Текст книги "Ты жена мне, помнишь?"

Автор книги: Ольга Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Последняя мысль вспышкой проносится в моём сознании, заставляя похолодеть.

Заметив моё колебание, Федерик снова подходит ко мне. Заглядывает в глаза… так явно читая.

– Чего ты боишься, Анна?

– Вам может сильно не понравиться то, что я скажу, – выдавливаю из себя, обхватывая плечи в защитном жесте. И чувствую, как начинают знакомо зудеть и жечь ладони.

Резко выдохнув, сжимаю кулаки, но становится ещё хуже. Чёрт, черт, только не это, не опять! Не хочу снова возгораться.

– Тш-ш-ш, иди сюда, – перехватывает мои запястья Федерик.

Отнимает от плеч и, сложив вместе, обхватывает кисти своими ладонями. Обдавая прохладой. И даря поддержку.

– Дыши спокойней. Ты в безопасности. Не знаю, почему ты меня боишься сейчас, но что бы ты не сказала, я не причиню тебе вреда, – уверенно произносит, смотря в глаза. – Дыши, маленькая.

И я дышу. Размеренно и глубоко, утопая в его спокойном уверенном взгляде.

Страшно мне признаваться. Но надеяться на то, что меня оставят в покое из-за потери памяти, глупо. Как и на то, что Иезенния никому не выдаст, что рассказала мне.

Я… жить хочу. И ещё раз умирать не собираюсь.

И мне очень нужен сильный союзник. Который будет знать, что делать. И если не защитит, то хотя бы укажет в каком направлении двигаться, чтобы спастись...

Поэтому я позволяю себе довериться интуиции, действуя так, как подсказывает мне чутьё.

– Она сказала… что я приходила к ней посоветоваться. В тот день. Перед похищением, – произношу тихо. – Потому что кое-что услышала. Его величество и какой-то дан… кажется, Иего дан Вэлеско обсуждали кровавую мессу во славу Тёмного Навия в восстановленном храме под городом. И сказала, что вы не будете защищать меня от собственного отца.

По мере моего рассказа выражение лица моего «мужа» становится всё более мрачным. В глазах плещется недоверие с неприятием. Он неверяще качает головой.

– Этого не может быть, – хрипло бормочет, сжимая мои руки так сильно, что становится почти больно. – Культ запрещён в Арганде, как и во всех королевствах нашего материка.

– Вы спросили, что она сказала. Я вам ответила. Честно и откровенно, – замечаю ровно. – Я не чувствую себя вправе просить у вас защиты. И не обвиняю короля. Всего лишь делюсь тем, что услышала.

– Что значит, не чувствуешь?! – вскипает Федерик. – Ты моя жена. У кого тебе ещё просить защиты? И разве не мне ты доверилась, когда отказалась ехать с ней?

– Поймите меня правильно, ваше высочество. Это для вас мы женаты два месяца. А в моей памяти всего этого не существует. Я знаю вас всего лишь один день. А эту особу и того меньше. Вы мне кажетесь более адекватным и разумным. Но я понятия не имею, как вы поступите в данной ситуации. Как вы поступите со мной. Ведь если то, что данна Иезенния сказала, правда, никакая потеря памяти меня не спасёт, так? И в опасности буду не только я, но и все, кто находится рядом. Мне очень хочется жить, но просить кого-то рисковать ради меня жизнью, просить вас об этом, я точно не могу. В конце концов у вас есть ваши дочери. И их безопасность для вас уж точно более важна, чем моя.

– Всё сказала? – скрипнув зубами, уточняет принц. И снова так смотрит, будто что-то очень странное видит. У меня на голове, что рога выросли? Или волосы загорелись? Кажется, нет.

– Да, всё что хотела, – киваю не очень уверено.

– Тогда послушай меня. Не знаю, что ты там помнишь, и кем меня считаешь, но вот это, – он поворачивает мои руки так, чтобы мне были видны рисунки на запястьях, – делает тебя моей законной женой. И брачные клятвы для меня не пустой звук… Анна. Независимо от того, кто тебе угрожает – мой отец, Иего, Иезенния, хранящая твою невинность неведомо для чего, да хоть сам Навий. Вот эти метки означают, что волей Великой Праматери ты моя жена, и ты под моей защитой. Поняла меня?

