Текст книги "Не умирай раньше меня (СИ)"

Автор книги: Ольга Домосканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13. Первая тренировка

Ничто так не сплачивает заклятых

врагов, как общая цель.

***

Я едва дождалась окончания занятий. Соблазн сбежать с последней пары был велик, но Агеллар бы меня за это по голове точно не погладил. Разве что утюгом.

Он написал мне, что сегодня команда впервые будет тренироваться в полном составе. Значит, он уже подобрал нужных людей и ввел их в курс дела. Тем лучше, времени у нас все меньше, а от того, как мы выступим, будет зависеть не только престиж колледжа, но и авторитет тренера. После всего сделанного для меня мне очень не хотелось его подвести.

После пар меня из аудитории сдуло ветром. Я так спешила, что чуть не забыла пакет с полотенцем, позаимствованным у Агеллара. Я забрала его домой, выстирала в лучшем кондиционере, который даже специально для этого приобрела, и высушила. В общем, сделала так, как никогда не делала с собственным бельем. Разве что духами не обрызгала и лепестками роз не осыпала, и то только потому, что посчитала это пошлостью.

Увидев меня, Агеллар засиял, как начищенная монета. Я даже отпрянула, настолько мне неожиданно было видеть счастливо улыбающегося тренера.

– Что я уже сделала не так? – буркнула я, отступая, на всякий случай, к двери.

– Тьфу на тебя, Ранхил, с тобой даже не порадуешься, чтобы ты подвох не поискала. Идем, тебе покажу первой.

Он завел меня в санузел, где на натянутой веревочке болталось семь вешалок с одинаковой формой в черно-красных тонах. Я удивленно потрогала ее.

– У нас даже форма будет своя? – восхитилась вслух. Агеллар довольно кивнул. – Вот это да! Как на настоящих соревнованиях.

– Это и есть настоящие соревнования, – заметил тренер. – Во всяком случае, приз весьма ценный. Колледж получит грант в двести тысяч, каждому из игроков достанется по десять процентов от этой суммы.

Я присвистнула. Это неплохой приз, только для нас малодоступный.

– Ранхил, – тон тренера изменился. Я обернулась. – Я не смогу научить вас играть профессионально за месяц, но я могу сделать так, что ты будешь лучше всех пробивать штрафные. Понимаешь, о чем я?

– Мы будем играть нечестно?

– Это они будут играть нечестно, – Агеллар озорно блеснул глазами. – А мы будем играть не очень честно. Судить игру будет их человек, но я в любое время смогу внести протест, и решение пересмотрят. Твоя задача – создать максимум моментов, граничащих с нарушением правил, но самой нарушать нужно как можно меньше, иначе тебя удалят. Пусть лучше фолят на тебе.

Прекрасно, меня попросту будут избивать. Малоприятная перспективка.

– Почему именно я? Тот же Ривара сможет реализовать любой штрафной и без дополнительного натаскивания.

– Ривара – капитан команды. Его будут закрывать всеми доступными силами. То же касается и остальных игроков мужского пола. От тебя никто ничего не будет ждать. Ты – наш эффект неожиданности.

– Пф-ф… В чем элемент неожиданности, если в обеих командах будет по две девчонки? Наверняка они еще и лучших поставят.

– Не будет, – огорошил Агеллар. – Академия не приняла вариант смешанных команд и выступит исключительно мужским набором.

– А мы тогда как? – опешила я. – Мне еще и пол поменять надо?

Тренер скривился.

– Не выдумывай. Нам ответили, что мы можем выступать хоть всем колледжем со мной во главе, и все равно нам не победить.

Да что они о себе возомнили? После этого заявления мне как никогда захотелось надрать им… В общем, победить.

– Уж теперь-то я точно расшибусь, по победу у них вырву зубами, – горячо пообещала я.

Агеллар удовлетворенно кивнул.

– Именно такого настроя я от тебя и хочу. Пойдем, я познакомлю тебя с твоей командой.

