Текст книги "Хозяин Стаи"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Дорога разделилась на две: одна принялась полого огибать холм, а другая решила взобраться на него. А на его вершине – светло сияющий на фоне черно-звездного неба – массивный силуэт цирка. Темными пятнами на его стенах барельефы, ниши и статуи в них – богов, героев и чудовищ. Хотя есть ли между ними разница? Горько-соленый запах моря здесь еще отчетливее. Берег так близко, что слышно тихое шуршание волн о песок... Хотя человек конечно же не услышал бы!

Огромная белоснежная кошка остановилась как раз в том месте, где дорога ветвилась на две. Аккуратные словно бархатные уши отведены назад, словно она пытается различить какие-то звуки в этой спящей ночи. Кошка повела головой из стороны в сторону, выбирая дорогу. До Годрума отсюда меньше полуфарсаха пути. Если обогнуть холм, можно будет увидеть его крепостные стены. Кошка помнила, что, покинув поместье, направлялась именно туда. Но сейчас это уже не казалось столь важным. Точнее, она просто не могла вспомнить, зачем ей нужно было именно туда? А все это место! Она просто не могла заставить себя пройти мимо этого строения на вершине холма! Годрумский цирк...

Тонкие ноздри бледно-розового носа дрогнули, вдыхая доносящийся от него запах: сотен человеческих тел; крови, пропитавшей арену, сколько ее не посыпай белоснежным песком; смерти... Множества смертей! Кошка глухо зарычала, скаля белоснежные длинные клыки. Сейчас была ночь, но она помнила, каков этот запах, когда он смешивается с запахом раскаленного на полуденном солнце песка, кожи доспехов, стали оружия в ее руках... Это было в другой жизни, в той, что больше не принадлежала ей, но воспоминания были еще слишком сильны, чтобы она могла просто пройти мимо! Покидая поместье, кошка помнила, что отправляется на охоту. Что ж, добычи достаточно и здесь, а Годрум может подождать!

Огромная кошка спрыгнула с дороги на каменистый, поросший жесткой травой склон холма и длинными скачками понеслась вверх, срезая путь до цирка.

Успевшая засохнуть трава и низкорослый кустарник кололи розовые подушечки лап, но кошка вряд ли замечала этого, увлеченная своей охотой. Она кралась вдоль дороги, огибающей здание цирка. Оно было построено, чтобы рабы не смогли выбраться из него наружу, но и попасть внутрь было не так-то просто, даже для оборотня. Но кошка была терпелива, и еще она точно знала, что именно она ищет! С северо-восточной стороны идеальный овал цирка нарушался – здесь к нему примыкали хозяйственный и административные постройки. Кошка выбралась из кустов, недовольно дернув хвостом, за который зацепилась колючка, и подобралась вплотную к стене здания. Она пошла вдоль нее, подняв голову и заглядывая в окна, расположенные примерно на высоте человеческого роста. Они были закрыты деревянными ставнями, но кошка и не пыталась рассмотреть что-то внутри. Она верила, что одно, нужное ей, она узнает и так!

Глухой тихий рык, вырвавшийся из приоткрытой пасти, стал сигналом того, что она у цели. Кошка отошла от стены здания на несколько аммов, ее тело сжалось в тугой комок, готовясь к прыжку. Еще мгновение, и лапы стремительно распрямляются, бросая ее вверх и вперед. Тонкие досочки ставень не выдержали, с сухим треском брызнув во все стороны каскадом щепок, когда кошка пролетела сквозь них. Приземлилась на массивный письменный стол, стоявший возле окна, сметя кучу пергаментных свитков и подставку с перьями, и спрыгнула на пол. Мотнула головой, вытряхивая из короткой густой шерсти щепки, и огляделась по сторонам. Кабинет старшего надсмотрщика годрумского цирка Али-Хазира ничуть не изменился с того дня, когда она была здесь в последний раз. Правда Занила никогда не видела это место посреди ночи, да еще и в отсутствие хозяина. Щепки от вывороченных ставень и беспорядок, устроенный ею на столе, тоже мало вписывался в привычную картину. Но всего остального было вполне достаточно, чтобы ее воспоминания хлынули наружу, пробуждая память о последних трех годах жизни... Рабыней! Занила мотнула головой. Кажется, она поступила очень правильно, завернув сюда. После сегодняшней ночи годрумский цирк будет вызывать у нее совсем иные воспоминания!