 – Да, – выдыхаю, поражённая до глубины души этой отповедью.

И в этот самый момент в дверь настойчиво стучат.

– Ваше высочество, – заглядывает в комнату дан Рэймандо. – Данна Иезенния скрылась.

– Что значит, скрылась? – тут же разворачивается к своему «слуге» принц, отпуская меня. – Как она могла скрыться?

– Порталом. Я не успел её перехватить до того, как она вышла за территорию охранного периметра особняка. Дженнаро уже считывает остаточный след и скоро выдаст нам координаты… но сами понимаете, – с досадой морщится Рэймандо.

– Найди срочно. Брось на поиски лучших ищеек, – рычит Федерик. – И активизируй полную защиту. Допуски только через меня. Никаких гостей и посторонних в особняке с этой минуты быть не должно.

Глава 23

И снова я сижу одна в будуаре. После нашего разговора принц настоял на том, чтобы провести меня обратно в наши покои. И снова испарился. Решать дела. Расследовать, кто меня похищал и зачем. Ловить Иезеннию…

А я снова осталась одна. Лишь Бригитта иногда забегает. То обед принесёт. То чаю предложит. То ещё книжек принести… И расстраивается, когда я отказываюсь. А мне не хочется.

Наверное это просто откат после всех сегодняшних событий. Усталость и даже апатия. И в груди затаилось давящее чувство тревоги.

Теперь мне уже даже не читается. Из головы всё не идут разные мысли. И чем больше проходит времени, тем мрачнее они становятся. Тем сильнее закручиваются и нагнетаются.

Куда подевалась Иезенния? Почему Федерик и дан Рэймандо так удивились, что она ушла порталом? Их способ её перемещения удивил? Старушки порталами не ходят? Или порталы в этом мире редкость и не всем доступны?

Боже, порталы... Подумать только. Настоящие магические порталы. Теперь становится понятно, как мой супруг так быстро мог вернуться с границы.

Как же мне не хватает информации! Обо всём. Я уже даже начинаю жалеть, что не призналась «мужу» в своём попаданстве. Могла бы спрашивать у него всё, что нужно. Если для него так важны эти брачные метки, то может принял бы меня.

С другим источником информации тоже не сложилось. Почему мэтр Селестино больше ко мне не зашёл? Федерик запретил? Я ведь рассчитывала разговорить этого словоохотливого старичка.

И сам принц… Что у него в голове? Чую, там всё очень и очень не просто. Характер в нём чувствуется стальной, хоть и маскируется порой под учтивую обходительность. Тут он улыбается, обнимает, целовать собирается, а в следующий миг превращается в настороженного жёсткого хищника. И ведёт закрывать в комнате. Ласково и непреклонно.

А то, как его слушаются его люди. Тот же Рэймандо. С уважением и преданностью.

О нет, принц точно непрост.

О таких говорят «себе на уме».

Вот например, почему он не разрешает мне выходить из комнаты?

А ведь не разрешает. Потому что его настойчивая рекомендация ощущается именно, как приказ.

С одной стороны, аргументы Федерика понятны. Мне действительно надо бы поменьше светиться перед окружающими. А с другой – слуги наверняка и так все знают. Это же закрытый коллектив постоянно общающихся и пересекающихся между собой людей, в котором если что-то известно двоим-троим, то вскоре это становится всеобщим достоянием.

И в таком ракурсе это всё… попахивает ограничением моей свободы.

Внутри что-то нехорошо и согласно ёкает, в ответ на эту мысль. Точно закрыл.

Вот он вроде бы и обходителен со мной такой непонятной. С учётом всех обстоятельств многие на его месте вели бы себя далеко не так мягко. И тянет его ко мне – я же не слепая.

Но не доверяет.

Ну-у-у, это как раз понятно. Откуда тут взяться доверию? Я ведь тоже не доверяю.

Что самое интересное, я искренне верю в то, что он действительно защитит, раз сказал. Даже от собственного отца. На этот счёт моё чутьё устроило в голове целый митинг из тараканов. И все скандируют, что муж хороший, надо брать. И соглашаться на его защиту без сомнений.

Как будто я умею без сомнений.

