Текст книги "Неродственная связь (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 37
***
Я прихожу на место встречи гораздо раньше Аслана. Виктор Иванович задержал его после пары, попросив обсудить какой-то проект. Похоже, разговор затянулся дольше, чем ожидалось.
С двумя какао с маршмэллоу я перемещаюсь на летнюю площадку, где еще не успели спрятать столы. Только тогда до меня доходит – я слишком поторопилась с заказом.
Сильный, порывистый ветер проникает сквозь слои одежды, холодя тело. Я обхватываю стаканчик обеими руками, греясь у кофейни и переминаясь с ноги на ногу.
Несколько минут назад я увидела то, чего не должна была видеть, и даже не ожидала, что это снова меня заденет. Демьян вышел из универа и направился к парковке. Ника, оглядываясь по сторонам, осторожно поплелась следом. Она напросилась к нему в машину, и он не отказал. Опять не нашел в себе сил.
Грёбанный мудак.
Меня начинает раздражать навязчивое внимание новых подруг. Звонки, сообщения, слова поддержки. У нас даже есть отдельный чат, где мы моем кости Дёме. Но больше всего сейчас хочется сбежать от всей этой жалости, спрятаться в свою раковину и захлопнуть за собой все двери.
Я выглядываю знакомую машину из-за угла, ощущая беспокойство и проверяя телефон. Одежды на мне слишком мало, чтобы долго стоять на улице, поэтому, выбросив остывшие стаканчики в урну, я возвращаюсь в заведение.
Мне стоит есть меньше сладкого, чтобы оставаться в форме – приблизительно на уровне пятидесяти килограммов. Но как тут устоишь, когда вокруг столько стресса, а в заведении витает аромат свежей выпечки?
Сделав новый заказ, я сажусь у окна, внимательно отслеживая каждое мелькание фар снаружи. Эта кофейня не особо популярна у студентов из-за неприметного вида и скромного выбора, но круассан с вишней и кремом буквально тает во рту, а кофе оказывается удивительно вкусным.
Синий форд останавливается на полупустой парковке как раз в тот момент, когда я, скучая, складываю салфетку в оригами. Я вежливо прошу бариста приготовить ещё одну порцию напитка, расплачиваюсь и выхожу, слегка задевая колокольчик над дверью.
Аслан паркуется у бордюра, и, когда я подхожу ближе, тротуар немного уравнивает наш рост, позволяя мне смотреть на него почти на одном уровне.
– Что это? – кивает он на картонный стаканчик с написанным маркером именем, который я протягиваю ему.
Капюшон скрывает темные волосы, оставляя тень под глазами и обрисовывая строгий контур лица. Жаль, что Аслан осведомлен обо всех слухах и грязных историях, которые вращаются вокруг моего имени. Сострадание в его взгляде – последнее, что мне хотелось бы видеть.
– Какао, – отвечаю, когда наши пальцы на мгновение соприкасаются.
На губах мелькает короткая усмешка, которая тут же гаснет. Обычно мужчины предпочитают крепкий эспрессо без сахара, но мне кажется, что они просто поддаются стереотипам. Как будто что-то сладкое нарушит их суровый брутальный образ.
– Какао? – зачем-то переспрашивает.
– Да, на растительном молоке, с маршмэллоу. Попробуй, это безумно вкусно.
– Верю. Спасибо.
Качнув головой, Аслан не спешит пить – он перекатывает стаканчик из одной руки в другую, устремив на меня внимательный взгляд и ожидая, когда я озвучу причину нашей встречи. Но как только тишина затягивается, не выдерживает и спрашивает первым:
– О чем ты хотела поговорить?
На улице начинает темнеть, и это спасает меня от риска, что Аслан заметит, как заливаются румянцем мои щеки. Предложение и правда странное. Честно говоря – дурацкое. Но это единственное, что сейчас может поднять мне настроение.
– Давай сходим на шопинг, а потом поужинаем в каком-нибудь клёвом ресторане?
