Текст книги "Не умирай раньше меня (СИ)"
Автор книги: Ольга Домосканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4. Тайны Зазеркалья
Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора.
Франсуа де Ларошфуко
Понедельник не принес мне облегчения, даже наоборот – тело словно взбунтовалось против меня и совершенно отказалось подниматься с постели. Пришлось долго уговаривать себя, что Агеллар недостоин нарушения дисциплины и назло ему я должна держать лицо и явиться на занятия бодрой и счастливой. Агеллару, конечно же, нет никакого дела до моего самочувствия и до моего присутствия в целом, но отчего-то эта мысль грела меня больше всего и в итоге послужила волшебным пинком.
До колледжа я доползла в темпе разлагающегося зомби. С отцом с утра не пересекалась, но это даже к лучшему. Отчего-то впервые в жизни мне не хотелось его видеть, и виной тому было не только его вчерашнее упоминание об отъезде. Все как-то стало напрягать меня в наших с ним отношениях. Мне уже хотелось, чтобы мы общались с ним на равных, но отец по-прежнему видел во мне лишь юную несмышленую кроху, и это меня задевало. Ни о каком равенстве не могло быть и речи, когда столько недосказанностей.
Группа уже вовсю обсуждала концертную программу на студвесну. Я, как лицо в общей программе незаинтересованное, тихо умирала в углу нашей аудитории.
– Ранхил! – рявкнул под ухо Скарецки. К отклику был присовокуплен увесистый шлепок по плечам, заставивший меня сжать зубы. – А ты чего молчишь?
– А наша птичка будет петь, – улыбнулась Алиса, уточняя взглядом: "Так ведь?"
Я кивнула ей, а Скарецки прорычала:
– Еще раз дотронешься до меня, я оторву тебе руки.
Выразительно окинув взглядом меня, потом себя, Скарецки картинно заржал и глумливо заметил:
– Ты бы поласковее была, Лиана, а то отпугнешь всех нормальных мужиков от себя, – и кивок в сторону Ривары.
– А нормальные мужики девочек не боятся, – парировала я, ловя на себе взгляд Даниэля.
Он, как всегда, не смог оставить беседу без комментариев.
– Действительно, братишка. У малышки Ранхил головокружительный роман. Видишь, как бедолагу заездили?
Злые слова уже готовы были сорваться у меня с языка, но взглянув в его наглые карие глаза, я поняла, что он только этого и ждет. Встала, стараясь не морщиться слишком сильно, и проходя мимо него, небрежно бросила:
– Зависть, Ривара, очень плохое чувство. Когда ты, перепробовав всех, никому не будешь нужен, тебе будет хуже. А у меня все хорошо, – и скрылась за дверью.
До начала занятий еще оставалось минут двадцать, но проводить их в обществе озабоченных шизофреников я не собиралась. Выползла в коридор, в котором то и дело сновали мне подобные, нашла свободную посадочную полосу и тяжело усадила на нее свой самолет. Хотелось подумать о чем-то отстраненном, но мысли упорно сворачивали на проторенную дорожку. Откуда у Ривары такие мысли? Я понимаю, что фантазия у него богатая и больная, но что он, в самом деле, придумал сам проблему и сам же разозлился на нее? Это перебор даже для такого, как он.
– Доброе утро, Ранхил, – из моих раздумий меня вырвал знакомый голос, но я ответила прежде, чем успела сообразить, кому именно он принадлежит. Осознав сей нерадостный факт, я нахмурилась. – Не такое уж оно и доброе, мм?
Агеллару, похоже, было все равно, проблемы у меня, или недовольная мина в связи с его появлением, он просто уселся рядом и сложил руки на чьем-то журнале.
– Могло бы быть и лучше, – ответила я, уже подыскивая глазами другое место.
Свободных, как назло, больше не наблюдалось.
– Совет на будущее, – Агеллар достал ручку, щелкнул, активируя стержень, и потянулся за моей рукой.
От неожиданности я даже забыла выдернуть ее из плена горячих ладоней тренера. Он аккуратно уложил ее на журнал внутренней стороной вверх и написал какое-то слово. Прикосновение холодного стержня вызвало щекотку, а от контраста температур я вздрогнула. Это не укрылось от Агеллара. Он как-то странно улыбнулся, спрятал ручку и продемонстрировал мне надпись.
