Текст книги "Без чувств (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 48
***
Яна блокирует меня всюду.
Это логично наверное, но безумно обидно, больно и несправедливо.
Без права на обжалование. Без шанса озвучить последнее слово.
Можно только представить, что сейчас думает подруга: как перебирает воспоминания и тщательно складывает в голове недостающие пазлы.
Знаю, в полученной картине не получится ничего красивого и радужного, только уродливая дружба, обман и предательство, но ведь многое изначально было не так!
Всё началось с языкового лагеря в Британии. Наше первое знакомство было зовом сердца и притяжением родственных душ – не иначе, но Яна наверняка уже решила, что я была приставлена Олегом Вячеславовичем в качестве надзирателя.
Потом мы поступили в вуз на одну специальность. Со временем общение стало тесным, развились более теплые чувства.
Теперь всё это обесценивается. Вернее, не просто обесценивается, а превращается в пепел.
Нельзя сказать, как бы я поступила на месте подруги – это сложно, особенно когда эмоции бегут впереди всей планеты.
Скорее всего, на первом этапе осознания дико бы злилась и включала игнор, но остыв, потребовала бы внятных оправданий и объяснений. Вот только внутреннее чутье подсказывает, что Яна не станет докапываться до правды.
Смысл?
С таким бэкграундом уже не получится дружить. Как ни пытайся.
Подруга просто-напросто оборвёт все связи, примет новую реальность и научится жить без меня.
А я? Сумею ли?
За грудной клеткой невыносимо давит…
– Где?.. – звонит Олег Вячеславович. – Где, блядь, Яна?
Я вжимаю голову в плечи, слушая грозный рык в динамике.
Ситуация закручивается хуже некуда. Мне сложно предположить дальнейшее развитие, но в той или иной степени зацепит всех.
– Я не знаю!
Мир бросает на меня взгляд исподлобья, отрываясь от ноутбука, поэтому приходится встать с кресла и выйти на балкон, чтобы поговорить без свидетелей. Он может не сдержаться и выхватить трубку, и тогда у дяди Олега точно случится сердечный приступ.
Хотя, может это и к лучшему?
Удивляюсь собственной жестокости, но не могу не думать о том что именно Авдеев-старший втянул нас в свою игру с навязанными правилами.
Я не давала на них согласия!
Я не хотела!..
Нам не стоило общаться с Яной. Вообще никогда! Не видеться, не знать друг о друге. Если, конечно, Олег Вячеславович планировал и дальше скрывать свой роман.
Я была уверена в том, что столь простые истины понятны взрослому сорокапятилетнему мужчине, но он сделал ставку на удачу и беспечность.
– Какого хуя ты дала ей ваш адрес? Я же предупреждал, чтобы никого не звала в гости!
Боже...
Разговаривай я вживую с дядей Олегом – уже сломалась бы от напора.
– Адрес Яна взяла у старосты, – сбивчиво поясняю. – Подумала, что я болею и решила навестить без предупреждения.
– А ты?
Кривлюсь, глядя через окно на улицу.
– А я – нет.
Раньше у нас не было подобных ситуаций – подругу ничуть не смущало, что я не зову её домой. Родители бывают разными. Ей ли не знать?
К глазам подкатывают слёзы, когда я представляю, что происходило в этот чёртов раз.
Янка приехала с гостинцами, чтобы порадовать меня, но была морально уничтожена чудовищной новостью.
– Я не успел её остановить, – чуть спокойнее произносит Олег Вячеславович.
Тон не такой высокий и надменный, чем минутой раньше. В нем нотки горечи и отчаяния, но я не могу проникнуться и пожалеть Авдеева-старшего несмотря на то, что он был хорошим отцом для моей подруги.
Его мир в какой-то степени разрушен.
Никто не думает, что и мой. Будто кусочек сердца оторвали наживую и с мясом. Без анестезии.
– Глупо всё получилось, – продолжает, щёлкая зажигалкой и, очевидно, затягиваясь дымом. – Мы с Ксенией вышли из квартиры, а тут она… Глаза по пять копеек… Вспыхнула, кинулась с упрёками и обвинениями, плача и ударяя кулаками по груди... Кое-как успокоил… Правда, пока я вернулся в квартиру за водой – быстро удрала прочь. Думал к тебе, но, похоже, что нет.
