Текст книги "Хозяин Стаи"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Мир перед глазами вспыхивает цветными пятнами. По краю сознания проносится мысль, что она рухнула на другой уровень зрения. Только на этот раз это ничуть не помогает отделить себя от собственного тела, от боли, терзающей его! И Занила, кажется, понимает почему! Ее серебристо-серое кружево распадается на части... Оно пульсирует так, что Занила с трудом узнает давно знакомые очертания. Да и нечего узнавать! Оно двигается, изменяясь на ее глазах! Часть внутренних узлов померкли, сжавшись в жалкие комки, а часть наоборот сияют нестерпимо ярко. И появляются новые... И от них друг к другу и к старым узлам протягиваются нити, ветвятся, сплетают новое кружево!..

Занила помнила, как однажды уже происходило такое. В самый первый раз, когда клыки Хозяина чуть не убили ее, и из обступившей ее тьмы возник огонек серебристо-серого цвета... Но, Темные Боги, тогда ей не было так больно! Тогда ее тело просто умирало и рождалось заново, а не разрывалось на части!..

На секунду боль чуть отступает, и Занила пытается приподняться, но отступает та только лишь для того, чтобы в следующее мгновение обрушиться снова, заставляя ее бессильно упасть на пол.

Ледь, отбросив в сторону теперь уже ненужный кинжал, перескочил через алтарь и опустился рядом с Занилой. Схватил за плечи, пытаясь приподнять, перевернуть, заставить посмотреть на себя. Все пошло не так! Или, точнее, слишком «так»... По телу девушки, ставшему вдруг невозможно тяжелым, одна за другой проходили сильные судороги. А он не знал, что ему делать! Мелькнула мысль, что, наверное, зря он взялся проводить инициацию один, но теперь уже было поздно что-либо менять. Время не повернуть вспять и ничего не исправить. Он сделал то, что считал нужным, и то (пора быть откровенным), чего больше всего хотел! Обнаженное, беспомощное, ломаемое чудовищной болью тело под его руками... Самого дорогого на этом свете для него человека!

«Человека? Уже нет! И это благодаря тебе!»

Очередная судорога скрутила тело Занилы. Ее голова сначала откинулась назад, а потом снова опустилась на циновки. Кажется, она была уже без сознания... Не думая больше ни о чем, Ледь рухнул на пол, вытягивая руки и ноги вдоль, поверх тела девушки, всем своим весом вжимая ее в пол, так предусмотрительно устланный циновками. Лишь бы она перестала биться в этих жутких судорогах, лишь бы она не навредила себе, лишь бы она перестала чувствовать эту боль... Которую он ей причинил! И даже осознание того, что по-другому было нельзя, не спасало.

Он всем своим телом ощущал, как напряженно тверды ее мышцы, как новые и новые волны спазмов скручивают мускулы, ломают такое совершенное тело. Он мог только молиться, благодаря всех Богов, что позволили ей потерять сознание и не чувствовать всего этого. Если бы он был в состоянии, он забрал бы ее боль себе. Но все что он мог, это изо всех сил сжимать ее тело, не давая ему биться в конвульсиях, и жалеть, что не может перелить в него свою силу точно так же, как перелил кровь!

Кожаный ремешок, удерживавший его волосы, слетел, и они темной волной рассыпались по обеим сторонам его плеч, закрывая его тело и тело, лежащей под ним девушки, смешиваясь с ее волосами, такими же длинными, в спутанном беспорядке разметавшимися по полу. Он вжимался губами в ее затылок, ощущая их запах и вкус...

Судороги начали стихать.

«Неужели все?..»

Ледь почувствовал, как ее тело обмякло и расслабилось под ним. Ледь осторожно приподнялся, опираясь на руки. Занила все еще без сознания, но сейчас, кажется, самое время вспомнить, как она относится к прикосновениям, если уж несколько минут назад ты позволил себе об этом забыть. Ледь перекатился в сторону, увлекая такое послушное тело девушки за собой. Сел, аккуратно положив ее себе на колени. Осторожно, кончиками пальцев, отвел волосы с ее лица. Руки дрожали.

