Текст книги "Хозяин Стаи"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

– Ну, раз уж мы все равно ждем, Али-Хазир, – усмехнулась Зан, – может, раскроешь мне страшную тайну, кого мне придется убить сегодня?

Зан, рабыня, которую так обожала годрумская публика, всегда обращалась к старшему надсмотрщику только по имени. В первый день их знакомства ей было все равно, ударит он ее за непозволительную для рабыни наглость или нет, убьет или оставит в живых. А когда они встретились в следующий раз, она решила, что уже слишком поздно начинать звать его господином. Впрочем, в присутствии других рабов она все-таки делала это: разрушать авторитет старшего надсмотрщика никогда не входило в ее планы.

– Нет. Ты же знаешь, что не положено, – Али-Хазир качнул головой.

– Для других рабов делают исключения, я уверена.

Если честно, она и сама не понимала, зачем настаивает: не так уж ей и хотелось знать. За три года она привыкла выходить на арену, даже не предполагая, что ждет ее там. Вначале она действительно пыталась разузнать заранее, но потом ей это даже понравилось: она выходила и убивала, и ей не было разницы кого! Но сегодня она снова задала этот вопрос. А Али-Хазир не собирался отвечать:

– Других рабов не зовут «Звон Стали».

Зан прислушалась к реву толпы, раздававшемуся с трибун. Все верно, они уже знали, кто должен выйти на арену следующим, и словно удары огромного барабана, вздымалось и падало в воздух ее имя, выкрикиваемое тысячами голосов:

– Зан! Зан! Зан!

Имя как звон стали...

– За-а-ан!

Имя как звон клинков...

Рабыня отвернулась от решетки, словно так она переставала слышать.

– Мне все равно, как меня называют, что кричат: они – на трибунах. А на арене я всегда одна.

– Я помню, – Али-Хазир кивнул головой. – Ты, твой звереныш и оружие в твоих руках.

– И противник, посмевший выйти на мою арену.

– Сегодня все также. Ничего не изменилось, – они говорили, словно продолжая фразы друг друга.

– Я знаю, – Зан медленно прикрыла глаза, пряча их от ослепительного сияния белого песка на арене. – Поднимай решетку.

Али-Хазир усмехнулся и махнул рукой надсмотрщикам, замершим у ворота. Его лучшая рабыня. Его самая талантливая ученица. Он никогда, с самого первого дня, не пытался сломить ее, изменить характер, потому что дураком он не был! Зачем? Она и так убивает лучше всех!

Зан, как всегда не дожидаясь, пока решетка поднимется до конца, шагнула на арену. Али-Хазир не договорил. На арене – она, живое тепло Кора на плече, привычная тяжесть оружия в руках и безумная свобода, бегущая по жилам!

Адмирал Тайко-Сид и боярин Родослав одновременно оглянулись на ворота, через которые на арену шагнул новый гладиатор. И вместе с ними его заметили и другие зрители, и по трибунам, нарастая, покатился многоголосый восторженный вой: публика приветствовала свою любимицу!

– Ее называют Звон Стали, – улыбаясь, пояснил Тайко-Сид. Он был доволен, что теперь наконец-то сумеет предложить своему гостю достойное зрелище.

– Женщина? – недоверчиво уточнил боярин, вглядываясь в фигуру гладиатора, шагавшего через арену.

– Да. Как тебе?

– Ну, ее оружие сложно оценить, пока оно в ножнах, – Родослав усмехнулся, напоминая адмиралу, на чем остановился их разговор. – Как и самого бойца. Если честно, она выглядит не слишком-то внушительно.

Звон Стали как раз остановилась перед ложами и коротко поклонилась почетным гостям, как того требовал годрумский обычай. Поклон больше походил на кивок, но Тайко-Сид не обратил внимания на непочтительность рабыни, с удовольствием разглядывая ее саму. Кожаный корсет плотно облегал стройную фигуру, больше подчеркивая, чем скрывая, да и пластины доспехов прилегали друг к другу не плотно, выставляя напоказ нежную светлую кожу. Причем именно там, где она больше всего привлекала внимание: на внутренней поверхности бедер и рук, на груди... Длинные светлые распущенные волосы тоже не добавляли внушительности. Родослав прав: меньше всего она напоминала рабыню-гладиатора. Тайко-Сид видел таких: если не знаешь, что перед тобой женщина, от мужика не отличишь! А на личико этой длинноногой красотки адмирал не отказался бы взглянуть! Он уже не раз делал недвусмысленные намеки Али-Хазиру, но старший надсмотрщик предпочитал пока отмалчиваться.