Меня трясёт так сильно, что зуб на зуб не попадает!
– Не ко мне. Я тоже получила свою порцию претензий.
Но разве Авдеева-старшего это волнует?
Он пропадает, не слыша последнюю фразу, а через долю секунды обреченно вздыхает в динамик.
– Похоже, Яна поехала к матери. Теперь Ольга звонит.
И, не прощаясь, завершает вызов.
Я возвращаюсь в квартиру, стараясь держать невозмутимое лицо, но стоит только Ратмиру пытливо посмотреть на меня, как напускная бравада рушится.
– Иди ко мне, – мягко просит. – Иди. Что он тебе сказал?
Мир отъезжает от письменного стола и усаживает меня себе на колени, как маленькую.
Голос тихий, серьезный. Наверное, ни от кого и никогда я не получала столько понимания и поддержки. И ни с кем не чувствовала себя столь нужной. Действительно нужной. Будто без меня будет трудно дышать и жить.
– Что дальше, Ратмир?
Уткнувшись лицом в мужское плечо, немного успокаиваюсь.
– Для нас всё останется прежним. Потрясет немного, но в целом терпимо. С учёбой что-то решим.
Я размышляла о том, чтобы перевестись в другой вуз – не такой дорогой и престижный, но на большее пока не осмелилась, потому что до последнего надеюсь, что потери будут мизерными.
Странно, да?
– А для других? Что будет с ними?
С Яной. Ольгой Игоревной. Олегом Вячеславовичем. Моей мамой. Не могу об этом не думать.
– Ничего неожиданного.
Ответ не внушает доверия. Уверена, для моей мамы всё закончится весьма плачевно. Что закономерно, наверное...
– Ты знал, что однажды всё посыплется?
– Даш…
Окликает как-то аккуратно и заботливо. Гладит бедро, целует висок. Дарит пусть и не абсолютное, но ощущение правильности в сделанном выборе.
Мир выбрал меня. А я его. Так и должно было быть.
– Предполагал, – продолжает дальше. – Знаешь такую пословицу: если секрет знают больше, чем двое, это уже не секрет?
Киваю, вдыхая родной запах. Прижимаюсь к шее губами. Разве можно быть настолько замечательным? Самым-самым?
Мир презирает отца за обман, видит ошибки и никогда не поступит так же. В этом плане мне с ним очень и очень повезло.
– По возможности выдохни. Ты никак не можешь повлиять на ситуацию.
– Не могу.
– Тогда смысл изводить себя? – вздёргивает плечами. – Через месяц-другой проблема сойдет на нет. Все остынут и забудут, в том числе и Янка – капризная папина дочь.
Я не уверена, что Ратмир и сам верит в то, что говорит, но отчаянно ловлю каждое его слово и даже улыбаюсь краешками губ.
Невероятно хорошо, что мы есть друг у друга. Иначе бы я не знаю, как пережила этот сложный день.
До вечера нам удается не возвращаться к теме и заниматься своими делами.
Мы даже выходим на прогулку несмотря на состояние Мира.
Берём напрокат электросамокаты, гоняем по парку. Позже заглядываем в супермаркет, где покупаем всё необходимое.
По плану приготовление совместного ужина, лечение, обработка швов и прием антибиотиков. Я тщательно слежу за графиком.
Вымыв руки, занимаюсь салатом, пока на гриле запекается рыба.
– Даш, дашь?..
Мир играет бровями, переодеваясь в домашнюю одежду и сверкая обнаженным торсом. Манит к себе. На стресс все реагируют по-разному. У кого-то падает уровень либидо, а у кого-то наоборот.
– Нет, не проси, – смеюсь в ответ.
– Я готов даже из жалости... На полшишечки...
Телефонный звонок перерывает непринужденную болтовню и заставляет сердце застучать в два раза чаще несмотря на то, что мобильный – не мой.
Ратмир смотрит на экран и шумно выдыхает.
Между бровей появляется глубокая складка, улыбка растворяется, как и хорошее настроение.
– Я отойду, – предупреждает меня.
Балконная дверь хлопает. Я беру нож и наблюдаю, как подрагивают руки.
Началось.
Надо было позвонить матери и спросить: «Как дела?», но я так и не нашла в себе сил для этого. Впрочем, она тоже не захотела или не смогла.
