Текст книги "Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Сараева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

  – Давно не виделись, оружейник, – усмехнулся тот, что говорил со мной в трактире. – Кажется, ты не рад?

  Глаза эльфа горели ненавистью. Ай да Гил! Это как же нужно было достать соплеменника! Впрочем, он может. Я пожал плечами:

  – Не нахожу повода для радости, Отступник: я вижу тебя впервые.

  – Отступник?! С чего ты....

  – Даже не пытайся! Я тоже Мастер, как и тот, кто тебе нужен, но по другой части. Смотри!

  Блеснуло чёрное зеркало трансформа. Эльфы невольно отшатнулись.

  – Элута-ар, – прошептал один из них. – Охотник....

  – Элутар? Странно звучит в устах Отступника, – усмехнулся я.

  – Постой, ты же не можешь..., – сказал другой, делая шаг назад.

  – Почему? – искренне удивился я.

  – Ты.... Ты же не в Поиске!

  – Откуда тебе знать? Впрочем, да: будь я в Поиске, вы бы не вышли из трактира.

  Эльфы встревоженно переглянулись. Тот, что заговорил со мной первым, старался сохранять хладнокровие, но голос выдавал его с головой: собственная ошибка вывела его из себя, и к ненависти добавилась досада.

  – Послушай, Охотник, ты ведь пришёл сюда не за нами, верно? Мы тоже искали другого. Так что давай просто разойдёмся, раз ничего не должны друг другу!

  Да этому парню просто не терпится вернуться в трактир! Ну нет: там наши, а Гилу моё вмешательство точно не понравится. Придётся работать здесь. Я покачал головой:

  – Ошибаешься, это я вам ничего не должен, а вот вы – дело другое. Я не в Поиске, это верно, но Кодекса никто не отменял. За неуважение к Древней крови придётся платить!

  Я уже давно чувствовал постороннее присутствие: за нами наблюдали. В отдалении застыли несколько орков, подошли гномы, под аркой гоблины делали вид, что поправляют шнуровку сапог. Ну, этот трюк нам известен – сами пользуемся при случае. Словом, народ жаждал зрелищ. Не удивлюсь, если уже сделаны ставки. Однако эльфы доставать оружие не спешили.

  – Вот что, у меня там ужин стынет, – напомнил я. – Поэтому или вы достаёте мечи, или я просто прирежу вас на глазах у публики. Так как?

  – Ты бросаешь нам вызов, Охотник?

  Похоже, этот парень так и не понял, что происходит. Его напарник оказался куда сообразительней.

  – Вызов Отступникам? Да ты что, много чести! – усмехнулся он. – Доставай меч, Элемир, иначе он сделает, что обещал: прирежет нас, как скотов.

  Эльфы сбросили плащи и обнажили клинки. Я понял, почему была выбрана именно эта пещера: высокий потолок и приличные размеры позволяли использовать здесь любое оружие, в том числе и нашу полуторную классику – ристэлль. Впрочем, Танец не должен был затянуться. Одного из Отступников я вывел из строя сразу: ранение в живот было не смертельным, зато не позволяло бойцу вмешаться в мой разговор с тем, кого он назвал Элемиром. Мечом, кстати, тот владел отлично: чувствовалась академическая подготовка. Правда, из-за смешения техник и стилей андарелин"н в его исполнении потерял блеск, а о грязных приёмах я вообще молчу: Дикие Копи – это вам не Андарель Эльфийский. Между тем раненый Отступник не унимался, пытаясь достать меня то отравленным к"рисом, то болтом из запястного арбалета. Вот, опять просвистело возле уха! Кровью ведь истекает, лучше бы силы берёг! Уходя из-под удара Элемира, я сделал пару быстрых шагов назад и будто случайно наступил на запястье раненого. Под каблуком хрустнула кость. Раздался сдавленный крик. Прошу прощения, не заметил! Однако пора заканчивать. Клинок вошёл Элемиру точно между рёбер. Я отступил на шаг и опустил меч. Отступник удивлённо смотрел на аккуратный разрез на куртке прямо против сердца. Ещё не веря, что мёртв, он прижал к нему руку – пальцы окрасились кровью. Эльф поднял на меня глаза. Мне показалось, или я прочёл в них благодарность?

  – Второй... шанс, – едва разобрал я, подхватывая оседающее на камни тело.

