Текст книги "Четвертый дракон Амели (СИ)"

Автор книги: Ольга Иконникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

38. Магия земли

– Да сделайте же что-нибудь! – кричал наконец сбросивший с себя дремоту принц. – Он же умирает!

Фернан лежал на полу, и по паркету вокруг него растекалась кровь.

Гостей в зале почти не осталось – они поспешили покинуть помещение. И хотя виновница гибели короля Роланда сама уже была мертва, дворец был охвачен ужасом.

Амели сидела рядом с Фернаном, не замечая, как пропитывалось его кровью ее платье. Она держала в своих руках его холодеющую руку. Слёзы застилали глаза.

– Ваша светлость, – из-за слёз она не видела герцога де Тюренна, и повернулась в ту сторону, откуда доносился его голос, – почему ваши маги не лечат его?

Она рыдала.

– Дитя мое, – старик подошел, коснулся ее плеча, – к сожалению, маги здесь бессильны. Элинор использовала редкое заклинание – она будто пропитала ядом ту стрелу, что пустила в принца. И справиться с этим ядом может только ведьма, владеющая магией земли. Это старинное заклинание, я встречал его лишь однажды в древней книге. Я думал, о нём уже не знает никто, кроме меня.

Его голос дрогнул. Это заклинание его племянница прочитала в той самой книге, о которой он говорил. В его библиотеке. Он чувствовал свою вину.

Амели будто провалилась в туман. Она ничего не видела, ничего не понимала. Чувствовала только, как из любимого человека с каждой капелькой крови утекает жизнь.

– Ваше высочество! Ваше высочество! – она не сразу поняла, что герцог де Тюренн обращается к ней, и ему пришлось потрясти ее за плечи. – Вы – ведьма!

Она дернулась, готовая действовать. Но тут же снова сникла. Магия земли!

Она могла поджечь любой предмет в этом зале, могла заморозить любого присутствующего, могла стать невидимой. Она владела магией трех стихий, но той, единственной стихии, которая могла спасти Фернана, среди них не было.

– Я не владею магией земли, ваша светлость, – тихо сказала она.

– Я знаю, ваше высочество, я знаю! – старый маг говорил с надрывом. – Но хотя бы попробуйте! Магия огня и воды в вас проснулась тоже не сразу. Владеть четырьмя стихиями вы еще не можете, но, быть может, владеете тремя.

Она так и не рассказала ему, что умеет становиться невидимой. Он не знал, что она владеет магией воздуха.

Но говорить об этом сейчас не имело смысла.

– Ваше высочество, положите руки сюда – пытайтесь направить на рану всю свою силу. Я буду произносить заклинание, а вы повторяйте его за мной.

Она послушно повторяла. И чувствовала энергию, скопившуюся на кончиках пальцев. Вот только нужного эффекта это не давало. Кровь из раны Фернана по-прежнему текла.

– Сосредоточьтесь, ваше высочество, – требовал де Тюренн, – сосредоточьтесь!

Она снова заплакала – от бессилья. Она – паршивая ведьма, если не в состоянии помочь любимому человеку! Зачем вообще она вернулась в Анагорию?

Она вспомнила зеркальный зал. И то, как Фернан уговаривал ее взять его с собой. И как она позволила ему пройти через зеркало, зная, насколько опасным это может оказаться.

– Бесполезно, – признал очевидное молодой маг, стоявший неподалеку.

И Амели, и де Тюренн посмотрели на него с такой ненавистью, что он смутился, отошел в сторону.

На мгновение ей показалось, что энергия с ее ладоней потекла на рану, покрывая ее тонкой пленкой, пытаясь остановить кровь. Нет, всего лишь показалось.

– Эм, ты сможешь! – Фернан приоткрыл глаза, попытался улыбнуться. – Я знаю, ты сможешь!

Он тоже что-то почувствовал? Нет, конечно, нет. Он снова провалился в забытье.

