Текст книги "Маска безумия (Лепестки и зеркало) (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

    Порошок дорогой, он не по карману людям третьего сословия. То есть нанятый экономкой господина Весба трубочист трубочистом не был. Если, конечно, преступник не нанял его, а потом не убил. Но почерк преступления-то одинаковый, характерный! И непрофессионал не уничтожит все следы – банально ничего не знает о магии. В итоге опять выходит маг или гоэт. Либо ученик мага. Судя по возрасту и умениям – недоучившийся.

    Другой вариант – врач. Насыпал лепестки в мешочек из-под гашиша...

    Третий – тот самый жрец. Ни для кого не секрет, служители богов иногда используют наркотики в богослужениях: добавляют немного в курительницы. Некоторые и вовсе принимают сами, чтобы записывать "божественные" видения. В таком состоянии можно сделать, что угодно.

    К слову, проповедника тоже нельзя сбрасывать со счетов.

    Потребляли наркотики и аристократы. Те, котрые вели богемную жизнь.

    – Что-то установить можно? – без особой надежды поинтересовался Брагоньер.

    Маг промолчал, положил частички гашиша на конторку и, нахмурившись, провёл над ними рукой. Замер, окунувшись в тепловой мир, пытаясь уловить частички ауры. Увы, вместо неё перед глазами стояло выцветшее пятно.

    Не отчаиваясь, маг извлёк из сумки изогнутый камень, сплошь изрезанный письменами, и аккуратно прикоснулся к гашишу. Положил ладони по обе стороны от артефакта, вновь погрузился в транс. Губы беззвучно шевелились.

    Наконец маг обернулся к Брагоньеру и развёл руками:

    – По порошку, увы, не выйдет. Его, безусловно, касались пальцами, но давно. Здоровый мужчина. Не юноша. Пожалуй, всё. Аура схематично прочитывается лишь при усилении.

    – За сколько она разлагается? – соэр лениво глянул на выведенный углём на полу контур – один из двух в комнате.

    Тело Мирры перевезли в морг Следственного управления, но и без вскрытия всё ясно: удушье. Горло перерезано уже после смерти: почти нет крови. Да и следы, борозда на шее характерные. Последняя – глубокая. Значит, душили не шарфом и не поясом, а верёвкой или шнуром. Орудие преступник принёс с собой – подхваты шторы не тронуты.

    Борозда двойная – с первого раза не вышло, соскочила. В данном случае – сдвинула жертва. Частицы пеньки остались под ногтями проститутки. А на её шее, соответственно, – частички сведений о преступнике. Перчатки перчатками, но верёвки он касался.

    Процесс вычленения сведений долгий, но, несомненно, увенчается успехом, смутный портрет соэр получит. Вот так, по капельке, и собираются улики.

    – Опять ничего, всё затёр? – Брагоньер не сомневался в ответе.

    Маг кивнул и забрал у него пакетик с землёй, повертел в пальцах:

    – Следов его тут точно не осталось, а вот откуда почва можно попробовать узнать. Только не ждите чудес: ребята скажут только из Сатии она или нет. Глина там, песок, супесь, где в Тордехеше такая водится...

    – А я в чудеса не верю. И не жду их. Мне нужны только факты и добросовестная работа.

    Делать в борделе было больше нечего, и Брагоньер с чистой совестью отправился домой. Поесть, немного поспать – и утром снова в Управление. Если повезёт, заберёт до полудня результаты экспертизы. Больше всего его интересовал порванный наряд для танцев, простыни и снятая планка с кровати.

    Осмелевшие девочки предложили соэру бесплатные услуги, но, поняв, что тут ловить нечего, ретировались. Брагоньер велел собрать их в одной комнате и запереть, чтобы не разбежались. На попытки возражений ответил:

    – Либо так, либо камера.

    В тюрьму никому не хотелось.

    Удушливая летняя ночь пахнула в лицо.

    Соэр отказался от провожатых, немного постоял на пороге, вглядываясь в чернильную бездну неба – успело стемнеть, – приводя мысли в порядок. Ниточки преступления опутали сознание, не желая складываться в ажурное плетение, хотя кое-что он уже мог занести в блокнот.