Проходит две минуты. Пять. Десять.
Рыба доходит до уровня готовности.
Я беру большие тарелки и украшаю блюдо веточками укропа и дольками лимона. Получается красиво, но к горлу подкатывает тошнота.
На пятнадцатой минуте Мир возвращается в комнату, и мой взгляд впивается в его лицо, ища в глазах или мимике признаки катастрофы.
– Даже закурить захотелось, – озадаченно произносит, упираясь ладонями в спинку кресла.
Я выключаю гриль, снимаю фартук и подхожу ближе, чтобы не пропустить ни единого слова информации.
– Отец знает о нас. Мать знает о любовнице отца. Янка впервые услышала и о том, и о другом. Дома невъебенный переполох, – качает головой Мир. – Я проедусь туда ненадолго...
Мои пальцы автоматически цепляются в мужские запястья, что абсолютно бессмысленно.
Так или иначе придется решить некоторые вопросы. И лучше бы рано, чем поздно.
Глава 49
***
Ратмир появляется дома глубокой ночью – взвинченный, молчаливый и до невозможности серьезный.
Тело твёрдое, как камень. Нервы натянуты до предела. Я боюсь до него дотронуться, не говоря уже о чем-то большем.
Следую по пятам, предлагая успокаивающий мятный чай и улавливая каждую его отрицательную эмоцию. Боюсь спрашивать и надоедать, но Мир рассказывает сам, после того, как мы быстро и жадно занимаемся сексом.
Во время семейных разборок Ольге Игоревне стало плохо. До такой степени, что она не сумела самостоятельно дойти до кареты скорой помощи, и пришлось использовать носилки.
В стационаре удалось стабилизировать состояние с помощью капельниц, но это абсолютно не дает гарантий на будущее. Всё настолько шатко, что в любой момент может измениться не в лучшую сторону.
Уснуть удается не сразу. Я мысленно молюсь, как учила меня бабушка. Мир то задумчиво пялится в потолок, то часто ворочается. Единственное, что я могу для него сделать, – просто быть рядом и поддерживать. Не обязательно словами. Для начала – своим присутствием и пониманием.
Вся семья Авдеевых против нас, а мать наверняка больше не считает меня такой уж милой, как изначально. Это ранит, но мы справимся. Обязаны.
– По возможности подыщи для нас новую квартиру, – просит Ратмир, собираясь на работу в автомастерскую.
Я вытягиваю губы буквой О, вяло складывая еду в контейнер.
Сложно сказать, спали ли мы этой ночью. По разбитому состоянию кажется, будто нет. Ни минуты.
– Зачем?
Вижу, как сложно Миру себя контролировать. На виске часто пульсирует венка, челюсти крепко сцеплены. Воздух трескается и густеет.
– Просто сделай это, Даш. Прошу тебя.
Значит, ситуация хуже, чем я предполагала. Возможно, были выдвинуты ультиматумы.
Не могу понять, угрожает ли нам что-то серьезное, но осознаю, что оставаться на прежнем месте небезопасно. Мы должны покинуть привычный уютный островок и найти другой. Чем я, собственно, и занимаюсь половину дня, выискивая среди тонн шлака хоть что-то стоящее и правдивое, соответствующее фото на доске объявлений.
Выделяю для себя два приемлемых варианта по критерию цена-качество. Первый – это однушка в хорошем районе города, но со старым ремонтом, и второй – евродвушка за чертой.
Скинув ссылки на рассмотрение Ратмиру, начинаю медленно собирать вещи, прогоняя грусть.
В этой студии останется море воспоминаний, но никто не мешает забрать их с собой и создать новые – даже круче, чем прежние.
Тем же вечером мы вносим предоплату за первый и последний месяц проживания, подписываем договор и переезжаем.
Наш выбор – квартира попросторнее с видом на пруд и парк. Пусть и на отшибе, но это вовсе не проблема. В сравнении с теми, что нависают над нами темными грозовыми тучами, и вовсе мелочь.
***
Дни тянутся, как резина: трудные, стрессовые.
Мир разрывается между универом, работой, больницей и домом. Возвращается уставшим и недовольным. Ничем не делится и копит в себе.
Я думаю, что это просто такой период, полный испытаний, который нужно достойно и слажено пройти.