– Расступитесь! Да дайте же мне пройти! – Амели услышала за спиной женский голос.

А через секунду рядом с ее рукой на рану Фернана легла рука Моник де Карильен.

– Надеюсь, вы не забыли, ваше высочество, что я-то как раз владею магией земли? Ах, да не смотрите на меня с таким удивлением! Злые ведьмы иногда тоже делают что-то хорошее.

39. Кто такой Фернан?

– Ну же, ваше высочество! – воскликнула графиня. – Не отнимайте руку! Я чувствую, как ваша магия соединяется с моей!

Она тоже почувствовала это? Но такого просто не могло быть! Амели слишком хорошо понимала, что у нее не может быть магии земли! Ведь это означало бы, что она – ведьма-полностихийница! А такое возможно, только если…

Впрочем, думать об этом сейчас не стоило, и Амели сосредоточилась, пытаясь действовать в унисон с Моник.

– Кажется, ему лучше, – прошептал де Тюренн.

Амели боялась в это поверить. Но у Фернана, действительно, порозовели щеки, и стало ровным дыхание.

– Ну, что же вы стоите как истуканы? – вскричал герцог Ламанский, обращаясь к магам. – Он уже вне опасности! Нужно перенести его в мои апартаменты!

Маги засуетились, стараясь поднять раненого так, чтобы не причинить ему вреда.

– Что происходит, ваше высочество? – Амели была почти без сил, и голос ее звучал чуть слышно.

Герцог Ламанский посмотрел в ее сторону.

– Ах, простите, ваше высочество, наверно, я сначала должен был всё объяснить. Этот молодой человек – мой сын, принц Армэль.

Не только Амели, но и все присутствующие воззрились на него в немом изумлении. А потом так же дружно посмотрели на того, кого считали принцем еще минуту назад. Молодой человек, за руку и сердце которого бились невесты, устало улыбнулся и развел руками – дескать, да, не принц, извините.

Герцог Ламанский пояснил:

– А это – мой младший сын, Мирэль. Но, господа, обсуждать это сейчас не время. Я отвечу на ваши вопросы после того, как мой старший сын придет в себя.

Маги осторожно понесли принца в апартаменты герцога, следом за ними удалились и герцог с младшим принцем. Амели проводила их тревожным взглядом. Она чувствовала усталость и разочарование.

– Неужели, ваше высочество, вы, как и остальные, тоже об этом не знали? – спросила Моник. – Кажется, он был вашим секретарем, не так ли?

Ей не хотелось отвечать. Ей вообще не хотелось ни с кем разговаривать.

Она с трудом добралась до своих апартаментов. Хорошо, что Вероник уже спала. Она упала в кресло и зарыдала. Испуганная Жюли принесла воды и вина. Но ей не хотелось пить. Ей хотелось только дождаться утра, поговорить с герцогом де Тюренном и получить у него разрешение на отъезд из Анагории (ведь именно он оставался правителем до тех пор, пока принц Армэль не будет коронован).

Думать о Фернане как о принце было решительно невозможно. Как невозможно было и простить его за то, что он так долго скрывал от нее правду.

Она не сомневалась, что свое истинное имя он не называл исключительно из государственных интересов. Но от этого было не легче. Уж ей-то он мог бы доверять.

Она вспоминала, как они вместе с ним искали маленькую принцессу и волшебную книгу, и слёзы потекли еще быстрее. Он смеялся над ней! А всего-то и нужно было – сказать, что он – тоже дракон, и что он тоже может прочитать «Подлинную историю Анагории»! Скольких невзгод тогда можно было бы избежать! И Вероник не пришлось бы столько времени прятаться в сыром подземелье.

– Что случилось, ваше высочество? – продолжала допытываться Жюли.

Медленно, всхлипывая через каждое слово, Амели всё-таки рассказала ей, что случилось в тронном зале.

