Текст книги "Жена-попаданка для графа Зотова (СИ)"

Автор книги: Ольга Росса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19. Опыт

Когда я проколола околоплодный пузырь, дело пошло быстрее – схватки усилились и продолжались по нарастающей. Мои методы повергли в шок местных женщин, которые находились в красном углу, постоянно шепча молитвы. Я то заставляла дышать Дуню вместе со мной во время схватки, то поднимала девушку с кровати и приказывала ходить по избе из стороны в сторону, а потом держаться за спинку кровати во время очередной схватки и снова глубоко дышать, запрещая напрягаться и хвататься за живот.

Периодически я осматривала роженицу, проверяя раскрытие. Когда появилась головка ребёнка и начались потуги, пошла самая трудная работа, требующая сил от матери и предельного внимания от меня.

Вот тут я разрешила Дуне в перерывах между потугами покричать и поругать будущего отца, молодого вихрастого мужчину, который не раз совал свой нос в дверной проём, чтобы узнать, как дела у жены. Но дружная женская компания выгоняла его взашей.

Я вместе с роженицей вся взмокла от напряжения и жары. Печь была истоплена и создавала комфортную обстановку для малыша, но я вспотела, словно в бане побывала.

Где-то через двадцать минут совместных усилий я приняла в руки скользкого новорожденного и положила его на чистую пеленку. Перевязала пуповину тканевыми полосками, проделала с ним необходимые манипуляции, и недовольный крик младенца раздался на весь дом.

– О! Богатырь родился. Слышите, как громко кричит? – я опустила малыша на живот матери, а у самой сердце разрывалось от эмоций и адреналин зашкаливал в крови. Такого я ещё не испытывала в своей жизни – домашние роды. Мы справились!

Родственницы начали дружно заливаться слезами радости и обниматься. Акулина выскочила во двор, чтобы сообщить остальным о рождении нового члена семьи.

Дело осталось за малым – принять послед, который, слава богу, вышел целым. И вообще роды были вполне нормальными, без патологий.

Уставшая, я вытерла со лба пот рукавом и посмотрела на мать с новорожденным. Малыш уже успокоился, посасывая лениво грудь.

– Это господь послал вас к нам, барыня, – тихо воскликнула Меланья и бухнулась на колени передо мной, осеняя себя крестом. – Спасибо, Софья Андриановна. Что бы мы без вас делали?

– Хватит, Меланья, – растерялась я, не ожидая такой бурной благодарности. – Надо ещё за Дуней понаблюдать. Есть у вас снег или лёд?

– Вроде был, в леднике, – кивнула женщина.

– Принеси в блюде немного, – устало вздохнула я.

Малыш родился крепким, по Апгару набрал восемь баллов. Когда он уснул на груди матери, я взяла его на руки. Какой же он хорошенький, курносенький. В сердце разлилось целое море нежности. Я аккуратно положила младенца в подготовленную колыбель.

Меланья принесла в блюде колотый лёд, который я обернула в пелёнку и положила на живот роженице, а потом осмотрела девушку. Были небольшие разрывы, но без иголки и ниток я ничего сделать не смогла, пришлось только наложить ткань. Через какое-то время убрала лёд и заставила Дуню перевернуться на живот, и тогда она, обессиленная, уснула.

Я провела небольшой инструктаж женщинам, как ухаживать молодой матери за собой и новорожденным. Они внимательно слушали меня, молча кивая.

– Если вдруг, не дай бог, Дуню залихорадит или малыш будет неспокойным, сразу зовите меня, – строго посмотрела я на женщин, сидящих на лавке. – Позже, может, сама приеду, проверю её.

– Ох, барыня, спасибо вам большое, – горячо выпалила самая старшая женщина.

– Барин вернулся! – послышался крик с улицы.

– Граф за мной приехал. Помогите, пожалуйста, переодеться, – улыбнулась я. Вовремя Константин прибыл.

Меланья снова помогла мне с одеждой. Не могла же я выйти к мужу в таком виде? Передник замаран в чужой крови, рубаха пропиталась потом. В баню бы по-хорошему сходить.

Я поправила волосы и надела шляпку. Сердце волнительно стучало в груди. Что сказать графу, чтобы много не наврать?

Но стоило только выйти на крыльцо, как Меланья затараторила.

