Текст книги "Без чувств (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

***

Квартира Ратмира расположена на первом этаже девятиэтажки, поэтому дорога занимает не так много времени.

Домофон через раз работает. Подъезд сырой и тёмный. Приходится задержать дыхание и выдохнуть только тогда, когда я попадаю в прихожую.

Осторожно и с опаской разуваюсь. Настрой качается. Я то бойкая и смелая, то неуверенная и трусливая. Вот бы найти баланс и уровнять.

Согреваюсь мигом. Внутри тепло и уютно. Это квартира-студия с совмещённой кухней и единственной комнатой – спальное место отгорожено деревянной ширмой и находится у окна.

Я оглядываюсь. Приятно удивляюсь. Вокруг такая чистота, что даже пол блестит. Ни тебе разбросанных носков, ни грязной обуви, ни гор одежды. Я бы сказала, что для парня-студента здесь почти что стерильно. И я сильно сомневаюсь, что Мир специально расстарался перед моим приездом, потому что до последнего не знал: решусь или нет?

Поставив сумку и бумажный пакет с медикаментами на тумбу, расстёгиваю пуговицы на плаще.

Волнение зашкаливает. Дыхание частит. Понятия не имею, как всё произойдёт, и не могу не прокручивать в голове разные сценарии.

Чтобы отвлечься, обращаю внимание на мелочи. Если присмотреться, то можно увидеть, что мебель в квартире далеко не новая, как и обои.

Я жила в местах и похуже, и победнее, но для мажора, который родился с золотой ложкой во рту, должно быть, немного непривычно.

Во всей этой ситуации перевешивает свобода. Я вполне понимаю Ратмира, потому что до сих пор не отошла от короткого разговора с Олегом Вячеславовичем. Он тяжелый человек. Жесткий, властный. И даже в этой скромной обстановке жить куда лучше, чем под колпаком в роскошном особняке.

– У тебя симпатично, – делаю комплимент, вешая плащ на крючок и заставляя себя поднять взгляд.

Мир кивает. Не так, чтобы благодарно и впечатлившись, но всё же.

Упирает руки в бока, смотрит. Такое ощущение, что пока я не слишком вписываюсь в его привычную картину. Он будто примеряет меня. Присматривается, размышляет.

– Ванная комната слева, – сухо произносит. – Полотенца чистые. Если нужен гель для душа – можешь воспользоваться моим.

Вот так. Сразу к делу.

Я пячусь ко входной двери, но совсем сбегать не планирую. Это всего лишь первая реакция на вполне взрослое и логичное предложение выебать. Я обязательно привыкну.

– Покажешь мне?

На самом деле квадратура в квартире небольшая. При желании я и сама могла бы разобраться, что к чему, но пока не чувствую, что имею достаточное право на самостоятельность.

Ратмир провожает меня по коридору и включает свет. Указывает на белоснежные полотенца, пахнущие кондиционером.

В целом, ведёт себя вполне гостеприимно.

Когда я закрываюсь на щеколду, то заново приобретаю возможность спокойно дышать и мыслить.

Что, если в этой квартире Авдеев живёт не один и к нему периодически, а то и постоянно, приезжает Аня, помогая с уборкой и стиркой?

Тряхнув головой, подхожу к раковине. Плевать. Я никому не давала клятв в верности. Всю ответственность за поступки несёт Мир, а я – позволяю сбыться ещё одной своей мечте, включив долю эгоизма, которым в обычной жизни почти не пользуюсь.

Открыв кран и намылив руки, смотрю в зеркало. Зрачки непривычно расширены, на щеках румянец. Губы, которые за последний час я все искусала, – приобрели насыщенный алый оттенок.

Прислушавшись к звуку за дверью, упираюсь спиной о стену. Ванная комната тесная, но светлая. На полках мужская косметика – гель и шампунь. В стакане – всего одна щётка. Можно прикинуть, что второй комплект отправился в мусорное ведро, но прикол в том, что Ратмир даже не пытается мне понравиться. Ему не нужно прилагать усилий, чтобы меня впечатлить.

Я – уже.