Тайко-Сид мотнул головой, прогоняя ненужные мысли: он-то, в отличие от своего гостя, видел, как эта девчонка умеет драться!

– За последние три года она не проиграла ни одного боя, – произнес он. Боярин Родослав недоверчиво изогнул темную бровь, а Тайко-Сид продолжил. – Последние два месяца ее не выставляли, потому что не могли найти для нее достойного противника. Никто больше не хотел ставить против нее!

– Почему же сейчас она здесь?

Рабыня направилась к противоположному краю арены, чтобы поприветствовать зрителей, собравшихся там, и предоставив мужчинам возможность полюбоваться роскошным пятнистым плащом, струящимся за ее спиной, и оскаленной звериной мордочкой, выглянувшей из-под ее волос.

– Я обеспечил ей достойных противников, – Тайко-Сид улыбнулся, довольный собой. Он ждал, что боярин начнет расспрашивать его, но тот только выжидательно молчал. – Мы ходили к Патийским островам и встретили там местный корабль, – начал рассказывать адмирал. – Всего один корабль. А у меня было двадцать. Мы окружили их и предложили сдаваться. А они не просто отказались, а еще и первыми напали на нас! – он усмехнулся. – Представляешь, у них на борту даже товара особого не было! – пират сделал паузу, предоставляя своему гостю оценить его рассказ. Родослав кивнул, показывая, что слушает. – Они знатно дрались! Я дюжину своих там положил. А когда нам все-таки удалось захватить корабль, оказалось, что это и не купцы вовсе, а какой-то мелкий местный князек со своей дружиной. Он сам остался в живых и предложил мне за себя выкуп. Я уже хотел было согласиться: с его корабля нам никакой добычи взять не удалось. А потом я вспомнил, как он дрался, и об этой рабыне подумал. И решил, что свой выкуп он будет отрабатывать на годрумской арене!

Родослав вдруг рассмеялся:

– А ты хорош, адмирал! Посреди боевого похода думаешь о рабыне-гладиаторше!

Тайко-Сид, ничуть не обидевшись, рассмеялся вместе с ним.

– Зато теперь нас ждет достойное зрелище! Я выбрал самого князька и еще двоих лучших бойцов из его дружины! – он отсмеялся и закончил уже серьезно. – Я пообещал им свободу, если они победят. И я поставил на них.

– А она? – темные глаза боярина в упор посмотрели на пирата.

– Что она? – не понял Тайко-Сид.

– Если твои патийцы победят, они получат свободу, – пояснил Родослав. – А что в случае победы получит она?

– Ничего. Она же рабыня-гладиатор! – Тайко-Сид хотел произнести это с недоумением, но под пристальным взглядом непроглядно черных глаз недоумения не получилось.

– Сколько ты поставил? – поинтересовался боярин.

– Сотню золотых.

– Я ставлю сто пятьдесят. На нее. Если она проиграет – деньги твои. Если выиграет – ты отпустишь ее.

– Но ты ведь даже не видел моих бойцов! – воскликнул Тайко-Сид. Родослав лишь усмехнулся. – Я не понимаю, зачем тебе это нужно?

– Просто я сегодня еще не видел ничего по-настоящему интересного! – боярин протянул руку. Пиратский адмирал задумался на две секунды, а потом пожал ее.

