Текст книги "Без чувств (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 40

***

«Дашуль, давай сегодня в кино?»

Я перечитываю сообщение от Яны и задумчиво жую нижнюю губу. Отказывать приходится часто. Слишком. И мне правда жаль, но строчкой ниже светится диалоговое окно с Ратмиром, где давно обговорена предстоящая встреча со всеми деталями – скромными и не очень.

Вернее, это не просто встреча, а целая совместная поездка в соседний город на соревнования.

Знакомый предложил Миру поучаствовать в боях. Похожий закрытый клуб, одинаковые условия. Неудобство в том, что ехать довольно далеко, но плюс – в быстрых и доступных деньгах.

«Ян, давай в другой день. Не обижайся, пожалуйста»

Набрав ответ, пробегаюсь по тексту. Размышляю, где можно сгладить и отправляю.

Я пока не нашла вариант, как успевать разрываться на дружбу и любовь, но в будущем планирую исправиться.

Просто мне мало всего. Близости, времени, возможностей. Хочется, как следует насытиться. И недели для этого явно не хватит.

Бегая по комнате в одних трусиках, нахожу одежду. Кончики пальцев покалывают. Что может быть лучше спонтанного путешествия? А с парнем, от которого без ума?

В целом, нам легко удается скрывать отношения. Возможно, пока что. Потому что нам с Ратмиром не особо хочется куда-то выходить, и комфортная среда обитания ограничивается стенами квартиры-студии.

«Чтобы я меньше грустила, пообещай, что останешься у меня с ночёвкой в следующие выходные?»

Слегка улыбаюсь. Чувствую, как тяжелый груз тут же падает с плеч. Ну вот – компромисс найден.

«Договорились. Не злись»

Пальцы отстукивают по виртуальной клавиатуре. Настроение поднимается. Для выражения более искренних чувств – вставляю смайл.

«Сама пожалеешь, потому что фильм классный. Кем бы ни был тот, кто рядом с тобой, но ему очень далеко до Джоша О’Коннора»

Ох, я бы поспорила. Но, конечно же, не стану.

Надев джинсовые шорты и свободную белую футболку, бросаю в рюкзак необходимые вещи.

Время поджимает.

Я ускоряюсь. Затем вспоминаю об ужине, который приготовила для мамы с единственной целью – задобрить.

Несусь на кухню, прижимая к уху телефон. Отвечаю на звонок. Обещаю Ратмиру, что скоро буду.

Ожидаю увидеть в духовке обгоревшие угольки, но остаюсь приятно удивлена вовсе другой картиной. Всё не настолько катастрофично, как я успела придумать. Мясная корочка тёмная, картофель румяный. Уверена, общий вкус блюда тоже не подкачает.

Пока я мечусь между сборами и готовкой, входная дверь громко хлопает, заставляя меня вздрогнуть.

– Я дома!

Чёрт. Вообще-то я надеялась уйти раньше, чем вернётся мама, но в спину упирается пытливый взгляд, и я осознаю, что в этот раз не повезло.

– Далеко собралась?

За все восемнадцать с половиной лет жизни меня никогда особо не контролировали. Даже в подростковом возрасте я имела полный карт-бланш на вечеринки и тусовки до утра. Мне доверяли. Знали, что не подведу.

– Еду в соседний город с друзьями. Так что не жди.

Проговариваю вроде бы ровно и беспечно, но невольно прорывается страх быть разоблачённой. Или мне только кажется, что палюсь?

– С кем?

Ого. Неожиданно. Это допрос?

– Что? Я не могу поинтересоваться, с кем проводит время моя дочь?

Мама прижимается плечом к дверному косяку. Взгляд не отводит. Подмечает, как я взволнованно перетаптываюсь с ноги на ногу.

– С теми, с кем и раньше.

Ставлю противень на деревянную доску и незаметно кривлюсь. Врать я не люблю. И не умею. Но надо.

– Учти, пожалуйста, Даш, что я далеко не дура. Ты едешь не с теми же. Не с Яной, не с близняшками. Не с одногруппниками. Знаешь, когда Олег задавал мне наводящие вопросы, я отказывалась верить и резко отрицала очевидное, но теперь вдруг понимаю, насколько же сильно ошиблась.

