Текст книги "Люди Весны (СИ)"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Едем.

Обычно приближение Арги замечали быстро, но не в этот раз. Арга успел послушать гневные вопли и понять, с чего началась склока. Он ухмыльнулся. Совсем недавно Фрага заявил близнецам, что не позволит им разбить лбы о цанийские стены, а теперь Кегта и Ирса слово в слово повторяли это другим.

Далеко не все воины владели коневолками. Обычные боевые лошади не могли так долго скакать галопом, не могли прыгать так высоко и нести такую тяжёлую броню, как коневолки, но их всадники не меньше прочих мечтали стяжать славу, первыми ворвавшись в город. Каждый предлагал испытать своего скакуна и на деле доказать, что он достаточно силён и быстр.

– Арга! – закричал наконец Ирса. – Ториян Арга, скажи нам слово! Эти болваны хотят погубить себя и своих коней!

Все лица обратились к Арге. Сатри гордо вздёрнул морду.

– Во второй волне могут пойти обычные кони, – сказал Арга. – В первой – слишком опасно.

– Опасно всё! – огрызнулся кто–то из Алиянов. – Опасно вставать с кровати, можно упасть. В кровать ложиться тоже опасно!

Поднялся смех.

– На улицах могут быть рвы и колья, – сказал Арга. – Коневолк перепрыгнет, лошадь – нет.

– Цанийцы не ждут нас.

– Ждут.

– Они даже стены не укрепили за время осады, – возразила Вильян Тинкай. – И перегородили все улицы? Посмотри на моего коня! Он ничем не хуже коневолка. Он ничего не боится!

Арга подумал и усмехнулся.

– Я посмотрю, – сказал он и повысил голос: – В сёдла! Занять позиции! Ниффрай, к Сарите, пусть подождут с пристрелкой. Кегта, задержись.

Толпа рассеялась мгновенно. Кегта вопросительно склонил голову набок.

– Арга, они повалятся нам под копыта.

– Пусть повалятся сейчас.

Гигант ударил кулаком в ладонь.

– А если не повалятся? Если там действительно рвы и колья? Помрут без пользы, побери их мрак! Святые предки, сколько дураков вы наплодили!

Арга хохотнул и посерьёзнел.

– Я погляжу, каждый коневолк на счету, – сказал он. – У Великих домов их больше, и не все отправятся на штурм.

Кегта нахмурился.

– Коневолк не примет незнакомого всадника. Ты, Арга, уступишь кому–то Сатри или Ладри?

Арга покачал головой.

– Посадить на Сатри и Ладри я могу кого угодно. Но как только я отпущу повод, на этом всё и закончится… Не все таковы, Кегта. Сиян Мирай ездила на Тии. Наверняка найдутся и другие.

– Если так, хорошо.

– Ты знаешь, куда уехал Фрага?

Кегта запустил пятерню в бороду.

– Я думал, ты знаешь.

– Я объехал все места, где он мог быть. Потерял время.

Кегта засопел, размышляя. Потом сказал:

– Он уехал на Эстайме. Спроси своих коневолков, не чуют ли они Эстайма.

– А, мрак! – Арга тряхнул головой. – Я должен был догадаться. Спасибо.

Кегта ухмыльнулся и развернул своего коневолка.

– Гляди, – сказал он, – сейчас рванут.

Арга оглянулся и вытянул шею. Ниффрай стояла рядом с Саритой. Посох Сариты больше не светился, Драконье Око опустила его навершием к земле. Из лощины плохо просматривалась стена, поэтому Арга направил Сатри на холм. Кегта на своём Удри последовал за ним. Остановившись там, где все могли его видеть, Арга поднял руку и принялся выжидать, наблюдая за строем. Одни стояли спокойно, другие ёрзали в сёдлах, под третьими приплясывали животные.

Досчитав до пятнадцати, Арга махнул рукой. Отряд сорвался с места.

– Эге… – крякнул Кегта.

Ладри пронзительно заржал.

Арга ожидал, что первая попытка закончится свалкой и сумятицей, но всё равно выругался от досады. Два молодых коневолка столкнулись, повздорили и начали лягаться. Один из обычных коней на чём–то поскользнулся и упал, придавив собой всадницу. Арга сощурился: это была Тинкай. Она и её жеребец уже поднялись, но она явно повредила ногу. Пускай тело весенней излечится за несколько минут, Тинкай упустила свой шанс и понимала это. Жесты её выражали запредельную ярость.

