Текст книги "Без чувств (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 10
***
Я морально настраиваю себя на одну-единственную песню.
Выйду на танцпол. Сделаю одолжение имениннице. И уйду. Тем более что помимо меня в доме полно подруг, которые явно не против зажечь.
С этими условиями я отпускаю руку Янки, остановившись в центре зала и жалея о том, что слишком мало выпила. Эмоции обострены, по позвоночнику катится липкий пот, а колени подгибаются от волнения.
– Давай, детка! Оторвись как следует!
Начавшаяся композиция – наша с подругой любимая. Немного меланхоличная, но до кончиков волос пронзительная. С первых секунд на предплечьях собираются мурашки.
Я начинаю плавно двигать бёдрами в такт музыке. Закрывая глаза. Выключая мысли. И ловя истинный кайф от происходящего.
Мы молодые и яркие. Впереди вся жизнь, а любое море нам по колено. Это ли не счастье?
Вскинув руки в воздух, трогаю волосы и провожу ладонями по груди и бёдрами. Платье красиво переливается под цветомузыкой, в уши врезаются знакомые аккорды, а в кровь впрыскивается значительная доза адреналина, которой так не хватало для преодоления боязни выступать перед публикой.
Теперь всё как надо.
Янка подходит вплотную и виснет у меня на шее. Кружа в танце, заливисто смеется.
Мы прекрасно дополняем друг друга. Как Инь и Ян. Две половинки одного целого, несмотря на полную противоположность во внешности и характерах.
– На нас все смотрят, прикинь? – шепчет на ухо.
Это так очевидно-странно, что я отвечаю какую-то нелепость, хотя в мыслях крутится один прямой вопрос: Ратмир тоже входит в число «всех» или нет?
Если бы подруга только знала, что у меня внутри, то, наверное, была бы в ужасе.
Я обвожу глазами присутствующих. Часто моргаю. В горле сохнет.
Найдя Мира и схлестнувшись с ним взглядами, чувствую, как низ живота наливается горячим и раскалённым свинцом.
Реакции включаются на максимум. Я их не контролирую. Сердце бьётся быстрее, кипящая кровь мгновенно разносится по венам, а тело становится мягким и податливым, будто пластилин.
Наверное, Авдеев – тот единственный человек во вселенной, с которым бы мне действительно хотелось отпустить себя и броситься в омут с головой. И тонуть, тонуть, тонуть.
И это так стыдно… Абсурдно и глупо. Ситуация – хуже не придумаешь.
– Ты – огонь, Гайдукова. У Тима разве что слюна не капает при взгляде на тебя.
К щекам тут же приливает краска. Я запрокидываю голову и звонко смеюсь.
– Дурочка, замолчи…
– Что? Готова поспорить – у него уже давно стоит.
Услышанное не вызывает нот протеста, но и не воспринимается с должным трепетом. Ровно. Почти плевать.
Движения получаются более свободными и развязными, а капли стыда выгорают от внутреннего жара. Кажется, будто алкоголь в полной мере догоняет и ударяет по организму.
Я отдаю себе отчёт в том, что поступаю глупо и палевно, но опять ищу глазами знакомый ситуэт. Не знаю только – для чего? Чтобы снова пересечься взглядами? Понять, что мне не показалось, и Ратмир неотрывно пялился на меня? Ощутить щекочущие крылья бабочек под пупком?
Когда нахожу – с губ срывается разочарованный свист.
Я идиотка.
Мир не смотрит – его внимание направлено на общество соседок-близняшек. Не так чтобы очень, но он, по крайней мере, выслушивает девичий щебет и лениво попивает из жестяной банки что-то похожее на комбучу.
Осознание собственной никчемности на скорости врезается в грудь многотонной фурой. Мешает дышать и мыслить. Я сбиваюсь с ритма и становлюсь неуклюжей и рассеянной.
