Текст книги "Гильдия"

Автор книги: Ольга Голотвина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 84 страниц)

В подвале и без того было холодно, а тут и вовсе повеяло Вьюжным месяцем. Похитители не глядели друг на друга. Наконец женщина сухо уточнила:

– Ты утверждаешь, что не читал рукопись?

– На кой бы мне ее читать, – обиделся Дайру, – если я ее наизусть знаю?

– А Фолиант говорит, что мальчишка врет! – сообщил долговязый разбойник.

– Может, и врет, – протянула Лейтиса. – Надо бы построже его расспросить…

– Расспросим, – кивнул атаман и сочувственно обратился к пленнику. – Сынок, тебе лучше уж рассказать правду. Сразу, самому. Ты не представляешь себе, что можно сделать с человеком при помощи обычной свечки и ножа.

Эта фраза не обрушилась на Дайру внезапной грозой. Он ждал ее с того момента, как эти мерзавцы с ним заговорили. Вся предыдущая беседа была попыткой тянуть время, а заодно прощупать противников. Но глупо было ожидать, что ему поверят на слово. А хуже всего то, что после пытки, скажет он правду или нет, его убьют.

Убьют? Ха! Так он это и позволит!

Была у Дайру одна идея – лихая, ненадежная, почти самоубийственная. Но что ему было терять? Он не рвался выяснять, что можно сделать с человеком при помощи свечки и ножа.

Парень подался вперед и заговорил быстро и отчаянно, срываясь на крик:

– Правду, да? А вы про правду и не спрашиваете! Несете чушь про рукопись… ну, сгорела и сгорела, чего уж теперь!.. Думаете, не понимаю, за чем вы охотитесь сейчас? Ну, получили свое, поздравляю! Так сказали бы напрямик: «Дайру, покажи, как с этой колдовской штуковиной надо обращаться!» Думаете, я не понимаю, что это такое, когда любую твою беду словно водою уносит? Я хотел сам… для себя… эх, да что уж теперь! Не везет мне на магию. Видать, не по рылу мне она… – И замолчал – бледный, с отчаянием на лице.

Похитители ошеломленно переглянулись.

– У тебя есть волшебная вещь? – Атаман перевел взгляд с бархатного мешочка на колокольчик в виде змеиной головки. – Она избавляет от бед?

– А вы не знали? – ахнул Дайру, выпучив глаза и стараясь выглядеть как можно глупее. Затем «взял себя в руки» и принялся торговаться. – А вы отпустите меня, если покажу, как этой штукой пользоваться?

– Отпустить-то можно, – промурлыкала женщина. – Если дело того стоит… Эта вещь исполняет желания?

– Не совсем. Если пожелаешь гору золота… или там королем стать… это – нет. А вот если человек болен… или в тюрьму попал… или другое какое горе…

– Понятно, – с законным недоверием хмыкнул главарь. – А что ж ты в ошейнике ходишь, раз у тебя такая штука имеется?

– И где ты ее взя-ал? – встрял бородач.

– Взял ясно где. У Шенги. Учитель по сей день думает, что потерял ее в Подгорном Мире. А что не пользовался… Учитель говорит, что эта вещь за один раз уносит одну беду. А потом надо ждать, когда она снова силы наберет. Может – месяц, может – год. Вот я, дурак, и тянул. Думал, может, испытания пройду без всякого колдовства, тогда позвоню, чтоб от ошейника избавиться.

– «Позвоню»? – поймал главарь парнишку на обмолвке. – Значит, ты говоришь об этом колокольчике? Но у него нет язычка!

– Ничего, я объясню, как надо звонить… а вы меня отпустите?

– Отпустим, – с честным видом пообещал атаман. – Но ты понимаешь, что твои слова надо проверить? И что, пока идет проверка, к твоему горлу будет приставлен нож?

Дайру беспомощно вздохнул и кивнул.

– Беду унести, да? – спросила женщина негромко. – А сочтет ли волшебный колокольчик бедой, если в теле живут две души? Такая ли это беда?

Все призадумались, даже Дайру, который начал разбираться в положении дел.

– Беда, – сказал наконец атаман. – Настоящая беда. Вот мы с Ураганом вроде ладим, а все равно боюсь, что он во мне освоится, приживется – да меня же и вытеснит. Припомните, каково нам было, когда «соседи» нашими телами управляли!