– Скверно, – признал Кегта.

– Представь, что это случилось бы у стен Цании, – ответил Арга. – Они повторят это двадцать раз и на двадцать первый войдут в пролом как песчинки в песочных часах. Кегта, наблюдай за ними. Важен не только порядок, но и время. В бою у них будет всего несколько мгновений. И нужно отстранить коневолков, которые плохо себя покажут.

– А что с обычными лошадьми? Некоторые выглядели неплохо. Но я всё равно считаю, что они станут помехой.

Арга кивнул.

– Двадцать попыток. Коневолк выдержит вдвое больше. Лучшая лошадь выдохнется на десятой. Споры ни к чему, пусть всадники сами поймут всё.

– А ты хитрец, – Кегта ухмыльнулся.

Арга шевельнул бровью.

– Поеду искать другого хитреца. Того, у кого я всему научился. Сатри, Ладри, кто из вас чует Эстайма?

Коневолки переглянулись. Ладри тряхнул спутанной гривой и стал принюхиваться. Сатри настороженно косился на него, потом оглянулся на Аргу. Арга похлопал его по шее. Ладри вдумчиво почесал морду о колено, ухватил клок травы и неторопливо его прожевал. Сатри фыркнул, наставив уши, и топнул ногой. И когда Арга окончательно перестал понимать их безмолвный спор, Ладри уверенно двинулся с места и порысил к юго–востоку.

Не дожидаясь просьбы всадника, Сатри последовал за братом.

Арга успел засомневаться, что Ладри знает, куда идёт. Путь занял больше времени, чем он рассчитывал. Ладри провёл их через узкую долину, поросшую лесом. По ней бежал ручей. Потом Арге пришлось спешиться – коневолки принялись взбираться на крутой склон, удобный разве что горным козлам. Не верилось, что Фрага уехал так далеко. К тому же Сатри не чуял Эстайма и время от времени сообщал Ладри об этом. Насколько Арга мог разбирать беседы коневолков, братья чуть не поссорились. Но вскоре Сатри громко фыркнул и умолк, признав правоту брата, а пару минут спустя Эстайма увидел Арга.

Седой исполин пасся на склоне. Травы здесь росли высокими. Отца Арга заметил не сразу. Он заподозрил, что Ладри привёл его к Эстайму, а всадник его где–то в другом месте, и с облегчением понял, что ошибся. Фрага был здесь – сидел, скрытый метёлками злаков, глядел вдаль.

– Отец!

– Арга, – Фрага поднял голову, губы его тронула улыбка. – Появляешься вовремя. Я думал о тебе. Садись, посидим.

Он хлопнул ладонью рядом с собой. Густые травы были точно матрац, и рука Фраги не коснулась почвы. Арга спешился и, подойдя, сел.

Помолчали.

Арга смотрел на коневолков. Братья подошли к Эстайму с двух сторон. Тот покосился на них, не прерывая пастьбу. Сатри и Ладри выразили ему почтение на свой манер и присоединились.

Испытанный друг Фраги, в походе Эстайм не уступал молодым собратьям. «Хватит ли его сил для боя?» – подумалось Арге. Он снова чувствовал беспокойство. Коневолки, в отличие от людей, не перемогали слабость и болезни из ложной гордости, и не были так терпеливы, как обычные лошади. Если коневолку недоставало сил, он просто отказывался нести всадника.

Эти величественные звери были как дети: смышлёные, но капризные. В бою или на охоте коневолки могли забыть о всаднике и перестать его слушать. Они знали собственный нрав и потому, не желая повредить другу–человеку, принимали узду. Их никогда не связывали и, конечно, не холостили – это было всё равно что сковывать и оскоплять людей. «Кто лишит коня–волка свободы, найдёт врага мстительного и злопамятного, как сам бес», – вспомнил Арга. Племя коневолков обитало в отрогах Кремневых гор, и Крадон писал, что сюзеренами их были драконы…

– Долго искал меня? – спросил Фрага.

– Долго.

– Зачем?

Арга хмыкнул.

– Даян Фрага – большой мудрец. Он не предаётся размышлениям попусту.

Фрага засмеялся.

– Не иначе всё войско сгорает от любопытства.

– Представляю, как тебе это надоело.

– Я привык.

Арга сорвал зелёный стебель и закусил его.