– Мазь, – прокомментировал он. – Чтобы не мучиться мышечными болями. А вообще все проблемы от неправильной разминки.
Я не сводила пристального взгляда с надписи, словно боясь, что буквы сейчас оживут и поползут по коже. Но, наконец, смогла выдавить из себя:
– Спасибо.
Агеллар кивнул и оперся спиной на стену. Мне вдруг захотелось поверить, что не такой уж он и злой преподаватель, но тренер тут же удавил мое хотение на корню:
– Я не уменьшу нагрузки, Ранхил. Я не знаю, зачем тебе нужна моя дисциплина, но сдашь ты ее наравне со всеми.
Словно оправдывается, подумалось мне, но спорить я не стала. Агеллар и оправдывается? Нет, это фантастика. Я уже давно смирилась, тренер, и, если я передумаю, мое желание будет связано только с моими возможностями.
Не знаю, почему, но в этот момент мне захотелось поговорить с ним о другом, совершенно не связанном с прежней темой. Не иначе как черт дернул меня за язык задать ему вопрос:
– Скажите, рейн Агеллар, почему некоторые мужчины выбирают себе жертву и издеваются над ней?
Тренер напрягся всем телом, очевидно, восприняв мои слова на свой счет.
– В каком смысле, Ранхил? – металлическим голосом произнес он.
Я не могла посмотреть ему в глаза, но уверена, что в них плескается привычное море раздражения.
– Зачем он делает так, что и сам как бы против меня, и с другими построить отношения не дает? – спросила я уже тише, словно сама у себя. Беда в том, что Агеллар при этом никуда не ушел, он напряженно слушал каждое произнесенное мной слово.
– Знаешь, Ранхил, я в делах любовных не советчик, но раз уж ты спросила… – я повернула голову на тренера, будто не ожидая, что он вообще заговорит. – Тут одно их двух – либо не так уж он против, либо он садист. Или же просто дурак, но это применимо в обоих случаях. В любом случае, я не советовал бы тебе загоняться на эту тему. Иногда нужно остановиться и подумать – может, он просто тебя не стоит?
Мы помолчали. Не знаю, о чем думал Агеллар, а я мучительно подбирала слова для следующего вопроса. Задать его я не успела, прозвенел звонок. Агеллар быстро перетек в вертикальное положение, поправил задравшиеся спортивные штаны и напоследок бросил:
– Я сразу понял, что это не твое. У тебя характер другой, да и достойна ты лучшего, наверно, – последнее он тоже словно сам для себя произнес. – Иди на занятия, Ранхил.
Агеллар удалился, оставив меня в недоумении. Это когда он успел узнать, о ком конкретно я говорю?
В серых глазах тренер видел все кары инквизиции, адресованные его персоне, но сбавлять темпы он не собирался. Только самой девчонке известно, зачем ей нужен его предмет, но Агеллар твердо решил, что она пройдет облегченный курс молодого бойца для будущих призывников. Сильно облегченный, чего греха таить… Может, она и в самом деле собралась идти по контракту, хотя лично Алестеру эта идея казалась безумной и странной. Какой из Ранхил боец? Его сослуживец, Ранго Пачето, смог бы перекусить ее пополам, такой был бугай и силач. Он даже название придумал для девочек, подобных Ранхил – зубочистка. Один скелетик, обтянутый кожей, и маленький рост, делающий ее похожей на подростка. Совершеннолетняя девушка называется. Вот только в глазах… Несправедливая, незаслуженная боль, прожитая жизнь, горький опыт. Что видела эта девочка, что страшно даже ему самому, прошедшему кровопролитную войну?
Он увидел ее, бредущую из аудитории в сторону лавочки, и почему-то не смог пройти мимо. Движения ее скованны, словно они причиняют ей дискомфорт. Алестер вспомнил, что много лет назад он сам испытывал подобные ощущения после физических упражнений, но комбриг посоветовал ему одно средство, после которого гораздо легче восстанавливаться.