– Ох, барин! Если бы не ваша жена, не знаю, как бы наша Дуняша разродилась, – она сбежала со ступенек и низко поклонилась гарфу. – Спасибо огромное Всевышнему, что послал вас к нам! И Софье Андриановне большая благодарность.

– Значит, всё хорошо? – изогнул мужчина бровь и с долей удивления посмотрел на меня.

– Да. Мать и дитя чувствуют себя прекрасно, – не удержалась я от улыбки. – А где карета?

За графом одиноко стоял конь, пощипывая редкую траву с земли.

– В Дивном. Лошадей отпустили отдыхать. Поедем верхом на моём Агате, – спокойно ответил граф.

– Верхом? – воздух вышибло из лёгких. Мамочки, я же никогда не ездила на лошади, а тут, похоже, придётся ехать вдвоём, в объятиях графа.

– Да. Вы боитесь? – по-своему понял муж моё удивление.

– Немного, – не стала я скрывать часть правды. Больше всего меня страшила предстоящая близость с этим невозмутимым мужчиной.

– Зря переживаете, дорогая супруга. Агат смирный конь, – граф поправил перчатки, давая понять, что пора уезжать. Он посмотрел на старосту, который суетливо снял шапку с головы. – Никодим, как договорились, завтра жду людей из деревни.

– Да, конечно, барин. Многие захотят вернуться в Дивное в услужение к вам, – мужик закивал, как болванчик. – Благодарствую за всё, Ваше Сиятельство.

– Софья Андриановна, прошу, – муж протянул руку, и я неуверенно приняла его помощь. Даже через перчатки чувствовалось тепло его ладони. Уверенные движения графа говорили, что не стоит бояться и нужно довериться ему. Что я и сделала, смело шагнув к коню.

В одно мгновение муж подхватил меня за талию, словно пушинку, и усадил боком в седло. Я даже ахнуть не успела, как он, несмотря на хромоту, сам ловко запрыгнул на коня позади меня. Его руки взялись за поводья, заключив меня в свой плен.

– За что мне держаться? – испугалась я. Казалось, стоит коню тронуться, как я тут же грохнусь вниз.

– Обнимите меня, – и он сам, взяв мою руку, перекинул её себе за плечо. Я тут же крепко прижалась к нему, боясь упасть. – Понимаю, не очень удобно, но как-то нужно доехать до усадьбы.

Граф пришпорил коня, и мы неспеша двинулись прочь с крестьянского двора. Ребятня провожала нас до самого конца деревни, собаки на удивление молчали.

– Минут через двадцать приедем, – спокойно произнёс муж, и конь поскакал быстрее по пыльной дороге.

Сидеть боком в седле действительно было неудобно, и близость мужчины смущала меня. Хотя графу, наверное, было ещё более некомфортно на небольшом кусочке попоны без седла. Муж шумно дышал прямо мне в макушку, сосредоточенно смотря вперёд, а я млела от умопомрачительного запаха, исходящего от него: смесь полыни и ноток замши.

В какой-то момент я забылась и положила голову на мужское плечо, наверное, сказывалась усталость. Веки так и норовили закрыться, и я из последних сил держалась, чтобы не заснуть.

Потом конь вообще сбавил темп. И я, почувствовав, что можно спокойно расслабиться, всё же заснула на плече у мужа, мерно покачиваясь в такт движению.

– Умаялась голубушка, – тихий шёпот долетел до моих ушей, но я не в силах была оторвать голову от тёплого плеча и снова погрузилась в дрёму.

Бодрый собачий лай разбудил меня.

– Гор? – захлопала я ресницами, сбрасывая остатки сна, и подняла голову от удобного плеча мужа.

– Надо же, встречает прямо у ворот, – хмыкнул граф. – Сторожит свой новый дом.

Пёс выскочил из открытых ворот, радостно виляя хвостом.

– Какой ты молодец, Гораций, – похвалила я охранника, и тот кинулся вперёд, оповещая округу, что хозяева прибыли в поместье.

– Вот и приехали, – тихо произнёс Константин.

– Дивное, – чуть дыша прошептала я, вглядываясь в маячивший впереди большой дом с красной крышей.

