Текст книги "Не умирай раньше меня (СИ)"
Автор книги: Ольга Домосканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Ситуацию неожиданно спасла Ранхил. Агеллар не знал, что она будет делать, но увидев ее на сцене, машинально подался вперед. Взгляд у его воспитанницы был затравленным, она умная девочка и понимает, что ее группа допустила провал, поэтому испугалась и разволновалась. Увидев в жюри Агеллара, она бросила на него умоляющий взгляд, но тренер демонстративно сжал кулак и одними губами произнес: "Не бойся".
Заиграла музыка, свет слегка погасили, Ранхил подошла к микрофону и запела.
Он не поверил… она обещала
Дарить ему свет,
Днем на картинах она рисовала
То, чего нет…
Все девять песен… обернулся страстью
Страх… войной в небесах
Вам не известно, сколько длится счастье
Знак… окольцованный прах…
Вас больше нет, вас больше нет…
Он не сумел, боялся быть смелым.
Вас больше нет, вас больше нет…
Она не смогла, она не успела.
Только девять песен, долгих песен,
Гаснет свет – вас больше нет,
Вас больше нет, вас больше нет,
Больше нет…
Он не умел, рисуя картины,
Себя видеть на них,
Гордость ее, суета без причины
Всегда брали верх.
Так девять песен отыграли
Гаснет свет… вас больше нет…
Музыка затихла, заиграл медленный проигрыш, сменившийся басами и куда более надрывным припевом:
Вас больше нет, вас больше нет,
Он не сумел, боялся быть смелым,
Вас больше нет, вас больше нет,
Она не смогла, она не успела.
Только девять песен, долгих песен
Гаснет свет – вас больше нет,
Вас больше нет, вас больше нет,
Больше нет…[1]
Свет погасили, несколько долгих секунд стояла звенящая тишина. Затем зал взорвался аплодисментами и одобряющими выкриками. Пришло в себя и жюри.
– Не знаю, как вы, – Агеллар щелкнул авторучкой и подтянул к себе пустой бланк поощрительной грамоты, – а лично я определился с номинацией на приз зрительских симпатий.
– Да, очень…эмоциональная песня, – неуклюже и явно в угоду тренеру согласилась Покровен, ставя свою подпись.
Лагерра ничего не сказал, но посмотрел на тренера с благодарностью. Остальным ничего другого не оставалось, как согласиться с большинством.
Так опозориться могла только наша группа. Даже Алиса, ревниво репетирующая свой танец каждый день, допустила промах. Я стояла за кулисами и хваталась за голову. Мои сокурсники занимались тем же. К моменту, когда мне нужно было выходить на сцену, я потеряла всякую надежду на реабилитацию.
Я не возлагала особенных надежд на выступление, мой номер был лишь способом занять время, отведенное под выступление всей группы, не более. Песня не несла конкретного посыла слушателям, но я ее выбрала именно за текст, хотя никого конкретно как героев данной баллады не подразумевала. Мне хотелось просто ее спеть, а уж каждый пускай думает о своем. Не исключаю, что великие вещи создаются под таким же благовидным предлогом.
И вот я на сцене, уже играет проигрыш, а коленки под платьем дрожат. Определенно, мы сегодня выступили хуже всех, и мне остается только завершить этот позор. Взгляд мой упал на столик, за которым сидело жюри, и я заранее мысленно попросила прощенья, встретив полный внимания взгляд тренера. Сжатый на моих глазах кулак неожиданно придал мне сил и уверенности – будь, что будет – и я запела. Несчастный влюбленный – это диагноз, а лечиться, как известно, интереснее за компанию. Вот и мои слушатели – молодые девушки и парни – думали также, внимая крику моей души. И когда песня кончилась, а в зале повисла тишина, я даже успела испугаться – неужели не проняло? Что, если очерствели юные души, и уже не подвластны столь глубоким чувствам?
Но зал встал, оглушая меня овациями, и я облегченно выдохнула. Не все еще потеряно с нашим поколением, мы все еще живы.
Церемония награждения не принесла никакой интриги – все было ясно, как белый день. Первые места, как всегда, у программистов, про нас скромно промолчали, но, мне кажется, и слава богу. Не стоит лишний раз нам доказывать, что мы бестолочи, мы и сами об этом знаем.