Между нами расстояние вытянутой руки. Я быстро оглядываю распахнутую куртку, шершавую ткань и блеск молнии. Увы, это абсолютная безвкусица. Никуда не годится...
Замечаю, как рукава куртки обнажают запястья, где виднеется тонкий плетёный браслет – наверняка подарок какой-нибудь наивной и влюблённой девушки. Уверена, веди себя Тахаев иначе, одевайся чуть стильнее – за ним бегала бы целая толпа поклонниц в универе. Но он выстроил вокруг себя стену. Как будто нарочно.
– Алина, – Аслан слегка склоняет голову набок, взвешивая планы на вечер. Его шумный выдох отдается внутри, как натянутая струна гитары. – Выкладывай, что надо.
Я плотнее укрываюсь от ветра, растрепывающего волосы и пробирающего до самых костей. Глупо было надеяться, что он не раскусит меня сразу, но я все-таки пыталась подать свою идею мягче и деликатнее, чем обычно.
– Давай сходим на шопинг, прикупим тебе что-нибудь приличное – костюм и рубашку, а потом поужинаем в ресторане. Мне нужен контент с солидным мужчиной, но не волнуйся, твоё лицо останется за кадром.
– Я не волнуюсь, у меня другой вопрос – зачем?
– Хочу добить Демьяна. Теперь яснее?
С красивых чётко очерченных губ, которые часто безошибочно находят все мои эрогенные зоны, срывается грубый мат. Аслан ставит картонный стаканчик на крышу, даже не сделав глотка, а потом медленно прячет руки в карманы и опирается на дверцу, глядя на меня с тихим упрямством.
– Можно обойтись и без костюма, – сбавляю требования, когда понимаю, что это «нет». – Просто чёрная лаконичная водолазка и джинсы. Всё за мой счёт.
– Лучше найди другого мужика.
– Ты мне подходишь по всем параметрам. Почти.
– Кроме одежды, – подмечает Аслан.
– Пожалуйста. Уступи в последний раз.
Сложив ладони в умоляющем жесте, я доказываю серьёзность своих намерений. С завтрашнего дня я окончательно поставлю точку в этом вопросе. Это будет финальный гол, который завершит игру.
– Алина, не принимай мое терпение за слабость, – говорит Аслан, сдерживая раздражение в голосе. – Я, может, и зайка, но ты же знаешь, что они совсем не безобидные существа и при желании могут царапаться и кусаться.
– Нет, не знаю.
– Почитай на досуге.
С этими словами Аслан отрывается от автомобиля, забирает какао и обходит капот, касаясь губами пластиковой крышки. Судя по дернувшейся скуле, сладкое ему действительно не по вкусу – и это не просто стереотип.
– Поехали домой, – указывает на дверь. – Или ты своим ходом?
Я следую за ним, с трудом передвигая ноги, которые уже почти окоченели в капроновых колготках. Сквозняк завывает над крышами домов, поднимает пыль с тротуаров и сыплет ее прямо в глаза.
Я зажмуриваюсь, прижимаюсь к Аслану и обвиваю его талию, пряча замёрзшие руки под его куртку. К моему удивлению, от него веет теплом, словно от обогревателя. Если бы я знала об этом раньше, то уже давно бы сделала это.
– Я приду к тебе ночью – это что-то вроде бартера, – обещаю, вскинув подбородок. – Можешь принимать это как слабость, предупреждение или плохое воспитание. Как угодно.
Аслан застывает, снимает капюшон и напряженно играет желваками. Сверкающий в темноте взгляд – это неплохо. Дернувшийся кадык и резкий, прерывистый выдох – тоже. Борьба, а не категоричность – это всё, что мне нужно увидеть, прежде чем получить согласие.
Глава 38
***
Раньше я никогда не ходила на шопинг с мужчинами – ни с Демьяном, ни даже с папой. У первого был хороший вкус и стиль, к тому же обычно он покупал одежду за границей, а вторым занималась Дина.