Пялясь в одну-единственную точку, некоторое время стою неподвижно. Не могу сказать, что отношусь к девственности, как к чему-то священному, но переживаю о будущем до панических атак.

Вдруг я буду не такой, как надо? Недостаточно умелой и раскованной? Слабой, апатичной? Бревном? Испорчу свой шанс.

Я знаю, что могу прямо сейчас передумать и остановиться, и Мир отпустит – он не насильник, но не пожалею ли я потом об упущенной возможности?

Решительно расправляю складки на платье, набираю в лёгкие больше воздуха. Плеснув в лицо водой, закрываю кран и, воспользовавшись полотенцем, толкаю дверь от себя.

Сердце разгоняется и переходит на галоп, когда я замечаю Ратмира, стоящего прямо напротив ванной комнаты. В своей привычной позе – сунув руки в карманы шорт, опираясь спиной о белую колонну и слегка запрокинув голову, глядя на меня сверху вниз.

– Выпьешь что-нибудь? У меня в доме нет алкоголя, но могу сделать доставку.

Крупицы вежливости вызывают улыбку. Я мотаю головой, категорически отказываясь. Вино бы не помешало, но я хочу чувствовать каждую совместную секунду, будучи абсолютно трезвой.

– Медики обработали твои раны? – спрашиваю ровным тоном. – Выглядят, честно говоря, не очень.

Авдеев продолжает блуждать по мне взглядом, таким же тяжелым, как и у отца, но гораздо приятнее и более располагающе. Царапает глазами по оголённым плечам, шее и лицу. Верю, что мне не мерещится, – я вписываюсь. И он меня хочет.

– Не было времени – я торопился на вечер. Заштопали и отправили. А ты?.. Планируешь побыть моей личной медсестрой?

Тон шутливый. Намёк понятен. И я могла бы смело подыграть, но только сильнее заливаюсь густым румянцем.

– Да, давай. Я общалась с Ариной – у неё бывший парень боец ММА. Чтобы травмы заживали быстрее, она написала мне короткую инструкцию с применением таблеток и мазей. Я могу обработать, если ты не против.

Не дожидаясь согласия, подхожу к тумбе и подхватываю бумажный пакет. Несмотря на то, что мы оба прекрасно знаем, чем закончится эта ночь, – хочется как можно дольше делать вид, что нет. Это успокаивает. Позволяет свыкнуться. Дарит ощущение того, что между нами нечто большее, чем разовый секс.

Ратмир располагается в кресле и, откинув голову на спинку, из полуопущенных ресниц наблюдает, как я суечусь, а затем двигаюсь ему навстречу.

Каждый последующий шаг даётся с трудом. К ногам будто привязали тяжелые многотонные гири.

Я вздрагиваю, когда неожиданно включается телевизор. Звук становится громче. Мир возвращает взгляд к моему лицу и вскидывает подбородок. Смотрит выжидательно, отстукивает пальцами по подлокотникам, исполняя роль пациента и дёргая вверх уголками губ.

Неужели он подумал, что лекарства – это просто повод?..

Я встаю между широко разведённых ног и упираюсь коленями в кожаную обшивку кресла.

Беру ватный диск. Щедро поливаю его антисептиком. Наклоняюсь. И всё. Эмоции сбоят, сердце выбивает рёбра, а пульс колотится где-то в ушах. Сконцентрироваться получается с трудом, потому что нельзя быть таким красивым и неприступным. Мне сложно.

Бровь нехило рассечена и кое-как зашита на скорую руку. Рядом виднеются старые белесые рубцы. Много разных. И мелкие, и не очень. Не парень, а беда. Но отчего-то кажется, что в этот раз ему досталось больше, чем всегда.

– Не печёт?

Я вдыхаю не на полную грудь. Плавлюсь от близости и запаха.

– Нет, приятно. Продолжай.

Если честно, я была бы благодарна, если бы Мир закрыл глаза, но этого не происходит. Он пялится. Дышит размеренно и спокойно. Хочется зарядиться от него дозой такого же пофигизма, но тщетно.