Но если разобраться, то это ведь действительно его обязаность – защищать свою жену. Наверное, то, что брак магически скреплённый, тоже как-то влияет. И ещё, возможно, по репутации принца неслабо ударит смерть уже второй жены.

А я ведь не знаю даже, как его первая жена умерла. Сколько тогда девочкам было? Они помнят маму? А сам Федерик… какие у них с женой были отношения? Он её любил? Любит до сих пор?

Как-то мне было намного легче, когда я его воспринимала только как придаток к детям, которых мне посулили.

А сейчас вот… мы познакомились. И он мне понравился. Не только внешне. Не только в плане физической притягательности. Он мне, как человек понравился. Как мужчина во всех значениях этого слова. Да и как такой может не понравиться?

Чего только стоит это его обещание защиты.

Не доверяет. Явно подозревает какой-то подвох. И всё равно заботится. И все равно защищает. Ответственно. Благородно. По-мужски.

Это настолько разительно отличается от моего прежнего жизненного опыта, что я чувствую себя дезориентированной. И даже потерянной.

Вот он пошёл разбираться. И искать виновных.

А мне что делать? Сутками сидеть в этих комнатах?

И думать... думать... думать...

Я же так с ума сойду.

А может, я это всё себе придумала? Может никто меня и не думал держать взаперти?

Закрыл, или нет?

Надо проверить.

Поднявшись с кресла, иду в гостиную. И осторожно подхожу к двери.

Ухватившись за золочённую изогнутую ручку, аккуратно поворачиваю. Толкаю тихонько.

Хм. Открыто.

Неужели не закрыл?

Выглядываю в коридор. Пусто. Что, даже не стережёт никто? Как-то слабо верится.

Прислушиваюсь к себе. Что-то отзывается внутри ласковым теплом. И я, повинуясь интуиции, тянусь к этому огоньку. Очень осторожно. А то ещё опять вспыхну, а Федерика рядом нет, чтобы потушить.

И ведомая своими ощущениями поднимаю руку, пытаясь уловить… не знаю даже что… тепло, наверное, живую энергию.

Напротив меня стена. На ней много картин. В основном пейзажи. Никаких дверей. Только ниши со статуями. Некоторые из этих ниш, на подсознательном уровне кажутся мне странными.

Направо по коридору в метрах десяти дверь. Я помню, что за ней ещё один коридор, ведущий в общую часть особняка, и разветвляющийся на несколько неизвестных мне направлений. Именно оттуда меня вчера и привели. И в той стороне находится та самая гостиная, где мы с Иезеннией общались.

И именно оттуда я сейчас чувствую… тепло. Реальное тепло. Зажмурившись, медленно поднимаю и вторую руку. И перед моим мысленным взором предстаёт картинка похожая на тепловую сигнатуру. Словно на изображение с дисплея тепловизора смотрю. Там за дверью стоят двое. Судя по габаритам, мужчины.

Стража.

Охраняют. И стерегут.

Ещё пару секунд полюбовавшись на оранжево-красные фигуры, и поражаясь неожиданно открывшимся возможностям моего пока неисследованного дара, я уже из чистого любопытства веду руками в другую сторону. Слева коридор метрах в десяти заканчивается тупиком.

И по логике вещей там никого не должно быть.

Вот только… там кто-то есть.

Этих оранжевых человечков я вижу не так чётко. Словно через более непроницаемую для меня преграду. Но всё же достаточно хорошо различаю две маленькие фигурки, сидящие друг напротив друга и бурно жестикулирующие… будто обсуждают что-то, или спорят. В последней нише. Точнее… в переходе, который за ней спрятан.

Склонив голову набок, открываю глаза.

Хм. Ну надо же. Кажется, я нашла не только своих неуловимых падчериц, но и тайный ход, которым они активно пользуются.

И вот вопрос. Уйти назад в комнату, не подав виду? Или пойти попробовать послушать, что эти шкодницы опять затевают?

Оглянувшись назад, смотрю на дверь будуара, где я столько часов сегодня просидела. Нет уж. Не могу больше. От безделья и всех этих бесконечных раздумий скоро завою.

В коридоре пусто. Увидеть меня здесь никто не сможет. Не зря же стерегут.

А к девчонкам меня тянет с непреодолимой силой.

