Текст книги "Когда тают льды. Песнь о Сибранде (СИ)"
Автор книги: Ольга Погожева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
– Любовь моя, дорогая невеста, – обратился к Деметре Аркуэнон, едва она приблизилась к альдам, – позволь тебе помочь.
Дейруин протянул руки, помогая госпоже Иннаре выбраться из седла – привычная и приятная мне обязанность на время нашего совместного пути. Люсьен едва слышно хмыкнул, услышав, как я скрипнул зубами, но мне было не до шуток: довольно с меня закулисных игр! Всего одно движение – метнуть короткий топор – и последний приказ Витольда будет выполнен!..
– И я рада видеть тебя в добром здравии, – проговорила Деметра, внимательно рассматривая лицо жениха, – если, конечно, ты солжёшь мне о том же.
По лицу альда пробежала быстрая тень, заготовленные слова приветствия замерли на языке. Я воспользовался секундным замешательством, чтобы скользнуть взглядом ему за спину. Около десяти незнакомых мне альдов, все в длинных серых балахонах с чёрными узорами, мастер Сандра, вперившая немигающий взгляд в Люсьена, Эллаэнис, затерявшаяся среди земляков, но, тем не менее, одетая, как на праздник – недаром стояла рядом с Дейруином, когда мы подъезжали. Возможно, что и прельстился её красотой наследник альдского престола, – не удивлюсь, если так…
– О чём ты, Деметра? – мигом растерял альдскую чопорность Аркуэнон. – Разве я не послал с тобой телохранителя, Фавиана? Вижу, что он не вернулся с вами – значит, верно выполнял свой долг…
Люсьен фыркнул, уже не сдерживаясь, но Дейруин его даже взглядом не удостоил.
– Фавиан убил Дину, Арк, – тихо проговорила Деметра, не отстраняясь от жениха. – Теперь ты мне ответь: почему?
Ошарашенное изумление на лице альда было искренним. Даже я, с затуманенным от болезненной ревности взором, смог это понять. Видит Дух, хотел бы я свернуть ему шею! Но против всех человеческих законов, гласа совести и чувства справедливости – разве мог я поддаться бессильной ярости, что сейчас сжигала меня изнутри?
– Я не отдавал подобного приказа, Деметра, – с силой вытолкнул Дейруин, сжимая ладони невесты. Выше маленькой бруттки на целую голову, он бессознательно притягивал её ближе, чтобы заглянуть в глаза. – Никогда… я бы никогда, и ты это знаешь!
– Как я могу верить тебе, Арк? Он убил её, – всё так же тихо продолжила Деметра. – И как знать, может, я была следующей?
– Даже не сомневайся, – подтвердил за её спиной Люсьен, спешиваясь. – Точно была.
Наверное, маг круга Дейруина мог убивать взглядом, и Люсьена спасло лишь то, что его круг был ещё выше.
– Асса Дейруин не давал указаний, – нехотя припомнил я, разрубая напряжённую тишину. – Так нелюдь сказал. Перед смертью.
Удивление, смешанное с тщетно подавляемой благодарностью, тенью мелькнуло на лице альда и пропало. Он отвернулся, но Люсьен вновь не дал ему заговорить.
– Я и не говорю, что это он давал, – пожал плечами брутт, обращаясь ко мне. Забавным получался разговор: почти все собеседники игнорировали друг друга. – Я просто уточняю, что наша дорогая Деметра была в списке смертников на первом месте. Дина прилагалась. А теперь и заказчика вычислять не нужно: по грустному лицу и так понятно, что живая госпожа Иннара очень расстроила дражайшую Эллаэнис.
Все взгляды обратились к кусавшей губы альдке в тот момент, когда она хмуро рассматривала дочь Сильнейшего. Не ожидавшая всеобщего внимания, Элла вскинулась, ошарашенно завертела головой.
