Текст книги "Подарок богов (СИ)"
Автор книги: Ольга Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Глава 21
Как ни хотела Лариника поскорее выяснить отношения с Вилардом, пришлось отложить разговор с ним на неопределённое время. В расписании новой главы рода, как это часто случается с руководителями такого уровня, не нашлось места для личной жизни.
На неё вдруг свалилось столько обязанностей, что девушка решительно отказывалась понимать Кордиану, стремившуюся удержать власть любой ценой.
Кому в здравом уме захочется с утра до ночи разбираться во всех проблемах и неурядицах горожан, просматривать кипы документов, вникать в самые разные вопросы от разрешения на строительство очередной оранжереи в восточной части Аливасара, до принятия закона об обязательном обучении детей от десяти до шестнадцати лет в школах Эрменгола? И при этом всегда хорошо выглядеть и в любой, даже самой сложной ситуации проявлять выдержку, чтобы, не приведи боги, не повторить судьбу прежней правительницы.
А ещё Ларинике пришлось отказаться от встречи со своей приёмной семьёй, так как нужно было не только осваиваться в новой должности, но и помимо этого обживаться на новом месте. Замок Аливасар во все времена являлся резиденцией главы рода и Ларинике, скрепя сердце, пришлось в него переселиться.
Пожалуй, это единственное, что действительно огорчало гессу Аларию во всей этой истории. В остальном, она осталась довольна тем, как развивались события. Главу рода Арменга ничуть не расстроила гибель Кордианы и её приспешников, да и к уходу Виларда, женщина отнеслась спокойно. Она ни минуты не сомневалась в том, что теперь у Лариники не будет отбоя от претендентов на её руку и сердце. А этот хасур ещё пожалеет, что упустил своё счастье.
Прошедшая неделя оказалась настолько насыщена событиями, что Ларинике удавалось выделять на сон не более пяти часов в сутки. А ещё ей предстояло устроить приём для представителей других городов. Эту работу девушка с лёгким сердцем свалила на свою дорогую бабушку. Алария, к слову, взялась за дело с большой охотой. И Лариника даже стала подумывать о том, чтобы назначить эту не в меру деятельную даму на пост советника по культуре.
Примерно через неделю у Лариники случился первый серьёзный конфликт с управляющим землями гессом Арнилом. Пожилой хасур импонировал ей своей честностью и скрупулёзным отношением к делу. Его бумаги находились в идеальном порядке.
Как испольнитель гесс Арнил полностью устраивал Ларинику, потому она и не собиралась отстранять его от дел. Однако и у этого мужчины нашлись недостатки. В первую очередь, это его презрительное отношение к людям. И как следствие, несогласие с теми переменами в отношениях с ними, которые задумала новая глава рода.
В споре с Лариникой гесс Арнил позволил себе неучитовое высказывание в её адрес, недвусмысленно намекая на слишком юный возраст и отсуствие у неё опыта в таких делах. Девушка едва сдержалась, чтобы не наговорить в ответ гадостей, по поводу бесплатного присвоения результатов чужого труда, в просторечьи именуемого воровством. Просто ей не хотелось лишаться действительно опытного управленца. Пришлось долго с ним договариваться, а потом выносить на совет свои предложения по взаимодействию с людьми.
Хасуры хоть и поглядывали на юную главу рода с недовольством, но, выслушав приводимые ею аргументы, вынуждены были согласиться с тем, что пришло время перемен и жить, как раньше, у них уже не получится.
Часто перед сном Лариника ловила себя на мысли, что готова всё бросить и сбежать в одну из глухих деревенек, расположенных где-то на краю мира, как это сделал Вилард. Чем больше она уставала, тем сильнее на него злилась за то, что оставил её один на один с проблемами.
А потом наступал новый день, и жалость к себе отходила на второй план, теряясь в ворохе дел и забот. Новые проблемы требовали своего решения, и приходилось брать себя в руки, чтобы не выглядеть жалкой неудачницей в глазах окружающих.
* * *
Лариника ошибочно полагала, что Вилард убрался из города. На самом деле, он не смог этого сделать, хоть и пытался несколько раз. Даже озаботился тем, чтобы зарядить амулет перехода, да не один, а сразу десяток, решив, что ознакомительная прогулка по городам – это то, что ему поможет перестать думать о ней.