Сбрасываю туфли, чтобы не шуметь. И, подобрав юбки, поспешно устремляюсь к тайнику мелких заговорщиц. С удивлением ловя себя на будоражащем ощущении предвкушения и азарта, будто сама превратилась в шкодливую девчонку, которой была давным-давно в детстве.

Подойдя к нише, я осторожно и бесшумно прижимаю ладони к стенке, за которой близняшки спрятались.

Точно тут.

Стараясь не издавать ни звука, шагаю ближе, и прижимаюсь ухом, очень сильно желая услышать. Только теперь приходит понимание, что это у меня может и не получиться. За каменной-то стенкой.

Но то ли стенка не каменная, то ли слух у меня благодаря ведьмовскому дару усилился, девчонок я всё-таки слышу. Приглушенно и очень тихо, но вполне различимо.

– Я не хочу, Эми. Отец разозлится. Он утром догадался, что мы там делали. Я эмоции его чувствовала. Не хочу, что он снова злился на меня. На нас. Мне от этого плохо.

– Он не узнает. Мы осторожно.

– А если узнает?

– Его нет дома. А эта сидит одна. И не заметит нас.

– Утром же заметила.

– Нет, это ты нас выдала, Кати.

– Потому что она нас заметила. И собиралась сказать, чтобы нас закрыли.

– Что, правда, заметила? – ошарашенно уточняет, судя по всему Эмелин.

– Да. Ты разве не чувствовала? – удивлённо уточняет Каталина.

– Нет. Я не так хорошо чувствую, как ты. И не хочу. Раз от этого плохо.

– Я тоже не хочу. Утром не получилось закрыться.

Девочки умолкают. И на пару минут там за стенкой воцаряется тишина.

– И что она чувствовала? К нам? – осторожно интересуется Эмелин.

Глава 24

– Ну-у-у… не то, что раньше. Мне показалось… она была рада нас видеть… и мы ей понравились, кажется, – не менее осторожно отвечает ей Каталина. – Она, будто другая стала. Совсем. Я не знаю, как это... но её эмоции больше не были... неприятными.

И меня настигает ошеломительное осознание.

Они чувствуют эмоции! Реально чувствуют. Эмпаты! По крайней мере, Каталина точно.

Значит… они могут меня сейчас в любой момент почувствовать и обнаружить. И что тогда подумают? Вряд ли что-то хорошее.

Я ещё додумываю эту мысль, а рука уже сама заносится, чтобы постучать по перегородке. И несколько раз ударяет по декорированной под камень панели. Действуя на опережение. Лучше, пускай они решат, что я их только-что обнаружила, чем поймут, что подслушивала.

– Девочки, это вы? – зову достаточно громко, чтобы услышали.

За стенкой всё затихает. Настороженно.

– Выходите, я знаю, что вы там.

Отступаю от ниши, выжидающе застывая в паре шагов. Интересно, удерут, или выйдут? Мне очень хочется, чтобы вышли. Хоть немного и страшновато, что оттолкну и всё испорчу. Осознав это, тут же гоню страх прочь.

Раз девчонки могут чувствовать эмоции… вытаскиваю наружу всё самое светлое, что чувствую к ним. А этого, накопилось, как не удивительно, уже немало. Я очень рада, что они есть и могут стать моими. Я очень хочу познакомиться с ними ближе. Я о-о-чень хочу стать им мамой, хоть девчонкам ещё явно рано об этом заявлять.

И они мне безумно нравятся. Красивые, милые, ершистые умнички.

Ну же, выходите. Я вас не обижу.

Минуты идут, а в тайнике по-прежнему тихо. Неужели удрали? Или прислушиваются? Как и я.

– Эмелин, Каталина, предлагаю заключить мирный договор. Как вы на это смотрите?

Слышу, как открывается в другом конце коридора дверь, и в неё заглядывает незнакомый мне мужчина. Наверняка один из стражников.

Вот испортят мне всё. Подняв палец к губам, молча прошу не шуметь, и машу руками, чтобы вышел. А потом ещё и умоляюще складываю ладони.

Мужик несколько секунд удивлённо таращится, а потом всё же закрывает дверь. Может, подумал, что я совсем из ума выжила.