Глава 20. Приезд

Когда я проезжала через кованые ворота, меня вдруг охватило странное волнение, как будто я действительно возвращаюсь в родной дом. Воздух резко закончился в груди, по коже побежали мелкие мурашки. В сердце натянулась невидимая струна, которая тут же лопнула, в ушах зазвенело, а в глазах на секунду потемнело. Тёплая волна прокатилась по телу. Через секунду все ощущения пропали, словно и не было ничего. Что это?

– С вами всё в порядке? – напряжённо произнёс граф. Неужели заметил?

– Да, спасибо, не волнуйтесь, – слабо улыбнулась я. – Просто устала.

– Никогда не думал, что моя жена будет принимать роды у крестьян, – сухо проговорил муж. Я даже не поняла, недоволен он этим фактом или просто удивлён.

– Поверьте, я тоже не знала, что так выйдет.

Приближаясь к дому, заметила небольшие трещины на стенах. Похоже, ремонт тут требуется куда более серьёзный, чем я думала. Некоторые окна на втором этаже уже сияли чистотой, и плотные портьеры закрывали часть проёма. Наверное, это комнаты, которые слуги успели приготовить к нашему приезду.

В этот момент мы подъехали к главному входу усадьбы, где у портика нас встречали матушка, Александра Антоновна и Маша. Гораций скакал как щенок вокруг коня, громко лая. Агату это не понравилось, и он громко фыркнул, топнув копытом, но пёс не напугался.

Все, кроме тётушки, улыбались. И я поняла, что разбора полётов от новой родственницы мне не избежать.

Константин спешился и протянул ко мне руки. Я спрыгнула с седла прямо на него. Муж ловко поймал меня за талию, притянув к своей груди, отчего я снова почувствовала себя неловко и поскорее от него отстранилась.

– Софья Андриановна, я всё понимаю, но зачем вы заставляете нас переживать? – сухо обратилась ко мне тётушка. – Крестьянка рано или поздно сама бы родила. Им не привыкать.

– Простите, Александра Антоновна, что вам пришлось ждать меня, – спокойно улыбнулась я, хотя так и подмывало сказать колкость, – но Дуня точно бы сама не родила, измучилась бы только. Тем более роды первые у неё.

– А кто родился? – встряла неожиданно Машуня, удивлённо хлопая длинными ресницами.

– Маленький мальчик, – подмигнула я ей.

– Мари, ты опять вмешиваешься в разговор взрослых, – недовольно поджала губы тётушка, посмотрев на воспитанницу.

– Простите, – девочка виновато опустила голову.

– Я рада, что моя дочь не осталась равнодушной к чужой боли, – невозмутимо произнесла Екатерина Николаевна. – Тем более это её крепостные.

– Хватит обсуждать поступок Софьи Андриановны, – прервал наш разговор Константин, заговорив строгим голосом. – Скоро ужин, моей супруге нужно привести себя в порядок.

– Да, конечно, дорогой племянник, – вздёрнула нос тётушка и гордо развернулась к открытым дверям.

Гораций остался на улице, виляя хвостом. Личный грум графа взял поводья и повёл коня на задний двор.

Как только я перешагнула порог, у меня опять появилось странное чувство, будто я здесь уже была. Может быть, это память прежней хозяйки проснулась?

– Думаю, Софья Андриановна, вам не нужно проводить экскурсию по дому, – отстранённо произнёс граф. – Только теперь ваша комната в хозяйской части дома.

– Конечно. Спасибо, Константин Александрович, – кивнула я мужу, осматривая вестибюль.

Под ногами лежала узорчатая плитка, которая местами треснула. Впереди возвышалась широкая деревянная лестница на второй этаж, вполне крепкая на вид, а высоко над головой среди тёмных балок и белёного потолка висела тяжёлая бронзовая люстра с оплавленными свечами. На стенах были прикреплены светильники-канделябры, судя по многочисленным застывшим капялм воска, ими пользовались чаще, чем люстрой.

Сердце сжалось от жалкого вида просторного пустого помещения.

– Мебель из вестибюля находится в кладовке, скоро слуги наведут тут полный порядок, – словно прочитал мои мысли муж. – Главное, крыша серьёзно не пострадала, но подлатать всё же следует, пока сильных дождей не было.

– Да, конечно, – на автомате ответила я, поднимаясь по лестнице.

Я не знала, куда идти, но меня словно что-то тянуло в правильном направлении. Опять память Софьи?

