Текст книги "Маска безумия (Лепестки и зеркало) (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

    Извозчики поделили Сатию на сектора и категорически не желали делиться территорией с чужаками. Исключение делалось лишь для тех, кто не поджидал седоков на какой-нибудь площади, а подбирал на улицах.

    – У Старого рынка его ищи, где-то между Зелейной и Поварской улицами, – поделился сведениями трактирщик. Чихнул и выбранил погоду: – Конец сентября, а дрыгло, как в ноябре!

    – Это после летнего жара, – улыбнулась Эллина и привычным жестом пощупала хозяину заведения лоб: температуры нет. – Хочешь, я тебе травок заварю? А то действительно простыть мог. А погода... Вот тучи разойдутся, снова нас боги теплом побалуют. Рановато ещё для холодов.

    Трактирщик неопределённо пожал плечами, но от снадобья не отказался. Гоэта обещала занести его после ужина, а пока задумалась, что делать дальше.

    Если сообщник Хаатера не петлял, как заяц, заметая следы, он действительно торговец. Только куда более мелкий, нежели она предположила изначально. Зато такой охотнее согласится оказать за деньги любую услугу. Особенно дворянину или работнику Префектуры.

    Внешность мнимый заказчик вряд ли менял, потому как ни усов, ни бороды не имел, а отпустить не успел бы, поэтому шансы найти его высоки.

    Эллина решила сегодня же прогуляться к Старому рынку: разведать обстановку. С собой вознамерилась взять старого приятеля, жившего неподалёку. Он поможет отвести глаза соглядатаям Брагоньера: зная соэра, тот поставит жирный крест на планах любовницы, едва поймёт, что она задумала. Поэтому придётся сбить его со следа.

    Разумеется, торговец пустится в бега, если увидит знакомое лицо, поэтому показывать его не следовало. Если убрать волосы, нахлобучить капюшон и подложить тряпки в нужных местах, из гоэты выйдет молоденький парнишка.

    Брюки и рубашка нужного покроя в гардеробе имелись, да и флисса приличествовала штанам, а не платью.

    Вернуться домой можно было поздно: Брагоньер предупредил, чтобы в течение недели не ждала его. Поглощённый работой, он практически ночевал в Управлении, поглощённый внеплановой проверкой своего ведомства. Выкраивал только полчаса на обед в компании Эллины.

    Госпожа Ллойда шутила, что только существование Эллины Тэр спасает начальника от голодной смерти.

    Во время одной из торопливых трапез – при этом соэр настаивал на том, чтобы гоэта ела спокойно, неторопливо, что и сколько захочет, – Брагоньер протянул Эллине восстановленные документы.

    – Так быстро? – удивилась гоэта.

    – Вы забыли, с кем имеете дело? – ответил вопросом на вопрос соэр. На людях он вёл себя с любовницей подчёркнуто вежливо, отстранённо, пользуясь формальными обращениями. – Ничего сложного, если приложить некоторые усилия.

    Эллина улыбнулась, вспомнив его отрицательное отношение к использованию служебного положения.

    По правилам гоэте самой бы пришлось обивать пороги учреждений, записываться на лицензирование – и до весны лишиться права на работу. Никто ради мага четвёртой степени не станет созывать комиссию. Да и в архивах копаться пришлось бы самой, показания свидетелей нотариально заверять, доказывая, кто ты есть. А тут – готовые, справные документы, да ещё с продлением трудового разрешения на год.

    Гоэте вспомнилась боевая магичка Нора, сосланная Брагоньером на пыльную бумажную работу в Лицензионную контору: уж не она ли расстаралась? Нора, безусловно, женщина с характером, ходячая стерва и язва, но и такая прогнётся, чтобы вернуться к вожделенной практике. Маг первой степени и Лицензионная контора – вещи несовместимые.

    Поблагодарив, Эллина шутливо попыталась выяснить, права ли в своих догадках. Брагоньер не ответил, поглощённый едой. Потом мимоходом обмолвился о доверенности на имя любовницы.

    – Какая ещё доверенность? – недоумённо глянула на него гоэта.