По рассказам, это было сущим адом: отец ворчливый и привередливый, категорически не приемлет онлайн-шопинг, предпочитая лично выбирать каждую вещь – ощупывая, трогая и донимая консультантов.
С Асланом всё иначе, хотя я ожидала примерно того же сценария. Стоит нам войти в магазин, как он тут же соглашается на первый предложенный вариант, позволяя мне полностью руководить процессом.
Это и радует, и настораживает.
На нём идеально сидит чёрная обтягивающая водолазка и тёмно-синие джинсы, придавая образу лаконичность и выразительность. В этом наряде нет ничего лишнего, но именно сдержанность, подчеркнутая строгими линиями и глубокими оттенками, делает его особенно притягательным.
Прекрасно сложенная фигура лишь усиливает этот эффект. Такую даже грех прятать под чем-то несуразным.
Я осторожно допытываюсь, правда ли Аслану нравится одежда, и, получив короткое «Да», направляюсь к кассе. Однако расплатиться мне не удается – Тахаев прикладывает телефон к терминалу раньше, чем я.
Цены здесь, конечно, вполне разумные, но раз это была моя идея и моя прихоть, я ярко вспыхиваю и тихо обещаю перевести деньги на карту при любом удобном случае.
Аслан остаётся в новой одежде, попросив у консультанта ножницы и спокойно срезав бирки. Ужасную, бесформенную толстовку с громкой надписью по центру он просит убрать в большой бумажный пакет. Всю дорогу от торгового центра до ресторана я не могу отвести от него взгляд, щедро осыпая комплиментами и нарочно смущая.
В «Солнечной Сиене» для нас заранее забронировано лучшее место у высокого панорамного окна с видом на город. Заведение расположено на восьмом этаже гостиницы, и ночные огни мегаполиса разливаются перед нами словно живая картина.
Здесь царит уютная, почти домашняя атмосфера – тихая музыка, приглушенный свет и ароматы свежих трав. Это идеальный ресторан для создания контента: вдоль стен стоят винные стойки и полки с бутылками оливкового масла, а на столах – маленькие вазочки с зеленью.
Я листаю меню, пробегая глазами аппетитные названия блюд. На самом деле я не голодна, но ради красивого кадра выбираю бокал белого сухого вина, пасту с морепродуктами и панна-котту с малиновым соусом, украшенную свежими ягодами и лепестками мяты.
– Могу посоветовать равиоли с трюфелями и ризотто с белыми грибами, – говорю Аслану, удобно устроившись на диване. – А ещё стейк с розмарином и чесноком. Всё проверено и, поверь, стоит того.
– Бывала здесь раньше?
Аслан кладёт руки на скатерть и листает меню, бегло просматривая основные блюда.
– Да, один раз с родителями. Правда, папа назвал этот ресторан пафосной кормушкой и заявил, что больше сюда ни ногой.
Почему я умалчиваю, что именно здесь у нас с Дёмой прошло первое свидание, – сама не разберусь. Но прекрасно понимаю: Полищук узнает «Солнечную Сиену» по её неповторимой обстановке. А если нет – я не поленюсь отметить геолокацию. Сегодня я планирую активно и много спамить.
Еду приносят довольно быстро. К этому моменту я уже успеваю выпить бокал вина, заказать ещё один, настроить телефон и продумать ракурсы, где всё будет захвачено до линии мужской шеи.
– Возьми меня за руку, пожалуйста, – прошу Аслана, настраивая экспозицию. – Нежно и трогательно, будто я самое ценное, что у тебя есть.
Он слегка усмехается, но я сосредоточена на работе, добиваясь нужного размытия фона. Его пальцы осторожно касаются моей руки, и прикосновение оказывается настолько естественным, что я на мгновение забываю про камеру. Всё выглядит именно так, как задумывалось: романтический ужин, первые эмоции и интимная обстановка со свечами на столе.