– Что ты несёшь? – севшим голосом вытолкнула она. – Люсьен, ты…
– Я, – безжалостно подтвердил брутт, – срываю надоевшие маски. Приворот – вещь замечательная, если только не использовать его на всяком полезном мужике, и не мстить каждому, на кого он не подействовал. Судя по тому, как ты обхаживаешь Дейруина, он тебе тоже отказал? Ну, так я и думал. Это-то тебя и заводит, а, Элла? Сибранд тоже плевать на тебя хотел, как и я. А виной твоей зависти госпожа Иннара, к ногам которой завидные женихи так и падают. Зато Фавиана и уговаривать не пришлось: он же твой след, как пёс, лизал. Так вожделел, что забыл о своём прямом долге перед господином и его невестой…
Во время этого короткого монолога серокожая альдка то темнела, то светлела лицом, не в силах вытолкнуть ни слова. Взгляды её сородичей, самого Дейруина и скудной горстки людей обратились к ней; под перекрёстным огнём чужих мыслей Эллаэнис не сразу собралась с духом, чтобы выкрикнуть:
– Заткнись!!! Клевета, это позорная клевета, Арк!
Крик сорвался в визг; большего доказательства, чем обращение к наследнику альдского престола, мне и не требовалось. Если бы в самом деле переживала за обесчещенное имя, взывала бы к госпоже Иннаре, которая едва не пострадала от рук предателя…
– Понять не могу: Дину-то зачем тронула? – продолжил, как ни в чём не бывало, Люсьен. – Чем она тебе не угодила? Единственная, кто превосходил тебя в красоте, уме и магической силе?
– Мой круг выше, чем у Дины! – выкрикнула Эллаэнис, сжимая кулаки. – И не так уж она и умна, раз Фавиан сумел к ней подобраться!
Я спешился. Горячая волна ярости поднялась из глубины груди – будто до сих пор сидело в ней сердце огненной стихии. Прекрасная сикирийка ничем не заслужила хулы после героической смерти! И уж точно не из уст подлой, ничтожной нелюди…
– Сколько тебе лет, Элла? – насмешливо спросил брутт, игнорируя взгляды зашевелившихся альдов и мастера Сандры. – Дина тебя в три раза моложе, и проживи она ещё пару зим, достигла бы твоего круга. Зато мудрости у неё куда как больше! Обе вы невысокого происхождения, но она знала своё место, а ты всё думаешь, что, задрав платье перед наследником альдского престола, станешь ему равной…
От полетевших в него электрических зарядов Люсьен досадливо отмахнулся, растворяя их ещё в воздухе.
– Это неправда, – быстро вставил Дейруин, привлекая к себе невесту. – Слышишь меня? Не было… с ней, – презрительно кивнул в сторону альдки, – ничего. Веришь? Ты мне ещё веришь, Деметра? – он даже встряхнул госпожу Иннару, мучительно избегавшую его взгляда. – Я об этом не знал. Если бы… я бы сам его казнил. И её – тоже, – без колебаний добавил Аркуэнон.
За его спиной я увидел, как у Эллаэнис перехватило дыхание. Прекрасная альдка стала похожа на застывшее, безжизненное изваяние – всего на миг – а затем взорвалась пронзительным криком:
– Она предательница, Арк! Снюхалась с легионом!
Мастер Сандра бросила на альдку предостерегающий взгляд, но поздно: опасные слова вырвались, и повисла напряжённая тишина. От неприятных предчувствий мои кулаки сжались сами собой, зато Люсьен, кажется, получал от происходящего истинное наслаждение.
– Так и Дейруин не безгрешен, – не дал никому и слова вставить он, – или не его люди в Совете скрыли от остальных старцев сегодняшний обряд? Или не он, в конце концов, велел нашему Братству выкрасть у бруттов сердце воды? И разве не по его приказу я убил Сильнейшего, мастер Сандра?
Среди альдских магов раздался дружный ропот; побледневшая Деметра обернулась к нам, и в тёмных глазах я прочёл почти крик: зачем?!
– Люсьен! – резко крикнула мастер Сандра, выступая вперёд. – Молчать!!!
Как псу приказала… Пожалуй, среди всех находившихся у горной тропы я один понимал молодого брутта. И то, чего он добивается, мне совсем не нравилось.
– Вопросы риторические, – закончил мысль молодой колдун, отворачиваясь от наставницы.
Тишина воцарилась мертвенная. Теперь только я заметил, как в толпе альдских магов обособленно держатся трое из них, пряча в руках острые кристаллы, едва прикрытые тонкой тканью. В такой же Деметра заточила сердце огня: мягкое оранжевое свечение, совсем не похожее на багровое безумие, рвавшее меня изнутри. Все четыре артефакта были тут; опасная игра в срывание масок вполне могла бы закончиться так, как того хотел брутт.
