Текст книги "Жена-попаданка для графа Зотова (СИ)"

Автор книги: Ольга Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Жена-попаданка для графа Зотова
Ольга Росса

Глава 1. Чужая свадьба

– Виктория, прошу вас дать ответ.

– Да!

Словно во сне, я слушала брачные клятвы Арсения и моей подруги. Стоя рядом с красивой невестой в пышном белом платье, я чувствовала себя лишней на празднике жизни. Сердце разрывалось от отчаяния.

Зачем я согласилась быть свидетельницей на свадьбе? Вот зачем? Мазохистка, точно! Не смогла отказать Вике, моей лучшей подруге, в её просьбе. Она безумно обрадовалась, когда Арсений сделал ей предложение, и смотрела на меня такими счастливыми глазами, что я сдалась на фразу: «Софа, ты будешь свидетельницей!»

Теперь я собственными глазами наблюдала за тем, как мой любимый женится на другой. Нет, мы никогда не встречались, и Арсений даже не знает, что я влюблена в него. Иначе я бы сейчас не стояла в центральном ЗАГСе города Омска и не была бы свидетельницей на официальной церемонии.

– Можете поздравить молодых! – долетела до меня фраза регистраторши браков. Я судорожно сглотнула и неуверенно шагнула вперёд.

– Поздравляю, – натянула улыбку и посмотрела на подругу. Вика кинулась обниматься и расцеловала меня в обе щеки, оставляя следы алой помады на коже.

– Софочка, спасибо! – пищала от радости новобрачная. – Я так счастлива!

Да уж, вижу. Я снова растянула губы в улыбке и взглянула на Арсения. Какой он сегодня галантный и модный, словно денди лондонский. Наверное, Онегин так же выглядел в глазах Татьяны.

– Будьте счастливы, – глаза увлажнились, и я невольно смахнула накатившую слезу.

– О боже! Ты плачешь от радости! – Вика снова сгребла меня в охапку. Но подоспели родители новобрачных, и я отступила назад.

Толпа гостей спешила поздравить пару с законным браком. Я стояла в сторонке и, достав из сумочки влажные салфетки и зеркальце, вытирала следы помады. Двадцать первый век на дворе, могла ведь использовать помаду, которая не оставляет следов.

Регистратор ЗАГСа поторопила гостей и новобрачных. прося покинуть зал, так как время вышло и уже другая пара была на подходе. Все дружно двинулись к выходу.

После регистрации по плану следовал банкет в ресторане «Колчак», который находился недалеко от ЗАГСа, но гости и новобрачные решили устроить импровизированную фотосессию на площади у речного вокзала. Благо здесь есть арт-объекты и знаменитый дом Батюшкина, где когда-то жил сам адмирал Колчак во время гражданской войны.

Солнце начинало клониться в сторону запада, припекая. Начало июня выдалось жарким.

Кривляться перед камерой я не умела, появилась лишь в паре кадров рядом с новобрачными и свидетелем, совершенно незнакомым мне блондином по имени Дима.

Гости еле поместились в ресторане, так как народу пригласили много. Молодые сидели за отдельным столом на возвышении, меня же усадили рядом со свидетелем и ещё парой друзей. Некоторых из них я знала лично.

Дима имел смазливую внешность, отчего несколько отталкивал своими назойливыми ухаживаниями. Слушать болтовню свидетеля я устала, и, когда начались танцы, смылась на улицу, где тёплый июньский вечер был в самом разгаре. Но не тут-то было.

– Покурить вышла? – нетрезвый голос свидетеля раздался за спиной.

– Я не курю, – буркнула в ответ и демонстративно отвернулась в сторону набережной.

– Здорово. Уважаю, – еле проговорил Дима и задымил.

Ветер, как назло, дул в мою сторону. Я, невольно вдохнув сигаретный дым, закашляла и отступила влево. Вдруг тонкий каблук провалился и застрял между тротуарной плиткой. Я чуть не упала, если бы не парень. Он резво подхватил меня и прижал к себе, откровенно лапая меня за мягкое место.

– Пусти! – дёрнулась я, но крепкие руки ещё сильнее прижали меня к мужской груди. Пары алкоголя ударили в нос, и я поморщилась.