– Значит, наш Фернан – это принц? – Жюли захлопала в ладоши от восторга. – Так что же вы плачете, ваше высочество? Ах, как замечательно всё получилось! Ведь он же любит вас, правда? Я давно это заметила, только не решалась сказать. Теперь вы с ним – ровня и можете пожениться. Ведь его брат, играя его роль, к счастью, так и не выбрал никого из невест, а значит, у Фернана нет никаких обязательств перед другой девушкой.

Амели позволила ей остаться в этом приятном заблуждении.

Жюли вернулась в спальню, к маленькой Вероник. А вот Амели заснуть так и не смогла. Она подумала, что герцогу де Тюренну тоже, наверняка, не спится, и отправилась к нему прямо ночью. Ее уже не волновали приличия.

Но, передвигаясь по коридорам, стражи она так и не встретила. Должно быть, все маги и охранники были сосредоточены у апартаментов герцога Ламанского. Ну, что же, это упрощало ее задачу.

– Да-да, входите, дитя мое, – услышала она хриплый голос герцога де Тюренна, едва постучавшись в его дверь.

Старик сидел на стуле у окна – сгорбившийся, одряхлевший. И руки его, сжимавшие волшебный посох, тряслись. И посох стучал по полу, и звук этот разносился по всей комнате.

– Садитесь, дитя мое, вот сюда, к камину. Вы тоже дрожите? Замерзли?

Амели устроилась на небольшом канапе.

– Сообщаю вам, ваше высочество, что я принял решение отказаться от должности главного королевского мага. Нет-нет, жалеть меня не нужно. Я – старый седой болван, не сумевший вычислить преступника в своей семье. Я мнил себя мудрецом, я думал, что правлю Анагорией грамотно и справедливо. А вырастил в своем доме змею. А знаете, что страшнее всего, ваше высочество? Что мне жаль мою бедную племянницу. Если бы она осталась жива, возможно, я пошел бы против совести и помог бы ей бежать от правосудия. Я воспитывал ее с младых лет, я помню ее совсем крохой. Мне проще думать, что всё дурное в ней – от мужа моей сестры, который был не очень хорошим человеком. У него не было магии, и наша семья была против, когда Жюстина решила выйти за него замуж. Но она не послушала нас и сбежала с ним. А он женился на ней из корысти и сразу после свадьбы стал требовать, чтобы наша семья похлопотала о должности при дворе для него. Впрочем, вам, должно быть, это всё не интересно.

Она покачала головой. Ему нужно было выговориться. А кому еще он мог поведать о том, что тяжким грузом лежало на сердце?

– Элинор пошла на преступление не из корысти, а из любви, – сказала она, не зная, будет ли ему от этого легче. – Наверно, она очень сильно любила Антуана, если стала убийцей ради него. Не знаю, способен ли он был бы ответить на такую любовь.

– Никакая цель не может оправдать такие средства, дитя мое, – прошептал старик. – Надеюсь, когда-нибудь малышка Вероник сумеет меня простить.

Амели вскочила.

– Но вы ни в чем не виноваты, ваша светлость! Разве только в том, что любили свою племянницу и не могли даже подумать, что она может быть в этом виновата.

– Я – маг, ваше высочество! – осудил он себя. – Я должен был почувствовать ее магию! Магию нашей семьи! А я, глупец, даже не знал, что она – сильная ведьма. Я даже вас просил помочь Элинор на отборе, потому что был уверен, что ее магия так слаба, что она провалит испытания. Могу ли я после этого оставаться главным магом Анагории? Нет, дитя мое, должно быть, я уже слишком стар. Но что-то я совсем заболтался, ваше высочество! Вы же тоже пришли ко мне не просто так?

Она кивнула.

– Я пришла просить у вас разрешение на отъезд из Анагории. Я могла бы попытаться вернуться домой и без этого документа, но кто знает, что может случиться на границе?

Старик внимательно посмотрел на нее.

– И отчего же вы бежите, дитя мое? Или правильнее спросить – от кого?