– Есть ли шанс, что Цания сдастся?

– Нет.

Фрага не колебался ни мгновения. Арга сосредоточился, пытаясь угадать, в каких мыслях отец черпает такую уверенность. Фрага посмотрел на него, понял его стремление и подсказал:

– Придя к отчаянию, люди ищут сил в вере. Священники говорят, что силы дарует лишь вера в богов. Но на самом деле это может быть вера во что угодно.

– Например, в Коллегию магов?

– Два месяца эта вера крепла с каждым днём. Теперь горожане не могут от неё отказаться. Они в ловушке. – Фрага помедлил и прибавил вполголоса: – Как и мы.

Арга откинулся на склон холма, опёршись на локоть.

– Лесстириан не сказал нам всего, – вслух подумал он.

– Он в точности передал нам слово магистров. То, о чём они пожелали умолчать, важнее, чем сказанное.

Арга помедлил, восстанавливая в памяти речь посланника.

– Он говорил только об интересах гильдий и ни словом не обмолвился об интересах Коллегии.

– Цанийцы верят. Но Коллегия сомневается в своих силах, – сказал Фрага. – Они хотят переложить ответственность на торговцев. Упирались гильдии, гильдии вызвали гнев весенних и пали… а Коллегия лишь повиновалась им и сохранит своё положение.

– Хорошо ли это? И будет ли так в действительности?

Фрага сцепил пальцы в замок.

– С магами трудно иметь дело. Даже с нашими магами из весенних. Что говорить о чужих и куда более могущественных Коллегиях… Нет, Цанийская Коллегия должна быть разбита и восстановлена из осколков. Чёрная Коллегия пала сорок лет назад. Память об этом уже стирается из людской памяти. И по мере того, как тает память, маги становятся всё несговорчивей.

Сердце Арги наполнилось радостью. Тяготившее его беспокойство рассеялось.

– Просчитываешь на десятилетия вперёд, – сказал он. Посмеиваясь, Фрага кивнул:

– А как иначе?

– Хорошо, – сказал Арга. – Просчитаем же на часы и минуты. Я думал о штурме. Что думал ты?

– После прорыва отряду придётся разделиться. По крайней мере надвое – чтобы сбить магов с ближайших башен.

Арга прикинул численность.

– По крайней мере? – уточнил он.

– Насколько мощным будет ответный удар? – взгляд Фраги вновь устремился вдаль, туда, где за холмами скрывалась Башня Коллегии. – Можно ли разделить авангард натрое? Можно ли атаковать сборище магистров, воспользовавшись внезапностью? Или это самоубийство? У меня скверные предчувствия.

Арга покусал губу.

– Дай–ка подумать, – сказал он. – Действительно, кажется, что риск слишком велик – в том случае, если никто больше не прорвётся за авангардом. Но если никто не прорвётся за авангардом…

– Придётся спасать авангард, – проворчал Фрага.

– Вторая волна должна пройти на хвосте у первой, – сказал Арга. Поискав глазами, он стал срывать те стебли, что были желтее, и выкладывать из них подобие карты. – Опять всё упирается в коневолков. Лошади чувствительны к заклинаниям наведённого ужаса. Не все, но это нельзя предсказать… Пусть те, кто пойдёт на фланги, станут крайними остриями трезубца. Их сменят воины второй волны, а сами они, – Арга выложил травинками направления, – присоединятся к атаке на Башню Коллегии.

Фрага побарабанил пальцами по коленям.

– Хорошо, если это им удастся… Стража Цании – слабый противник. Но заметь: и ты, и я избегаем думать о том, что предпримет Коллегия. А мы знаем, что магистры будут сражаться.

– Нам трудно предсказывать мысли магов, – ответил Арга сумрачно. – Особенно – настолько могучих магов. Надо поговорить с Саритой… Как действовала Чёрная Коллегия?

– Не так, как будут действовать цанийцы, – Фрага вздохнул. – За Железной Девой не стоял торговый город. Только крепость и рудники, полные рабов. Никому из Чёрных не пришло бы в голову защищать их, да и сами рабы жаждали смерти хозяев. И Чёрная Коллегия не была коллегией по сути. Они ненавидели друг друга. Каждый считал себя непревзойдённым в искусстве и мощи. Каждый был сам за себя… Пожалуй, именно это позволило нам победить. В Цанийской Коллегии случались распри, но завтра они выступят сообща.