В спортзале уже разминалась вся разношерстная компания, здесь были и программисты, и бухгалтера, и технари, и наши экономисты. Агеллар скомандовал всем построение и объявил:

– На носу игра с инженерной академией, наш колледж формирует команду, – программисты оживились, смотря на остальных с привычной долей снисхождения. – Сейчас те, кого я назову, сделаю шаг вперед и перейдут на правую половину. Остальные поделятся на команды по шесть человек и будут играть против них по очереди по пятнадцать минут. Итак: Даниэль Ривара, Тагир Хегу, Чен Скарецки, Рикард Нийоле, Нико Калес, Лианетта Ранхил.

Агеллар взял в команду четырех экономистов и двоих технарей – и ни одного программиста. У них вытянулись лица. Самый наглый из них вышел из строя.

– Тренер, вы ничего не попутали? – нагло заявил он.

– Ой-е, – протянул рядом Тагир, закрывая лицо рукой.

На такого Агеллара было страшно смотреть. Если бы его организм вырабатывал ток, то в коротких волосах сейчас бы искрило как при коротком замыкании.

– Повтори, что ты сказал? – обманчиво спокойно произнес тренер, разворачиваясь всем корпусом к самоубийце. Увы, того чувство самосохранения не спасло.

– Кого вы взяли в команду? Это же неудачники! Да еще и с девчонкой! С ними же только позориться ехать! Вы в своем уме?

– Придурок, – сдавленно произнес Ривара.

– Прежде чем выйти из строя, боец, – от голоса Агеллара звенело в ушах, – ты должен был попросить разрешения обратиться у командира. Это, во-первых. Во-вторых – упор лежа принять!

Эту команду побледневший программист выполнил как положено.

– А пока ваш товарищ отжимается, запомните, а лучше вбейте в свои пустые головы – решения, принятые командиром, не оспариваются и не подлежат обсуждению, – тренер поставил ногу на спину программисту и прошипел ему сверху вниз: – Если бы сейчас было военное время, за такое обращение тебя ждал бы как минимум дисбат, а там бы я уже подумал, пристрелить тебя или нет. Пятьдесят отжиманий!

Программист пыхтел, выдыхая сквозь зубы, и вскоре снова принял стойку смирно.

– В чем дело, боец? Считать мы тоже не умеем? – удивился Агеллар.

– Я уже сделал пятьдесят, пока вы общались со строем, – с ненавистью произнес программист.

– Сто отжиманий. На кулаках, – тренер с удовольствием посмотрел на выпученные глаза парня и обратился к остальным:

– Те, кто желают сегодня поиграть, остаются и делятся на команды, а тех, кто не разделяет моих методов воспитания, – он красноречиво посмотрел на программиста, тяжело отрывающегося от пола, – я попрошу за дверь. Время пошло!

К нашей команде, застывшей в ожидании с каменными лицами, он повернулся с улыбкой. Ничто уже не напоминало взбешенного Агеллара, кроме отжимающегося парня за его спиной, который, кстати, на игру не остался. Он показал спине тренера средний палец и поспешил уйти. Да, я бы тоже стала подозревать Агеллара в том, что у него и сзади есть глаза. К нам он подошел уверенной походкой, жестом показал придвинуться поближе и выдал разнарядку:

– Пока просто играем. Нам нужно определить, у кого какие способности сильнее, чтобы знать, кому какую зону доверить. Если увижу, что играете только на себя – Скарецки, это тебя касается, сразу же выгоняю из команды и нахожу другого человека. Всем все ясно?

– Да, – хором ответили мы, не желая повторять судьбу особо непонятливого студента.

– Ранхил! – рявкнул тренер, я с испугу прокатилась на выпавшем из рук мяче и шлепнулась на спину. – Еще раз я увижу, что ты так принимаешь мяч, отжиматься будешь ты!

– На кулаках? – съязвила я, потирая ушибленные части тела.

– На языке на своем длинном, – прорычал он в ответ. – Сброс мяча из-за боковой линии. Сбрасывает команда соперников.

У двух из трех команд мы выиграли, это не составило нам большого труда. В третьей же команде собрались горящие жаждой мщения программисты.

Агеллар снова собрал нас вместе.

– Это как раз то, что нам надо. Эти ребята не контролируют свои эмоции, нам это только на руку. Ранхил, ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?

– Помнить-то помню, только пока что очень поверхностно представляю, что мне нужно делать, – пробормотала я.

– Путайся под ногами, мешайся, выбивай мяч. Придется много побегать.