Кажется, он может радоваться и гордиться собой: не каждому высшему оборотню удается довести инициацию до той границы, за которой у нового оборотня начинается формирование силового каркаса. Обычно приходится еще какое-то время ждать, гадая, получилось ли... Глаза Занилы, лежавшей на его руках, были по-прежнему закрыты. И Ледь точно знал, что сможет радоваться и гордиться только когда с ее лица исчезнет эта невозможная бледность.

Глава 2. Обещание

Северный Махейн. Время действия – неизвестно.

Снег под лапами мягкий, пушистый, чуть хрусткий и совсем не холодный. Зима вступила в свои права совсем недавно, и поэтому его еще так мало, что он даже не везде скрыл слой сухой опавшей хвои. И от этого земля кажется пятнистой, буро-белой, словно шкура какого-то неведомого животного. Правда, таких зверей ты не встречал. А большая часть снега не долетела до земли, потому что повисла на пушистых ветвях огромных деревьев, вздымающихся над твоей головой. Толстые ровные стволы с темной шершавой корой уходят высоко в небо. Где-то там, над ними, полдень, ярко светит солнце, ослепительно преломляясь сотни тысяч и миллионы раз в каждой снежинке, пойманной в паутину темно-зеленых иголок. Но сюда, к самой земле, проникают только тонкие лучи, падают отвесно сверху вниз. И оттого мир вокруг кажется полосатым: ствол дерева, луч света; ствол дерева, луч света...

А пятна снега и хвои на земле расплываются, сплетаясь в причудливый узор, если бежать так быстро, как ты. И сильные лапы не успевают почувствовать, на что ступили в очередной раз: на пушистый снег или на хрусткую хвою. А мир вокруг, словно чаша, полная до краев! Светом солнца, звуками, запахами, силой, переполняющей твое тело...

Это только глупые, слабые, никчемные люди могут считать, что в зимнем лесу стоит сонная тишина, но ты-то слышишь, сколько в нем жизни! Каждый твой шаг отдается тихим хрустом, огромные деревья слегка покачиваются под порывами ветра, проносящегося между их вершин, – скрипит древесина. Да и сам ветер поет, дразня покрытые ледком иголочки, словно играет на крошечных колокольчиках! Вот где-то высоко-высоко с ветки сорвался снег, пролетел амм вниз до следующей лапы, ударился, рассыпался сухим облачком сияющей морозной пыли, дрогнули струны-иглы, пропел музыкант-ветер... Потревоженная, цепляясь острыми коготками за сухую кору, высунулась из своего дупла белка, встряхнула пушистым серо-рыжим хвостом, повела подвижным носиком, нюхая воздух, и скрылась назад: до весны еще далеко, а в уютном дупле достаточно запасов, чтобы пережить зиму. Гораздо хуже крошечной серой мышке, что роется в сухой хвое меж корней столетнего дерева: ей сегодня еще не удалось найти себе пропитания. Вдруг она замирает, сев на задние лапки и подняв вверх продолговатую голову с острым носиком. Ее длинные темные усы тревожно шевелятся... Она почуяла в воздухе тебя! Хищника. Опасность! Мышка опускается на все четыре лапы и стремительно пытается скрыться в своей норке, устроенной здесь же, между корней дерева...

Если бы ты мог, ты бы усмехнулся. Глупая маленькая мышь! Если бы ты захотел – жалкая норка не стала бы для тебя серьезной преградой. Вообще ничто не стало бы! Но пусть серая мышка боится дальше. Тебе нет дела до нее! Ты огромный, сильный, непобедимый хищник. Ты бежишь по своему лесу, в котором у тебя нет ни одного по-настоящему опасного врага. Сегодня ты вышел на охоту в свои владения. И маленькая серая мышка – это не та добыча, которая может тебя заинтересовать. Тебя с детства учили, что добыча должна быть достойной охотника!

