Текст книги "Четвертый дракон Амели (СИ)"

Автор книги: Ольга Иконникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Он не стал упираться.

– Да, ваше высочество, – его голова горделиво поднялась. Он решился признаться, что помогает делу, которое считает правым, – я ношу еду для маленькой принцессы. Совсем немного – только то, что можно спрятать в карманах куртки – хлеб, вареные яйца и маленькие бутылочки молока. Но даже если стража проследит за мной, они не смогут увидеть принцессу. Даже я не знаю, где находятся ее высочество и Грета с Натанэлом. Я просто оставляю еду в винном погребе. Там есть небольшой тайничок в стене. Кто и когда забирает ее, я не знаю. Мы специально уговорились делать именно так – чтобы я не смог выдать их.

– Это разумно, – похвалила Амели. – Но вам и не нужно никого выдавать. Я напишу записку Грете, а вы просто оставите ее вместе с хлебом в тайнике. Если Грета поверит мне, она придет на встречу в назначенное место. А если нет…

Об этом варианте думать ей не хотелось. Действовать нужно было быстро – на предстоящий бал должны были прибыть гости, в числе которых ожидался и герцог де Тюренн. Лучшего случая незаметно вывезти Вероник из дворца могло и не появиться.

21. Подготовка к балу

На следующий день за обедом все разговоры сводились к предстоящему балу.

– Ох, я так волнуюсь, так волнуюсь! – сообщала принцесса Лабраденская каждые пять минут. – А мое новое платье еще не готово! Здешние портнихи удивительно нерасторопны!

– И не говорите! – вторила ей графиня де Карильен. – Если я стану королевой Анагории, то привезу швей из Каринии. Эти совсем не умеют работать. Одна из них едва не испортила мое кружево!

– Милые девушки, – попыталась образумить их баронесса Дюамель. – Это вовсе не бал, а всего лишь небольшой прием! Да, ожидаются гости, и будут танцы, но…

Моник фыркнула:

– Не станете же вы утверждать, ваша милость, что на приеме мы можем позволить себе выглядеть менее ослепительными, чем на балу? Тем более, что нам впервые предстоит увидеться с принцем! Или вы считаете, что мы можем придти на прием в старых платьях? Это будет вопиющим неуважением к их высочествам!

Баронесса не осмелилась возразить. Амели тоже не стала вмешиваться в спор. Ее волновало совсем другое. После ужина они с Фернаном намеревались совершить очередную вылазку в подвал.

– Ваше высочество, я не стала говорить за обедом, но я тоже ужасно волнуюсь, – поделилась своими переживаниями по дороге к апартаментам виконтесса де Леруа. – Знакомство с принцем – это так важно! А если мы не понравимся ему? Думаю, он может выгнать с отбора любую из нас безо всяких испытаний. Уверена, он сочтет меня недостаточно знатной, чтобы быть его женой.

Голос девушки то и дело срывался, и Амели ободряюще пожала ее руку.

– Не думайте об этом, Элинор! Вы непременно понравитесь принцу!

Но та только вздохнула:

– Ох, ваше высочество, спасибо вам за поддержку. Но я же понимаю, что я совсем не так красива как вы или принцесса Лабраденская. И громкого титула у меня нет. Что же во мне может понравиться принцу?

Виконтесса была такой расстроенной, что Амели предпочла перевести разговор на другую тему:

– Я слышала, что в числе гостей будет и ваш дядя. Надеюсь, в его присутствии вы приободритесь.

– О, да, – постаралась улыбнуться Элинор. – Я тоже на это надеюсь. Но знаете, ваше высочество, я ужасно боюсь, что принц пригласит меня на танец, а я сделаю что-нибудь не так. Забуду фигуру или наступлю ему на ногу.

В своих апартаментах Амели застала увешанную кружевом и лентами портниху – ей тоже, как и остальным невестам, надлежало обзавестись к приему новым нарядом. Она терпеливо выдержала примерку. В отличие от принцессы Лабраденской и графини де Карильен, у нее к анагорийским швеям не было претензий. Платье получалось красивым.

Едва ушла портниха, пришел Фернан.