Ловлю нарастающее негодование и впитываю его, как губка. Какое дело Олегу? Кто он мне? Отец? Отчим?

– Даш, скажи… Вы же с Ратмиром не вместе?

В квартире воцаряется неловкое молчание. К щекам приливает краска. Я бы могла вывалить всё, как есть. Мама всё равно ничего и никому не расскажет – будет прикрывать до победного. Но дело в том, что мне хочется оберегать и без того хрупкие отношения от воздействия внешних факторов.

– Нет, конечно.

Шумный вдох бьёт по барабанным перепонкам.

– О, боже… Всё ясно…

Мама разворачивается и уходит. Гремит чем-то в прихожей. Волнуется даже сильнее меня.

– Надеюсь, ты понимаешь, чем это чревато?! – Вдруг повышает голос.

Вжав голову в плечи, следую по пятам. Мир уже ждёт. Давно. Как и всегда, у кофейного киоска за углом, купив мне любимое какао с маршмэллоу.

Стараясь пропускать мимо ушей обрушившийся гнев родительницы, рассматриваю себя в зеркале и поправляю прическу. Выгляжу неплохо. Лёгкий макияж, удобная одежда. В глазах счастливый лихорадочный блеск.

– Почему именно Авдеев, Даша? Почему он? Неужели не было других мальчиков?

Вопросы странные. Хочется парировать. Но я же сказала, что нет.

– Для Ратмира давно уготовано место в посольстве после окончания вуза. Знала бы ты какими усилиями добивался этого Олег. Вложил столько времени, денег и сил... Остались считанные недели… Бросит же... Улетит... А тебя с собой не возьмет по вполне понятным причинам…

Я молчу, хотя терпения осталось мало. Мир не планировал пользоваться связями отца. Справлялся без него до, справится и после.

– И что нам делать дальше? Как мы будем, дочь? Стоит ли мимолётное увлечение того, чтобы потом лишиться всех материальных благ?

Что за чушь? Никакое это не мимолётное увлечение...

– Стоит, – прорывается из меня.

В ответ получаю истеричный смешок.

– Ратмир не просто мальчик с улицы, Даш. Авдеевы – не просто строгая семья. Нравится тебе это или нет, но Олег ни за что не позволит сыну связаться с нищей дочерью любовницы.

За грудной клеткой разрастается буря. Я набираю в лёгкие больше воздуха, но всё равно задыхаюсь.

– Я ни разу тебя не упрекнула, мам. Всегда относилась с пониманием к ситуации. Была послушной, благодарной… И нет, я не ждала от тебя защиты и поддержки, но ты же прямо на старте топишь любые мои надежды.

– Даша…

– Я впервые в жизни влюбилась, мам. При чем взаимно. Предлагаю отнестись друг к другу лояльно и без критики.

– Ты же подводишь меня под монастырь…

Мама всхлипывает. Я забираю сумку и ключи. Вешаю на плечи тяжеленный рюкзак со всеми необходимыми вещами. И оборачиваюсь почти у выхода:

– Перед Олегом как-то да выкрутишься. Думаю, нам двоим невыгодно, чтобы он что-то узнал.

Пока спускаюсь по ступеням – дохожу до крайней точки кипения. Внутри копится обида. Кровь нагревается и бурлит, а пульс бешено колотится.

Я не прогнозировала, что будет легко. Этого никто и не обещал. Но почему же тогда так сильно хочется расплакаться?

Мать долго провожает меня взглядом из окна. Даже на расстоянии я ловлю горькое разочарование и недовольство.

И пусть.

Можно было бы смело накинуть ещё с десяток резких ответов, но дело в том, что я не хочу всерьёз ссориться и делать больно родному человеку.

Махнув рукой на прощание, выхожу на ворота.

На улице жарко и душно. Дышать нечем.

Пробираюсь сквозь толпу людей. Ищу глазами Ратмира. Сразу же успокаиваюсь, когда замечаю знакомый высокий силуэт.

Сердце при этом сладко и быстро трепыхается.

Мир ставит стаканчик с какао в салон. Закрывает дверь автомобиля, выравнивается в полный рост. Когда вскидывает взгляд, то у меня захватывает дух. Я даже притормаживаю на долю секунды, а потом – срываюсь и перехожу на бег.

С плеч слетает тяжеленный рюкзак. Наступает долгожданное облегчение.

