Текст книги "Люди Весны (СИ)"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

И вскочила Деннерай, Рожь Благословенная.

– Выбор явлен! – вскричала она.

– Что? – тихо сказал Эрлиак.

– Выбор сделала сама Пресветлая! – воскликнула Деннерай. – Мы все видели это! Святейшая Лакенай не прибегала к магии. Она низвергла врага силой Весны, божественной силой!

И тотчас рассыпалась и истаяла тишина, улетучились страх и оцепенение. Со всех сторон зашелестели приглушённые разговоры, они становились всё громче, и вот уже кто–то вскочил с места и кинулся к друзьям на другой конец зала, а кто–то принялся разливать воду и поить тех, кому пришлось туже прочих. В двери с лязгом вошли стражники Крепости, растерянные и пристыженные.

Встала Эдрай и сказала:

– Выбор явлен!

Лабра повторил за ней, и Аркенай, и Зервак, хоть тот таращил глаза и корчил рожи.

– Славно, – сказал Иленда с улыбкой. – Всегда гордился сестрой. Выбор явлен!

Эрлиак неслышно вздохнул и провёл по лицу ладонью. Потом выпрямился и улыбнулся.

– Выбор явлен.

Эпилог

– Это самое быстрое возвышение священницы в истории, – Лакенай вздохнула.

Она сидела в любимом кресле Арги, подобрав ноги, и теребила ленты церемониального одеяния. Святейшая была полностью облачена, не хватало только серебряного венца. Венец покоился подле её локтя на рабочем столе Арги. Сам Арга устроился рядом на подоконнике.

– Никто не сказал и слова против, – улыбнулся он. – Даже не подумал.

– Я не так в этом уверена…

За окнами густо валил снег.

Напрашивалась мысль, что кто–то в вечных Садах решил явить ещё одно небольшое знамение. Ночь и утро выдались ясными, с лёгким морозцем. Обязанность короновать Владычицу Церкви лежала на Эрлиаке, прелате Аттай, но тот уступил эту честь Лабре, как старейшему среди прелатов. Посмеиваясь, Лабра заметил, что ему придётся провести сразу две церемонии – вначале дом Фраян должен передать мэнайту Лакенай дому Цветения, и лишь потом дом Цветения сможет её вознести. Но он, Лабра, человек в святых делах поднаторевший и постарается управиться поскорее.

Весь город собрался чествовать и славить Святейшую, и Арга был в первых рядах. Волкобыла Тия вышагивала с видом настолько высокомерным, насколько это вообще возможно для зверя. Её всадница старалась улыбаться, но всё равно выглядела печальной. Арга, Эдрай, Сарита и главы Великих домов шли следом за волкобылой по истоптанному снегу, засыпанному цветными лентами, сухими колосьями и лепестками оранжерейных цветов. Длинной извилистой дорогой процессия спустилась к Фиранак и поднялась обратно. У врат храма Пресветлой Лакенай спешилась, обернулась к людям и благословила их. Понемногу толпа начала редеть – и в этот час пошёл снег.

В пути Арга прислушивался к разговорам, время от времени обращаясь к чутью. Десятки и сотни голосов твердили одно и то же. Одна мысль занимала всех: случилось чудо, истинное чудо, равное явлению Лаги Фадарайты. Пресветлая богиня не отдалилась от своего народа, не ушла в легенды – она по–прежнему рядом, и свет её сияет на челе избранницы. Говорилось и о том, что Лакенай была избрана много раньше – тогда, когда отправилась в Рангану сражаться с чумой. Вспоминали, как отзывался о юной Лакенай сам Фрага – а ведь он считал её лучшей из весенних. Удача, невероятная удача… Восторг, благоговение, жаркая окрыляющая любовь… Предвечный Океан смеялся у золотого берега, напоенный чистым, истинным солнечным светом – тем, который равно одаряет всех и ничего не требует.

Лакенай постояла ещё в воротах, пока снег не стал слишком густым. Потом позвала Сариту и Аргу и с ними ушла в храм.

Она выглядела измученной.

Она замёрзла, что с весенними случалось нечасто, а в такую погоду – никогда. Пальцы её посинели, и Арга взял их в свои ладони. Несколько минут все трое молчали, сидя на широкой скамье – у стены, вдали от алтаря. Арга слышал шаги и замечал, как в зал заглядывают послушники. Подростков снедало любопытство. Но никто не осмелился потревожить Святейшую.