    Круг подозреваемых сузился, юнец явно не убивал. Только примет никаких. Брагоньер усмехнулся: может, преступник сейчас наблюдал за ним. Или только что пожимал ему руку.

    Кто-то из первого или второго сословия. Умный, но душевнобольной человек. Или просто желавший прославиться, потешить тщеславие полной безнаказанностью.

    Соэр махнул рукой вознице, и тот с готовностью подал экипаж. Извозчики часто дежурили у "домов терпимости", зарабатывая на их посетителях. Вот и сейчас Брагоньера принимали за одного из клиентов, пока его не окликнул судебный маг, интересовавшийся порядком срочности исследований. Цена тут же снизилась вдвое.

    Пока соэр ехал по освещённым жёлтыми пятнами фонарей улицам, понял, каким был мотив. Всё вертелось вокруг женщин и морали. Отсюда лепестки и розы. В первом случае убили содержанку, ради денег менявшую мужчин как перчатки. Во втором – мужчину, соблазнившего и выставившего на улицу беременную сироту. В третьем – жрицы любви. После борделя всё и сложилось.

    "Послал же Дагор счастье! – в раздражении подумал Брагоньер. – Нет, чтобы просто сумасшедший – так с мозгами! Он не под травкой убивает, он свои преступления планирует. А, значит, у него есть конечная цель. Вот эту самую важную жертву и нужно вычислить".

    Мысли не давали покоя. Соэр раз за разом прокручивал в голове детали преступлений. Внезапно он хлопнул себя рукой по лбу:

    – Нож! Перерезать горло одним движением, быстро – для этого нужно хорошо владеть оружием. Какой, к бесам, гоэт или ученик мага! Не всякий врач так сумеет. Охотник – да, наёмник, разбойник – тоже. А ещё тёмные. Да и жрец... Он принадлежит к первому сословию, иногда пускает кровь животным.

    Пришёл на память второй, бородатый купец. Проанализировав его приметы, Брагоньер пришёл к выводу, что они фальшивые – слишком броские. Клиновидная бородка легко клеится и привлекает внимание, скрадывая из памяти другие черты, а родимое пятно может оказаться "мушкой".

    Вёл себя посетитель странно и вполне мог убить. Его надлежало найти и арестовать. Если теория соэра верна, то он придерживается радикальных моральных взглядов и обязательно с кем-то ими делился.

    Оказавшись в аристократическом квартале, Брагоньер велел ехать медленнее. Поздоровался со знакомым, обменялся парой общих фраз и наконец, расплатившись, переступил порог своего особняка.

    Сняв перчатки и, не глядя, бросив их на полку в прихожей, соэр позвал слугу и велел подать ужин. Пока его разогревали, прошёл в кабинет, разложил на столе бумаги и углубился в чтение.

    От умственного напряжения ныли виски, Брагоньеру пришлось несколько раз прерываться, чтобы растереть их. Когда мозг окончательно перестал повиноваться, соэр запер бумаги в столе и спустился в столовую. Быстро, не замечая вкуса еды, поужинал и лёг спать, чтобы назавтра снова отпереть дверь кабинета в Следственном управлении в начале восьмого утра.

    Пользуясь тем, что в кабинете никого нет, Брагоньер зевнул и сделал ещё один глоток из чашки с кофе. Потом, встряхнувшись, вновь углубился в чтение отчётов.

    Анализ почвы уже провели, но он практически ничего не давал. Частички смешанные: сатийская серая лесная почва и суглинок. Соэр сделал вывод, что убийца вернулся из загородной поездки. Глинистая почва характерна для болотистой местности. В Сатийской области таковая тоже имеется, как раз в той части, где убили Огюста Весба. Брагоньер не верил в совпадения, поэтому тут же вызвал секретаря, поручив ей послать запрос на нужный гарнизонный пост. Его интересовало, не расспрашивал ли кто-нибудь об убийстве, не вертелся ли у дома Весбов какой-нибудь сатиец, горожанин. Он даже набросал приметы, ориентируясь на жреца и трубочиста, описанного экономкой.