Знаю, что Ратмир не обязан и не должен. Что презирает и готов порвать меня на кусочки от того, как сильно ненавидит, но я всё равно зависаю на его красивом профиле, не реагируя на подходящий к завершению трек.
Авдеев и правда одет не по дресс-коду – в темно-синих джинсах и чёрной футболке поло, которая облепила крепкие мышцы. И мне отчего-то так нравится этот его пофигизм. Он не боится выделяться на фоне гостей в костюмах и вечерних платьях.
– Ох, мы были суперзвёздами! – довольно произносит Янка, когда музыка стихает. – Спасибо за компанию, Даха.
Я улыбаюсь в ответ и чмокаю подругу в щёку. Наверное, я бы осталась и продолжила, но стало вдруг слишком душно и неуютно.
– И тебе спасибо. Я ненадолго отойду.
Пробираясь мимо гостей и стараясь никому не наступить на ногу, выхожу в коридор и набираю в лёгкие больше воздуха.
На вечеринках такого типа можно увидеть разное, поэтому я с опаской дёргаю дверную ручку уборной на первом этаже и, к счастью, никого там не обнаруживаю.
Глаза постепенно привыкают к свету. Сбитое дыхание восстанавливается.
Я открываю воду и умываю лицо ледяной водой, постепенно рассеивая туман в голове.
Мне давно пора перестать грезить Ратмиром. Не знаю как, но отрезать свои чувства жестко и беспощадно. Дотянуться до чего-то более реалистичного. До Тима, например.
Подняв взгляд, рассматриваю отражение в зеркале. Зрачки расширены, губы раскраснелись, а щёки приобрели постоянный розовый оттенок.
Два апероля – это всё же много. Для меня – так точно. И опьянение в полной мере догнало значительно позже, вскружив голову и исказив происходящее.
Отписавшись матери, что со мной всё в порядке (чисто для галочки), открываю замок и выхожу в коридор.
Кто-то неожиданно хватает меня за руку и куда-то ведёт. Сердце ухает в пятки.
Я издаю нечленораздельный звук, но когда вижу знакомые лица, всё же успокаиваюсь.
Впереди – Арсен и Янка. Тим сжимает мои пальцы и провожает на веранду.
Здесь меньше людей и значительно больше кислорода, а ещё чуточку зябко.
Когда я передёргиваю плечами, Тимофей замечает это и, спрятав незажжённую сигарету обратно в пачку, снимает с себя пиджак.
– Замёрзла?
Я киваю и позволяю себя одеть, а позже кутаюсь в плотную чёрную ткань и вдыхаю чужой, но довольно хороший запах. Точно не отталкивающий, но пока непривычный. Я где-то читала, что запах – это обращение к нашему мозгу. Если человек улавливает что-то приятное и вкусное, то в нем просыпаются ненасытность и вожделение. И это не только про еду. Вернее, вовсе не о ней. Правильно подобранный аромат стимулирует желания и чувства. Не пойму только – почему мои спят?
– Сень, я так рада, что ты приехал, – ласковой кошечкой мурлычет Янка, сев парню на колени.
Мы с Тимом стоим у стеклянного круглого стола, по центру которого располагается пепельница.
Из-за неплотно закрытой двери на веранду долетает музыка. Я переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь представить, что впереди самое интересное – торт, фейерверк и развлекательное шоу.
– Я рад, что ты рада, – усмехается парень.
Периодами мне кажется, что я слишком сильно придираюсь к Арсену. Может, он и правда не так уж плох, но из-за ревности к подруге я не могу адекватно его воспринимать? Сложно сказать. Я не особо верю своей интуиции, но сейчас она отчаянно и до хриплого голоса вопит.
– Какие планы на завтра? – интересуется парень, обращаясь не только к подруге, но и к нам с Тимом.
Я жму плечами. Даже не думала. Тут бы этот вечер спокойно пережить и не умереть от микроинфаркта каждый раз, когда вижу Ратмира.