– Об этом было пророчество Каудрай? – спросил Арга. Он знал ответ и хотел просто нарушить молчание.

– Да. Но от этого не легче.

– А, мрак… – пробормотала Сарита, глядя на Лакенай. Щёлкнув чешуйчатыми пальцами, она зажгла над ладонью бутон жаркого пламени, опустилась перед Лакенай на колени и протянула ей магический костерок. Поплыло и окутало сладкое тепло. Лакенай тихо поблагодарила.

Новый посох Сариты мастера ещё не закончили. Его предстояло ждать не меньше трёх недель, а то и месяца. Лакенай о посохе не распорядилась. По сравнению с другими делами это казалось несущественным, но Арга знал, что мысль о посохе гнетёт Лакенай. Она всю жизнь провела с ним в руках. Но по обычаю священники не пользовались магией, хотя никто этого и не запрещал.

– Многое нужно обсудить, – сказала Лакенай, глядя в пламя. – Принять много решений… Но сейчас я ничего не могу. Арга, можно напроситься к тебе в гости? Если я поеду к себе домой, то не выдержу и выйду к людям.

– Я их всех разгоню, – пообещала Сарита.

– Нельзя! – Лакенай виновато улыбнулась ей. – Фраян Лакенай ещё может отказать просителю, но Святейшая Лакенай – нет… Лучше наведи там порядок и посади кого–нибудь записывать прошения. А зевак можно и разогнать.

Сарита криво усмехнулась, но всё же кивнула.

– Я услышала.

…Теперь Лакенай отдыхала в покоях Арги, свернувшись в его кресле и откинув голову на спинку. Она то забывалась лёгкой дремотой, то вновь просыпалась. Арга не предлагал ей лечь спать и не уходил. Он чувствовал, как медленно успокаивается разум Лакенай, как покидает её тревога. Как рассеиваются и окутываются туманом забвения жуткие, слепящие, ошеломляющие воспоминания о прикосновении божества. Сейчас Лакенай нужно было именно это: тишина, близкий человек рядом, неторопливые разговоры. Беспокойный сон не придал бы ей сил.

– Что с тобой, Арга? – вдруг спросила она. – Ты не маг. Но мне чудится, что ты используешь какую–то магию.

Арга смущённо крякнул и потёр в затылке. Собравшись с духом, он рассказал Лакенай о Маррене и путешествии в глубины Океана. Лакенай заулыбалась. Рассказ привёл её в восторг, она даже захлопала в ладоши.

– Я видела всё это, – сказала она. – Маги видят это во сне. Когда становишься взрослым, сны снятся реже, а жаль!.. Не пугайся. В Предначальном Океане опасности не больше, чем в настоящем: будь осторожен и не утонешь. А в твоём новом чутье нет ничего нового.

– Что?!

– Все дети рождаются с ним, – объяснила Лакенай. – Почему–то оно притупляется, когда ребёнок начинает говорить. Если кажется, что младенец плачет беспричинно – может быть, его задело слишком сильное течение. Или что–то неприятное повеяло издалека… Многие потом учатся пробуждать это чутьё в себе. Это трудно, и возвращается обычно только часть. Часть его есть у хороших охотников и горных проводников, у алхимиков, у певцов… И у воинов – поэтому к тебе с такой лёгкостью вернулось всё остальное.

– И у магов, конечно, – сощурился Арга.

– Да. Маги ещё и видят. В детстве я почти каждую ночь летала над той рекой.

– Летала? – переспросил Арга с жадным любопытством. – Ты – птица? Или… дракон?

– Птица, – созналась Лакенай с улыбкой. Глаза её засветились тихим светом.

– Дай угадаю. Ты… слишком сильна для голубки, слишком добра для орлицы. Ты – лебедь?

Улыбка Лакенай стала шире.

– Почти угадал. В детстве мне очень хотелось быть лебедью и было ужасно обидно, что это не так. Я сова. Большая белая северная сова.

– А я думал, что буду коневолком. Но оказался львом.

– И здесь мы похожи…

Арга соскользнул с подоконника и сел на пол у её ног.

– Золотая Лакенай, – сказал он, глядя на неё снизу вверх. – Для меня ты навсегда – Золотая Лакенай.

