Текст книги "Лавка Люсиль: зелья и пророчества (СИ)"

Автор книги: Ольга Хе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Эпилог. Девиз и будущее

Защита прошла не как битва – как сбор урожая. На столе – аккуратные стопки: «введение», «методы», «результаты», «ограничения», «приложения». На экране – линии, не «рисунки» – графики. Я говорила кратко, как учил Эйзенбранд: «оператор – переменная; дыхание – протокол; фаза – метрика». Ина – рядом, острым взглядом удерживала зал. Кранц молча делал пометки, а потом, когда я вывела «обучаемость» операторов на десяти людях и снижение межсерийной вариативности на тридцать один процент, просто поставил точку.

– Работает, – сказал он. – С поправками на «мало» и «коротко». В печать – два текста. В курс – протокол. К экзаменам – «сухой ноль». Воздержитесь от поэзии.

Я воздержалась. На титуле, там, где когда‑то трепыхалось «симбиотическая», теперь стояло «Функциональная связность…». Холод – не враг. Он позволяет видеть. В заключении я всё же оставила себе одну строку – как обещал призрак: «Рабочий образ: оператор и состав – системы, образующие устойчивую связность; образ – для педагогики». И – призналась в нём честно, а не прятала за словами.

После – не аплодисменты. Ровные рукопожатия, графики, подпись декана. Оскар Эммерих снял очки и сказал своим спокойным голосом:

– Вы не только сделали работу – вы построили мост. Дальше – ходите по нему аккуратно. Не геройствуйте – живите.

Это было лучше любых речей.

Дом на углу Соляной и Якорной уже дышал нами. Утром табличка «В оранжерее не лгут» чуть косилась, как ребёнок, только что научившийся стоять. Эмиль – теперь «штатный мастер», с печатью и правом росписи – вёл «переднюю» так, как будто здесь всегда была его сцена. Доска «зелёная/синяя/жёлтая» жила своим ритмом; «субботы» – «сухой ноль для всех» – собирали соседи, студентов, да и пару скептиков с Пруффа. «Тени» у двери научились тихо хмыкать, когда рядом кто‑то врал себе, и совсем перестали вмешиваться, когда видели, как Блик слегка запутывает чужую ногу на пороге, не давая пройти с ножом в словах.

Семья – не ушла и не явилась «комиссией». Мать пришла одна – без герба, как женщина, а не как Дом. Она принесла медный котёл Элары – наш, семейный – не как «договор», как признание: «ты – не проект, ты – человек». Мы не мирились – это слово слишком громкое для того, что произошло. Мы перестали тянуть нитку в разные стороны. Она сказала «горжусь» – не по‑светски, по‑человечески. Я сказала: «я – не буду прикрываться гербом» – и мы обе это выдержали.

Валерьян… Мы так и не придумали для него слово, которое было бы точным и простым. «Партнёр» – ближе всего. «Союзник» – точен. «Нить» – правильнее. Мы не в клетке друг у друга. Между нами – крючок у таблички, на котором висит тонкая медная жилка. Он повесил её сам – и оставил. Он приходит без протокола – и уходит без