Долговязый парень грязно выругался. Женщина побледнела.

– Ладно, – решился атаман. – Сейчас кто-нибудь постоит с ножом возле мальчишки, чтоб чего неправильно не брякнул. А я рискну попробовать…

– Ты? – перебил главаря долговязый парень. – А почему это ты? Мы с Фолиантом должны ждать, пока эта штука сил наберется. А может, Фолианту ждать надоест, он и решит забрать то тело, что поближе. Мое, стало быть…

– Ух, какой ты бываешь разговорчивый… – негромко, с угрозой отозвался вожак.

– Вообще-то я надеялась, что вы уступите первое место даме, – встряла их подруга.

Ответом были две руки, дружно вскинутые в непристойном жесте.

– А вы втроем попробуйте, – подсказал Дайру. Негромко подсказал, но его услышали.

– Думаешь, так можно? – усомнился главарь.

– Не думаю, а знаю, – нахально соврал ученик Подгорного Охотника. – Помню, шли мы сквозь Тройную Пещеру. Огонь проскочили, над горячей смолой на веревках перебрались, Золотой Гадючник на цыпочках прошли. Нитха спрашивает: «А что будем делать, если тролли перекрыли вход?» А Шенги отвечает: «Достанем колокольчик, возьмемся вчетвером за рукоятку – и прощай, наша общая беда!»

Некоторое время царило молчание. Наконец атаман тяжело сказал:

– Ты, гаденыш, понимать должен, что за обман отвечаешь жизнью.

– А я-то надеялся, что меня за вранье медовыми лепешками накормят! – огрызнулся Дайру.

Не обращая внимания на дерзость пленника, главарь приказал:

– Красавчик, возьми нож, встань рядом с мальчишкой.

– Почему я-а? – капризно пропел светлобородый Красавчик. – Пускай Лейти-иса или Недоме-ерок! Я то-оже хочу, чтоб жела-ание!

– Дурак, объяснил атаман, – у нас троих беда общая. А у тебя если и есть беда, так та, что ты рыжую певичку на сеновал затащить не успел.

Смирившийся Красавчик достал из-за пояса нож, подошел к пленнику.

Трое его сообщников некоторое время мерялись подозрительными взглядами. Дайру про себя усмехнулся при мысли о глубоком и скрытом, словно река подо льдом, недоверии в их душах.

– Говори! – бросил пленнику атаман.

Дайру объяснил, как извлечь язык колокольчика.

Едва в пасти бронзовой змеи закачался шарик на спиральном жале, как поверх ручищи атамана, сжимающей медово-коричневую рукоятку, легли еще две руки.

– Ну? – спросил главарь отрывисто. – Звонить?

– Давай! – азартно скомандовал Дайру – и почувствовал на горле холод стального лезвия.

* * *

Звук, чистый и гулкий, прокатился по всему подвалу, отразился от высоких стен и вернулся, чтобы застыть коконом вокруг троих разбойников.

И послышался голос – холодный, презрительный, высокомерно-ленивый. Он ронял слова, будто не вслушиваясь в их смысл:

– Я пришел, чтобы забрать твою беду. Назови ее…

И вдруг голос дрогнул, оборвался. А когда зазвучал вновь, в нем слышны были уже вполне человеческие нотки. Изумление в нем читалось, гнев, но и невольное восхищение чужой дерзостью:

– Шестеро? Вас шестеро?! Такого со мною еще никто себе не позволял. Воистину, всему есть границы, кроме наглости людской!

Если Шершень и содрогнулся в душе, внешне он этого не показал. Если уж говоришь с демоном – страха не выдавай!

– Не знаю, с кем беседу веду, – ответил он твердо, – но неужели ты так слаб, что не сможешь помочь всем нам?

– Не тебе говорить мне о слабости, – уведомил голос. – Трое из вас уже назвали свою беду – она у них одинакова.

– А может, – негромко сказала Лейтиса, глядя в лицо Шершню, – раз «соседи» так и так уберутся, мы на что-нибудь другое пожалуемся? Ну чтоб случай не терять…

– Молчи, дура, – оборвал ее атаман. – Откуда ты знаешь, о чем просили эти шельмы? Может, Лейтиса жалуется, что не может заполучить целиком твое тело? Вроде она к нему привыкла, а?