– Мы оба заботимся о наших народах, – проговорил наконец Дейруин, не отпуская плечи своей невесты. Говорил он негромко, но жадно прислушивавшиеся альды и Эллаэнис, невольно шагнувшая ближе, всё прекрасно слышали. – И, возможно, плохо продумывали наши поступки раньше. После свадебной церемонии мы станем одним целым, дорогая Деметра. И сумеем, я уверен, найти решения, приемлемые для нас обоих.
Грязная ругань замёрзла у меня на языке; подло играл коварный альд! Не с позиции силы, а так, как и следовало, добиваясь своего, обращаться к женщине: мягко, ласково… как будто уступая…
Вот только меня его миротворчество не устраивало ни на грош! Слишком уж лакомым Дейруин был женихом – зная обострённое чувство долга госпожи Иннары, надеяться на чудо я не собирался.
Вмешиваться, впрочем, не пришлось.
– Поверить не могу, – дрожащим от ярости голосом выдавила Эллаэнис, – что ты принимаешь эту предательницу… эту… бруттку… Арк, – теперь в голосе обезумевшей альдки звучало злое торжество, – ведь Деметра скрывает кое-что пострашнее предательства. Ты не знал?
Никто не успел её остановить. Даже Люсьен, в нерешительности глянувший на побледневшую бруттку.
– Деметра Иннара бесплодна!
Я не видел, с каким злым удовольствием Эллаэнис сжимает кулаки, не видел, как презрительно кривится Люсьен, бросая мимолётный взгляд на альдку, не заметил, как насторожилась мастер Сандра, выступая вперёд – я смотрел только на Деметру. Дочь Сильнейшего вздрогнула, как от хлёсткого удара, бледное лицо исказила мучительная гримаса – всего миг, и её сменило то самое выражение, которое я бы не перепутал никогда и ни с чем. Все маги перед атакой выглядят одинаково.
Как ни пристально смотрел я на дочь Сильнейшего, незаметное движение кистью всё же пропустил – короткий свист в воздухе, и альдка отлетела в сторону, накрытая сверкающей, но определённо болезненной электрической сетью. Сказать по правде, я такого даже на полях сражений не видел, хотя колдунов там и их козней повидал достаточно.
Элла отчаянно закричала в своей ловушке, задёргалась, взвыла от боли – но наружу, из-под серебристой сети, не донеслось ни звука. Жутко смотреть, как беззвучно корчится в мучениях прекрасная нелюдь: против воли тянет ей помочь. Вытащить из беды, как тогда, в нашу первую встречу, когда я нёс её на руках…
– Прости, Арк, – заговорила Деметра, повернувшись к страдающей альдке спиной. – Это правда. Хотела тебе сказать. Не решалась. Теперь ты знаешь, и я приму любое твоё решение. Так будет справедливо.
Ох, как мне не понравилось это «любое решение»! Великий Дух, встряхнуть бы сейчас маленькую бруттку, из последних сил выдерживавшую правила игры, прижаться к её губам жадно и ненасытно – на виду у всех, чтобы сомнений не оставалось!..
– Я дал слово, – когда мучительная тишина затянулась, медленно проговорил Дейруин. – Тебе. Много лет назад. Нас связывали обстоятельства, так что помолвка получилась долгой. Прости меня за это. Ты – последняя из древнейшего рода Иннар, Деметра. В тебе течёт страшная сила… Тёмный, ты единственная женщина в мире, которую я уважаю настолько, что готов опуститься перед тобой на колени – когда мы оба взойдём на альдский престол. Твоя мудрость и моя власть приведут Доминион к великому расцвету. Я предчувствую это. Что до наследника… это большая потеря, но я готов к тому, чтобы выбрать себе преемника. Так, как поступил эйохан Тэйовин, объявив меня претендентом на престол.
Я ругнулся раньше, чем дослушал, но объясняться не пришлось: выручил Люсьен.