Я утыкаюсь лицом в крепкую шею. Закрываю глаза, судорожно вдыхаю любимый запах. Чувствую поглаживания на пояснице и выше.

– Что случилось, Даш?

Ритмичные сердечные удары сбиваются на хаотичные. Вопрос не просто ради любопытства – Мир действительно волнуется.

– Увези меня отсюда.

Касаюсь губами левой половины груди. Пока сквозь ткань футболки, но ночью будет доступнее и наголо. Я уже предвкушаю.

– Увезу, – обещает, вжимаясь ладонью в мой затылок. – И не верну.

В тоне ни намёка на шутку. Абсолютная серьёзность и непоколебимость. Я улыбаюсь шире. Льну активнее.

Разве можно променять чувства на деньги?

Ответ, как по мне, очевиден.

Глава 41

***

Когда тело немеет – я тут же меняю позу и, сняв кроссовки, ставлю ступни на кожаную обшивку сиденья.

Дорога проходит хорошо.

У Ратмира спокойная и уверенная манера вождения. Без дурацких понтов. И это не может не нравиться.

Я бы ехала вот так – вечность. Не задавая определенного маршрута. Не намечая цели.

Просто…

Болтая, узнавая друг друга, делая короткие остановки на заправках, перекусывая вредными хот-догами, слушая музыку, иногда замолкая, часто переглядываясь и, конечно же, наслаждаясь неторопливыми и почти невинными касаниями, которые в эти мгновения воспринимаются слишком ярко и чувственно.

Я лезу в рюкзак и достаю оттуда упаковку желейных конфет в форме мишек. Съедаю сама. Затем заботливо кормлю Мира.

В первый раз мне везёт, и я успеваю вытащить пальцы прежде, чем на фалангах сомкнуться зубы, а вот во второй – пугаюсь и громко вскрикиваю.

– Эй! Больше не получишь.

Делаю вид, что злюсь, но на самом деле нисколечко. Скорее, флиртую и выпрашиваю внимание.

– Я буду нежнее, – произносит Ратмир. – Обещаю.

Поймав на себе многозначительный взгляд, ощущаю, как резко бросает в жар.

Ёрзаю на сиденье, тушуюсь. Если бы не опаздывали, то заехали бы в гущу леса, но единственное, что остается – провоцировать и дразнить друг друга, а ещё усиленно фантазировать.

Иногда терпеть сложнее, чем кажется. Выдержка на нуле. Я и подумать не могла, что способна кого-то так сильно хотеть. Раньше секс представлялся мне долгом и рутиной. Способом удовлетворения исключительно мужских потребностей и инстинктов. Ох, как же я ошибалась...

– Ты давно занимаешься спортом? – спонтанно перевожу тему.

Разглядываю красивый ровный профиль, лениво откинувшись на спинку.

С каждым километром, что отдаляет нас от дома, в кровь попадает доза долгожданной свободы без оглядки на обстоятельства. Ещё бы повод был другим, но что есть, то есть.

– Лет с девяти, когда школьный психолог сказал родителям, что у меня проблемы с контролем гнева. Я пробовал самбо, дзюдо и бокс. Остановился на последнем, но в основном мешаю разные техники в клетке.

Внимаю каждому слову. Правда, настороженно. Нет-нет, а в голову лезет беспокойство, что в один прекрасный момент идиллия между нами пойдет жуткими трещинами.

Я снова нарвусь на грубость. Поймаю приступы. Стану причиной срыва контроля. Как было много раз до.

Но потом Мир опускает ладонь на мое колено, гладит покрытую мурашками кожу – и меня отпускает. Этап ненависти и презрения мы успешно прошли. Теперь будет по-новому.

– Из-за чего возникли проблемы?

В салоне работает кондиционер, но мне адски жарко, потому что внизу живота растекается лава.

Накрываю руку своей. Поочередно перебираю длинные пальцы, рассматриваю аккуратную ногтевую пластину. Прижимаю ладонь к ладони, сравнивая размеры. И окончательно расслабляюсь, наслаждаясь эйфорией.

– Когда вырастаешь в семье, где выражение гнева через агрессию и насилие является обычным делом – сложно себя перестроить. Но я работаю над этим. Иногда возвращать ясность мысли легче, иногда труднее. В целом – справляюсь, – Мир трогает внутреннюю сторону моего бедра и с нажимом давит на шов шорт, заставляя задрожать. После чего резко осекается. – Даш, я тебя не обижу...