    Перед допросом священнослужителя – соэр отложил его на послеполуденное время – он зашёл к судебному магу. Тот возился с какими-то склянками, пробирками и жидкими субстанциями. Заметив Брагоньера, буркнул: ещё ничего не готово.

    – Осторожнее, господин соэр, тут много неструктурированной энергии, – предупредил волшебник.

    – Да помню я о правилах безопасности! – отмахнулся Брагоньер и направился к господину Братсу – ещё одному судебному магу.

    – В уголке посидите, я сейчас, – пробормотал тот. Он занимался анализом частичек верёвки.

    Фрагмент кожи проститутки лежал на серебряной, обработанной специальным составом, блокировавшим посторонние воздействия, пластине. Сам маг работал в особом одеянии, облегавшем тело. Волосы забраны широкой лентой. Перчатки в работе не допускались: искажали результаты.

    В лаборатории магов пахло серой и жжёными свечами. Временами над длинными каменными столами что-то вспыхивало, осыпая пол разноцветными искрами. Слабое свечение исходило и от разнообразных артефактов, использовавшихся в работе.

    Целая батарея базовых накопителей крепилась к специальным держателям в хозяйственном отсеке лаборатории. Уровневые маги носили с собой, а базовыми пользовались для экспертиз. Рядом с накопителями в шкафчиках хранились разнообразные предметы, субстанции и жидкости, используемые в работе.

    Лаборатория располагалась в полуподвальном помещении. Специально для магов в толще стены пробили пару окон: солнечный свет требовался для некоторых видов исследований. Стены и пол помещения обили металлическими панелями, гасящими остатки энергии.

    В подчинении судебных магов находилось четверо учеников, производивших подготовительные работы и выполнявших простенькие задания.

    Обычная лаборатория занимала подвал по ту сторону двора.

    Соэр пристроился на стуле у двери, переводя взгляд с одного мага на другого. По его мнению, они работали слишком медленно. Первым закончил Братс. Оторвавшись от пластины, он обернулся к Брагоньеру и поинтересовался:

    – Вам на словах или подождёте отчёта?

    – Вкратце сейчас, подробнее – на бумаге.

    – Мужчина, спокойный, хладнокровный: пота нет. На пальцах – какие-то кольца или кольцо: кожа перчаток соприкасалась с благородным металлом. Сами перчатки новые, а вот верёвка нет. Она лежала в кладовой какого-то дома. Теперь ещё о мужчине. Встаёт образ человека среднего роста, крепкого телосложения, тёмноволосого, сероглазого. Ни бороды, ни усов. Большего сказать не могу.

    – Благодарю, этого достаточно. Теперь у нас есть портрет преступника. А ваш отчёт, господин Крауст, жду часа через два.

    Маг неопределённо пожал плечами: ему не нравилась категоричность соэра. Тому всё хотелось быстрее, да ещё чтобы чисто ауры прочитать, но работа с жидкостями организма – вещь кропотливая. Особенно с такими быстропортящимися, как эякулят. Одно дело, когда он кого-то оплодотворил, а совсем другое – засох на простыне или в льняном мешочке. Вот и мучаешься, соскребаешь стеклянной палочкой...

    Брагоньер ушёл. Поднимаясь к себе, он встретил конвоируемого жреца Дагора. Тот, зная Главного следователя в лицо, тут же начал рваться из рук солдат, требуя, чтобы его отпустили. Соэр и бровью не повёл, велев отвести арестованного к себе в кабинет.

    Заклятье оцепенения, наложенное Брагоньером, заставило жреца присмиреть.

    Размяв пальцы, соэр опустился за стол, достал стопку пустых гербовых листов и свой блокнот, неспешно обмакнул перо в чернильницу.

    – Итак, имя, фамилия, род занятий.

    – Издеваетесь?! – выдохнул жрец, заёрзав на стуле.

    – Отвечайте на вопросы, пожалуйста. Кару богов и связи оставьте за этой дверью. Жалобу в случае нарушения прав можете подать в установленном порядке.

    – В чём меня обвиняют, на ком основании подвергли унизительному обыску, заставили провести сутки в камере?