Она погладила его по голове и взъерошила волосы. Склонилась и поцеловала в лоб.

– А ты – навсегда мой Арга.

Арга обнял её колени и положил голову на руки.

– Знаешь, – сказал он, – я тоже видел сон. Сады Вечной весны, Фрагу и Каудрай, и Лагу, и, кажется, даже саму Пресветлую… Они сказали, что даруют благословение путнику, если шаг его твёрд. Если решение принято и он идёт на грозу. Я, конечно, подумал, что путник – это про меня. И удивился, потому что тогда я ни в чём не был уверен и решения принять не мог. Я понял позже. Это было о тебе.

Лицо Лакенай вдруг омрачилось. Арга встревожился, ощутив, что её посетили горькие мысли. Лакенай тяжело вздохнула.

– Арга… это почти слово в слово то, что говорила мне Каудрай.

Арга не нашёлся с ответом. Некоторое время он молчал. Наконец, он решился сказать то, что было у него на сердце.

– Я гадал: отчего мне было видение о другом человеке? И это я понял тоже. Я должен быть с тобой. Как Фрага с Каудрай, как Эссар Крадон с Элестанной. Нам предрешено совершить нечто великое. Нам двоим это по силам.

– А разве мы не вместе? Уже много лет. И не собирались разлучаться.

Арга улыбнулся.

– Неслыханно, – сказал он, – чтобы королева была Святейшей, а Святейшая – королевой. Но не упомню, чтобы кто–то это запрещал.

– Королевой?..

Лакенай казалась удивлённой, будто эта мысль не приходила ей в голову прежде.

Помедлив, Арга встал и прошёл к окну. Краем глаза он замечал, что Лакенай взяла свой серебряный венец и задумчиво крутит его в пальцах.

Снег по–прежнему сыпал сплошной стеной. Снаружи он налип на стекло почти доверху. Всё скрылось за ним, но странным образом было светло. Арге вспомнилось, что Аттай собиралась отмечать, один за другим, два праздника. Но Лакенай распорядилась отложить празднество по поводу её избрания. Сейчас были дни траура. В садах Белой Крепости одну из беседок окутали серым полотном и там покоился, ожидая погребения, иннайта Гарак. «Сегодня мало кто доберётся к нему с прощальными листками, – подумал Арга. – Но снег прекратится, и тогда… Я тоже напишу листок. Мы не знаем даже, когда и как он погиб. Ночью Перелома Света, когда мы беседовали у ледяной горки – это был ещё он?» Арге хотелось, чтобы было так.

– Весной мы выступим в поход на Элевирсу, – сказал он. – Ради освобождения Элевирсы, хоть это и звучит самонадеянно. Но там сейчас хозяйничают чёрные иноки и никто не может возразить им. Пусть Ниман мёртв – уверен, у них появится новый предводитель.

– А мёртв ли он? – вполголоса проговорила Лакенай.

Морозец пробежал по коже Арги. Волосы приподнялись. Он обернулся к Лакенай, насторожившись.

– Мы видели тело, – сказала она. – Это было тело иннайты Гарака. Мы не видели Нимана мёртвым. Я прогнала его… но не могу сказать, что я его убила.

Арга тяжело задумался.

– Об этом я буду говорить с Марреном, – сказал он. – Позже. Или… сейчас, если ты хочешь его видеть и слышать.

Лакенай подняла голову.

– Он был готов погибнуть, защищая нас, и едва не погиб. Я думаю, Арга, сейчас он заслуживает другого отношения. Я буду слушать его и говорить с ним. Позови его… – и она вдруг улыбнулась. – Он давно ждёт, когда мы его позовём.

Раздался стук в дверь, и Арга чуть было не решил, что Маррен осмелился подслушивать. Но это был не его бархатный медлительный стук. Да и дверь отворилась сразу: Арга не успел рта раскрыть, а гостья не дожидалась разрешения. В шорохе пышных юбок влетела Эленай. Седые волосы её были заплетены во множество кос и закреплены шпильками со множеством подвесок, а поверх праздничной причёски вилось тончайшее чёрное траурное покрывало.

– Дети мои! – заявила она. – Вы знаете, какое сейчас время?

– Самое лучшее? – предположил Арга.