Лейтиса, и без того бледная, позеленела, задохнулась. А Недомерок тихо и горячо поддержал главаря:

– Шибко умная ты у нас!

– Назови свою беду, – голос явно терял терпение, – и я заберу ее. Иначе я заберу тебя.

Тянуть было нельзя.

– Моя беда в том, – четко произнес атаман, – что в моем теле поселилась душа мага Урагана и…

Шершень хотел было сказать: «…и я не могу от него избавиться». Но вспомнил долгие беседы с отважным и опытным (хотя и подловатым) чародеем. Вспомнил, что не раз находил в себе много общего с ним. Вспомнил, что они стали добрыми приятелями, почти друзьями.

И после крохотной заминки закончил фразу:

– …И я не могу переселить его в другое тело.

За атаманом заговорила Лейтиса, потом – Недомерок. Оба повторили фразу главаря дословно, заменив только имена «соседей».

– Я понял, – размеренно и ровно отозвался голос. – Я заберу вашу беду. И вдруг добавил с живыми, очень ядовитыми интонациями: – А когда решите вызвать меня еще раз – не собирайтесь для этого целой армией!

И лопнул кокон тишины. Разом вернулись чириканье воробьев за окном и легкий посвист ветра в прутьях сломанной решетки.

И сразу же по натянутым нервам ударил крик из-за двери. Не крик – дурной, отчаянный рев!

Шершень выронил колокольчик на опустевшую котомку пленника и вскочил. Вскочили и его дружки, обернулись к двери.

А оттуда неслось нечто несусветное: крики, вопли, рыдания, хлопанье крыльев…

За дверью Шершень и его команда обнаружили дикое и нелепое зрелище.

Горбатый, скрюченный калека валялся по полу, стучал по каменным плитам пола единственной послушной рукой и вперемежку с черной бранью выталкивал из горла что-то бессвязное:

– Сорок шесть сражений… поединков и не упомню… великий мастер меча… воин… воин… и этот огрызок вместо тела… ах, пропади оно все в Бездну… зачем, зачем?..

По лицу Рябого текли слезы. Он разглядывал свои руки с короткими пальцами и причитал, срываясь на визг и очень по-бабьи:

– Ой, ну сделайте же что-нибудь!.. Ой, так же нельзя! Ой, да что же с моей красотой случилось? Меня же любили короли… плащи мне под ножки швыряли, чтоб мне в грязь не ступить! Тело мое… ради него мужчинам было – хоть убить, хоть умереть. А теперь – эта рябая морда?! Ой, да что же вы стоите, сделайте же хоть что-нибудь!..

Попугай, который до этого исходил пронзительными криками и метался на своих подрезанных крыльях от стены к стене, вдруг сел на пол, повернул увенчанную хохолком голову к Рябому и проорал:

– Дур-ра! Истер-ричка! Р-рябая мор-рда ей нехор-роша! Тебя бы в пер-рья нар-рядить, др-рянь! Я пр-рославленный мудр-рец и чар-родей! От моего гнева цар-рства содр-рогались! А меня – в эту твар-рь?!

До оцепеневшего Шершня начало доходить, что же именно произошло. На всякий случай он послал в свою душу мысленный оклик, но ответа не получил.

Рядом сполз по стене Недомерок. Разбойника тряс истерический хохот. Парень пытался что-то сказать, указывая пальцем на попугая, но лишь с четвертой попытки смог выдавить из себя:

– Шибко умный потому что!..

* * *

Ни Дайру, ни Красавчик не слышали разговора разбойников с демоном, таящимся в колокольчике. Они видели, как три руки легли на рукоятку из «ведьмина меда», как метнулась в воздухе бронзовая змеиная головка – но не раздалось ни звука.

Зато из-за двери грянули безумные крики.

Дайру испугался не криков, а того, что Красавчик полоснет его ножом по горлу.

– Ой, к вам кто-то ломится! – быстро проговорил юноша.

Эти слова заставили Красавчика напряженно дернуться к двери. Теперь он именно оттуда ждал опасности, на миг забыв о пленнике.

Воспользовавшись этим, Дайру нырком ушел из-под ножа, метнулся в сторону.

Опомнившись, Недомерок кинулся следом, но запутался ногами в коричневом плаще с зеленой заплаткой. Да так запутался, что с маху растянулся на каменном полу.