Увидев его, Ранхил помрачнела. Он и не ожидал от нее радушного приема, поэтому спокойно уселся рядом. Отчего-то Алестера забавляла смена эмоций на ее лице, особенно когда она поняла, что тренер пытается помочь. Столько удивления и недоверия в этом не по годам взрослом взгляде.
А потом настала очередь удивляться и самому Агеллару. Сначала он подумал, что речь идет об избиении, и эта мысль настолько его разозлила, что перед глазами пронеслась красная пелена. И даже услышав истинный смысл вопроса, Алестер еще долго не мог успокоиться. Его вообще крайне удивлял тот факт, что этих двоих может объединять что-то общее, в этой связке скорее она могла бы над кем-то издеваться, но не наоборот. Или это только маска, а на самом деле она очень нежна и ранима? Только об этой мысли быстро забываешь, глядя на эти упрямо поджатые губы.
Агеллар ушел проводить занятия, но что-то всё равно не давало ему покоя. Что скрывает эта девчонка, какие демоны травят ее душу?..
На репетицию я не пошла. Гидра долго настаивала, но я соврала, что хочу успеть повидаться с отцом перед поездкой. Под таким благовидным предлогом меня отпустили.
Сначала я шла медленно, не зная, что ему сказать. А потом вдруг поняла, что он опять уедет надолго, и излишние детские обиды не помогут пережить разлуку, наоборот, только усугубят процесс.
С середины пути я побежала. И мне уже не хотелось думать о боли в мышцах, она отошла на второй план, уступив место заполняющей душу тоске. У меня ведь больше нет никого, только крестный, родной брат моей матери. Нет, я обязательно должна успеть!
В боку нещадно кололо, дыхание сперло напрочь, (видел бы только Агеллар, с кем ему приходится работать), а я дрожащими руками пытаюсь попасть ключом в замок. Мне это удается не с первого раза, наконец, дверь открывается – и я врываюсь в темный коридор. Его вещей нет. Как нет и старого отцовского чемодана. Я вихрем пронеслась по каждому квадратному метру нашего дома, словно надеясь, что отец где-то спрятался или вышел в город.
Мои сомнения окончательно развеял сложенный вчетверо листок на моей кровати.
"Дорогая Лиана.
Я не смог тебя дождаться, хотя очень не хотел расставаться с тобой на столь печальной ноте. Не думай, что мой отказ поехать к твоей матери связан с моим нежеланием. Обстоятельства в этот раз намного сильнее меня, и так уж вышло, что я должен быть в другом месте. Она всегда в моем сердце независимо от того, где я есть.
Прошу, не держи на меня зла, ты ведь уже взрослая девочка и должна все понимать. Если я вернусь, мы с тобой еще о многом поговорим.
Любящий тебя отец, Г. Ранхил."
P.S. Не бойся перемен. Папа всегда будет рядом.
Перед глазами поплыли строчки. Не в силах дочитать еще пару строк, я сложила письмо и сунула под подушку. "Если я вернусь…" О том, что "если нет", мне даже думать не хотелось. Зачем отец это написал? Неужели он знает о какой-то угрожающей ему опасности? Или может просто оборот речи, а я навыдумывала себе ужасов?
Тем не менее, я снова осталась одна. Ужинать не стала, просто лежала и смотрела в потолок. Сон не шел. Почувствовав мое отчаяние, словно зверь – запах крови, кошмары прошлого выползли на свет и стали терзать меня. Не выдержав этого давления, надела спортивный костюм, вышла из дома и пошла куда глаза глядят.
Не думать. Ни о чём.
– Ранхил?
Я очнулась, когда поняла, что передо мной стоит человек и щелкает перед носом пальцами. Только отреагировала я лишь на его голос.
– Что вы здесь…
– Держу себя в форме, чтобы не страдать потом, как ты. А вот что ты здесь делаешь?
– Я? – ноги принесли меня в парк, хотя я вовсе не собиралась сюда приходить. – Не знаю. Прогуливаюсь вот…
Алестер уж было подумал, что у него начались галлюцинации. Он вынул из уха наушник и остановился, присматриваясь. Ошибки быть не могло, в парке посреди дорожки стояла печально знакомая фигура. Алестер подошел на расстояние вытянутой руки, но она никак не отреагировала на него.