Вот загадка – то ли тренер беспросветно глуп – основывать на мне всю игру, то ли слишком в меня верит.

– А нам что делать? – влез в разговор Ривара.

– Ваша задача, – он повернулся к остальным, – отвлечь всю игру на себя.

Тагир нахмурился.

– В чем смысл такой игры, тренер?

– Ранхил будет зарабатывать вам штрафные очки. Иного пути победить инженерную академию у вас нет.

Мои сотоварищи призадумались.

– Смысл в этом есть, – изрек Нико, присматриваясь ко мне повнимательнее. – Она маленькая, со стороны выглядит так, будто мы набирали команду лишь бы из кого.

Я возмущенно вскрикнула:

– Эй! Полегче!

Тагир успокаивающе обнял меня за плечи и потряс.

– Не обижайся, chiya[1], он так шутит.

– Нико прав, – поддержал Агеллар. – В наших же интересах убедить всех, что ты в команде просто заменяешь недостающего человека. Если мы грамотно выстроил оборону, то продержаться один тайм надо хотя бы с ровным счётом. Они устанут атаковать, и тогда мы воплотим в жизнь свой план.

На словах план был очень даже неплох, но куда как сложнее будет реально его исполнить.

– Техникой мы их точно не возьмем. У них в команде Ирвин Чешку, он даже на международном уровне выступает за сборную, – поделился информацией Нийоле.

– Значит, он и будет твоей целью, – сразу же определил Агеллар. – Закрываешь его, где бы он не находился. Остальных разберем по ходу матча. Так, пока что задачи всем ясны, приступаем к практике.

Первый же фол был на мне. Один из соперников меня попросту оттолкнул рукой. Агеллар присудил персональный и дал нам возможность выбросить из-за боковой. Скарецки и Ривара разыграли его как по нотам – и мы открыли счет.

Следующий фол был от нашей команды. Ривара встретил того же самого игрока, что толкнул меня, прямой ногой, тот растянулся на площадке, нам засчитали штрафной – и пострадавший умело его реализовал.

В таком ключе мы и играли – стоило нам начать вести в счете – программисты сравнивали результат. В конце меня саму чуть не забросили в кольцо – отнимавший мяч соперник был очень груб и легко швырнул меня в сторону. Агеллар назначил два штрафных.

Реализуя первый, я слишком много думала, естественно, я промазала. Ко второму я успокоилась, взяла себя в руки и ненадолго закрыла глаза, представляя, что за моей спиной стоит тренер. Вот его рука прижимает меня к себе, делая нас единым целым, потом его руки накрывают мяч поверх моих, мы слегка сгибаем ноги – и словно срабатывает внутренняя пружина. Мне кажется, я даже слышу его выдох.

Из задумчивости меня выводит свисток. Мяч в этот момент выпадает из корзины. Команда взрывается радостными криками, мы побеждаем с отрывом в одно очко.

– Итак, победа присуждается команде Даниэля Ривары. Все, кроме вас шестерых, – он кивает в нашу сторону, – могут быть свободны.

Мы окружили тренера, приготовились внимать его словам.

– Ну что ж, могло бы быть и лучше, но в целом вы меня поняли, – произнес Агеллар, не выглядя при этом слишком довольным. – Ранхил, побольше меткости, второй бросок был именно таким, как я от тебя и хотел.

Щеки опаляет жаром, словно меня застукали за чем-то неприличным. Знали бы вы, тренер, о чем я думала в этот момент. Я подняла на него глаза, а он, оказывается, все это время внимательно смотрел на меня.

Он знал. Он сам сказал мне думать об этом, и все понял по моим глазам. Отвернулись одновременно – меня грызло ощущение, что я выдала ему все свои тайны, а он… Может, он просто не захотел ничего этого знать?

– Я жду вас всех в любое время после занятий. Чем больше вы будете тренироваться все вместе, тем лучше.

– Слушай, а ты для девчонки очень даже неплохо играешь, – похвалил Рикард, тепло улыбаясь.

– О, Лиана у нас вообще монстр! – загоготал Скарецки, повисая на моих плечах. Я отодвинулась. – Видишь, даже тренер на нее ставит.

– Ладно, парни, дальше мы вдвоем, – объявил Ривара, по-хозяйски хватая меня за руку и таща за собой.