  Считается, что Отступник, принявший смерть от меча Правосудия, возвращает себе Благословение Элутара, а значит, и возможность нового рождения. Не знаю. Наши маги, кстати, этого не отрицают. Я накрыл тело плащом и взглянул на раненого: тот смог добраться до стены и теперь полулежал, зажимая здоровой рукой рану на животе. Сломаная висела плетью. Когда я шагнул к нему, он непроизвольно дёрнулся назад и от боли втянул воздух сквозь зубы.

  – Ты возьмёшь... мою жизнь? – хрипло спросил он.

  Эльф был бледен, но смотрел без страха. Отступники, кстати, ещё и способность к самоисцелению теряют. Зачем тогда нужна бесконечно долгая жизнь? Чтобы умереть от наиболее мучительной раны?

  – Мне не нужна твоя жизнь, не дёргайся.

  Тот облизал пересохшие губы.

  – Возьми её, прошу. Я устал.

  – Что, тоже хочешь получить второй шанс?

  Наши взгляды встретились. Отступник едва заметно кивнул.

  – Нет. Это было бы слишком просто. Есть другой способ вернуть Благословение Элутара.

  – Какой? – раненый попытался привстать.

  Я пожал плечами:

  – Не знаю. Найди его.

  Я опустился на колено и положил поверх его прижатой к животу ладони свою, начиная заживление. Эльф прерывисто вздохнул: он был разочарован. Но я и в самом деле не знал.

  – Что, сложно? Ничего, успеешь за оставшуюся часть Вечности. А теперь, как у атанов – рукопожатие на прощание.

   Я схватил его руку и крепко сжал запястье, соединяя сломанные кости. Отступник едва сдержал крик и рассмеялся сквозь выступившие слёзы.

  – Странный ты, Охотник.

  – Что, не похож? – усмехнулся я. – Проверять не советую.

  – Да я не об этом. Хочу, чтобы ты знал: у меня нет вопросов к твоему брату.

  – Разумно. Надеюсь, у него к тебе тоже. И не питай иллюзий: ты жив только потому, что шёл не убивать.

  Разочарованные зрители покидали пещеру, а к нам неспешно приближались четверо гномов. Я поднялся. Бородачи остановились в двух шагах, переглядываясь и нерешительно переступая с ноги на ногу. Шлемы, увесистые топоры, одинаковые бляхи на рукаве кольчужной рубахи – городская Стража. Я молча ждал, держа руки на поясе. Наконец один из них, вероятно, Старшой, сказал густым басом:

  – Ты вот чего, Мастер. Ты жизнь-то его брать будешь, ай нет?

  И кивнул в сторону раненого эльфа.

  – Нет. А что, это против правил?

  Гном пожал широченными плечами.

  – Почему? Твоё дело. А из хабара возьмёшь чего?

  – Из хабара?

  Гном усмехнулся.

  – Вижу, гость ты в Караз-Замире, Мастер меча. Что возьмёшь из трофеев-то: одёжу, кошель, оружие? Решай, твоё слово первое. Остаток городищу пойдёт.

  – А-а, это.

  Я подошёл к одному из отброшенных мной к"рисов и носком сапога отправил его к стене – хозяину, второй, Элемира, оставил на месте. Так же поступил и с мечами.

  – Это всё. С остальным делайте, что хотите.

  Гномы снова переглянулись. Старшой недоверчиво качнул головой:

  – Неужто всё городищу пожертвуешь? А не передумаешь часом?

  – Не передумаю. Просьба у меня к вам, уважаемые: сделайте, как должно, – я кивнул в сторону тела Элемира.

  – Сделаем, Мастер, не сомневайся, послали уж, за кем следует, – пробасил один из гномов. – Пожертвование-то на кого записать?

  – Пожертвование? Ах, да. Запишите на Тангаров. Надеюсь, я больше ничего не должен городищу?

  – Так дело-то было полюбовное, Мастер: никто никого не неволил и заступы не просил. А уж как его разрешить, на то опять же ваша воля. Ступай себе с миром, – заключил Старшой.

   Разумеется, Гилу всё это не понравилось. Тара тоже была не в восторге, правда с оценками не спешила. Я её понимал: иметь мужа-феальдина – удовольствие сомнительное. Гил выслушал мой отчёт молча, прокомментировал коротко:

  – До моего появления Элемир был лучшим в Академии. Разумеется, я не вызвал у него тёплых чувств. Он испытывал моё терпение довольно долго, пока однажды во время боевой практики я не приложил его ментальным "тараном". Невольно, кстати – это было первое проявление Древней крови. Тогда-то Элемир и понял, что первенства не вернуть, но смириться не пожелал. В общем, он хотел избавиться от соперника, но от его ненависти пострадали другие.