И как раз в этот самый момент, панель, за которой прячутся девочки, чуть-чуть отъезжает в сторону.

– Мы будем с вами говорить, только если вы честно признаетесь, как нашли нас, – слышу я голос… Эмелин.

Ого, какие деловые. Условия выдвигают. Интересно, а они по эмоциям умеют ложь определять… как их отец? Ох, а ведь точно! Он… тоже… эмпат, получается. Намекал ведь, что не только ложь чует. Прислушивается вечно, реагирует странно, будто читает. Капец. И как я сразу не догадалась?!

Девчонки, ожидая моего ответа, снова затаились.

– Честно, говорите? – хмыкаю я.

– Мы поймём, если соврёте, – храбро заявляет мне Эми. Точно она.

И почему-то мне кажется, что блефует мелкая.

Наверное, точно определять ложь они всё-таки не умеют. Маленькие ещё, чтобы правильно интерпретировать чужие эмоции. Особенно у взрослых. Тут сам порой не всегда понимаешь, что ты чувствуешь и почему.

Но… полной уверенности у меня нет. Да и не хочу я им врать. Полную правду девчонкам, конечно, знать не нужно. Но кое-что можно и сказать, правильно подав. Всё равно ведь рано, или поздно узнают. А строить отношения на лжи… ну такое себе.

Да и отцу их мне, видимо, тоже пора сдаваться. Теперь уже понятно, почему он ко мне так подозрительно относится. Представляю, как сильно я отличаюсь от Анны в плане эмоций. У мужика наверняка жуткий когнитивный диссонанс из-за меня случился. И потерей памяти такой разительный контраст точно нельзя объяснить.

– Хорошо. Я скажу вам правду. Если вы обещаете, никому-никому не выдавать мой секрет. О нём будете знать только вы. И ваш отец. Договорились?

Перегородка закрывается обратно. Кажется, они там шушукаются-советуются.

Ну до чего же они милые в своей детской серьёзности и деловитости. Затискала бы. Да не дадутся пока что.

– Мы согласны, – спустя пару минут веско сообщает мне неизменный парламентёр Эмелин, снова отодвигая панель.

– Тогда, приглашаю вас в гостиную на переговоры. Там наш разговор точно никто не услышит, – максимально серьёзно произношу я, изо всех сил стараясь не улыбаться.

И пронаблюдав, как девчонки выбираются из своего укрытия, отряхивая пышные юбки, приглашающе веду в сторону хозяйских покоев.

– Нас и тут никто не услышит. Кроме папы, – гордо задирает подбородок Эмелин. – И не увидит.

– Да? – вскидываю я брови. – Ну хорошо. Только я, если не возражаете, присяду. Мне немного больно долго стоять.

Тут я ни капли не лукавлю. Всё-таки последствия этой непонятной магической травмы ещё полностью не прошли. Мышцы живота и нижние рёбра всё ещё отзываются ноющей болью.

А ещё, мне очень нужно показать им, что я готова говорить с ними на равных, что воспринимаю их всерьёз. Ну и не лишнее продемонстрировать, насколько я не та Анна, которую они знали.

Поэтому без лишних раздумий просто усаживаюсь на пушистый ковёр под противоположную стенку, скрестив ноги по-турецки и красиво распрямив вокруг пышные юбки. И выжидающе поднимаю взгляд на ошарашенных близняшек.

Девчонки за моими действиями наблюдат с открытыми ртами и такими огромными шокированными глазами, будто я тут при них на голове хожу.

– Может, тоже присядете? Чтобы всем нам удобно было, – улыбаюсь доброжелательно. – Ковёр тут мягкий. И тёплый.

Что самое удивительное, в себя быстрее приходит Каталина. Потянув сестру за руку, она заставляет ту сесть на пол у противоположной стены напротив меня. И сама садится.

– А почему вам больно? – спрашивает робко.

– Со мной случилось кое-что очень нехорошее вчера ночью, – вздыхаю я.

– Вас ранили? – хмурится Каталина.

– Да, но всё уже почти зажило. Лекарь сказал, что завтра я буду здорова.

– Вы поэтому приехали сюда? Чтобы папа вас защитил? – вскидывает она брови.

– Это одна из причин, – согласно киваю. И добавляю абсолютно искренне: – Ваш папа самый смелый и сильный мужчина, из всех кого я знаю в этом мире.