    – На пользование моим счётом в банке. Предупреждая возражения: когда оформлю, понятия не имею. Это не призыв бездумно тратить мои деньги, просто своеобразный акт доверия. Что вы сделаете с той бумагой, мне всё равно. Можете сжечь.

    – Чтобы потом кто-то восстановил её из пепла? – покачала головой Эллина.

    – Доверенность будет именной. И лимит суммы я установлю.

    Гоэта промолчала, решив спрятать ценную бумагу под замок, но ни разу не воспользоваться. Мотовство – брать деньги из банка, когда полно в кошельке.

    Соэр ожидал другой реакции и с облегчением не дождался. Впрочем, он не питал иллюзий насчёт жизненных принципов любимой женщины: успел их изучить. Крайне проблематично будет подарить ей бриллиантовые серьги, которые присмотрела по его просьбе сестра. Своеобразная компенсация за то, что Брагоньер проводил с Эллиной так мало времени. Да и нужно же что-то дарить, если уж завёл любовницу.

    Соэр понятия не имел о тонкостях ухаживаний. В его понимании они сводились к деньгам, игнорированию недостатков избранницы (в разумных пределах, разумеется) и совместном времяпрепровождении. Под последним понимались ужины и обеды в ресторанах и хороших тавернах, балы, если таковые имелись, музыкальные и театральные вечера и ночи в одной постели. Брагоньер попутно выяснил, последние с успехом заменяли коньяк и, хоть награждали недосыпом – соэр не изменил привычке вставать рано утром, – но отлично снимали нервное напряжение. Что ж, рабочий день давно начинался с чашки кофе.

    Эллина, разумеется, ожидала иного. Но, увы, Брагоньер был равнодушен к цветам, комплиментам, нежностям. Даже в постели он ни разу её никак ласково не назвал, не приголубил без причины, хотя, несомненно, был внимателен. Но отстранённо внимателен – как наблюдатель, не вмешивающийся в ситуацию, пока та не вышла из-под контроля. А контролировать соэр любил. И командовать тоже. Везде и всегда. Попытки ослушаться заканчивались либо безапелляционным приказом, либо молчаливым игнорированием возражений Эллины.

    Гоэте нравилось, когда мужчина брал на себя инициативу во всём, но до известной степени.

    Эллина нередко ловила себя на мысли, что Брагоньер напоминает каменное изваяние, которое делает грандиозное усилие над собой, позволяя редкой эмоции вырваться наружу. Импровизировать и угадывать желания соэр тоже не умел, требуя, чтобы любовница не жеманилась, а говорила сразу, чего и как ей хочется.

    Были, безусловно, и положительные моменты. Самый главный – надёжность. Эллина впервые знала, что её не предадут: помешает кодекс чести Брагоньера. Но поверить в любовь соэра гоэта всё ещё не могла, хотя при первом же случае побывала у храмовых прудов Сораты и поблагодарила богиню. Ничго, если мечты сбылись лишь наполовину. Детская наивность растрачена, принцы остались где-то там, в подкорке сознания.

    Прежде, чем отправиться на поиски последнего человека, избежавшего наказания по делу Хаатера, Эллина быстро приготовила Жорезу обещанное средство от простуды и оставила остывать на кухне. Переоделась, собрала волосы в пучок и спрятала под капюшоном. Плащ у неё практичный, мужской, в сумерках за паренька можно принять. Например, за сына соседа, которого гоэта попросила зайти в тот вечер. Они одного роста, одной комплекции, одинаково одеты: Эллина об этом позаботилась, поэтому охрана не заподозрит неладного. Гоэта специально пару раз давала лошадь мальчишке, чтобы притупить их бдительность.

    Флисса заняла место на боку, парные кинжалы – уже новые, купленные четыре дня назад, – за поясом. Без оружия гоэт как без лицензии: работа опасная. Вот и Эллина в своё время брала уроки фехтования. Они не пропали втуне: пару раз флисса спасала ей жизнь. Лучше уж быть посредственным воином, чем не держать в руках ничего, опаснее кухонного ножа.

    Дождь не прекращался. Это только на руку: можно задрапироваться в плащ.