    – Вас обвиняют в двойном убийстве. Продолжим.

    – Афраим ли Веран, второй жрец Дагора. Тридцать девять лет, не женат.

    – И что вы позапрошлым вечером делали в заведении "Сладкая кошечка"?

    Жрец замялся. В итоге сообщил: просто хорошо проводил время.

    – В компании девушки лёгкого поведения?

    Арестованный кивнул. Дальнейшие вопросы вызвали бурный отказ отвечать, но соэр напомнил, что обвиняемый действует себе во вред.

    – Господин Веран, вы взрослый мужчина, а вы ведёте себя как девушка.

    – Вы и так знаете, зачем спрашиваете? – жрец покраснел.

    – Не из личного любопытства. Был приватный танец? – Обвиняемый кивнул. – Затем вы поднялись наверх. Для стандартных услуг? Или вы не поднимались наверх...

    – Да поднимался! – в сердцах выкрикнул арестованный. – И трахал её. Куда и в каких позах, тоже сказать?

    – Если это сопряжено с травмами, то да.

    – Я не бью женщин, не издеваюсь над ними,

    – Хорошо. Вы закончили, что было дальше?

    – Ушёл. За услуги я ещё в гостиной расплатился.

    – Охрана вас не видела, господин Веран, – покачал головой Брагоньер. – Вы не дух, чтобы просочиться через стены. Так где же вы были с момента окончания...хм... процедуры и до убийства госпожи Оны и девицы, с которой вы проводили время?

    Жрец задумался, растерянно взглянул на онемевшие руки. Паника отразилась на его лице.

    – Но я ушёл, – отчаянно повторил он. – Дагором клянусь! Они должны были меня видеть! И зачем мне убивать ту девочку?

    – На почве неприязни к её занятиям. Как хорошо вы обращаетесь с ножом?

    Жрец вопросительно уставился на Брагоньера, а потом в ужасе затараторил, что не способен убить живое существо. Соэр остался глух, повторив вопрос. Потом, вспомнив исследование магов, попросил жреца посмотреть себе в глаза. Тот повиновался и через минуту услышал невероятное: "Допускаю, что вы невиновны".

    Объяснение крылось в цвете радужки – она оказалась карей.

    Но у убийцы мог быть сообщник, тот, кто отвлекал внимание, поэтому надлежало выяснить, где жрец провёл те несчастные четверть часа.

    – Вы ушли...

    – Ну да, через "чёрный ход".

    Соэр недовольно взглянул на жреца, мысленно обругав за потраченное зря время. Нет, чтобы сразу сказать! Разумеется, тогда охрана его не видела. Но в связи с этим вставал другой вопрос: как жрец узнал о местонахождении потайной двери? Оказалось, её ему показали. Тот самый человек с фальшивой бородкой попросил выйти через "чёрный ход", сказав, что парадную дверь заклинило, и охрана чинит петли.

    За время допроса жрец взмок, но утереть пот не мог. Сжалившись, Брагоньер снял с бедняги заклятье и попросил подписать протокол.

    – Я освобождаю вас из-под стражи и перевожу под домашний арест до выяснения обстоятельств.

    Не читая, служитель Дагора поставил подпись на всех страницах и, не скрывая радости, переступил порог кабинета соэра. Тот, вычеркнув одну из записей в блокноте, набросал постановление о домашнем аресте Афраима ли Верана и, заверив печатью, в который раз за сегодня вызвал секретаря. Передав ей приказ, он приказал поторопить судебного мага и разместить в информационных листах объявление о розыске сероглазого тёмноволосого человека, проповедующего строгую мораль. Причина поиска не указывалась, обывателей просто просили сообщать о подобных субъектах в Следственное управление.

    Через час господин Крауст соизволил-таки положить отчёт на стол начальника. Самодовольно улыбнувшись, волшебник заверил, никто бы не смог проделать более полного анализа за такое время. Брагоньер пропустил бахвальство мимо ушей и погрузился в чтение, подчёркивая карандашом заинтересовавшие моменты.