Наградив победителей, проректор не ушел со сцены, держа в руках еще одну грамотку и конверт. Я задержалась только лишь потому, что мне стало любопытно, кого же еще хотят отметить? И услышав, растерялась.
– Особенным призом за чудесное исполнение и прекрасный сюрприз для нас для всех награждается студентка третьего курса специальности экономика Лианетта Ранхил! Приз зрительских симпатий!
Я на негнущихся ногах поднялась на сцену, получила полагающиеся мне почести и поздравления и вернулась в зал, ища глазами того, без кого, по моему мнению, этой маленькой победы не могло быть. Его место пустовало. В толпе, ринувшейся в спортзал на вечеринку, я его тоже не увидела, поэтому разочарованно влилась в поток студентов, потому что иначе мне предстояло быть растоптанной.
Безалкогольной вечеринка была только пока не разошлись преподаватели. Дежурным оставили Лагерру, а уж его основная масса студентов за авторитет не сочла, в итоге уже через полчаса веселье забило ключом, и местный ди-джей подладил под это дело музыку. Я немного потанцевала со всеми, но, не заметив среди своих Гидру и Варлана, я напряглась. С чего бы этим двоим отсутствовать, да еще и в такое время? Не иначе решили выяснить отношения.
Как я себя не убеждала, что меня это не касается, я все равно отправилась на их поиски. Очень сложно среди нескольких сотен человек отыскать двух нужных, но мне это все-таки удалось.
Они стояли в коридоре, опираясь на стенку, и яростно целовались. Резко затормозив, я не стала мешать процессу, а потихоньку вернулась назад, откуда и пришла. Что же это получается? Сомневаюсь, что они таким образом ругаются, если только мои друзья совсем ненормальные. Отсюда следует, что кто-то из них не выдержал и плюнул на свою гордость, результатом чего стали мир, дружба, жвачка и совсем не невинный поцелуй. И как бы мне ни хотелось сейчас узнать подробности, я ни в коем случае не стану их тревожить. Все равно я обо всем когда-нибудь узнаю.
Я вернулась в спортзал, но танцевать мне уже не хотелось. Бесцельно пройдясь несколько раз туда и обратно, поискала место, чтобы присесть, но все лавочки были намертво завалены то куртками, то сумками, то не совсем вменяемыми телами. Кто-то сунул мне в руки стаканчик с вином, с ним я и отошла к стене, просто наблюдая за процессом.
Ди-джей взял в руки микрофон и проверил звук, покрутил какие-то штуки, нажал пару кнопок и обратился ко всем:
– Всем привет, это эм-си Грех, сегодня зажигает Политех!
Толпа радостно взревела, подтверждая его слова.
– Сейчас немного релакса, приглашаем друг друга на медленный танец, а потом снова повеселимся!
И в самом деле, Грех врубил медляк. Продвинутое поколение клубной музыки гурьбой рвануло курить, но остались и такие, кто кинулся искать себе пару и романтично закружился на воображаемом танцполе.
Я замешкалась, не зная, к какой группе примкнуть. Курить я не курю, да и танцевать особо не с кем, но и процесс простаивания у стены задевает мое самолюбие.
Выискивая в толпе жертву, я увидела знакомую фигуру. Ноги сами понесли меня через весь зал, я все боялась не успеть, вдруг он сейчас уйдет. И словно прочитав мои мысли, он уже развернулся ко мне спиной, но я успела схватить его за руку.
И я стараюсь не замечать его взбешенный взгляд, направленный на потревожившего его личное пространство самоубийцу, произнося самые неожиданные слова самому странному человеку:
– Пожалуйста…потанцуйте со мной.
Он словно чего-то ждал, но почувствовав чужое прикосновение, оказался морально не готов. Отказ уже хотел сорваться с языка, и все-таки что-то его остановило. Не говоря ни слова, он шагнул в толпу танцующих, увлекая ее за собой. Одна рука уверенно легла на талию, в другой целиком исчезли холодные пальцы.