– Неподходящее время для прогулки, – спокойно произнес он, заглядывая в лицо. Девчонка определенно плакала, и, хотя сейчас уже успокоилась, ее мысли находились далеко от забредшего тела. – Ты одна?
Ранхил кивнула. Может, виною всему ее мужчина, поругались и ее понесло?
– Тебя проводить домой? – уточнил Алестер, хотя уже предвидел ответ.
– Нет, я только оттуда, – значит, действительно поругались.
Вот и что ему с ней делать? Оставить в парке и сделать вид, что ничего не заметил? Он попытался попрощаться, про себя отмечая, что аккуратно проследит, чтобы его студентка попала домой.
– Рейн Агеллар? – дрогнувший голос остановил тренера. Слишком надломленным он показался Алестеру, хотя он прекрасно понимал, что в таком состоянии ни один человек не хочет, чтобы его видели. – Можно я… С вами.
Не знаю, что на меня нашло, не иначе магнитные бури. Наверно, на меня повлияло участие Агеллара, с которым он предложил мне неожиданную помощь. И вообще, я ждала, что он мне откажет.
Из-под капюшона блеснули черные глаза. За то время, пока он молчал и принимал решение, я успела пожалеть, что вообще с ним сегодня встретилась.
– Хорошо, – согласился тренер, без эмоций, хотя мне почему-то очень хотелось знать, что он сейчас чувствует. Жалости, особенно с его стороны, мне хотелось меньше всего. – Побежим?
При упоминании о физических нагрузках мышцы заныли с удвоенной энергией. Видимо, что-то такое отразилось на моем лицо, поэтому Агеллар лишь выдохнул:
– Ладно, расслабься. Пешком пойдем.
Мы и в самом деле пошли. В сгущающихся сумерках, по безлюдному парку, в тишине, нарушаемой лишь шелестом шагов. Агеллар не задавал вопросов, за что я была ему очень благодарна.
– Вы каждый день бегаете? – спросила я, когда молчание стало меня напрягать.
– Почти каждый день. Полезная привычка, Ранхил, тебе тоже советую.
Я стала мысленно прикидывать, смогу ли я заняться пробежкой по вечерам в гордом одиночестве. Скорее всего, нет. Сходить с ума интереснее за компанию, а ее вряд ли кто-то захочет поддержать в столь деликатном деле. Гидра скажет, что у меня совсем крыша поехала или что Агеллар меня зомбировал.
– Вы знаете, мне не с кем. Друзья меня не поддержат.
Агеллар усмехнулся.
– Самое распространенное убеждение. Не нужно искать чьей-то поддержки, рия, так можно всю жизнь оставаться на месте и никуда не двигаться.
Я не стала приводить ему довод, возникший у меня в голове.
– Дело в стимуле, рейн Агеллар, точнее, в его отсутствии.
– То есть, компания для тебя стимул, я правильно понял?
– В какой-то степени.
Он бросил на меня внимательный взгляд.
– Ты мне скажи, у тебя есть желание, или ты просто сейчас заговариваешь мне зубы, лишь бы я отстал? – очень проникновенно спросил тренер.
– Есть, – не стала кривить душой я. Если так легче будет переносить его занятия, то почему бы и нет?
– Тогда вопрос с компанией я решу. Будет желание – приходи в это же время в любой день. Парк не слишком большой, где-нибудь встретимся.
Я опешила. Почему-то такая мысль мне в голову не приходила.
– Вы предлагаете мне побегать… с вами? – я натянуто улыбнулась, представив себе это действо.
Ответная улыбка больше походила на оскал. Тренер вообще очень хищно смотрелся в бесформенной толстовке черного цвета с капюшоном на голове. Удивительно, похоже, черный – это цвет, который целиком и полностью символизирует в моей голове этого странного мужчину.
– Неужели смелая Ранхил испугалась? Тебе не кажется, что немного поздновато?
– С чего это вы взяли, что я испугалась? – я постаралась принять как можно более равнодушный вид. – Я согласна.
– Вот и хорошо. Начнем с малого, постепенно станем добавлять понемногу. А по субботам будем закреплять эффект. Считай, треть зачета ты уже заработала, только если не будешь сачковать.