Зан остановилась посреди арены и огляделась по сторонам. От этой, самой центральной точки, трибуны, полные зрителей, были уже довольно далеко. Достаточно далеко, чтобы она могла перестать обращать на них внимания. Зан медленно выдохнула, чувствуя, как хвост Кора щекочет полоску обнаженной кожи на ее предплечье. Она подумала было перейти на другой уровень зрения прямо сейчас, чтобы не тратить на это время потом, посреди боя. С другой стороны, нельзя сказать, что сделать это было так уж долго. За последние годы у нее было достаточно возможностей тренироваться, чтобы сейчас у нее получалось практически без усилий. Да и на своего противника сначала все же лучше посмотреть обычным взглядом. Зан еще раз огляделась по сторонам, гадая, из каких ворот он появится. И когда это произойдет? Ей приходилось прилагать усилия, чтобы просто стоять, по-прежнему спокойно опустив руки вдоль тела, и не вытаскивать норлы-мечи из ножен. Али-Хазир знает, как она не любит ждать!

Решетка на воротах справа от нее начала медленно подниматься вверх. Зан повернулась лицом в ту сторону. Пространство за воротами казалось черным провалом, и ей оставалось только ждать, когда ее противник шагнет на арену. Еще немного!

Она дождалась. Из ворот под лучи ослепительно сияющего солнца шагнул мужчина. Даже с отделявшего их расстояния в сотню аммов Зан смогла оценить, насколько он высокий и широкий в плечах. О таких принято говорить – мощный. И кожаная броня, плотно расшитая металлическими пластинками, только добавляла его фигуре массивности. Он был закован в нее весь – вплоть до латных перчаток, открытой оставалась только голова. Словно специально для того, чтобы зрители могли оценить широкое лицо с выдающимся вперед подбородком и длинные светло-серые волосы, собранные в высокий хвост на затылке. Зан мельком вспомнила, что такую прическу обычно носят патийские воины. Причем только те из них, кто уже успел прославить свое имя каким-либо достойным деянием. Вооружен мужчина был широким длинным мечом, не менее огромным, чем его хозяин.

Нет, Зан, конечно, знала, что Али-Хазир для сегодняшнего боя нашел для нее по-настоящему достойного противника. Но не перестарался ли он?

Вслед за первым мужчиной из ворот вышли еще двое, и только после этого решетка начала медленно опускаться. Зан молча выругалась, помянув Темных Богов. Эти двое ничем не уступали первому: высокие, мощные, закованные в кожано-стальную броню, вооруженные длинными мечами. Каждый из них был в два раза тяжелее Зан. А вместе они, наверное, раз в шесть сильнее!

Что ж. Она привычным движением закинула руки за плечи и вынула из ножен мечи-норлы. Улыбнулась, услышав такой знакомый тихий шорох. Кор на ее плече завозился и воинственно защелкал, скаля острые клыки. Похоже, не одна она думает, что будет интересно! Звон Стали шагнула вперед, навстречу своим противникам.

Испугалась ли она? Она, наверное, испугалась бы, если бы тот, самый первый, мужчина вышел один. Но раз их трое, это будет... Интересно!

А они тоже шли ей навстречу, так и держась небольшим клином: один на острие и двое по бокам и немного сзади. Зан успела отметить, что те двое на вид кажутся немного моложе первого, и их волосы, гораздо более короткие, свободно рассыпаны по плечам. Значит, она все угадала верно: именно первый – главный среди них. Уделим ему немного больше внимания!

Зан поняла, что перешла на бег, только когда леопардовый плащ хлопнул за ее спиной. И мужчина-патиец тоже побежал ей на встречу. За ним бросились и двое других, но они – на пару секунд позже. И этого мгновения оказалось достаточно, чтобы первый вырвался вперед, оставаясь один. Не на много. Но ей много и не было нужно!

Они налетели друг на друга. Два тонких, гибких, казавшихся такими хрупкими клинка столкнулись с тяжелым мечом. Оплели, остановили. Патиец замахнулся сверху вниз безо всяких изысков. Он что, правда, надеялся разрубить ее одним ударом? Зан усмехнулась. Ему ничего не рассказали о ней. Или он просто не поверил, когда увидел ее! Если так ему недолго осталось: дураки на арене годрумского цирка не живут!

А мужчина ударил конечно без изысков, зато вложив в удар всю свою силу да еще и с разбега. Так что, расчет был не так уж и глуп: ни одна девчонка ее комплекции такой удар отразить не смогла бы. Мастерство там или не мастерство. Но отражать его Зан и не собиралась!