– Всё? Я могу есть? – осведомляется Аслан, роняя ладони на бёдра.
Кивнув, я увлеченно рассматриваю завораживающие снимки. Даже без дорогих наручных часов его образ выглядит завершённым. Мне не стыдно редактировать, добавлять фильтры и выкладывать фотографии в соцсети – на зависть всем сплетникам и недоброжелателям. Пусть видят, что у меня всё хорошо.
– Хочешь, покажу, что вышло?
Не дожидаясь ответа, я пересаживаюсь на диван рядом с Асланом. Он делает глоток сока и откидывается на спинку, чуть теснее ко мне.
Два бокала вина ударяют мне в голову, и я внезапно смущаюсь, едва касаясь его бедра, ощущая тепло и твёрдость крепкого тела. Эта близость почему-то не даёт мне полностью расслабиться и насладиться результатом проделанной работы.
Сделав быстрый вдох-выдох, я открываю галерею, ощущая мелкие, щекочущие искры внизу живота. Мысль о том, что сегодня у нас будет секс, прочно заседает в голове, не давая покоя. Сложно не прикидывать, как именно это произойдет и в какой позе.
– Вот, смотри, получилось круто, – поворачиваю к нему экран. – Но это ещё не всё. В ресторане есть закрытая веранда, где тоже запланирована съёмка.
Аслан разглядывает фотографии с присущей ему серьёзностью, молча слушая мою болтовню и время от времени бросая взгляды на мою щёку. Судя по тому, как она пылает, он, кажется, пытается прожечь во мне дыру.
– И что дальше? – интересуется Аслан. – Ты отправишь их Демьяну?
Не успев поднести бокал к губам, я коротко смеюсь. Ему не понять всех тех женских хитростей, на которые мы способны. Но это, скорее всего, в плюс.
– Ни в коем случае – это слишком толстый намёк, – торопливо поясняю. – Чтобы похвастаться новым поклонником, нужно выложить сторис, сделать отметки и придумать интригующую фразу. Это сразу уронит его самооценку в ноль. Скажи ещё, что ты не подписан на мою страницу и не следишь за моими постами?
– Нет, не подписан.
Откровенное признание вызывает замешательство. Мы трахаемся, но он не подписан. Это даже как-то обидно.
– О, это нужно срочно исправить. Дашь мне свой телефон?
У Аслана на заставке стоит фото огромной чёрной собаки с вывалившимся набок языком. Внутри что-то сжимается, когда я осознаю, что это та самая Зара, сгоревшая в пожаре. Помесь ротвейлера и овчарки.
– Красивая, – резко сбавляю тон. – Но выглядит, честно говоря, не слишком дружелюбной.
– Она была дружелюбной, правда.
– Придётся поверить на слово, потому что я бы, пожалуй, не рискнула её погладить. Хотя в детстве я мечтала завести домашнего питомца, но у мамы была аллергия на шерсть, а папа не хотел лишних хлопот.
Воздух вокруг нас будто сгущается, потому что мне не хватает кислорода. Аслан барабанит пальцами по подлокотнику, привлекая слишком много моего внимания. Из-за этого я с трудом попадаю на нужные кнопки, разбираясь с его телефоном.
– Кстати, где твоя мать? Вы общаетесь? – спрашивает он.
– Да, но редко. Она живёт за границей с мужчиной. Первое время мама звала меня в гости, а потом всё реже и реже. Я очень по ней скучаю, но не осуждаю, потому что этим бегством она спасалась от боли.
К моему удивлению, Аслан зарегистрирован в социальных сетях, хотя его профиль сложно назвать полноценным – ни информации, ни аватарки. Я набираю своё имя в поиске и смело подписываю его на свою страницу.
Откинув волосы за спину, я поправляю платье и поднимаюсь с дивана, так и не притронувшись ни к основному блюду, ни к десерту. Тема родителей выбила меня из равновесия, как и алкоголь, и близость с Асланом. Даже когда наши бёдра и колени больше не соприкасаются, жар всё равно никак не отпускает.