Из родительского дома он съехал в тот же вечер. Побоялся, что не выдержит и сорвётся. Слова матери до сих пор ранили душу. Не вздумай она тогда высказать свои мысли, и он не стал бы терзаться сомнениями, не сбежал бы с помолвки, не расстался бы с любимой. Вместе они всё бы вынесли – и злые языки, и зависть, и лживые домыслы. Лариника слишком хорошо его знала, чтобы поверить в чужие наветы.
Вот и выходит, что он сам всё испортил, когда вздумал решать за двоих. И как теперь быть? Как вернуть утраченное счастье? Вилард не знал ответов на эти вопросы. Потому и терзался ночами в бесплодных попытках найти верное решение.
Однажды вечером ноги сами понесли его в храм.
Сложенный из белого камня собор, снаружи даже отдалённо не напоминал тот, что находился в Торгалессе. Да и внутреннее убранство оказалось иным – более вычурным, можно даже сказать излишне аляповатым: чересчур много позолоты в отделке, а от ярких красочных витражей, вставленных в высокие арочные окна, рябило в глазах. Только лица богов оставались всё теми же, но на этот раз они выражали не одобрение, а немой укор.
– Я знаю, что сам виноват, – прошептал Вилард, закрывая лицо руками. – Но прошу, подскажите, как мне её вернуть? Как всё исправить?
От беломраморной колонны отделилась лёгкая тень. Мужчина вздрогнул, уловив движение сбоку от себя. До этого ему казалось, что он находится в храме один. Только поэтому Вилард и позволил себе говорить вслух о том, что наболело на душе. Время было настолько позднее, что даже служители культа Всех Богов удалились на покой, предоставив припозднившимся прихожанам возможность обращаться к богам напрямую, без привлечения посредников.
– Я уже просила их о помощи, но они мне не ответили. – От звука знакомого голоса у Виларда сжалось сердце. – Вероятно, я что-то делала не так, – не глядя на него, продолжила говорить Лариника. – Не знаю. Быть может, нужно было обратиться к какому-то конкретному божеству? А то ведь знаешь, как говорят – у семи нянек дитя без присмотра, – девушка невесело усмехнулась и обвела взглядом статуи богов, взирающих на неё свысока с невозмутимостью высших существ, которым нет дела до чужих страданий.
– Или они всё же ответили, сведя нас сегодня вместе, – хрипло произнёс Вилард, делая шаг в сторону Лариники.
Несколько дней он провёл, мучаясь от пустоты и безысходности, желая лишь одного – повернуть время вспять, чтобы иметь возможность переиграть всё заново. Слишком бледное лицо и тёмные круги под глазами девушки показали Виларду, насколько эгоистичными были его мысли и чувства, не говоря о поступках. Упиваясь своими страданиями, он ни разу не подумал о том, каково пришлось Ларинике. А ведь на её хрупкие плечи столько всего свалилось. И вместо того, чтобы поддержать любимую, он просто сбежал, как последний трус.
– Простишь ли ты меня когда-нибудь? – замирая от скопившегося внутри напряжения, задал вопрос Вилард.
Мужчина в равной степени страшился ответа и желал его получить, не имея сил и дальше терзаться неизвестностью. Ему хотелось верить, что Лариника каким-то чудесным образом сумела догадаться о том, что его действия, какими бы глупыми они не казались, продиктованы исключительно заботой о ней. Впрочем, вряд ли на это стоило надеяться. Вероятнее всего она навесила на него ярлык предателя, хотя, видят боги, у него и в мыслях не было её предавать.
Просторное одеяние девушки колыхнулось, когда она подалась ему навстречу. Многочисленные слои тончайшей ткани надёжно скрывали очертания её тела.
Широкие рукава странного платья взметнулись вверх, подобно крыльям птицы, когда она протянула обе руки вперёд.
Виларду не потребовалось иного приглашения. Мужчина в два шага преодолел разделяющее их расстояние и притянул Ларинику к себе, утыкаясь подбородком в светлую макушку.
– Я знаю, мне нет прощения, – прошептал он, с наслаждением вдыхая аромат её волос. – Хочешь, накажи. Я это заслужил. Только не гони.
– Даже не думай, что я ещё раз позволю тебе оставить меня тут одну, – уткнувшись лицом ему в грудь, пробормотала Лариника, дивясь тому, насколько быстро меняется её жизнь.