  Брат помолчал и добавил:

  – Во всех своих бедах Элемир винил меня. Даже в том, что терпение Совета оказалось не беспредельным.

  Я смотрел на затаившийся во тьме город. Час Когтя! Назвали бы уж Часом Беззакония: по крайней мере честно.

  – Слушай, а ты действительно оставил жизнь его напарнику? – уже совсем другим тоном спросил Гил.

  Как же быстро он умеет переключаться: будто страницы книги перелистывает!

  – Оставил, а что?

  – Да ничего, – пожал плечами Гил. – Просто это не очень похоже на Охотника.

  – Отступник сказал то же самое.

  – Ты узнал его имя?

  – Не вижу смысла, Гил. У Отступников не бывает имён: набор звуков, не более.

  – Допустим. И всё же почему ты оставил ему жизнь, Дель? Этот парень не играл, а дрался всерьёз, то есть делал всё, чтобы забрать твою жизнь.

   – Видишь ли, Гил, я ведь там тоже не шутил. Забрать чужую жизнь, не отдав своей – это одно, но жажда убивать, как у твоего Элемира – совсем другое. Напарник много старше его и прожил Отступником дольше, но всё же сумел сохранить остатки Первородства. Правда, такое существование вряд ли можно назвать жизнью. Я вернул ему надежду, не более. Если придётся – заберу не задумываясь.

  – Его имя Ноллион, Дель. Вернее, так его звали, когда он был Перворождённым, – задумчиво сказал брат.

  Когда снизу раздался шум, Тара среагировала мгновенно. Гил еле успел перехватить её возле двери, иначе наша девушка первой оказалась бы на лестнице. Впрочем, её всё равно было не удержать, поэтому я бросил брату:

  – Присмотри за ней!

  И ребятам:

  – Тин со мной, Ролли на Связи – прикроешь Зарти. Выходим!

  Мы рванули к лестнице. Коридор был пуст: кроме нас, никто из постояльцев не рискнул даже приоткрыть двери, не то что выйти из комнаты. Час Когтя! Гил с Тарой остановились на верхних ступеньках, причём для этого брату пришлось схватить её за руку, а мы с Тином бесшумно спустились вниз. Не скажу, что в зале царил разгром – так, лёгкий беспорядок: столы сдвинуты к стенам, лавки и несколько тяжёлых стульев опрокинуты. Тангары стояли напротив двери, держа в руках кан'чеки. Рядом с ними с топорами наперевес застыли засидевшиеся за разговорами постояльцы да поздние посетители. Среди них были и хозяева: трактирщик, уже в ночном колпаке, и его сыновья, даже не успевшие снять фартуки.

  На пороге замерли пятеро гоблинов: чёрные гривы, синеватая кожа, горящие глаза. Они стояли чуть пригнувшись, обнажив кривые клинки, взгляды зорко ощупывали зал. Идущие-во-Тьме, подручные Тёмной Гильдии! Таких я ещё не встречал. Поверх тонких облегающих курток бойцов поблёскивал доспех – синеватая "чешуя" из мелких пластин. Рукава кольчужной рубахи были короткие – до локтя, ниже руки защищали наручи. Верхнюю безрукавку из толстой кожи стягивал широкий пояс, кожаные пластины на плечах нашивались внахлёст – наподобие крыльев. Узкие штаны были заправлены в высокие сапоги, набедренники закреплены ремнями. Сапоги тоже оказались необычными: с широким скошенным каблуком и небольшим раструбом – в такой войдёт целая обойма ножей. Идущие-во-Тьме обычно охотились стаей, одиночки среди них встречались редко. И всё же пятеро – это многовато.

  А вот и предмет охоты, вернее, её Цель: тело, распростёртое на полу возле лестницы. Впрочем, я поторопился: лежащий был ещё жив, несмотря на торчащую в груди рукоятку. Удивительно, но жертвой Охотников оказался их соплеменник! Я кивнул на него Тину. Дафар опустился на колено, коснулся шеи раненого, провёл рукой вдоль тела и покачал головой: не жилец. Это было ясно с самого начала: кожа парня уже приобрела сероватый оттенок, дыхание было прерывистым и хриплым, на губах пузырилась кровь. Если не трогать нож, несчастный сколько-то ещё протянет, в противном случае – мгновенная смерть.