– В городе открылся новый клуб, где правит кромешная темнота и играют идеальные звуки техно, – рассказывает Тимофей. – Можно двинуть туда.
– Согласен. А пока – оторваться здесь…
Сначала я думаю о том, что мне примерещилось, но когда Арсен достает из внутреннего кармана пиджака прозрачный пакетик с белым мелкокристаллическим порошком внутри, я ошарашенно открываю рот. Даже несмотря на отсутствие яркого освещения в помещении – чётко понимаю, к чему всё идёт.
Ноги подкашиваются, а тяжелый пиджак отчего-то мешает. Вдруг и в нём есть что-то запрещенное?..
– Сень, у меня где-то здесь брат ошивается… – тихо проговаривает Янка, придя в себя чуть раньше меня.
– И что? Ты же не балуешься… Или тоже хочешь?
Подруга резко мотает головой. Я облегченно выдыхаю.
– Уверяю тебя, для него это не имеет значения. Ратмир никогда не пробовал наркоту, не нюхал кокс и не курил траву. Да и алкоголь редко пьет. Спортсмен, понимаешь?
– Скажи ещё, что девственник.
– Нет, девочек он трахает регулярно, но это – другое.
– Кокс – это тот же секс. Я популярно ему объясню.
Арсен, будто не слыша волнения в голосе Янки, высыпает часть содержимого на стол и делает те самые дорожки, которые ранее я видела только в фильмах.
Дрожь по телу усиливается.
Я вдавливаю ногти в ладони. Втягиваю носом воздух. Он кажется мне отравленным и отвратительным.
До того как Янку отправили в языковой лагерь – она таскалась с не очень хорошей компанией и как-то даже попала в передрягу. У одного из её друзей нашли наркоту. В крови у Авдеевой – небольшую дозу.
Родители сделали всё, чтобы оградить дочь от катастрофических ошибок, а затем отправили в Британию, чтобы та нацелилась на учёбу и нашла нормальный круг общения. По итогу – меня.
Позже Янка твёрдо сказала, что ни за что не вернётся к прошлому, хотя число употреблений легкой наркоты до случившегося можно было пересчитать на пальцах одной руки. Ей это больше не нужно. В мире полно прекрасного, а соблазны везде, где бы ты ни был. И ты либо поддаешься им, либо нет.
– Послушайте, я тоже думаю, что это плохая идея… – наконец, подаю голос. – В доме полно алкоголя…
Тим, долгое время молчавший и занимавший позицию наблюдателя, обнимает меня за плечи и пытается усмирить.
– От алкоголя не тот эффект, Даша. И наутро хреново. Никогда не пробовала альтернативу?
Получив резко-негативный ответ – спокойно улыбается. Не уговаривает, нет. Но явно оправдывает то, что они с другом делают. И это настолько нелепо, что всё очарование идёт мелкими трещинами.
– Прикольная штука. Мы с Сеней редко балуемся, но сегодня вроде как особый случай…
Не успевает Тимофей договорить, Арсен – наклониться и втянуть порошок, а мы с Янкой – испугаться, как стол улетает в противоположный угол веранды кувырком.
– Пацаны, поясняю: в моем доме этой хуйни не будет…
Под звон стекла подруга подпрыгивает на ноги и тщетно пытается защитить своего парня перед братом.
– Ратмирушка, он выбросит… Смоет в унитаз… Не надо, ладно?
Сгладить ситуацию не получается. Она накалена и точечно жжёт кожу.
– Эй, полегче, мужик! – вскидывает руки Арсен. – Знаешь, сколько бабок ты сейчас пересрал?
Мир хватает парня за воротник рубашки и отрывает от стула. Происходящее проносится, будто в криминальном триллере. Звучат угрозы, маты, ругань и топот ног. Янка плачет. Кто-то из подруг отводит её в сторону, чтобы не упала и не поранилась.