– Детка, ты такая, оказывается, сладкая, – зарылся он носом в мои волосы. – Знаешь свадебную примету?

– И знать не хочу! – прошипела я, выворачиваясь из цепких рук.

– Чтобы молодые жили долго и счастливо, свидетель и свидетельница должны вместе провести ночь, – похотливо шептал парень, дыша парами алкоголя в моё лицо.

– Придурок! – огрызнулась я и укусила его за губу, когда он полез целоваться.

– Тфа-а-арь! – взвыл Дима и ослабил хватку.

Я воспользовалась моментом, вырвалась из его загребущих рук и бросилась по тротуару прочь от этого места. Я неслась на каблуках как угорелая, не чуя ног под собой. Хорошо сумочка была при мне, там и телефон, и кошелёк – не придётся возвращаться.

Когда я оказалась на центральной улице, поняла, что за мной никто не гонится, и остановилась. Обернулась. Этот козёл напугал меня так, что сердце готово было выскочить из груди. Отдышавшись, я пошла к мосту через реку Омь. Нужно было успокоиться и прийти в себя. Прогулка по исторической части города всегда заряжала меня необыкновенной энергией и улучшала настроение.

Перейдя небольшой мост, я направилась вперёд по Партизанской улице. В пятницу вечером тут всегда много народу. В уличных кафе звучала танцевальная музыка, парочки прогуливались по скверу или миловались на скамейках. Мамочек с колясками уже не было видно – слишком поздно, малыши давно сопят дома в кроватках.

Подумав о детях, я вспомнила новобрачных. У них тоже через полгода появится малыш. От этого стало ещё горше. Я точно не смогу больше видеться с подругой и наблюдать за тем, как растёт её животик, зная, что это ребёнок моего любимого.

Как же так получилось, что я влюбилась в парня моей лучшей подруги? Это произошло два года назад, когда мы отмечали сдачу летней сессии. Несколько девчонок из нашей группы сманили компашку студенток в какой-то байкерский клуб, где, по их словам, обитают крутые парни, – и не соврали. К нашей компании из шести студенток подошли трое брутальных парней в кожаных косухах. Среди них и был Арсений. Он, на удивление, оказался приятным молодым человеком, воспитанным, вёл себя с девушками галантно и не матерился.

В отличие от меня, тихой и скромной, Вика всегда была активной заводилой. Она веселилась от души, заразительно смеясь, чем и покорила Арсения. А новый знакомый своими манерами и улыбкой очаровал всех, в том числе и меня.

Я честно пыталась забыть его, даже зарегистрировалась на сайте знакомств. Общалась онлайн с парнями и сходила на несколько свиданий, провела приятно время. Всё это, конечно, было интересно и в новинку, но у меня так и не получалось забыть Арсения.

Когда я видела его, моё сердце заходилось от счастья. Я втайне мечтала, что когда-нибудь Вика бросит его ради другого, более богатого и красивого. Но мои наивные грёзы не сбылись. И вот сегодня Арсений и Вика стали мужем и женой.

Как дальше жить? Как забыть Арсения раз и навсегда?

Я брела по улицам Омска, рассматривая отреставрированные дома, некоторым из которых уже более двухсот лет. Подсветка придавала историческим зданиям ещё большую таинственность и привлекательность. Я удалилась от сквера и брела по небольшим улочкам. Здесь всегда тихо, даже днём, а сейчас тем более.

Когда-то тут стояла Омская крепость; сегодня от неё осталось несколько зданий да каменные ворота, которые являются визитной карточкой города. Я не заметила, как прошла музейный комплекс крепости и очутилась возле Тобольских ворот. Мне осталось пройти через них и выйти на набережную.

Широкие ворота больше напоминали невысокий дом, сквозь который виднелся арочный тёмный проход. Чернота внутри арки пугала, почему-то свет там не горел. Может, обойти ворота? И я вспомнила, что именно Тобольские единственные из четырёх ворот являются архитектурным памятником, так как не были новоделом. Жители говорят, что если пройти сквозь них и загадать желание, то оно непременно сбудется.