Каталина в ответ понимающе кивает, явно разделяя такую точку зрения.

– Мы выполнили уговор. И хотим знать правду. Как вы нас нашли? – отмирает наконец и Эмелин.

Хм, видимо, с Каталиной контакт будет наладить проще, чем с её сестрой. Более спокойная, она, кажется, и более рассудительна. А вот Эми упрямства явно не занимать.

– Нас точно никто не сможет услышать? – смотрю я на девчонок по очереди.

– Клянёмся, – в один голос уверяют они.

Прикрыв глаза, я прислушиваюсь к своему чутью, чтобы убедиться. И у меня появляется ощущение, будто мы в прозрачном мерцающем коконе каком-то находимся.

Как интересно. Они это усилием воли делают? Неудивительно тогда, что их никто кроме отца изловить не может.

Открыв глаза, улыбаюсь довольно.

– Хорошо. Тогда слушайте. Когда-то давным-давно в роду Мораду были ведьмы, – заговорщически понижаю я голос, подаваясь немного к ним.

Глава 25

Услышав про ведьм, близняшки разом округляют глаза. Но хотя бы не испуганно. Скорее потрясённо. С тем непередаваемым детским восторгом, который может вызвать только что-то немного страшное, но жутко интересное.

– Никто не знает, куда они исчезли и почему. Но в венах рода Мораду, осталась их кровь. И во мне она тоже есть, – продолжаю я.

– Ведьм больше не существует. Так папа сказал, – веско припечатывает Эмелин.

– Твой папа, конечно, прав, – соглашаюсь я. Папин авторитет – вещь неприкасаемая. – А мне вот кое-кто не менее умный рассказывал ещё, что ведьмы этому миру очень нужны. И их надо вернуть.

– Папа самый умный, – упрямо поджимает губы Эми.

– Конечно. Но Богиня ведь не может быть глупее даже самых умных детей своего мира, – подмигиваю я лукаво.

– Богиня? – выдыхает потрясённо Каталина. – Вы говорили с Великой Праматерью?

– Да, говорила. Помните, я сказала, что со мной кое-что страшное случилось? Так вот, это она меня спасла и помогла выжить. А ещё очень сильно изменила. Я теперь не та, что была раньше. И у меня проявились некоторые ведьминские способности. Благодаря которым я вас и нашла. Сегодня утром и сейчас. И вчера в саду, кстати, тоже слышала.

Выразительно смотрю на них, отмечая и досаду в глазах Эми, когда она понимает, что я слышала их вчерашний разговор, и виноватое смущение её сестры по той же причине. Может и не стоило мне так открываться. Но девочкам лучше сразу понять, что их шалости со мной не сработают.

– Поэтому и предлагаю нам с вами заключить перемирие, – подвожу итог.

Каталина задумчиво хмурит тонкие бровки. А Эмелин бросает на меня насупленный взгляд.

– И почему мы должны на это согласиться? – задирает изящный носик.

– А зачем нам воевать? – склоняю голову набок.

– Вы хотите отобрать нашего папу. И все говорят, что теперь вы родите ему наследников. А мы что, значит, не нужны больше? – шипит зло, а я вижу, как плещется в её глазах страх, обида и гнев. Да и у Кати нижняя губа начинает дрожать.

Маленькие мои, какие же они уязвимые и ранимые. Как не уверены в себе. И как сильно мне хочется их обнять и утешить. Но пока приходится обходиться лишь словами. И идти, как по минному полю.

Но хорошо уже хотя бы то, что они говорят со мной и прямолинейно озвучивают свои страхи. Хуже было бы, если бы закрылись и не шли на контакт вовсе.

– Девочки, клянусь, я не хочу его у вас отбирать, – произношу, уверено смотря им в глаза. – Он же ваш папа. И не перестанет им быть никогда. То что говорят… наследник, это ведь не значит, что вы станете отцу не нужны. Или что он перестанет любить вас. Просто титул наследного принца обязывает вашего отца иметь наследника-мальчика, так требует закон. Только и всего. А любить он всех своих детей будет одинаково, я уверена. Если я рожу вашему папе ещё сына, мой малыш будет вашим младшим братом. Намного младшим, на восемь лет, не меньше. Представляете? И он будет любить и слушаться вас, как старших сестёр. Вы для него будете самые умные, самые любимые и самые лучшие. Разве это плохо?