– Можешь нюхнуть прямо с пола – я не возражаю, – произносит Мир. – А после – уебать отсюда немедленно.
Уязвлённый и не желающий никуда уходить Арсен явно нарывается. Между парнями завязывается потасовка. Авдеев размахивается и со всей силы ударяет соперника в ухо.
Я не приемлю жестокости. От страха начинают трястись руки и губы. Хочется закрыть глаза и промотать наперед особо кровавые события, а потом забыть, будто страшный сон.
– Пусти его! Мир, не трогай! Какого чёрта ты приперся? Ты здесь даже не живёшь! – во все горло вопит Янка.
Мне до боли ее жаль – такое разочарование в любимом парне, что даже сердце сжимается.
Арсен поднимается с пола и снова хамит. Ратмир хватает его за шиворот и целенаправленно ведёт к выходу. Тим пытается разнять, а кто-то из левых парней вмешивается, и на веранде творится такая неразбериха, что голова идёт кругом.
– Даш, Дашка… Мир его убьёт. За что?.. Скажи, пусть хотя бы не сильно, пожалуйста…
Близняшки вцепляются в руки подруги и, как могут, утешают. Не знаю, чем я руководствуюсь, но отрываю приросшие ноги от пола и двигаюсь в самый эпицентр событий под отборный мат и беспрерывно звучащую музыку.
– Ратмир, не трогай его, – осторожно задеваю локоть Янкиного брата.
Когда он оборачивается, меня едва не уносит ударной волной от бешеной энергетики и дикости. Во взгляде Мира бурлят ярость и агрессия, а ещё море адреналина и нерастраченной злобы, что прошибает и пронизывает насквозь.
– Блядь, не мешайся…
Я одергиваю руку. Ратмир отворачивается и продолжает волочить сопротивляющегося Арсена.
– Сестра тебя не простит…
Вижу, как под обтягивающей футболкой напрягаются плечи. Инстинктивно отступаю на два шага назад. Я сделала всё, что могла. Остальное – Арсен заслужил.
– Исчезни, Даш, – выплевывает Мир, завершая начатое.
Глава 11
***
– Он взял и испортил мне праздник!
Мы с Яной сидим на закрытой веранде и пьем шампанское. Честно говоря, алкоголь уже не лезет, но я обещаю себе, что это точно последний бокал. Самый-самый. В честь подходящего к завершению сложного дня.
За окном запускают салют.
Яркие разноцветные искры красиво рассыпаются по небу и вызывают секундный восторг, а затем так же быстро гаснут, как и настроение.
Последние гости разъезжаются по домам и выражают наигранное сочувствие, подходя к Янке и подбадривая, но по факту, за стенами особняка первыми же и понесут сплетни в массы. Только и успевай отбивать.
Но это будет потом. Сейчас – атмосфера испорчена в хлам. Именинница в слезах и с красным лицом, что, в целом, неудивительно.
– Зато запомнилось, Ян. Точно на всю жизнь.
Я пытаюсь пошутить, хотя в моменте получается не очень. Зная характер подруги – жду, что та вспыхнет, будто спичка, но этого не происходит. Янка непривычно апатична и расстроена. И я не знаю, чем мне ещё помочь, кроме как просто находиться рядом.
– Думаю, твой брат хотел как лучше, – осторожно произношу после минутной паузы.
Подруга ставит пустой бокал на пол и опускает голову на мои колени, сворачиваясь клубочком. Я – мягко пробегаюсь кончиками пальцев по гладким волосам.
– Можно было иначе, Даш. Не так кардинально. Не позорить Арсена, а спокойно попросить убрать кокс и по-тихому поговорить…
Можно было по-разному, да. Но какой смысл строить предполагаемые варианты развития событий, если они уже произошли?