Вытираю следы запекшейся крови, меняю диск. Губа лопнула, на виске багровеет синяк. Я не вовремя думаю о том, что Ратмиру, должно быть, будет сложно целоваться, но, возможно, он просто трахнет и отправит меня домой.

Закончив с обработкой, ставлю спрей на деревянную поверхность тумбы.

Телевизор моргает. Я случайно задеваю коленом колено Мира. От соприкосновения с мужской волосатой ногой пробивает разрядом.

Сглатываю. Максимально невозмутимо достаю из пакета мазь. Она на натуральной основе. Стоит три копейки, но Арина клялась, что от неё отличный эффект уже на следующий день после применения.

– Что это? – интересуется Ратмир, подозрительно сощурившись.

Пахнет на всю комнату. Не могу сказать, что отвратительно, но довольно специфично.

– В составе экстракт арники и каштана, а ещё масло вербы и ши. Натуральный продукт.

Авдеев кривит лицо и отрывает лопатки от кресла.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Если у тебя нет аллергии на какой-либо ингредиент из состава, то вполне отличная.

Забрав у меня баночку, Мир накрывает её крышкой.

– Раны на мне и без того заживают, как на собаке, – произносит твёрдым и непоколебимым голосом. Не улыбаясь, со всей серьёзностью добавляет: – Не хочу перебивать твой запах.

Я удивлённо вскидываю брови и опускаю руки вдоль туловища. В голове шумит. Всплывает одна только мысль – начинается.

– Иди ко мне, Даш, – похлопывает по колену Ратмир. – Может, уже перестанем делать вид, что ты только ради этого сюда приехала?

Подойдя к креслу плотнее, завороженно наблюдаю, как крупные ладони ложатся на мою талию и едут по шёлку ниже.

В груди ноет. Звуки телевизора становятся почти неразличимыми.

Мир поднимает подол платья, оглаживая ноги и бёдра. Задирает его до самой талии. Давит пальцами на кожу. И только теперь я замечаю, как выдержанные эмоции дают сбой и пробивают нерушимую браваду.

Грудная клетка глубоко и часто вздымается, взгляд затуманен, а губы слегка приоткрыты.

Ими же он и прижимается к подрагивающему животу, впиваясь в бёдра и подаваясь ближе.

Возбуждение топит с головой. Волоски на коже встают дыбом. Я неловко опускаю руки на широкие плечи и мерно покачиваюсь.

– Боже…

Мир проходится поцелуями по пупку, накрывает губами лобок. Плывёт ниже. Я дрожу. Греет горячим дыханием чувствительные зоны, обильно смачивая слюной треугольник белья и вызывая перед глазами красочные блики.

Меня взрывает от ощущений. Это так пошло и хорошо, что бельё становится влажным не только от слюны.

– Ближе, – просит Мир, отрываясь.

Я поочерёдно опускаюсь коленями на кресло и забираюсь верхом. Авдеев горячий и твёрдый. Весь. Я чувствую эрекцию пульсирующей промежностью, раскачиваясь из стороны в сторону и крепко прижимаясь телом к телу.

Настойчивые ладони оглаживают мои ягодицы и очерчивают позвоночник.

Тонкие бретели платья спадают по рукам и оголяют ноющую грудь.

Мир поднимает взгляд, застав меня врасплох. Глаза темнее ночи, длинные угольные ресницы трепещут.

– Ты уже определилась, как тебе нравится?

Прямой вопрос выбивает из колеи. Я глажу колючий ёжик волос на затылке и не могу связать ни единого слова.

– Нежно. Мне нравится нежно...

В ответ усмешка. Мужские руки хаотично перемещаются по телу к груди и сводят вместе полушария, резко контрастируя с просьбой. На самом деле мне плевать, как это произойдёт. Главное, с ним.

Я приближаюсь к лицу Ратмира. Задеваю кончиком носа его нос. Плавлюсь, как воск.

– Тебя можно поцеловать?

Смелость до краев наполняет тело. Безумный коктейль из похоти и желания бьёт прямиком в цель.

– Целуй.

Рассматриваю каждую чёрточку, любуюсь. Пропитываюсь вкусным терпким запахом и забираю его под кожу. Чтобы подольше. Или навсегда.