Полшага в сторону, влево, поворот вокруг своей оси. А клинки сдвигаются, словно лезвия закрывающихся ножниц. И меч патийца, по-прежнему зажатый между них, просто соскальзывает. Зан довершила разворот, оказавшись к мужчине чуть ли не спиной, и, вложив всю инерцию своего движения, двумя руками толкнула клинок патийца в сторону, со своих. Мужчину повело, утягивая весом собственного клинка, а Зан развела норлы в стороны. Сейчас все еще раз увидят, в чем преимущество парного оружия! Одна половина норлы – в левой руке, осталась блокировать возможный удар патийца, если тому вдруг удастся остановить движение, а правая рука уже привычным движением пальцев переворачивала рукоять в обратный хват. Она толкнула клинок назад над своим плечом, туда, где должно было находиться плечо мужчины, или даже его шея, если повезет. В любом случае, увернуться ему не успеть: он слишком тяжелый для этого!

Клинок прошел над ее плечом, распоров лишь воздух. Патиец увернулся!

Темные Боги! Не должны быть здоровые мужики такими верткими! Не должны, иначе хрупким маленьким рабыням приходится плохо!

Двое других патийцев подбежали к ним одновременно, и Зан повезло, что ударил из них только один. Второй побоялся задеть своего предводителя. Им там понадобится пара секунд, чтобы выйти на позицию, с которой они смогут нападать, не мешаясь друг другу.

Или не понадобится... Зан затылком почувствовала волну воздуха за спиной от стремительно приближающегося меча. Кто же там опять оказался таким быстрым?!

А патиец, что был перед ней, тоже атаковал совсем не просто. Сначала его меч шел почти горизонтально – обычный удар, направленный в шею. Но в последний момент мужчина вдруг резко изменил его траекторию, крутанув запястьем. И клинок обошел ее норлы, выставленные, чтобы блокировать высокий удар, и уже летел вбок и немного вниз. Подлый замах: если не пробьет доспех на животе, распорет незащищенную кожу на бедре.

И лишь доля секунды, чтобы соединить рукояти норлы, щелкнув хитрым замком, и чтобы крутануть получившийся шест, разворачивая перед собой сверкающую мельницу. Чтобы понять по звону металла, что меч патийца отброшен в сторону, натолкнувшись на призрачно плотную защиту.

И нет больше ни секунды, чтобы отразить удар, который сейчас обрушится сзади...

Кор метнулся с плеча. Не издав ни единого звука, как делал это всегда, когда дело доходило до настоящей драки. А Зан уже делала сальто в сторону – просто прыжок через голову, не касаясь руками земли. Уйти с траектории возможного удара. Хотя бы на пару секунд занять такую позицию, чтобы все противники оказались с одной стороны. Они конечно перегруппируются. Они умеют это делать – Зан уже успела понять! Но ей сейчас нужно было хотя бы такое призрачное ускользающее преимущество.

Зан приземлилась на ноги, еще в воздухе развернувшись лицом к своим соперникам, и вновь размыкая норлу на два клинка. Она еще успела заметить, как старший патиец стряхнул со своей руки Кора, когтями и зубами вцепившегося в кожаный доспех. Зверек отлетел в песок под ногами мужчин, но ни один из них даже не подумал добить его. Все они смотрели на Зан и шли к ней, расходясь полукольцом, стремясь окружить ее. Кор гневно защелкал, топорща шерстку на спине: его сочли недостойным противником!

«Ничего, меня они тоже, похоже, недооценивают!»

Зан не стала отступать: эти патийцы слишком хорошо выучены, ей все равно не удастся держать их всех с одной стороны. Она шагнула вперед. Правая рука поднята на уровень плеча, и норла-клинок смотрит вперед и немного вниз. Левая – возле бедра, и клинок направлен в сторону и верх. Защита? Нападение? Все вместе. Стальной смерч!

Мужчина напали на нее одновременно. О да, они были прекрасными воинами! Сильными, быстрыми, тренированными драться как одна команда. Три огромных меча, каждый длиннее, чем ее норлы-клинки. И тяжелее. И, кажется, ничуть не медленнее.

Или все-таки медленнее? Три против двух в ее руках, а она еще жива?