Больше не пытаясь сказать и слово в защиту Ратмира, откидываюсь на спинку дивана и выслушиваю причитания Янки. Это именно то, что в данный период ей нужно. Чтобы кто-то помолчал и выслушал. И мне не трудно, правда. Несмотря на то, что я не со всем согласна.
– Не думай, Сеня нечасто употреблял – я бы не стала связываться с законченным наркоманом.
Возможно, со временем подруга поумерит свой пыл, перестанет злиться и осознает, что такие методы были лучшими из возможных, а пока – Янка слишком расстроена и по уши влюблена в подонка, чтобы трезво оценивать ситуацию.
– При мне – раз. Говорил, что секс под кайфом круче, ну и ощущения – бомбовые. Но меня никогда не уговаривал попробовать. И денег на дозу не просил.
Оправдания откровенно слабые, потому что, по сути, не имеет значения количество употреблений. Янка не дура. Видит и чувствует, потому что тон не такой воодушевленный, как в самом начале. Запал защищать – угасает.
– Как думаешь: Сеня позвонит или это конец?
От услышанного – передёргивает. Я укоризненно качаю головой и шумно выдыхаю.
– А ты бы хотела?
– Не знаю. Сегодня я посмотрела на него под другим углом, и мне это не совсем понравилось, но всё равно тянет.
В гостиной до сих пор возится персонал, убирая грязную посуду и двигая мебель. Мир тоже где-то там. Расплачивается за фейерверки и кейтеринг.
Я пригубляю шампанское, пытаясь стереть из памяти брошенные на эмоциях слова. И не могу. Опять негодую.
Какого чёрта? Мы договаривались, что не пересечёмся. Всех всё устраивало. Я пришла на праздник с чётким убеждением, что Ратмира не будет. Так почему же раз за разом нарываюсь на грубость?
– И всё равно мой брат – мудак, – заключает подруга. – Вечно ему неймется. Тоже мне, блядь, папочка. Самое обидное, что такое отношение было и в десять, и в пятнадцать лет, но сейчас-то я давно совершеннолетняя!
Янка болтает и болтает, но вскоре начинает открыто зевать, а я делаю новый глоток шампанского, ощущая, как колючие пузырьки приятно щекочут горло.
– Тусил бы себе в городе. С Анькой… Или как там её?
Тело невольно швыряет то в жар, то в холод, а от былой расслабленности не остается и следа. Я не глупая. Мне не светит. Да и догадываюсь, что такой парень, как Ратмир, не может находиться один и не в отношениях, но всё равно заметно реагирую.
– Что за Анька? – зачем-то переспрашиваю.
– Дочь Богомолова.
Мне ни о чем не говорит эта фамилия, но я киваю, будто секу. И с трудом гашу вдруг возникшее желание открыть Гугл и хоть одним глазком заглянуть, что за семья.
– Мир, походу, с ней мутит. И не одну неделю. Как думаешь, может, мне тоже вытолкать её пинками под зад, если вдруг явится в особняк? Повод-то я найду...
Прыскаю от смеха, хотя за грудной клеткой неприятно колет. Наверное, Аня – и есть та хорошенькая хрупкая брюнетка, которую я видела в соцсетях.
Мутит и мутит. Молодец.
Я тоже себе кого-то найду. Достойного и привлекательного. Обязательно, но позже.
Янка продолжает выражать недовольство, но с каждой минутой всё тише и рассеяннее. Проклиная Ратмира. Строя планы мести. Разговаривая всё более бессвязно и даже смешно. А потом, наконец, засыпая на моих коленях.
Если в первые минуты мне нормально, когда я пью игристое вино, глядя в ясное ночное небо, то позже ноги начинают неметь от боли, и приход Мира я воспринимаю, будто спасение.
– Я всех выпроводил, – громко отчитывается, обходя диван и изумлённо вскидывая брови, замечая сопящую сестру.
Я резко отвожу взгляд и включаю максимум холодности. Не то что негодую – просто не считаю нужным любезничать. Ратмир – такой же соучастник преступления, как и я, по отношению к Янке.