Дайру не упустил удачного мгновения. Быстро нагнулся, подобрал оброненный врагом нож, прыгнул на спину барахтающемуся Красавчику и крепко стукнул его рукоятью ножа по башке повыше уха, как учил Нургидан. Разбойник дернулся и затих.

Юноша бросился к двери – ура, на его стороне есть засов! – и захлопнул ее.

Никто из разбойников не заметил закрывшейся двери. Не до того им было.

Даже Дайру, хоть ему и надо было спасать свою шкуру, задержался, слушая сквозь щели в досках вопли, стенания и хлопанье крыльев. На лице юноши заиграла злорадная улыбка: он сообразил, что произошло. Но тут же улыбка исчезла, по спине пробежал холод: Дайру понял, что один из призраков мог вселиться в его тело. Хотя, может быть, демону показалось скучным дать мертвому чародею молодое, здоровое тело – и он придумал кое-что позабавнее?

Но оценить юмор демона можно и потом, а сейчас надо уносить ноги из этого неприятного места!

Дайру подхватил свой боевой пояс, валявшийся в углу. Глянул на Красавчика: не надо ли ему добавить? Но разбойник лежал тихо, и Дайру надел пояс.

Взгляд на окно: эх, высоко! Попробовать накинуть что-нибудь на обломок решетки? Но что? Веревка, как назло, осталась в Подгорном Мире, когда пришлось спускаться с кручи. Котомку забросить? У нее короткая лямка…

В отчаянии Дайру дернул плащ, все еще обвивающий ноги разбойника, и, встав под окном, хлестко швырнул вверх тяжелое коричневое сукно: авось хоть краешком да зацепится за торчащий ржавый прут!..

Краешком? Ха! Плащ аккуратно наделся на прут капюшоном – ну прямо на заказ!

Дайру возликовал. Подхватил свою котомку, швырнул туда колокольчик и бархатный мешочек, что подарила Вианни. Повесил котомку на локоть, чтобы меньше мешала. Ухватился за суконную полу, подергал – надежно держится! – и сноровисто вскарабкался наверх.

За дверью сообразили: что-то неладно! На хлипкие доски обрушились удары, засов затрещал.

Но Дайру был уже наверху. Выкинул через решетку котомку, выбрался сам (окно было невысоко над землей), вытащил плащ, огляделся. Он стоял в чистом маленьком дворике, каких в городе много: каменная стена дома, высокий забор, поленница, сарайчик.

Из сарайчика вышел мужчина с миской яблок. Должно быть, это был хозяин дома: спокойно вышел он за порог, привычно прикрыл за собой дверь.

Впрочем, спокойствие продержалось ровно до того мгновения, как он поднял глаза и увидел Дайру.

Миска полетела наземь, яблоки раскатились, а хозяин дома ринулся к непрошеному гостю. По лицу было видно, что он не собирается пригласить незнакомого парнишку к столу и угостить чем-нибудь вкусненьким. С такой рожей и с таким взглядом – убивают.

Дайру, как ошпаренный кот, одним махом взлетел на поленницу у забора. Рванул веревку, которой были увязаны дрова. Удар каблуком – и поленья волной хлынули навстречу хозяину. А парень, не теряя времени, сиганул через забор в узкий, почти пустой переулок…

Вот именно, «почти»! Две женщины с визгом шарахнулись от незнакомца, обрушившегося на них с небес, закричали, кинулись прочь. А страшный незнакомец во все лопатки припустил в другую сторону.

Но бежал он только до поворота. Там, где переулок выходил на шумную Караванную улицу, Дайру остановился. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь заорал: «Держи вора!»

Быстро оглянувшись – нет ли погони? – Дайру встряхнул плащ, накинул на плечи, прикрыв разодранную на плече рубаху. Наскоро пригладил растрепанные волосы. Надо бы почистить штаны, запачкавшиеся на коленях, но на это выдержки уже не хватило.

И вот по Караванной улице ровным быстрым шагом двинулся путник, один из многих. Свернул на Шорную улицу, оттуда – в переулок Черного Петуха… и лишь тогда окончательно убедился, что его никто не преследует.

* * *

– Уходить надо! – хмуро принял решение Шершень. – Гаденыш либо страже набренчит, либо свою Гильдию против нас поднимет. Вообще уходить, из Аргосмира.

Никто не возразил атаману.