– Я не могу вам обещать каждодневное присутствие, – призналась я. – У моих друзей могут возникнуть вопросы, которые мне не очень-то нужны.
– Что же это за друзья, которым нельзя довериться? – Агеллар спросил спокойно, без издевки.
– Скажем так, приятели. Человек, которому я доверяю, в курсе, а остальным знать в принципе не обязательно.
Тренер поджал губы.
– Выходит, в твоей жизни есть только один человек, которому ты можешь довериться?
Я задумалась. Пожалуй, в моей жизни вообще нет такого человека, которому я смогла бы доверить все свои тайны и страхи. Основную их часть знает только Гидра, но есть вещи, о которых я не могу сказать даже ей.
– Знаете, рейн Агеллар, я не уверена, что вообще существует человек, которому я смогла бы довериться целиком и полностью.
Агеллар слушал внимательно, и по лицу его было не понять, как он относится к подобным суждениям.
– Я не стану тебя разубеждать. В чем-то ты права, – тяжелая рука легла мне на плечо. – Ты слишком юна, чтобы быть столь категоричной. Иногда недолгий разговор по душам снимает груз многих прожитых лет.
Я пожала плечами. Вступать в пространные обсуждения на эту тему мне не хотелось. Некоторое время мы молчали, и, словно негласно договорившись, покинули парк. Уже зажглись фонари, освещая засыпающий город.
– Где ты живешь?
– Недалеко. Буквально пару улиц перейти. Я, наверно, пойду. Спасибо, что не выгнали меня. Доброй ночи.
Агеллар придержал меня за предплечье, удерживая на месте.
– Я не могу отпустить тебя одну, мало ли кто шляется сейчас по подворотням. Идем, я провожу.
Я помотала головой. Этого только не хватало.
– Рейн Агеллар, пожалуйста, я сама дойду.
Тренер шумно выдохнул.
– Телефонный аппарат, – и протянул руку.
Я вытащила мобильник и положила на широкую ладонь. Агеллар нажал несколько кнопок, после чего вернул телефон обратно. Я взглянула на экран. В телефонной книге моего аппарата появился новый абонент – Алестер Агеллар.
– Зайдешь домой – напишешь сообщение. Пообещай, иначе домой поведу за руку.
Я даже немного испугалась – с него станется. Часто-часто закивала в ответ и на всякий случай пообещала.
– Доброй ночи, Ранхил.
И, развернувшись, тренер устремился назад в парк, вызывая по этому поводу еще больше вопросов в моем воспаленном мозге. Я побрела потихоньку в сторону дома, размышляя на одну единственную тему – искренен ли Агеллар в своем стремлении мне помочь?
Добралась я без приключений, о чем и сообщила абоненту с именем тренера, занимавшем теперь первую строчку телефонной книги. Словно служба спасения, невесело усмехнулась я. Телефон был заброшен на кровать, сама я отправилась в ванную. Там до меня донесся сигнал пришедшего сообщения. Решив, что это Гидра, я не стала торопиться. Скорее всего, она пишет мне об итогах репетиции, а мне не слишком интересна эта информация, ответить я успею всегда.
Каково было мое удивление, когда я обнаружила, что мне ответил сам Агеллар. Текст сообщения поразил меня еще больше.
"Спорт и свежий воздух, Ранхил – это лучшее лекарство от всех моральных терзаний. Принимай его в неограниченных количествах. Любую душу можно исцелить, было бы желание. А.А."
Душу можно исцелить, тренер, только если она еще жива. А жива ли она?
Едва прозвучал сигнал сообщения, привычным жестом он набрал комбинацию сенсорных кнопок, запуская нужную программу. Короткое ожидание загрузки, и система выдала окно с картой города. В определенной точке замигал зеленый флажок, которому владелец телефона присвоил кодовое имя "Шани".
– Улица Ларри Вагнера 40, значит, – тихо произнес он, отключая систему.
Несмотря на то, что на Анхельс опустилась ночь, он не собирался спать. Ему нужно было о многом подумать.