  Гоблин, стоявший чуть впереди остальных, заинтересовал меня особо. Края его острых ушей украшали несколько мелких золотых колец, в то время как у других были серебряные и числом поменьше: от одного до трёх. Знаки различия? Почувствовав мой взгляд, командир улыбнулся, обнажив мелкие клыки, и чуть заметно кивнул. Элутар, на мне что, написано "Охотник"?! Гоблин перевёл взгляд на гномов и продолжил прерванные нашим появлением переговоры:

  – Я не чиню обиды подгорному народу, уважаемые. Я просто хочу забрать тело.

  Дангор покачал головой:

  – Мнится мне, "тело" этого не хочет, воин.

  Гоблин усмехнулся.

  – Час Когтя, Мастер! Я в своём праве, и ты это знаешь. Просто сделай шаг в сторону.

  – Экий ты быстрый, уважаемый! – вступил в разговор трактирщик. – Закон-то, он и нам ведом, не первый круг чай в Копях живём! Право Охоты и Час Когтя там, за дверью остались, а тут, в моём дому – мой час и моё право! Парень-то ваш именем Трайна защиты просил, а в таком разе отказать никак не возможно. Коль умрёт – знать, судьба его такая, выживет – тогда лови его сызнова: никто праву твоему честному препятствовать не станет.

  Гоблины переглянулись, глаза командира опасно сверкнули: их вынуждали отказаться от загнанной и почти затравленной добычи. Но и драться с гномами на их территории – тоже не выход, тем более что право самого Охотника действительно выглядело сомнительно.

  – Ну, как знаешь, хозяин. Только помни: выгода не дороже жизни, – процедил гоблин сквозь зубы.

  – А ты меня не пугай, – хохотнул гном. – Нет для меня в сём деле выгоды – так, маета одна. Упустил ты ныне добычу, Охотник, уж не обессудь!

  Гоблин перевёл взгляд на меня. Интересно, за кого он нас принимает? Я отрицательно качнул головой и резко черкнул большим пальцем возле шеи – жест малопочтенный, зато красноречивый. Такой в ходу у атанов на Терре. Гоблин понимающе усмехнулся в ответ: он был совсем не прост, этот Идущий-во-Тьме! Я был почти уверен, что мы уже встречались.

  Едва за Охотниками захлопнулась дверь, как Тара оказалась возле раненого.

  – Тари, – попытался предупредить Тин.

  – Знаю, – спокойно прервала она, – но сейчас-то он жив!

  Двери трактира замкнули на железные засовы. Гномы помогали хозяевам наводить порядок, ставя на места сдвинутую и опрокинутую мебель. Тара поискала глазами названого брата:

  – Дигги!

  В это время Дигрим как раз поднял стол, а Дангор ловил под ним закатившуюся кружку. Услышав зов, маг тут же грохнул стол обратно – почти на голову брату, тот еле успел отскочить, показав при этом невиданную прыть. Стоявший рядом Гил еле сдержал смешок.

  – Помнишь, Дигги, как мы вытащили ФиДеля у Эр-Гондадура? – спросила Тара.

  Гном покосился на меня и вздохнул:

  – Не получится у нас так-то, сестрица: нож аккурат в самое сердце вошёл! Ежели его потревожить, парень кровью изойдёт, а оставить – может, и до первой Башни, до рассвета, то есть, дотянет. Да всё одно не жилец.

  Тара подняла на меня глаза. Не нужно быть ментатом, чтобы понять, о чём она в этот момент думала. Её ладони легли на грудь раненого по обе стороны от ножа. Бросив возиться с мебелью, подошёл Дангор, деликатно приблизились остальные. Все молча ждали. Тара нахмурила брови, к чему-то прислушиваясь, и спросила:

  – А где у гоблинов сердце?

  Гномы переглянулись.

  – Да в центре всегда было вроде, – не совсем уверенно ответил трактирщик. – Аккурат под ножом.

  – Да? А у этого почему-то справа.

  – Не бывает! – уверенно отрезал Дигрим.

  – Ишь ты – не бывает! – возмутился Дангор. – Молчал бы уж, умник: у нас-то их вообще два!

  – Сколько?! – поразилась Тара.

  – Так это, сестрица, – слегка смутился Дигги. – Двужильные мы, аль не знала?