Знала бы, как сбавить градус накала, – давно бы это сделала, чтобы облегчить жизнь любимому человеку. Мне невыносимо смотреть, что он изводит себя навязанным чувством вины, вот только никаких решений в голову не приходит.
Я отвлекаюсь подготовкой к экзаменам и зачетам, но на словах. На деле – мозг тупеет и отторгает любую научную информацию.
Сессию я закрываю с горем пополам – уже не мечтая о бюджете. Без достойного стимула. С каплей грусти.
Янка, к слову, совсем забивает на учёбу. Сокурсники расспрашивают меня, что произошло, а я даже два слова связать не могу, как и обмануть, потому что сыта этим по горло.
Ратмир заверяет, что с сестрой всё в порядке – насколько это возможно. Да, универ временно закинула, но отец поможет разрулить вопрос с сессией, поэтому с нового учебного года будет всё, как и прежде. Яна вернется. Я тоже. Дружба постепенно восстановится, хотя сейчас это кажется чуть ли не фантастическим сценарием.
В свободное время я обустраиваю квартиру и разбираю последние коробки. Мира вижу редко – буквально пару часов перед сном и наспех утром.
Сегодня он тоже поздно возвращается домой, хлопая входной дверью и заставляя мое сердце инстинктивно сжаться до размера монеты.
От одежды немного несёт машинным маслом. Состояние уставшее и поникшее. Когда будут позитивные изменения – я понятия не имею, но смиряюсь со всем, что происходит, пропуская через себя боль и веря в лучшее. Кто-то из нас должен.
– Привет, малыш…
Встаю на носочки и обвиваю руками крепкую шею. Каждое слово подбираю с опаской. Живу, будто на большой пороховой бочке.
Краем глаза замечаю, что Ратмир ставит на тумбу контейнеры с нетронутой и полезной едой, которую я передавала в больницу.
Вздыхаю.
Ольга Игоревна, очевидно, не приняла их, но мне ничуть не обидно. Она имеет право злиться, презирать и даже ненавидеть. Столько сколько угодно. Я подожду и докажу, что сделаю её сына самым счастливым на свете, не преследуя при этом корыстных целей.
Получаю пылкий поцелуй в губы и таю от наслаждения. В последнее время Мир всё чаще витает в собственных мыслях, не смеется и не улыбается. Не хочется думать, что о чем-то жалеет, но порой кажется, будто да. В тот ужасный вечер окровений мне и вовсе показалось, что он больше не вернется и выберет семью, потому что… ну кто я ему? Мы знакомы-то без году неделю...
Я отправляю Ратмира купаться и красочно описываю наш предстоящий вечер с домашней пиццей у телевизора под комедийный боевик.
Однако планы резко меняются, когда раздается телефонный звонок. Каждый из них я воспринимаю настороженно, как предвестник плохих новостей. Но, к счастью, не в этот раз.
– Да, Андрюх. Свободен, слушаю.
Отпускает, когда становится ясно, что это Дорофеев – сокурсник.
– Бля-я, серьезно? – озадаченно чешет затылок. – Я замотался, прости. С днюхой, дружище…
Мир бросает взгляд на настенные часы и выходит из комнаты, живо обсуждая приглашение на день рождения.
Было бы здорово, если бы он поехал. Правда. Выпил, расслабился, повеселился. Потому что заслужил.
Невозможно столько времени заниматься самобичеванием и мучиться. В какой-то момент нервная система не выдержит и даст сбой, а последствия могут быть разрушительными.
Ратмир возвращается спустя пять минут, сжимая в левой руке мобильный, а правой потирая подбородок.
– Андрюха пригласил на именины в ночной клуб. Оказывается, он предупреждал заранее, но я прочитал, ответил согласием и благополучно забыл.
– Это чудесно, – заверяю со всей серьезностью, подталкивая к положительному решению. – Ты обязан поехать и выпустить пар. Если вернешься домой хорошо поддатым – клянусь, я даже ругаться не стану.
Встаю с дивана, одергиваю платье и убираю пиццу в коробку.
– Вообще-то ты едешь со мной. Я предупредил Дорофеева, что буду не один.
Я удивлённо вскидываю брови и отступаю на два шага назад. Что меня ждёт? Первый и настоящий выход в свет? Любопытные взгляды? Знакомство с друзьями? Обиженные бывшие?