– Тебе не кажется, что наш новый визит в винный погреб может показаться страже подозрительным?

– Кажется, – подтвердила она. – Поэтому сегодня ты пойдешь совсем в другую сторону. Но пойдешь не со мной, а с Жюли!

– С Жюли? – изумился Маршан.

– Ну, да, она наденет мое платье. У нас примерно одинаковый рост, а на лицо она опустит вуаль. Если ты хорошо сыграешь свою роль, никто не усомнится, что ты сопровождаешь герцогиню Лангедокскую.

– Но к чему этот маскарад? Я понимаю, мы отвлечем внимание шпионов, но что ты собираешься делать в это время? Пойти в винный погреб в одежде Жюли? Это будет еще более подозрительным. Не сомневайся, во дворце достаточно шпионов, чтобы проследить и за твоей горничной.

Желание поразить его своим умением становиться невидимой было так велико, что Амели пришлось ущипнуть себя за руку. Нет, она еще не готова была выдать Фернану все свои секреты. Вместо этого она сказала:

– Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Хорошо, – не очень охотно согласился он. – Но я не хочу, чтобы ты разгуливала по подвалам без сопровождения. Это слишком опасно!

В голос его звучала неприкрытая тревога, и у Амели потеплело на сердце. Как, оказывается, важно знать, что о тебе кто-то беспокоится!

– Я – ведьма, Фернан, – напомнила она.

Перед ужином ей надлежало еще посетить танцевальный зал, и она отправилась туда без особой охоты.

Учитель танцев (довольно милый молодой человек) отвесил комплимент ее умению танцевать, и она невольно вспомнила месье Монтегю. За те пять лет, что она провела вне Анагории, новых бальных танцев не появилось, и ей потребовалось лишь повторить уже известные ей па.

А вот Элинор действительно много ошибалась – начинала движение не с той ноги, сбивалась с ритма. И к концу урока ее лицо было залито слезами.

– Вы видели, ваше высочество, какая я неловкая. Если принц решит отправить меня домой, то будет совершенно прав.

Утешать виконтессу Амели было некогда и, посоветовав той еще немного потренироваться, она выбежала из зала.

Полчаса ушло на то, чтобы нарядить Жюли в элегантное платье и подобрать к нему эффектную шляпку с вуалью, и еще полчаса – чтобы убедить ее, что она выглядит как настоящая герцогиня.

– Старайся идти неторопливо и не обращай внимания на то, что происходит вокруг. Вряд ли на лестнице и в коридорах для прислуги вы встретите кого-то, с кем надлежало бы поговорить. Если потребуется объяснить что-то лакеям или страже, то это сделает Фернан. Погуляйте по дворцу часика два. Надеюсь, за это время я встречусь с Гретой. А может быть, даже с Вероник.

– Будь осторожна, – шепнул ей на ухо Фернан.

Она подождала минут пятнадцать, а потом подошла к зеркалу, сосредоточилась, произнесла заклинание и убедилась, что еще не разучилась становиться невидимой.

Стараясь двигаться бесшумно, она выскользнула в коридор, повернула за угол и вышла на лестницу, которой пользовались лакеи и горничные. На ней было надето самое простое из ее платьев – широкие юбки не позволили бы разойтись со встречными на узкой лестнице. На пути ей попалась незнакомая горничная, и ей пришлось плотно прижаться к стене, чтобы не столкнуться с девушкой. Сердце запрыгало в бешеном ритме.

Ей казалось, она хорошо запомнила дорогу в винный погреб, но всё равно заплутала и пришла к месту встречи с опозданием в десять минут. В качестве ориентира она указала в записке огромную бочку, отмеченную знаком дракона (должно быть, там было самое лучшее вино).

В погребе было темно, и только в нескольких местах светились слабые магические фонари. Амели подошла к бочке, огляделась. На всякий случай отступила в темноту. Тихонько позвала: «Грета!»

Услышала шорох справа.

Ответили ей так же шепотом:

– Ваше высочество, я здесь.

Она сделала шаг по направлению к источнику звука. Постаралась в сумерках увидеть в зеркальце, которое взяла с собой, свое лицо. Убедилась, что вновь стала видимой.