  – Спасибо, что предупредили, – улыбнулась она. – Так вот: у этого парня сердце одно и справа, вне всяких сомнений.

  – Погоди, Тари, а отчего же он тогда..., – Тин не договорил.

  – Умирает? – закончила за него Тара. – А вот от этого!

  Она указала на резную рукоятку ножа.

  – Не от раны – от магии. Если не вытащить, эта штука его убьёт. Так что давайте-ка спасать парня.

  – Гоблины не владеют даром Исцеления, Тари. Он всё равно не сможет себе помочь, – с сомнением сказал Тин.

  – А ты?

  – Что – я?

  – Ты-то владеешь даром, эльфийский маг? Тогда впёред!

  Раненый лежал на кровати, туго спелёнутый бинтами: трактирщик в благодарность за помощь позволил разорвать полотняные простыни. Зарти рассматривал иноплеменника, глаза нашего парня горели изумлением и восторгом.

  – Амари, – шёпотом позвал он, – смотри, у него когти!

  Тара улыбнулась:

  – Нет, Зарти, это ногти, только чёрные. А острые, потому что специально заточены.

  – Ну да, а ещё длинные и загнуты, как у хищника!

  – Есть немного, – улыбнулась Тара. – У них и волосы на гривы похожи, и клыки имеются, но это не значит, что они животные, Зарти.

  – Да я и не думал, – смутился сын.

  Дигрим задумчиво вертел в руках нож. Эта вещица стоила внимания. Оружие было целиком выточено из кости. Лезвие узкое, как у стилета, но необычной, чуть изогнутой формы, рукоятка ажурная, полая. И пустая. Уверен: пока эта штука торчала из груди гоблина, в ней что-то было.

  – Что скажешь, Говорящий?

  Дигрим мрачно взглянул на меня.

  – Ничего хорошего, феальдин. Карха это – ритуальный нож. Таким гоблины приговоры свои вершат, да не простые – для тех меча аль ножа довольно, а магические, шаманские. Каганат тут свою руку приложил, не иначе. А парень наш из высшей гоблинской знати, той, в чьих жилах орочья кровь течёт. Я это не вдруг понял, только когда Тари сказала, что, мол, сердце у него справа. А что этот княжеский сын в Копях делает, когда ему в шатрах да на подушках самое место – поди разбери.

  Полукровка, значит. Так вот почему кожа гоблина показалась мне слишком светлой! Это не бледность, это кровь.

  – Княжеский сын? – переспросил Гил.

  – А ты на гриву его взгляни, – посоветовал Данги. – Видишь?

  С висков на грудь раненому спускались две тонких косички, перевитые цветным шнуром и украшенные разноцветными бусинами. Вряд ли это были обычные стекляшки.

  – Да уж, красота неземная, – усмехнулся Гил.

  – Подземная, – уточнил я. – Как же вы в драку-то ввязались, "чистое наказание"?

  – А и не ввязывались мы, – возмутился Данги. – Парнишка-то этот в трактир заскочил аккурат перед тем, как Линдор, сын Лорина-трактирщика, дверь закрывать наладился. Заскочил, а за ним ещё четверо!

  – Пятеро, – поправил Тин.

  – Ты, Тинтаэль, для начала послушай, говорить потом будешь, – обиделся Дангор. – Четверо их было! С ними он на мечах и бился. Ох и здорово бился! По столам аки горные козлы сигали, всю мебель поопрокидывали.

  – А вы что? – спросил Ролли.

  – А что мы? Час Когтя, парень! У них свои дела, у нас – свои, да и подмоги он не просил поначалу.

  – Думали, отобъётся, – вступил в разговор Дигги. – И отбился бы, если б не пятый. Заявился он, когда драка в самом разгаре была. Те-то попроще, навроде загонщиков, а этот.... Охо-отник!

  Мы с ребятами переглянулись: Загонщик, Охотник....

  – Поначалу он в стороне стоял – наблюдал, а потом из сапога карху выхватил да метнул. Я и моргнуть-то не успел, а парень заметил, правда, поздно уж было. Но и он не промах оказался: Слово о помощи именем Трайна смог вымолвить.

  – Да, повезло парню, – заключил Гил, аккуратно кладя карху на стол.

  – Ему – да, а нам? – усмехнулся Ролли. – Охотник на него "поводок" в Ментале набросил, так что рядом с Целью мы тоже будем на крючке.

  – Что? – не поверил я.