Всего лишь час назад она чувствовала себя морально раздавленной и жутко уставшей. Новые обязанности ужасно её тяготили, но никому до этого не было дела. Напротив, каждый считал своим долгом, напроситься на аудиенцию, чтобы в пространной беседе изложить неприлично юной главе рода свой взгляд на мироустройство, а заодно выпросить какие-либо преференции для себя и своих близких.
Порой эти требования выходили далеко за грань разумного, так что Лариника только диву давалась наглости некоторых индивидов. К счастью, не поддаваться давлению со стороны и говорить слово нет, она научилась ещё в прошлой жизни. Но сколько же было потрачено сил на то, чтобы убедить окружающих в том, что она ничуть не хуже Кордианы умеет ставить на место зарвавшихся подданных.
И даже родные стали вдруг относиться к ней иначе. В одночасье Лариника перестала быть любимицей всей семьи, превратившись в правительницу Аливасара и прилегающих к нему земель, ответственную за жизнь и благополучие многочисленных подданных, в то время, как она и со своей то жизнью не могла разобраться.
– Наверное, ты права, и мне действительно нужно меньше думать, – покладисто согласился Вилард, не имея ни сил, ни желания разомкнуть объятия.
Впервые за всю свою жизнь он ощущал себя настолько цельным. И это чувство уже не удастся списать на установленную богиней связь, от которой ныне не осталось и следа. Оно просто есть и от него никуда не деться. – Ты выйдешь за меня замуж здесь и сейчас? – неожиданно для самого себя спросил Вилард.
А в ответ услышал тихий смешок.
– Пожалуй, иногда тебе всё же стоит думать о том, что ты говоришь, – рассмеялась Лариника, слегка отстраняясь и заглядывая Виларду в глаза – сперва тревожные, а потом такие же смеющиеся, как и у неё.
– Поверь, любимая, я думаю об этом постоянно и жалею, что не задал тебе этот вопрос раньше.
Девушка удивлённо вскинула брови, а потом широко улыбнулась и спросила:
– Я не ослышалась, и ты только что признался мне в любви?
Вилард было смутился. Он и сам не понял, как у него вырвалось это слово, но отступать было поздно, да он и не хотел. Довольно испытывать судьбу. Третьего шанса для них может и не быть.
– Лариника из рода Арменга, перед лицом богов этого мира я клянусь тебе в вечной любви и верности. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Лариника перестала улыбаться и посмотрела на него серьёзно. Ей очень хотелось довериться этому мужчине, но не станет ли это её самой большой ошибкой?
«Была, не была», – решила бывшая землянка и ответила:
– Я согласна.
Эти два слова послужили спусковым механизмом для развёртывания дальнейших событий. Стоило им отзвучать, и полумрак храма прорезала яркая вспышка света. А затем статуи богов стали оживать, принимая человеческий облик, и спускаться со своих пьедесталов.
Лариника прижалась спиной к Виларду, неосознанно ища у него защиты. Нельзя сказать, чтобы она так уж сильно испугалась, просто происходящее выходило за рамки обыденности, а потому заставляло волноваться. Боги и раньше, случалось, вмешивались в её судьбу, но никогда это не происходило так показательно, как сейчас.
Вперёд выступила уже известная им по Торгалесу богиня Бранвен. В живом воплощении она выглядела ещё более молодой и прекрасной. Лукавая улыбка не исчезла с её лица даже в этот торжественный момент.
– Дети мои, – обратилась богиня к Ларинике и Виларду, – я счастлива сочетать вас узами брака в присутствии моих сестёр и братьев. Живите долго в любви и согласии, явите миру достойных наследников и не жалейте сил для общего блага.
Произнеся эту напутственную речь, Бранвен взяла Ларинику и Виларда за руки, соединяя их вместе. Знакомая вязь рун украсила запястья молодожёнов, восстанавливая между ними утраченную связь, а богиня, больше ни слова не говоря, отошла в сторону, уступая место своей сестре – богине плодородия Данацее.
Во взгляде Данацеи, устремлённом на Виларда и Ларинику, светились доброта и понимание, а ещё там присутствовала капелька грусти. Именно так любящая мать смотрит на своих детей. Ей радостно видеть их повзрослевшими, но в то же время она понимает, что жизнь состоит не из одних только праздников, а на пути к счастью их будут поджидать суровые испытания.
