долгие три года, и я это использую. Но что мне совершенно не нужно, так это то, чтобы ты оказалась на его стороне, а не на моей.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. И я вдруг поняла, что ни разу не задала Рэю один-единственный вопрос.

Когда он найдёт моего отца, что он собирается с ним делать?

глава 15

Когда Рэй, облачённый в одно лишь полотенце, вышел из ванной, я уже устроилась в постели. Шёлковая простыня холодила обнажённое тело, и это было так приятно, что я на минуту забыла о смущении, тем более что чёрный шёлк скрывал всё, что нужно, оставляя лишь очертания.

Перед тем как Рэй отправился в ванную, он предложил мне раздеться целиком и лечь в постель. Обнажённой. Я лишь подняла бровь, и тогда он пообещал, что если, вернувшись, увидит на мне хоть один предмет одежды, вместо экспедиции в гробницу я буду неделю чистить артефакты. Я должна преодолеть стеснение, и точка.

На одно мгновение у меня родилось шальное желание раздеться догола прямо при нём, сразу, чтобы показать, что мне наплевать. Но вместо этого я лишь промолчала – и аккуратно сняла с себя одежду лишь тогда, когда Рэй исчез за дверью ванной.

– Вижу, ты уже устроилась, – заметил Рэй, подходя к кровати. – Пожалуй, пора к тебе присоединиться.

Он одним движением сбросил на пол полотенце и тут же набросил на бёдра простыню; лишь на мгновение мелькнули косые мышцы и дорожка волос. Мягко качнулся матрас, и Рэй лёг на кровать. Закинул руки за голову, и я заметила, что кожа под мышками была совершенно гладкой, точно так же, как и на груди. Я едва удержалась, чтобы не коснуться знакомой руны на левом боку: маска-татуировка, мерцающая в темноте, так и манила, чтобы её погладили.

Я лежала в постели с едва знакомым мужчиной, совершенно голая. Как это вообще могло со мной случиться?

Но чего ещё я ожидала рядом с Рэем?

Я искоса взглянула на него. Вряд ли Рэй часто будет приглашать меня в свою постель, а это значило, что стоило воспользоваться случаем и выведать у него что-нибудь важное. Пусть под простынёй я была нагой и уязвимой, но иногда уязвимость – это сила. Остаётся лишь правильно разыграть карты.

– Мы в одной постели, – произнесла я, поворачиваясь к Рэю. – Обнажённые. Самое время для откровенности, правда?

Рэй поднял бровь, внимательно глядя на меня:

– Если тебе нужна информация, ты можешь попробовать её получить, – задумчиво сказал он, глядя на моё голое плечо. – Но за всё нужно платить.

– Что-то мне подсказывает, что цена будет слишком велика, – пробормотала я.

Рэй насмешливо улыбнулся, не отрывая взгляда от ямочки между моими обнажёнными ключицами:

– Может быть.

– И… чем я должна буду заплатить?

– Тем, чем я скажу.

Ну разумеется.

– Хорошо, – наконец сказала я. – Вот мой вопрос. Чего ты хочешь от моего отца?

Короткий смешок.

– Почему-то я знал, что ты спросишь именно об этом.

В зале царила тишина, и сияющий подземный сад за окном, так и манящий прогуляться по нему, выглядел мирно и безмятежно. Часть меня хотела выйти туда, в ночную красоту, подсвеченную лишь шелковистыми лепестками ланолии. Пройтись по эллийскому мху, окунуться в цветущее облако рофендров и постоять под дождём золотых спор.