Текст книги "Граф Сен-Жермен"

Автор книги: Ольга Володарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Глава 11
Потерянные годы

Дальше начинается период в биографии Сен-Жермена, который многие из писавших о нем называли «потерянными годами», потому что документов, подобных дипломатической переписке, об этом периоде практически нет, а мемуарные свидетельства крайне скудны или вовсе недостоверны, так что нужно тщательно отсеивать в них правду от выдумок, ошибок или даже заведомой лжи.

Если после отъезда из Турне граф Сен-Жермен действительно уехал в Льеж, как сказано о его намерениях в письме Кобенцля, и через Льеж проследовал дальше в Карлсруэ к маркграфу Баден-Дурлаха, то долго оставаться там с маркграфом он не мог, так как в одном свидетельстве о маршрутах передвижений Сен-Жермена, написанном много лет спустя после описываемых в нем событий, мимоходом упоминается, что некто, совершая путешествие в карете, подвез графа до Москвы, где у него была фабрика для производства миткаля, или набивных ситцевых тканей, натурального цвета неотбеленного хлопка, окрашиваемых с использованием его собственных красок. Эпизод с тем, как Сен-Жермена «подвез» до Москвы офицер по имени Давид Хоц, похоже, относится к зиме 1765 года, если только он вообще имел место. О нем еще будет рассказ позже.

Зато достоверно известно то, что в период с 1764 по 1770 годы граф ездил в Италию, хотя точными датами мы не располагаем. Существуют несколько документов об этой поездке. Несомненно, что Сен-Жермен бывал в этой стране и раньше, недаром в заметке в лондонской газете за 1760 год о любви к музыке, композиторском и исполнительском мастерстве Сен-Жермена говорится, что «Италия оценила его талант наравне с талантом ее собственных виртуозов и признала в нем одного из тончайших ценителей своего древнейшего и современного искусства». [241]241
  Лондон Кроникл. 1760. 3 июня.


[Закрыть]

Один из редких документов о пребывании графа в Италии состоит из тех нескольких страниц, которые граф Ламберг посвятил ему в «Воспоминаниях светского человека», [242]242
  Граф Ламберг. Воспоминания светского человека. Кап Коре, 1774. Второе издание. Париж – Лондон – Амстердам. В 2-х тт. Произведение посвящено прусскому королю.


[Закрыть]где он вперемежку приводит свои воспоминания об Италии, итальянцах и о Корсике.

Необходимо весьма критически подходить к этому произведению, особенно принимая во внимание то, какую характеристику однажды дал его автору сам граф Сен-Жермен на вопрос одного из своих светских знакомых, графа Шагмана: «Он сумасшедший и не имеет чести быть со мной знакомым». [243]243
  Письмо Антона Лафатеру от 20 августа 1778 года. Ответ графа Сен-Жермена был передан известному физиогномисту Лафатеру доктором Антоном – адвокатом и синдиком города Горлица, автором нескольких работ о тамплиерах.


[Закрыть]

Поль Шакорнак полнее всего показал «весомость» свидетельств, того человека, о ком граф судил так строго.

Побывав дипломатом, граф Максимилиан де Ламберг, [244]244
  Максимилиан-Иосиф граф Ламберг родился 25 ноября 1729 года в городе Брюнн (Моравия). Он был сыном Антона – губернатора города Линца, и дочери маркиза де Приз – посла Франции в Нидерландах. Получив замечательное гуманитарное и научное образование, он объездил вместе с братом Леопольдом (которого Калиостро лечил в 1783 году) Германию, Австрию, Голландию и Францию. Он начал карьеру с поста камергера императора Франца I. В 1757 году он присоединился к графу Штарембергу – послу Австрии во Франции, затем, спустя три года, в 1761 году стал личным советником Вюртембергского герцога Карла-Евгения. В 1767 году он великий маршал князя-епископа города Аугсбурга. После вынужденной отставки Ламберг объездил Италию, Корсику и берега Африки. Вернувшись в свой замок в Брюнне, он умер 23 июня 1792 года. Написал множество книг. См.: Ш. Ад. Кантакузен. О Максимилиане Ламберге // Меркюр де Франс. № 885, 1935. 1 мая. С. 503–518.


[Закрыть]прозванный современниками Democrites Dulcior (сладкий Демокрит) [245]245
  Говорят, что граф славился тем, что умел «все представить в виде привлекательной и остроумной колкости».