Но то, что ты не собираешься ее убивать, не мешает тебе наслаждаться запахом страха, исходящим от мышки, забившейся в свою норку. Ты уже давно пробежал мимо, стремительно взрезая морозный воздух, а она еще долго не отважится вновь показаться из своего укрытия. И этот запах пьянит ничуть не хуже вина, которое ты пьешь, когда принимаешь облик человека, только он слаще, и крепче, и вкуснее. Когда ты принимаешь облик зверя, все становится лучше, а мир полнее, словно все встает на свои места!

Твои ноздри расширяются, ловя и другие запахи леса: морозная пыль в воздухе, зеленая хвоя на самых верхних ветвях, нежащаяся под таким скупым солнечным теплом, тягучая янтарная смола в трещинах коры, застывшая в ожидании нового лета. Это для людей до него еще целая вечность, а для тебя, как и для самого леса, – лишь один миг, один день, за которым придет следующий, и им не будет конца!

Никто не знает, как далеко простирается лес. И сегодня ты уверен, что твои владения безграничны. Мелькание древесных стволов и солнечного леса не закончится никогда, сколько бы ты не бежал, как бы ни прибавлял скорость. Твое сильное тело не чувствует усталости. Ее просто не существует, когда ты в лесу, когда он обступает тебя со всех сторон, обнимает пушистыми заснеженными лапами, слепит мельканием солнечных косых лучей, ударяется в лапы мягкой и упругой землей, засыпанной сухой хвоей и первым снегом, дразнит твое обоняние запахами жизни вокруг. Нужно быть зверем, чтобы почувствовать это. Тебе не нужно вспоминать, ты всегда знаешь: сам лес и все его обитатели существует только ради тебя, его Хозяина!

Его Хозяев.

Сегодня ты не один в этом лесу. В полусотне аммов впереди между деревьями мелькает белоснежная в черных развода спина того, кто вышел сегодня на охоту вместе с тобой. Ты прибавляешь скорость, стремясь догнать его. И тебе это удается, потому что он даже не думает от тебя убегать. Он рад, что ты наконец-то присоединился к нему. И вот вы уже бежите рядом, бок обок, голова к голове. Сильные лапы одновременно впечатываются в хрупкий мягкий снег, солнце скользит по белоснежным сияющим шкурам, хвосты вытянуты назад, слегка покачиваясь в такт бегу. Два Хозяина Леса, принявшие облик огромных кошек. Вы не соперники сегодня. Вы вообще никогда не станете соперниками, потому что леса и добычи в нем хватит на всех, а значит, вам нечего делить.

Ты снова чуть отстаешь, позволяя твоему старшему брату чуть вырваться вперед. Тебе нравится смотреть, как он несется сквозь лес, как сильное ловкое тело огибает стволы деревьев, словно и не замечая этого, будто это они сами расходятся в стороны, уступая дорогу Хозяевам. Тебе нравится смотреть, потому что ты знаешь: ты сам бежишь также. И сильнее мороза и запаха страха затаившейся добычи пьянит сознание собственной силы! Твое тело совершенно, каждая клеточка наполнена энергией... Нет, когда ты принимаешь облик человека, ничего не меняется, просто именно здесь, в лесу, в этом безумном беге, в охоте ты можешь быть собой, раскрыть свою суть, довести свое тело до предела. И за него! Перешагнуть эту грань, потому что именно там начинается свобода!

Что-то меняется в воздухе. Почти неуловимо, но ты чувствуешь, потому что ты суть от сути этого леса. Твой брат, бегущий впереди, чуть замедляет шаг. И ты делаешь то же самое, потому что в твое сознание проникает образ, посланный им, призывающий тебя к вниманию. Твой брат сообщает тебе, что лес кончается – вы приблизились к границе своих владений. Ты пробуешь воздух на вкус и соглашаешься с ним. В сотне аммов впереди деревья заканчиваются, там проходит дорога, а за ней начинается мир людей, слабых, глупых, короткоживущих, таких забавных, если на них охотится!..