Хм, надо подумать...
– Ну уж нет, – вырывается из меня в следующее мгновение.
Мир преграждает дорогу на кухню, упираясь плечом о дверной косяк, поэтому обойти его абсолютно нереально.
Единственное, что радует – прорезавшееся приподнятое настроение, которое читается в более активной мимике.
Я сомневаюсь, размышляю. Это плохая или хорошая идея?
– Да, Даш. Уже нет смысла ни от кого скрываться. У меня адекватные друзья. Обещаю, тебе понравится.
Рвано выдохнув, иду собираться.
Глава 50
***
Уф… Когда автомобиль останавливается на парковке ночного клуба, я утопаю в сомнениях. Может, зря?
Сердце гулко ухает.
– Я боюсь, – заявляю Ратмиру.
У входа находится охрана в виде двух здоровенных амбалов. Очередь, чтобы попасть в заведение, просто огромная. Отсеивают половину желающих, поэтому я примерно понимаю, какой внутри контингент, а во мне до сих пор прорезается та нищая и неуверенная в себе девочка, которая страдала от насмешек в школе.
Теперь я одеваюсь гораздо лучше и дороже, но всё равно периодами кажется, что не дотягиваю по уровню.
– А я уже тебя ревную, – отвечает Мир, заглушив двигатель и тоже признавшись в страхах.
Прямой внимательный взгляд сканирует меня с головы и до ног. Между бёдер тут же отзывается сладким спазмом.
На мне короткое бежевое платье с тонкими бретелями и вырезами по бокам. Смотрится вроде бы просто, но в тандеме с нужными аксессуарами – довольно нарядно.
Это мама научила меня комбинировать и собирать образ с нуля. Она в свою очередь получила эти знания от стилиста, к которому ходила на обучающие курсы.
Рядом с дядей Олегом важно выглядеть не просто хорошо, а идеально. Не только на мероприятиях – круглосуточно. Ему льстит, когда на любовницу засматриваются и ею восхищаются.
Помимо курсов по стилю мама прошла множество других: иностранные языки, бизнес, этикет и психология. Уверена, было что-то и на сексуальную тематику, но знать об этом я не хочу.
Она имеет лишь одно желание – как можно дольше продержаться рядом с Авдеевым-старшим в привилегированном положении, и всегда твердит, что, если девушка глупая, пустая, скучная и неухоженная – то на её место быстро найдут замену.
– Я тоже тебя ревную! – в сердцах произношу, вытирая влажные ладони салфеткой. – Ты вообще видел себя в зеркало?
По-мужски красивый, высокий, спортивный. Кожа смуглая, руки сильные. Энергетика такая, что сносит с ног.
– Отлично, – качает головой Мир. – Тогда возвращаемся домой и не коммуницируем с людьми.
Ударив по рулю, откидывается на спинку сиденья.
– Э-э, нет! Ты должен пойти туда и повеселиться!
– Тогда идём? Вдвоем?
Совершаю вдох-выдох, рассматривая обстановку у заведения, соседний магазин спорттоваров и тату-салон.
– Да, идем.
Ратмир выходит на улицу и галантно подает мне руку, а после – сжимает мою ладонь настолько крепко, что уже не вырваться.
Шпильки кажутся неустойчивыми и будто застревают в подтаявший от жары асфальт, поэтому каждый шаг дается с огромным трудом.
Охрана без проблем пропускает нас в клуб, и шансов на то, что можно как-либо изменить планы, уже не остается.
Яркие неоновые огни слепят в глаза, вызывая слезоточивость. Музыка отчётливо врезается в барабанные перепонки, а роскошный интерьер заставляет ещё раз окинуть себя придирчивым взглядом в отражении многочисленных зеркал в заведении.
На танцполе забито. У пульта диджея пляшут полуобнаженные танцовщицы в серебристых стрингах и с наклейками на сосках.
Я ловлю быстрый взгляд Мира на них и резко хмурюсь.
– Не ревнуй, Даш, – с обворожительной улыбкой притягивает меня к себе. – Это фон. Мне никто, кроме тебя, не нужен.
На поясницу опускается теплая ладонь. Под легкую вибрацию за грудной клеткой поднимаюсь на второй этаж и сразу же натыкаюсь на шумную компанию друзей.