– Отнесёшь сестру наверх?
Приходится замереть, когда Авдеев подходит к дивану и, наклонившись, запускает ладони под неподвижное тело Янки, будто не замечая, что одной – касается моих коленей, прикрытых шелковой тканью платья.
Мне странно и неоднозначно. Крылья бабочек вдруг оживают. Я нервно сглатываю и до скрежета сжимаю тонкую ножку бокала.
Горячая ладонь едет вверх по ноге. Останавливается. Моё сердце хаотично колотится и сходит с ума. У Мира – ноль эмоций. Даже дыхание по-прежнему ровное и глубокое.
– Горе ты мое луковое… – тихо приговаривает, глядя на Янку и легко подхватив её на руки.
Та невнятно что-то бормочет, но и не сопротивляется. Возможно, пока не совсем понимает, что находится в тесном контакте с ненавистным ей братом.
Я со звоном ставлю бокал и встаю на ноги. Цокая шпильками по деревянному полу, иду на опережение и помогаю открыть дверь в дом.
На второй этаж мы следуем молча. Я – хвостиком, не выражая чувств и испытывая жуткую усталость после напряженного вечера. Где-то втайне мечтая скорее скинуть мамину обувь, которая здорово натёрла стопы.
Ратмир опускает сестру на кровать и включает ночник. Янка невозмутимо переворачивается на живот и стискивает пальцами подушку.
– Ты остаешься? – неожиданно интересуется Авдеев, склонив голову набок.
Заставив себя посмотреть, быстро прохожусь взглядом по хмурому лицу, поджатым тонким губам и пробивающейся на щеках тёмной щетине.
– Возможно, исчезну, – сухо отвечаю.
– Под руку просто не лезь…
Наш разговор прерывает очнувшаяся Яна. Она открывает глаза и непонимающе осматривает обстановку. Такой вот телепорт, подруга.
– Хочу пить, Даш…
Мир не остается, понимая, что дальше мы справимся сами. Не спорит и не хамит. Разворачивается на пятках и направляется к выходу, напоследок захлопнув дверь и позволяя мне, наконец, вдохнуть полной грудью.
– Сейчас-сейчас, Ян…
Я нахожу на тумбе бутылку воды и откручиваю крышку. Пою подругу, словно маленькую.
– Давай, но мелкими глотками. Не тошнит?
Оторвавшись от горлышка, Авдеева мотает головой и обратно падает на подушку.
– Даш, ты только никуда не уезжай. Дома всё равно почти никого нет.
Я заранее обещала, что буду с ночёвкой, но почему-то последнее предложение сейчас ни черта не утешает. Особенно слово «почти».
Глава 12
***
Гостевая комната, в которой я обычно останавливаюсь на ночёвку, располагается прямо за стеной.
Здесь уже стоит на кровати рюкзак с моими вещами, внутри которого лежат гигиенические принадлежности, сменная одежда, купальник и нижнее белье.
Первым делом я снимаю мамины туфли-лодочки, разбросав их в разные стороны прямо на пороге спальни и не слишком беспокоясь о порядке.
Спустившись с высоты на устойчивую почву, свободно двигаю пальцами.
– Кайф…
Включаю ночник. Нахожу на тумбе телефон. На нем ни звонков, ни сообщений – ничего. То, что я отправляла маме, так и висит непрочитанным. Догадываюсь, что у неё есть занятия куда поважнее, чем переписываться со мной.
Потянув молнию рюкзака, достаю оттуда удобную ночную сорочку на пуговицах и с длинным рукавом.
Усталость накатывает по нарастающей. Впору упасть на кровать и крепко уснуть, но я решаю первым делом принять душ и немного прийти в себя, рассеяв туман в голове и смыв с себя чужой удушающий запах.