Богиня тепло улыбнулась Виларду, но её подарок предназначался Ларинике. Три розовых жемчужины и одна стального цвета легли в протянутую руку девушки.
– Думаю, тебе не стоит объяснять значение этого дара, – Данацея позволила себе такую же лукавую улыбку, как у Бранвен. – Именно тебе, Лариника, я дарую право выбирать в какое время и в какой последовательности будут приходить в этот мир ваши дети. Достаточно будет проглотить жемчужину, чтобы произошло зачатие. Как ты понимаешь, тут возможны варианты, но я бы не советовала использовать больше двух за раз.
Глаза Лариники округлились от удивления. С подобным планированием семьи она сталкивалась впервые и сочла его очень удобным. Хотела было спросить, почему жемчужин только четыре, но побоялась показаться неблагодарной, ведь четверо ребятишек в перспективе это, если подумать, не так уж и мало, а потом, дадут боги, пойдут внуки.
Данацея будто бы прочитала её мысли, согласно кивнула и так же, как Бранвен отступила в сторону, пропуская вперёд одного из братьев.
Следующим из божественного круга выступил Ахаил – бог суда и справедливости. Его напутственная речь, как и дар предназначались Виларду. Холодная сталь клинка, извлечённая из ножен, послушно отразила отблески света.
– Этот меч выкован из небесной стали, – сказал Ахаил. – Он безошибочно опознает преступника и оправдает невиновного. Положись на него, Вилард, и в твоём доме не будет места предательству.
Вилард с благодарностью принял, вне всякого сомнения, бесценный дар. Лживость, коварство и лицемерие были чужды его натуре, а потому он часто не замечал этих недостатков в других, и такой подарок несомненно сильно облегчит ему жизнь, своевременно избавляя от недоброжелателей.
За Ахаилом настал черёд бога мудрости Гевиона. Так как Лариника приняла на себя обязанности главы рода, его дар предназначался именно ей.
Довольно увесистый фолиант в кожаном переплёте не производил особого впечатления, но потому, как удивлённо вытянулись лица богов, Лариника поняла, что на самом деле это нечто необыкновенное.
– Прими, дочь моя, в дар от меня Великую книгу вопросов и ответов, – торжественно произнёс Гевион, вручая новобрачной подарок.
Лариника с внутренним трепетом взяла массивный том в руки и открыла первую страницу. Она оказалась пустой, как и все последующие. Девушка с недоумением воззрилась на бога, ожидая пояснений, и Гевион её не разочаровал.
– Отгадка в самом названии, – сказал он и предложил: – Попробуй задать книге какой-нибудь вопрос, и сама увидишь, что из этого выйдет.
Лариника растерянно пожала плечами. Трудно вот так сразу придумать нечто стоящее. Но потом она решила, что для испытания годится что-то совсем простое. К примеру, сколько будет два плюс два.
На безупречно чистом листе, спустя мгновенье, проявилась цифра четыре.
– Вот так это и работает, – расплылся в довольной улыбке Гевион, отходя в сторону.
Дар оказался действительно бесценным. И Лариника от всей души отвесила щедрому божеству благодарственный поклон.
Боги следовали один за другим, даров становилось всё больше, а снаружи уже собралась целая толпа встревоженных необычным явлением хасур. Странное сияние, исходящее из окон храма, привлекло внимание горожан, заставив их, не смотря на поздний час, покинуть свои дома.
Кто-то осмелился разбудить служителей, и они – взволнованные и растерянные, топтались в дверях, не решаясь прервать брачную церемонию, устроенную самими богами.
Наконец, последние дары были переданы в руки молодожёнов и боги вернулись на привычное место, вновь превратившись в мраморные изваяния.
Лариника устало прислонилась плечом к мужу, а Вилард, не долго думая, заключил её в свои объятия и поцеловал. А потом прошептал прямо в губы:
– Люблю тебя больше жизни, супруга моя.
– Люблю тебя, супруг мой, – вторила ему Лариника, смакуя каждое слово. Она впервые выходила замуж в обоих жизнях, но о такой церемонии не могла и мечтать. Это было слишком волшебно даже для этого сумасшедшего мира.
Эпилог
Пять лет спустя.