– Ну что, пойдем на веранду? – предлагаю как можно спокойнее. – Я ненадолго отлучусь в дамскую комнату, а ты подожди меня в холле.
Я припудриваю лицо, убирая лёгкий блеск с кожи, и наношу на губы розовую мерцающую помаду. Окинув себя критическим взглядом в зеркале, убираю выбившуюся прядь волос и выпрямляю складку на подоле. Волнение чуть стихает, уступая место уверенности.
Входящее сообщение заставляет меня оторваться от зеркала, потому что, как я и предчувствовала, это Демьян. От него приходит короткое и резкое: «Ну ты и сука», и грудную клетку заполняет тяжёлая смесь раздражения и горечи.
Мне нужно несколько мгновений, чтобы собраться, восстановить дыхание и покинуть уборную, оставив сообщение без ответа.
Что дезориентирует больше – грубость бывшего или тот факт, что, пока меня не было, Аслана уже успела занять своим вниманием девушка, чуть старше нас по возрасту, – понять трудно. На фоне Тахаева она выглядит особенно хрупкой и миниатюрной, почти кукольной, подчёркивая его внушительный рост и габариты.
Я поправляю сумку на плече и, звонко отстукивая каблуками по полу, иду к ним, удерживая голову высоко поднятой.
Глава 39
***
Этим вечером я едва себя контролирую и совершаю одну глупость за другой. Особенно когда новая знакомая Аслана невзначай касается его чуть выше локтя, что-то увлечённо рассказывая и открыто флиртуя.
У неё правильные черты лица – высокие скулы, прямой нос и слегка приподнятые уголки губ, придающие почти хищное обаяние. В других обстоятельствах я бы назвала эту куклу красивой, но только не сейчас.
Аслан поворачивается на звук цокота каблуков. Его взгляд цепляется за мои ключицы, обнаженные смелым вырезом платья. То, что он остается равнодушен к стоящей рядом девушке, вовсе не приносит мне облегчения.
Я слишком взвинчена, чтобы держать язык за зубами и вести себя мудро. Не как сука. Демьян был прав – я и есть она.
– Здравствуйте, у вас прекрасное меню, мы уже не будем ничего дозаказывать, спасибо. Можете убрать столик для новых посетителей, – широко улыбаюсь, обращаясь к девушке. Затем смотрю на Аслана и с притворным беспокойством спрашиваю, снизив тон: – Надеюсь, ты оставил ей чаевые?
Несмотря на недоумение в карих глазах, я невозмутимо беру Тахаева за руку и веду на веранду. За рёбрами неистово колотится сердце. Его ладонь, большая и теплая, крепко обхватывает мои пальцы. Казалось бы, простой жест, но в нём чувствуется попытка подарить мне покой и утихомирить бушующий внутри огонь.
– Зря ты так, – говорит Аслан, хмурясь и толкая тяжелую дверь на веранду.
Легкий холод ударяет в лицо – воздух здесь ощутимо свежее, чем в зале. Поэтому кожа на предплечьях тут же покрывается мелкими мурашками.
– А что? Неужели все-таки не оставил? – удивленно округляю глаза. – Скажу по секрету: в приличных местах это что-то вроде негласного закона.
– Зря хотела обидеть, Алин. Девушка подошла, чтобы уточнить, не видел ли я её подругу.
Помещение веранды огромное. Мягкий свет скрытых ламп заполняет пространство сиянием, отражаясь на стёклах. Диваны и кресла сгруппированы у низких столиков, а в углах стоят крупные зеленые растения.
Я метко определяю, что контент здесь выйдет удачным – всё вокруг словно создано для стильных кадров.
– Давай займёмся делом, – прошу Аслана, включая камеру. – Теперь поработать нужно тебе: снимай меня сзади и держи за руку. Я буду идти прямо, но в какой-то момент повернусь, и ты должен взять моё лицо в фокус.