Была не была! И я шагнула под арку. Каблуки звонко стучали в темноте, я неспешно шла к выходу, в котором виднелись огни набережной. Остановившись, я прикрыла глаза, сжала кулачки и, чуть шевеля губами, попросила Высшие силы:

– Прошу, пожалуйста, помогите мне больше никогда не видеть Арсения и забыть его. Я хочу встретить своего мужчину, предназначенного мне судьбой: доброго, умного, хорошо воспитанного, который будет любить меня и хранить мне верность до конца дней своих.

Не знаю, почему я добавила пункт о верности, наверное, подсознательно помнила о родителях, которые развелись, когда мне было двенадцать лет. Папа ушёл к другой женщине. С тех пор он не особо стремился принимать участие в моей жизни.

Вздохнув, я открыла глаза и шагнула к выходу. Осталось пройти пару метров. Вдруг меня ослепила яркая вспышка, разрывая сознание болью, а потом накрыла темнота.

Очнулась я резко, жадно глотая воздух. Тело пронзали тысячи острых иголок, разрывая на куски. В рот норовила попасть холодная речная вода, и мне пришлось сжать челюсти, чтобы не нахлебаться её, но я тут же ушла под воду с головой. Я начала бить руками и ногами изо всех сил, чтобы не опуститься на дно. Длинное платье намокло и тянуло меня вниз. От страха, что сейчас утону, рванулась вверх, и моя голова оказалась над водой. Жадно глотая воздух, я что есть мочи закричала:

– Помогите! Помогите!

И опять ушла вниз. Ну уж нет! Я не сдамся! Мышцы ломило от холодной воды, одну ногу свело невыносимой судорогой. Я из последних сил пыталась вновь выплыть и вдохнуть, но река упорно топила меня. Лёгкие жгло от попавшей внутрь воды. Силы стремительно таяли. В какой-то момент я поняла, что всё, это конец. Тело расслабилось и потянулось за неспешным течением. Я засыпала вечным сном.

Резкий рывок. Грудь снова пронзила невыносимая боль.

– Ефим! Кажись, барышня! – донеслись сквозь сон чьи-то слова.

– Агась! Молодуха. Вот дурёха! Зачем в воду полезла?

– Зови скорее барина! Чего делать-то с ней? Вроде дышит она, – снова пробасил мужской голос.

Я безвольной куклой лежала на чём-то твёрдом и равнодушно слушала странный разговор. Потом снова провалилась в холодный сон, но не надолго.

– Кто там? – тревожный голос раздался издалека.

– Утопленница, барин. Вроде живая, – растерянно ответил первый.

– Княжна Паташева?! – удивлённый голос как будто спрашивал меня. – Несите её в дом! Да поживее!

Меня грубо схватили, как мешок, и куда-то понесли.

Глава 2. Утро

Холод пронизывал каждую клеточку моего тела. Сознание путалось, и я не могла понять, где нахожусь, только почувствовала, что лежу под тяжёлым одеялом в мягкой постели. Иногда я ощущала чьи-то заботливые крепкие руки, которые меня переворачивали, кутая сильнее, и мне становилось теплее от этих прикосновений.

Потом я горела изнутри, раздираемая невыносимым огнём. Не понимая, что происходит, я скидывала с себя одеяло и пыталась раздеться, ощущая на теле лёгкую хлопковую ткань. Однажды мне это удалось, и прохладный спасительный воздух коснулся оголённой кожи, но ненадолго. Заботливые руки вернулись и снова натянули на меня сорочку, игнорируя моё слабое сопротивление.

– Тихо, тихо, – ласково шептал незнакомый голос, – скоро всё закончится. Потерпите, Соня.

Меня всегда раздражало, когда меня звали Соней, но высказать своё недовольство я не смогла и тут же провалилась в тягучий сон.

Потом сквозь дрёму я услышала, как чей-то безутешный голос причитал:

– Доченька, Софушка, как же так? – вопрошала женщина, но голос совсем не походил на голос моей мамы.

– Екатерина Николаевна, молитесь, – пробубнил незнакомый старик.

Меня тревожили все эти странные голоса, но я ничего не могла поделать. Тело не слушалось меня, сознание путалось, впадая в тяжёлую спячку. Мне просто снится бред – иного объяснения у меня не нашлось. Но однажды всё закончилось.