    Судебный маг действительно оказался кудесником: установил возраст каждого мужчины и набросал схематичный перечень его отличительных черт, включая болезни. Жрецу, к слову, не помешал бы визит к врачу: застуженные почки могли дать о себе знать. Но преступник по всем выкладкам здоров. И, увы, с Миррой он не спал. На планке кровати тоже не его следы.

    А вот наряд для танца принёс пользу: с него считалась мужская фигура. Всё тот же широкоплечий человек с каштановыми волосами, ростом в шесть футов три дюйма. Лицо расплывчато, но клиновидная борода, вроде, была. Однозначно, это не жрец: тот тучнее и ниже. Но отпускать его Брагоньер пока не хотел: пусть преступник думает, будто предполагаемый убийца найден. Успокоившись, он не станет прятаться и попадёт в руки правосудия.

   Глава 5. Новые обстоятельства.

    Эллина позволила себе день отдыха: после сложного заказа – самое то. Клиент попался привередливый, скептически хмыкал, выслушивая требования гоэты. Заставил скитаться по лесам, превратив волосы в гнездо из паутины, листвы и веток, чтобы отыскать пропавшую корову какой-то ценной породы. Смешно? Смешно, но она полдня на скотину потратила, чтобы получить четверть чекушки.

    С горя Эллина хотела подсыпать отравы ему в кружку, чтобы потом втридорога взять за противоядие, но раздумала. Просто прищурилась и сообщила, что видит на нём проклятие. Разумеется, его не было, но простенькая иллюзия гоэте по плечу. Вот и появился у клиента на щеке эффектный свищ. Тот его только вечером заметил, когда в кадушку с водой глянул. Крестьянин тут же отправился на поиски Эллины и нашёл на постоялом дворе, где та, попивая местный эль, составляла для хозяина исковое заявление на соседа. Пила с горя, как малолетка. Гоэта не оправдала выручкой потраченного времени и занялась документом, чтобы немного подзаработать.

    Эллина равнодушно выслушала жалобы на неведомую хворь, нехотя согласилась провести очистительный ритуал и оплести дом защитными чарами. Нечисть, к слову, в лесу водилась: наблюдала за гоэтой, пока та выясняла местоположение скотины. Вечером Эллина предпочла бы в чащобу без флиссы и накопителя не соваться.

    Сговорились за две чекушки, ночлег и горячий ужин.

    Иллюзию Эллина сняла быстро, для порядка напоив крестьянина безобидным отваром для укрепления сил. Разумеется, последний был подан как средство от сглаза. А вот охранные чары всегда служили камнем преткновения. Засаленных конспектов гоэта в поездку не взяла, поэтому пришлось действовать по памяти, радуясь, что можно схалтурить. Эллина правильно замкнула все контуры, но засомневалась, не ошиблась ли в знаках над дверными и оконными проёмами. Оставалось надеяться, что никакая тварь не станет штурмовать дом заказчика, а то с того станется найти гоэту в Сатии и предъявить претензии.

    Эллина уехала домой измотанной, с полупустым желудком, грязной головой и мыслью: "Глаза б мои никогда тебя не видели! Чтоб тебя обокрали, и комары до смерти закусали, жмот!".

    Стараясь не попадаться на глаза знакомым, гоэта добралась до своего порога, нагрела воды и долго отмывалась от поездки. Брюки и рубашка сразу полетели в корзину с грязным бельём.

    Жара всё не спадала, и день отдыха Эллина решила провести на реке. Она сто лет собиралась покупаться – а хозяин "Белой мышки", трактира, где собирались гоэты в поисках заработка, подкидывал всё новую работу. Эллина не отказывалась: деньги лишними не бывают, особенно в застойный летний период. Она пользовалась тем, что многие гоэты разъехались отдыхать, нежиться на море, и пополняла кошелёк.

    Иногда вздыхала об университете, думала, не отложить ли денег на обучение, но каждый раз иронично вздыхала, с её посредственными умениями и происхождением там делать нечего. Вот если бы дар был выражен ярче, если бы существовала надёжная связь со стихией... Но, увы, всё, что могла, из своей предрасположенности к волшебству Эллина выжала. Остальное раскрыл бы только опытный мастер, натаскав на мага третьей степени.