Коротко кивнув, даю понять, что не сомневаюсь и верю. Я не главный источник. И никогда им не была. Просто так вышло, но я не держу зла.

– А ты чем занималась в детстве?

Устремив взгляд на полупустую трассу, проваливаюсь в воспоминания. Денег всегда не хватало. Единственное, что мне светило – бесплатные кружки при школе. Лепка из глины, волейбол…

– Вспомнила. Короткое время я ходила на пробные уроки по художественной гимнастике. Мне предрекали большое будущее, но одни только костюмы стоили столько, что мы бы просто-напросто разорились...

Губы Мира плывут в улыбке. Я не знаю, о чем он думает, но примерно догадываюсь, поэтому густо краснею.

– По тебе видно. Гибкая.

До пункта назначения мы доезжаем за три с половиной часа.

Городок небольшой, но чистый и ухоженный. Прельщает то, что мы здесь никого не знаем. И нас не знают.

Оставляем вещи в придорожном отеле. Наспех переодеваемся. Направляемся по адресу клуба.

С каждым приближаемым метром волнение зашкаливает и достигает пика, а пульс качается и сбоит.

Ратмир крепко сжимает мою руку, когда попадаем через чёрный ход в заведение с кричащей вывеской «Клетка». Похоже, в этом городе дела с полицией на мази и никто не боится облавы. Надо же...

Невольно сравниваю обстановку, осматриваясь по сторонам. Отличия есть, но не разительные.

Нас встречает лысый коренастый парень лет двадцати по имени Гоша. Улыбчивый, добродушный. Приятный.

Провожает в тускло освещенную раздевалку, забитую чужими вещами. Показывает график и время выхода. Называет имена судей и соперника.

Сев на деревянную тумбу, я быстро гуглю, кто такой. Глаза лезут на лоб от количества побед и поражений, да и грозный внешний вид навевает ужас.

Блин. А можно кого-то полегче?

– Мир, только это… В оплату внеслись небольшие корректировки.

Гоша откашливается и прижимается к стене, пока Ратмир наматывает специальные эластичные бинты на запястья, чтобы под перчатками с открытыми пальцами не натёрло кожу.

– В худшую сторону?

– Да. Вместо восьмидесяти процентов от выручки наш дир сбил ставку до шестидесяти пяти. Это для неместных… Увы.

– Бля, Гош. А сразу предупредить было нельзя?

– Клянусь, всё решилось в последний момент! – вскидывает руки в воздух. – Я сам охуел.

Бросаю взгляд на Мира и сдерживаю себя от порыва подбежать и обнять перед боем. Это как-то по-детски, что ли...

Раны на лице не так давно затянулись. Швы побелели. И мне безумно не хочется появления новых, но переубеждать абсолютно бессмысленно. Ратмир слишком упрямый. В нем кипит море нерастраченной энергии, адреналина и тестостерона. Как тут остановишь?

Парни громко перепираются, а я спускаюсь глазами с лица – ниже, и застываю на уровне косых мышц живота и тёмной дорожки волос от пупка.

Сглатываю. Борюсь с нахлынувшим возбуждением. По пути мне попалась статья, где было сказано, что перед боем нежелательно растрачивать гормоны на секс, иначе потом будет сложнее победить соперника.

Ну что ж.

Сердце ноет. Я колочу пятками по дереву. Сейчас бы валяться дома, трогать и любить друг друга, а не вот это вот всё.

Мир заканчивает с бинтами и подходит ближе, нависая надо мной и встав между широко разведенных ног.

– Лучше бы я осталась в гостинице, – тихо бормочу.

Горячие ладони обхватывают бёдра. Губы – задевают мои. И вроде бы каждый жест должен дарить расслабленность и облегчение, но, к сожалению, эффект кратковременный.

– Мне спокойнее, когда ты рядом.

Шумно выдыхаю, оглаживая плечи и стискивая ногами бока Ратмира.

– Я невезучая. В прошлый раз, когда смотрела – ты проиграл.

– Главное не общайся ни с кем и не позволяй себя трогать. – Произносит прямо в губы. Невинно и трепетно целует. Затем отрывается и обращается уже не ко мне: – Гош, присмотришь?