Мир не отвечает взаимностью. Мнёт грудь, оттягивает пальцами соски. Выкручивает их до сладкого импульса между ног.

– Не больно? – шепчу прямо в губы.

Облизываю нижнюю – прямо по ране. Перекатываю на языке горчащую кровь. С сожалением вспоминаю сегодняшний бой. И залюбить хочется в стократ сильнее.

Вместо «да» или «нет» – получаю такой напор, что сбивается дыхание. Ратмир целует жадно и ненасытно. По-взрослому порочно и влажно, толкаясь языком в мой рот.

Я сжимаю бёдра. Нежная кожа между ног набухает. Меня буквально ведёт от наслаждения.

– Хочу тебя, – произносит Мир.

Моя взаимность ему не нужна. Она без лишних слов сквозит в густом плотном воздухе.

В следующую секунду мы отрываемся от кресла и перемещаемся по комнате. Я зажмуриваюсь и слепо доверяюсь, обнимая шею.

Хлопает ящик комода. Ратмир, придерживая меня рукой под ягодицы, что-то достает оттуда. Пальцы ног поджимаются. Я догадываюсь, что это презервативы.

Когда лопатки опускаются на матрас, а Авдеев нависает надо мной, снимая через голову футболку и показывая кровоподтёки на теле, я до последнего не могу поверить в то, что это происходит наяву.

Мы. С ним. Вместе. Сегодня.

– Раздевайся, – жарко командует. – Всё снимай, Даш.

Послушно кивнув, расстёгиваю боковую молнию платья и избавляюсь от него. Упав на постель, приподнимаю бёдра и стаскиваю напрочь влажные стринги.

Свожу вместе колени. Наблюдаю за тем, как Мир оттягивает вниз шорты и высвобождает стоящий колом член.

В груди бахает. В организме плещется смесь паники и счастья.

– Только давай договоримся на берегу, – произносит Ратмир, умело раскатывая латекс по всей немаленькой длине. – Никаких иллюзий на мой счёт питать не стоит. Просто секс. Без чувств. Без отношений. Мне это не нужно. В этом плане, наверное, Егор тебе больше подходит.

Его пальцы накрывают лобок и трогают меня между ног. Толкаются грубо, быстро. Распределяют смазку между половых губ и ласкают клитор. Сложно сказать хотя бы слово в противовес, потому что мозг выключается от удовольствия. Я киваю и соглашаюсь.

Мир распластывает меня на кровати и ложится сверху. Горячий и крепкий. Я льну к нему. Ищу защиты и спокойствия.

На виске отчётливо бьётся венка. Взгляд затянут поволокой, губы сухие и воспалённые, но единственное, о чем я думаю, – вау, он целовал меня ими между ног.

– Захотела сравнить – окей, давай попробуем.

Ничего не успев сказать, я чувствую, как в промежность упирается головка. Всё происходит, как и в первый раз. Я достаточно влажная. Мне хорошо. Никаких противоречий и сомнений нет.

Ратмир хочет меня. И берёт. Это факт сводит с ума.

Я обнимаю ногами мужские бёдра и выгибаюсь дугой. Между половых губ течёт смазка. Ратмир прикрывает глаза от наслаждения и проводит членом вверх и вниз, усиливая ощущения.

– Погнали?

Утыкается носом в мою шею, прикусывает губами кожу. Чувствую, что дрожит. Дышит сбито и хаотично. Я в восторге. Хочу, чтобы ему со мной понравилось. Я больше не запуганная целка. Раскованная. Поощряю, раскрываюсь. Глажу лопатки и шею, постанывая от нетерпения и ёрзая задницей по простыни.

Мир прижимает меня к себе, укутывая запахом и теплом. Сердце вылетает, в горле сохнет. В следующее мгновение низ живота простреливает настолько острой болью, будто стрелой. И я даже двинуться не могу.

Глаза в ужасе распахиваются. Вдох и выдох сделать почти нереально. Я застываю и пялюсь в белый потолок в то время, как горячие губы задевают нежную кожу за ухом, на скуле и подбородке, легонько царапая щетиной и выводя языком линии.