Ты бы улыбнулся, если бы был в другом обличье, а так лишь скалишь белоснежные клыки в пару эцбов длинной, потому что охота, кажется, становится интересной: там, за границей леса, на дороге, ты чуешь запах людей! Ты, осторожно шагая между деревьев, крадешься туда. Ты прислушиваешься к доносящимся запахам и звукам. О, да там не один человек! Их не меньше двух дюжин, а с ними их ездовые животные – лошади. Охота будет интересной!

В твое сознание толкается образ, посланный твоим братом: «Мы не будем нападать на них!» Ты разочарован, глухо рычишь, поворачиваясь к нему.

«Время Большой Охоты еще не наступило! Кай'е Лэ будет недоволен!»

Ты все это знаешь и сам, поэтому послушно останавливаешься. Кровь еще бурлит от стремительного бега по лесу, от запаха страха прячущихся жертв, от сознания собственной свободы, но ты не хочешь, что бы Кай'е Лэ разочаровался в тебе, точно так же, как и твой брат. Ты знаешь: на людей стая нападает только, когда собирается вместе, и только когда Хозяин решает, что для этого настало подходящее время...

«Ну, посмотреть то можно?!»

Одобрение в ответном образе, и вы вместе крадетесь дальше между деревьев. Ранняя зима, когда снег еще не до конца засыпал землю, самое лучшее время для того, чтобы слиться с лесом, потерявшись между деревьев. Вы останавливаетесь на самой опушке, там, откуда уже хорошо виден отряд людей. Сбоку раздается угрожающее рычание твоего брата, потому что люди не едут по дороге, как им и положено, они свернули с нее и приближаются к лесу, явно собираясь углубиться в него! Ты не слишком хорошо разбираешься в делах людей (это обязанность Кай'е Лэ стаи), но даже ты знаешь, что власть на землях, примыкающих к вашему лесу, захватил их новый князь. А по тому, как люди в отряде одеты и вооружены, ты догадываешься, что это его воины – дружинники, как они сами себя называют. Но зачем они хотят войти в ваш лес?

«В наш лес! Не их! Пусть захватывают и делят свои земли!»

Одобрительное рычание твоего брата в ответ. Он согласен. Вы сегодня вышли на охоту, но сейчас самое время защитить границу своих владений от вторжения непрошенных гостей!

Две огромные кошки не спеша выходят из леса, огибая стволы деревьев. Люди, княжеские дружинники, замирают, потому что им кажется, что звери не вышли из чащи, а соткались прямо на опушке из теней и лучей солнца. Белоснежные шкуры с черными разводами, мощные лапы толще человеческой руки, лобастые головы с разведенными в стороны ушами, оскаленные в беззвучном рыке клыки... Но самое страшно не это. Дружинники замирают, невольно положив руки на эфесы мечей, потому что звери смотрят на них насмешливыми и умными человеческими глазами!..

Два Хозяина Леса стоят напротив дружинников на опушке леса и не собираются уходить. Они пока не нападают, но люди знают, что стоит им сделать еще хоть шаг вперед, еще хотя бы полшага!.. Они с самого начала не хотели ехать сюда, а сейчас они, кажется, и вовсе начинают ненавидеть своего князя, который послал их, посмеявшись над их рассказами. Интересно, а он так и будет смеяться, если отряд его дружинников не вернется в детинец?

Лошади прядут ушами и нервно переступают с ноги на ногу: они не желают оставаться здесь и уж точно они не хотят углубляться в лес. Одна из двух кошек шагнула вперед и зарычала, широко раскрывая свою огромную страшную пасть. Дружинники не выдержали. Один за другим они, пятясь, начали отступать к дороге. Лошади пытаются подняться на дыбы и оступаются, увязая в рыхлом снеге и сухой траве. Хозяева Леса наблюдают, как отряд людей выбирается назад на дорогу и стремительно скачет прочь. Они убрались назад в свои земли, к своему князю, и оборотни уверены, что они еще долго не рискнут сунуться сюда!

Если бы в этом облике братья могли улыбаться, они бы улыбнулись друг другу! Две белоснежных кошки не спеша скрылись в лесу. В том лесу, что был сутью от их сути. В котором они были свободны, и где не могло быть никаких иных хозяев, кроме них самих!