[Закрыть]поиграл в ученого и кончил литератором. Несмотря на разнообразные таланты, его оценка графом Сен-Жерменом как нельзя более справедлива. Если он и встречался с Сен-Жерменом лично, то это могло быть в Версале в 1760 году. [246]246
  В письме Опицу граф Ламберг утверждал, будто видел графа Сен-Жермена у госпожи Талмон – княгини Яблонской, родственницы Марии Лещинской, жены Людовика XV: «Я провоцировал его остроумие и слушал его внимательно. Он показался мне очень ученым и забавным». См.: Мэниаль. Казанова и его время. Париж, 1911. С. 268.


[Закрыть]Но это всего лишь предположение, зато доподлинно известно, что в 1761 году в Аугсбурге Ламберг встретился с Казановой. [247]247
  Об этом пишет сам Казанова в своих воспоминаниях: «В Аугсбурге я проводил приятнейшие вечера у графа Максимилиана Ламберга. Больше всего в нем я любил его литературный талант» (Казанова. Цитир. произв. Т. V. С. 101.)


[Закрыть]Именно из их разговоров, должно быть, и берут начало все занимательные анекдоты о графе в книге Ламберга. [248]248
  Так же, как и Казанова, Ламберг был масоном. Между 1777 и 1778 годами в некоей ложе в Вене он присутствовал в качестве магистра шотландского ритуала на экспериментах над гомункулусами, которые проводил граф Куфштайн. См.: Сфинкс. 1890, май. Французский перевод Л. Левин //Л'Инициацион. март. С. 202–229. Данные из: К. Кизеветтер «Одна из загадок прошедших времен».


[Закрыть]

Учитывая это, мы должны скептически воспринимать все, что он пишет о Сен-Жермене (С. 80–86).

Факты же таковы: сам Ламберг приезжал в Италию дважды. В 1764 году он вместе со своим патроном, князем Вюртембергским, был в Венеции и поздравлял Алоизио Мосегино – нового дожа, избранного годом раньше. В 1770 году он был во Флоренции в частном порядке, так же, как и в 1763 году в Венеции. Таким образом, его рассказы о пребывании графа Сен-Жермена в Италии должны относиться к этим датам. Ламберг пишет:

«Кого стоит увидеть, так это Маркиза Эмара, или Бельмара, известного также под именем графа Сен-Жермена. [249]249
  Согласно Ван Сипштайну (цитир. произв.), граф Сен-Жермен как-то доверительно сообщил Ламбергу, что он родился в городе Витри-ле-Франсуа. Однако же в «Воспоминаниях светского человека» эта информация не подтверждается.


[Закрыть]С недавних пор он проживает в Венеции, где в окружении сотни женщин, которых ему предоставляет настоятельница монастыря, занимается опытами над отбеливанием льна, превращая его в аналог белого итальянского шелка. Он утверждает, что ему 350 лет, не желая преувеличивать, рассказывает, что был знаком с Тамас-Кули-ханом [250]250
  Персидский шах Надир, известный также как Тамас-Кули-Хан, родился в 1688-м и был убит в 1747 году.


[Закрыть]в Персии. Когда герцог Йорк прибыл в Венецию и спросил, каков ранг и титул этого маркиза Бельмара, ему ответили, что никто точно не знает». [251]251
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 80.


[Закрыть]

Единственная достоверная информация здесь та, что Эдуард-Август, герцог Йоркский – брат Георга III Английского, прибыл в мае 1764 года в Венецию, где был торжественно принят. Хотя не исключено и то, что Сен-Жермен под именем маркиза Эмара или Бельмара мог проводить опыты по окрашиванию и улучшению качества льняных тканей на ткацкой или прядильной мануфактуре, на которой трудилось около сотни работниц.

В то время Венеция была идеальным прибежищем для тех, кто желал спрятаться. Инкогнито гарантировалось, и правительство предоставляло каждому право жить, как ему заблагорассудится, лишь бы не касался вопросов религии или политики.