Трое призраков, которые обрели тела, уже перестали орать. Благодарить за это следовало Лейтису. Именно она окатила бьющихся в истерике Урагана и Орхидею водой из стоящего в углу ведра, а на обезумевшего попугая свирепо гаркнула: «Ощиплю и зажарю!»

А когда бывшие привидения узнали, что пленник сбежал, они окончательно взяли себя в руки. Все-таки они были людьми бывалыми и понимали, что не время голосить и перечислять свои невзгоды, когда надвигается опасность. А потому дружно перебрались из гостеприимного дома, хозяин которого охотно сдавал свой подвал сомнительным личностям, на маленький постоялый двор улицы за две отсюда, где сняли комнату на сутки.

– Уходить надо, – сиплым голосом согласился с Шершнем Ураган. – А вот надо ли из Аргосмира удирать – не уверен. С этим гильдейским пареньком определенно есть о чем потолковать. Он утащил колокольчик. Надо бы эту вещицу вернуть и еще раз попросить демона, чтобы нашу беду унес.

– Он тебе первый раз ма-ало беду уне-ес? – удивился Красавчик, потирая над ухом шишку размером с голубиное яйцо.

– Незачем нам опять с этой мерзостью связываться! – кивнула чародейка, вселившаяся в тело Рябого.

Лейтиса не удержалась:

– А тебе-то, подруга, что на колокольчик жаловаться? Тело как тело, не хуже прочих. Только прозвище другое подбери. Не Орхидея, а Нарцисс, Пион или Тюльпанчик… Зато любовную игру теперь узнаешь с другой стороны. Столько новых ощущений…

Ураган хохотнул, представив себе рябого толстяка, который именует себя Тюльпанчиком. А толстячок по-бабьи взвизгнул и, растопырив пальцы, ринулся на Лейтису с явным намерением выцарапать ей глаза.

На пути разъяренной Орхидеи встал Недомерок, сильным толчком отправил драчунью в дальний угол. Лейтиса, конечно, ехидна бессовестная, но – своя. И нечего всяким чужакам на нее бросаться!

– Не трепыхайся, дура! – хладнокровно сказал Ураган. Он не глядел на старую соратницу в мужском обличье. Больше его занимали пальцы собственной левой руки. Он старался согнуть и разогнуть их, один за другим, пытаясь понять, до каких пределов подчиняется ему искалеченная кисть.

– Он меня ударил! – обвиняюще указала Орхидея на Недомерка.

– И правильно сделал, – отозвался Ураган. – А ты чего хотела? Раньше красивой стерве все сходило с рук. А теперь ты мужчина. И бить тебя, если что, будут по-мужски. Мой тебе совет: учись драться.

Орхидея всхлипнула.

– И еще, – продолжил тот, кто некогда был великим воином и чародеем, а теперь стал скрюченным калекой, – Лейтиса права. Может, потом мы что-то придумаем, но сейчас надо осваиваться с тем, что есть. Ты теперь мужчина, вот и учись быть мужчиной. Для начала прекрати вспоминать, как ты спала с королями. И возьми себе, в самом деле, новое прозвище!

Орхидея подумала.

– Попробую, – сказала она с неохотой. – Только имейте в виду: если кто назовет меня Рябым, я… это… в глаз дам!

– Ну, хоть что-то… – вздохнул Ураган и обернулся к Шершню. – Я согласен, что Аргосмир придется оставить. Но – на время. А потом вернемся. Если не все семеро, то мы втроем уж точно. И еще поговорим со змеенышем, который от нас уполз. Не верю, что он не читал рукопись.

– Дайр-ру вр-рет! – поддержал его Фолиант.

– А если правду говорит? – усмехнулась Лейтиса. – Если ничего не знает?

– Тогда остается колокольчик-змейка, – вздохнул горбун.

– Мало ты от этой штуки натерпелся! – ахнула Лейтиса.

– Я тоже сначала так подумал. – Ураган попытался как можно дальше откинуть голову и охнул от боли. Он все еще изучал новое тело. – А теперь прикинул: чего, собственно, мы натерпелись?

Ответом было удивленное молчание.

– О чем просили демона Шершень, Недомерок и Лейтиса? – разъяснил свою мысль Ураган. – Выставить чужие души оттуда, где им обитать не положено. Это исполнилось. О чем просили Орхидея, Фолиант и я? О том, чтобы стать хозяевами собственных, лично нам принадлежащих тел. Это тоже исполнилось. Заметьте демон не обещал, что новые тела будут молодыми, прекрасными, сильными и здоровыми.