Зрители на трибунах выли от восторга. Разбирали ли они хоть что-нибудь? Могли ли отделить один удар от другого? Серебряная паутина клинков, налетающих друг на друга, сталкивающихся, скользящих лезвиями... Словно их не пять всего – на четверых человек. Их не может быть всего лишь пять! Фигуры мужчин, закованные в плотные доспехи. Высокие, огромные, слишком, невероятно, быстрые... Плотным кольцом. И не могут сомкнуться! Им осталось сделать всего один шаг, но та, что в центре, обжигает сильнее пламени.

За движениями девчонки не уследить. Никто больше не дерется так, как она! Ее клинки плетут немыслимый узор, каждую секунду меняя направление, успевая не только отражать удары трех мужчин, но еще и атаковать, проскальзывая между их мечей, находя щели в казалось бы непробиваемой обороне. Ее тело ни секунду не стоит на месте. Она двигается, перетекая из стойки в стойку. Она отклоняется, пропуская удары над собой, подпрыгивает, перекатывается по песку и вновь поднимается на ноги еще до того, как они успевают понять, что она упала! Плащ мечется за ее спиной, острыми жалящими крыльями взлетают и падают волосы. Губы приоткрыты, но плотная маска мешает разглядеть выражение ее лица. Боится ли она? Понимает ли, что ей пора испугаться? Ей не вырваться из зажавшего кольца. Но и им его пока не сомкнуть!

Толпа на трибунах выла от восторга. Такого боя можно было ждать вечность! Но Зан их не слышала. Клинки в ее руках сверкали смертоносным вихрем. И безумное, сжигающее душу чувство свободы бежало по венам. Здесь и сейчас только она была властна над собой! Свобода решить за себя: убить. Или свобода погибнуть!

Ей не пришлось даже прикрывать глаза – этого ей уже давно не было нужно. В долю секунды мир вокруг выцвел и тут же налился новыми красками, силуэты вокруг расплылись, обрастая цветными тенями. Она привычно шагнула на другой уровень зрения. Отметила сияние вокруг своих противников: бледно-зеленое у двоих младших и ярко желтое у старшего патийца. За прошедшие годы она успела заметить, что именное такое бывает у самых лучших бойцов. Желтое свечение было когда-то у Эзры. Ну, так она танцевала!

Воздух наполнен сияющим перламутром, таким густым, что остается лишь удивляться, как людям удается им дышать! Ярко-рыжее сияющее кружево Кора на самом краю восприятия. Он привычно не лезет под ноги к дерущимся гладиаторам, ожидая сигнала от хозяйки.

«Сейчас!»

Когда-то, чтобы сказать что-нибудь Кору, ей нужно было ловить нити перламутра, плывущие в воздухе, соединяться с ними собственным кружевом и по ним отправлять послание зверенышу. Наверное, впрочем, она и сейчас проделывала все то же самое. Хорошо, что ей уже не требовалось над этим задумываться. Три клинка против двух твоих – серьезный отвлекающий фактор!

Кор метнулся к тому патийцу, на которого она указала. Вначале боя она решила, что сегодня от зверька особой пользы не будет: плотные кожаные доспехи ему не прогрызть. Но сейчас все изменилось: минуту назад ее клинок достал ногу мужчины. Всего лишь царапина – тот даже скорости не замедлил. Но как раз то, что нужно для Кора!

Мужчина взвыл и сбился с атаки, когда тонкие и очень острые зубы рванули рану, выдирая из нее кусок плоти. Он попытался стряхнуть с себя звереныша, мигом забыв о своей основной противнице. Зан бы сейчас развернуться и одним ударом добить его. Но двое других патийцев были выучены действительно хорошо: ни один из них не прервал свою атаку, не бросился на помощь другу, даже не взглянул в его сторону! Но Зан не зря переходила на этот уровень зрения. Сейчас они увидят еще один фокус. Из ее любимых.

Раньше у нее такое получалось только с неразумными животными. Но три года боев – достаточное время для тренировок!