– Ох, ваше высочество, – девушка выступила из темноты, и Амели вздрогнула, – я так боялась, что это – ловушка.

За пять лет сестра Жюли повзрослела. Если бы Амели встретила ее во дворце, то ни за что бы не узнала. Впрочем, она и видела ее лишь однажды.

– Не волнуйся, дорогая Грета, это на самом деле я.

– Ох, ваше высочество, – девушка приблизилась к ней почти вплотную, и она почувствовала, как дрожит ее худенькое тело, – я так рада, что вы пришли! Принцессе нужна помощь, а мы никому не можем доверять. Мы не можем выбраться из дворца и не можем обратиться к герцогу Лабраденскому – во всяком случае, пока ее высочество не прочитает книгу. А она еще только-только выучила буквы и, боюсь, еще не скоро сможет складывать их в слова. Но я учу ее – каждый день. А «Подлинную историю Анагории» мы спрятали в укромном месте – даже если люди герцога нас найдут, то хотя бы без книги. Принцесса еще маленькая, но уже многое понимает. Она знает, что должна вести себя тихо как мышка. Она ест всё, что мы ей даем, и не жалуется на холод.

Амели с трудом сдержала слёзы. Она еще не была знакома с принцессой Вероник, но уже любила ее.

– Завтра во дворце состоится прием, на который прибудут много гостей. Среди них будет и герцог де Тюренн. Надеюсь, он сможет вывезти принцессу в своей карете. Но вы же понимаете, Грета, что вам и Натанэлу придется пока остаться здесь.

Девушка кивнула без раздумий:

– Конечно, ваше высочество. Главное, чтобы принцесса Вероник была в безопасности. Герцог научит ее читать, а к тому времени вы придумаете, как вывезти из дворца и книгу.

Они условились встретиться у этой же бочки через день на рассвете – уже после бала. Амели подождала, пока Грета скроется в темноте, и снова прочитала заклинание невидимости. До апартаментов она добралась без приключений.

Вскоре после нее вернулись и Фернан с Жюли. Горничная была белой от страха. Но их прогулка тоже оказалась успешной. Никто не заподозрил подмену – стража пропускала их повсюду без лишних вопросов.

До полуночи они делились впечатлениями и впервые за много дней смеялись.

22. Бал

И несмотря на то, что баронесса упорно утверждала, что вечером состоится не бал, а всего лишь прием, между собой девушки называли его исключительно балом.

– Будет ли принц на балу? – уточнила за обедом графиня де Карильен.

Девушки замерли, ожидая ответа. Даже Амели замерла. Замужество ее пока интересовало мало, но принца столь тщательно скрывали, что его личность взбудоражила и ее воображение.

– Да, – наклонила голову баронесса, – если не случится ничего непредвиденного, то его высочество посетит приём.

Щеки невест порозовели, а Элинор даже охнула.

– А если на балу мы получим приглашения на танцы от других мужчин, – спросила принцесса Лабраденская, – позволительно ли нам будет с ними танцевать?

– Хороший вопрос, – похвалила ее баронесса. – Мы специально обсуждали его с герцогом. Да, это позволительно. Более того, это – возможность продемонстрировать всем гостям и самому принцу ваше танцевальное мастерство. Но, разумеется, танцевать более одного танца с одним и тем же мужчиной недопустимо.

– А нужно ли нам будет демонстрировать на балу наши магические способности? – полюбопытствовала виконтесса де Леруа.

– Что вы!!! – баронесса Дюамель замахала руками. – Ни в коем случае! Для этого будут отдельные испытания. А на этом приеме вы должны показать совсем другие умения. Надеюсь, ваши наряды готовы?

Графиня Моник негодующе хмыкнула, но всё-таки промолчала.

Гости стали прибывать во дворец ближе к вечеру. И по обилию карет, подъезжавших ко крыльцу, было понятно, что прием будет отнюдь не маленьким.

– Ах, ваше высочество, вы, наконец, увидите принца! – волновалась Жюли, укладывая волосы хозяйки в замысловатую прическу.