    Заперев дверь, Эллина зашагала по лужам к знакомому. Она надеялась застать его дома: Седрик, вроде, заказов не брал. Ожидания оправдались: гоэт возник на пороге после требовательного стука соседки. В руке он держал румяную куриную ножку.

    – Приятного аппетита, – Эллина просочилась в крошечную прихожую и стряхнула с плаща капли влаги. – Доедай, дело есть.

    – Денежное? – тут же заинтересовался Седрик и отбросил с дороги какой-то предмет. Приглядевшись, гоэта поняла, это мячик. Ну да, у Седрика дочка. Целых три года.

    – Кто там? – высунулась из кухни супруга хозяина дома. Поздоровалась с Эллиной и пригласила её к столу.

    Гоэта не отказалась и за скромной трапезой поведала о своей авантюре.

    Седрик согласился участвовать, поспешив поддеть Эллину:

    – Что же поиском его не нашла? Рожа-то знакомая, Большой круг точно ответ бы дал. А то и Мерхус. Имя его припомни.

    – Бесполезно, – вздохнула гоэта. – Столько всего произошло, из головы вылетело.

    Но Седрик прав – она не удосужилась проделать простейшего. Поневоле встаёт вопрос о профессиональной пригодности...

    – А договор? Или ты его с собой возила?

    – Угу, – кивнула Эллина. – Боялась, что надует. Дело-то щекотливое, а так взяла бы за жабры... Пропал договор.

    – И чем же ты его жабры щекотала? – шутливо поинтересовался Седрик, расправившись с курицей.

    Гоэта предпочла промолчать: знакомый – не знакомый, а приворот незаконен, нечего болтать попусту. Седрик, видимо, и сам понял, что дело конфиденциальное, и не стал настаивать на ответе. Вместо этого уделил внимание говорливой дочурке.

    После обеда гоэты заперлись на чердаке, игнорируя угрозы хозяйки послать им на голову все демоновы проклятия, если подпалят дом.

    Седрик принёс всё необходимое и, устроившись неподалёку, наблюдал за тем, как Эллина деловито работает мелом. Сделал замечание – и тут же получил тумака. Охота советовать пропала.

    Гоэта не желала общаться с духами, поэтому делала всё возможное, чтобы сосредоточиться и добиться результата.

    Эллина стёрла старый рисунок и начертила новую октограмму, зыркнув на Седрика, чтобы молчал.

    Успокоившись, гоэта растопила ладонями воск и при помощи подручных предметов вылепила свечу.

    Капающий воск создал "розу ветров" внутри фигуры на полу.

    Свечу гоэта закрепила в центре рисунка. После быстро измельчила лаверику, описала человека, которого искала, воскресила в памяти его облик и потушила свечу колдовской травой.

    Тлеющая лаверика сделала своё дело, отрешив от чердака и Седрика и погрузив в тепловую карту мира.

    Одна рука положена на воск в реальности, другая в мире аур чертила призывное заклинание...

    Опустившись на колени, держа обе руки на контурах октограммы, Эллина ждала и думала, думала о нужном человеке, повторяя речитатив Мерхуса. Знакомое состояние транса накрыло гоэту; тело чуть повело в сторону. Обрадовавшись, что октограмма даст ответ, Эллина отдалась во власть потусторонней силы, толкавшей ладони в нужную часть "розы ветров". Запад.

    В голову пришло число – двадцать один. Значит, искомый объект сейчас на западе, в двадцати одной мили отсюда.

    Эллина согнала с себя морок колдовства и прибралась. Поблагодарила Седрика за взывание к здравому смыслу и поинтересовалась, нет ли у того атласа Сатийской области.

    Атлас не потребовался: гоэт знал все деревушки в нужном направлении и легко назвал искомую.

    – Седрик, ты очень занят сегодня-завтра? – Эллина задумчиво почесала нижнюю губу.

    – Предлагаешь поработать? – подмигнул гоэт.

    – Угу, за идею. Или тебе всё равно, что кто-то подобным образом поступает с коллегами?

    Кто-то, наверное, и рад: конкурентов меньше.