У ребят был небольшой шок, но он быстро прошел, все понятливо заулыбались и поспешили попрощаться. Чен что-то стал им рассказывать и глумливо смеяться.

– Что ты себе позволяешь? – прошипела я, выдергивая руку.

– Провожаю свою девушку домой, – как ни в чем не бывало ответил Ривара.

– Вбей в свою пустую голову, – надо же, я уже начала цитировать Агеллара, – я не твоя девушка. Я еще в здравом уме, чтобы наступать на одни и те же грабли два раза.

Он подошел ближе, довольно улыбаясь.

– Ты же любишь меня, я по глазам твоим вижу. Ты всегда на меня так смотришь, будто едва сдерживаешься, чтобы не поцеловать меня.

У меня отвисла челюсть – вот это самомнение у человека. Я уже давно смотрю насквозь, Ривара, а ты все тешишь себя иллюзиями.

Он хотел воспользоваться моим замешательством. Прижал меня к себе, заблокировав руки, и стал наклоняться, недвусмысленно закрывая глаза.

– Ривара! Мне нужно с тобой поговорить!

– Чтоб тебя, – прошипел Даниэль. – Что ему еще от меня надо?

Он отпустил меня, я благоразумно отошла на приличное расстояние, чтобы иметь время для маневра.

– Иду, тренер! – крикнул Ривара, и уже мне: – Никуда не уходи, мы еще не договорили.

Тренер стоял далеко от нас, но метающие молнии глаза я увидела даже со своего места.

– А ты что стоишь, Ранхил? Тебе разве не нужно идти? – вызывающе спросил Агеллар, и я поспешно кивнула.

К неудовольствию Ривары я припустила домой, словно за мной гналась стая бешеных собак.

[1] Chiya – сестренка.

Глава 14. Игра века

Собраться вместе есть начало.

Держаться вместе есть прогресс.

Работать вместе есть успех.

Генри Форд

Дни потянулись за днями, недели за неделями, и вот она – последняя суббота перед соревнованиями. Агеллар предлагал мне отдохнуть, но я отказалась. Дома меня все равно никто не ждет, а с ним просто спокойно рядом. К тому же, можно провести время и с пользой для дела.

Я пришла, когда в спортзале еще оставались студенты. Судя по всему, у них были основы гимнастики, потому что в углу стопкой лежали маты. Агеллар как раз заканчивал занятия. Увидев меня, тренер улыбнулся и махнул рукой, заходи мол. Я в ответ помахала пакетом с формой и удалилась переодеваться.

Когда я вышла, никого уже не было, а сам тренер бросал мяч в кольцо. Я прислонилась к стене, наблюдая за ним. Вот он разгоняется, сопровождая каждый шаг ударами мяча в пол, ловит его, делает два шага и отправляет снаряд точно в кольцо. Тут же подбирает мяч, резко разворачивается и посылает снизу вверх, повторяя попадание. Отвлекается тренер лишь тогда, когда я начинаю громко аплодировать.

– И давно ты тут шпионишь? – сузив глаза, интересуется он.

– Вы знали, что я здесь, – поддела я. – Специально рисуетесь?

– Не имею такой привычки, – фыркнул Агеллар, бросая в меня мяч. – Отрабатывай штрафные, языкастая. Лучше бы ты так метко целилась, как плюешься ядом в своего тренера.

Ой уже, заплеванный, – подумала я и расхохоталась.

Тренер нахмурился.

– Ты что, опять ко мне пришла после гулянки? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил он.

– Э, нет, тренер, вы умеете кодировать от алкоголизма раз и навсегда, – честно призналась я. – И, между прочим, вы прекрасно знаете, что у меня повысился процент меткости.

Агеллар поднял руки, капитулируя, но это и в самом деле правда. Теперь я попадаю в девяти случаях из десяти.

– Если твоя меткость – это первый шаг в карьере баскетболистки, то скоро тебя ждет звание мастера спорта и выход на международный уровень, – отдал должок тренер, гаденько улыбаясь.

Что бы вы сказали, рейн Агеллар, если бы я призналась, как именно мне удается забить? Как повели бы себя, если б узнали, что каждый раз, прежде чем ударить, я представляю, как вы обнимаете меня, прижимаете к себе и шепчете на ухо, как именно я должна отправить мяч в кольцо? Но вы ведь Рейн-хрен-проведешь, вы все прекрасно видите по моим глазам.