Кор рвал рану на ноге патийца. Тот вопил, пытаясь сбросить его с себя. Ему бы один раз махнуть мечом по крошечному меховому тельцу, но мужчина не делал этого, очевидно не слишком-то надеясь не попасть по собственной ноге. Зан все-таки пришлось ухватиться сознанием за взвешенные в воздухе нити перламутра и по ним потянуться к мужчине. Его сознание полыхало болью, его нога, которую рвали острые зубы, превратилась для него в центр мироздания. Голубое сияние, ровное почти над всем его остальным телом, вокруг ноги светилось грязными серовато-синими всполохами. Главное – помнить, что это только его боль. Зачерпнуть ее. Не нужно ничего представлять: ни рук, сложенных ковшиком, ни густой жидкости, которую можно было бы почувствовать на ощупь. Просто вот есть боль, вот она перетекает по воздушным кружевам перламутра. Немного усилия, и Зан кидает ее на другого патийца, на одного из тех, что еще нападает на нее.

Мужчина вскрикивает от боли. И от неожиданности выпускает меч из самих собой разжавшихся пальцев. Зан специально не прицеливалась. Так уж получилось, что ее удар пришелся по его правой руке! Рабыня упала вниз, пропуская чей-то меч над собой, и кувырком перекатилась под ноги мужчины. Не подымаясь, прямо с земли двумя мечами сразу крест-накрест полоснула по его ноге. Стальные пластинки доспехов, толстая кожа штанов, человеческая плоть, кость, хрустнувшая под клинками... Кровь горячей волной плеснувшая на Зан. Она по-кошачьи фыркнула и мотнула головой, стряхивая с волос густые темные капли, и одним плавным движением перетекла на ноги.

А мужчина вопил, уже как-то совсем по-другому, захлебываясь собственным криком. Он упал на землю. И его нога тоже упала. Раньше него. Отдельно. Его бывшая нога. Зан знала, что большинство ее коллег-гладиаторов на этом посчитали бы свою работу выполненной и оставили противника в покое: повезет и дотянет до конца боя – зрители, может быть, решат его не добивать. Он, конечно, останется калекой, но ведь выживет! Но еще Зан знала, что сама, оказавшись на его месте, предпочла бы, чтобы ее добили прямо сейчас.

Она шагнула к мужчине и с размаху вертикально опустила клинок в его грудь. Он прошел между стальных пластинок, между ребер и так же легко вышел назад, взметнув новый фонтанчик крови.

Крик, раздавшийся за ее спиной, заставил Зан обернуться. На этот раз в крике не было боли, а бы... Гнев? Патиец, тот, кого она определила как старшего из трех, несся на нее, подняв меч в замахе. Он хотел помешать ей добить того раба? Он ненавидел ее сейчас потому, что не успел? Кажется, их драка переставала быть просто представлением для толпы на трибунах!

Зан подумала, что не знает больше ни одного гладиатора, который на его месте пытался бы помешать ей добить другого раба, даже дравшегося на одной стороне с ним. Зан смотрела в широко распахнутые глаза мужчины и почему-то думала: это не оттого, что теперь их оставалось лишь двое против нее.

Мужчина налетел, она перетекла в сторону, косым замахом отбив его меч. Это у нее всегда получалось лучше всего – неожиданными движениями уходить из-под ударов, сбивая противников с толку. Но, похоже, сегодня ей этого не позволят.

И еще, против нее их снова было двое.

Второму патийцу наконец-то удалось отбиться от Кора. Звереныш отлетел в песок и, развернувшись еще в полете, ничуть не хуже чем это умела делать его хозяйка, приземлился на лапы и хотел снова кинуться на своего врага. Зан остановила его. Он сделал уже достаточно, а она теперь справиться и сама. С двумя – справится!

Клинки столкнулись с пронзительным звоном. «Звон Стали» – это, кажется, кричит толпа ни трибунах? «Что ж. Надеюсь, им нравится!»

А Зан не собиралась больше позволять втягивать себя в это бесконечное фехтование. Она шагнула назад, отступив от первого патийца, и развернулась лицом ко второму. Тот несся на нее. Меч в двуручном хвате поднят над головой. Отличный получится удар, когда он его завершит. Если завершит, потому что прямо сейчас он полностью открылся. Он, конечно, не ожидал, что она развернется к нему, что шагнет навстречу... Отличный у него получится удар – ей не устоять. А значит он не должен его завершить. И он так раскрылся! Только вот он еще слишком далеко, ей не дотянуться. А когда он окажется ближе, его удар уже будет завершен...