Я не понимаю, отчего меня качает сильнее.
Я никак не могу успокоиться и окончательно погасить эмоции. Они то затихают, то вспыхивают с новой силой. Кажется, что вокруг только предатели. Даже Аслан общается со мной с заметным укором, защищая малознакомую куклу, которую видел впервые в жизни.
К своему ужасу я не чувствую никакой вины. Если бы девушка не растерялась после моего замечания и попыталась хоть что-то возразить, я бы стерла её в порошок.
Клянусь.
Молча взяв телефон, Аслан включает запись и опускает камеру вниз. Я шаг за шагом ступаю по полу, слегка встряхнув волосами, и приближаюсь к панорамному окну, за которым мерцает сияние ночного города.
Первый блин выходит комом.
Мы переснимаем снова и снова, но каждый раз что-то идёт не так – то рука дрогнет, то фокус ускользнёт, то я сама начинаю сбиваться.
Я в курсе, что всё дело во мне. Это моё внутреннее напряжение, моя придирчивость к деталям. Когда Аслан наводит камеру, мне хочется поправить что-то ещё: угол, свет, звук.
На самом деле, я просто не в духе. Одной фотографии для соцсетей было бы вполне достаточно, но я никак не могу остановиться и просто уехать домой, прекратив весь этот цирк.
Демьян не страдает мазохизмом, а я – шизофренией. Скорее всего, меня давно отправили в чёрный список. Не удивлюсь, если прямо сейчас Полищук кувыркается в постели с Никой, забываясь и периодически поливая меня помоями.
– Алин, всё, я пас, – Аслан качает головой и протягивает мне мобильный. Я опять недовольна результатом, и моя критика явно выводит его из себя. – Я не сделаю так, как ты хочешь.
Чёрт, знаю.
Так же, как и то, что эти видео никогда не попадут в сеть. Они останутся в моем личном архиве, скрытые от посторонних глаз.
Мне следовало хотя бы иногда проявлять понимание и благодарность к Аслану, потому что без него бы я не справилась ни с одним жизненным ударом.
Кто-то из нас должен пойти на уступки, но взять на себя эту роль я пока не готова. Каждый раз, когда появляется желание извиниться, чувство гордости удерживает меня от этого шага.
Аслан подходит к перилам и упирается в них ладонями, раздражённо передёргивая плечами. Я стою в стороне и листаю десяток коротких видеороликов. Несмотря на предвзятость, они всё же довольно хороши.
– Ту блондинку не интересовала никакая подруга, – сухо произношу, отрывая взгляд от дисплея. – По-простому: она хотела раздвинуть перед тобой ноги.
Повернув голову в профиль, Аслан кривит губы, словно мои слова его одновременно забавляют и бесят. Он разобрался бы и без моих комментариев, но мне почему-то важно это подчеркнуть.
– И что?
– Нет, ничего. Можешь догнать, пока не поздно.
Заблокировав телефон, я бросаю его в сумку, мысленно прикидывая, как лучше уйти. Но прежде чем успеваю хоть что-то предпринять, Аслан разворачивается ко мне.
– Ну что ты за дурочка такая?
Его пальцы мягко, но уверенно обхватывают мой подбородок, фиксируя голову, а губы сливаются с моими в жадном, горячем поцелуе, от которого вспыхивает каждый нерв. Руки бессильно опускаются вдоль тела, и я забываю, что собиралась сделать. Но точно не забываю дать его языку беспрепятственно проникнуть между моими губами.
– Давай останемся в гостинице? – спонтанно предлагает Аслан, чуть отстранившись. – Хочу быть уверен, что в комнату никто не ворвётся. Хотя бы, блядь, раз…
Это предложение пьянит и кружит голову. Я обвиваю руками крепкую шею, вставая на носочки и чувственно лаская твердые губы. Возможно, мы слишком явно выдаём себя, если оба не вернёмся ночевать, но в данный момент это не имеет никакого значения.