    Гоэт усмехнулся, заверив, что всегда готов постоять за честь собратьев и, особенно, сестёр по жизненной стезе, и обещал к завтрашнему утру сколотить небольшой отряд.

    – Ты только позаботься, чтобы нас в кутузку не упекли за самоуправство.

    Эллина рассмеялась и поблагодарила. Ей самой казалось разумнее выехать завтра, чем на ночь глядя. А тот человек никуда не денется: раз поисковое заклинание нашло его однажды, найдёт и вторично.

    Супруга Седрика, почуяв неладное, уже иначе смотрела на гоэту. От последней не укрылась мелькнувшая во взгляде женщины зависть. И то, что хозяйка вдруг вознамерилась оценить фигуру гостьи – во второй раз за пять лет знакомства.

    Эллина списала поведение жены приятеля на типичное женское отношение к особам, отхватившим кусок пирога с другого стола. То есть к тем, кто завёл любовника не по заслугам. Так же смотрели на Анабель.

    Что ж, хозяйка, по крайней мере, промолчала.

    Из Сатии выехали сразу после открытия ворот. Впятером: Эллина, Седрик и ещё трое гоэтов. За ними никто не увязался: люди Брагоньера полагали, будто гоэта осталась дома. В окнах горел свет, кто-то ходил за занавесками, гремел кастрюлями: соседский сынишка постарался на славу.

    Найдя более-менее защищённое от чужих взглядов место, обновили поисковое заклинание.

    В этот раз Эллина стояла на страже, следя, чтобы никто не заметил, чем они занимаются. Простой люд с подозрением относился к магии и легко мог принять гоэтов за чёрных колдунов. Или просто поколотить. Это создавало определённые трудности в работе и учило осторожности.

    Оказалось, торговец успел переместиться на пять миль – значит, куда-то ехал. Ничего, догонят. Дорога строго на запад всего одна, а на каждом перекрёстке можно сверяться с поиском.

    Высказав предположение, что аура торговца могла ещё сохраниться, Эллина скользнула в тепловой мир. Тут было многолюднее, чем в городе в базарный день: десятки аур: от пламенеющих, свежих, до холодных, почти истлевших, синих. Энергетических частиц тоже немало, но нужно попытаться отсечь лишние.

    Гоэта задумалась и воспользовалась призывным заклинанием. Отклик вышел слабый, как раз от синей ауры, поэтому Эллина решила ничего не трогать: воспользоваться поиском по тепловой карте нематериального мира можно единожды. Один раз на одного человека при работе с его аурой.

    Самое главное гоэта и так выяснила: торговец проезжал здесь вчера, – а остальное прибережёт на потом, когда они подберутся ближе.

    Посовещавшись, пустили лошадей галопом.

    Расстояние между жертвой и преследователями постепенно сокращалось. Куда бы ни ехал торговец, он не слишком торопился.

    До деревушки Цхальт, на которую показала вчерашняя октограмма Мерхуса, добрались к обеду. Дав отдых себе и лошадям, перекусили и подзаработали. Хозяин таверны, наверное, несказанно обрадовался, когда по смехотворной, сбитой конкуренцией цене, получил искомое.

    Оставшаяся не у дел Эллина со злости ушла бродить по деревне. Когда есть мужчины-гоэты, клиенты обычно предпочитают их. Вот и в этот раз хозяин от неё отмахнулся.

    Ноги несли гоэту к околице, а глаза и уши выискивали возможность поживиться хотя бы парой медяков. Хоть по дворам ходи и предлагай скотину найти!

    Обида улеглась, и Эллина огородами выбралась в поля, чтобы поискать виновника загородной поездки. Дорога как раз вилась по обеим сторонам рядов скид.

    Неудобно, но что поделаешь – духи ещё мерзче.

    Только гоэта приготовилась взглянуть на ауры, уловив момент, когда по дороге никто не шёл и не ехал, как кто-то со всего размаху хлопнул её по плечу.

    Эллина икнула и резко отпрянула в сторону, бессознательно потянувшись к кинжалу.

    – Пойдём, погуляем, – мужчина фамильярно подхватил её под руку и потащил в поля.