  – Спокойно, командир, я "поводок" отвязал, а конец свободным оставил. Потом к какой-нибудь живности подцеплю: пускай ребятки побегают!

  – Ну знаешь, Хан! Не думал, что гоблины тоже работают с сознанием.

  – На самом примитивном уровне. Это даже не ментальное воздействие в чистом виде.

  Тем не менее Идущий-во-Тьме почуял во мне Охотника!

  – И вот что ещё, ФиДель, – задумчиво продолжил Ролли. – Может, мне показалось, но командира Идущих-во-Тьме я уже видел.

  – В испытании Духа? – уточнил Тин.

  Ролли кивнул.

  – Помнишь группу гоблинов в "Трёх сиренах"? Это был он.

  Элутар, так я и знал: не показалось!

  – Дель, – тихо позвала Тара.

  Я оглянулся. На нас смотрели зелёные кошачьи глаза с вертикальным зрачком.

  Гномы не ошиблись: парень был действительно княжеского рода. Вернее, харишского. Звали его Рашем аль-Рахс. Его дед, наместник харишата Рахшен – одной из подконтрольных каганату территорий – и устроил смертельную охоту за собственным внуком и единственным наследником.

  – Когда отец увёз мою мать, дед не особенно расстроился: одной юбкой меньше, тем более что женщины всё равно не наследуют харишат, – чуть хрипловатым гортанным голосом рассказывал Раш. – Однако его жёны продолжали приносить ему только дочерей, и хариш, узнав о внуке, изменил решение. Его воины выследили нас, и когда отец был в отъезде, за мной пришли Идущие-во-Тьме.

  Гоблин облизнул пересохшие губы. Теперь, как следует его рассмотрев, я понял, что он был ещё очень молод, в сущности, почти мальчик.

  – Тебя вырастил дед? – спросил Ролли.

  – Если бы! – горько усмехнулся Раш. – Его старый слуга, Харг. Он был единственным, кому я мог доверять.

  – Слуга, говоришь? А с мечом прыгаешь как князь! – заметил Дангор.

  – Так я же не сказал, что дед не оплачивал моё обучение, – пояснил гоблин.

  – Ну и как же ты дошёл до Копей, наследник харишата? – спросил я.

  – Как все – коридорами.

  – Ну, это понятно. Я о другом: почему из дома ушёл?

  – Отца найти хотел, давно собирался. Не успел. Это всё наш новый шаман, которого дед из последней поездки привёз! Убедил его в том, что Дух наследника хариша по ошибке попал в моё тело. И теперь, чтобы получить сына, дед должен освободить его Дух, принеся меня в жертву. Даже карху на меня заговорил!

  Гоблин кивнул в сторону лежащего на столе ножа.

  – О как! Знать, каганат решил сменить династию в Рахшене – больно несговорчив стал наместник Ашрах аль-Рахс, – покачал головой Дигрим.

  Раш с трудом приподнялся на локте, зелёные глаза сверкнули.

  – Откуда знаешь?

  Дигги усмехнулся в ответ и бросил взгляд на меня.

  – Работа такая.

  Да понял я, давно понял, Верховный жрец! Без тайных служб ни одно государство не обходится, и Подгорное королевство не исключение.

  – А чего сразу-то к отцу не подался? – спросил Дангор.

  – Так я к нему и шёл! Он в Диких Копях зиму проводит, а связь со мной держит через Харга. А тут шаман этот! Харг едва успел меня предупредить, так что выбора не было. А Охотники на меня уже в Караз-Замире вышли. Думал, всё....

  – А где сейчас твой отец? – спросила Тара.

  Раш молча смотрел на неё, не спеша с ответом. Дигги усмехнулся:

  – У гоблинов, Тари, женщина не может первой заговорить с мужчиной. Это дозволено лишь шаманкам.

  Брови Тары взметнулись вверх, но от комментариев она воздержалась. Гоблин обвёл нас недоверчивым взглядом и не очень уверенно сказал:

  – Среди людей нет шаманов.

  – Это верно – таких, как она, нет, – усмехнулся Данги. – Ты, хариш, ей жизнью обязан, так что отвечай, не сомневайся.

  Раш помедлил ещё немного, но всё же ответил:

  – В Харзрете.

  – Во имя Трайна! В самом логове! – поразился Дангор.

  – А где ж ему быть-то, – усмехнулся Дигги. – Не кто-нибудь, чай, гоблин!

  – Орк, – тихо сказал Раш.

  Повисла пауза.