Агеллар вел уверенно, чувственно, ему постоянно приходилось напоминать себе, что он танцует со студенткой, а не с близкой женщиной. И такой хрупкой она казалась ему, даже на каблуках Ранхил едва доставала ему до плеч. Этот факт позволял ему наблюдать собственноручно заплетенную макушку. Таким образом любила укладывать волосы его мать. Будучи исконной лароссийкой, она взяла на вооружение традиции мужа, и стала носить традиционные прически валандийских женщин. Платье Ранхил представляло собой смесь традиций юга и востока, гармонично сочетаясь с прической – длинное темно-синее в пол из арлионского шелка, украшенное традиционным горским орнаментом. В Валандии замужние женщины дополняют его специальным покровом для волос, который крепится к внутренней стороне плетения, открывая лицо и образуя своеобразную корону. Алестер отметил, что Ранхил очень пошел бы такой наряд в сочетании с ее светлыми волосами. Только не бывает чистокровных светловолосых валандиек. Да и высокие каблуки они не носят.
Словно услышав мысли тренера, девчонка подвернула ногу. Агеллар склонился над ней и едко поинтересовался:
– Ранхил, ты танцуешь или спишь?
Она подняла виноватый взгляд и произнесла:
– Простите, тренер, я, наверно, устала. Я бы присела, да только негде, – и извиняющаяся улыбка.
– Ты так честно признаёшься в том, что устала? Даже не поспоришь?
Ранхил покачала головой.
– Я бы не призналась в этом постороннему человеку, а вы итак видите меня насквозь.
Агеллар кивнул, принимая такую правду, и остановился.
– Неужели я так плохо танцую? – лукаво спросила девчонка, склоняя голову к плечу.
– Пойдем, танцовщица, – Агеллар потянул ее за собой, который раз про себя удивляясь, что его поступки все больше удивляют его самого. – Хватит с тебя на сегодня.
Тонкие брови удивленно взлетели вверх, но она ничего не спросила, устремляясь за ним. Снова взяло верх ее досадное любопытство.
Агеллар попросил меня подождать у входа, а сам скрылся за дверью тренерской. Мне было интересно, куда он меня поведет, и я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Очень хотелось избавиться от туфель, но моя сумка была вне зоны моей досягаемости.
– Ранхил!
Оказывается, тренер уже ждал меня, вращая на пальце связку ключей. Мы зашли за колонну, за которую обычно складывают спортивный инвентарь, Агеллар выгнал оттуда милующуюся парочку, поднялся по лестнице и открыл дверь, о которой я раньше даже не подозревала. Я осталась стоять у подножия, глядя, как тренер жестом фокусника приглашает меня в темный проем комнаты неизвестного назначения. Заметив отсутствие моей реакции, он облокотился на дверь.
– Только не говори, что ты испугалась, – поддел он.
– Вас? – стала храбриться я. – Х-ха!
Я очень быстро преодолела разделяющие нас ступеньки и поднырнула под руку тренеру. Дверь закрылась, погружая нас во мрак и обостряя все чувства и мысли.
– А стоило бы, – произнес он, и кожу обожгло горячее дыхание.
Сердце заколотилось, как ненормальное. Я боялась пошевелиться, понимая, насколько близко ко мне Агеллар, и я совершенно не представляю, зачем это все. Нет, мысли были, но какие-то сырые, неоформленные, потому что думать ясно в такой момент я не могла.
– П-почему?
Тихий смешок и выдох в районе макушки.
– Я не слишком хороший человек, чтобы мне безоговорочно доверять.
Я не вижу его, но чувствую. Если обернуться и протянуть руку вверх – я коснусь его лица. Интересно, какая наощупь у него кожа? Пальцы подрагивают в предвкушении, сжимаются в кулак и разжимаются против моей воли. От тренера ненавязчиво, очень тонко, но в то же время очень волнующе пахнет парфюмом, а в его груди бешено бьется о ребра сердце. Или это мое?
Что же так тянется это чертово время?!
– Может, я все-таки кое-что сделаю?
– А? – голос изменяет мне, получается лишь жалкое блеяние.
– Тебе нужно немножко подвинуться.
– З-зачем?
– Хочу…
– Может, так…?
– Как хочешь…
Его руки упираются в стену передо мной, он очень тесно прижимается, так, что я упираюсь спиной в его грудь и судорожно вдыхаю.
– Не бойся, – шепчет он, будто не он минуту назад убеждал меня в обратном.