– А пер-рнатыми? – донеслось из угла.

Ураган проигнорировал птичью реплику и продолжил:

– Хуже всего пришлось не нам. Где сейчас души Вишуха и Рябого? Полагаю, в Бездне. Не говорю уже о попугае, пострадавшем вообще ни за что.

– А ведь никто из них ни о чем не просил демона… – негромко вставила Лейтиса, которая начала догадываться, куда клонит Ураган.

– Умница! – кивнул ей тот. – Если я правильно понимаю способ действий демона, заключенного в колокольчик, он уносит беду того, кто об этом просит. Но отыгрывается на тех, кто тут вовсе ни при чем. Если я, допустим, скажу демону: «Моя беда в том, что я калека…» Полагаю, моя спина выпрямится, а сломает спину и получит горб кто-то другой.

– Например, я… – устами сводника Рябого шепнула Орхидея. Никто не обратил внимания на ее слова. Все согласно кивали, завороженные стройной логикой древнего колдуна.

– Так что надо добывать колокольчик, – подытожил призрак, обретший наконец собственное тело (пусть и горбатое). – И хватит ныть! Вспомните: когда мы пятьсот лет торчали на той проклятой поляне среди тех проклятых развалин, видели вокруг одни и те же проклятые камни и даже поубивать друг друга не могли… кто из нас отказался бы влезть не то что в горбатое, а хоть в заячье, мышиное, жабье тело – лишь бы ноги оттуда унести?

Никто из товарищей по пятивековому заключению ему не возразил.

– Ладно, – с отвращением сказал рябой толстяк, – попробую почувствовать себя мужчиной.

– А я тебе в этом помогу, – задорно подмигнула Лейтиса.

– Да пошла ты в топь под ряску!

– Не спеши отказываться, – обиделась женщина. – Думаешь, к такому красавчику девицы толпой побегут и драку из-за тебя затеют?

– А тебе, – ухмыльнулся нахохлившемуся Фолианту атаман Шершень, – и вовсе повезло. Мне один наррабанец говорил, будто попугаи живут сто пятьдесят лет. Так что радуйся.

Орхидея, которая и в новой ипостаси оставалась весьма вредной особой, не удержалась:

– Если именно этому попугаю не стукнуло сто сорок девять лет…

Попугай захлопал крыльями так, словно в комнате появилась кошка.

Ураган глянул в лицо Шершню. Губы его смущенно кривились:

– Вот такая у нас подобралась команда: калека, истерический трус и птичка. Интересно, за сколько дней мы доберемся до Бездны?

– А вы держитесь нашей компании, – щедро предложил разбойничий атаман. – Всемером не пропадем.

Все, кто был в комнате, вскинулись, услышав эти слова. Даже попугай разинул клюв.

Горбун напрягся:

– И с какой бы это стати вам сажать нас себе на шею? Нам, такой лихой ватаге, сейчас только под заборами милостыню просить…

– Ну да, в драке от вас пользы будет мало, – признал Шершень. – Ну, разве что вон тот господин со следами былой красоты… – Атаман кивнул в сторону рябого толстяка. – Он же все-таки теперь мужчина…

– Этот мужчина из любой потасовки первым сбежит, – заверил горбун присутствующих.

– И ничего, – добродушно сказал атаман. – Пока мы вас прокормим. А если напоремся на какое-нибудь колдовство или схлестнемся с волшебником – кто лучше даст совет?

– Пр-равильно! – горячо откликнулся попугай, топорща хохолок.

– А если силу свою чародейную вернете, – продолжил Шершень, – не забудьте тогда, кто вам в трудное время помог.

– Сделка принята, – кивнул Ураган, чуть помолчал и выдавил из себя: – Спасибо.

В своей многовековой памяти воин хранил не так уж много случаев, когда ему искренне хотелось поблагодарить кого-то. Ураган был смущен и растроган и, чтобы это скрыть, обернулся к попугаю:

– А ты, хранитель древней мудрости, когда тело менял, не припомнил ли от встряски, где находится волшебный источник?

Ответом было молчание.

– Не припомнил? Я так и думал. Как были птичьи мозги, так птичьи и остались!

Прославленный чародей и ученый ответил Урагану:

– Сам дур-рак!