Руки, не дожидаясь приказания разума, начали действовать сами. Соединить клинки вместе, щелкнуть хитрым замком в рукояти... Норла, конечно, не обычный шест – ее не перехватишь за один конец. Но рукоять, собранная из двух, становится длиннее на целых полтора тефаха. Всего на полтора тефаха... И если взяться за нее вот так, совсем вплотную к лезвию, и толкнуть другим лезвием вперед, как толкают шест или копье...

Все верно, этих полутора тефахов оказалось достаточно.

Патиец повалился на песок, пытаясь зажать руками распоротый живот.

Но еще один, самый главный, самый опасный из них, по-прежнему оставался на ногах. И он был сзади.

И снова, как в самом начале боя, ощущение приближающегося удара за спиной. И даже Кора нет, чтобы зубами и когтями повиснуть на руке с мечом, отводя удар от неуспевающей развернуться хозяйки.

Зан перекинула норлу в левую руку, крутанула ее вокруг запястья и одновременно шагнула назад. За весь бой она не делала еще ничего более опасного: она могла просто налететь на несущийся навстречу меч! Но если не сделать этого, не сбить противника с рассчитанного им удара, у него останется слишком много времени, чтобы подумать, чтобы изменить траекторию... Для обычного человека скорректировать траекторию в процессе удара, конечно, было бы невозможно, но этот-то обычным не был! Зан уже успела выяснить.

А ее собственная рука уже закидывает норлу за плечо, положив ее на спину... Поперек обрушившегося меча. Сталь по стали...

Боль была такая, что Зан показалось: патиец ее все-таки достал.

Ее отбросило вперед на песок. Она упала и заставила себя, не останавливаясь откатиться еще дальше. Только потом поднялась на четвереньки, вскинув норлу над головой, готовая отразить любой удар, с какой бы стороны он ни пришел.

Хотя, если она по-прежнему может двигаться, значит не все так плохо...

Патиец шел к ней. Его меч был опущен в землю. Он больше не хотел с ней драться. Просто убить.

А Зан вдруг поняла: если бы она оказалась слабой добычей, если бы в самом начале боя позволила себя ранить, сдалась – они не стали бы ее убивать. Эти мужчины шли на арену, чтобы показать зрителям красивый спектакль. Они действительно не знали, кого выпустят против них!

Зан взвилась вверх, даже не потрудившись сначала встать на ноги, оттолкнувшись норлой от земли. Она, конечно, не шест – слишком острая, кончик клинка успел уйти в песок. Но Зан уже летела, вперед и вверх, прямо над головой патийца. Тело извернулось под немыслимым углом, правая рука вцепилась в длинные светло-серые волосы, собранные в высокий хвост, а левая привычным движением крутанула норлу вокруг запястья, почти не заметив встретившегося сопротивления.

Зан приземлилась, немного согнув ноги в коленях, гася удар. Перекосившийся плащ хлопнул ее по спине, и она откинула его за плечо. Все-таки не слишком-то это удобная штука, когда приходится кувыркаться через голову. И не только через свою.

Тело слева от нее грузно рухнуло на песок, заливая его темной кровью. Зан перевела взгляд на то, что держала в правой руке – голова патийца. Длинные светло-серые волосы, собранные в хвост, глаза открыты и смотрят куда-то в песок...

И никто больше не нападает. Некому. И арена вдруг снова кажется совершенно, абсолютно, нереально пустой...

Зан зажмурилась, выталкивая себя на первый уровень зрения. Это о чем-то говорило, если ей приходилось прикладывать для этого такие ощутимые усилия. Она вскинула над головой левую руку с норлой и правую тоже подняла повыше: ей же еще нужно поприветствовать толпу на трибунах, скандирующую ее имя.

Зан повернулась к ложам почетных гостей. На перилах центральной, самой роскошной из них, был вывешен белый флаг.

Зан с недоумением покосилась на голову патийца в своей руке, перевела взгляд на тела двух других гладиаторов, тоже не подававших признаков жизни. Кого они собираются помиловать?