  – Так я и говорю, – окашлявшись, сказал Данги, – самый короткий путь аккурат через Харзрет и ведёт.

  Дигги аж подскочил:

  – Какой Харзрет?! Ты головой-то своей думаешь когда, ай нет?

  – А то как же! – огрызнулся Данги. – Не всё ж твоим котелком варить!

  – Эй, – осадила братьев Тара. – Так что вы там про короткий путь говорили?

  Гномы сердито посопели друг на друга, но смирились.

  – Отсюда на Гриф.... словом, туда, – поправился Дигги, покосившись на гоблина, – можно пройти краем Копей – через наши да оркские городища. А можно спуститься глубже и взять восточнее – прямиком на Харзрет. Правда, за ним наших поселений почитай что и нет, только гоблинские, до самого верха.

  – А главное, там все нам будут рады, особенно Идущие-во-Тьме, – заметил Гил.

  – Сколько дней мы выигрываем?

  – Дня три-четыре, сестрица, – вздохнул Данги.

  – Которые мы уже потеряли, – усмехнулся Тин.

  – Это почему? – удивился гном.

  – Вряд ли парень раньше на ноги встанет.

  – Я.... Я смогу! – сказал Раш. – Только....

  Он перевёл взгляд на Тару.

  – Если она и правда шаманка.

  – Она же тебя вытащила. Этого мало? – поднял бровь Гил.

  – Да, то есть, нет, – слегка растерялся парень. – Просто если она поделится жизнью....

  – Чего сделает? – поразился Данги.

  – А давайте-ка оставим парня здесь, – предложил Ролли.

  – Нет, лучше отдадим Охотнику, – возразил Тин. – Что он там насчёт выгоды говорил?

  Кошачьи глаза гоблина расширились от страха.

  – Всё в порядке, они просто шутят, – успокоила его Тара и сделала ребятам "страшные глаза". – То, о чём ты говоришь, поможет тебе встать на ноги?

  Раш проглотил слюну и кивнул. Подрагивающими от волнения пальцами он перебрал бусины в косичке, нашёл нужную и с силой дёрнул, отрывая.

  – Вот, – он протянул Таре прозрачный, чуть розоватый шарик. – Просто сожми в руке.

  Я рванулся к ней, но не успел: её пальцы уже сомкнулись на камне.

  Право хариша

  Тара

  /Тара, ты не можешь/, – напомнил Лес'с.

  Вот именно – слишком много придётся отдать Силы. Однако юному гоблину повезло: Охотник не учёл, что тот полукровка, и послал оружие по стандартной траектории. Сердце жертвы оказалось правее. Парнишка не умер сразу, но магия ритуального клинка попала в Цель. Я рассматривала необычную резную рукоятку. Непростое оружие – Тёмное, ритуальное. В Веде торчащий из груди нож выглядел чёрным: гоблины – Дети Тьмы, и своё оружие зачаровывают ею. Стихия тут скорее всего ни при чём: зачарованный её Силой, клинок может нести всё что угодно, вплоть до магии Смерти. Если очистить нож, тогда с исцелением справятся наши маги – эльф и гном. Но как к этому отнесётся Тьма? Час Когтя – её время!

  ... Меня будто завернули в чёрный бархат. Густая вязкая тишина. Неясные тени большими чёрными кошками скользят навстречу. Недоверие, осторожный интерес, прикосновение мягкой лапой. Никогда не думала, что у темноты столько оттенков! Неожиданно Тьму пронзил яркий луч – подарок Стихии Света. "Кошки" отпрянули, беззвучно шипя. Я погасила "задиру" и протянула руку: толкают головой, довольно трутся об ноги. Урчания не слышно, но вибрация вполне ощутима. Чёрный пушистый комочек вскакивает на плечо, цепляясь коготками. Темнёнок! Благодарно прячу его за пазуху ...

  Осталось узнать, признает ли Стихия свою волшбу. Я позвала темнёнка. Сгусток Тьмы уверенно подлетел к рукоятке и тут же отпрянул. Так и есть: Запретная магия! Придётся использовать Силу. Никогда не забуду, как я вот так же вытаскивала из Деля зачарованное железо. Здесь, скорее всего, кость, но начинка та же. Пальцы окутало знакомое сияние: токи жизни потянулись к ножу, закручиваясь вокруг него в яркую спираль. На этот раз мой поединок со Смертью был короче: я просто разорвала связь Запретной магии с питавшей её Тьмой.