Кошка прислушалась, стараясь понять, не разбудило ли ее довольно шумное вторжение кого-нибудь, но ночь по-прежнему спокойно спала вокруг. Тогда она одним стремительным прыжком пересекла комнату и, опершись передними лапами, легко открыла дверь в коридор. Масляные лампы, развешенные тут и там, давали слабый свет, а сжигаемое в них дешевое масло – тонкую копоть. Занила сморщила нос – человеком она не замечала, как же неприятно оно воняет! Спальня Али-Хазира, насколько она знала, находилась левее по коридору, но справа была лестница, уводившая вниз, в подземные катакомбы цирка – лабиринты, рассеченные решетками на клетки для рабов. Занила помнила об этом, а кошка ощущала это своим нюхом. И не нужно было думать, чтобы принять решение – туда!

Когти втянуты, и мягкие подушечки лап ступают по холодным каменным плитам совершенно бесшумно. Огромная белоснежная кошка крадется как тень, не производя ни единого звука. Масляные лампы бросают на ее сияющую шкуру пятна желтоватого света, а там, где их нет, она словно мгновенно растворяется в притаившейся по углам темноте. За три года Занила успела выучить каждый амм бесконечных коридоров. Лестница осталась позади. Новый коридор – более темный и грязный. Запах, на который она шла, стал отчетливее, подтверждая верность выбранного направления. Поворот, коридор, лестница, коридор... Бесшумная, призрачно-светлая тень, как воплотившаяся в реальность древняя и самая страшная сказка! Коридор, поворот, клетки для рабов...

Впереди коридор заканчивается тупиком, и последние четыре десятка аммов от одной стены до другой отгорожены решеткой. В этом тупичке света нет, но кошачьи глаза с легкостью различают все внутри клетки – узкие койки в два яруса друг над другом и людей на них. Нос тоже не дает ошибиться: рабы, гладиаторы. Спят... Кошка оскалила клыка на этот раз бесшумно, не позволяя себе зарычать. Хотя ее добыче уже совсем скоро предстоит проснуться и узнать, что за ней пришел охотник!

Несколько бесшумных длинных прыжков и кошка оказывается вплотную к решетке. Дверь. На ней висячий замок. Массивный, местами покрытый ржавчиной, но все еще очень надежный – не вырваться. Человеку... Но она оборотень. И ей нужно внутрь! Кружево полыхает серебристо-серым светом, не находящим отражения в реальности. И словно жидкость, начинает стекаться в лапу: к кончикам показавшихся из мягких подушечек когтей; к мышцам, что сейчас тверже самой лучшей стали... Кошка поднимает свое тело на задние лапы, обеими передними ударяя по замку, и дужка не выдерживает. Внутри стального массивного механизма что-то предательски щелкает, и вот он уже с глухим стуком падает на каменный пол, устланный тонким слоем прелой соломы.

Изнутри раздается возня и приглушенные звуки голосов – несколько рабов проснулись и теперь они пытаются понять, что происходит. Но человеческие глаза слишком слабы, чтобы различить что-либо в этой темноте, хотя... За ее спиной, пусть и плохо, но все же кое-как освещенный коридор, и возможно им удастся различить на его фоне более темный силуэт огромной кошки, замершей перед прыжком? Может быть. А поверить, что это не кошмарный сон, а реальность? Вряд ли!

Оборотень стремительно тенью метнулась вперед.

«Жаль...» – Занила, однозначно, предпочла бы, чтобы они поняли и начали сопротивляться, защищая свою жалкую жизнь. Выходя против нее на арену, они же дрались! Или во всяком случае, пытались драться, даже осознавая, что им не победить. Заниле больше нравилось, когда привозили гладиаторов, не знакомых с ней, не знавших, как она убивает...