Мои слова заставляют девочек сильно задуматься. Видимо под таким ракурсом они на это не смотрели и не думали.

– Я не враг вам, Эмелин, Каталина. Мне очень жаль, что та Анна, которой я была раньше, так вам не понравилась. Но я теперь другая, вы мне очень сильно нравитесь, и я очень хочу всё исправить и наладить наши отношения. Хочу узнать вас лучше и стать вам другом. Дадите мне такой шанс?

Понимаю, что ждать их согласия и капитуляции прямо сейчас после одного разговора, наверное, ещё очень рано. Вряд ли они мне вот так сразу поверят. Но всё равно не могу не надеяться, всматриваясь в детские личики.

Эмелин, что было вполне ожидаемо, непримиримо и упрямо поджимает губы. А Кати, посмотрев по очереди на меня и на сестру, расстроенно опускает взгляд. Кусает губы, а потом выдаёт внезапно, несказанно меня удивив:

– Мы подумаем, ведь так Эми?

– Угу. И посмотрим, – буркает та. И, вскочив на ноги, протягивает руку сестре. – Идём, Кати.

Наблюдая, как девочки уходят, я изо всех сил стараюсь не расстраиваться. Ведь неплохо всё. Первый шаг сделан. Они уже далеко не так враждебно и категорично настроены ко мне, как вчера. Особенно, Каталина. И мысль о том, чтобы стать обожаемыми старшими сёстрами им, кажется, понравилась. А то, что меня они пока принять не готовы, ну так лиха беда начало. Не всё сразу. Надо просто набраться терпения.

Эмелин скрывается в нише первая. А Каталина перед тем, как скользнуть в узкий проход, украдкой бросает на меня внимательный взгляд. И мне не надо быть эмпатом, чтобы прочесть в нём робкую надежду.

Но вот панель становится на место, в коридоре наступает тишина. Исчезает ощущение непроницаемого кокона вокруг. Остаюсь одна лишь я, сидящая на полу.

Сейчас самое время зайти Федерику и спросить, что здесь происходит.

И я бы, пожалуй, даже рада была. Не пришлось бы возвращаться в мою комфортабельную тюрьму и снова сидеть в одиночестве.

Но никто не появляется. И я в конце концов поднимаюсь на ноги и плетусь обратно в хозяйские покои.

Интересно, а если бы он знал, что я ведьма, стал бы меня оставлять так безбоязненно в своей спальне? Какие вообще были ведьмы этого мира? Почему маги так рьяно с ними воевали, что аж извели подчистую? И вообще, как это возможно, полностью извести ведьм. Да ещё так, чтобы ни одной не осталось, лишь потомки, не имеющие ведьмовской силы? У меня, честно говоря в голове это не укладывается.

Вот была в моём родном мире Инквизиция, ведьм сжигали, топили, казнили, преследовали... Но раз я ведьма, как говорит Богиня, значит не извели. Инквизиторы ведь не везде были. Может, и не ведьм на самом деле они на костры тащили, а самых обычных женщин, в чём я и раньше была уверена.

А тут что? Неужели ни одна не спряталась? Не затаилась? Как так вышло? Как-то странно это всё. Надо бы историю этого мира изучить, особенно Арганды. Узнать, что за культ Навия такой, откуда он взялся, и как его последователи отметились в истреблении ведьм.

Мне бы в библиотеку. Сложно просить у Бригитты книги, если я понятия не имею, что мне нужно. Не притащит же она мне всё, что там имеется.

На этой мысли я замираю уже у самих покоев. И бросаю задумчивый взгляд на дверь, за которой стоят стражники. Может попытаться и попросить их отвести меня в библиотеку? В конце концов прямого запрета выходить из комнаты Федерик мне не озвучивал.

Решила же проверять. Значит, нужно проверить основательно. Чтобы понимать картину в полном объёме. И знать, закрыл или нет.

Кивнув своим мыслям, я решительно иду к этой двери, подбадривая себя и настраивая на нужный лад.