Я многих знаю не просто в лицо, а и поименно, потому что у меня был период неразделенной любви, когда я отслеживала социальные сети всех, кто окружал Ратмира, чтобы хоть одним глазком понять, как и чем он живёт.
Это было так глупо и по-детски!
Кто бы мог подумать, что вскоре Ратмир Авдеев станет моим парнем, у нас завяжутся серьезные отношения и возникнут искренние взаимные чувства.
Мы будем жить вместе, любить и делать друг друга счастливыми несмотря на все трудности. Я и мечтать о таком не могла, не то, чтобы проживать наяву.
Именинник выходит из-за стола, встречая нас. Пожимает руку Миру, дружелюбно приветствует меня и никоим образом не показывает то, насколько удивлён.
Да, это я. Подружка младшей сестры.
Не спрашивайте, как так вышло.
Остальные тоже ведут себя сдержанно и деликатно. Двигаются, освобождая два места рядом. Предлагают алкоголь и закуски. И только взгляд Ани Богомоловой на противоположной стороне стола врезается в меня, будто сверло – сразу резко и насквозь.
Ожидаемо, наверное, но хочется поежиться. До меня у Ратмира была активная сексуальная жизнь и море девушек. С этим нужно как-то смириться.
Я справлюсь.
Ратмир открыто представляет меня друзьям, отодвигает стул и помогает сесть, после чего занимает свободное место по левую сторону. Казалось бы, можно успокоиться и отдышаться, но отчего-то не получается.
– Мир, как себя чувствует Ольга Игоревна? – взволнованно спрашивает Илья Ракитянский, наполняя бокалы виски. – Слышал, она попала в больницу?
Гул за столом стихает.
– Уже лучше, Илюх, – кивает Ратмир.
– Если нужна любая помощь – не молчи, обращайся.
Я знаю, что мать Ильи – врач-реабилитолог, поэтому предложение дельное, но всё равно звучит напряженно.
– Обязательно, спасибо.
Найдя руку Мира под столом, глажу тыльную сторону ладони, а затем сплетаю наши пальцы.
Мы приехали сюда, чтобы отвлечься от плохих новостей. Ситуация контролирована, углубляться не стоит хотя бы пару-тройку часов.
Мне в этом плане гораздо легче. С матерью почти нет контакта. Она вполне здорова и не нервничает. Не давит, не выплескивает на меня недовольство. Спокойно выжидает, пока Олег Вячеславович поставит супругу на ноги и вернется к прежнему графику встреч.
Дальнейшая часть вечера проходит в благоприятной обстановке. Я пью игристое вино и смеюсь с шуток парней. Чувствую себя важной и взрослой среди будущих выпускников вуза, которые со дня на день защитят дипломы и совершенно точно отправятся в другую интересную жизнь.
Андрей Дорофеев переезжает в Штаты.
Илья Ракитянский метит в министерство иностранных дел.
Глеб Ткаченко – в крупную международную организацию.
Что будет с Ратмиром Авдеевым, если он откажется от предложения отца – я не знаю, но верю, что что-то хорошее, и точно не хуже. Он умный, перспективный и пробивной. Без работы точно не останется.
Напряжение покидает тело с каждым новым глотком вина. Ко мне относятся как к равной, если не считать обобщенную группку Ани, которую она образовала ровно с нашим приходом.
Я стараюсь не смотреть в ту сторону.
Парни на своей волне. Перекрикивают друг друга, активно дискутируют. Мир зажигается, подобно спичке, и лениво затягивается кальянным дымом.
Это хороший знак.
– Я отойду в дамскую комнату, – шепчу ему на ухо.
Спускаюсь на первый этаж, жмурясь от разноцветных огней. Чтобы сократить путь, протискиваюсь через танцпол и получаю несколько предложений задержаться и вместе зажечь.
Справившись в уборной, поправляю платье, нижнее белье и бретельки. Выхожу из кабинки и направляюсь к умывальнику, но немного стопорюсь, когда вижу у соседнего свободного – Аню.
Девушка не планирует уходить, увлечённо припудривая светлую фарфоровую кожу. Держится ровно и уверено, чего не скажешь обо мне.
Я не хочу конфликтов и предпочитаю решать вопросы мирно, но пока не знаю, захочет ли этого Богомолова.