Занила стремительной тенью метнулась вперед, внутрь клетки, в которой были заперты два десятка рабов – ее добыча на сегодняшней охоте! Она запрыгнула на кровать. Тело, придавленное к хилому матрасу ее лапами, попыталось дернуться и, кажется, даже закричать прежде чем, ее клыки нашли его шею и вонзились, безжалостно сминая хрупкие кости и мягкую плоть. Горячая сладко-соленая кровь упругой струйкой толкнулась в язык и небо, стремительно заполняя пасть, хлынула в горло, сводя с ума от невыносимого, неописуемого удовольствия. Занила сомкнула челюсти, вырывая мягкий, теплый, еще живой кусок плоти, и проглатывая его. Потом вскинула, морду, залитую первыми алыми каплями и зарычала... А рабы вокруг наконец-то начали хоть что-то понимать. Раздались крики. Они вскочили со своих коек и попытались выбраться наружу. Огромная кошка усмехнулась темно-серыми человечьими глазами: ей это нравилось. Теперь охота будет еще интереснее!

Какой-то раб из самых расторопных попытался прорваться к выходу. Но для этого ему надо было пройти мимо койки, на которой сидела Занила. Он рванулся вперед, рассчитывая проскочить, пока она занята своей предыдущей жертвой. Но та уже была мертва. Кому интересна мертвая добыча? Она пришла сюда не есть! Занила смазанной светлой тенью метнулась в сторону прохода. Тяжелая когтистая лапа, вытянутая вперед, задела шею мужчины. Короткий вскрик, сухой хруст – и голова вывернута под неестественным углом, а тело безжизненным кулем падает на пол, перегораживая проход между двумя койками. Занила недовольно фыркнула, ткнувшись носом в его сторону. Ей даже не нужно было принюхиваться, чтобы понять, что раб уже мертв.

«Неинтересно! Слишком быстро!»

Она стремительным прыжком взвилась в воздух, перескочив через тело. Когти, которые она больше не считала нужным прятать, цокнули по каменным плитам пола, взметнув из-под лап фонтанчики полугнилой соломы. Еще один прыжок, и ее тело врезается в очередного раба. Высокого крупного мужчину просто отбрасывает на пол, и Занила позволяет себе рухнуть вслед за ним – на него. Лапы с когтями в два эцба длинной впиваются в беззащитную мягкую плоть на его животе. Мужчина страшно орет и пытается оторвать от себя зверя, но тот, словно даже не замечая отчаянного сопротивления, вгрызается еще и клыками, зарываясь белоснежной мордой в кровавую кашу, в которую превратился живот раба. Вопли переходят в хрипы, руки беспомощно скребут по полу, собирая пучки соломы, а кошка, не торопясь, поднимает голову. Шерсть на ней теперь даже при всем желании нельзя назвать белой – она вся перемазана в темно-алой крови. Живот мужчины вывернут чуть ли не наизнанку вплоть до самого позвоночника, и по комнате, смешиваясь с тяжело-сладким ароматом крови, расползается запах выпотрошенных внутренностей.

Заниле нравится этот запах – крови, грязи, которой оказывается так много в человеческом теле, самой смерти!.. Она с трудом удерживается, чтобы не перевернуться и не поваляться по уже безжизненному телу, от ушей до хвоста вываливаясь в нем, безнадежно пачкая свою белоснежную шкуру. Что-то есть в этом – в желании вываляться в грязи – еще больше сводящее с ума!

Ей не нужно оборачиваться, чтобы услышать шаги позади себя. Один из рабов решил подкрасться к ней, очевидно, считая, что она слишком увлечена очередной жертвой и не заметит его. Но он так топает, что разбудил бы и спящего.

«Неужели эти глупые люди и вправду верят, что умеют передвигаться бесшумно?!»

Кошка взвивается вверх, отталкиваясь задними лапами от тела под ней, и одновременно разворачиваясь навстречу новой добыче. Лапа с раскрытыми, словно стальные клинки, когтями врезается в лицо человека, цепляет за него и, почти не ощутив сопротивления, сдирает прочь кожу, мышцы, глаза из глазниц и часть скальпа с коротко остриженными темными волосами. Раб вскидывает руки к голове, к тому месту, где еще недавно было его лицо, а сейчас только белеющие сквозь влажно блестящую алую кровь кости черепа. Он даже пытается орать ртом, лишенным губ... Занила длинным бледно-розовым языком провела по лезвиям когтей, слизывая кровь и зацепившиеся за них клочки человеческого мяса.