Екатерина шла за мной, ей даже не понадобилось подсказывать мне, куда идти. В сумрачном коридоре канделябры без свечей выделялись из стен на каждом шагу, отчего казалось, что я в подземелье. Странное сравнение.

Дверь своих покоев я отыскала сама. Просторная светлая спальня уже была прибрана и готова к проживанию. Пара диванов, кресла, столик для чаепития, пустой стеллаж, огромное зеркало во весь рост, бордовые портьеры с золотыми кистями и большая кровать с белым балдахином.

– Здесь раньше были мои покои, – с тоской произнесла Екатерина, когда плотно закрыла дверь за собой. – Теперь тут хозяйка ты, София.

– Мне неловко, что я занимаю вашу спальню, – чуть улыбнулась я матушке.

– Всё в порядке. Я рада, что вообще вернулась в Дивное, – вздохнула женщина. – Мне выделили хорошую комнату, не переживай. Ты быстро нашла покои. Я даже удивилась.

– Меня словно тянуло сюда, – вздохнула я, осматривая комнату. Тут не помешает поменять выгоревшую обивку на стенах. Особенно заметно, что кое-где раньше висели картины, на их местах ткань выделялась тёмными прямоугольными пятнами разных размеров.

– Софья, я тут подумала, – замялась вдруг Екатерина Николаевна, – раз уж ты умеешь принимать роды и у тебя хорошие знания в области лекарского дела, может, тебе пригодится саквояж Софьи?

– Саквояж? – приподняла я брови.

– Сейчас принесу. Он у меня в сундуке лежит. Я тебе его не показывала, хотела оставить себе как память о дочери. Она им очень дорожила. Отец подарил его, когда Софья закончила школу медсестёр. Подожди пару минут, – матушка резко развернулась и торопливо покинула комнату.

Вернулась она быстро, держа в руках небольшой кожаный чемоданчик в виде продолговатого бочонка.

– Вот, надеюсь, тебе он пригодится. Пусть приносит пользу людям, всё лучше, чем будет гнить у меня в сундуке, – взволнованно произнесла Екатерина. – Софья мечтала стать настоящим лекарем и хотела учиться дальше.

– Спасибо, – затаила я дыхание, догадываясь, что внутри.

Взяла чемодан и поставила его на стол. Провела ладонью по гладкой коже, оценив её высокое качество. Открыла защёлку, подняла крышку и замерла.

Деревянный стетоскоп, стеклянный шприц с металлическими поршнем и иглой, целый и ни капли не ржавый. Пара странных инструментов непонятного назначения тоже лежали в отсеке. Хирургическая игла, шёлковые нити и кетгута, упакованные в бумагу, и несколько маленьких стеклянных бутылочек с порошками и жидкостями разных цветов. Взяв один с белыми кристаллами, я прочитала формулу магниевой соли, что несколько удивило меня. Я смогла разобрать названия всех препаратов и трав, даже обнаружила марганцовку, йод и хлорную известь.

– Ну как? Нужные вещи? – осторожно поинтересовалась Екатерина.

– Это офигительно! – не удержалась я, выдав фразу из моего времени. – Ещё как нужные! Спасибо большое. Вы даже не представляете, как я рада, что вы всё же решились отдать мне этот чемоданчик лекаря.

Я действительно обрадовалась такому подарку – пусть на дворе не двадцать первый век, но всё же лучше иметь такие простые инструменты и препараты под рукой, чем вообще ничего.

– Замечательно, – улыбнулась матушка, смахнув непрошеную слезу, – пусть они принесут пользу тебе и людям.

Поджав губы, я не удержалась и обняла Екатерину, так меня растрогал её жест. Всё же она решила не держать этот дорогой саквояж у себя в сундуке, а отдать его мне, чтобы использовать по назначению.

Пока я в деревне роды принимала, Настасья успела развесить в гардеробной мои вещи. Горничная появилась тут же, как только я успела убрать саквояж в шкаф.

Пока она помогала мне умываться и причесываться, рассказывала о том, как все удивились, когда узнали, что барыня осталась в доме старосты принимать роды у его снохи. И я поняла: сарафанное радио тут налажено не хуже, чем в двадцать первом веке, а то и лучше. Скоро вся округа будет знать, что молодая графиня Зотова приняла роды у крепостной крестьянки, хотя ничего постыдного я в этом не вижу. Надо будет, ещё раз помогу хоть крестьянке, хоть дворянке в родоразрешении. Для меня все беременные равны.