Настроение с утра было наипаршивейшее. Во-первых, меня крайне напрягала ситуация с отцом. Я даже пробовала ему звонить, хотя заранее знала, что мне это не поможет. Там, куда он отправился, не работает сотовый оператор, которым отец пользуется в Лароссе. Обычно он сам звонит мне, и каждый раз с неопределенного номера. Пока он сможет мне позвонить, я уже поседею от томительного ожидания.
Во-вторых, мне почему-то было крайне стыдно перед Агелларом. Странное дело, меня не мучили угрызения совести, когда моими стараниями человек лишился рабочих часов, а вот навязавшись ему в компанию устыдилась. И, в-третьих, на меня накинулись с предложением прослушать песню в моем исполнении. Громче всех настаивал Ривара со товарищи.
– Что ты, Ранхил, стесняешься? Мы же всё равно все услышим, как орет драная кошка, – глумился он, переглядываясь с приятелем, мол, смотри, как ее задевает мой бесполезный треп.
– Лиа хорошо поет, – заступилась Гидра, – а ты бы лучше свою роль учил да за друзьями проследил. У нас неделя на все, а Скарецки заикается на каждой строчке.
– Заткнись, бактерия, тебя никто не спрашивал, – грубо отозвался Скарецки.
Спортсмена сильно задели слова моей подруги, но она была права. Кроме как тягать гири да поднимать штангу парень вряд ли еще на что-то способен. Он бы и вступительные экзамены не сдал, если бы родители не проплатили.
– За словами следи, – прорычал Варлан, тут же поднимаясь с места.
Скарецки подорвался, опрокидывая стул и роняя на пол чужие вещи. Без показухи обойтись не смог, набычившись и сжимая кулаки.
– Что, заступаться будешь? Она всё равно тебе не даст, герой ср*ный, – задира довольно осклабился, поскольку Варлан не мог такого стерпеть.
Есть такие люди, для которых драка – это все, а на большее в своей никчемной жизни они не способны. Скарецки как раз из таких.
– Я еще раз тебе повторяю – закрой свой поганый рот, – глаза Варлана горели огнем ненависти, но он не пытался решить проблему силой.
– Ребят, остыньте, – попытался воззвать к спокойствию Леон, но на всякий случай отошел подальше.
Субтильного старосту могли ненароком и зацепить, а ему для серьезной травмы много не надо.
– Правда, брат, не стоит. Ни одна из них, – с вызовом глядя на меня, заметил Ривара.
– Таких, как ты, конечно нет, – в тон ему ответила я, и глаза не отвела. – Хватит, Даниэль, не втягивай никого в свои разборки. Если ты мужчина, поговори со мной сам, если нет, не провоцируй никого.
– Хочешь сказать, что я спровоцировал этот конфликт? – вкрадчиво поинтересовался Ривара, поднимаясь и нависая надо мной. Я итак на порядок ниже него, а сидя так и вовсе малышка. – У твоей подруги язык за зубами не держится.
Я тоже встала, хотя это мало чем мне помогло.
– Она защищала меня. От твоих нападок.
Ривара усмехнулся.
– А что, небезразлично тебе мое внимание, а, Ранхил?
– Да пошел ты, – процедила я, глядя в ненавистное лицо, и залепила ему увесистую пощечину.
Господи, почему меня угораздило втрескаться в такое чудовище?!
Даниэль скрипнул зубами и одним резким движением поднял меня вверх за одежду. Он ничего больше не успел мне сделать, потому что на него набросился Варлан. Меня уронили, не особенно заботясь, как именно я приземлюсь, и приземление вышло крайне неудачным. Я с размаху приложилась сначала зубами об стул, а потом мягким местом об пол. Учебные столы были свернуты в кучу сцепившейся массой тел (кто-то полез разнимать, кто-то поучаствовать), поднялся крик и шум, староста выскочил за дверь.
От боли у меня потемнело в глазах. По ощущениям – передние зубы оставили меня, но вот в каком количестве – малопонятно из-за онемевшего лица. Я осторожно прикоснулась тыльной стороной ладони к губам и застонала. Кровь уже текла по подбородку, причем в таком количестве, словно меня не уронили, а зарезали. Кто-то из девчонок завизжал, увидев меня, послышались разговоры о враче. Парни при этом драться не прекратили.