Спустившись на первый этаж, я останавливаюсь у лифта и проверяю, сколько стоит эта гостиница за сутки. Несмотря на включённый завтрак, ценник прямо зашкаливает.
Аслан объясняется с администратором и предъявляет документы. Рядом с ним я ощущаю себя пугающе взрослой и самостоятельной, потому что шагнула в другой мир, где решения принимаются всерьёз и без оглядки. Но мне хотя бы гораздо легче придумать правдоподобную причину для своего отсутствия перед Диной.
Наш номер оказывается этажом выше ресторана, поэтому я не вставляю электронный ключ в слот у двери, чтобы не включался свет. Полумрак комнаты создаёт особую атмосферу, и это почему-то кажется более правильным.
Сняв сапожки и оставив их на ковре в прихожей, я подбегаю к окну, завороженно глядя вниз. Вид отсюда куда лучше любого шале в лесу и потрескивающего камина.
Пока Аслан неспешно снимает куртку и открывает бар, чтобы взять минералку, я продолжаю любоваться парком, освещённым фонарями, рекой, мостом и мельтешащими внизу машинами. Но когда его ладони опускаются на мою талию, грудная клетка начинает дрожать от эмоций, разрастающихся внутри, словно надувной шарик.
У меня нет слов, догадок и предположений. По-девичьи хочется переложить инициативу на сильные мужские плечи.
Я теряюсь в присутствии Тахаева, позволяя себе послабить контроль над процессом. Его руки надёжно обнимают, и в эту секунду мне кажется, что все решения уже давно приняты.
– Ты знаешь, что девушки любят ушами? – спрашиваю, покачиваясь из стороны в сторону. – Хочу дать тебе короткий ликбез на будущее.
– Допустим, знаю.
– Ладно. Я хочу тебя… – говорю искренне, стараясь выбить ответное признание. – А ты меня?
Аслан собирает платье гармошкой и тянет вниз колготки вместе с бельем. Они застревают на уровне колен, и дальше я избавляюсь от них сама, чувствуя, как напряжение в номере становится почти осязаемым.
– Меня уже несколько часов накрывает...
Он гладит низ моего живота, касаясь пальцами, и прижимается губами к шее. Его дыхание становится прерывистым и громким, а я замираю, откидываю голову назад и перехватываю руку, чтобы направить движения в нужном темпе. Абсолютно не стесняясь и получая свой важный жизненный опыт.
– Очень хорошо, – одобрительно киваю, слегка царапая выпуклые вены на запястье. – Это близко к комплименту...
Щелкает пряжка ремня, за ней следует плавный звук молнии. Член Аслана касается моего бедра, и в этот момент похоть заполняет каждую артерию и вену, превращая кровь в бурлящий поток желания.
Мне хочется быстрее, сильнее и без остановки. Ощущать его в себе полностью. До потери здравого смысла и полного исчезновения границ.
Ладонь твердо давит на мою поясницу, заставляя максимально прогнуться и шире развести ноги. Я мокрая, заведенная и трепещу от восторга. Мои руки упираются в оконную раму, а хриплый выдох превращается в запотевший след на стекле.
Я вскрикиваю. Свет фонарей сливается в размытую россыпь бликов, когда Аслан входит мощно и глубоко, а его пальцы ощутимо впиваются в мою кожу. Несмотря на то, что я уже не девственница, каждый толчок ощущается остро, будто впервые, заставляя меня терять дыхание и полностью растворяться в происходящем.
Щека прижимается к холодному стеклу, создавая резкий контраст с жаром внутри. Бёдра Аслана ритмично бьются о мои ягодицы, а его ладони сжимают мою грудь, посылая импульсы яркого, обжигающего удовольствия.
Теперь я понимаю, о чём он говорил, когда предлагал остаться в гостинице. Здесь есть много несомненных плюсов для близости – и главный из них в том, что я могу не сдерживаться и громко стонать, не боясь, что нас кто-то услышит.