– Барыня, смотрите, какое платье красивое, – радостная Настасья вынесла из гардеробной синее шёлковое платье с отделкой из белых кружев.

– Это не моё, – опешила я, увидев совершенно новый наряд.

– Как же не ваше? Его буквально за час до отъезда прислали из салона Дарьи Ефимовны, – приподняла брови девушка. – Оно новое, только из рук модистки. Просто я вам не успела об этом сказать. Там ещё три платья новых лежат, два корсета, сорочки с нижними юбками и чулки.

– Хорошо. Всё-таки успела мастерица дошить до моего отъезда, – улыбнулась я довольно. Новые наряды любой девушке по душе.

– Ох, барыня, ужин – пора идти, – засуетилась горничная, поправляя мою причёску.

Когда я спустилась в столовую, вся семья была уже в сборе за столом. Но я заметила гостя, который поспешил встать, как только я вошла.

– Софья Андриановна, рад видеть вас в добром здравии, – залебезил мужчина лет сорока с залысинами на лбу. Его хитрые карие глаза щурились, внимательно разглядывая меня. Я ощутила мерзкий холод, который шёл от этого неприятного человека. Интересно, он знает меня. Кто же это?

Глава 21. Дивное

– Софья, знаешь, Степан Васильевич до сих пор управляет Дивным, – матушка поспешила мне на выручку, мило улыбаясь. Значит, это управляющий с нами ужинает.

– Добрый вечер. Я тоже рада, что вы здесь, Степан Васильевич, – любезно ответила я, подойдя к месту хозяйки за столом.

– Замечательно, значит, вы не забыли друг друга, – холодно произнёс граф. – В моё отсутствие, Степан Васильевич, обращайтесь к моей жене. Все вопросы можете решать с ней.

– Благодарю, Ваше Сиятельство, – залоснились упитанные щёки мужчины, а глаза хитро прищурились. – Я безмерно рад, что княгиня с дочерью вернулись в родной дом.

В его искренность я не поверила. У меня возникло стойкое ощущение, что этот человек тот ещё пройдоха, хотя никакого повода так думать у меня пока не было. Надо быть с ним начеку.

Ужин прошёл в спокойной, но немного напряжённой атмосфере. Граф и управляющий попутно вели светскую беседу. Матушка и Александра Антоновна иногда поддерживали разговор мужчин, я же больше молчала.

Стол сегодня не ломился от изысканных блюд. Повариха успела приготовить простые кушанья, что несколько выбивалось из привычного меню графа, но в условиях переезда вышло даже вкусно и сытно. В столовой слуги тоже успели навести порядок, однако тёмные пятна на обивке стен говорили о пропавших картинах. Интересно, куда подевались все полотна из дома? Распродали?

После ужина мы с матушкой и Машей прогулялись по саду и двору, знакомясь с владениями. В хозяйственной части уже вовсю шли ремонтные работы. Приводили в порядок конюшню, хлев, птичник, сеновал и загоны для животных. Где-то протяжно замычала корова. Видимо, первую кормилицу уже пригнали в хлев. Скоро здесь будет настоящая ферма. Я вспомнила, как любила в детстве ездить к бабушке в деревню. Вечером мы ходили встречать корову с телёнком с пастбища, а потом я пила парное молоко перед сном и крепко спала.

Мужики в косоворотках заканчивали работу, собираясь на отдых. Они низко поклонились, увидев нас. Я, наверное, никогда не привыкну к тому, что простой люд будет вечно кланяться мне, как королеве.

Мы вернулись в дом, и Екатерина Николаевна провела якобы для Марии экскурсию, хотя делала она это для нас обеих. Мне постоянно казалось, что я была здесь когда-то давно, но в то же время всё было новым для меня. Как такое может получиться? Всё же я думаю, что это память Софьи подбрасывала мне странные ощущения.

Было уже довольно поздно, и я увела Машу в спальню, в которой раньше размещалась детская, и принадлежала она в то время Софье. Хорошая комната, не такая просторная, как у меня, но места хватило для игрушек и любимых книг девочки. Я почитала сказки, и малышка заснула, даже не дослушав финал истории. Чмокнув Машеньку в лобик, я вернулась в свои покои.