Член протискивается в меня по сантиметру, наполняя и растягивая. До пика усиливая жжение.

Я напрягаюсь. Руки опадают вдоль туловища, тело швыряет в пот. Пульс взрывает виски, а с груди рвутся болезненные вскрики, которые я тут же гашу, кусая щёку изнутри.

Вот и всё.

Взрослая.

Во мне двигается член. Поверить не могу.

Боль насыщенная и горячая. Она ошпаривает и нарастает. Мужские бёдра ударяются об мои, заполняя до предела и подстраивая узкие стенки влагалища под себя. Ещё и ещё. Размашисто, резко и безжалостно.

Сколько бы ночей подряд я ни визуализировала свой первый раз – в действительности всё происходит вовсе не так, как мне представлялось.

Задыхаюсь. Перед глазами мутная пелена, а во рту горячит из-за насыщенного металлического привкуса крови.

Уже моей.

Ратмир меняет положение, громко дыша. На лбу серебрится пот. Я фокусируюсь и вижу между бровей глубокий залом. Понимает, чувствует.

– Мир…

Я не знаю, о чем прошу. Чтобы останавливался – нет. Чтобы сбавил напор – тем более.

Повторяю его имя. Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что моим первым мужчиной стал тот, кто не должен был. Старший брат подруги. Сын маминого любовника. Это запрет, табу. Но нам так хочется….

Ратмир переплетает наши пальцы и заводит руки над моей головой. Нависает сверху, задевает губами мои губы. Большой, сильный. Глаза шальные. Мы неотрывно пялимся друг на друга, и я вдруг понимаю, что, вопреки всему, с мазохистским порывом оттягиваю окончание.

– Больно?

Я мотаю головой по подушке, чувствуя, как застывшие в глазах слёзы стекают по щекам.

– Нет.

– Ты всегда врёшь или только мне?

Мир не злится, потому что слишком возбуждён для этого, но в голосе сквозит сталь. Темп сбавляет. Двигается и проникает плавно.

– Это правда…

– Больше так не делай, пожалуйста. Я чуть друга из-за тебя не отпиздил, – честно признается, слизывая кончиком языка катящуюся по скуле слезинку. И позже – пошло, но искреннее добавляя: – Как же охуенно в тебе, Дашка…

От услышанного за рёбрами всё расцветает и распускается. Я охаю и выгибаю спину, привыкая к ощущениям и размеру. Стараясь расслабиться, вдавливаю пятки в мужские ягодицы.

Острая боль сменяется на ноющую и тупую. Прибавляется порция нежности. Ритм размеренный. Мужские бёдра не бьются, а соприкасаются с моими. Пальцы надежно переплетены, а взгляды будоражат каждую клетку.

Нам кайфово, тесно, узко. Стоны становятся громче. Воздух гуще.

Я хочу, чтобы Мир впечатлился мной. По-настоящему. Мечтаю, чтобы влюбился и стал не только первым, но и единственным.

Оговорённые на берегу правила одно за другим лопаются, будто надуманные мыльные пузыри. Никаких романтических ожиданий? Просто секс? Без чувств?

Серьёзно? А что делать, если для этого уже слишком поздно?

Глава 24

***

Ратмир совершает ряд частых финальных толчков и кончает, шумно дыша мне в шею и вдавливая ладони в матрас.

Движения прекращаются, но атмосфера по-прежнему мощная и нереальная.

В вену впрыскивается доза эйфории. Становится во много раз жарче. Наши тела будто намертво липнут друг к другу, а я улыбаюсь, витая где-то на седьмом небе от счастья и почти напрочь игнорируя саднящие ощущения между ног.

Ну что? Сбылась мечта?

Мой первый раз случился с Ратмиром Авдеевым. И я не жалею ни об одной совместной секунде.

Хватка слабеет. Я разминаю онемевшие кисти рук и крепко прижимаюсь к мужской груди.

Дрожа, провожу кончиками пальцев по влажным лопаткам. Не хочу отпускать. Мне мало. И так хорошо в моменте, когда в голове ни единой связной мысли, ни грамма проблем и предположений.