Арга поразмыслил.

– И всё же я вижу две возможности. Они либо попытаются сомкнуть щит и отрезать наш авангард, либо атакуют всей силой.

– Скорее первое, – сказал Фрага. – Если щит упадёт, на приступ пойдёт вторая волна, пойдут люди Зентара. А мы – весенние… и мы прорвёмся сквозь боевую магию. Знаешь, что, Арга?

Фрага усмехнулся. Он смотрел на приёмного сына, и лицо его просветлело. Арга тоже улыбнулся, глядя на отца.

– Авангард поведу я, – сказал Фрага.

Арга собрался было кивнуть, но вдруг застыл. Проклятое беспокойство царапнуло внутри.

– Ты уверен? Может быть, всё же лучше…

– Ты поведёшь вторую волну. Дело первой – внушить страх, создать беспорядок в рядах противника. Напугать кого–то – это мне, старику, ещё по силам. Но второй волне достанется меньше славы. Не это ли тебя смущает? – Фрага лукаво сощурился. – Тогда… Ты можешь мне запретить. Я отдал тебе право решать, и не заберу его обратно.

Арга состроил гримасу. Фрага расхохотался.

– Только дурак станет спорить с Даяном Фрагой, – сказал Арга.

– Иногда нужно побыть дураком. Не стоит этого бояться. Так как, Ториян Арга, я услышу твоё слово?

Арга вздохнул.

– Я поверю твоему опыту и последую твоему совету, отец. Хотя душа моя неспокойна.

Фрага помолчал, улыбаясь; казалось, он вспоминает о чём–то хорошем, очень далёком или же давнем, полузабытом… Он хлопнул Аргу по плечу.

– Я слышал, – с расстановкой произнёс он церемониальную формулу подтверждения. Потом улыбка его исчезла. – Тогда, Арга, я дам тебе ещё один совет… Нет, не совет. Я возьму с тебя клятву.

– Что?

Арга сел прямо. Теперь отец смотрел ему в глаза – так сурово и твёрдо, что Арга с трудом выдерживал его взгляд.

– Поклянись мне, – сказал Фрага. – Поклянись: что бы ни произошло, ты не станешь использовать Маррена.

Арга нахмурился.

– Я понимаю тебя. Но сначала объясни. Маррену сохранили жизнь только для того, чтобы однажды его использовать. Почему ты хочешь взять с меня такую клятву?

Фрага отвёл глаза. Седая его голова склонилась.

– Маррен – уже не человек. Он перестал быть человеком перед богами, когда примкнул к Чёрной Коллегии. Для нас он – оружие. Последнее оружие, чудовищное, настолько ужасное, что это лежит за пределами человеческого понимания. Его нельзя использовать, чтобы расплатиться с долгами, утолить жажду славы или мести. Я знаю тебя, Арга. Перед лицом действительно страшной угрозы ты переступишь через эту клятву. Но клятву с тебя я возьму.

Арга молчал, кривя рот. Потом его лицо стало неподвижным.

Единожды своими глазами он видел последнего из Чёрной Коллегии.

Это было десять лет назад, когда Арга стал главой дома Ториян и получил право, в числе других, решать судьбу пленного чудовища. Фрага сказал, что Арга должен увидеть его. Вместе они спустились в подземелья, к свинцовой темнице.

Молоко и свинец препятствуют магии, нарушая течение её энергий. Достаточно пары браслетов со свинцовыми бляшками, чтобы лишить сил обычного мага. Камеру Маррена полностью облицевали свинцовыми листами, свинец покрывал стальные прутья, а руки и ноги проклятого колдуна были закованы в освинцованные кандалы. Но под низким потолком клетки всё равно висело несколько магических светочей.

С чем там поэты сравнивают взоры великих злодеев? С адскими безднами? Как–то Арга был в лаборатории алхимика и видел там склянку с ядом. Алхимик сказал – содержимого склянки хватит, чтобы убить целый город. Полстакана густой чёрной жидкости. Сто тысяч смертей.

Таким был взгляд Маррена.

Колдун сидел на полу, мирно сложив на коленях закованные руки. Его губы улыбнулись, когда он увидел гостей, в глазах загорелись жутковатые огоньки. Страже запрещено было разговаривать с ним, никто не предупреждал его о визите, но он не выглядел удивлённым – лишь заинтересованным.