* * *

Окраина Годрума, побережье залива Скоба. Лето 1278 года от Сотворения мира. Первый день после инициации.

Занила проснулась так резко, будто что-то выдернуло ее из ее сна, будто огромная белая кошка, чьими глазами она смотрела, собралась и вытолкнула ее из своего сознания. Так внезапно... Еще долю секунды назад она была оборотнем, принявшим звериную суть, она бежала по зимнему северомахейнскому лесу (свою родину она не могла не узнать), а в следующее мгновение она уже здесь... Кстати, где?

Занила заставила себя не просто открыть глаза, но и задуматься, что она перед собой видит. Помещение было ей явно не знакомо. Высокий потолок, стены, затянутые светлой тканью, мебели немного, но вся явно из дорогих пород дерева. Одна из стен, та, в которой окна – огромные, от пола до потолка, не вертикальная, а наклонена внутрь помещения, не оставляя не малейшего сомнения, что комната расположена где-то под самой крышей. А в окна затянутые тонкой полупрозрачной тканью заглядывает ярко-синее небо, такое, как бывает в Годруме лишь после полудня. Возле противоположной стены широкая кровать, на которой и лежит Занила... А не пора ли уже вставать?

Она приподнялась и села на кровати, огляделась по сторонам. На полу аккуратно сложенным лежало ее платье. Занила могла бы просто протянуть руку и взять его, но вместо этого она завернулась в тонкое светло-желтое покрывало, которым была закутана: отсутствие одежды сейчас явно было не самым важным из того, что ее волновало! Окончание вчерашнего дня она помнила весьма смутно...

«Ты уверена, что вчерашнего?»

Нет, она не была уверена. И в любом случае, последнее, что она помнила, была боль. Занила содрогнулась, вспомнив те кошмарные ощущения, что ей пришлось пережить. Когда она была рабыней, ее избивали плетьми и клеймили раскаленным железом, но по сравнению со вчерашним это было сущими мелочами! К тому же раньше у нее всегда была лазейка: она умела закрывать свое сознание от собственного тела. Но вчера она не рискнула сделать ничего подобного: кто знает, что могло повлиять на успешное проведение инициации. В результате последнее, что она помнила, была очередная волна совершенно невыносимой боли, от которой она и потеряла сознание...

«А еще кружево начало распадаться на части...»

Да, это Занила тоже помнила. Прикрыв глаза, она нырнула на другой уровень зрения. Окружающее пространство заискрилось густым перламутром, но ее сейчас интересовало только ее собственное тело. Кружево было на месте, и оно даже было вполне целым.

«Еще бы: ты ведь жива!»

Только вот Занила не узнавала его очертаний. Оно словно стало намного более плотным и сложным. Занила вздохнула и вернулась на первый уровень зрения. Что-то определенно изменилось, вопрос только, что именно!

«Еще бы знать, получилось ли?»

Занила вытянула из-под покрывала руку и посмотрела на нее. С виду ничего не изменилось. Ее тело такое же, как прежде. Как же ей понять, стала ли она уже оборотнем? Хотя, судя по тому, что ей приснилось...

А сон не отпускал. Словно какая-то ее часть осталась в том северном лесу бежать вместе с огромной кошкой... «Только вот сейчас даже на самом севере Махейна лето!» – подумала Занила. И еще одна вещь показалась ей странной: одежда и оружие людей-дружинников из ее сна. Они были какими-то... примитивными, грубыми... Других слов Занила не смогла подобрать. И еще эта мысль кошки-оборотня, чьими глазами она смотрела на окружающий мир, о том, что власть в землях людей «захватил» новый князь. Насколько знала Занила, последние лет четыреста князья передавали престол своим наследникам вполне мирно, а самые недавние захваты власти или новых территорий происходили как раз лет четыреста-пятьсот назад. Точнее сказать было трудно: северный Махейн это вам не Салева, где при царском дворце обитает целая толпа летописцев и ученых-историков. В общем, у Занилы сложилось стойкое впечатление, что то, что она видела, происходило много лет, если не веков, назад! Откуда же тогда это сводящее с ума ощущение, что жизнь, уведенная ею во сне, гораздо более реальна, чем то, на что она смотрит сейчас?