И тут со мной начинает происходить что-то странное. То ли я слишком зациклилась на происходящем и его значении, то ли что-то ещё, но…

Чем ближе подхожу, тем явственней вижу в голове исход своего маленького эксперимента. В малейших деталях и подробностях. А потом всё начинает воспроизводиться наяву. Словно на десятом повторе, я отстранённо наблюдаю, как поднимается моя рука, толкая одну из створок двери. Переступаю порог и передо мной тут же возникают две высокие мужские фигуры. Точь-в-точь, как в моём видении.

– Ваше высочество? Вы что-то хотели? – почтительно интересуется рыжеватый шатен, с интересом меня рассматривая.

– Да, можете провести меня в библиотеку? – благожелательно интересуюсь я.

И уже знаю, что он мне ответит.

– Извините, но его высочество настаивал на том, чтобы вы оставались в безопасности ваших с принцем покоев, – учтиво и полностью фальшиво заявляет мне второй, жгучий брюнет. – Если вам хочется почитать, можете рассказать нам, или вашей горничной Бригитте, какие книги вас интересуют. И вам всё принесут.

Хотела убедиться, Лана? Вот, пожалуйста. Тебя реально закрыли.

Вздохнув, закрываю на миг глаза, усмиряя вспыхнувшее внутри чувство обиды. Неприятно, да. Но Федерик в своём праве. Я на его месте поступила бы точно так же. Он не понимает, что со мной не так. И доверять не обязан. И не будет обязан, когда я расскажу правду. А рассказать нужно уже. Молчать дальше, только множить между нами обман.

– А его высочество когда вернётся? – открыв глаза, смотрю на шатена.

– Вечером, насколько нам известно.

– Благодарю. И раз мне нельзя выходить, принесите мне, пожалуйста, всю историческую литературу описывающую… последние века, когда в Совванире ещё рождались ведьмы.

У стражника даже лицо вытягивается ошеломлённо.

– Вы уверены? Все исторические хроники за тот период? Может, что-то более конкретное? У вашего супруга очень большая библиотека.

– Если бы я могла самостоятельно посмотреть, что есть, и выбрать, что мне нужно, я бы могла назвать что-нибудь конкретное. А поскольку я этого не могу, то принесите мне всё, пожалуйста. Читать и заниматься самообразованием мне ведь не запрещали? – склоняю голову набок с невинной улыбкой.

– Нет, что вы, ваше высочество, – моргнув, бормочет жертва моего произвола. – Конечно же вам принесут нужные книги.

– Благодарю… простите, не знаю как к вам обращаться.

– Алонсо Даньери к вашим услугам, – кланяется он.

Кивнув, я обращаю вопросительный взгляд на второго.

– Васко Гвенела, – представляется и тот.

Поблагодарив стражников, всё-таки возвращаюсь обратно. Негативный результат ведь тоже результат. Осталось определиться, какой вывод из него сделать. И как действовать дальше.

Ну не убегать же от мужа, обещавшего мне защиту, когда неведомо кто хочет меня убить. Это глупо.

Но и сидеть взаперти дальше не вариант. Сколько он так меня продержит? И что дальше меня ждёт, если молчать?

Единственный человек, который реально может мне помочь, точно знает, что со мной что-то не так, и это только вопрос времени, когда он поймёт, как сильно я его обманываю. А может уже понял.

Так получилось, что мы связаны. Мы муж и жена, волей Богини. Он это признаёт. Он готов меня защищать несмотря на свои подозрения. И мне от этого брака тоже никуда не деться. Да и не уверена я уже, что хочу куда-либо деваться. Однажды я уже вышла замуж по большой любви. Ничего хорошего не получилось. А тут мне дают возможность иметь всё, что я хочу плюс надёжного, благородного и сильного мужчину, которого нужно принять, как мужа. Зачем отказываться?

И раз так, мне нужно искать пути не только к сердцу его дочерей, но и добиться хотя бы доброжелательного отношения с его стороны. А об этом не может идти и речи, если я продолжу молчать.

Значит… выход один. Признаваться. Сейчас, пока не стало поздно, и этот мой обман с потерей памяти не накрыл медным тазом все шансы наладить с Федериком нормальные отношения.

Решение приходит окончательным осознанием, заставляя похолодеть внутри от волнения и самого настоящего страха.