Ламберг добавляет и еще кое-что занимательное:

«Одному из своих друзей граф дал записку, в силу которой банкир, не зная маркиза, выплатил двести дукатов наличными. Когда я спросил графа, вернется ли он во Францию, он сказа! что пузырек снадобья, поддерживающего силы короля, должен быть на исходе и что, когда оно кончится, тогда граф вернется на политическую сцену благодаря поступку, который прославит его на всю Европу. Сказал, что пребывал в Пекине вообще без имени. А когда полиция потребовала, чтобы он назвался, граф извинился, сказав, что собственного имени не знает…

Даже в Венеции до него доходили письма, на которых было просто написано: «Венеция». Его секретарь приходил на почту и просил выдать ему те письма, которые никому не принадлежали». [252]252
  Там же. С. 80–81. По этому поводу можно рассказать историю, случившуюся со знаменитым врачом Бурхавеном. Некий китайский мандарин написал ему письмо, на котором указал: «Бурхавену, врачу в Европе», и письмо дошло до адресата. Не эту ли историю воспроизводит Ламберг?


[Закрыть]

Чуть ниже в своих воспоминаниях Ламберг утверждает, что граф Сен-Жермен якобы показал ему «в своеобразном альбоме с автографами знаменитых людей два слова на латыни, написанные моим прадедом Гаспаром-Фридрихом, умершим в 1686 году, его герб и девиз «Lingua теа calamus scribae velociter scribentis». [253]253
  «Он пишет так же быстро, как и говорит»


[Закрыть] Чернила, бумага, патина – все казалось очень древним. Запись была датирована 1678 годом. Там же была и выдержка из Монтеня, датированная 1580 годом: «Нет такого благородного человека, который, если закон станет проверять все его действия и помыслы, не заслужил бы десять раз виселицы. Однако было бы очень жаль покарать и потерять такого человека». [254]254
  Неточная цитата из книги III, глава IX «О тщеславии».


[Закрыть]

Граф Ламберг походя обвиняет графа Сен-Жермена в фальсификации с помощью латинской цитаты «Habeas scientiam quaestuosam» [255]255
  «Владеешь искусством фальсификаторов» // Цицерон. Вторая Филиппика Антонию. На что граф Сен-Жермен мог бы ответить: «Stultorum infinitus est numerus» (бесконечно количество глупцов), Книга Соломона, Экклезиаст, I, 15.


[Закрыть]и добавляет: «Эти надписи могли бы удостоверить возраст графа, если бы сама человеческая природа не доказывала обратное; о любой эпохе он отвечает без ошибок, цитирует точные даты очень давних событий и делает это без чванства. Он редкий, удивительный человек. Что приятно – он умеет отвечать на критику. Его способность убеждать равна его эрудиции и обширнейшей памяти, хотя и не во всех областях. Сен-Жермен утверждает, что научил Вильдмана, как приручать пчел и научить змей внимать музыке и пению». [256]256
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 83.


[Закрыть]

Дальше Ламберг рассказывает, что получил в Венеции в 1773 году письмо от графа Сен-Жермена, отправленное из города Мантуи. Нет ничего невозможного в том, что граф находился в это время в этом городе, зато письмо могло быть выдумкой Ламберга.

Ламберг вкладывает в уста графа Сен-Жермена следующие слова об изготовлении драгоценных камней:

«Граф Цобор – камергер покойного (зато бессмертного, если учитывать его покровительство искусствам) императора [257]257
  Франциск I Лотарингский, император Германии (1708–1765) был постоянным покровителем гуманитарных и точных наук, увлекался алхимией.


[Закрыть]создал вместе со мной алмаз. Лет шесть назад князь Т. купил за 5500 луидоров алмаз, который я изготовил. Затем он перепродал его какому-то богатому сумасшедшему с прибылью в тысячу дукатов. Как говорит граф Барр, [258]258
  Граф де Барр, французский майор.


[Закрыть]нужно быть либо сумасшедшим, либо королем, чтобы тратить такие суммы на покупку алмаза. Поскольку, кстати, в шахматной игре сумасшедший (так называется по-французски шахматная фигура «слон») стоит ближе всего к королю, ни греческая пословица ßaδιλενξ η θνοξ (король что осел), ни латинская Aut regem autfatuum nasci oportet (нужно родиться либо королем, либо сумасшедшим) никого не шокируют. Госпожа де С… имеет такой же голубой бриллиант, с такой же грубой огранкой, который в оправе выглядит как крупная богемская стекляшка с тусклыми гранями. Такой человек, как я, часто оказывается в затруднительном положении, когда нужно выбирать помощников. Случайный человек часто проявляет в искусстве порывы, достойные настоящих артистов. Все эти Потты, [259]259
  Немецкий химик Иоганн-Генрих Потт (1692–1777), работал только над саксонским топазом.