Занила уперлась руками в колени, и положила лоб на руки. Может быть, потому, что ей приснилась ее мечта?..

Мечта о полной и безграничной свободе; о силе, которой нечего противопоставить; о власти, приходящей вслед за ней! Она побывала в теле оборотня, Хозяина Леса, и от того, что она ощутила, ее сердце до сих пор отказывалось биться ровно. Она приняла решение стать оборотнем из-за своей ненависти, ради того, чтобы убить Хозяина. Но если то, что было ей позволено почувствовать в ее сне, не ложь, то, кажется, она никогда не будет об этом жалеть!

Занила не услышала, как отворилась дверь, просто почувствовала чье-то присутствие рядом. Как энергию, заполнившую пространство комнаты, как тепло, прикоснувшееся к ее собственному телу... Кажется, она помнит, кого именно ощущает так. Занила подняла голову с колен и повернулась в сторону двери. На пороге, прикрыв ее за собой, но не отпустив дверную ручку, стоял Ледь. Сегодня, то ли, чтобы казаться более уместным в этой светлой комнате, то ли по поводу еще какого события, он изменил своей привычке одеваться во все черное. На нем были коричневые штаны, как всегда заправленные в сапоги выше колена, и светло-бежевая рубаха. Меча нет, вообще не видно никакого оружия. Волосы распущены и перекинуты через плечо, и в свете солнца, проникающего сквозь наклонные окна, при каждом его движении по ним пробегает волна бликов, не оставляя никакого сомнения в том, насколько они гладкие и шелковые на ощупь. Как шерсть огромной кошки, если бы та могла быть такой невообразимой длины...

– Ты не постучал, – Занила заставила себя взглянуть ему в лицо.

– Вообще-то это моя комната! – усмехнулся Ледь, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку.

– Тогда что я здесь делаю? – Занила скрестила ноги, усаживаясь поудобнее, вопреки смыслу фразы даже не думая выпутываться из покрывала или вставать с постели. Как сон, что она видела этой ночью, был наполнен ощущением свободы, так в этой комнате, казалось в самом воздухе, витало ощущение уюта, с которым она ни за что не хотела расставаться. Мягкий солнечный свет, проникающий сквозь полупрозрачные шторы, пушистый ковер на полу, по которому хочется ходить непременно босыми ногами, светлые дерево и ткани повсюду, Ледь... Определенно, пока он не появился, чего-то не хватало, а сейчас все словно встало на свои места. Ну, почти... Чего-то еще словно было недостаточно... Но Занила пока никак не могла сформулировать, чего именно.

– Я беспокоился за тебя, – ей показалось или в его глазах мелькнула неуверенность? Словно он не знал, как она отреагирует на эти слова. – Кстати, с добрым утром!

– По-моему сейчас уже день? – словно подтверждая свои слова, Занила взглянула на небо, виднеющееся сквозь окно.

– Раз ты только что проснулась, значит, утро! – отмел ее возражения Ледь и, не дожидаясь очередного ее замечания, спросил. – Как ты себя чувствуешь?

– Также, – пожала плечами Занила, в одно это короткое слово вкладывая все свои сомнения в удачном завершении инициации. И только потом задумалась, а также ли? Конечно, все можно было списать на влияние слишком реалистичного сна, никак не желающее проходить, но как Занила бежала по лесу в нем, точно также ей и сейчас хотелось сорваться с места и нестись куда-то прочь. Причем куда именно, не важно! Или хотя бы взять свою норлу и отправиться на плац тренироваться, отрабатывать новые комплексы ударов, причем обязательно атакующих! Энергия переполняла ее, казалось, ею была заполнена каждая клеточка ее тела.