Фрага остановился перед решёткой.

– Ты постарел, – сказал ему колдун; голос его звучал почти дружески.

Фрага не ответил. Казалось, он не услышал.

Маррен перевёл взгляд на Аргу.

Его колдовские светочи давали бледный неживой свет, в котором всё становилось серым, как будто изношенным и не вполне вещественным. Всё, кроме самого Маррена. Его кожа была неестественно белой, а волосы и глаза – ярко–чёрного цвета. Блестящие вороные пряди вились по тюремной робе как змеи, а на свинцовом полу точно собирались в озерца. Когда Маррен встал, его волосы по–прежнему касались пола. И двигался он как змея.

– Ториян Арга, – сказал он и улыбнулся шире. – Арга Двуконный. У весенних такие пышные имена.

Никто не мог назвать ему имя Арги. Маррен вообще не должен был знать о его существовании. «Где пределы его сил? – подумал Арга. – Насколько удерживает его весь этот свинец?.. И сколько ему лет?»

Маррен тихо засмеялся. На его лице появилось странное выражение, подобное некой искажённой нежности.

– Больше трёх веков, – сказал он. – Ваш святой Лага прожил два. Не так уж велики дары Фадарай, Арга?

Арга постарался оставаться невозмутимым.

Маррен был сложен как подросток. Его гладкое лицо казалось бы юношеским, если бы не глаза – глаза древней, холоднокровной подземной твари. Сила его магии остановила время для его тела. «Ты не получал даров, – подумал Арга. – Ты отдал душу в обмен на свои возможности».

– Так предсказуемо, – обронил Маррен в ответ. – Но мне нравится видеть, как сильно вы меня боитесь… Будешь отмалчиваться, Арга, по примеру отца? Знаешь, мне здесь скучно. Я воспользуюсь возможностью поговорить.

Его тонкий бледный язык скользнул по губам.

– Весь этот свинец изрядно осложняет мне жизнь, – доверительно сказал Маррен. – Трудно рассчитывать заклятия. Но мне всё равно больше нечем заняться. Вот, к примеру… Хочешь узнать своё будущее, Арга? Однажды ты выпустишь меня отсюда.

Словно чьи–то ледяные руки сжали внутренности Арги при этих словах. Арга сцепил зубы. «Это может быть правдой, – напомнил он себе. – Почему нет? Он жив только потому, что однажды его выпустят. Но этот день не будет для него праздником».

– Я так рад тебя видеть, – протянул Маррен. – Ты непохож на Фрагу. Там, где он выстоит, ты уступишь… А Фраге я не расскажу о будущем. Даже если он попросит. Даже если он очень вежливо попросит. Знаешь, почему? Мне нравится его будущее.

Отец положил руку Арге на плечо и сжал пальцы так, что Арга вздрогнул от боли.

Он очнулся. Он понял, что всё это время стоял как зачарованный, пялясь на колдуна. «Не зря охране запрещено говорить с ним», – подумал Арга с досадой.

– Достаточно, – сказал Фрага, – идём, – и почти силой повёл Аргу к двери.

Позади Маррен рванулся к решётке и ударился о неё всем телом.

– Это будешь ты! – взвизгнул колдун им вслед. – Это сделаешь ты, Арга!..

Лязгнул засов. И ещё один. Три двери закрылись, и хмурые стражники в освинцованных доспехах проводили Фрагу с его названым сыном наверх. Лишь когда серый металл вокруг сменился белым известняком, Арга осознал, что с головы до ног покрыт ледяным потом, а руки его предательски дрожат.

– Не бери в голову, – сухо сказал Фрага. – Всё, чего он хотел – смутить тебя.

«А ведь он был далеко не первым в Чёрной Коллегии, – подумал Арга тогда. – Мелкий прислужник Железной Девы, из тех, кого она могла единым словом разорвать на части. Какую немыслимую победу одержал Фрага!» Арга любил отца и восхищался им, но в тот момент он почувствовал благоговение. Сам святой Лага показался ему не таким великим человеком, как Фрага Непобедимый.

…Теперь Фрага Непобедимый ждал от него клятвы.