– Это неправильно, – бормочу я, но не могу оттолкнуть.
Почему-то мне все очень нравится, хотя не скрою, поджилки трясутся.
– Думаешь, в темноте сидеть лучше?
– Что? – тупо переспрашиваю, и в этот момент раздается страшный скребущий звук.
Я вздрагиваю всем телом и оборачиваюсь на его источник.
– Я же сказал – не бойся, – теперь я видела глаза, горящие, прожигающие душу насквозь и такие…черные. – Так ведь гораздо лучше. Смотри.
Я медленно, словно в стоп-кадре, заглядываю ему за спину. Передо мной, словно на экране гигантского телевизора, веселятся поддатые студенты, а в углу, с ужасом взирая на происходящее, стоит мой крестный и заламывает руки.
– Ты же понимаешь, что я не могу оставить его одного, иначе студенты здесь просто все разнесут, – произнес наконец тренер. – Посидим немного, пока все не начнут расходиться.
– Да, конечно, – поспешно проговорила я, про себя негодуя – что это сейчас было? Что за наваждение охватило меня и почему? Я даже понюхать не успела врученное мне вино, а меня вон как вставило.
Откуда-то сбоку Агеллар достал стул. Я облегченно рухнула в один из них и тут же скинула туфли. В довершение процедуры я вытянула ноги и не смогла удержаться от полного удовольствия стона.
– Попроси человека, который подарил тебе это платье, чтобы привез тебе лунге[2], – на мой вопросительный взгляд тренер пояснил: – Это тоже туфли, только более удобные и без каблука.
Упоминание об отце неприятно резануло по сердцу. Он до сих пор не позвонил.
– При случае, – коротко ответила я, проявляя элементарную вежливость.
Настроение тут же скатилось до нуля.
Агеллар больше не стал развивать эту тему, уделив все свое внимание происходящему за стеклом.
– И где эти паршивцы только так набрались? – вслух произнес он.
Мне совершенно не обязательно было отвечать – вопрос был риторическим, но атмосфера молчания угнетала.
– Это студенты, рейн Агеллар. Они всегда найдут, где и как.
– Не сомневаюсь. Я надеюсь, тебя эта участь миновала?
И голос строгий, как у моего папочки. Можно подумать, он бы не учуял, пила я или нет. После всех этих…телодвижений.
– Вы же знаете, что нет. К тому же, тогда у меня был веский повод.
Мне почудился скрип зубов, но не возьмусь утверждать, что он был не плодом моей бурной фантазии.
– На юге пьющую женщину секут розгами.
Я откинулась на спинку стула и провокационно оскалилась.
– Мы с вами не на юге, я – не пьющая женщина, и… Вы что же, будете меня сечь?
В глазах напротив полыхнуло, несколько секунд он смотрел на меня неотрывно, но, когда я дернула бровью, фыркнул.
Внизу послышались крики. Мы синхронно согнулись к стеклу, наблюдая безобразную драку.
– А я так надеялся, – вздохнул тренер, выпрямляясь. – Похоже, праздник на сегодня закончился.
Мне было жаль. И при всем при этом сильно хотелось остаться одной и подумать. Мы спустились очень быстро, я даже обуться не успела, так и понесла туфли за ремешки. Агеллар уже нацелился ринуться в гущу событий, но остановился.
– Тебе лучше уйти домой прямо сейчас. Не исключено, что придется вызвать патруль, а тебе это ни к чему. Есть с кем добраться?
Я поспешно кивнула. Не хватало еще, чтобы Агеллар искал мне попутчиков.
– Тогда иди, – и больше не сказав ни слова, он ушел, на ходу расталкивая тех, кто столпился посмотреть.
Я поступила так, как он сказал – собрала все свои вещи, обулась и уже почти вышла за дверь, но дорогу мне преградил в доску пьяный Ривара. Таким я его еще никогда не видела и, честно говоря, думала, что не увижу.
– П-пойдем, п-провожу, – шатаясь, пробормотал он.
Назад дороги не было, Агеллар очень разозлится, если я останусь. Из спортзала за спиной раздавались крики, наводя меня на мысль, что чем быстрее я окажусь подальше, тем будет лучше для меня самой. Как быть с Риварой? Если тренер выполнит свое обещание и вызовет патруль, его тоже заберут.