Следует быстрый согласный кивок. Я не маленькая, но ладно.

– Конечно.

– Спасибо, дружище. Отвечаешь за неё головой.

Глава 42

***

Я сажусь за свободный столик, ставя сумку на край.

В общем зале шумно и людно, а воздух пропитан дымом кальяна. Думаю, проблем с вентиляцией здесь нет, просто настроение такое – взвинченное и нестабильное. Хочется придираться к каждой мелочи.

Как бы я не настраивала себя на позитивный исход, маска равнодушия все равно слетает с лица. Не по мне. Не по размеру. Не могу...

– Заказать тебе что-то? – интересуется Гоша, перекрикивая музыку.

Я улыбаюсь сквозь силу и прошу воду с лимоном и льдом. Алкоголь повлиял бы на меня куда благоприятнее, но нужно воспринимать происходящее трезво.

– А Мир когда выйдет?

Втягиваю жидкость через трубочку. Посматриваю на часы. В клетке уже черти сколько дерутся парни в полутяжелом весе. Мощно, рьяно. До мяса и крови. Удивительно, но психика адаптируется и воспринимает это зрелище отрешенно.

– Пока предыдущие не закончат – не выйдет. Думаю, минимум пятнадцать минут.

Я раздраженно смахиваю челку со лба и складываю руки на груди. Хотя и умею смещать фокус внимания – сейчас ни одна техника не помогает. Подташнивает. Знобит. Дурно так, что хочется лезть на стены.

– Я отойду ненадолго в уборную, – предупреждаю парня.

Тот резко спохватывается и встает с места, едва не опрокинув стол.

– Я проведу.

Кладу руку на плечо и по-дружески сжимаю, сдерживая прорывающийся смех.

– Не настолько присматривать, Гош. Не беспокойся – не заблужусь.

Пробираясь мимо столов, чувствую на себе липкие и настойчивые взгляды мужчин, преобладающих в клубе.

Делаю про этом максимально незаинтересованное лицо. Поджимаю губы. Взгляд недовольный и стеклянный. Таким образом легко и без проблем преодолеваю маршрут.

Уборная выглядит довольно чистой и опрятной. Кабинки поделены на мужские и женские.

Я закрываюсь в самой последней и тихо перевожу дыхание.

Знала, с кем связываюсь?

Видела, чем занимается?

Ну, теперь нечего и жаловаться.

Поправляю платье и бретели бюстгальтера. Проверяю телефон. На нём пару входящих сообщений от мамы с призывом опомниться и взглянуть на ситуацию под другим углом.

Можно, конечно, но зачем?

Смахиваю, не открывая. Ставлю полюбившийся режим, чтобы не отвлекаться. Я уже взвесила все плюсы и минусы. Приняла решение. Ратмир, думаю, тоже. Иначе не взял бы меня с собой. В противном случае – просто поимел бы и бросил.

Если Олег действительно дорожит мамой, то не станет загонять в рамки и диктовать условия.

– Видела, кто к нам пожаловал? – доносится высокий звонкий голос из-за стены.

Шум воды заглушает лишние звуки, но не совсем. Я не планировала прятаться и подслушивать, просто отчего-то стою, прилипнув ногами к полу, и не могу даже пошевелиться.

– Да, мы поприветствовали друг друга.

– Возмужал. Сколько его здесь не было? Год? Или больше?

Это глупо, но я буквально прижимаюсь ухом к тонкой картонной перегородке. Интуиция дает знак. И не подводит.

– Ох, я запомнила этот день назубок. В последний раз Ратмир был здесь одиннадцатого апреля. Чуть больше года назад. Именно тогда и случился лучший секс в моей жизни.

В лицо будто плеснули кипятка. Щеки горят и пылают, а общее состояние похоже на острую лихорадку.

Та, что первой завела диалог – заливисто смеется, получая откровенный ответ.

– Жаль, он так не думает, Нин.

– Это еще почему? Думает. Мир обрывал мой телефон в прошлом году, но я никак не могла вырваться в столицу. Работа, долги по учебе, ещё и бабушка заболела… Все навалилось. Не думай, если я захочу, то только пальцем поманю – и последует повторение.

Собеседница неизвестной мне Нины откашливается и закрывает чертов кран с водой.