Как раньше на трибунах поднимался гул, также сейчас по ним волной раскатилась тишина. Словно толпа тоже не могла осознать, что происходит!

А на перилах той самой ложи рядом с первым флагом появился второй. И тоже белый.

Зан смотрела, не в силах оторвать взгляд. Она слышала когда-то давно об этой традиции: если белый флаг показывали гладиатору, выигравшему бой, это значит, ему дарили свободу!

Они не могли бы дать ей больше, даже если бы подарили жизнь!

Трибуны взорвались восторженным ревом. Зан смотрела, как один за другим люди вскакивали со своих мест, размахивая над головой белыми платками. Она медленно опустила норлу к земле, словно только сейчас понимая, что ей больше не с кем драться, и разжала пальцы на правой руке, выпуская из них свой, уже не нужный трофей.

Трибуны вопили и орали, и размахивали платками, сразу побелев, словно оказавшись присыпанными снегом. Самым белым снегом самого первого дня зимы...

Когтистые лапки уцепились за плащ, и Кор привычной теплой тяжестью забрался по нему и уселся на своем привычном месте у нее на плече, напомнив, что она еще умеет дышать!

Она, Кор, оружие в ее руках и свобода, бегущая по венам!..

Зан повернулась и пошла прочь с арены. Как можно дальше от годрумского цирка.

Глава 2. Свободна

На сборы ушло меньше получаса. Никто не торопил ее и не выгонял. Она сама больше не могла находиться здесь, словно все восемь лет рабства вдруг свернулись в тугую пружину и распрямились, не давая ей больше оставаться на месте. Она должна уйти из цирка. Сегодня. Сейчас. Просто потому, что она свободна из него уйти! Ни разу за все три года, проведенные в цирке, она не испытывала такого острого всепоглощающего желания. Может быть, потому, что просто не позволяла себе задуматься?

Оказалось, что собирать особо и нечего. Какое имущество может быть у рабыни? Она переоделась, сменив костюм для выступлений на обычное платье из легкого шелка. Еще одну смену одежды завязала в узелок. Вот, пожалуй, и все. Доспехи придется оставить – они не принадлежат ей. Также как и леопардовый плащ. Но Зан не жалела. Если честно, она сейчас все, что угодно оставила, лишь бы уйти отсюда прямо сейчас, больше не задерживаясь! Хорошо, что норлу не придется бросать. Бойцы такого уровня, как Зан, за каждый выигранный бой получали немного денег – часть от ставок, делавшихся на них. Сумма, конечно, смешная. Но от боя к бою, если не тратить, скопить можно было достаточно. Именно на такие деньги она в свое время и приобрела свое оружие – прекрасную тонкую норлу. Зан привычным движением закинула ножны за спину, застегнув ремни на груди. Рукояти клинков, казавшиеся из-за плеч, конечно, не слишком-то сочетались с платьем. Зато с ними сочетался Кор, уже взобравшийся ей на руки. Он тоже больше не хотел ждать.

Зан оглядела свою комнату глубоко под трибунами годрумского цирка, в которой провела последние три года, равнодушно скользнула взглядом по куче вещей, оставленных ею валяться на полу, и закрыла за собой дверь. Ей еще нужно зайти к Али-Хазиру – он должен снять с нее ошейник.

От ее бывшей комнаты до покоев старшего надсмотрщика идти было не так уж далеко, особенно если разбираться во всех хитросплетениях коридоров годрумского цирка. А их Зан за прошедшие годы успела выучить наизусть. Она и собиралась дойти за каких-нибудь пару минут. Она просто не учла, что весть о ее освобождении уже успела прогреметь по всему цирку. И чуть ли не каждый из рабов, который считал себя ее знакомым, теперь спешил подойти к ней, поздравить, прикоснуться, словно она была каким-то талисманом! Зан и в обычные-то дни не была особо общительной, а уж сегодня!.. Она чувствовала, как надетая на лицо улыбка медленно превращается в оскал, а руки сами собой тянутся к клинкам, висящим за спиной. Эти люди тратят ее время! Как они смеют, ведь ей осталось только уйти!