Солнце клонилось к закату. Поднялся ветер, травы зашелестели. С тяжёлым гудением пролетела мимо пчела. Фыркали коневолки. На горизонте собирались тучи – там, где поднимались к небу хребты Кремневых гор, где до сих пор, спустя сорок лет не родила выжженная земля у руин замка Железной Девы. Но вокруг царил мир. Вечерело тихо и безмятежно. Словно не было осаждённого города и военного лагеря под его стенами, не было Аттай, сверкающей столицы Людей Весны, не было подземных тюрем под её белыми башнями, и не ждало там освобождения древнее, переполненное ненавистью чудовище.

Холмы. Далёкая река. Вянущие, душно–ароматные травы.

Фрага ждал.

– Я слышал, – повторил Арга с тяжёлым сердцем. – Я клянусь.

Фрага кивнул.

Потом он закрыл глаза и сложил руки на коленях. Повременив так, он поднялся и позвал:

– Эстайм! Идём, у нас с тобой много дел.

Коневолк всхрапнул в ответ.

Сатри и Ладри подошли к Арге, но тот остался сидеть. Фрага ускакал. Арга долго смотрел ему вслед: в седле отец держался легко, как влитой, и Эстайм под ним шёл ровно и мощно.

Беспокойство не отпускало Аргу.

* * *

Два дня, дарованные Цании Фрагой, истекли. Известий не было. Никто и не ждал известий. Закончились приготовления к штурму.

Спускалась ночь.

Арга стоял посреди лагеря, у костра, озарявшего штандарт Дома Фраян. Рядом Лакенай опиралась на посох. В нескольких шагах от них Сарита, вытянув шею, рассматривала цанийский щит. Остатки волос Сариты спутались и покрылись пылью, человеческая половина лица осунулась, но на губах Драконьего Ока играла едва приметная улыбка. Её целеустремлённость казалась похожей на страсть. Сарита была довольна и охвачена азартом.

Арга и Лакенай переглянулись.

– Они сменяются трижды в сутки, – сказала Сарита. – В три часа пополуночи, одиннадцать утра и семь вечера.

Драконий глаз Сариты различал течения магических энергий, и потому она видела, когда часовые–маги на башнях сменяют друг друга. Среди живущих более никто не обладал подобным зрением.

– Почему именно в это время? – спросила Лакенай.

Сарита пожала плечами. Ответил Арга:

– Чтобы в утренних сумерках люди не были утомлёнными. На приступ обычно идут перед рассветом.

– Скоро полнолуние, – сказала Лакенай.

Арга кивнул.

– Мы не станем его дожидаться. Небо ясное. Луна будет светить ярко.

Лакенай вздохнула.

– Мы будем далеко и ничего не увидим… Тия согласилась нести Мирай – она сама хочет подраться. Пусть Пресветлая Фадарай присмотрит за тобой, Арга.

Арга усмехнулся.

Он хотел поцеловать Лакенай, но та остановила его взглядом. Оба они знали о чувствах Сариты. Не стоило растравлять её раны… Арга хлопнул Лакенай по плечу.

…Артиллеристы уже вели огонь. Свинцовые ядра не могли серьёзно повредить щиту, но снова и снова беспокоили магов, вынуждая напрягать все силы. Щит то и дело становился виден. Отражая самые мощные удары, он терял прозрачность.

– Ещё шесть часов, – пробормотал Арга, глядя на это. – Кажется – вечность…

Он поморщился, заметив Эрлиака. Разряженный, как на праздник, прелат шествовал по тропе между шатров и раздавал благословения.

– Пойду посплю, – хладнокровно сказала Сарита и зашагала к своему шатру.

Брови Арги приподнялись.

– Добрых снов, – шутливо сказала Лакенай.

Драконье Око буркнула что–то, не оборачиваясь. Она могла заснуть в любом месте и в любое время – наследие сиротского детства. Арга помнил об этом, но всё равно временами изумлялся.

– Тебе тоже стоит отдохнуть, – сказал он Лакенай. – Выглядишь усталой.

Лакенай обняла свой посох так, будто пыталась не сползти по нему наземь.

– Я бы хотела. Но слишком шумно и тревожно.

Арга подошёл и привлёк её к своей груди. Голова Лакенай упала ему на плечо.

– Фрага уже на позициях? – вполголоса спросила она.

– С самого вечера. Я скоро поеду к нему.

Лакенай устроилась поудобнее в его объятиях.

– Вот о чём я думаю, – сказала она. – С богатыми людьми Цании всё понятно. За своё имущество они будут драться как дикие звери. Но что думают бедные люди? Их ведь не должно беспокоить то, что случится с потоками богатства.