– Он вроде бы не один приехал. С девушкой.

– И что? – равнодушно фыркает. – В прошлый раз тоже был не один, но ночевал со мной в постели...

Когда девушки уходят, хлопнув дверью, я даю себе еще пару секунд, чтобы собраться с мыслями.

Нет, я прекрасно осведомлена, что Ратмир не был девственником до меня, но услышать подобные детали его яркой интимной жизни было излишним.

Открыв кабинку, подхожу к умывальнику и тщательно мою руки, вспенивая жидкое мыло и оттирая кожу до скрипа, будто это хоть как-то поможет избавиться от информации и роя надоедливых шепотков в голове.

– Я было подумал, что ты утонула, – возмущается Гоша, поджидая меня у двери дамской комнаты. – Собирался даже вломиться!

– Не драматизируй.

– Тебе весело, а мне потом отгребай…

Под монотонное ворчание надеваю сумочку на плечо и невольно провожаю взглядом две стройные фигурки. Этих девушек я узнаю. Одна работает за барной стойкой, а вторая – админ. Почти как и я когда-то. Возможно, не стоило и зацикливаться, но этот факт вызывает малоприятные ассоциации.

– Мир уже вышел в клетку, – мигом приводит в чувство Гоша. – Искал тебя взглядом, но не нашел.

Я ускоряюсь и, цокая каблуками, почти бегу в зал.

На столе, помимо воды, стоит коктейль, украшенный апельсином. Рядом – сырная нарезка. Я испытываю голод, но сомневаюсь, что смогу хоть что-нибудь проглотить.

Занимаю место и впиваюсь глазами в клетку.

Оттуда волнами исходит ненависть и агрессия. Удары быстрые и сокрушительные. Прутья не мешают, но явно режут восприятие.

Я бы с радостью сказала, что Ратмиру не перепадает, но это будет ложью. Каждое движение – сильное и четкое. Уворачиваться получается не всегда. Как только слышится характерный хруст и грозный рык – мое сердце сжимается в тиски.

Воспринимаю бой остро. Хочу отвернуться. Подумываю уйти. Осознаю, что буду изводить себя не меньше, а может и больше, если окажусь за стенами клуба.

Раунды длятся по пять минут, и каждый из них медленно донимает меня. Казалось бы, в перерывах организм должен отдохнуть, но куда там. Я нервно жду следующего.

Соперник у Ратмира достойный, но слишком дерзкий. Кичится, провоцирует. Играет на публику, словно паршивый актер театра.

Мне и самой хочется ему втащить. Правда.

В то время, как легальные соревнования по смешанным единоборствам обросли множеством строго регламентированных правил, нелегальные – на совести рефери, судей и непосредственно владельцев заведений.

Чем зрелищнее и кровавее поединок, чем выше интерес и вовлеченность аудитории.

Это нечестно. Моментами чудовищно. Но пока такие клубы существуют – молодые и безбашенные парни будут рваться сюда в поисках легкой наживы, не задумываясь о последствиях и влиянии частых травм на организм в будущем.

Мир использует запрещенный прием, ударяя соперника локтем сверху, за что получает первое предупреждение от рефери.

Я злюсь и негодую, стискивая пальцы в кулаки, потому что на косяки соперника не раз и не два закрывали глаза. Вероятно, из-за того что свой, местный.

Во время очередного перерыва есть возможность продумать дальнейшую тактику боя. Под рукой нет опытного тренера или инструктора. Никто задаром не даст дельный совет. Приходится концентрироваться самому и брать ответственность за следующие шаги и действия.

Ратмир вытирает лоб тыльной стороной ладони и присасывается губами к бутылке.

Капли воды стекают по шее и подбородку. Я привстаю, не в силах усидеть на месте. Ловлю зрительный контакт, застываю.

Хочу сказать и показать, что волнуюсь и поддерживаю, но в самый ответственный момент – теряюсь.

Мир дышит глубоко и часто. Грудная клетка ходит ходуном. Взгляд дикий и шальной. Тело напряжено, стойка широкая.

Кожа покалывает, будто по ней бегут мелкие иглы.

Ловлю игривое подмигивание. И с тяжестью на душе рву зрительный контакт, чтобы не отвлекать.