    Гоэта удивлённо глядела на него, но не сопротивлялась, не звала на помощь. Этого человека она знала, но не ожидала повстречать его снова так близко от Сатии. Вернее, так близко от Брагоньера. Помнится, в своё время они обменялись угрозами, а потом старый знакомый и вовсе сбежал, опасаясь кары инквизитора за "прикосновение трупа".

    – Так-то ты мне радуешься, Лина! – с укором протянул Малис, остановившись на порядочном удалении от дороги. – Нет, должки ты мне вернула, но чтобы нос воротить... Или Линочка нынче высоко летает?

    Эллина покачала головой и задумалась: можно ли обнять некроманта? Какой у него сейчас баланс энергии?

    Тёмные опасны непредсказуемой психикой. Связываться с ними – ходить по лезвию ножа. Но Малису гоэта верила, хоть и стала свидетельницей его отнюдь не благовидных поступков. Усмехнулась: а ведь она романтизировала свою первую любовь, пока эта самая любовь на жертвеннике... Не после плотного обеда будет помянуто.

    Гоэта пригляделась к некроманту, пытаясь отыскать признаки опасности. Вроде раздражительность отсутствует, взгляд открытый, двигается не порывисто...

    – Не бойся, я излишки только вчера сбрасывал, – ответил на невысказанный вопрос Малис и развалился на мокрой соломе. Хлопнул рукой – и Эллина пристроилась рядом. Подумала и чмокнула его в щёку.

    – Я рада тебя видеть, просто на тебя охотятся, а тут рядом Сатия...

    – Дела были, – глубокомысленно ответил некромант, походя высушив намокший плащ Эллины. – Хорошо, что инквизитор мозги не запудрил. Как сама-то? Слышал, опять в историю влипла?

    Гоэта кивнула и поинтересовалась, откуда ему это известно.

    – Да следаки шептались, пока я с мертвецом в болоте возился. Брагоньер бы поедом их съел, узнай, кого наняли.

    – Так, – нахмурилась Эллина, – только не говори, что ты тот самый маг, который мэтру Варрону помогал!

    – Я тот самый маг, которого без дома оставили. Зачастили гости в наши края, а здесь, под самым носом, не ищут... И кладбища хорошие.

    Гоэта резко встала, но Малис удержал её, схватив за руку. Не удержав равновесия, Эллина упала некроманту на колени.

    – Лина, хватит выкобениваться! – с раздражением бросил Малис. – Если дружба, то до конца дней. Или стоило тебя на алтаре выпотрошить и в зомби превратить, как тот маг хотел? То-то и оно, что друзей не убивают. А ещё им помогают. У тебя есть шанс. Мне как раз помощь нужна. Ну, заодно, и по другой части ты привычная.

    Некромант ссадил её с колен и одарил пристальным, выжидающим взглядом.

    – У меня любовник есть, – предупредила Эллина, придумывая, как бы деликатнее отказаться.

    Волновал гоэту не способ избавления от излишков тёмной энергии, зашкаливавшей после ритуалов, а сами ритуалы. Спать же с Малисом ей нравилось, даже очень.

    Эллина догадывалась, так хорошо он обращался не со всеми, но во время минут наслаждения как-то не задумывалась о других женщинах, использовавшихся в качестве средства нормализации магического баланса.

    Даже жаль, что не сложилось, одна составляющая счастливого брака имелась.

    – Так и скажи: не хочешь, а не трусливо ищи отговорки. Был рад повидаться.

    Некромант встал и направился к лесу. Гоэта остановила давнего знакомого, поднявшись вслед за ним:

    – Малис, не обижайся, но я должна знать детали. Если ты собрался кого-то резать...

    – Не без этого, – даже не подумал солгать Малис и язвительно добавил: – Линочка, помнится, ты в юности куда смелее была, жертвенник протирала. И работёнка у нас была совместная, во благо отечества.

    Он говорил о первом деле гоэты, на которое её отправило училище. Тогда маги вынужденно объединили усилия с некромантом в борьбе с общей проблемой.