– Идем, – решительно сказала я, хватая его под локоть и перемещая сумки в другую руку. Ривара покачнулся, но устоял, и то благодаря подпорке в виде маленькой меня.
– Я всегда знал, что ты классная, Лиана, – невпопад решил признаться сокурсник. – Учишься прилично, спортом занимаешься…
Платье путалось под ногами, на каблуках меня качало из стороны в сторону, чему также способствовал привалившийся к плечу Ривара, так что со стороны мы наверняка смотрелись как два алкаша.
– Если ты собрался петь мне дифирамбы, то хотя бы протрезвей, – пропыхтела я под тяжестью упитанного, высокого и не слишком трезвого молодого мужчины. Или, скорее, слишком нетрезвого. – Хотя трезвый ты только оскорбляешь.
Он пробурчал в ответ что-то нечленораздельное.
Так мы добрались до парка, где я усадила Даниэля на лавочку и удовольствием перевела дух. Растаскивать пьяных спортсменов по домам я не нанималась, тем более, Ривара этого никогда не оценит.
– Все, Даниэль, удачных выходных, не попадись на глаза патрулю. Пока.
Рука была выброшена вперед с такой скоростью, что я всерьез задумалась, не придуривался ли он все это время. Он потянул меня за платье, пока то не затрещало – я ведь сопротивлялась, и в итоге уронил меня себе на колени.
– Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим, – вполне серьезно сказал он, удерживая меня.
– Ты пьян, и я не собираюсь с тобой разговаривать, – я попыталась встать, но Ривара держал меня крепко.
– Я для этого и пил, – признался он. – И драку устроил тоже я, чтобы отвлечь от тебя Агеллара.
– Ты устроил драку? – переспросила я. – Ривара, я начинаю сомневаться в твоей нормальности.
Он пьяно усмехнулся.
– Поверь, я испытываю похожие эмоции каждый день.
Если он отвлек Агеллара, то он видел, что мы уходили вместе.
– И что же такого важного ты мне хочешь сказать?
– С сегодняшнего дня ты – моя девушка.
Я даже не удивилась, бредовые идеи потому и бредовые, что приходят к их создателю, когда тот в невменяемом состоянии.
– Ага, конечно. Бегу за платьем.
– Ты и в этом прекрасно смотришься, – его руки сжали мою талию. – Эх, Лиана, и почему ты так редко носишь платья?
– Потому что вокруг слишком много несущих чушь фетишистов, вроде тебя, – огрызнулась я, выпутываясь из кольца его рук, и, как ни странно, он меня отпустил.
– Я серьезно, Лиана, – Ривара медленно сфокусировал на мне взгляд. – С этого дня мы встречаемся, поняла?
Я уперлась руками в бока и выжидающе на него посмотрела.
Даниэль, я ведь могу и согласиться, а ты завтра проспишься и будешь горько сожалеть о своих словах. Уж я тебе это устрою.
Он покачал головой.
– Нет, я все решил. Я устал видеть вокруг тебя всяких придурков.
Я расхохоталась. Это мне говорит целомудренная монашка!
– Ривара, ты своих куриц хоть иногда пересчитываешь? А то со счета собьешься, сколько их у тебя.
– Ты будешь у меня одна, – самоуверенно ответил он. – Я все решил.
За нас двоих, подумалось мне, но вслух спорить не стала. Ему и трезвому редко что докажешь, а уж пьяному, так и подавно не стоит.
– Так, ладно, я домой. Желаю тебе завтра мучиться угрызениями совести.
– А поцеловать? – нагло заявил Даниэль.
– С пьяными не целуюсь, – уже на ходу бросила я.
– Запомни, – прилетело в спину, – ты теперь моя.
– Конечно-конечно, – под нос пробормотала я, ускоряя шаг. – До завтрашнего дня. А после полуночи карета превратится в тыкву, кучер в мышь, а Золушка протрезвеет.
Естественно, я не поверила ему. Ривара – человек настроения, какая блажь в голову зайдет, так и пляшет. Хотя я все равно не отказала себе в удовольствии помечтать о том, если бы это было правдой. Почему бы и нет, в конце концов – он ведь нравится мне, но не настолько, чтобы я могла безрассудно потерять голову. Прошли те славные времена.