    Собрав сумку со сменой одежды, полотенцем и кремом от солнечных ожогов, гоэта отправилась в путь. Компанию не искала: Эллину давно не пугали одинокие прогулки. Да и кого звать? Знакомые либо работают, либо, как Бель, не разделяют страсти к низменным развлечениям. Это же не светский пикник.

    Выехав за ворота, Эллина пустила лошадь по разнотравью, сокращая дорогу. Заветная излучина показалась через пару миль.

    Солнце припекало нещадно, и гоэта с радостью свернула под сень вязов. Спешившись, она расседлала Звёздочку и оставила пастись среди деревьев. Окунувшись, Эллина собиралась выкупать и её, а потом растереть ароматной травой.

    Потянувшись, гоэта распустила волосы и, проверив, не подглядывает ли кто, расстегнула блузку, освободившись от бюстье. Без него дышалось намного свободнее, но плавать обнажённой Эллина не собиралась.

    Купального костюма у неё не было, поэтому пришлось импровизировать. Завязав блузку узлом под грудью, гоэта сняла сандалии и, как была, залезла в воду. Осторожность оправдалась: на том берегу показались другие купающиеся. Ткань, конечно, прилипла к груди, но под водой всё равно не видно, а, выходя, легко прикрыться руками. Да и концы рубашки прикрывают самое пикантное.

    Вдоволь наплававшись и отвергнув предложение присоединиться к тёплой компании у костра, Эллина пошла за лошадью. Вслед ей полетел свист: обычная реакция определённого вида мужчин на женщину.

    Парни попались настойчивые, пришлось щедро одарить их крепкими словечками и предложить получить дырку в боку. Желанием познакомиться с холодным оружием они не горели и, обозвав "старой девой" и "недотрогой", удалились.

    Вымыв и вычистив Звёздочку, гоэта вернулась в город. Ехать пришлось медленно, придерживая юбку – увы, третьих брюк гардероб не предусматривал. Безусловно, мужское седло для подолов не предназначено, да и тело натирает до крови в определённых местах, поэтому Эллина соблюдала меры предосторожности. Неприлично, но как есть, пусть любуются лодыжками.

    Заметив столпотворение у информационных листов, гоэта подъехала ближе и разглядела обведённое рамкой объявление Следственного управления. Не желая спешиваться и демонстрировать всем нижнее бельё, она поинтересовалась, кого ищут.

    – Да чудака одного сероглазого. Говорят, если моралист широкоплечий с каштановыми волосами встретится, нужно доложить.

    Моралист! Перед глазами встал проповедник из храма Сораты. Будто и волосы такие, глаза... Неужели преступник? В любом случае надлежало сообщить.

    Закат красным золотом ложился на мостовую, остудив желание гоэты немедленно исполнить верноподданнический долг. Рабочий день закончен, нормальные люди уже где-то развлекаются.

    Эллина задумалась: если поместили объявление, то разыскивают не за кражу. Как, например, её в своё время – за убийства и шпионаж. Посему тут каждая минута дорога. Несомненно, о блюстителе строгой морали могли донести десятки человек, но этим совесть не успокоишь. Вот если скажут, что уже знают о нём, то да. А если нет? Вдруг он по ночам ходит и убивает? Писали же в "Жизни Сатии", опять объявился человек, осыпающий трупы лепестками.

    Поразмыслив, гоэта пришла к выводу: если ей так неймётся, придётся идти к Брагоньеру. Только этот фанатик работы может выслушать в такой час, если, конечно, тоже не выбрался на свежий воздух из кабинета.

    Стража в замок – там, вместе с другими государственными учреждениями, располагалось Следственное управление – не пустила, заявив, ночью там делать нечего, а господин Брагоньер сегодня только с утра появлялся, "потом верхами куда-то уехал". Эллина понимающе кивнула. Что ж, расскажет всё завтра какому-нибудь следователю.

    Она уже развернула Звёздочку, когда один из стражников сжалился:

    – А вы ему дома записку оставьте.