– А с учётом того, что альды живут дольше людей, – вклинился брутт в проникновенный монолог, – ты вполне можешь пользоваться силой и знаниями госпожи Иннары до тех пор, пока она естественным или неестественным образом не покинет этот мир, жениться второй раз и нарожать себе с десяток наследников, которые начнут грызню за престол так же, как и все прочие в их положении. Неплохой план, мне нравится.
Плотную волну, колыхнувшуюся от мастера Сандры к Люсьену, я почувствовал только тогда, когда брутт с усилием оттолкнул её прочь, гася жаркий воздух в нескольких шагах от нас.
– Люсьен!.. – крикнула полная бруттка, всё ещё сжимая кулаки.
– Плевать, мастер, – почти равнодушно отозвался тот, – мне на самом деле интересно, насколько лицемерен может быть альдский принц. И понадобится ли моя помощь, когда вы решите, что госпожа Иннара зажилась на этом свете.
Некстати вспомнилось, как однажды повстречалась нам с Деметрой мастер Сандра, направлявшаяся в покои дочери Сильнейшего, да на полпути передумавшая…
Сколько раз госпожа Иннара находилась на волосок от смерти? Как часто боролась с чёрным колдовством одна, под ненадёжной защитой толстых крепостных стен? И как долго я оставался слеп и глух к угрожавшей ей опасности?
– Я принимаю твою щедрость, Арк, – тяжело выговорила Деметра, не обращая внимания на фыркнувшего Люсьена. – Не ты один давал слово.
Беловолосый альд улыбнулся – одними губами – но госпожа Иннара не дала ему заговорить.
– Наша первая общая цель – создать амулет стихий, – продолжила бруттка почти спокойно. – И если ты настаиваешь, в обряде могут участвовать двое альдских мастеров. Помимо меня и Сандры.
Я едва воздухом не поперхнулся: неужели Деметра и в самом деле встанет бок о бок со старой ведьмой? После всего, что та сделала? Разве нет никого другого, кому госпожа Иннара могла бы довериться? Где мастера Йоаким и Турраллис? Хотя едва ли их круг выше пятого…
Судя по ошарашенному лицу, Люсьена такой расклад удивил тоже. Не для того он безжалостно срывал маски с присутствующих, чтобы теперь осознавать, что всё пошло не по тому плану, который он терпеливо воплощал в жизнь.
Присутствующие между тем разделились: часть альдов отошла в сторону от хранителей кристаллов, прихватив с собой сбросившую наконец магическую сеть Эллаэнис. Брейгорн поддерживал её под локоть, но прекрасная альдка, хотя и кривилась от боли, быстро приходила в себя. Вот и сейчас стреляла злыми взглядами вслед госпоже Иннаре, которая, не оборачиваясь, ушла вместе с женихом к ожидавшим их магам шестого круга.
– И как ты это терпишь? – слегка растерянно проговорил Люсьен, рассматривая спины удалившихся магов. Мы остались вдвоём, так что могли наблюдать за всеми со стороны. – Похоже, Дейруин обыграл тебя во всем фронтам, варвар. И госпожу Иннару к рукам прибрал, и амулет…
– Надеялся, что все между собой перегрызутся? – в тон ему откликнулся я. Глаз с маленькой фигурки, впрочем, не сводил. – А ты тем временем спокойно завладеешь оставшимися артефактами…
– Верно, – удивился брутт, бегло глянув на меня. – Живым мне здесь никто не нужен. Кроме тебя, варвар. Ты мне нравишься. Погоди, – Люсьен вновь обернулся ко мне, резко, порывисто, разом потемнев лицом, – ты сказал: оставшимися? Ты…
– Знаю, – подтвердил я. – Дурак ты, брат. Жадность, в тебе сыграла простая человеческая жадность. Понятия не имею, как ты собираешься всё это провернуть. Я первый тебе не позволю.
– Посмотрим, – усмехнулся брутт.
Злую радость на его лице я заметил сразу, как и неотрывный взгляд, направленный на мастера Сандру. Госпожа Иннара, между тем, держалась чуть обособленно, ожидая, пока остальные маги не подготовят свои кристаллы. Наставницу Люсьена даже взглядом не удостоила, когда та приняла из рук альдов покрытый тканью артефакт, – а ведь наверняка имела, что сказать Братству Ночи, выкравшему сердце воды! Каково ей было видеть, как нагло и с вызовом достаётся пропавший кристалл? Более блеклый, чем все остальные, в которых переливались разными цветами сердца трёх стихий, но, без сомнений…
– Проверим подлинность артефактов, – донёсся голос госпожи Иннары.