Она тряхнула головой. Она не хотела ничего объяснять. Было слишком тяжело говорить о Фернане.

– Вы растеряны из-за того, что ваш секретарь оказался принцем? Но вы же не могли этого знать. К тому же, вы залечили его рану, и он должен быть вам благодарен. В любом случае, не разумнее ли дождаться, пока он придет в себя?

В отличие от Жюли, старый маг не заметил их взаимной симпатии. Хотя какая же она взаимная, если Фернан ее обманул?

– Нет, ваша светлость, – в ее голосе зазвучали металлические нотки, – я намерена уехать из Анагории уже утром. Надеюсь, вы не станете этому препятствовать.

– Но как же Вероник? – герцог нашел новый аргумент. – Разве вы не хотели остаться с ней?

Это было еще одним обстоятельством, что заставляло ее сомневаться. Но она не готова была показать де Тюренну свою неуверенность.

– Я собиралась остаться с принцессой, потому что думала, что ей грозит опасность. Но теперь, когда тайны раскрыты, я уверена, что герцог Ламанский сможет о ней позаботиться. Я позвала бы ее с собой, но вы же знаете – в нашем мире драконам не просто. Я не смогу обеспечить ей условия, достойные ее титула. Она – принцесса и имеет право жить во дворце. Прошу вас, ваша светлость, не отговаривайте меня! Просто выпишите пропуск для стражи на границе.

Он не стал возражать, хоть и тяжело вздохнул. Подошел к столу, заполнил необходимый документ, заверил его магической печатью.

– Я не стану отговаривать вас, ваше высочество. Но я прошу – подумайте хотя бы до утра! Однажды вы уже покидали Анагорию, зачем же совершать эту ошибку еще раз? Вы – тоже принцесса. И вы – сильная ведьма. Будете ли вы счастливы в мире, где магия – вне закона?

Она предпочла не отвечать на его вопросы. У нее не было на них ответа. Молча взяла бумагу, поцеловала герцога в морщинистую щеку и вышла из его кабинета.

Слёзы застилали глаза, и она едва понимала, куда идет.

Она не стала дожидаться утра. Надела дорожный костюм, взяла меховую накидку (в пещерах могло быть холодно!)

И Вероник, и Жюли крепко спали. И не проснулись даже тогда, когда она коснулась их дрожащей рукой. Быть может, она поступала неправильно, но поступить сейчас по-другому она не могла.

На конюшне она разбудила спавших конюхов и велела им оседлать коня. Можно было бы попросить заложить карету, но добраться до пещер верхом можно было быстрее.

Если слуги и удивились, то вида не подали – вряд ли они уже знали, что произошло вечером, но всем было известно, что отбор закончен, и невесты, которым не посчастливилось получить предложение, должны были покинуть дворец. К тому же, у нее была подписанная герцогом бумага.

– Я оседлаю вам Ветерка, – сказал молодой конюший. – Он сам знает дорогу до пещер. Не заблудитесь.

Она поблагодарила, а когда коня привели, вскочила в седло и медленно поехала к воротам. Стража, потеряв бдительность, спала, утомившись после напряженного вечера накануне. На всякий случай Амели заморозила их и беспрепятственно выехала со двора.

Она не пустила коня в галоп, хоть и была хорошей наездницей. Сердце вдруг сковало отчаянной грустью. Отъехав на приличное расстояние, она остановила Ветерка и оглянулась.

Дворец в лучах только-только просыпающегося солнца был удивительно красив. Она помнила каждый день, проведенный здесь. Каждый день, проведенный с Фернаном. Его улыбки, шутки, взгляды.

Она взмахнула рукой, прогоняя воспоминания. Ее сердце рвалось назад, но пришпоренный Ветерок уже скакал по дороге, унося её прочь от дворца. Прощай, Фернан! И будь счастлив, любимый!

40. Разговор

Через пару часов устали и Амели, и ее конь. Перешли на шаг.

Дорога была пустынной, и им не встретилось ни одного путешественника. Под мерное цоканье копыт Амели задремала.