Подниматься я не спешила, так и сидела на полу, оплакивая невинно убиенные зубы. Представила себе, как буду петь песню на студвесне, и меня разобрал смех. Наверняка ведь и шепелявить буду, пока это отец перечислит мне деньги на поход к стоматологу.
В этот момент в аудитории стало как-то очень тихо. И тишина повисла какая-то нехорошая, звенящая (хотя это вполне мог быть звон в моей голове после встречи со стулом).
– Группа 35-ЭК, за мной к замдиректора всем составом! – прорычала тишина голосом Агеллара, рядом с которым, сверкая стеклами очков, стоял Леон.
Нашел, кого привести на помощь, придурок.
Страшно злой взгляд достался и мне, хотя я в этой ситуации всего лишь пострадавшая сторона. Мне помогли подняться сокурсники, нечаянно вспомнившие о моем существовании. Такой странноватой процессией мы и направились к заместителю директора по воспитательной части – впереди Агеллар, следом я, тщательно подпираемая плечом Гидры. Я могла бы идти и сама, но подруга чувствовала себя виноватой. За нами тащились остальные, в том числе и растрепанные Ривара и Варлан, все в ссадинах и с набухающими синяками.
– Почему там, где ты, всегда какие-то проблемы? – прошипела тренер, вызывая у меня горькую и наверняка уже беззубую улыбку.
Агеллар лишь вздохнул, постучал в нужную дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Замдиректора – Лавина Покровен – страшная женщина. Не в том смысле, что она некрасива, наоборот, она очень ухожена, дорого и со вкусом одета и всегда идеально выглядит, независимо от обстоятельств. При первом взгляде на нее на ум приходит мысль, что возраст идет этой женщине только на пользу. Она давно разменяла третий десяток и уже подкрадывалась к четвертому, но природа, похоже, была на ее стороне. Такую красивую женщину редко где встретишь.
Железная Рейна, так ее зовут в студенческих кругах, ужасна тем, что скора на расправу над студентами.
– Ах, Алестер! Вы все-таки решили ко мне зайти, – вот это да, первый раз слышу настолько любезный голос Лавины.
Агеллар втащил в кабинет парней, а мне грозно кивнул головой.
Сначала глаза Покровен округлились, пряча идеально нарисованные брови в тщательно уложенную челку черных как смоль волос.
– Я по делу, Лавина, – глубоким голосом заметил Агеллар, взглядом указывая на нас.
Замдиректора скривила накрашенные губы и постучала свежим маникюром по столу.
– Кто бы сомневался, – недовольно произнесла она, и от прежней любезности остались лишь воспоминания. – Ну, я вас слушаю, студенты.
Мы молчали. Меня мутило от металлического привкуса во рту и очень хотелось сплюнуть скопившуюся кровь на пол. Как я выглядела в этот момент, меня мало волновало. Всё равно с Покровен в изяществе мало кто поспорит.
Парни мрачно переглядывались, словно обещая друг другу расправу за сказанные слова.
– Я долго вас ждать буду? – грозно поинтересовалась Железная Рейна, вперившая взгляд в каждого из нарушителей ее царственного спокойствия. – В чем дело?
Не добившись ничего от парней, она переключилась на меня. Рассмотрев поближе, замдиректора скривилась еще больше и обратилась к тренеру:
– Алестер, умоляю, уберите это убожество с моих глаз. Она заляпает кровью мой новый паркет.
Агеллар отчетливо скрипнул подошвами кроссовок, выволакивая меня из кабинета. Мне было всё равно, хотя где-то в глубине души разворачивалась истерика. В голове проносились мысли, но ни одна из них не приносила мне радости, что только усугубляло эмоциональный раздрай.
Тренер притащил меня в свой склеп, усадил на стул и загремел чем-то на полках в шкафу. На свет появились аптечка и горсть каких-то пузырьков. Агеллар склонился надо мной.
– Открой рот.
Я покачала головой. Как объяснить ему, что там лужа крови и океан слюны?
– Р-ранхил, открой рот, я сказал, – стал заводиться Агеллар, но я опять отрицательно мотнула головой.