– В некотором роде, – согласилась Эленай. – Сейчас время ужина, и я удивлю вас, напомнив, что вы не обедали. Итак, выбирайте: вы спускаетесь вниз есть со всеми, и тогда я одолжу мэне Лакенай более подходящее платье, или можно накрыть вам на двоих здесь.

Арга поглядел на Лакенай.

– Более подходящее?

– Менее устрашающее, – заявила Эленай со всей прямотой.

– Благодарю тебя, мэна Эленай, – посмеиваясь, сказала Святейшая. – А можно накрыть нам здесь на троих?

Эленай развела руками.

– Как скажете!

Эленай скрылась и Арга переспросил:

– На троих?

– Такова моя воля, – ответила Лакенай церемонно и голос её смягчился: – Маррен не может бесконечно оставаться цепным псом. Раз преступник искупил вину и прощён, он должен вернуться к людям.

Арга поколебался и сказал:

– Тебе виднее. Только – гуара.

– Кто? – удивилась Лакенай.

– Гуара. Маррен. В Океане Жизни. Такой… очень тощий и длинный волк. Говорят, они водятся в пустынях Анаразаны.

– Кто бы мог подумать!

Оба засмеялись.

Арга собрался поделиться новостью о том, что скоро у него будет племянник, когда за дверью зашумели шаги. Он шагнул навстречу и открыл. Двое юношей несли тяжёлые серебряные подносы, один под крышкой, другой под чистым белым полотном, а за ними семенила девочка, совсем малышка, с тарелками и прочими принадлежностями. Увидев Лакенай в ритуальном облачении Святейшей, она замерла с разинутым ртом и чуть было не выронила всё, что несла. Арга кинулся к ней на помощь и смутил её ещё сильнее. На глазах малышки показались слёзы. Улыбаясь, Лакенай встала и сложила пальцы в знак цветка.

– Мои добрые пожелания тебе, – сказала она, – мэна…

– Иранай… – пролепетала «мэна», – Ториян…

– Мэна Ториян Иранай, – кивнула Святейшая, – и приятного аппетита. Иди ужинать.

– Она сама за нами увязалась, – сообщил один из молодых парней. – Говорила, что никого не испугается, даже колдуна.

Арга прыснул в кулак.

– Кровь Ториянов, – сказал он не без гордости. – Но всё–таки хорошо, что она не застала Маррена.

Вечерело. Снег шёл и шёл. Небеса будто вознамерились за пару дней высыпать всё, что запасли на зиму. Маррен сидел за накрытым столом, спрятав руки. Лицо его было неподвижным, но в фигуре читалось стеснение. Он зажёг в комнате свечи, едва Арга покосился в сторону подсвечника; но Арга всё больше утверждался в мысли, что ему снова придётся приказывать есть. Лакенай доброжелательно улыбалась.

– Прошу тебя, – наконец сказала она, – разделить с нами трапезу, как и беседу.

Маррен поднял на неё глаза. Мгновение казалось, что он ожидал какой–то жестокой шутки, но сомнения ушли и он покорно взялся за вилку.

Арга разлил вино.

– Прежде чем чествовать мэнайту Лакенай, – сказал он, – вспомним человека, которого мы почитали. Наш враг сразил инн Гарака. Он не останется неотмщённым.

Маррен взял чашу без напоминания.

– Маррен, – сказала Лакенай, – ты знаешь, когда это произошло? Когда погиб Гарак?

Колдун покачал головой.

– Прости, мэнайта. Молот слишком силён. Это могло случиться, когда Гарак проезжал мимо Элевирсы. Или в последний час перед тем, как он явился на совет.

– Так значит, – хмуро сказал Арга, – Ниман жив?

– Да, – коротко ответил Маррен.

– Это будет нелёгкий поход… – пробормотал Арга и глотнул вина.

– Если мне будет позволено сказать…

– Позволено, – Арга даже слегка удивился. – Можешь не переспрашивать.

– Ниман жив, но он в ярости и в растерянности, – сказал Маррен. – Я не вижу его самого, но я вижу, что он творит в Элевирсе. Он и прежде сильно торопился… это было странно, это было совсем не в его духе. Сейчас он одержим желанием разбить весенних и перестал думать о том, какой ужас он наводит на вирсанцев. Если чёрные иноки дрогнут в бою, вирсанцы ударят им в спину. Но такие люди, как эти иноки, могут и не дрогнуть.