Открыв дверь, насторожено прислушиваюсь к тишине в особняке. Она чуть пугающая. Моментами – до дрожи. Наверное, я бы побоялась ночевать здесь одна, даже несмотря на наличие охраны на территории посёлка и установленные по периметру камеры.
Поиграв на контрасте с водой, заканчиваю, обливаясь холодной, после чего выбираюсь из душевой кабины, кутаюсь в полотенце и переодеваюсь.
Когда возвращаюсь в коридор, чувствую, что пить хочется адски. Можно, конечно, стащить начатую бутылку у Янки, но отчего-то думаю, что подруге она ещё пригодится. Не ночью, так утром.
Ступая босыми ступнями по полу, подхожу к лестничному пролёту и осторожно свешиваю голову вниз. Свет на первом этаже кое-где горит, но из людей – никого.
Вот и славно.
Смелею. Быстро перебирая ногами, спускаюсь по ступеням.
Дом убран, мебель вся на своих местах, а пол буквально сияет. Если бы не праздничный декор и шары, то можно подумать, что вечеринка была всего лишь иллюзией.
Я миную гостиную и через арку попадаю на кухню. Несколько раз в неделю в доме Авдеевых работает повар и горничная, но в выходные персонал отдыхает.
Открыв холодильник, доверху набитый продуктами и остатками еды после фуршета, беру с боковой полки бутылку минералки. Не дожидаясь возвращения в комнату, утоляю жажду. И в тот момент, когда капли воды нечаянно стекают по щекам и подбородку, – в уши врезается глухой монотонный звук, похожий… Я знаю, на что похожий.
Это всего лишь Ратмир – занимается тренировками во втором часу ночи.
Я целенаправленно иду к лестнице, но в самый последний момент передумываю и, руководствуясь абсолютным отсутствием логики, сворачиваю вовсе не наверх, а спускаюсь вниз на цокольный этаж, едва ступая на носочках, чтобы не шуметь и не быть пойманной.
Не знаю, что мной движет. Любопытство? Азарт? Выпитый алкоголь? Решаю, что последнее. Шампанское после коктейля было лишним, а ледяной душ не помог исправить ситуацию – лишь взбодрил и придал сил.
В подвальном помещении тусклое освещение и три одинаковые двери. Одна ведёт в крытый бассейн и баню, где я уже бывала раньше. Вторая – понятия не имею куда, а в самой ближней располагается мини-спортзал, который оборудовали специально для Авдеева-младшего.
Янка рассказывала, что максимум своего времени брат любит проводить среди тренажёров, матов, гантелей и штанг, сбрасывая напряжение и снижая градус агрессии. С этим у него беда.
Кончики пальцев покалывает.
Я заглядываю сквозь тонкий зазор и вижу, как Ратмир молотит огромную боксёрскую грушу на импровизированном ринге, нанося точные удары один за другим.
Сделав вдох, приближаюсь к двери и замираю. Сердце пытается проломить рёбра, пульс взлетает в геометрической прогрессии, а по позвоночнику пробегается отчётливый холодок, потому что мне почему-то кажется, что Мир визуализирует Арсена. Того, кого так и не тронул по просьбе сестры, хотя явно хотел.
Мышцы красивого мужского тела перекатываются от резких и технически правильных ударов. На лице блестит пот. Дыхание частое и ритмичное, а работа идёт в полную силу.
Я смотрю не отрываясь. Настолько это увлекательно и завораживающе, что нет возможности развернуться и уйти.
Ратмир снимает одну перчатку и вытирает лоб. Придерживает раскачивающуюся, будто маятник, грушу. Он в кроссовках, коротких чёрных шортах и с голым торсом, и я впервые имею возможность задержаться дольше, чем на секунду на его прессе, косых мышцах живота и жилистых руках.
Широкая грудная клетка высоко вздымается. Энергетика идёт дикая и отдается у меня под пупком сладкой тянущей болью.