  – Всё, нож чист. Ваша очередь, маги.

  А парень-то действительно полукровка: выглядит крупнее, и черты не такие резкие. А то, что я вначале приняла за бледность, оказалось более светлым оттенком кожи. К тому же он был выше и, вероятно, сильнее соплеменников, поэтому и выстоял один против четверых. Чёрные как смоль волосы гоблина спереди падали на глаза, а на висках были сплетены в косички и перевиты шнуром с яркими бусинами. Узкие ладони с длинными пальцами напоминали эльфийские, а ногти действительно походили на когти: чёрные, слегка загнутые и заточенные. В одежде, как и у соплеменников, преобладала кожа, но не обычная, а узорчатая. Высокие мягкие сапоги были расшиты золотом, рубаха – цветным шёлком. Впрочем, он же княжеского рода – хариш Рашем аль-Рахс! Жаль – совсем мальчишка, а уже такие сложности. Главное, его и здесь не бросишь, и с собой не возьмёшь – даже с магической помощью он нескоро встанет на ноги. А ведь пригодился бы в Харзрете, гоблинском городище! Раш смотрел на меня, затаив дыхание. Обычные зелёные глаза, разве что слишком яркие. Я крутила в пальцах каменную бусину. Гладкая, прохладная, чуть розоватая. Такое впечатление, что внутри неё пустота.

  /Хад Жизни/, – пояснил Лес'с. – /Он открывает астральный канал между отдающим Жизненную Силу и тем, кто в ней нуждается. Опасная вещь: если вовремя не разорвать связь, Хад будет тянуть Силу постоянно, поэтому с ним работают только опытные шаманы. Не вздумай пробовать!/

  И не собиралась! Значит, амулетная магия гоблинских шаманов. Интересно: Хад пуст, а камень мутный. В Веде розоватая бусина слегка пульсировала, к ней от гоблина тянулась ниточка Силы. Неужели эта штука тянет из него жизнь? Подстраховались, значит, родственнички: если не ритуальная карха, так Хад загонит парня в Пустоту!

  /Лес'с, как уничтожить амулет?/

  /Амулет – это всего лишь астральная проекция Силы в реальном мире, Тара./

  /Как?/

  /Ну, материализованная магия, понимаешь? Так вот: чтобы уничтожить амулет, нужно всего лишь разрушить единство его формы и содержания, убрав одну из составляющих. Материальную проще./

  Понятно. Я сосредоточила Силу в пальцах: кончики сразу начало покалывать. Вот теперь можно! Я слегка сжала камень и тут же почувствовала, как липкие холодные щупальца исследуют мой защитный Контур, пытаясь проникнуть внутрь. Ах ты гадость! Вспышка Тьмы – и камень песком осыпался на постель. Эльфы отреагировали мгновенно: ФиДель схватил меня, Гил – Зарти, а Тин вскочил на гоблина верхом, прижав его к кровати. Ролли тут же навис над парнем, сжав его виски.

  – Смотри в глаза! – в обычно мягком голосе Хана звучали низкие вибрирующие ноты.

  Кажется, ребята, распознав опасность, не смогли правильно определить источник.

  – Хан, нет! Это не он!

  Ролли взглянул в мою сторону. Глаза его были чёрными.

  – Это. Не. Он, – раздельно повторила я.

  – Вижу, – ответил нолегат и убрал руки. – Отбой, Тин.

  Тинтаэль легко соскочил на пол, Гил отпустил Зарти. Я обняла подбежавшего сына и взглянула на гоблина: Раш смотрел в потолок невидящими глазами.

  – Отойдёт ли? – засомневался Данги.

  – Куда он денется, – усмехнулся Ролли.

  – Чего стряслось-то, сестрица? – спросил Дигги.

  – Знаешь, что такое Хад Жизни, Диг?

  – А то как же, – кивнул гном. – Амулет это ихний, навроде жизни про запас. Правда, самому видеть не приходилось: редкая вещица!

  – Считай, видел, – улыбнулась я. – Только этот Хад был неправильный: вместо того, чтобы передавать Силу хозяину, он сам тянул из него жизнь.

  Тин тихонько присвистнул. ФиДель смотрел на меня ледяным взглядом.

  – Зачем ты это сделала, если знала, что амулет опасен?

  – Я не знала, ФиДель, но предполагала. Как только почувствовала опасность – сразу уничтожила. Кстати, ты мог бы доверять мне больше.