[Закрыть]Маргграфы, [260]260
  Немецкий химик Андреас-Сигизмунд Маргграф (1709–1780) также проводил опыты лишь над саксонским топазом и ляпис-лязурью.


[Закрыть]Руэлли [261]261
  Французский химик Гийом-Франсуа Руэлль (1703–1770), единственный из трех, работал над алмазами. Его исследования, опубликованные в «Журнал де ла Медесин», г. Ру, т. XXXIX.


[Закрыть]решают с высоты своего положения, что никто никогда алмазов не изготовлял, просто потому, что им неизвестны принципы успеха. Пусть эти господа (несть им числа) изучают не книги, а людей, и они обнаружат, что в золотой цепи Гомера, [262]262
  «Золотая Цепь Гомера» – так называется (по-латыни и по-французски) немецкий трактат по алхимии, изданный во Франкфурте в 1723 году, который был популярен в то время и в рукописи. Это продолжение «Изумрудной Скрижали» Гермеса Трисмегиста.


[Закрыть]в Малом Альберте и в Великом, [263]263
  Малый и Великий Альберт являются апокрифами, содержащими рецепты природной магии.


[Закрыть]в таинственной книге, названной Пикатрикс, [264]264
  Пикатрикс, которого Рабле называет «Чертовым аббатом», был арабским врачом, приехавшим в Испанию около XIII века. Король Кастилии Альфонсо X заказал перевод его работ около 1256 года. На основе латинского перевода был сделан французский, рукопись которого хранится в Библиотеке Арсеналь.


[Закрыть]хранятся великие тайны: только тот, кто путешествует, делает великие открытия». [265]265
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 85.


[Закрыть]

Ламберг утверждает, что якобы Сен-Жермен признавался ему:

«Открытию плавки камней я обязан второму путешествию, которое я осуществил в 1755-м в Индию, вместе с полковником Клайвом, служившим под командованием вице-адмирала Уотсона… За время своего первого путешествия я мало узнал об этом замечательном секрете, и все мои опыты в Вене, в Париже, в Лондоне – всего лишь попытки. Великому Превращению я научился лишь во второй поездке». [266]266
  «Во время поездки в Индию в 1755 г. граф обратился к знаниям индусских браминов и с их помощью решил проблему искусственной кристаллизации чистого угля, иначе говоря – проблему изготовления алмаза». См.: Барнум. Цитир. произв. С. 305.


[Закрыть]

«По ряду причин я назвался графом С…. [267]267
  Отметим по этому поводу, что последним французским губернатором Бенгалии был в 1755 году некий Пьер-Рено де Сен-Жермен, из знатной семьи Крезэ города Шателро. См.: На службе Индийской кампании. Неопубликованные письма семьи Рено де Сен-Жермен из провинции Пуату в XVIII веке. Аннотировано Г. Валлее. Париж: изд-во Лароз. Без указания даты.


[Закрыть]Всюду, где мы причаливали, мне оказывали тот же почет, что и адмиралу. Особенно бабаский набоб, [268]268
  В Индии нет города, называющегося «Баба». Это турецкое имя или название. Может быть, граф Ламберг хотел сказать о бенгальском набобе Мир Джафер-али-Хане, который в 1757 году имел какие-то сношения с лордом Клайвом, (см.: Меллерсон Г.М. Лорд Клайв. Оксфорд, 1900. С. 86 или о форте Бай-Бае недалеко от Майапура?


[Закрыть]который, не спрашивая, откуда я родом, разговаривал со мной лишь об Англии… Помню, с каким удовольствием он слушал мой рассказ о скачках в Ньюмаркете». [269]269
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 85.


[Закрыть]

«Набоб предложил мне оставить с ним моего сына, который путешествовал со мной, и звал его милордом Бютом, [270]270
  Джон-Стюарт, граф Бют (1713–1792). Именно он подписал мир в Фонтенбло в 1763 году, положивший конец морской войне между Францией и Англией. Он был другом сына Георга И, Принца Уэльского, умершего в 1751 году.