Амели хмыкнула:

– Принцы бывают непременно прекрасными только в сказках. Может быть, этот окажется чудовищем – не зря же его скрывали столько времени.

– Ох, ваше высочество, – горничная неодобрительно покачала головой, – вы не должны так думать! И я не понимаю, почему вы не хотите надеть на прием ваши восхитительные изумруды. Они бы так подошли к вашему платью!

Она, действительно, предпочла надеть бриллиантовое колье, хотя имела полное право носить драгоценности, дозволенные лишь членам королевской семьи Анагории. Но появиться в изумрудах на приеме, где герцог Ламанский и его сын впервые предстанут в качестве первых лиц государства, показалось ей некорректным. Наверняка, они захотят быть единственными, кто наденут изумрудные знаки отличия в этот вечер.

Впрочем, бриллианты тоже смотрелись роскошно.

Девушки появились в тронном зале уже после того, как он наполнился гостями. Они входили туда по одной – как только распорядитель объявлял их титулы.

К ним было приковано особое внимание, гости – и мужчины, и женщины, – разглядывали их оценивающе, с нескрываемым любопытством.

Последним появился герцог Ламанский в серебристо-зеленом наряде. Гости приветствовали его поклонами и реверансами. Принца с ним не было, и разочарованный вздох прокатился по залу.

Впрочем, обсудить этот факт собравшиеся не успели – заиграла музыка. Открыть танцевальный вечер выпала честь графине де Карильен – именно ее пригласил хозяин дворца. Моник вышла в центр зала, сверкая торжествующей улыбкой.

После того, как главная пара сделала круг, к танцующим присоединились и другие гости.

Амели пригласил высокий статный офицер-кариниец. Он был надежен как скала, но довольно неловок.

– Простите мою неуклюжесть, ваше высочество, – то и дело извинялся он. – Я чаще бываю на поле боя, чем на балах.

Она охотно простила – на ноги он ей не наступал, а всё остальное не имело значения.

В следующем танце она кружилась по залу с элегантным вельможей в напудренном парике. Он мог бы показаться симпатичным, если бы не надменное выражение, словно маска застывшее на его лице.

– Ваше высочество, – обратился он к ней после первого же па, – хочу заверить вас в своем совершеннейшем к вам почтении. Ваша красота ослепительна, и вы заслуживаете короны королевы как никакая другая из присутствующих здесь дам. Но на случай, если его высочество всё-таки решит по-другому, осмелюсь предложить на роль вашего жениха свою скромную кандидатуру. Надеюсь, ваше высочество не сочтет это за дерзость. Мой род достаточно знатен.

Амели чуть наклонила голову, подтверждая, что услышала его предложение. Она не сомневалась, что за время бала он повторит эти слова каждой из невест.

Она не была любительницей столь чинных танцев и, чтобы избежать очередного приглашения, вышла на балкон. Туда же спустя несколько минут пришел и герцог де Тюренн.

– Ваша светлость, как я рада, что вы приехали! Нам столько всего нужно обсудить.

Он поднес палец к губам, давая понять, что и у стен есть уши. Она перешла на шепот:

– Ваша светлость, когда вы отбываете домой?

Старый маг растерянно улыбнулся:

– Должно быть, завтра утром, дитя мое, – как и большинство гостей. Если, конечно, герцог Ламанский не пожелает особо обсудить со мной какие-нибудь вопросы.

– Скажите, ваша светлость, если вдруг до вашего отъезда мы найдем принцессу Вероник, сможете ли вы вывезти ее из дворца?

Он вздрогнул и посмотрел на нее с надеждой.

– Вы нашли ее высочество?

Она покачала головой:

– Еще нет. Но мы отыскали ее след.

Рассказывать подробности было не время и не место. Маг заволновался.

– Всё не так просто, дитя мое! Прошлый раз, когда я уезжал отсюда, моя карета подверглась тщательному осмотру. Насколько я понял, согласно указу герцога, досматривают всех, кто выезжает из дворца.

– О, нет! – Амели пошатнулась. – Что же нам делать?