Следующий раунд начинается с резких и точных ударов, которые Ратмир наносит сопернику, забивая того в угол.

Внутренности скручивает. Во рту сохнет и появляется горечь. Я мелко дрожу и отстукиваю каблуком по полу.

Если Мир еще раз захочет пригласить меня в путешествие, то пожалуйста, пусть это будет что-то более романтичное...

– Выдохни, он его сделает, – подбадривает Гоша. – Все наши ставили на Авдеева…

Я отвлекаюсь, слушая разговор, а когда возвращаюсь взглядом к клетке – рефери объявляет о завершении поединка.

В четвертом раунде Ратмир отправляет соперника в технический нокаут.

Боже. Наконец-то.

В приподнятом настроении подхватываюсь на ноги и направляюсь к клетке. Помимо меня желающих поприветствовать победителя – уйма. Особенно активно этого желает Нина, которой удается повиснуть на крепкой шее целых несколько секунд.

Бесит.

Ратмир мягко убирает тонкие руки и прорывается вперед, выделяя меня среди толпы. Стискивает запястье, ведет в сторону медпункта.

Голоса и гул стихают. Я сплетаю наши пальцы, поспевая за быстрым размашистым шагом, и рассматриваю блестящую от пота спину.

Мир снимает перчатки и бинты. Садится на скамейку. Пьет много и жадно. Смотрит так же. Адреналин прет из него с излишком. Знаю, чего хочет. Догадываюсь, что последует дальше. И взволнованно поправляю волосы.

– Я обработала ссадины антисептиком, – отчитывается медсестра, вклиниваясь между нами. – Зашивать ничего не нужно.

Благодарим. Из медпункта направляемся прямиком к раздевалкам.

Прикосновения нетерпеливые, под кожей искрит. Я боюсь такого Ратмира. Голодного, сумасшедшего. Пропитанного кровью и потом. И в то же время послушно за ним следую.

Включив свет в помещении, задерживаемся у стены.

Мир ставит руки по обе стороны от моей головы. Нависает, задумчиво дёргает уголками губ. Кажется, будто любуется, заряжая и опаляя кипящей энергетикой.

То, как блуждает взгляд по лицу и ниже – только усиливает возбуждение. Я целую мужскую грудь, глажу ссадины. Жалею, но молча. Слишком много эмоций, чтобы ими делиться вслух.

Дверь в раздевалку неожиданно и без стука открывается, застав нас врасплох.

На пороге невозмутимо стоит та самая Нина, обмахиваясь белым конвертом и открыто улыбаясь. Признаю, место не самое подходящее для уединения, но всё же.

– Мир, можно тебя на минуту? Это по поводу денег.

Получив короткий поцелуй в висок, остаюсь одна.

– Я сейчас, Даш.

Обнимаю себя руками за плечи, неприятно ежусь.

Ревность толкает к безрассудным поступкам, но я держусь упрямо и до последнего. Раньше мне казалось, что это чувство испытывают неуверенные в себе малолетки, а теперь немного меняю мнение. Еще и влюбленные без памяти дурочки.

– У тебя с ней что-то было?

Задаю вопрос в лоб, когда Мир возвращается в раздевалку, вытирая лицо свежим полотенцем. Взгляд прямой и невозмутимый. Глаза не бегают, но сомнений не остается.

– С кем?

Громко фыркаю, отлипая от стены, будто не так уж и интересно.

– Ой, все. Ни с кем.

В комнате повисает тишина, нарушаемая моим неадекватным сердцебиением. Знала бы как притормозить – давно бы это сделала.

– Эй, ты должна меня жалеть и лечить, а не дуться, – произносит Мир, опять заключая в ловушку рук и обнимая до хруста в ребрах.

– Ты манипулируешь.

– А ты используешь самый безжалостный метод психологического насилия – игнор и молчание.

Прикосновения приятно ощущаются на бедрах и животе. Эмоции сбоят, обида стихает, а ревность стремительно прячется.

Особенно, когда губы щекочет горячее и влажное дыхание.

– Что?

Мотаю головой, сдерживая собственнические порывы. Осторожно касаюсь широких плеч. Встаю на носочки и, прежде чем дотронуться до жёстких губ с солоноватым привкусом крови, до последней капли впитываю спонтанное и искреннее признание:

– Так как с тобой – у меня ни с кем не было, Даш...