– Мы сделали это, – Лариника, оставшись без сил, опустилась на влажный песок, густо усыпынный водорослями вперемешку с мелкой морской живностью. Не очень приятное соседство, но в крайнем случае, а сейчас был именно таковой, можно и потерпеть.
Её примеру последовали ещё одиннадцать стихийниц, у которых резерв точно так же оказался почти на нуле, и даже бывшие некогда розовыми кристаллы-накопители теперь отливали молочной белизной, что свидетельствовало об их полной разрядке.
Шутка ли, повернуть вспять гигантскую волну, надвигавшуюся с юга-востока на материк? Счастье, что им хватило на это сил. Хотя учёные маги утверждали, что расчёты проведены верно, сомнения всё же имелись. Да и ситуация, надо сказать, складывалась неординарная. Так о каких точных данных могла идти речь, если никто ничего подобного раньше не совершал?
В возникшем переполохе было повинно зародившееся в глубинах океана землятресение. Если бы наблюдатели своевременно не заметили в этом районе сейсмическую активность, катастрофы было бы не избежать. Цветущая Тафалла превратилась бы в затопленные руины, а от прилегающих к ней деревень не осталось бы и следа.
– А мне даже понравилось, – заявила неунывающая Лисандра и подмигнула подругам: – Надо будет как-нибудь повторить.
– Обязательно, дай только собрать себя воедино, – хмыкнула в ответ Доминика – нынешняя глава рода Эрменгол. – У меня такое ощущение, будто я распалась на миллиарды частиц. Как ни стараюсь, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Сил хватает только на то, чтобы бездумно пялиться в небо.
– Советую тебе пользоваться моментом, – глубокомысленно заметила Ферранда, – Вот вернёшься в свой Эрменгол и тогда не то что на небо, на собственное отражение в зеркале некогда будет посмотреть.
– Что верно, то верно, с этим скопищем молодых дарований вечно что-то случается. То аудиторию подожгут, то фейерверк из молний устроят, – пожаловалась Доминика. А потом и вовсе не удержалась от упрёка: – Вы тоже хороши, скинули на меня своих отпрысков и довольны.
– Но ведь Эрменгол сам ратовал за сохранение за собой статуса Академического городка, – удивилась Магрина – глава рода Маруга. – Разве не ты, Доминика, убеждала нас всех в нецелесообразности домашнего обучения? Рассуждала о формировании устойчивых связей в процессе коллективного обучения, об опытных педагогах и грамотно составленных учебных программах.
– Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, – пошла на попятный Доминика, – Как любит повторять Лариника: дети – это цветы жизни. И я с ней абсолютно согласна. Вот только у меня от этих цветочков почему-то непроходящая головная боль.
– Аллергия что ли? – очнулась от дрёмы Бриана, пропустившая начало разговора. – Не знала, что у хасур она тоже бывает. Я думала, этим заболеванием страдают только люди.
Её подруги так и покатились со смеху. Вероятно, со стороны это смотрелось довольно дико. Валяющиеся на песке, истерически хохочущие женщины – зрелище действительно не для слабонервных. Однако, стихийницы и не думали останавливаться, понимая, что безудержное веселье – это не что иное, как откат после сильного напряжения. И если пренебречь им сейчас, то позже придётся потратить немало времени на восстановление, как моральное, так и физическое.
На звуки шумного веселья стали подтягиваться местные жители. В основном население прислушалось к рекомендациям стихийниц и покинуло свои дома ещё неделю назад. Но, разумеется, нашлись смельчаки, пожелавшие увидеть грандиозное сражение с водной стихией собственными глазами.
Зрелище, представшее перед ними, действительно впечатляло.
Двенадцать стихийниц, рассредоточившись вдоль кромки океана, бросили вызов силам природы и победили. Они казались такими хрупкими, такими уязвимыми на фоне надвигающейся гигантской волны, что кое-кто из наблюдателей успел пожалеть о своём решении. Были и те, кто банально струсил и активировал амулет перехода, не дождавшись исхода битвы. И только несколько мужчин, державшихся в стороне ото всех, точно знали, что останутся здесь до конца, не зависимо от того, каким он будет.