Настасья, словно прочитав мои мысли, обрадовала меня тем, что баню всё же затопили по приказу графа и всё готово.

– Барин уже полчаса назад ушёл париться, – поведала она.

– Отлично. Как вернётся, сообщишь мне, – облегчённо вздохнула я. После пыльной дороги и утомительных родов крестьянки мне нестерпимо хотелось помыться и расслабиться.

Через полчаса я грелась на полке, потом с удовольствием попарилась берёзовым веником, смыв с себя всю грязь. От банных процедур я разомлела и еле добрела до спальни. Тяжёлый день взял своё, и стоило мне только лечь в чистую постель, как я забылась крепким сном.

Мне снился сад – большой, красивый, с только что распустившимися листочками. Свежий аромат зелени наполнял лёгкие и кружил голову. До рассвета оставались считанные минуты. Я спешила к капищу, где всё было готово к ритуалу.

Сегодня праздник – пробуждение природы. Я, как верховная жрица, должна провести обряд, чтобы земли вокруг плодоносили и никакая хворь не погубила урожай. На мне было простое белое льняное платье, вышитое красными нитками, на ногах лапти, на плечах алый платок. Светлые волосы распущены и волнами струились по спине.

Священное место ограждал частокол. Внутри капища пылал костёр, озаряя высокую статую богини, вырезанную из толстого бревна. Послушницы водили хоровод вокруг костра и пели ритуальную песню весны. Они держали в руках цветные ленточки, образовав все вместе неразрывный круг. Три молодые женщины из села тоже принимали участие в хороводе, чтобы попросить у богини благословения на на рождение детей.

Стоило мне только войти в капище, как девушки дружно запели громче. Они по очереди подходили к высокой берёзе и привязывали к веткам ленточки, украшая дерево.

– Ой, Богиня Леля, чудная и прекрасная, что же ты всё, Светлая Богиня, на Небесах сидишь, на землю нашу не глядишь? – обратилась я к деревянному идолу, восторженно чеканя каждое слово. – Ведь держишь ты златы ключи от всей вселенской красоты. Отомкни свои Чертоги, свет пусти свой за пороги. Пусть в степях стада пасутся, а в садах растенья вьются. Земля везде заселена, леса и горы и моря. Ведь без света твоей любви Земли Вселенной будут пусты. Слава тебе, Богиня Леля, да на нашей Земле! Да в красный твой день, да в Лелин день! Слава!

Костёр ярко вспыхнул, языки пламени танцевали, высоко поднимаясь к небу. Богиня услышала мою молитву. Послушницы ходили вокруг костра и кидали в него первые весенние цветы. Вдруг от пламени пошла мощная волна тепла, согревая всю землю в округе божественной благодатью. В этот момент первые лучи солнца загорелись алыми всполохами на горизонте. Богиня благословила земли и присутствующих на празднике. Я всем телом ощущала магические вибрации, которые дарили небывалую силу и эйфорию.

В этот момент я проснулась. Какой странный сон, очень реалистичный, словно я была совсем другим человеком. Надо же, приснится такое. За окном солнце поднималось из-за горизонта, начинался новый день. Я чувствовала необычайную бодрость для столь раннего утра, как будто действительно получила божественную благодать от ритуала во сне. Меня тянуло на бурную деятельность. Да и дел сегодня предстоит много.

Я надела простое утреннее платье, которое не подразумевало корсета, поэтому справилась без помощи горничной. Было ещё слишком рано, мне хотелось побыть одной, хотя дворовые должны были уже проснуться. В комнате мне не сиделось, и я решила выйти во двор.

Стоило мне только оказаться за порогом дома, как из-за угла выскочил Гораций, радостно виляя хвостом, и бросился мне под ноги, припадая брюхом к земле.

– Привет, Гор, – я присела и погладила его по холке. В ответ пёс лизнул мою руку.

– Барыня, простите, вольер ещё не отремонтировали, вот он и бегает тут.

Подняв голову, я увидела высокого молодого парня в крестьянской рубашке и серых штанах, заправленных в сапоги. Он шёл ко мне со стороны конюшни.

– Гор, место! – нахмурил он брови и хлопнул рукой себя по бедру. Но пёс не обратил на него внимания.