Придя домой, я привычно сообщила об этом Агеллару, но в этот раз не ограничилась лишь констатацией факта.
"Я дома. Как все прошло?"
Ответ пришел не сразу.
"Умница. Все в порядке. Завтра побегаем?"
Я улыбнулась экрану мобильника и отправила ответ.
"Конечно."
Засыпала я с мыслями о том, что если бы случилось все то, что я имела неосторожность придумать в тесном помещении тайной комнаты? Остановила бы я Агеллара? Остановился бы он сам? Странно, но больше всего на свете мне хотелось узнать ответы на эти вопросы. И еще более странно – я уже не считала Ривару самым красивым мужчиной в колледже. Не то, чтобы я нашла ему замену для эстетического экстаза, это другое. Наверно, немного померк в моих глазах образ рокового соблазнителя.
[1] Песня группы Tracktor Bowling – Вас больше нет
[2] Лунге – женские туфли на плоской подошве, расшитые бисером или нитками. Традиционный элемент одежды южанок.
Глава 11. Переоценка действительности
Все самые ужасные вещи в жизни
происходят из благих побуждений
***
Горящие глаза Гидры в понедельник мне сказали о многом. Она загадочно улыбалась без видимой причины и мечтательно застывала над стаканчиком чая, смотря куда-то вдаль. Мне все было интересно – когда же она расскажет, что произошло у них с Варланом, но начала она с другой стороны:
– Спасибо тебе, – ни с того ни с сего произнесла она, поднимая на меня счастливые глаза.
– Еще б ты объяснила, за что…
– За песню, – просто сказала она. – Она помогла нам…понять.
Я улыбнулась и подалась вперед.
– И что же вы поняли?
Ее улыбка вышла смущенной, щеки порозовели, и она шепнула:
– Нас больше…есть.
Кто бы сомневался. А теперь бы еще узнать, у кого первого хватило ума это осознать.
– То есть, теперь вы вместе?
Гидра кивнула, машинально помешивая уже остывший чай пластиковой палочкой.
– Сначала я удивилась, когда услышала, что ты поешь другую песню. А прислушавшись к словам, я поняла – они меня словно перевернули наизнанку. Я побежала к нему прямо из-за сцены, а он, оказывается, в это время бежал мне навстречу.
Вот, значит, как – сама о том не подозревая, я помирила двух дорогих мне людей драматической песней. Определенно, Лиа, ты делаешь успехи.
– Я хочу еще раз перед тобой извиниться, что подумала тогда… Варлан сказал мне, да я и сама это поняла – ты самый лучший друг, которого только можно пожелать.
– Для вас двоих я желаю только счастья, – я обняла подругу за плечи.
– Наше счастье – это ты, Лиа, – серьезным тоном заявила Гидра.
Как бы лестно это не звучало, но я не гордилась этим достижением. Пока они молодые и горячие – еще сотню раз поругаются и помирятся.
– Сегодня нас наверняка будут стыдить, – перевела я тему.
– Да, мы облажались больше некуда, – грустно поддержала подруга.
И словно услышав наши слова, прозвенел звонок.
– Пойдем, – я со вздохом поднялась. – Послушаем, что о нас о всех думают.
Мы поплелись в аудиторию, расселись по местам, переговаривались о чем-то несущественном, и вдруг моей щеки неожиданно коснулись чьи-то губы. Я в полном ужасе отпрянула и уставилась на их обладателя.
– Доброе утро, детка, – ласково улыбнулся Ривара, и сел позади меня.
В голове заметались предположения – он не шутит, он издевается, он это серьезно. Я повернулась к Гидре, ловя ее ошалевший взгляд. Сокурсники, кто видел эту картину, даже замолчали.
– И как это понимать? – прошипела Гидра.
От расправы подруги меня спасло появление преподавателя.
Она гналась за мной по коридору и кричала в спину:
– Лиа, если ты сейчас же мне все не объяснишь, я не буду с тобой разговаривать неделю!
– Нечего объяснять, – отмахнулась я, убегая.
Мне срочно требовалось спрятаться от любопытных взглядов сокурсников и друзей. И я знала только одно место, где никто из них меня не достанет.
– Месяц!