Тринадцатым в компании отчаянных красавиц стал гесс Амальрик. Без него это действо не могло состояться, потому что только глава рода Монтенар владел достаточно большими по размеру кристаллами, призванными сыграть роль гигантских накопителей. Мужчина наотрез отказался доверить свои сокровища кому-то ещё, заявив, что он лично зарядит камни и сам проследит за их установкой и дальнейшим взаимодействием со стихийницами.
По правде говоря, никто лучше него не справился бы с этой работой. Но и подобного самопожертвования от знатного сердцееда и себялюбца тоже никто не ожидал. Ранее упоминалось, что существовала, пусть и маленькая, но вероятность того, что что-то пойдёт не так, как планировалось. Множество неучтённых факторов могли негативно повлиять на ситуацию в целом, а в результате всё закончилось бы трагедией. Учёные могли ошибиться в расчётах. Землятресение могло повториться, породив новую волну, на которую у стихийниц попросту не осталось бы сил. Да и сами стихийницы могли сработать не настолько слаженно, чтобы обеспечить достойный отпор стихии.
Все это понимали и осознанно шли на риск. Тем неожиданнее стало участие Амальрика во всей этой затее. Мужчина рисковал наравне со всеми, до последнего оставаясь в зоне риска, чем заслужил безусловное уважение к себе и окончательное признание его, как главы рода.
С тех пор, как этот хасур сменил на посту правителя свою старшую родственницу, он сильно изменился. Пока весь мир недоумевал, как такое стало возможно и насколько верны постулаты древних о безусловном верховенстве женщин над мужчинами в вопросах дара, Амальрик успешно прошёл очередную проверку в храме, подтвердившую, что он является сильнейшим магом Монтенара.
После оглашения результатов измерения гесса Вицалара немедленно подала в отставку, уступив своё место внуку. Время от времени она появлялась на приёмах в разных городах, присматривая невесту Амальрику, но свой выбор так ни на ком и не остановила. Его же устраивало существующее положение дел, по крайней мере, пока.
На просьбу о помощи глава рода Монтенар откликнулся с большой охотой. Поначалу никто не отнёсся к его заявлению о личном участии всерьёз. Все решили, что Амальрику просто надоело сидеть в горах, захотелось развлечься, но осознав насколько тут может быть опасно, он обязательно изменит своё решение.
Однако, этого так и не произошло.
Пусть Амальрик лично не учавствовал в укрощении водной стихии, зато его кристаллы показали себя во всей красе. И даже Лисандра, при каждой встрече обливавшая этого хасура презрением, стала относиться к нему более благосклонно. И что удивительно, ему это нравилось. Амальрик не мог не заметить, как ярко она расцвела в последние годы, превратившись из угловатого подростка в прелестную девушку, на которую хотелось смотреть неотрывно.
– Дамы, мне кажется, нам лучше переместиться в другое место. Здесь становится слишком шумно, – отсмеявшись одной из первых, внесла предложение Лариника. И тут же была подхвачена на руки мужем.
– Это было по-настоящему страшно, – прошептал Вилард ей на ушко, унося любимую подальше от берега. – Я больше никогда не смогу спокойно смотреть на океан. Впредь мы будем отдыхать только в деревне у твоих родителей. Там, по-крайней мере, безопасно.
Лариника хмыкнула, припомнив, как в детстве подняла реку. Кажется, супругу об этом маленьком происшествии так и не рассказали. Вся её семейка оказалась не из болтливых, за исключением Вилланы, конечно. К счастью, сестричка успела выйти замуж задолго до того, как состоялось их знакомство, и теперь ничто кроме мужа, детей и довольно большого хозяйства её не интересовало.
– Я согласна, – не стала спорить Лариника. Тем более, что в деревне ей нравилось куда больше, чем в экзотических местах вроде окрестностей Салдерана, где никогда не знаешь, какая тварь нападёт на тебя первой.
С тех пор, как Ватаур с Малини окончательно переселились к людям, а их дочь Лариника стала правительницей Аливасара, многие хасуры изъявили желание завести домик в деревне. Вскоре это стало настолько модным явлением, что только ленивый не отстроил себе коттедж вблизи человеческого поселениия.
Людям такое соседство безусловно пошло на пользу. Помимо того, что увеличился товарооборот, появились кое-какие блага магической цивилизации, вроде уличного освещения и центрального водопровода. А уж защита от непогоды и вовсе стала делом обыденным, вследствие чего увеличился урожай.