– А ты что хотела проснуться уже в облике зверя? – усмехнулся Ледь, делая шаг к кровати, на которой сидела Зан. И она это его приближение почувствовала каждой клеточкой своего тела, отозвавшегося радостью! И еще ей нравилось смотреть, как он двигается. Каждый его жест был наполнен силой и уверенностью, ни одного лишнего или неуклюжего движения... Только сейчас Занила, кажется, в полной мере начала осознавать, что имел в виду Ледь, говоря, что оборотни никогда не становятся людьми! Человек так двигаться бы не смог! А глядя на Ледя, невозможно забыть, что перед тобой огромный, полный силы зверь! Неужели и она тоже станет такой?! Хотя, определенно, это ее сейчас волновало куда меньше, чем то, что она не могла оторвать взгляда от Ледя! И не хотела... Если он самое прекрасное, что есть в этой комнате, и что она вообще когда-либо видела, то это ведь правильно смотреть на него?.. Не дойдя всего шага до кровати, он вдруг опустился на пол – сел, скрестив ноги. Теперь его лицо было чуть ниже и прямо напротив лица Занилы – не отвернуться. Невозможно не смотреть!

– Объясни мне, как все должно быть! – интонация средняя между требованием и просьбой. Ледь улыбнулся: он, похоже, ничего не имел против такого ее тона. Он сидел вполоборота к окну, и косой луч солнца, проникавший через него, упал на его лицо, запутался в темных острых ресницах, отбросил дрожащие блики на агатово-черную поверхность глаз.

– Инициация завершилась формированием силового каркаса, – начал объяснять Ледь.

«Силовой каркас? Это он кружево так называет?» – подумала Занила, но переспрашивать не стала: иногда, если ты задаешь слишком много вопросов, еще больше вопросов возникает к тебе самой. И еще ей показалось, что при воспоминании об инициации во взгляде Ледя промелькнула тень неуверенности, сожаления... Или боли? Ее боли! Но Ледь не дал ей времени разобраться, продолжив объяснения.

– Теперь нужно какое-то время ждать, чтобы тело перестроилось под него и обрело способность к изменению.

– И какое время? – уточнила Занила. Ледь пожал плечами и заправил за ухо прядь выбившихся волос.

– Для каждого нового оборотня – свое. Обычно первое обращение происходит в течение месяца после инициации.

– Понятно. А как много времени от нее уже прошло? – Занила таким образом решила хитро намекнуть, что не представляет, сколько часов она провела без сознания. Ледь обернулся на окно, словно ему необходимо было увидеть солнце, чтобы вспомнить, сколько сейчас времени:

– Меньше суток, – Зан решила не уточнять, а Ледь вдруг продолжил. – Я был в Годруме. Там до сих пор большая часть оборотней, а поместье почти пустое. Я виделся с отцом.

– И что он? – Занила почувствовала, что, несмотря на все усилия, ее голос все ж прозвучал напряженно. А как иначе она могла реагировать на упоминание о Родославе?!

– Продолжает прибирать к рукам имущество Тайко-Сида. Добрался до кораблей, – принялся рассказывать Ледь. – Совет правящих семей попытался возразить, но они слишком поздно спохватились: к тому моменту люди адмирала уже не представляли единой силы, а свои войска выставлять против нас аристократы не захотели. Это означало бы войну в городе, а они предпочитают закрывать глаза и делать вид, что это лишь передел сфер влияния между купцами. Думаю, скоро Годрум станет имуществом стаи! – он усмехнулся и вдруг неожиданно добавил. – Я рассказал ему о тебе.

– И что сказал твой отец? – Занила почувствовала, как ее пальцы вцепляются в покрывало. Она стояла на самом краю обрыва, и даже пыталась по нему идти. Но она ни на секунду не забывала, что одного слова Родослава будет достаточно, чтобы она сорвалась вниз: ему нужно лишь рассказать своему сыну, как она на него напала, и Ледь убьет ее!

– Сказал, что рад, – голос оборотня ровный. Еще бы Заниле удалось понять, почему Родослав молчит, в какую игру он решил сыграть с ней на этот раз?! Голос Ледя ровный, но все же между ее вопросом и его ответом была небольшая заминка, заполненная всплеском силы, который она не могла не почувствовать. И эта заминка, и этот всплеск отразились в глазах Ледя, как еще более темная тень под, казалось бы, непроглядно-черной поверхностью.