Я проснулась, ощущая лёгкость в голове, правда слабость во всем теле давала о себе знать. Лёжа на боку, я утопала в мягкой постели, которая, словно материнское лоно, окутала меня заботой и любовью. Где-то за окном звонкой трелью под шелест листьев заливался соловей.

Открыв глаза, я увидела перед собой маленькую девочку лет пяти, которая сидела на высоком стуле. Её большие голубые глаза с любопытством разглядывали меня, а пальчики нервно перебирали золотистые локоны.

– Ты кто? – спросила я ребёнка, заметив на ней пышное голубое платье с рюшами, – как будто она собралась идти на утренник в детский сад и играть там маленькую принцессу.

– Мария Зотова, – тоненьким голоском пропела она. – А ты? Папенька тебя Софьей Андриановной звал.

– София Андреевна я, – вздохнула при упоминании какого-то папеньки. И прислушалась к собственному голосу, который звучал странно и непривычно. – Где я?

– В нашем доме на берегу Иртыша,– чуть улыбнулись её губки бантиком.

– Иртыша? – повторила я и села в кровати, оглядываясь.

Странная комната – как будто я попала в музей или в магазин антиквариата. Мебель вроде новая, не потёртая, но словно из позапрошлого века. Кровать с резными столбиками и балдахином, трюмо на ножках, стеллажи с книгами, тяжёлые зелёные шторы с драпировкой слабо пропускали солнечный свет. Стены покрывали не обои, а изумрудно-зелёная плотная ткань. Пол обычный, из толстых досок, окрашенных коричневой краской. На белёном потолке по периметру шла лепнина.

– Знаешь, где это? – закатила девочка глаза, вздохнув.

Я кивнула. Кто же не знает реку, на которой стоит Омск? Но что я делаю в чужом доме? Взглянула на грудь: на мне была белая сорочка с глухим воротом и застёжкой, с перламутровыми пуговицами, с длинными пышными рукавами и кружевной отделкой. Стиль бабушки-дворянки.

– Ой! Побегу скажу папеньке, что ты проснулась! – встрепенулась девчушка, соскочив со стула, и умчалась прочь из комнаты. Ну вот, сейчас какой-то папенька ещё придёт.

Пощупала горло – вроде не болит. Но почему тогда мой голос совсем другой? Как будто не свой. Я поднесла ладони к лицу и не узнала собственных рук. Маникюра нет, гель-лака тоже, хотя я его два дня назад нанесла у мастера, готовясь к свадьбе подруги. Пальцы тоненькие не очень ухоженные. Мерзкий холодок прошиб тело. Это не мои руки!

Хотела подскочить к трюмо, где большое зеркало, но стоило только встать, как голова закружилась. Прикрыв глаза, чтобы перед ними не мелькали белые мушки, я глубоко подышала и осторожно, не торопясь, подошла к трюмо. И обомлела.

Совсем чужое лицо смотрело на меня в отражении. Худая девушка с большими впалыми серыми глазами, очень похожая на меня, только какая-то измождённая и уставшая. Тёмно-русые волосы, как у меня, но длинные, до самой попы, более густые и растрёпанные. Вроде как я, только после долгой изнуряющей болезни. Ростом мой двойник был чуть ниже меня. Не могла же я так измениться?

Не веря своим глазам, я прикоснулась к холодной поверхности зеркала. Отражение повторило мои действия. Может, я месяц лежала в коме? Тогда почему я не в больнице? Что же произошло со мной?

В памяти всплыли кадры со свадьбы, потом то, как я убегала от Димы и прошла через Тобольские ворота, загадав желание, а следом вспышка, и я оказалась почему-то в реке.

Ничего не понимаю. Бред какой-то.

В этот момент в двери постучали.

– Входите, – на автомате произнесла я, уставившись на вход.

На пороге появился мужчина военной форме.

– Простите. Маша сказала, вы пришли в себя, – смущённо произнёс он. Его мягкий баритон пробирал до мурашек. Я узнала этот голос. В моём бреду он разговаривал со мной. – Как ваше самочувствие, Софья Андриановна?