    Гоэта хмыкнула: знала бы, где живёт соэр, так и поступила. Особняк-то она его видела, только везли её туда с закрытыми глазами. Ещё тогда, когда Брагоньер, проверяя, притворялся обыкновенным заказчиком.

    Эллина долго колебалась, а потом направилась в аристократический квартал. Он был обширен и обнимал замок подковой, прерываемой вкраплениями квартала магов, нечего и пытаться отыскать особняк, не имея примет. Гоэта и не собиралась изображать следопыта: расспрашивая встречных, в конце концов, выяснила адрес.

    У крыльца её одолели сомнения и робость. Стоит ли являться в поздний час с такими пустяками? Не лучше ли обождать до утра? Потом решила: раз приехала, оставит записку.

    На звук дверного колокольчика вышел слуга и после детального осмотра в свете фонаря, лампы и отблесков заката согласился пустить гоэту в прихожую.

    – У меня сообщение для благородного сеньора,(8) – Эллина бочком протиснулась мимо слуги, с любопытством осмотревшись. От взгляда не ускользнуло: на вешалке висит мужской плащ, а на полке лежат перчатки. Значит, хозяин дома. – Если позволите, я хотела бы оставить записку.

    Слуга кивнул и ушёл.

    Гоэта мялась с ноги на ногу, мечтая скорее уйти. Ей тоже хотелось домой, поужинать и заняться вышиванием: она начала украшать одну из диванных подушек.

    – Кто там? – услышала Эллина приглушённый голос Брагоньера. Через минуту он показался в прихожей. Узнав посетительницу, кивнул: – Проходите, не стойте на пороге.

    – Не хочу вас беспокоить...

    – Уже побеспокоили. Безумно любопытно, что же привело вас ко мне, госпожа Тэр. Необходима помощь?

    – Нет, это я хочу вам помочь.

    – После ужина, с вашего позволения. Присоединяйтесь.

    – Но мне, право, неудобно...

    Соэр покачал головой:

    – Женское кокетство! Не хотите есть, просто посидите.

    Пресекая попытки уйти, Брагоньер протянул Эллине руку. Та вынуждена была её принять и проследовать за хозяином дома в столовую.

    Слуга принёс таз с водой и полотенце.

    Стараясь не обращать внимания на изучающий взгляд соэра, гоэта вымыла руки и села на указанное место. Ей тут же принесли тарелку и приборы.

    Решимость отказаться от еды сдалась без боя, когда Эллина увидела ароматное жаркое. Сама не замечая, она поглощала кусочек за кусочком, с жадностью и аппетитом деревенского жителя. Приправленная вином и изысканным гарниром трапеза казалась изумительной, Урсула в жизни таких вкусностей не готовила.

    Подняв глаза на Брагоньера, гоэта заметила подобие улыбки на его губах. В отличие от Эллины он ел медленно и мало.

    – Вы находите меня забавной, господин Брагоньер? – осведомилась гоэта, промокнув губы салфеткой.

    – Отчего же? – пожал плечами тот, вернув лицу бесстрастное выражение. – Просто не часто женщина обнаруживает такой аппетит.

    – Простите, – она смущённо отложила приборы. Соэр прав, не стоило вести себя, как у Бель. Пришла на ночь глядя, нарушила его планы на вечер... Нужно было вежливо отказаться и уйти.

    – Госпожа Тэр, – возмущённо глянул на неё Брагоньер, – как вы только могли подумать! Ешьте и пейте столько, сколько заблагорассудится. Хоть кто-то порадует мою кухарку.

    Второе блюдо Эллина доела, но ограничилась крохотным кусочком бисквита на десерт, сославшись на то, что уже сыта. Соэр к бисквиту и вовсе не притронулся. Гоэте казалось, его мысли витают далеко от стола.

    После ужина Брагоньер пригласил посетительнице пройти в кабинет. Плотно притворив за собой дверь, открыл шкафчик, достал бокал и бутылку коньяка. Гоэта неодобрительно покачала головой, но промолчала: хочет вредить здоровью – пусть вредит.