Как-то будет. Не знаю как, но будет.

Мир приподнимается на локтях. Дыхание тяжёлое, зрачки расширены. Смотрит долго и внимательно, будто заново изучает и знакомится. В какой-то степени, как и я, до последнего не верит в происходящее.

Я смущённо отвожу взгляд ниже – на уровень болтающегося на шее серебряного крестика. Так значительно легче переживать довольно интимные минуты, когда мы оба находимся под впечатлением.

– Ты как? В норме?

Голос приглушённый и хриплый. Волоски наэлектризовываются и встают дыбом.

Немного странно разговаривать о таком, когда Ратмир до сих пор находится во мне. По-прежнему большой и твёрдый. И я с трудом гашу возникающую улыбку.

– Да, всё хорошо.

Оттолкнувшись от опоры, Мир осторожно выходит и встает с кровати. Презерватив в крови. Под моими бёдрами тоже влажно. Хотелось бы попасть в число тех, для кого первый раз проходит безболезненно, но увы.

Я с трудом свожу вместе колени, чувствуя в мышцах ног смертельную усталость. Пока с трудом представляю, что от секса вообще можно получать удовольствие, но от контакта с человеком, к которому испытываешь сильные чувства – вполне себе. Поцелуи, прижатые тела, вздохи, движения и ласки – это уже похоже на оргазм.

Ратмир натягивает шорты и связывает презерватив узлом. Оборачивается, размышляет. Смотрит с неким беспокойством, вызывая трепет за грудной клеткой.

– Тебе принести салфетки?

Язык прилипает к нёбу. Во рту по ощущениям – настоящая Сахара. Я только и могу, что кивнуть и приподняться, усаживаясь на постель.

Салфетки приходятся очень кстати. Я вытираю внутреннюю сторону бедра и вскидываю взгляд.

Всё настолько ново и непривычно, что теряюсь.

– Бросай на пол, – командует Мир. – Воду будешь?

В карих глазах не презрение и агрессия, а неподдельное беспокойство. Я по нему такому слишком соскучилась.

– Давай.

Обойдя барную стойку, Авдеев набирает воду и возвращается к кровати. Несмотря на то, что несколькими минутами назад я лежала перед ним полностью обнажённой и это казалось логичным и правильным, сейчас – при свете люстры, хочется незамедлительно прикрыться.

Обхватив стакан двумя руками, жадно глотаю. Словно это самое вкусное, что я когда-либо пила.

На часах второй час ночи. Сна ни в одном глазу. Всё потому, что адреналин до сих пор шпарит максимальными порциями.

– Спасибо, – тепло улыбаюсь. – Что-нибудь ещё предложишь?

Я перебиваю собственное волнение шуткой. Кажется, что удачной, но, такое ощущение – только для меня.

Плыву взглядом по безупречному телу, мускулистому животу и жилистым рукам. Останавливаюсь на тёмной дорожке волос, ускользающей под резинку шорт, нервно сглатываю и в красках вспоминаю.

– Например? Денег? – хмыкнув, спрашивает Мир. – На спонсора, как видишь, я не тяну.

Кровь стремительно приливает к лицу, уголки губ опускаются вниз, а унижение обхватывает мерзкими щупальцами и тянет за собой ко дну.

Хочется немедленно провалиться сквозь землю. Только бы не быть здесь.

Поднявшись на ноги, хватаю скомканное платье и прикрываюсь. Колени пружинят, голова идёт кругом. Больше от эмоционального потрясения, а не физического.

Стараюсь не смотреть на постельное белье, но алое пятно прямо по центру привлекает внимание.

А ты чего хотела, Даш?

Признаний? Клятв? Вот так сразу? Только за то, что была целкой?

– И правда. Что у тебя брать? За бой – и тот не заработал, – вздёргиваю плечами.

Делаю решительный рывок в сторону входной двери, ощущая, как ком в горле становится больше.