Несколько рабов попытались спрятаться от нее, забившись в самый дальний угол клетки и стараясь не шевелиться в надежде, что она их просто не заметит. Занила усмехнулась человечьими серыми глазами на залитой кровью морде:

«Как глупо!» – она не только видела их – черными тенями на фоне серой темноты комнаты, она слышала, как лихорадочно колотятся их сердца, она ощущала кисло-пряный запах страха исходящий от них, сочащийся из пор их кожи вместе с холодным липким потом!

Она скакнула вверх, решив добраться до них по кроватям. Когти на ее задних лапах легко вспороли жидкий соломенный тюфяк, заставив его содержимое трухой осыпаться на пол. Рабы поняли, что она заметила их, и бросились прочь из своего, оказавшегося слишком ненадежным убежища. Они метнулись в разные стороны, словно хотели запутать ее или заставить сомневаться, выбирая, какую жертву преследовать, но Заниле сегодня было все равно, кого убивать. Она охотилась, и кровь одной жертвы ничуть не менее горячая, чем кровь другой! Прыжок с кровати на кровать. Задние лапы оставляют глубокие борозды на хлипком дереве коек. Она сверху вниз рухнула на раба, оказавшегося наименее расторопным или просто забившегося слишком далека в угол и не успевшего вовремя из него убраться. Он только успел развернуться к ней спиной. Ее лапы ударили его в плечи. Человек вскрикнул захлебывающимся от ужаса голосом и начал заваливаться вниз. Но прежде чем он упал на пол, Занила сомкнула свои челюсти на его шее, у самого основания черепа. Позвоночник под ее клыками хрустнул, заставляя ее сладко зажмуриться от удовольствия. Определенно, ей нравился этот звук!

Еще один прыжок, на этот раз – через кровать, и кошка догнала еще одного раба, не успевшего убежать достаточно далеко. Она ударом лап сбила его с ног, но тут же отскочила назад, позволяя ему приподняться: может быть, если дать ему небольшую надежду на спасение, охота станет еще интереснее? Человек кое-как поднялся на колени и на четвереньках попытался отползти прочь и забиться под кровать. Занила не позволила ему этого сделать: выцарапывать его из-под низкого деревянного навеса было бы довольно скучно! Удар лапы в плечо заставил мужчину завопить от боли и кувырнуться на бок. Кто же знал, что когти сдерут мясо чуть не до кости?! Занила прыгнула на грудь мужчины, больше не позволяя ему подняться. Она и так уже дала ему достаточно форы, больше, чем всем остальным, и если он не сумел ею воспользоваться, это только его вина!

Белоснежные острые клыки вонзились в его бок, зацепили и рванули на себя кусок кожи и мышц. Тут же снова впились в развороченную рану. Под мощными челюстями, не выдержав, хрустнули ребра. Занила погрузила морду во вскрытую грудную клетку еще пытающегося кричать человека. Ее клыки сомкнулись на горячем, живом, бьющемся сердце, сжали его, пронзая тонкую упругую оболочку, выпуская вместе с последним ударом пульса волну сладкой крови!.. Кошка вскинула блестящую от свежей крови морду и глухо довольно заурчала. Пока вокруг есть хоть что-то, что двигается и пытается сопротивляться, ей не удастся заставить себя остановиться!

«Жаль, что у человека всего одно сердце!»

Она огляделась по сторонам, все еще не убирая лап с груди своей предыдущей жертвы, но уже отыскивая новую. Пока она скакала по кроватям, нескольким рабам все же удалось сквозь вывороченную ею дверь вырваться из клетки. И теперь они стремительно уносились прочь от нее по коридору, как раз приближаясь к повороту, за которым призрачно светила масляная лампа. Пусть бегут! Занила не собиралась их преследовать, во всяком случае, пока здесь, в клетке, еще оставались те, на кого можно охотиться. Почему они не сопротивляются ей? Конечно, это все равно было бы бесполезно, но неужели им самим не противно от их жалких попыток спрятаться или убежать? А от их слабых, полных ужаса, умоляющих воплей? Рабы... Занила наморщила нос, выражая этим свое презрение. Против этих людей она вряд ли в свое время дралась на арене, просто потому, что иначе они не были бы еще живы! Но эти были ничуть не лучше, тех, что выставляли против нее. Их жалкой смелости хватало только на то, чтобы перед боем договориться между собой, кто будет проигрывать, а кто выпрашивать помилование у зрителей! А Родослав еще спрашивал, почему она никогда не участвовала в подобных сделках? Да ей было противно не то, что договариваться с ними, но даже и драться! Таких, как они, можно было только убивать!