– Эм, постой!

Она подумала, что это сон. И даже не открыла глаза – чтобы он внезапно не закончился.

А потом испугалась. Может быть, Фернану стало плохо, и он зовет ее? Она не удивилась бы, услышав его голос даже через десятки лье. Будучи ведьмой, многое начинаешь воспринимать по-другому.

Но окрик повторился:

– Эм!

А когда заржал Ветерок, откликаясь на чье-то ржание за спиной, она, наконец, натянула узду.

Знакомый голос звучал уже совсем рядом.

– Эм, если ты не остановишься, то я упаду бездыханный прямо посреди дороги, и это будет на твоей совести!

Она обернулась. Скакун Фернана тяжело дышал, и сам принц тоже казался уставшим.

– Чем обязана такой чести, ваше высочество? – спросила она.

А сама с тревогой оглядывала его, надеясь, что рана его уже не беспокоит.

– Эм, ну зачем ты так? – он укоризненно покачал головой.

– Как «так»? – уточнила она. – Ведь вы же принц, ваше высочество? Или герцог Ламанский сказал неправду?

Лошади нервно переминались на месте, а всадник и всадница буравили друг друга взглядами.

– Да, я – принц, – не стал отрицать Фернан. – Но это ничего не меняет! Эм, я люблю тебя! И хотя я никогда тебе этого не говорил, я уверен, ты это знаешь.

– Ах, конечно! – она рассмеялась сквозь слёзы. – Как я могла об этом забыть? Ведь это ради меня ты отправился в Анагорию, не так ли? Исключительно из-за любви! А то, что заодно здесь подвернулись корона и анагорийский трон, так это так – пустяк, безделица.

– Послушай, Эм…

Но она не дала ему договорить.

– Если бы ты любил меня, ты бы не смог обманывать меня так долго! Ты мог бы сразу мне всё рассказать – как только мы оказались в Анагории! А я-то, дурочка, еще ругала себя, что втянула тебя в эту историю!

– Да выслушай же ты меня, наконец! – он направил коня прямо к ней. – Позволь мне всё тебе рассказать, а уже потом решай, хочешь ли ты вернуться домой.

– Не приближайся ко мне! – закричала она.

– Хорошо, хорошо, – он отъехал на несколько метров. – Давай развернем лошадей и просто поедем во дворец. Обещаю, я не буду препятствовать тебе, если ты всё-таки решишь уехать из Анагории. Но дай мне полчаса, чтобы попытаться всё исправить!

Его глаза горели лихорадочным огнем. Похоже, он всё еще чувствовал себя неважно.

– Ладно, – согласилась она, но тут же поставила условие: – только мы поедем в другую сторону. В сторону пещер.

Он тоже не стал спорить:

– Пусть так.

Они поехали рядом, почти касаясь друг друга.

Фернан начал свой рассказ:

– Я вырос в семье обычного герцога. Тогда никто и представить не мог, что король Анагории Антуан – самозванец. Конечно, я знал, что мы с братом – потомки анагорийских королей, но мы считались младшей, ни на что не претендующей ветвью. Мы жили в Лабрадении, где никому не было дела до нашего происхождения. Когда-то мой предок отказался от короны, не испытывая влечения к правлению страной. И я прекрасно его понимаю. Я тоже не хотел быть герцогом. Все эти балы и этикеты казались мне ужасно скучными. Я знал, что где-то далеко, за зеркалами есть другой мир. Мир, в котором нет королей и магии. Зато есть гигантские, похожие на драконов летательные аппараты. И я захотел этот мир посмотреть. Знала бы ты, каких трудов мне стоило пробраться в пещеры! Тогда в Анагорию отправился посол короля Лабрадении, и мне удалось затесаться в его свиту. Немало времени я потратил на поиск зеркальной пещеры. А потом – на подкуп стражи, которая ее охраняла. Заклинание, позволявшее проходить через зеркала, я знал с детства. В нашей семье его заставляли учить каждого ребенка.