Я невольно подался вперёд, хотя Люсьен тотчас положил руку мне на плечо:
– Не рыпайся, варвар, – посоветовал брутт, не отрывая глаз от Деметры. – Если что-то пойдёт не так, лучше находиться подальше.
Я покосился на молодого колдуна, но ничего не сказал. Конечно, пойдёт. Я даже знал, что именно.
– Сердце земли, – отрывисто, с характерным альдским шипением в голосе, проговорил один из магов, подбрасывая тяжёлый кристалл в воздух.
Против ожиданий, он не приземлился на заснеженные камни сотней осколков, но вспыхнул густым тёмно-коричневым цветом, полыхнул в наступавших сумерках колдовским свечением, да так и остался висеть над головой мага.
– Сердце воздуха, – сухо уведомил высокий альд с синей перевязью на плече.
Подбросил кристалл в воздух, даже не глядя: тот полыхнул плавленым серебром, наполнил долину чистым светом. Я невольно подался вперёд: как будто вновь очутился у небесных врат. Хранители, помнится, встретили меня не очень приветливо, но всё же отпустили живым, попросив напоследок беречь сердце стихии. Что же я натворил?..
– Сердце огня, – когда Деметра достала из сумки маленький кристалл, я не заметил.
Зато подброшенный в воздух, он полыхнул ярче остальных, пропитав долину не только ярким оранжевым светом, но и невыносимым жаром: снег у ног магов тотчас растёкся живыми ручьями, словно сбегая от горячего артефакта. Память об огненных хранителях оказалась сильна, как и о той, кого мы потеряли у врат. Я взглянул на Люсьена: тот за манипуляциями магов почти не следил, не отрывая глаз от мастера Сандры. И я прекрасно знал, чего он ждёт.
– Сердце воды!
Подброшенный в воздух кристалл, против ожиданий, не полыхнул колдовским светом, наоборот – растерял тусклые огоньки внутри твёрдой породы, нехотя повисел в воздухе миг или два и рухнул под ноги ошеломлённой Сандре. Брызнувшие во все стороны осколки полоснули плоть острыми лезвиями, вырвали смятый крик из груди.
– Сандра?
Дейруин очнулся первым: видимо, сказывалось военное воспитание. Широким шагом отойдя от группы наблюдателей к четырём магам, Аркуэнон внимательно вгляделся в разрушенный кристалл, затем перевёл взгляд на мастера Сандру, вытиравшую кровь с рассечённого предплечья. Затянуть мелкие порезы у мага её уровня получилось бы за считанные секунды, вот только переживали колдуны вовсе не о том.
– Фальшивка, – прошипела бруттка, безошибочно глянув в сторону Люсьена.
Молодой колдун спокойно выдержал перекрёстный огонь взглядов: во всей долине не осталось живого существа, не повернувшегося бы к нам. Нахмурилась и Деметра, рассматривая товарища по детским играм пристально и неотрывно. К ней и обратился молодой колдун, игнорируя усилившееся напряжение среди магов:
– Обманул я тебя, сестричка? Не увидела артефакт? Ты, главное, не переживай за уязвлённую гордость: Эллаэнис тоже упустила сердце воды, гулявшее под самым её носом – а ведь эта тхае, в отличие от тебя, чувствует магические источники. Единственное, чем полезна, видит Тёмный…
Короткий свист в воздухе я различил лишь тогда, когда на нас почти упала чёрная сеть. Кто из колдунов запустил в нас болезненной ловушкой, я не увидел, да и мой говорливый сосед не особо тяготился этим вопросом.
– Не смешите меня, господа альды, – презрительно выплюнул брутт, скрещивая руки на груди. На судорожно сжатых в кулак пальцах я заметил проступившие символы и голубые разряды, пока ещё не покинувшие ладонь. – Ну хоть ты им скажи, госпожа Иннара! Навредят мне – навредят артефакту.