    Эллина была ещё молода, неопытна, бегала на подхвате у волшебников, а потом угодила к Малису. Сначала помогала, затем влюбилась и лишилась девичьей чести, логично оказавшись первой особью женского пола в поле зрения некроманта в период обострения. Баланс энергии в те дни он выравнивал часто, совмещая приятное и полезное. Гоэта не возражала, выучив признаки надвигающейся опасности, при которых надлежало предложить Малису уединиться в спальне. В противном случае всему живому в округе грозила нешуточная опасность: некромант переставал себя контролировать, отдав разум тьме.

    В итоге по окончании работы Эллина никуда не уехала, прожила некоторое время с Малисом... и сбежала, не выдержав краха иллюзий. Но тёплые отношения сохранились, как и остатки любви.

    – Малис, я в жертвоприношениях не участвую. И, вообще, одного типа ищу.

    – Клиента?

    – Врага. Он меня Хаатеру продал.

    Некромант задумался, а потом улыбнулся.

    – Спасибо, Лина, обеспечила материалом. Давай, рассказывай, кто таков. Я его тоже прикопаю, как тебя тот человечишка. Не вылезет.

    Эллина покачала головой: смерти торговцу она не желала. Тем более от руки Малиса. Тот ведь не просто убьёт, а для тёмных дел использует.

    В гоэте боролись противоположные мысли. С одной стороны, некромант – её друг, с другой – его занятия преступны.

    Но Малис ведь заранее знал – не донесёт она на него.

    – Да не привлекут тебя! – поспешил заверить некромант. – Я именно о такой помощи и просил – чтобы объект нашла. Твой любовник-то точно в курсе всего преступного мира Сатии, ну, и ты заодно.

    Эллина смутилась, хотела спросить, откуда ему известно о Брагоньере, а потом вспомнила: Малис сотрудничал со Следственным управлением.

    – Помнишь, я говорил, что ревнует инквизитор? – меланхолично продолжил некромант, на всякий случай поглядывая на дорогу. – От меня не скроешь. Хотя бы признался?

    Гоэта кивнула и поспешила замять тему. Малис и не настаивал. Подтвердил,что желал с ней повидаться, использовать в корыстных целях, поэтому и крутился в Сатийской области. В итоге он выпытал-таки всё о торговце.

    – Когда вдоволь с ним наговоришься, просто оставь одного в запертой комнате, – в заключение беседы попросил некромант. – Дальше – моё дело. До солдат управлюсь. Поболтать бы с тобой... Ладно, в лес пойдём, от чужих ушей. Если, конечно, свободные полчаса найдутся. Больно мне интересно, что и как тут. После уж вряд ли свидимся: стулья инквизитора не для моего седалища.

    Эллина без тени страха последовала за Малисом и, ещё до того, как добрались до опушки, засыпала вопросами. В итоге ко времени сбора она опоздала и то бежала.

    Гоэта пребывала в сомнениях. С одной стороны, ей хотелось отомстить торговцу. С другой, способ, который выберет Малис, наверняка находится за рамками закона.

    Безусловно, Брагоньер не обрадуется, узнав, что любовница связалась с некромантом. Устроит допрос с пристрастием, начнёт охоту на Малиса. Конечно, соэр в тюрьму не посадит, потому как любит, но Эллине предстояло бы пережить не одну неприятную минуту. А после она рисковала лишиться свободы передвижений и лицензии – с Брагоньера станется. В разговорах у него уже проскальзывала неприязнь к занятиям гоэты. Вернее, к работающей неизвестно где и кем женщине при наличии живого мужа или любовника.

    Если Эллину волновали финансы, то для Брагоньера превыше всего была честь. К счастью, соэр пока не мешал гоэте заниматься тем, чем та посчитает нужным, но Эллина чувствовала, любовник попытается воспрепятствовать её поездкам по городам и весям. Только слушать его она не собиралась, как и перебираться в неудобное дамское седло по милости чужих пристрастий в одежде. Эллина же не требовала от Брагоньера изменить своим привычкам и отвести работе второстепенную роль. Она понимала, что такое для него Следственное управление, и надеялась, он тоже её поймёт.

    В конце концов, гоэта приняла решение и успокоилась.