А зрители праздник за праздником, из года в год ходили на них смотреть, хлопали, восторженно вопили, делали ставки, выбирали любимчиков... Жалкие, жирные, отупевшие... годрумцы! Если бы она была в человеческом обличье, она бы выплюнула это слово! Хозяева, достойные своих рабов! Как же она ненавидела и презирала их за то, что они смели с восхищением выкрикивать с трибун ее имя. Как же она мечтала о силе и свободе... Кажется, она уже не сумеет остановиться, пока не превратит в кровавое месиво весь этот город!..

А мимо нее к выходу как раз попытался пробраться еще один раб, очевидно, решив рискнуть вслед за своими явно более удачливыми товарищами.

«Быстрее нужно быть!»

Занила метнулась наперерез. Ее тело врезалось в раба и отшвырнуло его на решетку. Человек тихо охнул, когда внутри него что-то хрустнуло.

«Похоже, ребра...» – потому что именно грудную клетку припечатали к прутьям клетки ее лапы. И, очевидно, обломок одного из них проткнул сердце, потому что, стоило Заниле отстраниться от него, как человек безжизненным кулем сполз по решетке на пол. Опять слишком быстро и слишком мало! Хотя, с другой стороны, было потрясающе приятно чувствовать свою силу – вот так одним ударом лапы фактически раздавить человека! Рабыня Зан Звон Стали, сражавшаяся на арене годрумского цирка, о такой силе могла только мечтать.

Треск, раздавшийся за ее спиной, оторвал кошку от ее воспоминаний. Занила обернулась. Один из рабов, все еще остававшихся в клетке, решил не ждать и пробиться на свободу. Он выломал палку из рамы ближайшей кровати, сразу превратив ту в кучу досок и тряпья, и теперь воинственно поднимал ее над головой, наподобие дубины или меча. В темно-серых человечьих глазах огромной кошки полыхнула радостная улыбка:

«Сопротивляйтесь мне! Не давайте мне скучать!»

Оборотень оценила неуклюжую, хоть и мощную хватку раба, сжимавшего палку:

«Нет, скорее, все же наподобие дубины...»

Она рванулась ему навстречу, не собираясь ждать, пока мужчина нападет на нее первым. Он замахнулся на нее своей палкой, но Занила не дала ему довершить удар. Ее лапа встретилась в его рукой, и когти глубоко вспороли его кожу на предплечье, разрывая кожу, мышцы, сосуды и сухожилия. Раб завопил и выронил палку из разжавшихся пальцев, пытаясь отступить. Вторая лапа Занилы догнала его и полоснула когтями по шее, вырывая горло. Вопль сменился булькающим хрипом, правда, совсем ненадолго.

Занила заметила какое-то движение справа от себя. Очевидно, там был еще кто-то живой... Жаль, ненадолго!

Занила перескочила через кровать и с размаху вмяла тело раба в жесткий пол. Он ударился затылком о камень и перестал дергаться, но она ощущала, что его сердце в клетке ребер, еще продолжает колотиться, а ей только это и было нужно! Когтистые лапы рванули плоть на его груди. Вот показались белесые кости ребер. Вот уже заметно, как за ними трепещет такое сладкое сердце. Крики, раздавшиеся за ее спиной, заставили Занилу обернуться и оторваться от ее добычи. На фоне слабо освещенной стены коридора были видны фигуры приближающихся к клетке людей. Очевидно, рабы, которых она не стала догонять, встретились с надсмотрщиками цирка, и теперь те бежали сюда. Оборотень соскочила с тела еще полуживого раба и выпрямилась навстречу приближающейся охране. Их было всего с полдюжины, но зато их тела защищали кожано-стальные доспехи, а в руках у них было оружие! Занила мотнула головой, стряхивая с шерсти алые капли крови. Определенно, теперь охота станет гораздо интереснее!