Руки лишились привычного ощущения – Агеллар вырвал из них мяч.

– Эй, верните! – возмутилась я.

– А ты отбери, – азартно блестя глазами, тренер выделывал с мячом такие пируэты, что у меня закружилась голова. – Ну же, Ранхил, ты ведь хочешь потренироваться именно с этим мячом, так отними его у меня.

– Вы сумасшедший, – приложила я, но за мячом следила, не отставая, словно кошка за фантиком на ниточке.

– Сумасшедший, – признался Агеллар. – Нормальный бы никогда не согласился вести у тебя занятия.

– Ах, так! – разозлилась я и кинулась на него, но тренер будто этого и ждал. Он ловко ушел в сторону и повелся к другому кольцу, не сводя при этом внимательного взгляда с меня. – Ну, держитесь!

Я бежала за ним что было сил. Каким-то непостижимым моему уму образом он умудрялся одновременно вестись, и даже без "пробежки". Так я гоняла его несколько кругов, и у меня не получалось даже вскользь коснуться его рукой. Тренер извивался, словно угорь на раскаленной сковородке, глумливо хихикая, а я попыталась представить нас со стороны – взрослые люди, кое-кому уже и седина в бороду, а носимся, что пятиклассники. Но, черт возьми, так меня не пьянила даже бутылка водки, приговоренная с Гидрой на двоих.

– Знал бы, что у тебя такой скверный характер, сам бы отказался от занятий, – фальшиво ужаснулся почти что загнанный в угол Агеллар, а я в сердцах ответила:

– Знала бы, что вы такой засранец, сама бы к вам не пошла.

– Кто я? – резко развернулся он.

Зря. Очень зря. Очень-очень зря ему пришла в голову идея остановиться рядом с матами. Я продолжила за ним гнаться, и по инерции так, на полном ходу, я его и снесла. Мы покатились по матам, меняясь местами – то он сверху, то я, и остановились на позе "Наездница".

– Ха! – победно прокричала я, усаживаясь поудобнее и сдувая с лица выбившиеся пряди. – Вы повержены, просите пощады!

Пол и потолок поменялись местами, и тот же самый маневр, перевирая "Камасутру", повторил Агеллар.

– Сдавайся, Ранхил, – ласково протянул он, поднимая мои руки над головой и сжимая их одной рукой. Другая рука прошлась по ребрам, словно пробуя звук у струн гитары. Я дернулась.

– Вы не посмеете, – заныла я, сжимаясь всем телом.

– Как ты там сказала, проси пощады? – напомнил он.

Пальцы заскользили по коже куда ощутимее.

– Да ни за…ах-ха-ха-ха! что.

– Знаешь, что бывает со строптивыми жертвами? – и снова в голове прорезался маньяк-извращенец. Он склонился к моему уху и горячо зашептал:

– Их долго… грубо… извращенно… пытают!

Ненавижу щекотку. Особенно, когда нет никаких шансов вырваться, а легкие раздираются от недостатка кислорода. Смех вырывается из меня рывками, а с лица Агеллара не сползает довольная ухмылка.

– Все-все! Ахах…хватит… больше не могу!

– Не слышу? – тренер склонился надо мной, снова подбираясь рукой к ребрам.

– Нет! – визжу что есть силы, заливаясь хохотом. – Я больше не выдержу! Пожалуйста, тренер!

– Так-то лучше, – он очень легко меня отпускает, позволяя почувствовать все оттенки разочарования, перекатывается на спину и подкладывает руки под голову.

Я отдышалась, выровняла дыхание и повторила за ним это жест. Тренер молчал, я рассеянно рассматривала потолок и думала о чем-то отстраненном. Потом мысли вернулись в спортзал, к тому, что сейчас происходило.

– Тренер?

– Мм? – кажется, кто-то уже задремал.

– Наверно, мы оба больные, – резюмировала я и глупо хихикнула.

Агеллар усмехнулся.

– Ранхил, ты еще такой ребенок…

Я уничижительно фыркнула.

– И это мне говорит человек, минуту назад убегающий от меня с мячом и пытающий щекоткой.