[Закрыть]как он делал с придворными, называя их всех на английский манер». [271]271
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 85.


[Закрыть]

Здесь фантазия Ламберга, присвоившего графу Сен-Жермену путешествовавшего вместе с ним сына, [272]272
  Следует здесь напомнить мысль Ламот-Лангона в кн. «Граф Сен-Жермен и Маркиза Помпадур», а также слова П.Ж. Гролэ в кн. «Путешествие в Голландию». С. 324, о наличии между 1758 и 1762 гг. одной женщины в жизни Сен-Жермена. Автор, однако, ничего больше не уточняет.


[Закрыть]вообще выходит за всякие пределы разумного. Хотя нельзя отрицать возможность того, что Сен-Жермен встречался с Лобковицем, с которым он был хорошо знаком с 1745 года, но нет доказательств, что он вообще был в Вене или ездил в Индию. В 1755 году он не мог участвовать в плавании вместе с Клайвом, под командованием контр-адмирала Уотсона, из Мадраса в Калькутту на пути к сенсационной победе при Плесси в 1755 году, потому что в 1755 году он был в Гааге, занятый делами Линьера и машиной для очистки порта. Шакорнак предположил, что идею о знакомстве графа Сен-Жермена с набобом из Бенгалии, с которым Клайв имел дела, воображению фон Ламберга мог подсказать тот факт, что в 1755 году французским губернатором Бенгалии при набобе был Пьер-Рено де Сен-Жермен. [273]273
  Le Compte de Saint-Germain, Paul Chacomac (Editions Traditionelles, 1947), стр. 143n, и его источник Au service de la Compagnie des Indes. Lettres inedites d’une famille du Poitu au XVIIIe siecle, les Renault de Saint-Germain, ed. G. Vallee (Paris, Larose, 1938).


[Закрыть]

Наконец, Ламберг приводит рассказ о способностях графа в графике: «То, что Белъмар один умеет делать, стоило бы развивать и изучать: он умеет писать одновременно двумя руками. Я продиктовал ему около двадцати стихов из «Заира», [274]274
  Трагедия Вольтера, написанная в 1732 году по мотивам шекспировского «Отелло».


[Закрыть]и он тут же написал их на двух листах одновременно. Оба почерка казались одинаковыми. Он сказал, что немногого добился, и теперь понятно, зачем ему все-таки нужен секретарь». [275]275
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 86. То же самое мы находим в рассказе Ф. Грёффера, автора «Маленьких венских воспоминаний» (на нем. яз.). Вена, 1846. Т. II. С. 136–162. Граф Сен-Жермен пишет полстраницы, с пером в каждой руке. Исходила эта идея от Фридриха II.


[Закрыть]

После знакомства с выдержками из воспоминаний Ламберга понятно, почему граф так уничтожающе отозвался об этом человеке.

При всей своей неуемной фантазии и желании преувеличить Ламберг все-таки, не желая грешить против истины, опроверг информацию из Турина (опубликованную в «Нотиции дель Мондо», Флоренция, июль 1770 года), где говорилось: «Граф Максимилиан Ламберг, камергер Их Величеств, посетил Корсику с исследованиями и остановился в нашем городе в июне месяце вместе с графом Сен-Жерменом, знаменитым во всей Европе своими обширными политическими и философскими познаниями». [276]276
  См.: Купер-Оукли. Цитир. произв. С. 45.


[Закрыть]

Ламберг нехотя признал, что «господин де Сен-Жермен не был моим спутником в этой поездке», он был в Генуе, откуда написал другу в Ливорно, что собирается ехать в Вену для встречи с князем Фердинандом Лобковицем, с которым он познакомился в Лондоне в 1745 году. [277]277
  Граф Ламберг. Цитир. произв. С. 86. Одна из последних работ Ламберга называется «Фантастические дощечки, или Особая библиотека для некоторых стран или людей», Дессо, 1782. Под именем сэра Эрла изображен граф Сен-Жермен, себя же он назвал Сержисом. Это своеобразный парад различных тем, затронутых в живой беседе. Ламберг обещал дать позже интересные детали о жизни графа, но нам такая работа неизвестна. Однако М. Мэниал цитирует («Казанова и его время») эпитафию, написанную Ламбергом о графе и найденную в его письмах Опицу:
Мой век длится ССС лет;Для друзей мне – СС;Если надо выпить, мне L лет;С прекрасной Иридой мне всего XXV.И сопротивляюсь я не всем ее чарам.Для Фортуны я не был погремушкой,Никогда она мной не играла,Наоборот, я ею играл.  Может быть, граф и не сопротивлялся чарам Ириды; Ламберг же умер от того, что слишком уж преклонялся перед Венерой – хотя его друг Казанова это отрицал. См.: Воспоминания. Т. V. С. 101.