    Они нагнали беглеца в придорожной харчевне – на неё указало последнее поисковое заклинание. Всё-таки аура – наилучший материал для работы, даёт всегда верные и точные результаты.

    Эллина вошла в харчевню первой, огляделась и кивнула спутникам – он там.

    Гоэты решительно направились к обедавшему торговцу. Тот задёргался, забеспокоился, попытался сбежать, но мужчины преградили ему дорогу:

    – Далеко собрался? Дама просит остаться.

    – Помогите! – пискнул побелевший при виде вооружённых людей торговец, судорожно потянувшись за ножом.

    Несколько посетителей поднялись со своих мест, собравшись встать на защиту попавшего в беду, но Эллина выступила вперёд и подняла руку.

    – Спокойно, – улыбнулась она, не выпуская из поля зрения ни одного из потенциальных противников. Кинжалы под рукой, флисса тоже легко выскользнет из ножен, только драться не хотелось. Особенно когда силы не равны: кто поручится, что остальные столующиеся не пожелают принять участие в драке? – Мы действуем по указу властей. Это преступник, разыскиваемый Следственным управлением Сатии. Я его сотрудник, судебный маг.

    Для убедительности Эллина продемонстрировала амулет и накопитель энергии. Для людей непосвящённых этого достаточно. Они не разберут, что накопитель не уровневый, а оберег слабенький.

    Право на работу тоже имеется, стараниями Брагоньера – четвёртой степени. Тут гербовая бумага важна, а не то, что в ней написано. Откуда собравшимся знать, что гоэты в Управлении не служат? Да и в лицензии её гордо именовали магом.

    – Я невиновен! – тут же завопил торговец и попытался пырнуть ножом ближайшего гоэта. Тот едва успел увернуться.

    Воспользовавшись секундной заминкой, соучастник Хаатера вырвался и метнулся к двери. Гоэты, разумеется, поспешили за ним, но торговец ловко перевернул пару скамеек, заставив преследователей притормозить.

    Эллина выругалась и крикнула:

    – Зовите солдат! Этот тип помогал сатийскому душегубу.

    То ли подействовало произнесённое устами женщины крепкое слово, то ли слава Хаатера не знала границ, но реплика гоэты возымела действие. Если до этого на неё смотрели скептически, не верили, то теперь развили бурную деятельность. Кто-то кинулся вдогонку преступнику, кто-то распахнул окно, крича, чтобы задержали беглого торговца.

    Гоэта, воспользовавшись природным телосложением, выбралась на улицу, минуя дверь – так быстрее. Огляделась и обнажила флиссу. Опускать торговца она не собиралась.

    Разум подсказывал, пешком он в путь не двинется, посему караулить надлежало ворота. Что Эллина и делала.

    Ждать пришлось недолго – пару мгновений.

    Отшвырнув Седрика, пытавшегося ухватить лошадь под уздцы, – откуда только силы и взялись! – преступник пришпорил кобылу и понёсся прямо на гоэту. Та отскочила в сторону: умирать под копытами не хотелось, – и, опомнившись, метнула в спину торговцу один из кинжалов.

    Лёгкое оружие вольготно чувствовало себя в её руке и попало в цель – под лопатку. Не в сердце, но тоже не царапина.

    Преступник пошатнулся и едва не выпал из седла. Вслед ему уже неслась погоня.

    Эллина задержалась. Покусывая губы, она оглядывалась по сторонам, гадая, здесь ли Малис. Сейчас бы он очень пригодился.

    Солдаты солдатами, но некромант загонит любую жертву.

    Не выдержав, гоэта позвала Малиса. Сначала шёпотом, затем в полный голос: всё равно в этом гомоне никто не расслышит. А если расслышит, то не поймёт, кого ищут.

    Ответа не последовало, и Эллина вскочила в седло. Задумалась и повернула к окраине деревушки: немного поколдовать. Что толку искать человека наобум?

    То, что она маг, сказала, оставалось надеяться, её не четвертуют за волшбу. С крестьян станется: они настороженно относятся к любоиу колдовству

    Не слезая с лошади, Эллина обратилась к тепловой карте нематериального мира и довольно цокнула языком: беглец выбрал именно это направление. Вот его аура, свежая, пылающая, шлейфом уходящая на юго-восток. Даже ничего делать не нужно, просто скакать в увиденном направлении.