Мы снова замолчали. Тишина звенела, не нарушаемая даже звуками с улицы.

– Тебе хорошо? – тихо спросил он.

Это было самое странное времяпровождение, но…мне хотелось еще и еще. И просто лежать на пыльных матах рядом с ним – о чем еще можно мечтать? Я честно призналась:

– Хорошо.

– И мне хорошо, – не задумываясь ответил он. – Поэтому мы не больные, Ранхил. Мы – счастливые.

Мы. Счастливые. Его слова набатом гудели в голове, вызывая глупую улыбку.

– А теперь…дай поспать, – и Агеллар повернулся на бок, ко мне спиной.

Так я его с матов и столкнула под его возмущенный вопль.

– Вставайте, старая ленивая задница! – рявкнула я. – Мы еще не отработали штрафные.

И громко хохоча, понеслась прочь от возможного возмездия.

И вот, пришел день крайне важного матча в жизни колледжа. Не могу сказать, что я не волновалась – еще как, но старалась делать вид, будто ничего сверхъестественного не происходит. Да, мы едем на игру с самой лучшей командой города, да, я помню, что в прошлом году они разгромили нашу сборную (целиком состоящую из программистов, кстати) со счетом 50:3. Причем пять голов были забиты по совокупности пяти штрафных. И да, я верю в нашу команду, вечная нам память и светлый покой.

– Неужели вы нисколько не волнуетесь? – тихо спросила я, пока мы ждали остальных членов нашей команды.

– Эмоции, Ранхил, это лишняя трата нервов, – нравоучительно произнес Агеллар. – К тому же, и тебе, и твоим коллегам будет лучше видеть перед собой уверенного человека, а не дергающуюся истеричку.

– Эх, а я думала, у одной меня поджилки трясутся, – притворно вздохнула я.

Тренер увесисто шлепнул меня по плечу.

– Не дрейфь, прорвемся.

Команда собралась точно ко времени, мы приняли решение переодеться сразу, чтобы не тащить лишних вещей с собой. Телефоны и прочие ценные вещи сдали Агеллару на временное хранение.

Ради такого случая нам наняли микроавтобус, чтобы мы комфортно въехали в стан врага. Ехать до академии было недалеко, и вот мы уже въезжаем в их парадные ворота. Сразу покинуть салон тренер не позволил, сначала сказал напутственное слово:

– Помните обо всем, что я говорил. Не рвитесь к их кольцу – защищайте лучше свое. Первый тайм так уж точно. Дальше делаем акцент на их усталость, но это мы еще обсудим в перерыве. И еще, отдельно для некоторых – оставьте свои чувства внутри этого транспортного средства. Там, на площадке, должны быть только уверенность в себе и воля к победе, пять товарищей за спиной и шесть врагов перед глазами. Нам всем нужна эта победа, так что соберитесь.

– Вам только вступительные речи писать, – восхитилась я.

Ребята шли сзади, а мы с Агелларом шагали во главе колонны.

– Зацепило? – осклабился тренер. – Всю ночь сегодня репетировал.

Спортзал в инженерке гораздо больше нашего, с трибунами наверху и судейской будкой в центре. Зал был полон до отказа, что сильно смутило членов команды.

– Тренер, а почему мы не взяли группу поддержки? – расширившимися от ужаса глазами Ранхил смотрела на количество соперников. Их было явно не шесть. Похоже, вся академия пришла поддержать свою команду.

– Вспомни, что я сказал про лишние эмоции, – отрезал Алестер, чувствуя, как в нем зарождается злость.

Не мог он рассказать, что колледж не выделил даже рваной купюры на микроавтобус. И уж тем более не мог объяснить, почему никто не захотел поддержать сборную только потому, что в ней нет ни одного "элитного" студента.

Приветствовали нас, мягко говоря, не очень. "Фу-у-у!!!!" и "Пошли вон!!!" были самыми цензурными выкриками, которые лично я услышала. А спустившийся с трибуны безобразно полный карлик откровенно посмеялся над составом нашей команды.

– Алестер! Ты все-таки привез свой сброд? Да еще и в неполном составе! Что, не смог из всех своих неудачников отобрать и шести человек?

– Лейб! – не хотела бы я, чтобы Агеллар хоть когда-нибудь улыбнулся мне такой улыбкой. Даже мороз прошелся по коже от этого оскала. – А ты, как я погляжу, или слаб глазами стал, или считать разучился.