В горле встал ком. На мужчине с идеальной фигурой как влитой сидел военный китель из тонкого серого сукна с погонами на плечах. Вот только форма была несовременная, словно бравый офицер времён Крымской войны спустился с полотна художника-баталиста.

– Софья Андриановна, вы слышите меня? – его голубые глаза смотрели тревожно.

– Вы кто? – я аккуратно вернулась в постель и натянула одеяло до плеч. Стыдно показываться такому красавцу в бабушкиной сорочке.

– Вы не помните меня? – нахмурились его тёмные брови.

– А должна?

Мужчина шагнул вперёд, и тут я заметила, что он слегка прихрамывает на левую ногу и опирается на изящную трость.

– Нет. Мы виделись с вами давно и всего один раз. Я Зотов Константин Александрович, брат Андрея.

Я смотрела на его точёное аристократическое лицо и ничего не понимала. Какого ещё Андрея? Зотова, судя по фамилии мужчины. Я такого точно не знаю.

– Простите, не понимаю, о каком Андрее вы говорите, – покачала я головой.

– Вы не помните Зотова Андрея Александровича?

– Нет. Как вообще я оказалась в этом доме? – под ложечкой сосало от странного чувства, будто я сплю и вижу странный сон.

– Вы упали в реку и чуть не утонули. Если бы не мой сторож, вы бы сейчас тут не лежали, – мужчина поджал губы и с сожалением посмотрел на меня, как на умалишённую. – От переохлаждения у вас была горячка, вы бредили три дня.

– В реку? Три дня? – ахнула я, повторяя слова. – Мама, наверное, обыскалась меня!

– Не переживайте, Екатерина Николаевна знает, что вы здесь. Она приходила вчера проведывать вас. Я сейчас же пошлю Василия, чтобы он доложил вашей матушке, что вы проснулись, – спокойным тоном проговорил офицер. Боже, что он несёт? Мою маму зовут Елизавета Николаевна, но я почему-то промолчала, понимая, что меня приняли за другую девушку.

Надо сваливать отсюда, и поскорее. Не нравится мне всё это.

– Спасибо большое за помощь, Константин Александрович, но мне пора домой. Меня мама ждёт, – я спустила ноги на пол. – Где моя одежда и сумочка?

– Софья Андриановна, вы ещё слабы. Подождите хотя бы до завтра. Вас должен осмотреть лекарь, – мужчина нахмурил брови.

– Простите, не могу. Сами знаете, какие слухи поползут, – выдала я фразу, которая неожиданно пришла мне на ум.

– Хорошо, я прикажу возничему отвезти вас. Вы же в Казачьем форштадте живёте? – вдруг выдал он странный вопрос.

– Нет. Я живу на левом берегу.

– Казачий находится на левом берегу Оми, – ухмыльнулся мужчина, словно я глупость сказала.

– Я живу на левом берегу Иртыша, – напряглась я ещё больше. Какой-то сюр происходит вокруг. – В Солнечном.

– Но на левом берегу Иртыша нет такого села, – снова нахмурился военный, смотря на меня подозрительно.

– А какой сейчас год? – опасливо спросила я, и смутное чувство тревоги ширилось в груди.

– Тысяча восемьсот семидесятый, – чуть приподнял он брови, удивляясь моему вопросу.

– Какой?! – успела я ахнуть. Комната закружилась, и я провалилась в темноту.

Глава 3. Софья

– Не волнуйтесь, Екатерина Николаевна, такое бывает, – мужской бас успокаивал кого-то, пробиваясь к моему сознанию. – Ваша дочь перенесла ужасное потрясение и переболела горячкой. Мозг после пережитого ещё не воспринимает реальность как положено. Пару дней да с моими микстурами, и всё будет хорошо: память восстановится, ваша дочь окрепнет.

– Спасибо, Пётр Савельевич, – всхлипнула женщина. – Вы правда думаете, что Софья сама пошла на реку?

– Чего не знаю, того не знаю, – печально вздохнул мужчина. – Она скоро очнётся, вот и спросите сами. Только, пожалуйста, не давите на неё и не ругайте. Не дай бог опять… Ну вы поняли меня. Завтра зайду к вам, проверю самочувствие княжны.