Я сделала вид, будто не услышала. Распахнула дверь спортзала, чуть не снесла по пути Железную Рейну, невесть как оказавшуюся в этом крыле, и без стука влетела в тренерскую. Агеллар оторвал внимательный взгляд от каких-то документов и медленно повернулся ко мне. Если его и возмутило мое поведение, он не подал виду, просто откинулся на стуле и забарабанил пальцами по столу.
– Спасите, – простонала я, умоляюще глядя в глаза.
Он качнул головой в сторону санузла, и ни секунды не раздумывая, я заперлась изнутри, напряженно прислушиваясь. Спустя несколько секунд раздался стук в дверь и знакомый голос попросился войти. Я закусила губу.
– Я прошу прощения, рейн Агеллар, не заходила ли к вам студентка Ранхил? Видите ли, я ищу ее, чтобы передать важную информацию относительно изменения расписания.
Ну все, Гидра использовала нечестный прием – Агеллар сейчас скажет, что я здесь, и тогда прости-прощай моя голова.
– А с чего бы ей здесь быть? – вполне натурально удивился тренер. – Приличные женщины ко мне не врываются в мое нерабочее время.
Последнее было сказано явно для моих ушей. Я стиснула зубы.
– Извините, я просто подумала, что она могла зайти, – стушевалась Гидра. – Поищу в другом месте, спасибо.
В соседней комнате воцарилась тишина, я выждала еще пару минут для верности и выглянула.
– Ушла?
– Если та милая девушка, что сейчас приходила и вежливо спросила, где ты, и есть тот ужас, от которого я должен был тебя спасти, то да, – без эмоций ответил Агеллар, не отрываясь от бумаг.
Мне стало стыдно, но куда страшнее гнев подруги, которая посчитала, что я не поставила ее в известность, когда сама она мне целиком и полностью доверилась.
– Простите, я, наверно, пойду, – и я уже ухватилась за ручку двери, когда раздался приказ:
– Сядь!
Я вздрогнула всем телом. Не повиноваться ему невозможно, но до чего было страшно оборачиваться к нему и смотреть в черные глаза. Я осторожно присела на краешек стула, и опустила голову.
– Что стряслось? – уже спокойнее спросил тренер.
– Это долго объяснять, да и не поймете вы…
– На понятливость не жалуюсь, – оборвал он.
Я вздохнула. Как донести до него, что это слишком личное?
– Тренер, я и сама еще ничего не понимаю. Мне оказывает знаки внимания человек, в принципе неспособный на светлые чувства. А Гидра увидела это и думает, что я чего-то ей не рассказала, – со вздохом пояснила я. – Она сегодня мне доверилась, а в ее глазах я сейчас выгляжу не очень честной.
– И все? – он спросил обманчиво спокойно, но голос звенел от нарастающего раздражения.
Я кивнула.
– А теперь послушай сюда, – он наклонился ко мне. – Прежде чем врываться ко мне в кабинет, во-первых, убедись, что я не один, во-вторых, предупреди, от кого и каким образом я должен тебя спасти. Я мог вырубить эту девчонку одним ударом, не дав сказать ей ни слова, только потому, что она по какой-то причине гонится за тобой. Ты поняла меня?
– Поняла, – еле слышно ответила я. – Еще раз простите, тренер, я просто подумала, что могу найти у вас защиту.
Агеллар, судя по всему, уже успокоился, потому более миролюбиво произнес:
– Я не сказал, что запрещаю тебе приходить. Просто предупреждай.
Конфликт исчерпан, я перевела дух. Мне совершенно не хотелось ссориться с тренером.
– Я буду предупреждать, – пообещала я. – Я пойду?
– Иди, – разрешил тренер, снова углубляясь в изучение бумаг. – Ранхил?
Я остановилась.
– Он сильно тебя достает?
– Н-нет, – не слишком уверенно ответила я.
Ривара ведь только начал свою малопонятную игру.
– Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Сердце екнуло.
– Спасибо, – тихо ответила я, и поспешила убраться из тренерской. И вроде бы повода для радости не было, но губы сами собой растягивались в улыбку. Теперь мне можно и на глаза подруге показаться. А захочет подробностей – отправлю ее к Риваре. Может, ей он и расскажет, что ему и с какой стати от меня нужно.