– Сам, что ли, играть будешь? – изумился карлик, умудряясь смотреть на Агеллара с превосходством. Я подумала, что при желании тренер мог бы его раздавить одной ногой и спокойно пойти дальше.

– Нет, – у меня бы уже мышцы свело судорогой, а тренер все улыбался.

Взгляд карлика переместился на меня, оказывается, он еще неприятнее, чем мне показалась первоначально. Янтарные глаза выдавали в нем человека злого, мелочного, алчного, лживые узкие губы его сложились в едкую усмешку, а маслянистый взгляд вызывал стойкое чувство брезгливости.

– Девчонка? За сборную будет играть эта малышка? Ты серьезно, Агеллар?!

Лейб сложился пополам от хохота, хотя он итак казался половиной Агеллара. Тренер смотрел на него, как на таракана, явно борясь с желанием раздавить его или выбросить в окно. Публика уничижительно заревела, поддерживая своего военрука, хотя я на их месте лучше бы поддержала нашего даже по внешним данным, не говоря уже о человеческих качествах.

– Ты опозорился, как только мог, – простонала карлик, вытирая выступившие слезы. – Девчонка… Ох, ну и насмешил…

– Мы будем разглагольствовать или играть? – оборвал Агеллар.

– На твоем месте я бы поразглагольствовал. На большее твоя команда вряд ли способна.

– Ты не на моем месте. Твою команду мы вообще еще не видели.

Вспомни, как говорится… Шесть соперников, не торопясь, прошествовали к центру поля. Будто не на матч пришли, а во двор семечки погрызть. Морды наглые, как у наших программистов, все, как на подбор, высоченные, но в глазах ни единого проблеска ума. Только спесь.

– А вот и мои чемпионы, – растекся в улыбке Лейб, делая широкий жест. – И рейн главный судья.

Судья-то меня не впечатлил. Серый, неприметный, малоподвижный человек – такого подкупить – раз плюнуть. Он дал командам сигнал построиться, подозвал обоих тренеров.

– Так, уважаемые рейны, – шустро заговорил он, – мы собрались здесь на ответственный матч. Правил не нарушать, мы следим, вести себя корректно, буду удалять, буду наказывать. Капитаны команд определены? Вот и хорошо. Минута на подготовку, и начинаем.

Агеллар собрал нас в круг словно курица-наседка непутевых цыплят.

– Первый тайм бегают они, второй – вы. Не фолить. Играем на грани фола, но не переходим границы. Обратите внимание – парень с косичкой – это и есть Ирвин Чешку. К нему особое внимание. Я в вас верю. Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последний. Вперед!

Мы выстроились в той комбинации, в которой последний раз нас расставил тренер. На выброс стали Ривара и вышеупомянутый соперник. Сердце охватило радостное возбуждение, ноги и руки так и рвались в бой, но на первый тайм у нас политика абсолютной защиты. Раздался свисток – и сердце сделало невероятный скачок. Игра началась.

До техники игры соперника нам, конечно, далеко. Но они рисовались, а мы заняли позицию глухой обороны. Они не уважали нас, толкались и нарушали, но ни одного штрафного судья не назначил. Атаковали нас очень агрессивно, мы не успевали даже перевести дух. Лично со мной академисты вели себя очень фривольно, то ненароком коснутся бедра, то ухватятся за плечо, один вообще уронил меня, но наши отбили ту атаку. И снова им сошло это с рук. Результатом первого тайма была голая ничья, мы добились своей цели – вымотали соперника, но при этом вымотались сами.

– Перерыв! – обозначил судья, и мы устало завалились на лавку, подпирая друг друга плечами. Ребята взмокли, а мне показалось, что я больше не встану с места.

– Молодцы, – похвалил Агеллар, присаживаясь рядом на корточки.

– Если так дальше пойдет, мы не выдержим второй тайм, – признался Ривара. – Они слишком прижимают нас.

– Они тоже устали, – возразил Тагир. – Нам остается их только дожать.

– Никого дожимать не надо, – тренер был категоричен. – Строго по плану, никакой самодеятельности. Весь второй тайм будет держаться на Ранхил.