– Спасибо, Пётр Савельевич, – трепетно произнесла женщина.

Послышались шаги и стук закрывающейся двери.

– Софушка, как же так? – причитала тихо женщина, шмыгая носом.

Поняв, что речь идёт обо мне, я открыла глаза и увидела незнакомку всё на том же стуле. И, что самое интересное, она была очень похожа на мою маму. Однако различия всё же можно было найти, как если бы поставить двух родных сестёр рядом. Её волосы, уложенные в небрежную причёску, были практически седыми, а моя мама красила их. И голос совсем не как у мамы, интонация существенно разнилась. Одета она была в старенькое зелёное платье фасона прошлых веков.

– Вы кто? – чуть дыша, произнесла я, подняв голову.

– Софья, ты не узнаёшь меня? – удивилась женщина. – Это же я, твоя мама!

– Простите, но я не ваша дочь. И меня зовут София Андреевна Баташова, – не выдержала я, глядя, как убивается мать несчастной, в чьё тело я попала. А именно это со мной и произошло. Иначе как объяснить то, что я оказалась в прошлом? Это надо же! Девятнадцатый век!

И я всё рассказала ей как на духу: что живу в Омске двадцать первого века и про то, что случилось со мной, когда я проходила через Тобольские ворота. Только про Арсения умолчала – зачем ей знать такие подробности.

Она внимательно слушала меня, вцепившись пальцами в носовой платок и судорожно вздыхая. Когда я закончила свою историю, женщина вытерла набегающие слёзы и дрожащими губами прошептала:

– Господи, никогда не думала, что такое может произойти. Это же была просто семейная легенда.

– Какая ещё легенда? – тут же уцепилась я за фразу.

– В моём роду из уста в уста по женской линии передавалось предание, что основательницей рода была настоящая ведунья, которая наложила на все последующие поколения женщин заклятие, – шмыгнула она носом. – Если невинной деве, которая ещё не находится под защитой мужа, угрожает опасность, то оживает родовое заклятие, которое защищает девушку. Но я и подумать не могла, что душа моей дочери отправится в другое время.

– Значит, мы с Софьей просто поменялись телами из-из этого заклятия? – выдохнула я, едва веря в такое. Другого объяснения всё равно нет. – Как же нам обратно поменяться?

– К сожалению, родовая защита срабатывает только раз, – сдавленным голосом сообщила женщина. – Обратного действия нет. Видимо, моей дочери в твоём мире действительно будет лучше и безопаснее. Ах, бедная моя Сонечка! Сколько она пережила за этот год, – из серых глаз снова полились слёзы. – Всё Андрей виноват! Будь он неладен!

– Андрей? Зотов? – вспомнила я о том, что его упомянул хозяин, назвав как своего брата.

– Да, – кивнула она. – Соня очень любила его, к свадьбе готовилась. Она же у меня княжна из знатного рода, красавица, умница. На травницу выучилась, педагоги говорили, что у неё дар. Не иначе от прародительницы-ведуньи достался.

Тут она замолчала, погружаясь в тяжёлые мысли.

– А потом что произошло? – поторопила я собеседницу.

– Мой муж, князь Паташев, год назад проиграл всё состояние старшему графу Зотову, – всхлипнула она. – Ничего не осталось…

– Константину Александровичу? – удивилась я, вспомнив угрюмого хозяина дома.

– Нет. Их отцу. Александру Михайловичу, пока тот был жив, – совсем сникла женщина. – Мало того, что он шесть лет назад выиграл у Андриана родовое имение, так ещё и Соня осталась без приданого. За долги мужа пришлось продать городской дом и переехать в съёмную квартиру, где мы до сих пор живём. А потом…

Слёзы вновь ручьём потекли по её щекам, и мне пришлось приобнять несчастную мать, чтобы хоть как-то успокоить.

– Сонечка трудилась помощницей у лекаря Петра Савельевича, – продолжила она, как только ей немного стало легче. – И однажды вечером прибежал парнишка с запиской якобы от лекаря, что нужна помощь. Адрес больного был написан на бумажке. Соня, добрая и доверчивая душа, бросилась туда. Она даже подумать не могла о таком… На месте её поджидал Трегубов, молодой барский сын, который начал приставать к ней. Он даже успел порвать платье на её груди, когда заявился Андрей с компанией друзей…

Женщина опять залилась слезами. Я и так поняла, что произошло. Девушку скомпрометировали специально, чтобы опорочить её.