Чёртовы деньги вызывают тошноту. Липнут к телу, будто грязь. Я от тех, что лежат в кармане плаща, до сих пор не отошла…

Мир хватает меня за запястье, но я успеваю выдернуть руку. Щёки горят. В висках давит и пульсирует.

– Блядь. Да я же пошутил, дурочка.

Ничего не слыша из-за странного писка, пошатываюсь и пытаюсь надеть через голову платье. И уехать отсюда – как можно скорее.

Я ойкаю, когда крепкие руки оплетают меня где-то под рёбрами и прижимают к разгорячённому телу.

Путаюсь в ткани. Несдержанно ругаюсь и брыкаюсь.

– Пусти, пожалуйста.

Над виском раздается смех. При других обстоятельствах я бы посмеялась и сама, но сейчас отчего-то не получается.

– Я пошутил, слышишь?

Басит хрипло и низко. Гладит пальцами ложбинку груди. Мне правда неприятно и обидно. Плакать хочется. Не могу сказать, что я по жизни сентиментальная, но Ратмир раз за разом бьёт прямиком под дых.

– Тупая шутка. Не смешно.

– Вырвалось, Даш, – так же весело отвечает.

Я понимаю. Сложно переключиться по щелчку пальцев, когда трахаешь дочь шлюхи, хоть и девственницу. И хочешь, и нравится. Но подспудно ждёшь, что она сходу назовёт ценник.

Так это работает в голове Мира?

Мужские пальцы нежно и совершенно ласкают. Съезжают ниже – к животу и бёдрам. Рисуют невидимые узоры и зигзаги.

– Можно мне в душ?

Чувствую, что по-прежнему улыбается. Уверена, если бы я обернулась, то увидела бы озорной блеск в глазах.

Но я не делаю этого.

Освобождаюсь, прижимаю платье к груди. Пячусь в сторону ванной комнаты, искреннее сожалея о том, что не взяла из автомобиля рюкзак, в котором лежит комплект сменных трусиков.

Закрыв дверь, облегчённо выдыхаю.

Зрачки бегают. Волосы растрёпаны. Шея покрыта пятнами от натёртой щетины, прикусываний и поцелуев.

Переступив бортик ванны, настраиваю воду. Смываю пот и запах. К чувствительной коже между ног не притрагиваюсь. Там всё опухло и болезненно тянет. Впрочем, другого и не стоило ожидать, учитывая размеры Ратмира, его темп и запал.

Я прикрываю глаза, поливая тело и постепенно расслабляясь. Вопреки всем минусам – плюсы перевешивают.

Знала же, на что шла. Не строила воздушных замков. Не верила в совместное будущее. Тогда почему столь остро реагирую?..

Дождавшись момента, пока вода из светло-красной не станет прозрачной, открываю гель для душа и вдыхаю уже знакомый запах.

Слышу щелчок дверной ручки. Вздрагиваю и быстро возвращаю гель на полку. Так, будто я его украла.

Мир врывается в помещение вихрем. Раздевается догола, переступает бортик. Закрыв слив, переключает рычаг из лейки на кран. Сев на дно ванны, мигом утаскивает меня за собой.

Трясёт не по-детски, хотя в комнате поднимается пар, а зеркало потеет.

Я опускаюсь лопатками на крепкую грудь. Чувствую эрекцию, упирающуюся в позвоночник. Опять? Или член не опадал вовсе?

Кладу руки на мужские колени, будто на подлокотники. Свои ноги выпрямляю и подставляю под бьющий поток воды.

– Даш, останешься на ночь?

Ратмир прижимается ко мне щекой. Дышит нервно. Его сердце колотится.

Я поворачиваю голову и вскидываю взгляд.

Теплая влажная ладонь обхватывает горло. Мир бодает лбом мой лоб и, прикрыв глаза, скользит губами по моим, вызывая лёгкую вибрацию внизу живота.

– Извини. Останешься?

Я вспоминаю, как Янка твердила – её брат никогда не признает собственную неправоту. Слышу обратное. Таю. Сдаюсь. На самом деле я давно соглашаюсь, но внешне до последнего сопротивляюсь.

– При одном условии, – тихо шепчу. – Позволишь долечить тебя?