Я перетекла в положение, близкое к вертикальному. Ребята одновременно повернулись ко мне и застыли с одинаково напряженными лицами.

– Может, лучше я? – предложил Тагир. – Посмотрите на Лиа, она же еле дышит.

– Все со мной в порядке, – пробормотала я. – Сейчас передохну и порву из всех.

Агеллар улыбнулся и потрепал меня по макушке.

– Слышали, Ранхил – настоящий боец, она не сдается.

И снова свисток, призывающий к игре.

– Второй тайм. Смена площадок, – озвучили по громкой связи.

– Они не ждут от вас никакой игры и морально уже расслабились, но вам сейчас расслабляться нельзя. Давайте по местам.

Агеллар что-то по очереди сказал каждому игроку, ко мне он подошел к последней.

– Я понимаю, что требую от тебя слишком много…

– Да ладно, тренер, – губы растянулись в улыбке, – я прекрасно понимаю, как вы хотите надрать задницу этому карлику.

– Ранхил! – ужаснулся Агеллар, а в глазах блеснули озорные смешинки. Он наклонился ближе и прошептал: – Если будет совсем плохо, подай знак, я попрошу перерыв.

Я кивнула, мол, конечно-конечно.

– Посторонним покинуть площадку! – опять заговорил механический голос, и, подмигнув мне, Агеллар ушел.

Карлик неотрывно следил за передвижениями своего коллеги и во всеуслышание заявил:

– Агеллар, если твои неудачники выиграют матч, я съем твои кроссовки, – и он, довольный собой и своей шуткой, засмеялся.

Тренер даже не повернулся в его сторону, болельщики заулюлюкали.

– Выброс!

Настали самые длинные двадцать минут в моей жизни. Сначала соперники попытались атаковать в том же режиме, но было видно, что им это уже не по силам. Скарецки и Ривара попробовали пройти вперед, но атаку сорвали на подходе к кольцу. Мы потеряли мяч, его повел Чешку, и наша защита дрогнула. Академисты возрадовались, а мы слегка приуныли.

– Лиа! – Скарецки подозвал Ривару, и они оба склонились надо мной. – Нужен твой проброс.

– Агеллар же сказал – без самодеятельности, – шикнула я, но Чен замотал головой.

– Никакой самодеятельности и не будет. Мы вызываем огонь на меня, а ты в это время пройдешь по флангу. Дан подстрахует. Ты выберешь максимально удобную позицию и ударишь.

Я вопросительно взглянула на Ривару. Он замялся, явно прикидывая все риски, а они были и существенные.

– Давайте попробуем. Терять нам уже нечего.

Мы разыграли мяч. Мне навстречу даже никто не вышел, я даже обиделась. Они что – меня даже за соперника не считают? Ну держитесь, ребята, сейчас я вам покажу, почем в Градьяне персики.

Комбинацию мы разыграли точно по нотам. Пока закрывали Ривару, я передала длинную передачу на Чена и перебежала по противоположному флангу. Защита переключилась на Скарецки, Ривара открылся и получил передачу низом. Я в это время заняла место у штрафной линии. Едва Даниэль это увидел, я получила мяч и спокойно отправила его в кольцо. Краем глаза я заметила, как подскочил Лейб, а судья по громкой связи озвучил счет.

Наша команда явно оживилась. Вкус победы уже ласкал губы, но до нее еще нужно было доиграть.

Самая жестокая игра началась за пять минут до конца игры. Чувствуя, что уступают нам, академисты начали жесткий прессинг, частенько нарушая правила, но штрафных все не назначали. Ничья не устраивала никого. Я с досадой поглядывала на Агеллара, но лишь сильнее сжимались его губы. И когда в очередной раз завалили Тагира, тренер поднялся в кабинку к судье и несколько секунд ему что-то втолковывал. Но и тогда штрафной не засчитали, лишь объявили сопернику предупреждение и напомнили о наказании.

Мы бились не на жизнь, а на смерть. Сменив тактику, мы очень много бегали. Шли в атаку, теряли мяч, ускоренно возвращались назад и наоборот. Я не успевала дышать, под ребрами кололо, и вели себя соперники крайне некорректно. Меня несколько раз расцарапали, пару раз уронили, грубо отталкивали. Ребятам наверняка доставалось не меньше.