Комната в гвардейских казармах, отведенная девушке, тоже была пуста. Ледь грязно выругался, помянув всех Темных Богов, захлопнул дверь, словно та была в чем-то виновата, и вышел из здания. Остановился на пороге, подставив лицо прохладному ночному ветерку и опершись рукой о косяк. Над поместьем его отца, раскинувшимся на побережье залива Скоба, стояла абсолютная тишина, только сейчас это не казалось ему успокаивающим!

Он не знал, где еще искать Занилу. Когда ближе к полуночи он покидал спальню, она крепко спала. Он знал, что из своего путешествия в далекое прошлое она не вернется раньше рассвета, и поэтому уходил спокойно. Ну, почти спокойно... Хотя что он мог изменить? Днем ему постоянно нужно было находиться рядом с ней, а поместьем кроме него заниматься было некому. Он делал так и в предыдущую ночь, и все было нормально. Когда же сегодня он, проверив посты, меньше чем через час вернулся, ее в спальне не было! Смятая постель успела остыть, а вместе с Занилой пропало и ее платье. Из этого он сделал вывод, что она вышла куда-то из дома, иначе просто не стала бы одеваться. Но, тем не менее, дом он все-таки проверил в первую очередь. Но там ее не было, как и на берегу залива, как и в казармах... И Ледь просто не знал, где еще ее можно искать!

– Златополк! – оклик заставил Ледя обернуться. По дорожке, ведущей от западных ворот, к нему со всех ног бежал Лука. Он вообще-то был одним из оборотней его отца, но после совместной поездки из Махейна в Годрум так и остался в его стае. Светлые волосы парня растрепались, он заметно запыхался, а это значило, что он очень торопился! И Ледю это совсем не нравилось, как и выражение его глаз, как и то, что он назвал его полным именем, а не привычным прозвищем...

– Что случилось? – Ледь не выдержал и шагнул навстречу парню.

– Я сегодня дежурил на главных воротах, – торопливо, запинаясь, начал рассказывать оборотень. – Я видел, как из поместья выбежал один из наших! Ну, в зверином обличье... – он на секунду замялся, словно подыскивая слова. – Я не смог его узнать, но несся он так, словно не владел собой!

Ледь выругался, в раздражении откидывая со лба непослушные темные волосы. Похоже, он был прав, когда предполагал самое худшее!

– Когда это было? – Ледь с трудом заставил себя стоять на месте, а не броситься к оборотню, заставляя сразу же рассказать все, что ему известно.

– С полчаса назад. Я не мог тебя разыскать... – оборотень не поднимал на него глаз, словно чувствовал себя виноватым. Ледь глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Если кто и виноват, то только он сам! А мальчишке еще повезло, что он сообразил не бросаться вдогонку... – Кто это был, Златополк?

– Занила, – ему было почти физически больно произносить это имя. Светло-голубые глаза мальчишки полыхнули пониманием, мгновенно сменившимся ужасом. Кажется, ему не нужно ничего объяснять, он и сам догадался...

– Но как же?.. Ей же еще рано!

Ледь вновь запустил пальцы в рассыпающиеся волосы. С тех пор, как он пожертвовал свою любимую ленточку Заниле, он так и не удосужился найти себе новую. От этой мысли почему-то стало еще больнее.

– Я тоже так думал. Поэтому и оставил ее одну, – он старался говорить спокойно, не выдавая терзавших его боли и отчаяния. Нельзя, чтобы младший оборотень видел в таком состоянии сына Кай'е Лэ стаи, но, похоже, ему не слишком-то это удавалось.

– Может быть, она сумеет справиться? – проговорил оборотень.

Ледь грустно усмехнулся: отлично, этот мальчишка его уже успокаивает! Он покачал головой:

– Безумие первого обращения... С этим никто не справляется самостоятельно, ты же знаешь!

Лицо Луки передернулось. Очевидно, он вспомнил, каково ему самому было в первый раз окунуться в волну кровавого безумия. Но с ним-то тогда был его инициирующий оборотень. А Занила оказалась совершенно одна. Темные Боги, почему это произошло так рано?! Он должен был быть рядом с ней, чтобы остановить и помочь!..