Арга медленно кивнул, укладывая сведения в голове. Мелькнула мысль о Ниффрай, об Историческом обществе. «Нет, – подумал Арга, – у людей Фрикки кроткий нрав, а люди Вирсы немногим храбрее. Они не поднимут восстания. Выведет ли Ниман вирсанскую гвардию против нас? Они разбегутся… но если за их спинами будут стоять иноки… а, мрак! Но есть ещё Сура. И Нареаковы Врата, особенно Нареаковы Врата. Нам нужен союз. Если не союзные армии – то хотя бы угроза союзных армий».

– Не в его духе? – уточнила тем временем Лакенай. – Ты знал его?

Маррен помолчал.

– Я был юнцом, когда он покинул Железную Цитадель. Я знаю его только по рассказам.

– Расскажи, – велел Арга.

– Он был одним из старших и самых могущественных. Он много лет провёл в Цитадели. Железной Деве нравилось с ним беседовать. Однажды они о чём–то поспорили и Ниман ушёл. Это было… – Маррен умолк, подбирая слова.

– Невозможно, – поняла Лакенай.

– Да. Они спорили не о власти, иначе это закончилось бы смертельным поединком. Но то, что Дева позволила ему просто уйти – это было невозможно. Если она кому–то и рассказала, почему отпустила его, то не мне.

– Ему открылась какая–то истина, – сказал Арга, – и он ушёл как можно дальше от Железной Цитадели, чтобы построить свою. Он был очень терпелив. Это заняло у него несколько столетий и труд его был мирным. Не было слухов о том, что Зиддридира и Анаразана с кем–то воюют.

Маррен моргнул. Брови его чуть сдвинулись, губы искривились.

– Молот не хотел сражаться с Железной Девой, – сказал колдун. – Может, боялся, что проиграет. Может быть, не считал её врагом. Но Цитадель пала. Думаю, тогда он начал готовиться к походу.

– Но почему он стал таким торопливым в последние месяцы?

– Он тоже умеет предвидеть будущее, – Маррен посмотрел на Аргу. – Некоторые вероятности ограничены во времени. Было время, когда он мог победить. Он не успел. Всё сорвалось в последнюю минуту. Теперь он должен отступить. Но он слишком долго готовился. За ним идёт слишком много людей. Он зашёл слишком далеко.

– Он будет повержен, – сказала Лакенай без выражения. – Но большой кровью.

Маррен медленно кивнул – или, возможно, склонил голову перед ней.

– Сможешь ли ты выступить против него, Маррен?

Колдун надолго замолчал.

– Ты будешь не один, – напомнил Арга.

– Да… – едва слышно проронил Маррен. – «Жалкий огрызок прежнего магистра», сказал он… Хорошо бы он вправду так думал, – колдун засмеялся тихим, омерзительным масляным смехом. – Но, к сожалению, на самом деле он так не думает… – Внезапно Маррен выпрямился и ясным голосом проговорил: – Мне нужен посох. Такой же, как у него.

Арга вспомнил чёрный посох Нимана – без набалдашника, без украшений.

– Такой же? – спросила Лакенай. – Из чего?

– Из свинца.

…Много позже Арга спросил у Маррена, что это было за время. Если Ниман мог победить – то когда? Колдун задумался и в задумчивости прочертил пальцем в воздухе извилистую линию.

– Вероятность его победы менялась и зависела от разных событий, – сказал он. – Менялся и сам вид победы. Он мог вернуться в Цитадель и отобрать власть у Юмиз. Он мог вернуться к Юмиз и вместе с ней отразить натиск Фраги. Он мог… многое, но два события воздвигали непреодолимую преграду, в прошлом и в будущем.

– Какие события?

Маррен запнулся, покусал губу и поправился:

– Не события. Люди. Лага и Лакенай.

«Иннайта Арга!

Пишет сие Даян Тегра из Великого дома Даян, прозванный Свидетелем. Это письмо будет коротким.

Признаться, я сожалею о том, что не могу покинуть Цанию и отправиться в Элевирсу, ибо в Элевирсе Свидетель необходим ныне, как никогда. Однако соглядатаев наших там достаточно, а число союзников растёт с каждым днём.