– Не знаю, ваше высочество, – в голосе старика была слышна горечь. – Я много думал об этом. Я даже поговорил с магом, который ранее обучал принцессу заклинаниям и знает об ее способностях. Я читал в старинных книгах, что есть такое умение – становиться невидимым, и подумал, что, может быть, девочка обладает им. Но нет, это слишком редкий дар – на протяжении нескольких столетий он не проявился ни у кого из анагорийцев.

Амели закашлялась, и де Тюренн легонько похлопал ее по спине.

– Боюсь, ваше высочество, есть только один выход – принцессу нужно как можно быстрее научить читать. Тогда она сможет сообщить нам, что написано в «Подлинной истории Анагории» о гибели ее родителей. Ну, а после этого мы либо доверимся герцогу Ламанскому, либо вынуждены будем сплотиться, чтобы противостоять ему.

Звучало это неутешительно, и Амели было страшно представить, сколько еще недель девочка вынуждена будет провести в холодных погребах, прежде чем Грета сумеет научить ее собирать буквы в слоги, а слоги – в слова.

– Кстати, ваша светлость, вы не знаете, почему герцог Ламанский появился на балу один? Нам говорили, что сегодня мы сможем познакомиться и с принцем.

Старик развел руками:

– Для меня это такая же загадка, как и для вас, ваше высочество.

Музыка смолкла, и они поспешили вернуться в зал. И оказались там как раз вовремя, чтобы услышать, как распорядитель громким голосом объявил:

– Его высочество наследный принц Анагории Армэль!

23. После бала

Наследный принц был высок, красив (его портила разве что чрезмерная бледность) и оказался несколько моложе, чем представляла себе Амели. Внимание всех переключилось на него одного, и в воцарившейся в зале тишине был слышен каждый его шаг. Он подошел к отцу, поприветствовал его едва заметным наклоном головы и огляделся.

По знаку герцога Ламанского снова заиграла музыка. Но никто не начал танцевать. Сейчас на паркет с партнершей должен был выйти именно принц Армэль. Но он не спешил, отыскивая цепким взором своих невест, находившихся в разных концах зала.

Вот он посмотрел на яркую графиню Моник в розовом платье, в рубинах. Вот – на Амели в кремовом наряде с бриллиантами. Вот – на одетую в голубое и сапфиры Констанс. И, наконец, – на Элинор в лиловом платье и александритах.

Придворные застыли, ожидая его решения. Это еще не был выбор невесты, но выбор первой партнерши для танца тоже значил немало. Девушки тоже стояли, не шелохнувшись. Даже Амели почувствовала непонятное волнение.

После минутного размышления принц двинулся в сторону принцессы Лабраденской. Гости зашушукались, должно быть, пытаясь определить, обусловлен ли этот выбор сиюминутно возникшим желанием или более серьезными чувствами.

Констанс присела перед принцем в глубоком реверансе, а потом положила свою тонкую белую руку на его ладонь.

Они смотрелись вместе восхитительно – этого Амели не могла не признать. Оба двигались так грациозно, что, казалось, они порхали не по паркету, а по воздуху – как две прекрасные бабочки. При этом они непринужденно разговаривали, и на их лицах сияли улыбки.

– Он пригласил ее первой лишь потому, что она – дочь короля Лабрадении, – услышала Амели голос Моник у своего уха.

Чтобы посплетничать, графиня де Карильен не поленилась пройти через весь зал.

– Вы – тоже дочь короля, – напомнила Амели. – И Кариния ничуть не менее могущественна, чем Лабрадения.

Моник фыркнула:

– Ах, ваше высочество, не делайте вид, что не понимаете разницы. Между законной и незаконной дочерьми – целая пропасть. Нет, можете мне поверить – на следующий танец он пригласит вас, потом – меня, и только потом – бедняжку Элинор.

Руководствовался ли принц именно такими доводами, или это было случайным совпадением, но следующий танец достался именно ей, Амели.

– Рад познакомиться с вашим высочеством, – любезно начал разговор принц Армэль. – Я имел счастье наблюдать за вами и раньше – когда вы гуляли в саду, – но с нетерпением ждал момента, когда мы будем представлены друг другу.