Открываю воду, намыливаю руки пеной. Некоторое время смотрю на слив, а затем не выдерживаю неловкого молчания и вскидываю взгляд.
Бесспорно, Аня красивая и утонченная, как кукла. Под нижней губой аккуратная родинка, а темные глазища такие притягательные, будто колдовские.
– Я сделала тебе что-то плохое? – тихо спрашиваю.
Девушка усмехается, пряча косметику в сумочку.
– Просто рассматриваю. Нельзя?
Запрет едва не вырывается из моего рта, но, к счастью, я вовремя прикусываю язык.
– Неужели ты думаешь, что раз всех к себе расположила, то и я стану с тобой дружить?
Это риторический вопрос, на который Аня не ждёт ответ.
Естественно, не станет.
– Я думаю, что не заслужила бойкот. Ратмира я не уводила. Насколько я знаю, то у вас не было отношений.
Богомолова вешает сумку на плечо и недовольно встряхивает волосами.
– А я уведу, зай. При первой же возможности.
Некоторое время я стою неподвижно, совершая автоматические и одинаковые действия, а потом тоже иду на выход из уборной.
Казалось бы, слова обиженной бывшей не должны цеплять, но они задели все струны души одним махом.
Найти Ратмира довольно легко. Их скромная компания парней находится на заднем дворе, куда ведет запасной выход.
Голоса громкие, смех взрывной и заразительный.
– … ты лучше расскажи, что случилось во время последнего боя, – предлагает Дорофеев. – Сдал, да? Потерял сноровку, друг?
– Нихуя я не потерял, – раздраженно отвечает Мир. – Договор был такой – я поддаюсь и позволяю себя нокаутировать.
– Бля… А зачем?
– Что тут неясного, Дори? Ради бабла.
Внутри всё холодеет от ужаса, будто на смену июньской жары неожиданно приходит февральский мороз.
Я не хотела подслушивать, но никто из парней не реагирует на заторможенный цокот шпилек, продолжая разговор.
– А отец что?
– Не спрашивай, – отмахивается. – С домашними вообще контры. Отец грозит, что меня не возьмут ни на одну нормальную работу. Мать в больнице с повышенным сахаром и давлением. Янка – ушла в ебейший алкогольный загул.
– Да, дела… Может всё-таки помириться и махнуть в Вену? Подальше от них?
– А Дашка? У отца условие – если лететь, то без неё. И тогда будет всё.
Андрей откашливается.
– Слушай, я, конечно, понимаю, что у тебя хлещут гормоны, но отказываться от обеспеченного будущего ради смазливой бабы…
Мир стреляет недовольным взглядом в друга.
– Ебальник прихлопни, Дори.
– Прости, – вскидывает руки в воздух и сбавляет тон до шепота: – Ради девушки херить свою жизнь? Серьезно? Оно точно того стоит?
Я цепляюсь шпилькой за край бордюра, поэтому в следующее мгновение взгляды присутствующих в курилке обращаются в мою сторону.
Мир отталкивается руками от перил и идёт навстречу. Притягивает ближе, обнимает. Под звуки приглушенной музыки, звучащей из клуба, ведет в танце при друзьях. Не стесняясь, ограждая. И будто отвечая тем самым, что да, стоит.
– Давно об этом мечтал, – задумчиво произносит, опаляя висок жарким дыханием и впиваясь пальцами в изгиб талии. – Ты то с одним на моих глазах танцевала, то с другим. Я им, если честно, пиздец как завидовал.
Я улыбаюсь, прогоняя прочь дурные мысли. Быть той, кто испортит жизнь парню – точно не хочется.
Но я же не порчу, правда? Или?..
В голове рой навязчивых вопросов, но я решаю, что подумаю об этом и спрошу чуточку позже. Явно не сегодня, когда мы навеселе, готовы идти в отрыв и творить глупости.
– Можешь и ты исполнить парочку моих мечт, – тут же предлагаю.
– Да, давай. Что-то пошлое?
– Не совсем.
Остановившись, Ратмир обхватывает ладонями мои щёки и заставляет посмотреть ему в глаза. Такой он невероятный, трогательный и родной, что я не на шутку увлекаюсь, а происходящее вокруг включается на длительную паузу.
Есть только мы, мечты и наше настоящее.