Кто–то из наших врагов допустил ошибку, которая при умелом использовании может оказаться гибельной. Огненный посягнул на тайные общества. Всем известно, что этим обществам сотни лет, многие из них возникли ещё в старом Королевстве. Вред от них если и был, то редкий и не заслуживающий упоминания. Стража Короля знала о них и не чинила препятствий. Это было развлечение для стариков и юнцов – шифры, пароли, титулы, посвящения и прочая чепуха. Но предводители чёрных иноков по какой–то причине решили, что в этих обществах скрываются наши союзники и что они сильны и опасны. Два секретных собрания были разгромлены. Убиты несколько слуг с тайными письмами. Знать Элевирсы кипит от возмущения. Элефрикка же в ярости, какой не знала никогда прежде.

Совсем недавно я был уверен, что народ Элевирсы не поднимет восстания против чёрных иноков. Но в тайных обществах состояли не только богачи и вельможи. Иные собрания посещали и лавочники, и подмастерья, не говоря уже о студентах. Теперь на стороне Огненного останутся лишь нищие, обязанные инокам коркой хлеба.

События развиваются быстро. Я велел соглядатаям по возможности успокаивать людей. Если бунт начнётся зимой, мы можем не успеть. Сейчас в Элевирсе собирается посольство. Отцы города заявили, что обязаны принести весенним соболезнования по поводу ухода Святейшей Каудрай и приветствовать новую Святейшую. Это так, и Огненный не стал с ними спорить. Однако в рядах посольства стоит ожидать многих сокрытых – как наших союзников, так и противников. К тому дню, когда посольство перевалит Эленги, я рассчитываю назвать тебе все имена.

Иннайта Арга! Молю, не сочти мою просьбу слишком дерзкой. Коли возможно, поклонись от моего имени Владычице Церкви, госпоже Цветения, Святейшей Лакенай и испроси у неё благословения для всех, кто безвестным и безымянным трудится ради блага Людей Весны.

С почтением,

Тегра из Великого дома Даян, Свидетель».

По всей Аттай звенели ручьи. Люди и коневолки ходили осторожно, боясь поскользнуться – свежий ледок под ногами был чист, прозрачен и почти невидим. Эдирнак уже оттаяла и уносила к Фиранак обломки старого льда со вмёрзшим сеном и прочим мусором. Далак ещё не сдвинулась. Первая оттепель в году была дерзкой и решительной, как молодая воительница. Солнце сияло день–деньской, облака тёмной кромкой показывались на севере и уходили обратно к ледяному океану. Сугробы опадали на глазах.

Арга не нашёл Лакенай в храме, не отыскал в Крепости и поехал к усадьбе Фраянов. Путь лежал по набережной Эдирнак, Сатри то и дело оскальзывался, Арга ругался на него по–человечески, Ладри – по–коневолчьи, но ни один из троих не сердился и не обижался. У всех в эти дни было отличное настроение. Яркое солнце играло бликами на воде и на льду, на глянцевых кусочках мозаики и начищенном металле. Чернела обнажённая земля и влажные древесные стволы. Под старой побуревшей травой зеленели крохотные иголочки.

– Хей! – окликнул Арга, – а ну–ка гляди под ноги!..

Сатри досадливо всхрапнул, но осадил. Он различил вдали Тию и кинулся было к ней широкой рысью по обледеневшей тропе. Ладри обогнал его по обочине, Сатри уразумел, что на обочине лежит приличный снег и рванул по снегу галопом. Тут уж Арга не возразил.

Рядом с Тией была Лакенай.

– Хей, мэнайта Золотая! – Арга рассмеялся. – Хей, дева Весны!

– Арга! – Лакенай помахала ему. – У меня новость, и что за новость!

– Неужели?

Сатри влетел на двор усадьбы Фраянов и выписывал по нему какие–то причудливые полукруги. Арга, не обращая на это внимания, ловко спешился. Тия у ворот конюшни стояла невозмутимо, полная достоинства.

– О, Тия, – Лакенай рассмеялась, обеими руками гладя бок волкобылы. Тия фыркнула и потянулась к ней мордой. – О, дорогая подруга!.. Арга! Она жеребая!

– Кто успел? – утробным басом изрёк Арга.

Сатри пронзительно заржал. Ладри встал на дыбы.

– Тия! – сказала Лакенай проникновенно. – Так всё–таки – кто?

Волкобыла насмешливо оглядела сначала одного вороного, затем второго – и преспокойно опустила морду в кормушку.

18.10.16