– Вы очень добры, ваше высочество.

Они обменялись еще парой вежливых фраз, и разговор затух. Ни он, ни она не посчитали нужным искать тему для беседы и кружили по залу в молчании. И когда танец закончился, Амели ощутила облегчение. Ручаться за принца она не могла, но была почти уверена, что он испытывает те же чувства, что и она сама.

Наблюдая за принцем во время его танца с Моник, она заметила, что говорила, в основном, именно графиня, а Армэль отвечал коротко. И хотя с лица его всё это время не сходила вежливая улыбка, была она отнюдь не такой лучистой как тогда, когда его партнершей была Констанс.

Нет, она не была расстроена этим. Даже хорошо, если принц уже сделал свой выбор. Принцесса Лабраденская была мила, и она с детства воспитывалась как подобает особе голубой крови, что немаловажно для будущей королевы.

Амели беспокоилась лишь о том, что отбор закончится раньше, чем они придумают, как помочь маленькой Вероник. И если всех несостоявшихся невест попросят покинуть дворец, то будут ли их досматривать так же, как и остальных гостей, или проявят к ним чуть больше уважения?

Она настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила танец принца с Элинор, и опомнилась только тогда, когда сама виконтесса подошла к ней с вопросом.

– Ваше высочество, как вам понравился принц Армэль? – Элинор была возбуждена, и ее дыхание еще не восстановилось после танца. – Не правда ли, он восхитителен?

Амели не стала отрицать.

– Он так красив и умен! – продолжала восторгаться девушка. – Он спросил у меня, удобно ли мне в моих апартаментах. Весьма трогательная забота, не так ли?

Амели снова кивнула.

До конца бала оставался всего один танец. Армэль мог пригласить на него кого-то из девушек, прибывших во дворец только сегодня – это позволило бы сохранить зыбкое равновесие в конкурентной борьбе его невест. Судя по всему, именно так и советовал ему поступить герцог Ламанский – по крайней мере, когда принц направился к Констанс, на лице хозяина появилось неодобрение.

Да, принц снова пригласил принцессу Лабраденскую. Придворные зашептались. Кажется, на отборе появилась явная фаворитка.

– Вы думаете, это что-то значит, ваше высочество? – пискнула Элинор.

Амели не стала ее обманывать.

– Да, думаю, что значит.

Виконтесса разочарованно вздохнула:

– Жаль, если отбор закончится, так толком и не успев начаться. Мы только-только познакомились с принцем. Интересно, может ли он отменить следующие испытания, если уже сделал свой выбор, или они должны состояться в любом случае?

Амели улыбнулась. Еще несколько дней назад Элинор говорила, что участие в отборе не радует ее, а теперь сожалеет, что он вот-вот закончится. Впрочем, ее можно было понять. Шанс стать королевой выпадает не часто.

По завершении танцев баронесса Дюамель отозвала девушек в сторонку:

– Хочу сообщить вам, что завтра вечером состоится еще одно магическое испытание. Поверьте, это будет серьезный экзамен, требующий огромного количества энергии. Поэтому настоятельно советую вам хорошенько выспаться этой ночью, а весь завтрашний день провести в спокойствии и умиротворении. На испытании любая мелочь может стать решающей.

Бредя по коридорам после бала, Амели ощутила усталость. Новые туфельки натерли ноги, а чувство голода боролось с желанием хоть немного поспать.

– Как прошла дискотека? – полюбопытствовал Фернан, когда она переступила порог своих апартаментов.

Она швырнула в него одну из туфель.

– Что ты здесь делаешь так поздно? Это неприлично! А если бы я вернулась не одна?

Он ухмыльнулся:

– А с кем ты могла появиться здесь ночью? Разве что с принцем. Но на это ты сильно не надейся – насколько я понял, нравы здесь весьма суровые. Сначала – свадьба, и только потом всё остальное. Кстати, туфельками как раз лучше бросаться в принцев, а не в секретарей. Сказки говорят, что именно таким образом золушки превращаются в принцесс.

Она не сдержала улыбку. Что бы она делала здесь без него?