Упавшая в долине тишина казалась пресловутым затишьем перед бурей. Взоры наблюдателей и участников обряда были прикованы к нам, но едва ли это беспокоило Люсьена: молодой колдун изучал собравшихся в долине почти спокойно, с той собранностью и уверенностью, какая бывает у опытного воина перед боем.
Деметра заговорила первой.
– Где?
Люсьен улыбнулся – одними губами. Взгляд чёрных глаз оставался напряжённым, мышцы лица и шеи будто свело судорогой. Это видел только я, – для тех, кто стоял в отдалении, голос колдуна прозвучал весело и непринуждённо:
– Сестричка, даже варвар догадался! Верно, Сибранд? – не глядя на меня, спросил колдун. Голубые разряды на крепко сжатых кулаках полыхнули ярче – не иначе, отражал невидимый мне колдовской удар. – Ну-ка, просвети наших твердолобых друзей, которые возомнили себя властителями мира!
Нехорошее внимание перетекло с Люсьена на меня; видимо, этого и добивался напряжённый, как тетива, брутт. По крайней мере, он тихо выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, медленно разжал и вновь сжал кулаки. Короткая передышка перед очередной схваткой с духами злобы и колдовскими кознями, которые я ощущал так же слабо, как и дуновение стылых ветров в мёртвой долине.
Подчиняясь тревожному и требовательному взгляду Деметры, я нехотя разомкнул губы:
– Посох.
До нас донеслись смятые вскрики и приглушённое проклятие Сандры, затем Дейруин решительно направился в нашу сторону. Подчиняясь неизъяснимому порыву, я выхватил двуручник из ножен, сам поразившись тому, что делаю. Не собираюсь ли, в конце концов, защищать коварного брутта? Да и не нуждался он, видимо, в моей помощи…
– Не так быстро!
Люсьен всего лишь вскинул ладонь, почти не размыкая сложенных на груди рук, но Аркуэнон тотчас остановился, как вкопанный – будто с маху врезался в невидимую стену. Выбились белоснежные пряди из высокого хвоста на затылке, брызнула кровь из носа, полыхнул поражённый взгляд яростью и болью.
– Давай без рук, Дейруин, – невыразительно проговорил Люсьен, отступая на шаг назад: непросто давалось молодому колдуну противостояние с целой толпой альдских магов. – Или натравлю своего друга Сибранда. Магию твою я выпью ещё на подлёте, так что у варвара все шансы тебя раздавить. Если не умением, то массой… Условие, – голос брутта зазвучал жёстче и громче. – Я участвую в обряде вместо Сандры. Это будет только справедливо, Дейруин: сердце воды из проклятого царства достал именно я, а не старуха. Возражения?
Я глянул на Деметру: на бледном лице беспокойство граничило с досадой, так что дочь Сильнейшего даже дёрнулась раз или два, словно порываясь тотчас сорваться с места и врезать вмешавшемуся не вовремя брутту. Но то ли госпожа Иннара не могла уже покинуть обряд, то ли переживала за три сверкающих в воздухе сердца стихий, но вслух ничего не сказала. Только нахмурилась сильнее, словно обдумывая запасные пути к отступлению.
– Это всё, ради чего ты выкрал артефакт? – недоверчиво спросил Дейруин.
– Это всё, зачем я оставил его себе, – возразил Люсьен. – Зная свою дражайшую наставницу, я был уверен, что поучаствовать в самом интересном мне не дадут. Стало обидно.
Голос брутта прозвучал почти искренне. Почти, потому что я слишком хорошо его понимал – возможно, лучше, чем те, которые знали его годами. От сердца тут же отлегло: не упустил я призрачную возможность! И не мог – никогда не мог – Люсьен исцелить моего сына!..
Вспомнилось, как странный посох выпивал силы из альдов у Живых Ключей, как повергал огненных духов в прах, как, в конце концов, сияла мутная жемчужина у наконечника перед моим поражённым взором, когда я носил в себе сердце воздуха…
Не так, как сверкали сейчас чистые стихии над головами участвовавших в обряде магов. Не может сердце воды, обладающее даром исцеления и жизни, переливаться густым чёрно-сиреневым цветом!..
– Хорошо.
Аркуэнон медленно вытер кровь из носа, тряхнул запястьем, сбрасывая тёмные капли на снег.