– Ты врешь. Я чувствую, – неожиданно для самой себя произнесла Занила. – Я теперь могу это чувствовать, ведь я больше не человек!

Оборотень усмехнулся, продемонстрировав два ряда ровных белых зубов. Занила могла бы поклясться, что он доволен. Может быть, не тем, что она раскрыла его ложь, а скорее просто ее новыми способностями.

– Он сказал, что всегда был уверен, что рано или поздно это случиться, – произнес Ледь, признавая ее правоту. На этот раз лжи Занила не почувствовала.

– Почему ты сразу не хотел мне этого говорить?

– Мне казалось, и, по-моему, я был прав, что тебе не слишком понравится это высказывание моего отца? – оборотень внимательно смотрел ей глаза, словно ожидая ее реакции. По его лбу, выдавая напряжение, пролегла тонкая вертикальная складка, придавая ему очень взрослый и очень серьезный вид. И очень красивый... Занила поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться пальцами к его лбу, прогнать это выражение тревоги с его лица...

Она, и хочет прикоснуться к другому человеку?! Занила мысленно ругнулась, помянув всех Темных Богов: определенно, ей срочно нужно было разобраться, что происходит!

– Я просто слишком долго была рабыней, чтобы начинать кого-то снова называть Хозяином! – резко проговорила Занила, словно этой резкостью наказывая саму себя.

– А теперь врешь ты! Я чую! – Ледь усмехнулся и всем телом подался вперед, оперся на руки, наклоняясь ближе к Заниле. Его лицо теперь было в какой-нибудь паре тефахов от ее лица. Он улыбнулся, заглядывая ей в глаза. Может быть, он ждет, что она начнет спорить? Нет, она просто промолчит. Не врать, еще не значит говорить правду! Только ее, кажется, все меньше волнует этот разговор. И Родослав тоже. Он в Годруме, а это несколько фарсахов от поместья. Намного дальше, чем Ледь...

Занила на протяжении всего разговора чувствовала силу, исходящую от оборотня, и привыкание к этому ощущению никак не наступало. И сейчас вдруг она поняла, что с самого начала казалось ей не совсем правильным: то, что Ледь был в этой комнате, и при этом недостаточно близко от нее! Любое расстояние между ними было лишним! Она поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к его коже, почувствовать ее своей, прижаться к нему всем телом... Она вспомнила, как во время инициации его пальцы переплелись с ее, прижимая ее руку к столу. Темные Боги, она, кажется, готова была снова перенести всю ту боль ради одного его прикосновения!

– Тогда не задавай неудобных вопросов! – заставила она себя произнести.

– Ты тоже! – Ледь вдруг наклонился еще больше вперед, протянул руку и коснулся ею лица Занилы. Она хотела привычно отшатнуться, разрывая контакт, но расстояние между ними, очевидно, было стеной, которая в одно мгновение рухнула!.. Она тоже наклонилась вперед, щекой прижимаясь к ладони Ледя. Его кожа была такой теплой и гладкой, и мир вокруг наконец-то стал полным, словно сложилась сложная мозаика, и теперь все стало правильно, именно так, как было предначертано изначально! Кожа к коже, и сила, не только его, но и ее, как самая изысканная ласка. И только одна мысль в мозгу: мало! Нужно еще больше, еще ближе. Сводящее с ума желание почувствовать его кожу на своей, как можно ближе!

Занила зажмурила глаза. Нет, она недооценила себя: пусть оттесненная на задний план, но в ее сознании продолжала жить и другая мысль: это не ее желание! Не может быть ее! Что-то пошло не так!

– Что со мной происходит? – проговорила она, не открывая глаз, словно, если она не будет смотреть на Ледя, ей будет легче справиться с собой. И еще она боялась двинуться, как будто поймала хрупкое равновесие. И пока она сохраняет его, нет, она не сможет отодвинуться, разрывая прикосновение, но ей удастся удержать себя и не рухнуть в его объятия!