– С этим никто не в состоянии справиться! – повторил он. – Это сильнее, чем голод. Невыносимее жажды. Сводит с ума быстрее похоти... Когда необходимость пролить кровь становиться важнее целого мира! – Ледь заставил себя остановиться: ему не понравилось выражение глаз Луки. Определенно, мальчишка еще слишком молод. Не хватало еще, чтобы вместо одного обезумевшего оборотня в поместье таких оказалось двое! Ледь тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам и отгоняя сомнения. Нужно действовать! Пусть его не было рядом с ней в момент обращения, но может быть, он еще успеет остановить ее, пока она не залила эту ночь волной крови! – Ты можешь сказать, куда она направлялась? – спросил он у Луки. Мальчишка кивнул.

– По прибрежной дороге, в сторону Годрума!

Огромная белоснежная кошка с места сорвалась на стремительный бег, оставив его восхищенно смотреть вслед.

Занила наблюдала за надсмотрщиками, приближавшимися со стороны слабо освещенного коридора к клетке, в которой она устроила свою маленькую охоту. С бега они перешли на шаг и вообще вели себя явно настороженно. Занила ощущала исходящий от них страх. Не только запах – было что-то еще, изменявшее энергию внутри этого подземного коридора. А любые колебания силы в окружающем пространстве она просто не могла не ощутить своим кружевом. Также как и не могла перестать вдыхать воздух. Так ярко пахнущий и почти осязаемый на ощупь страх этих людей настойчиво толкался в ее сознание, словно приглашение к продолжению охоты.

Надсмотрщики приближались. Один из них нес факел. Пятно света вокруг него ярко полыхало, заставляя особенно черные тени метаться по стенам. Но пока люди были в нескольких аммах от решетки, отгораживавшей загон для рабов, этот свет скорее мешал им, чем помогал. За границей освещенного круга тьма сжималась еще плотней. А вот Занила могла видеть их прекрасно. Впрочем, у нее бы это и без света получилось. Она стояла совсем близко от решетки, но, судя по тому, как настороженно бегали глаза надсмотрщиков, они не видели ее, надежно укрытую темнотой. Она не двигалась, позволяя им подойти как можно ближе. Если ей повезет, они окажутся на расстоянии удара. И за ее спиной в клетке тоже все было тихо. Либо там уже не осталось никого живого или, как минимум, находящегося в сознании и способного звать на помощь, либо рабы просто предпочли не высовываться, предоставив надсмотрщикам действовать на свой страх и риск. Занила не отвергала такой возможности. Она достаточно долго прожила в голрумском цирке, чтобы догадываться: представься рабам возможность прикончить нескольких надсмотрщиков, изобразив их жертвами ночного нападения, и они воспользуются этой возможностью! Люди! Рабы. Люди...

Первый из надсмотрщиков подошел достаточно близко, чтобы свет от факела выхватил из темноты стальные прутья решетки, дверь посередине, когда-то такую надежную, а сейчас практически сорванную с петель. Огонь высветил фигуру огромной кошки, неподвижно замершей прямо напротив прохода. Посреди непроглядной черноты ее белая шерсть словно сияла изнутри, даже несмотря на густо заливавшую ее темную кровь. Взгляд серых, совсем не звериных глаз, встретился с глазами надсмотрщика, опалив его полыхавшим на их дне огнем: кажущееся, обманчивое спокойствие до предела сжатой пружины, в любую секунду готовой взорваться кровавым смертоносным безумием!.. Факел в руке мужчины дрогнул, пустив шальные тени метаться по стенам. Он отшатнулся назад, с трудом удерживая себя от того, чтобы не броситься прочь. Но остальные надсмотрщики также уже подошли и встали рядом с ним. Их шесть человек и они вооружены. Неужели они не сумеют справиться с каким-то зверем?!

Занила смотрела на людей, замерших посреди коридора. Ей нравилось ловить их взгляды и читать в них страх, а сейчас еще и недоумение. Теперь они видели ее, но от этого, кажется, еще меньше стали понимать, что же здесь произошло. Рабы, прибежавшие отсюда, вопили так, будто сами Темные Боги, явившись во плоти, решили разнести цирк по камешку! А они видят перед собой всего лишь зверя, правда, непонятно, откуда взявшегося на одном из самых нижних ярусов...