– Андрей отказался жениться? – догадалась я.

– Да, сказал, что порченая невеста ему не нужна, – судорожно вздохнула Екатерина Николаевна. – Помолвку расторг, а потом быстро нашёл себе невесту побогаче и женился через пару месяцев. Я уверена, это он устроил такое, чтобы бросить Соню.

– Вот же гад, – покачала я головой. – Как ваша дочь пережила это?

– Тяжело. Она плакала без конца, а когда по городу поползли слухи о ней, то и вовсе впала в отчаяние, – шмыгнула носом женщина, утираясь платком. – Пациенты лекаря отказывались работать с Софьей, и Петру Савельевичу пришлось рассчитать её. Как ни пыталась она найти место, никто не захотел брать на работу девицу с репутацией распутной девки. Мой муж не пережил такого позора: его сердце не выдержало, и он скончался от горя, оставив нас двоих. Потом я долго болела, а Соня не отходила от меня.

Как же мне жаль было эту женщину и несчастную девушку. Им пришлось многое пережить, а всё из-за какого-то козла, которому не хватило смелости просто расторгнуть помолвку.

– Пенсии мужа нам еле хватало на жизнь, а сейчас и вовсе тяжело. Мы задолжали хозяину квартиры за три месяца. Он грозится выкинуть нас на улицу, если мы через неделю не расплатимся, – сдавленно проговорила мать Софьи. – Я не знаю теперь, что делать… моя дочь…

– Вы думаете, она сама пошла на речку? – ужаснулась я от собственной мысли.

– Не знаю. Соня была на грани: потеряла сон и аппетит. Все отказались от неё, даже лучшие подруги.

У меня сердце разрывалось от горечи – получается, родовое заклятие перенесло меня сюда помимо моей воли. Или моё желание услышали Высшие силы и решили таким странным образом исполнить моё желание? Ведь Арсения и Вику я вряд ли теперь увижу.

– Екатерина Николаевна, позвольте вам помочь, – я взяла худенькую руку женщины. – Мы никому не скажем, что мы с Софьей поменялись телами. Пусть все думают, что я ваша дочь, как и прежде. Обещаю, что не брошу вас, да и идти мне некуда.

– Правда? – её глаза засветились надеждой. – Сколько тебе лет?

– Весной исполнилось двадцать один.

– Надо же, как моей Сонечке, – вздохнула матушка.

– Вам не кажется странным, что у меня с вашей дочерью имена одинаковые, отчества и фамилии практически тоже? – осенила меня мысль. – И мы с ней даже внешне очень похожи, как и вы похожи на мою маму, Елизавету Николаевну.

– Возможно, мы дальние родственники, – пожала она растерянно плечами, – или же заклинание специально нашло похожую душу и тело, чтобы обмен прошёл успешно. Теперь понятно, почему ты три дня пролежала в горячке – душа приживалась в новом теле.

– Давайте договоримся о том, что будем молчать по происшедшем, а я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам и вашей дочери. Надеюсь, у меня получится вернуть нас обратно, – я уверенно сжала ладонь женщины и слегка улыбнулась. Чувствую, она тоже на грани; если бы её дочь умерла, то мать последовала бы за ней.

– Спасибо, София, – она обняла меня так крепко, насколько была способна. Кажется, не только её дочь была истощена, но и сама она. – Я никому не скажу про тебя. Вот только мне не нравится, что тебя нашли люди графа Зотова и ты пролежала тут три дня.

– Почему? Из-за Андрея? – удивилась я.

– Нет. Боюсь, по городу поползут слухи о том, что моя дочь гостит у Его Высокоблагородия, – поджала она тонкие губы. – Он мужчина видный, вдовец. Соня и так опорочена в глазах общества, а сейчас и вовсе могут пойти сплетни, что у вас любовная связь. Как бы ещё хуже не стало.

Я замерла. Вот это поворот!