В доме вдруг становится настолько тихо, что даже звенит.
Я отстраняюсь от зазора. Уходить не тороплюсь, чтобы не спалиться. Надеюсь, что вскоре брат Янки опять начнёт бить грушу и предоставит мне возможность для маневров, но вместо этого из зала доносится чёткий, пробирающий до костей голос:
– Ну, заходи. Чего застыла?
Душа тут же уходит в пятки, а глаза расширяются от ужаса. Я закрываю рот ладонью, чтобы не закричать, разворачиваюсь к лестнице и пулей лечу на второй этаж.
Кажется, проходит не больше секунды, прежде чем я толкаю дверь гостевой комнаты и забираюсь под одеяло. Эмоции шпарят, в ушах дикий гул. Я пытаюсь разработать план действий, но тщетно. Мозг превращается в желе.
Притворюсь сонной. Нетрезвой дурой. Кем угодно. У Ратмира нет и не будет никаких доказательств.
Сердце бешено колотится, как у пугливого зайца, а вся абсурдность ситуации догоняет значительно позже и обрушивается на плечи чем-то вязким и неподъемным.
Я зажмуриваю глаза, когда слышу тяжелые и быстрые шаги в коридоре. Кусаю губы. Мысленно молюсь. Тело колотит, накатывает головокружение и слабость.
Спустя мгновение в спальне появляется полоска света, а по коже ползёт лёгкая прохлада.
Боже.
Уверяю себя, что ничего страшного не произойдет. Нужно немного включиться в роль и притвориться мёртвой, чтобы Мир точно решил: это была не я, но вскоре пружинит свободная половина кровати, и становится вовсе не смешно.
– Ты же не спишь.
С меня резко слетает одеяло. Щёки ярко вспыхивают, а красные пятна покрывают шею и грудь. Я не вижу этого, но точно знаю собственные реакции, когда очень и очень стыдно.
Тут, как в детстве – «я в домике», не пройдет.
Открыв глаза, пялюсь в белый потолок, сложив руки на груди. Зубы громко стучат, а голова кипит от сложившейся ситуации, в которую я сама себя и загнала.
Ратмир встает коленями на матрас прямо передо мной. По-прежнему в шортах и без футболки, излучая такую же силу и мощь, как и в подвале.
– А ты перепутал дверь спальни?
Собственный голос звучит с вызовом, но слегка надломлено. Особенно когда горячие ладони опускаются на мои колени и плавно разводят ноги в стороны.
– Нет.
Я ошарашенно спускаю взгляд с потолка к беспросветно-чёрным глазам, на дне которых одичало пляшут черти. За рёбрами вибрирует. И страх со всей мочи топит.
– Нет?
Крепкое тело вдавливает меня в кровать, пачкая ночную рубашку потом и пропитывая концентрированным мужским запахом, от которого внизу живота невыносимо печёт.
– А ты? Для чего подсматривала?
Вдохнуть сложно. Выдохнуть – нереально. Я упираюсь в каменную грудь, но без шансов, чтобы включить сопротивление и оттолкнуть.
Одной рукой Мир фиксирует мою шею, другой – плавно оглаживает изгиб талии и едет ниже, по-хозяйски задирая ткань и сжимая оголённую ягодицу.
В живот упирается эрекция. На улице глубокая ночь, Янка спит, а никого из взрослых поблизости нет, но я откуда-то знаю, что Авдеев не обидит. Не сможет. Всем сердцем чувствую.
– Заблудилась? Или нарывалась, чтобы трахнул?
Тон становится низким и приглушенным, а пальцы сжимаются на горле, перекрывая доступ к кислороду.
Ратмир недолго размышляет, задевая кончиком носа мой нос. Мой ответ ему не нужен. Он в сомнениях и сам. Послабляет хватку, толкается бёдрами. И отпускает тормоза, беспроблемно ныряя влажным языком между моих губ.