Арга мрачно хмыкнул.

– За два месяца под щитом их могли убедить в чём угодно. В Цании остались наши соглядатаи, но не думаю, что они многое сумели сделать. Какие там слухи о нас ходят обычно?

– Это должен знать Эрлиак.

– Мне не хочется у него спрашивать.

Лакенай хихикнула.

– Я слышала разное. Некоторые байки даже близки к истине.

Сказав это, она снова приникла к его груди и умолкла надолго. Арге даже показалось, что она засыпает – несмотря на грохот, вспышки магического света и сопутствующий им обжигающий сухой ветер. Это было неудивительно – Лакенай трудилась с самого утра. Арга задумался о том, куда лучше отнести её, чтобы она могла подремать хотя бы пару часов. Он уже собрался поднять её на руки, когда она выпрямилась и заглянула ему в лицо.

– Арга, – сказала она так тихо, что он скорее прочитал по губам, нежели услышал её. – Арга, я знаю, что ты не любишь Эрлиака, но всё же…

– Что?

– Он – прелат Церкви.

– Лакенай?

Она прерывисто вздохнула.

– Пожалуйста, подойди под благословение.

Арга закатил глаза.

– Нет.

– Пожалуйста!

– Он уже благословил здесь всех с головы до ног.

– Арга.

– Хорошо.

– Ты врёшь.

– Вру. Я не стану этого делать. Не потому, что я мало верую, а потому, что не одобряю Эрлиака и его требования. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя победителем.

Лакенай снова вздохнула, прижав пальцы ко лбу. Отстранившись, она крепче взялась за посох.

– Тогда я благословлю тебя, пускай я и не духовное лицо.

– Вот это другое дело, – Арга улыбнулся, но Лакенай смотрела с печалью.

– Да сопутствует тебе сила Цветения, – сказала она.

– Я слышал, – ответил он, – и внял.

– Поезжай к Фраге и будь ему опорой, Арга. Да сопутствует тебе моя любовь.

Молча Арга сжал её пальцы в ладонях.

Уходя, спиной он чувствовал взгляд Лакенай. Острый и давящий, как взгляд всякого мага, вместе с тем он дарил силу и свет – как будто над плечами поднимались крылья.

Арга вскинул голову и улыбнулся.

Было светло как днём. Волны разноцветного мерцания поднимались и опадали. Издали, верно, это выглядело словно иллюминация во время празднества. Но здесь, в гуще событий, всё суше становился воздух и всё резче – порывы ветра. Уже несло гарью. Железистая вонь крови поднималась от раскалённых пушек. Запах не позволял забыть о том, насколько зловещим был в действительности этот свет – свет магического сражения.

Храп коневолков напоминал рычание. Сатри и Ладри поматывали головами, примериваясь к весу налобников. Оба коневолка были закованы в боевую броню, с их шлемов грозно торчали заостренные рога. Арга сидел на Сатри. Он тоже облачился в полные латы, и только шлем снял и держал у бедра.

Под ударами свинцовых ядер цанийский щит вспыхивал голубым. Над позициями артиллеристов стояло яркое золотое зарево. Флажки и штандарты весенних домов сияли как драгоценности – синий Даян, жемчужный Фраян, зелёный Ториян. Багряное пламя Риянов сливалось с жёлтыми огнями Дома Луян, множество малых домов блистало в округе – оранжевый, лиловый, вишнёвый… Луна струила с небес чистую белизну.

Фрага во главе штурмового отряда уже выдвинулся вперёд. Арга нашёл взглядом Сариту: она стояла на возвышении позади пушек, и её драконья чешуя сверкала так ярко, что жгучие лучи прорезали и свет, и сумрак. Обернувшись, он различил во мгле огоньки на мачтах кораблей Зентара.

Истекал последний час.

Мимо тащились по кочкам подводы с бадьями молока. Молоком обливались воины перед атакой на позиции магов; его нельзя было хранить – скисая, молоко теряло две трети своей защитной силы. Арга двинул Сатри следом за телегами. Коневолк пошёл неспешным шагом. Отряды второй волны, десятки и сотни одоспешенных бойцов медленно трогались с места. Арга не оборачивался, но ощущал их присутствие – как часть себя, как исполинские конечности, тяжёлые и медлительные, но способные нанести смертельный удар. И словно могучие кости в этих конечностях были воины дома Ториян.