Стало труднее дышать. Я прикоснулась к разбитой губе и показала ему окровавленные пальцы. Стало быть, до тренера дошло, ибо он слитным движением поднял меня и потащил к спрятанной за шторой… двери в санузел.
– Там есть раковина, прополощи, – сказал он, но не отвернулся, чем поверг меня в еще большее смятение. Однако терпеть уже не было сил.
Я сплюнула тягучую слюну с уже темной кровью, вполне ожидая, что сейчас раздастся звук падающих изо рта зубов. Мои ожидания не оправдались, я включила воду и набрала пригоршню воды, прикладываясь к ней губами. Было больно, но и тогда зубы остались при мне.
Краем глаза заметила, что Агеллар накапал в стакан какую-то жидкость и, разведя с водой, подал мне.
– Еще раз прополощи, только уже вот этим.
Я выполнила указание, отмечая, что кровь как таковая уже не идет, хотя по-прежнему было больно.
– Идем.
И снова склеп. Агеллар включил дополнительное освещение и присел передо мной на корточки. В ход пошел антисептик, которым тренер тщательно обработал руки, и стерильные перчатки, натянутые с ловкостью опытного хирурга.
– Ну, скажи: «Р-р-р».
Я оскалилась, демонстрируя боевое ранение.
Агеллар долго и упорно ощупывал мои зубы и нижнюю губу. Сначала я не думала ни о чём, кроме боли, но после какого-то спрея, щедро брызнутого на пострадавшие части моего тела, я перестала ощущать вообще что-либо и задумалась о неправильности происходящего.
Во внешнюю часть губы Агеллар и вовсе как-то интимно втер мне охлаждающую мазь, после чего ненадолго завис, рассматривая мое лицо. Меня бросило в жар.
– Жить будешь, катастрофа, – ободряюще улыбнулся он, стягивая перчатки. – Только недолго, если так будешь себя вести.
– Я просто упала, – проговорила я, с удивлением отмечая, что никаких дефектов речи нет.
– Не разговаривай, – заметил тренер. – Иначе откусишь себе что-нибудь. Зубы целы, только десны ободраны и существенный ушиб нижней губы, слегка посинеет, а так – ничего страшного. Больше было истерики.
– У кого? – усмехнулась я, но поймав грозный взгляд Агеллара, закрыла рот рукой, мол, молчу.
– Не важно. Считай, что ты на сегодня себе обеспечила освобождение от устного домашнего задания. Я предупрежу преподавателей, что тебя нельзя спрашивать. Держи мазь.
Я хотела сказать, что сама куплю, но вытянутая рука Агеллара меня остановила.
– Иди отсюда, по-хорошему. Я с тобой и этими драчунами еще поговорю. И помни, что нельзя ничего кушать и разговаривать, пока не пройдет онемение.
Сначала Алестер подумал, что парень в очках над ним издевается. Иначе его крики: "Помогите, Ранхил убивают!" никак нельзя идентифицировать адекватному человеку. Снова эта фамилия, снова злополучная группа экономистов и снова какие-то проблемы. Он уже хотел послать студента подальше, но услышал грохот и крики, и сам побежал к их источнику.
Представшая перед его глазами картина напомнила ему ожившую иллюстрацию к его прошлой жизни – утро после битвы. Обернутые стулья и столы, разбросанные письменные принадлежности, дерущиеся парни и в центре всего этого – сидящая на полу девчонка. Подбородок весь в крови, растерянный взгляд и абсолютный пофигизм к происходящему. Подняв на него взгляд, она улыбнулась окровавленной улыбкой, словно говоря, смотрите, тренер, я кого-то загрызла.
На заданный тренером вопрос о произошедшем, естественно, никто не ответил. Путь нарушителям дисциплины был один – к Лавине Покровен, акуле в платье. Эта женщина своей жестокостью и изощренными методами воспитания, порою, удивляла даже повидавшего войну Агеллара, поэтому провинившихся ждала соразмерная их нарушению расправа. Лично его не интересовала судьба драчунов, но вот один вопрос все же мучил – кто поднял руку на девчонку? Удар был мощный, значит, другая девушка отметается. Выходит, руки распустил кто-то из ребят. Алестер поставил себе цель узнать, кто именно, чтобы доходчиво объяснить герою, что он сделал не так.