Амели снизошла до улыбки.

– И как тебе понравился наш мир? Представляю, как долго тебе пришлось к нему приспосабливаться.

От любопытства она, сама того не заметив, снова перешла на «ты».

– Я был в шоке! – подтвердил Фернан. – У меня было с собой немного драгоценных камней, и я смог продать их. Два года я провел в небольшой горной деревушке неподалеку от Эстена. Работал пастухом. Научился водить машину и пользоваться интернетом. Через интернет и нашел людей, которые оформили мне фальшивые документы.

– И тебе не хотелось вернуться домой? – удивилась Амели.

– Представь себе, нет! Я наслаждался свободой. Я стал писать статьи: сначала – для местных газет, потом – для центральных. Мне понравилось быть обычным человеком. К тому же, я с удивлением обнаружил, что магия действует и в вашем мире. Я не потерял способность превращаться в дракона – только, чтобы осуществить это и никого не напугать, мне приходилось забираться высоко в горы. А потом я купил мотоцикл и уехал на север.

Она задала вопрос, который со вчерашнего вечера не давал ей покоя:

– Когда мы встретились с тобой первый раз, ты уже знал, что я – ведьма?

– Нет, конечно, нет! – воскликнул он. – Но сейчас я думаю, что наша встреча была не случайной. Ведь ты тогда нуждалась во мне, правда?

Она вспомнила ту ночь, что провела одна на улицах Ниццы, и вздрогнула.

– Но ты же должен был почувствовать мою магию? – возмутилась она, но сама же признала: – Хотя, возможно, что и нет. Я тогда сама первый раз ее ощутила, и она, наверно, была еще слишком слаба.

– Наверно, так, – кивнул он. – Я видел в тебе не ведьму, а красивую девушку. Я не почувствовал ничего и тогда, когда, уже в Эстене, мы были вместе ночью.

И он, и она одновременно смутились.

– Ты не поверишь, но я в ту ночь решил, что я женюсь на тебе! Не как дракон на ведьме, а как обычный мужчина на обычной женщине. Я почувствовал, что влюблен, и это было прекрасно. Если бы я знал, что ты исчезнешь так внезапно, то ни за что не отпустил бы тебя. Я проснулся утром с твердым намерением тебя разыскать. Я отыскал твой дом, твою семью. Мне сказали, что ты уехала из Эстена – на собственную свадьбу. Я был разочарован и зол. Но что я мог поделать? Я тоже уехал и все эти годы пытался тебя забыть.

А она продолжала допрос:

– Почему ты решил вернуться в Анагорию? Ведь не случайно же ты снова оказался в Эстене в тот день, когда убили гонца?

– Да, не случайно. Я получил послание от отца. Он, не объясняя ничего, умолял меня вернуться. Не спрашивай, как я получил эту весть, ты всё равно не поверишь! Но драконы в чрезвычайных ситуациях могут вот так, мысленно, передавать друг другу сигнал опасности. Мог ли я отказать отцу? Я поехал в Эстен.

Амели хмыкнула:

– И снова встретил там меня! Но я только не могу понять, почему ты остался в Эстене на время следствия? Тебя же не посадили в тюрьму, ты мог свободно гулять по горам, а значит, мог добраться и до зеркальной пещеры.

– Эм, если ты подумаешь, то поймешь и сама. Я остался, чтобы встретиться с тобой! Когда мы с твоей подругой одновременно оказались на тропинке, где лежал подстреленный гонец, я сразу понял, что он из Анагории, и насторожился. Я пытался вызвать «скорую» по телефону, но всё-таки услышал, как гонец сказал мадемуазель Легран о письме, которое она должна была передать Амели Лангедокской. И почему-то сразу подумал о тебе.

Амели вспомнила ту сцену в зеркальной пещере, когда он шантажировал их с Валери, и снова рассердилась.