Вообще-то у него в понедельник был выходной, но еще вечером ему позвонила Лавина и попросила приехать. О цели он даже спрашивать не стал, слишком уж красноречиво она гладила под столом его бедро во время концерта. Женщина сходит по нему с ума, и пока не получит, вряд ли успокоится. Такие, как Покровен, никогда не выпускают жертву из своих острых когтей. Только вот жертва из охотника сомнительная.
Чтобы оправдать свой незапланированный выход, Алестер стал изучать план проведения туристического слета, на который выбил у высокого начальства пятнадцать путевок для лучших студентов колледжа. Он гордился этим достижением, надеясь, что, благодаря ему, ребята расширят свой кругозор и не станут отказываться от его занятий.
Она вошла без стука, вызывающе улыбаясь ярко-алыми губами. Походкой от бедра Покровен пересекла тренерскую и оседлала стол прямо перед носом Агеллара, выставляя на его обозрение ажурную резинку чулок в умопомрачительном разрезе и без того короткой юбки. Алестер медленно поднялся, нависая над ней.
– Я вас слушаю, рейна Покровен, – нарочито серьезно произнес он, прекрасно понимая суть визита.
Она отбросила назад тяжелую копну волос, наглядно демонстрируя волнующий изгиб шеи, почти не прикрытую прозрачной блузкой грудь и тонкую линию прогнувшейся спины.
– Брось, Алестер, мы ведь взрослые люди, – проговорила Лавина, протягивая руки к ширинке тренера, но тут же была остановлена его твердой рукой.
– Ты все правильно сказала, мы взрослые люди, поэтому играть в перепихнушки по-быстрому я не намерен. К тому же, сюда в любое время может ввалиться какой-нибудь студент, и если ты не дорожишь своей репутацией, то я свою хоронить заживо не намерен.
Покровен нервно облизнула губы, смотря на него так, словно готова в любой момент наброситься и съесть.
– Ты такой сексуальный, когда злишься, – промурлыкала она, кладя его руку себе на грудь. Алестер тут же сжал ее, вызывая у замдиректора протяжный стон. – Хочу тебя, – и Лавина притянула его к себе за шею, впиваясь в губы страстным поцелуем.
Агеллар с энтузиазмом ответил, что ему жеманиться, когда рейна так настойчиво сама себя предлагает? Конечно, ему хотелось бы сделать это не здесь и не так, но что поделать, когда на нем уже висит возбужденная женщина и стонет от удовольствия?
Его словно спасло провидение. Лавина уже задрала юбку, предлагая себя на столе, как в этот момент зазвонил ее телефон. Алестер тут же отстранился, приходя в себя, а замдиректора, чертыхаясь, дотянулась до телефона и ответила. По коротким ответам и мгновенно изменившемуся выражению лица, тренер понял, что звонил проректор и приглашал на внеочередную планерку, что в планы Покровен явно не входило. Тем не менее, ей пришлось привести в порядок ее одежду и спрыгнуть со стола. Следом на пол упал конверт с путевками. Лавина не преминула полюбопытствовать.
– Что это? Туристический поход? Песни у костра и ночевка в палатках?
– Да, я везу ребят после соревнований.
Глаза Лавины алчно загорелись, и ловкие пальчики отправили один из бланков внутрь кружевного бюстгальтера.
– Чудесно, – протянула она. – Не приглашай никого к себе в палатку, – и послав несостоявшемуся любовнику воздушный поцелуй, она ушла.
Агеллар сделал несколько глубоких вздохов, успокаиваясь, и вернулся к прерванному занятию. Не прошло и минуты, как за дверью снова послышались торопливые шаги, и он уже хотел спросить, что не забыла ли она чего, как распахнувшаяся дверь явила его взору белокурую голову с испуганными глазами в пол-лица, которая попросила ее спасти. Кивнув на дверь уже знакомого ей санузла, Алестер мысленно набросал в голове план как, от кого и каким образом он сейчас будет защищать свою подопечную. Но судьба решила поиздеваться над ним, и вслед за Ранхил из-за двери появилось не менее тщедушное создание и, гневно сверкая глазами, поинтересовалось предметом присутствия вышеупомянутой. Его обуяла злость. Что у него здесь за проходной двор? А если бы кто-то из них зашел несколькими мгновениями раньше?