Мужчины профессиональным слаженным движением разошлись чуть в стороны, перегородив весь коридор живой цепью. Они явно были натренированы сражаться вместе. Правда, обычно против рабов... Безоружных, слабых, решивших почему-то взбунтоваться... Занила усмехнулась, позволив ярче полыхнуть серо-стальному огню своих глаз: сейчас они узнают, в чем разница!

Четверо из шести надсмотрщиков были вооружены копьями длиной примерно с человеческий рост. Именно они вышли чуть вперед, а двое остальных остались по бокам прикрывать их. Тот, что держал в руке факел, передал его своему товарищу, а сам снял с пояса кнут и принялся разворачивать его. Очевидно, надсмотрщики решили попытаться достать наглого зверя издалека, не подпуская близко к себе.

«Хорошая идея, правда, труднореализуемая!»

Занила, слегка присев на задние лапы, мощным прыжком взвилась в воздух, не позволяя надсмотрщикам закончить свое построение. Но мужчина все же успел среагировать. Рука, сжимавшая хлыст, рванулась вверх, и кнутовище с пронзительным свистом вспороло неподвижный, густой от запаха крови и страха воздух. Он метил прямо в морду летящей на него кошке. Он должен был попасть: среди своих товарищей надсмотрщик не зря прославился своей способностью одним метким ударом усмирять зарвавшихся рабов!.. Но Заниле это было неизвестно. В самой верхней точке прыжка оборотень невозможным, нереальным движением извернулась, подставив под удар мускулистый гладкий бок. Кончик хлыста встретился с густым плотным мехом и соскользнул с него. Занила почувствовала только слабый тычок и никакой, даже самой слабой, боли! Ее шкура была защитой более надежной, чем любой доспех! Если бы у надсмотрщика была плетка, утяжеленная на конце металлическими шариками или шипами, это, возможно и принесло бы ему удачу, а так... Массивное тело с размаху врезалось в человека, сметя его вместе с его кнутом на пол. Мужчина и оборотень покатились по каменным плитам. Надсмотрщик в ужасе завопил, как за последнее спасение, цепляясь за свою плетку, хотя размахнуться и ударить ей уже просто не мог! Другие подскочили к ним, но тоже не решались ударить, боясь попасть в своего.

Занила, оттолкнувшись задними лапами, в очередной раз перекатившись и наконец-то прижав плечи мужчины к каменному полу. Клыки сомкнулись на его горле и рванули прочь, заставив во все стороны взметнуться фонтанчики горячей крови. Тело человека задергалось в предсмертных конвульсиях, но Заниле было уже не до него. За ее спиной были еще пять его товарищей, и теперь они точно не будут ждать.

Она развернулась как раз в нужный момент, чтобы заметить копье, нацеленное ей в грудь. Она прыгнула, но не вверх, как обычно, а вниз, почти вплотную прижимаясь к полу. Проскользнула под удар и, только оказавшись почти вплотную к мужчине, взвилась в воздух. Белоснежные клыки в пару эцбов длиной ярко сверкнули посреди темной от залившей ее крови морды, и уже в следующее мгновение мощные челюсти сомкнулись на запястье мужчины, удерживавшем копье. Хруст древка и человеческой кости заглушил вопли боли. Занила разомкнула челюсти, позволив упасть на пол деревяшке, перекушенной практически пополам. Кисть надсмотрщика все еще продолжала болтаться, соединенная с остальной рукой тонким лоскутом кожи. Каменный пол коридора заливал поток крови. Занила не дала надсмотрщику опомниться или отшатнуться подальше. Она подняла свое тело в полупрыжке, передними лапами ударяя в грудь мужчины. Когти, тверже, чем сталь, легко вскрыли его кожаную броню, вспороли кожу и мышцы, с противным скрежетом царапнули по ребрам. Человеческое тело рухнуло на пол, и Занила отскочила прочь от него. Все ее тело сжалось стальной напряженной пружиной, готовое к очередному нападению и к новому стремительному прыжку.