– Какой же ты мерзавец! Ты уже тогда мог бы сказать мне правду!

– Какую правду? – возразил он. – Я не знал, зачем отец позвал меня домой. И понятия не имел, как ты сама связана с Анагорией.

– Допустим, – кивнула она. – Но когда мы добрались до дворца, где уже был герцог Ламанский, и ты узнал всю правду, что помешало тебе рассказать эту правду мне? Ты хоть понимаешь, что я просыпалась ночами в холодном поту от страха за нас с тобой и за Вероник? Я в каждом видела врага, а ты молчал, хотя и знал, что легко можешь прочитать «Подлинную историю Анагории». Да если бы я знала, что ты – дракон, я сумела бы уговорить Грету отдать нам книгу.

– Прости, Эм! Тут я, действительно, виноват. Но я думал, так будет проще – расследовать это дело, будучи неприметным секретарем. На этом настаивал и отец, который боялся за мою безопасность. Он опасался, что на принца Армэля будет совершено покушение. Я знаю, ты подозревала и его в убийстве короля Роланда. Но мы-то с ним знали, что он не виноват. А настоящий преступник мог быть во дворце, среди гостей. И вычислить его, наблюдая со стороны, было проще.

– Но как же твой брат? Разве он не рисковал, играя твою роль?

– Да, рисковал. Но поначалу отец вовсе не хотел показывать придворным никакого принца, но на это пришлось пойти, когда начался отбор. О том, что я приехал в Анагорию, я сообщил отцу отнюдь не сразу. Может быть, если бы я сделал это в первый же день после приезда, Мирэлю не пришлось бы притворяться. Наверно, ты заметила – мой брат скромен и чурается общества. Для него эта игра была пыткой.

– Хорошо, я признаю, что у тебя могли быть причины, чтобы скрывать от других свое настоящее имя. Но зачем ты скрывал его от меня? Мне ты тоже не доверял?

Он смутился.

– Извини. Я видел, что не безразличен тебе, и всего лишь хотел посмотреть, не променяешь ли ты бедного журналиста на настоящего принца.

Она стукнула его по державшей поводья руке.

– Я ненавижу тебя!

Он виновато улыбнулся.

– В свое оправдание могу лишь сказать, что при первой же встрече с отцом я настоял, чтобы стражники и маги были предупреждены, что ты – особая гостья. Они не должны были мешать тебе в поисках принцессы, как не должны были причинять вред Грете и ее возлюбленному. Если бы мы нашли книгу чуть раньше, правда открылась бы уже давно, и Элинор смогли бы обезвредить.

– Она могла убить тебя! – прошептала Амели.

– Она целилась в Мирэля. Но я не мог допустить, чтобы он пострадал из-за меня. Но сейчас я даже рад, что всё решилось именно вчера. Ведь благодаря этому в тебе проснулась еще одна стихия.

Он посмотрел на нее весьма выразительно, и она почувствовала, что краснеет.

– Эм, я люблю тебя, и я надеюсь, что ты выйдешь за меня замуж, и мы покажем подданным образец настоящего супружеского счастья.

Она фыркнула. Она уже простила его и уже надеялась, что он ее поцелует. Что он и сделал с удовольствием через несколько секунд.

– Ты покажешь мне, как превращаешься в дракона? – тихонько спросила она.

– Конечно, – пообещал он, разворачивая и своего, и ее коня на сто восемьдесят градусов.

– И ты, правда, любишь меня всем сердцем? Или женитьбу на мне ты считаешь своим долгом, учитывая, что мы…, – она закашлялась, – мы были тогда вместе?

Он засмеялся:

– Глупенькая моя, ну, конечно, люблю. Представь себе – даже принцы иногда могут позволить себе жениться по любви. Хотя, не скрою, расчет здесь тоже есть. Ну, скажи мне, Эм, где еще я найду жену-полностихийницу?

И пустил лошадь вскачь, когда Амели попыталась применить к нему одно из своих заклинаний.