    Эллина пустила Звёздочку галопом. Там, впереди, овраг и лесок. Дорога огибала их, а она проскачет напрямик, выиграет время. Ветер свистел в ушах, в крови бурлил азарт погони.

    Гоэта со смешком подумала, Брагоньер регулярно испытывает подобные чувства – охотничьего пса, загоняющего добычу. А ей до сих пор доводилось быть только зверем. Там страх – тут эйфория.

    Звёздочка на полном скаку влетела в осиновую рощу, осыпав хозяйку водопадом листьев и исцарапав руки.

    Затем вновь ровное пространство – и вниз по склону, чтобы пронестись вдоль ручья и взлететь по склону наверх.

    Эллина ликовала: она видела беглеца. И, похоже, не упустит его.

    Лошади у неё и товарищей одинаковые, вскоре они поравняются. Особенно, если гоэта срежет угол через поля. Что она и сделала, рискуя получить от разгневанных крестьян камнем в спину.

    Гоэта едва успела натянуть поводья, чтобы не сломать ноги лошади: среди поникших неубранных пустых колосьев предательски притаилась срубленная осинка. О том, что она там делала, Эллина задумалась уже на земле. Потирая ушибленный бок, гоэта не раз прокляла того, кто срубил дерево и не удосужился его убрать. Утешало одно: Звёздочка цела, а собственные ушибы заживут.

    Время было упущено, поэтому Эллина не спешила подыматься, гадая, отделалась ли просто синяками: подозрительно ныл бок, как бы рёбра не треснули.

    Нет, Брагоньер, конечно, потратится на лекаря-мага, но до Сатии ещё нужно добраться. А со сломанными костями это проблематично, придётся носилки делать, либо место в дорожной повозке покупать.

    Обидно до демоновых потрохов! Впереди день рождения Анабель – а с трещиной в рёбрах не потанцуешь. Словом, невезение жуткое. Будут они, две подруги, полулежать на диване.

    – Помочь?

    Эллина радостно обернулась – Малис!

    Некромант ловко вздёрнул её на ноги, ощупал и заверил, кости целы. Потом, прищурившись, взглянул на крохотные удалявшиеся силуэты преследуемого и преследующих и велел ехать к темневшему за полем лесу:

    – Я тебе его доставлю в самом лучшем виде. Будет знать, как жизнь тебе портить. Договор в силе: сначала он твой, потом мой.

    – Малис, – неуверенно начала Эллина, – так нельзя... Все эти ритуалы, они...

    Некромант глянул на неё и сложил руки на груди. Так, чтобы она видела раухтопаз перстня, до краёв напитанный Тьмой.

    Гоэта невольно отступила на пару шагов.

    По коже пробежали мурашки – от камня веяло холодом, предупреждая об его сущности – смерти. Ею он питался, её он нёс.

    Никто, кроме некромантов, не носил раухтопазов: иных они убивали.

    – Не расстраивай меня, золотце, – Малис склонился над ней, и Эллина дёрнулась, чтобы камень не коснулся кожи.

    Некромант усмехнулся:

    – Я не собираюсь отбирать жизнь. Пора бы знать, тебя я не трогаю.

    Малис коснулся кончиками пальцев её подбородка и стёр грязь со щеки.

    Раухтопаз обжигал холодом, заставляя сердце испуганно замирать и пропускать удары.

    Гоэта чувствовала, что баланс энергии некроманта слегка сместился в сторону Тьмы, поэтому старалась быть осторожной.

    Но ведь прошла всего пара часов, когда Малис успел прибегнуть к тёмному колдовству?

    Радовало, что перекос минимален: те шесть совместных недель научили Эллину определять подобные вещи почти с ювелирной точностью.

    Малис убрал руку – и бок сразу перестал болеть. Отступила и ломота в плече. Значит, он опосредованно воздействовал на повреждения магией через кровь. Незаметно, но точно. Редкий случай – лечащий некромант.