– Ты прав. Это справедливо. Сандра, уступи место своему ученику.
Старая бруттка помедлила, но я не смотрел на неё. Задумавшись, я просмотрел даже то, как от группы наблюдателей отделились двое, вынося к участникам обряда обитый железом сундук с распахнутой крышкой. Прозрачный, как слеза, кристалл, покачивавшийся на впаянных в сундук цепях, блеснул в свете трёх артефактов, отражая разноцветные блики, и больше я его не видел: скрыли спины участников. Видит Дух, думал я не про амулет. Я думал о том, что в случае неудачного обряда Деметра, вероятно, пострадает, как и двое альдских магов.
Я не знал, что именно брутт сделал с артефактом. Но этого не знала, как оказалось, и госпожа Иннара.
– Сердце воды не прежнее, – опустив меч, неуверенно выговорил я. – Не такое, как…
– А вот теперь тихо, – без тени улыбки выговорил Люсьен – так, чтобы я один его слышал. – Замри, варвар.
Меня не спасло ни колдовское колечко госпожи Иннары, ни амулет Великого Духа. Одеревеневшие ноги будто приросли к земле: окаменело тело, застыли мускулы, потяжелел воздух, навалился на плечи гранитной тяжестью. Всё, что я теперь мог – смотреть и проклинать собственную недогадливость. Ведь видел же сущность неразлучного посоха двуличного брутта! Но откуда мог я знать, что это не просто колдовская вещица, а мощный артефакт? Да и не разгадать его было в тёмно-сиреневом, почти чёрном омуте, наполнявшем мутную жемчужину…
В бессильном отчаянии я смотрел, как Люсьен, минуя презрительно скривившегося Дейруина, прошёл к участникам обряда, занял место старой наставницы, умудрившись при этом ни разу не пересечься с ней взглядом. Коротко улыбнулся Деметре и, выхватив посох из-за спины, с размаху ударил наконечником по камням.
Брызнули на снег осколки треснувшей жемчужины, вырвался из колдовского плена магический артефакт, полыхнул ярко-сиреневым пламенем. В стремительно наступавших сумерках я уже плохо различал лица собравшихся, да и Дейруин, поразмыслив, присоединился к наблюдателям. Я стоял рядом с лошадьми один, не выпуская из одеревеневшей руки тяжёлого двуручного меча, и силился хоть что-то разглядеть в вечерней мгле. Спасал только яркий свет артефактов, освещавший место обряда, да мягкое сияние чистого, как слеза, кристалла в сундуке.
Ни альды, ни Деметра не обратили внимания на необычный свет вырвавшегося на свободу сердца стихии: подлинность его не вызывала в их глазах сомнений. Вероятно, что артефакт в самом деле был настоящим, вот только преобразован коварным бруттом так, что энергия не жизни, но смерти бурлила в насыщенном, как болото, тёмно-сиреневом мареве. И что получится из такого безумного соединения?
Магом я был крайне посредственным, но алхимик, к великой досаде мастера Турраллиса, из меня получился отменный. Затуманенная заботами да бедами голова ещё работала: нет, не амулет четырёх стихий получится из дикой смеси!..
Больше я подумать ничего не успел. Маги заговорили все одновременно, соединяя старобруттские заклятия с альдскими, развели руки в едином порыве, касаясь одной свечения своего артефакта, а вторую вытянув в направлении кристалла…
Мне самому стало больно, когда я увидел, как бьются в конвульсиях тела четырёх колдунов, пропуская через себя чистую силу артефактов. Госпожу Иннару я почти не видел за плотным потоком магической энергии, пронзившую бруттскую колдунью насквозь. Проклятое колдовство! Я и шагу не мог сделать, даже отвернуться – и то не мог. Но мало-помалу перетекала сила четырёх сердец, наполняя, будто по желобам, прозрачный кристалл пугающей, невообразимой мощью…
В момент, когда последняя капля чудовищной энергии перетекла в амулет, на миг в долине воцарилась абсолютная тишина – а затем сундук дрогнул, выбрасывая волну невообразимой силы.