Жизнь потихоньку менялась к лучшему. Две расы всё чаще взаимодействовали друг с другом. Даже были зарегистрированы первые смешанные браки, что пока вызывало недоумение в обеих общинах, но без явного неприятия со стороны как людей, так и хасур.
К сожалению всё ещё оставался нерешённым вопрос с человеческой безграмотностью. В первую очередь потому, что люди не желали отдавать своих детей в школы Эрменгола, а открывать учебное заведение в каждой деревне, было слишком затратно. Да и где найти столько учителей? Как бы ни были лояльны хасуры к людям, немногие из них годились в наставники детям.
И всё-таки с каждым годом количество учеников, принадлежащих к человеческой расе, росло, и процесс этот было уже не остановить. В следующем году в Эрменголе планировалось открыть ещё две школы для неодарённых детей, причём эта инициатива исходила от самой гессы Доминики, что сильно возвысило эту женщину в глазах Лариники.
– Подожди, – Лариника смеясь, удержала мужа, готового шагнуть в услужливо активированный для них портал. – Мы не можем уйти просто так. Подруги обидятся. Прежде мне нужно с ними попрощаться.
– Ты уверена, что им сейчас есть до тебя дело? – широко улыбнулся Вилард, кивая себе за спину. Он точно знал, что там сейчас происходит, потому что провёл самые страшные в его жизни часы рядом с теми мужчинами, что сейчас уносили своих возлюбленных подальше от этого ужасного места.
Вдруг он заметил, как у Лариники непроизвольно расширились глаза. Вилард резко развернулся назад и сразу же понял причину её изумления.
Гесс Амальрик с видом собственника удерживал на руках хрупкое тело гессы Лисандры и не собирался её отпускать. Но самое удивительное заключалось в том, что девушка не производила впечатление ни напуганной, ни недовольной сложившимся положением. Напротив, она выглядела так, будто по уши влюблена в этого мужчину, хотя все знали о её многолетней к нему неприязни.
– От ненависти до любви один шаг, и эти двое, кажется, его сделали, – глубокомысленно изрекла Лариника, покрепче обнимая мужа за шею и вновь возвращаясь к своим мыслям.
Она очень сильно его любила, но сегодня, глядя в лицо опасности, впервые вдруг поняла, чего ей действительно не хватает для полного счастья. А не хватало ей их с Вилардом детей – пухлых розовощёких малышей, одуряюще пахнущих молоком и детством. От одной только мысли, что она снова сможет стать мамой, у неё сладко заныло сердце. Лариника так живо представила себя с ребёнком на руках, что едва не застонала от невозможности немедленно получить столь желанное дитя.
Ещё не зная, как отнесётся к возникшему у неё желанию супруг, она с едва различимой робостью в голосе попросила:
– Отнеси меня домой, милый. Думаю, пришло время достать из тайника нашу первую жемчужину.
– Или сразу две, – широко улыбнулся Вилард, на самом деле давно мечтающий о детях. А наткнувшись на удивлённый взгляд жены, пояснил: – Это чтобы не тратить время на споры, кого производить на свет первым – мальчика или девочку. Боюсь, лимит моего терпения на сегодня исчерпан.
И тогда она взглянула на него внимательней, только теперь замечая и горькую складку у губ, и проступившую седину на висках. На светлых волосах мужа она была почти не видна, но Ларинику будто по сердцу ножом полоснули.
– Прости, что заставила тебя волноваться, – попросила с чуть виноватой улыбкой, но обещать, что такого больше не повторится, не стала. Да он бы и не поверил, потому что знал, как ответственно она относится к обязанностям главы рода. И пусть порой ему становилось с ней очень трудно, но другую он бы не принял и не полюбил.
– Тебе придётся очень долго извиняться за это, – произнёс Вилард с предвкушением.
А Лариника с готовностью согласилась, думая о том, как сильно ей повезло встретить такого мужчину. Ради него одного стоило умереть и вновь возродиться.
– Тебя подарили мне боги, – произнесла она с чувством.
На что Вилард возразил:
– Ты ошибаешься, родная. Это ты мой подарок.
И сказано это было с такой несокрушимой уверенностью, что ей оставалось лишь согласиться. В конце концов, именно её забросило в его мир, а не наоборот. Так что, скорее всего, она и есть подарок. Подарок, предназначенный ему одному.