– И я пришел не просто так. Нам есть что обсудить, ты не забыла? Мы должны придумать, как сделать так, чтобы принцесса завтра утром оказалась в карете этого милого старикана герцога де Тюренна. Надеюсь, он привез свои наряды в большом сундуке?

Амели без сил опустилась в кресло.

– Нам придется придумать другой план, Фернан. Герцог не сможет вывезти Вероник. Кареты гостей досматривают при выезде из дворца.

Маршан подошел к окну.

– Это сам герцог тебе сказал? А может, он просто струсил? Хотя, похоже, что нет. Ты только посмотри, какая пробка образовалась на выезде из резиденции.

Она встала и тоже подошла к окну.

Кареты выстроились в длинную вереницу, хвост которой был у самого дворцового крыльца. И каждая из них подолгу стояла у чугунных ворот, прежде чем те распахивались, чтобы выпустить очередного гостя.

– Мы не можем рисковать, – тихо сказала Амели. – Хорошо, что мы узнали об этом раньше, чем посадили девочку в карету герцога. Ты представляешь, что было бы, если бы стража обнаружила ее при досмотре?

– Думаю, нас всех, включая и старика-герцога, отправили бы в тюрьму. Кстати, с правами человека дела у них тут обстоят неважно. Адвоката нам точно не предоставят.

– Герцог считает, что девочке лучше пока остаться с Гретой и как можно быстрее научиться читать.

Фернан хохотнул:

– Легко ему говорить. Попробовал бы он учиться в холодном подвале, без букваря и настоящего учителя. Хотя, как ни грустно, он прав – ничего другого мы сейчас не придумаем. Эй, Эм, не грусти! Девочка уже выучила буквы, а если уж даже такой лентяй, как я, научился складывать их в слова, то и у нее получится.

Он развернул ее к себе, обнял, и она расплакалась, уткнувшись в его плечо.

Пришла Жюли, чтобы подготовить хозяйку ко сну, и Фернан удалился, пожелав им спокойной ночи.

– Ваше высочество, но вы же всё равно пойдете утром в погреба, чтобы поговорить с Гретой, да? – выдохнула Жюли после того, как Амели передала ей свой разговор с герцогом. – Я приготовила несколько сдобных булочек и немного конфет.

– Конечно, не волнуйся, – Амели пожала ее дрожащую руку и погрузилась в сон.

Жюли не спала всю ночь и отправилась отдыхать, только когда на рассвете разбудила хозяйку и убедилась, что та на самом деле проснулась.

До винного погреба Амели добралась спокойно – весь дворец еще спал, приходя в себя после шумной ночи. Даже стражники, которых она заметила в одном из коридоров, мирно похрапывали на посту.

– Ох, ваше высочество, я так боялась, что вы не придете! – Грета уже ждала ее у бочки, отмеченной знаком дракона. – Надеюсь, его светлость герцог де Тюренн согласился нам помочь?

Амели покачала головой.

– Дело не в герцоге. Сейчас из дворца не сможет выскользнуть даже мышь.

– Ох, нет! – простонала девушка. – У ее высочества сегодня ночью появился жар. Если она останется здесь, боюсь, ее состояние только ухудшится.

– Где она?

Судя по тому, что Грета без малейших возражений решилась рассекретить их убежище, положение было критичным. Амели прошла вслед за девушкой сначала в одну неприметную невысокую дверь, потом – в другую. Узкие сырые коридоры сменяли друг друга. Наконец, они оказались в небольшом помещении, где было так темно, что Амели не сразу разглядела некое подобие кровати.

От противоположной стены отделилась высокая темная фигура.

– Натанэл к услугам вашего высочества.

Она поприветствовала мужчину кивком, который тот, впрочем, тоже вряд ли разглядел.

Маленькое щуплое тельце приподнялось с лежанки, и Грета метнулась туда.

Амели достала из кармана крохотный магический кристалл. В закутке стало чуть светлее. Она присела, чтобы оказаться поближе к девочке.

Из-под шерстяного капюшона, накинутого на лохматую детскую головку, глянули на нее огромные зеленые глаза.