– Не надо, пусть гуляет, – я почесала питомца за ухом. – Он давно не чувствовал себя свободным.

– Так курей потаскает, – незадачливо почесал парень затылок. Другой рукой он держал лошадиную уздечку.

– Гораций, обещай, что не будешь трогать птицу, – я строго посмотрела на животное. Он чуть заскулил и перевернулся на спину, подставляя брюхо под мою руку. Я ухмыльнулась и почесала его. – Гор не будет таскать кур, даю слово.

– Чудеса… – удивлённо смотрел крестьянин на то, как пёс валялся передо мной, – как щенок ластится к вам, барыня.

– Как тебя зовут? – я поднялась и открыто посмотрела на светловолосого симпатичного конюха. Где-то я его уже видела.

– Егор, хозяйка, – приосанился молодой крестьянин. Он выглядел ненамного старше меня. – Я младший сын Никодима. Отец сказал, в имении нужен конюх. Вот я с утра тут.

– Понятно, – улыбнулась я, вспомнив, что видела его вчера во дворе дома старосты. – А ты можешь научить меня верховой езде? Я давно не практиковалась, забыла совсем, – я решила всё же научиться ездить на лошади. Помнится, Екатерина говорила, что Софья раньше неплохо держалась в седле. Да и мне не помешает овладеть умением управлять единственным средством передвижения в этом мире.

– Если барин не будет против, то научу…

– Барин против, – раздался резкий голос за моей спиной.

От неожиданности я чуть не вздрогнула и обернулась.

– Здравия желаю, Константин Александрович, – поклонился конюх и вытянулся по струнке, словно солдат.

– Вольно, – ухмыльнулся граф, его явно позабавила выправка парня. – Егор, ты принят на работу конюхом. Вот и занимайся лошадьми.

– Есть, барин, – отчеканил слуга и поспешил обратно в конюшню.

– Доброе утро, Константин Александрович, – улыбнулась я мужу. Граф был гладко выбрит и одет в тёмно-серый костюм-тройку.

– Прекрасно выглядите, Софья, – произнёс он дежурную фразу. – Как спалось вам в родном доме?

– Чудесно, Константин. Спасибо. И почему вы против того, чтобы я попрактиковалась в верховой езде? – решила я использовать ситуацию.

– Егор не самый лучший наездник, – хмыкнул он. – Он вообще лошадей больше любит рисовать, чем ездить на них. Если хотите, я помогу вам вспомнить навыки верховой езды.

– Вы завтра возвращаетесь в крепость на службу, – напомнила я ему о том, что выходные заканчиваются.

– Я взял неделю отпуска, чтобы помочь вам обустроиться в Дивном, – удивил меня граф. – Мы можем до обеда заниматься верховой ездой. Согласны?

– Хорошо, – улыбнулась я. Такая перспектива меня радовала больше. Целую неделю вместе, бок о бок.

– Первое занятие завтра в девять утра, – и голубые глаза пристально посмотрели на меня. – Не опаздывайте.

Вдруг послышался топот копыт, из-за угла выскочила гнедая лошадь, на которой сидел мужчина.

– Барин! Барин! – заорал он, как только увидел нас.

Животное остановилось, всадник спешился и бросился к графу.

– Беда! Барыне Елизавете Владимировне плохо! – выпалил он на одном дыхании. – Я ночью рванул в город за Петром Савельевичем, а он вчера в Тару уехал по делам. Объехал ещё двоих лекарей, но они наотрез отказались ехать в Ильинское. Сказали, не занимаются женским бременем. Что делать-то, не знаю! Слышал, Софья Андриановна вчерась роды у старостиной снохи принимала. Может, вы посмотрите, барыня?

– Что с ней? – напряглась я, собираясь с мыслями.

– Тошнит со вчерашнего дня, а ночью проснулась, говорит, живот болит, – руки у слуги тряслись от перенапряжения. Скачка во весь опор несколько часов кряду сказалась на его физическом состоянии.

– Константин, дело серьёзное, – поджала я губы, посмотрев на мужа. – Лиза может потерять ребёнка.

– Хорошо, пойду распоряжусь, чтобы карету готовили, – кивнул граф, сдвинув брови.

Я бросилась в дом за вещами. Навстречу мне попалась горничная.

– Настасья! Срочно помоги мне собраться в дорогу! – резко приказала я и побежала к лестнице.