Вдали у реки что–то оглушительно грохотнуло – будто гром грянул у самой земли. Сатри от неожиданности остановился.

– Что это?

– Пороховую пушку разорвало, – отозвалась Тинкай.

Воздавая должное её упрямству и отчаянной храбрости, Арга поставил дом Вильян по правую руку от себя. Вильяны повиновались без слов. Он видел, как светятся от гордости их лица.

– У нас есть пороховые пушки? – удивился он.

Тинкай хохотнула.

– Верней сказать – у наёмников были пороховые пушки.

– В жизни не встречал таких бесполезных людей… Хей, Гата!

Ториян Гата приблизился. Его гнедой жеребец был огромен, как коневолк, и тоже нёс рогатый шлем.

– Строй растянулся, – сказал Арга. Ему не понадобилось отдавать приказ: Гата кивнул и тотчас поскакал в сторону, оттесняя всадников.

Далеко впереди двинулся с места и поднялся выше штандарт Даянов.

Мимолётно Арга удивился собственному спокойствию. Даже ноющее нетерпение, обычное для последних минут перед ударом, не слишком его тревожило. Фрага снова вёл весенних, как вёл их почти сто лет. Воля Фраги объединяла их. И каждый из них верил Фраге более, чем себе.

Пушечная пальба стала чаще. Ядра били с шести сторон, касались щита в разное время, и перламутровая голубизна уже не переливалась по сфере – дрожала, мерцала и спазматически дёргалась. Стены и башни Цании стали почти невидимыми за ней. Казалось, на берегу Милефрай лежит гигантский мыльный пузырь, и некий великан изо всех сил пытается сдуть его с места.

От земли в небо ударила молния.

– Наша Сарита! – воскликнул кто–то. – Хей, Драконье Око!

– Первый сигнал, – сказал Арга вполголоса, сам себе.

Обстрел вдруг прекратился – полностью, на всех направлениях. Пала мгновенная тишина и ударила по ушам резче раскатов канонады. В океане магического света было видно, как последние из штурмового отряда опрокидывают на себя и коней чаны молока. Арга снова оглянулся на Сариту. Драконье Око стояла, раскинув руки. Армейская коллегия собралась вокруг неё. От магов поднималось облако сияния настолько пронзительного, что слепли глаза. Арга прикрылся ладонью.

Взметнулась молния второго сигнала.

Арга начал в уме обратный отсчёт. Он знал, что артиллеристы других позиций не полагаются на внутреннее чувство времени, у них были какие–то идеально точные часы, тоже созданные колдовством… Люди Сариты и Лакенай знали своё дело. Арга ошибся на долю мгновения.

Шесть свинцовых кулаков вбились в щит и сила ста магов следовала за ними.

В глазах померкло.

Арга резко втянул воздух. Яркость и резкость света ошеломляли. Но артиллеристы не уступали магам в мастерстве. Второй удар последовал за первым как новое биение сердца. Он отдался эхом – дробным, дрожащим.

Третий залп.

…эти звуки ни с чем нельзя было спутать.

Стена обвалилась.

– Фадарай! – вскричал Арга, едва зрение вернулось к нему.

Победные вопли раздавались вокруг.

Цанийский щит распался на фрагменты. Иные из них держались, другие медленно оседали. Третьи исчезли вовсе.

Парами, в строгом порядке в чёрный пролом входили воины штурмового отряда.

Арга отметил, что стена рухнула не полностью и коневолкам приходится прыгать почти на высоту человеческого роста. Он снова одобрил своё решение. Даже лучшая лошадь, как у Гаты, в броне и под латником остановилась бы перед таким препятствием… Но пора было двигаться.

– Вперёд!

Сатри и Ладри взяли с места в карьер.

Сотни копыт глухо загрохотали позади них. Разрыв между воинами первой и второй волны исчез почти сразу. Коневолков Арги обогнал Алиян Дара на Лирайме, потом его брат Рега на волкобыле Инье. Сатри гневно завопил и попытался скакать ещё быстрее, но это было не в его силах. Алияны успели ворваться в пролом прежде, чем щит сомкнулся – и более никто из второй волны не успел. Сатри врезался в щит плечом и чудом удержался на ногах; не иначе другое чудо позволило Арге усидеть в седле. Жеребец Гаты влетел Сатри в зад. Оглушённый коневолк даже не лягнул его.