    Брагоньер, грея фужер в ладонях, занял место за столом с пресс-папье в виде дракона и письменным прибором с гербом Тордехеша. Заметив интерес гоэты к последнему, соэр коротко пояснил: "Подарок его величества". Эллина кивнула, вспомнив о том, что он ещё и инквизитор.

    – Так о чём вы хотели поговорить? Я внимательно слушаю. И, если позволите, маленькое замечание: юбка и распущенные волосы идут вам больше, нежели пучок и брюки.

    – Скорее, нравятся мужчинам, – поправила гоэта, – а вот работе мешают. Ну, да моя внешность к делу отношения не имеет.

    Брагоньер не стал возражать, сделав ещё один глоток из бокала. Видя, что Эллина стоит, кивнул на стул. Она в нерешительности отодвинула его и села, сложив руки на коленях.

    Соэр чуть подался к посетительнице, призывая начать рассказ:

    – Не бойтесь. Даю слово, сказанное не покинет этих стен.

    – Я не сомневаюсь, – улыбнулась гоэта. – Просто не знаю, с чего начать.

    – Очевидно, с начала. Или волнуетесь? Напрасно. Хотите коньяка?

    Он встал, чтобы достать второй фужер, но Эллина отказалась. Брагоньер едва заметно пожал плечами – было бы предложено – и вернулся на прежнее место.

    Эллина собиралась с мыслями. Ужин сбил её с толку, как и высказанный вскользь комплимент. Всё это не вязалось с образом Главного следователя, хотя она знала его только по работе, а тут приоткрыла дверь в личное пространство.

    – Вы совершили нечто противозаконное? – неторопливо потягивая коньяк, вкрадчиво поинтересовался Брагоньер. Если в столовой спина его была идеально пряма, то сейчас он позволил себе расслабиться. – В таком случае вам тем более надлежит всё мне рассказать. Здесь, в приватной обстановке. Может статься, всё не так страшно, и я смогу помочь. Совершенно бескорыстно, госпожа Тэр.

    Эллина заверила, что чиста перед законом.

    – Так уж? – усмешка скользнула в его глазах. – Помнится, вы совершили проступок и даже знали, какое наказание за него последует.

    Соэр всеми силами пытался показать, что настроен дружелюбно. Однако гоэта не слышала и не видела намёков.

    – Речь не обо мне, – напомнила Эллина. Пусть тон Главного следователя шутлив, но это обман, один из способов добиться признания. А свой мелкий грешок она намеревалась хранить в тайне – Я прочитала объявление о проповеднике и видела одного... Он убийца, да, господин Брагоньер?

    Соэр отставил бокал. Взгляд утратил безмятежность, став цепким, серьёзным. Эллина невольно заёрзала. Последний вопрос явно был лишним, не стоило вмешиваться ни в своё дело. Следовало подождать до утра, сообщить, как положено, а не переступать тонкую грань между знакомством и приятельскими отношениями. Он не равный, не гоэт из "Белой мышки", а баронет и Главный следователь. А она так запросто заговорила о конфиденциальной информации...

    – Что вам известно? – Всё-таки подходящий оттенок у глаз Брагоньера – блёклая, водянистая зелень.

    – То же, что и другим горожанам, – ушла в глухую оборону Эллина. – Плюс то, что видела и слышала в доме господина Весба. Человек с интересующими вас приметами проповедует в храме Сораты каждую среду. Том, что ближе к моему дому. Он категорически осуждает внебрачные связи, говорит, будто мы забыли заветы богов, призывает к уничтожению зла, то есть беспутства, лжи и чего-то там ещё.

    – Очень интересно, благодарю.

    Брагоньер походил на гончую, взявшую след. Глаза горели, пальцы постукивали по столу. Минуту подумав, он достал чистый лист бумаги, обмакнул перо в чернила и набросал пару строк. Затем промокнул написанное, позвонил в колокольчик и велел слуге отдать бумагу капитану городской стражи:

    – Немедленно.

    Чувствуя себя лишней, гоэта поспешила откланяться, но Брагоньер не позволил уйти, попросив задержаться.

    – Опознать его сможете? Незаметно указать солдатам?