Все четверо магов рухнули на каменистую землю, как подкошенные; краем глаза я заметил, как укрылись за колдовскими щитами наблюдатели – один я, да перепуганные лошади, отбежавшие подальше от сумасшедших людей, встретили жуткий всплеск неуправляемой энергии. Теперь, пожалуй, я понял, почему обряд проводили за пределами стонгардской гильдии. Такой взрыв мог стать последним для старых крепостных стен…
В лицо вместе с колдовским ветром плеснула хлёсткая волна взметнувшегося в воздух снега; я ощутил сильнейший удар, который, как ни удивительно, с ног меня не сбил: видимо, тёмное колдовство Люсьена защитило от потока чистой магии. Зато одеревеневшие мышцы словно ожили: будто треснула скорлупа, и осталось лишь чуть-чуть надавить изнутри.
Поднятый магическим всплеском снег ещё не осел в долине, когда Дейруин с наблюдателями устремились к кристаллу. Трое магов тотчас подступили к сундуку, над которым пылал разноцветными искрами ранее прозрачный кристалл. Аркуэнон на миг или два склонился над невестой, провёл рукой по лицу, и отвернулся.
Ярость, ненависть и страх накрепко переплелись в моём сердце в тот миг: страх за Деметру – неужели погибла?! – ненависть к проклятому альду, который не слишком-то огорчился гибелью невесты, и ярость от собственного бессилия. Я уже мог пошевелить правой рукой, мало-помалу, с каждым судорожным рывком, меня слушались дрожащие колени, превозмогая боль, поворачивал голову – но оторвать ног от земли я по-прежнему не мог. Ещё бы немного… чуть-чуть…
– Время! – резко окликнул Дейруин.
Подчиняясь его знаку, к сверкающему сундуку стремительно подошла мастер Сандра, даже не глянув на тела распростёртых на земле участников обряда, протянула полные руки к амулету. Кристалл дёрнулся вслед за движением, но прочные цепи держали крепко. Я плохо видел сложную магическую формулу, которую начертала в воздухе колдунья, и почти не слышал шипящих альдских слов: в тот самый миг, когда Сандра сжала кулак, впитывая силу амулета, я почувствовал, что могу, пожалуй, оторвать одну ногу от земли.
Зато в следующий миг я буквально шарахнулся в сторону, разом овладев собственным телом: прямо перед моими глазами вспыхнул воздух тысячами разноцветных огней, дрогнул, как водная гладь на ветру, и плеснул в стороны каплями расплавленного мира. Из открывшегося портала, словно дождавшись наконец сигнала, вырвались всадники.
Откатившись подальше – хвала Духу, никто не обращал на меня внимания – я укрылся за заснеженным валуном, опустившись на корточки. По телу то и дело пробегали болезненные судороги, кололо под кожей тысячами игл: заклятие Люсьена ещё действовало, хотя и ослабевало с каждым мигом. Я уже не заботился собственными ощущениями: увлёкся ошеломлённым наблюдением.
Из гигантского портала, охватившего, казалось, всю долину, хлынули боевые альдские отряды: вслед за всадниками строем пошла пехота. Выходя, воины выстраивались так, что у меня не осталось сомнений: все знали, что их ждёт, и куда они шли. Ждали, знали день и час, готовились к переходу через проклятый колдовской портал. Так вот почему, в конце концов, обряд проводили в долине! Чтобы хватило места чужим воинам, ворвавшимся в самое сердце Стонгарда!
К слову, я о подобных магических вратах только читал: видеть, хвала Духу, до этого дня не доводилось. Сбившись со счёта, я отвернулся от чужих воинов. Верными оказались сведения Витольда о вторжении! Впрочем, способ, каким это проделали альды, наверное, даже всеведущий легат не предугадал.
Перекатившись к другой стороне валуна, глянул на ожидавших в стороне магов. Дейруин теперь отошёл от Сандры, которая по-прежнему, с большим трудом, сдерживала созданный амулет. Сопровождаемый Брейгорном и парой альдских колдунов, Аркуэнон двинулся навстречу воинским рядам. Именно поэтому он пропустил момент, когда за спиной Сандры медленно, словно вставая из могилы, поднялась Деметра Иннара.
Сердце тотчас радостно дрогнуло в груди: живая!.. Я повёл плечами, пробуя на прочность вновь обретённое тело, разжал и вновь сжал пальцы на рукояти меча, не отрывая глаз от бруттской колдуньи.