[Закрыть]

Таким образом, при всех оговорках о «правдивости» его свидетельств Ламберг косвенно подтверждает пребывание графа Сен-Жермена в Италии. Он упоминает три даты: 1764,1770 и 1773 годы и три города: Венеция, Мантуя и Генуя.

Это подтверждают и другие свидетели. Они упоминают и другие итальянские города, где побывал Сен-Жермен. Так, например, граф Саграмозо – посол мальтийского ордена в Дрездене, пишет, что встречался с графом Сен-Жерменом во Флоренции, Пизе и Венеции, «ибо тот действительно объездил Италию» [278]278
  Дю Боек князю Фридриху-Августу, 12 апреля 1777 г. См.: Вольц Г.Б. Цитир. произв. С. 333.


[Закрыть]Со своей стороны, граф Лендорф – дворцовый камергер в Дрездене, сообщает нам деталь, иллюстрирующую щедрость графа Сен-Жермена: «Когда он был в Венеции, то давал в год по 6000 дукатов, и никто не знал точно, каков был источник этих денег». [279]279
  Дневник графа Лендорфа. Т. I. 1777. 2 мая. См.: Вольц Г.Б. Цитир. произв. С.305.


[Закрыть]

Можно еще процитировать госпожу де Жанлис, которая, будучи проездом в Сиене в 1767 году, узнала, что граф Сен-Жермен проживал в этом городе, но под другим именем, [280]280
  Г-жа Жанлис. Цитир. произв. С. 29.


[Закрыть]и барона Гляйхена, который слышал о его путешествии через маленькие деревни Пьемонта и утверждал, что графа видели в Венеции и в Милане, «где он вел переговоры местными властями с целью продать им секреты изготовления красителей и оборудования мануфактуры. Он выглядел человеком, который ловит фортуну, и был арестован в маленьком городе Пьемонт, когда подошел срок уплаты векселя. Тогда он выписал 100 000 экю на предъявителя, тут же рассчитался со своим долгом, обращался с губернатором этого города как с негром, и был отпущен с почестями и извинениями. В 1770 году он появился вновь в Ливорно, под русской фамилией, в русском генеральском мундире, а граф Алексей Орлов обращался с ним с таким уважением, которое никому другому не выказывал, будучи гордым и наглым человеком» [281]281
  Барон Гляйхен. Цитир. произв. С. 132.


[Закрыть].

Таким образом, подытоживая независимые свидетельства незнакомых друг с другом очевидцев, можно убедиться, что граф Сен-Жермен действительно пробыл в Италии некоторое время между 1764 и 1773 годами. Как пишет Изабель Купер-Оукли, примерно к тому же периоду относятся сведения о его одногодичном пребывании в Берлине в промежутке с 1763 по 1769 год. Купер-Оукли указывает, что точной датой посещения Сен-Жерменом Берлина не располагает, однако добавляет, что это событие произошло до его отъезда в Венецию.

Впрочем, Поль Шакорнак считает, что эти события относятся к гораздо более позднему времени, а именно с августа 1777 года по начало октября 1778 года. Скорее всего, Купер-Оукли ошибается в датах, а прав Шакорнак. Поэтому о берлинском периоде в жизни Сен-Жермена – позже.

Относительно даты «1770 год» Купер-Оукли, кратко сообщив о встрече Сен-Жермена с Алексеем Орловым в Ливорно, когда граф Сен-Жермен появился в форме генерала русской армии и носил русскую фамилию Салтыков, дальше замечает, что в этом же году он вернулся в Париж, узнав об опале своего врага, премьер-министра герцога Шуазёльского. Поскольку отставка Шуазёлю была официально объявлена 24 декабря 1770 года, логичнее предположить, что приезд Сен-Жермена в Париж должен был состояться в следующем, 1771 году. О парижском периоде его жизни и последующих маршрутах оставил воспоминания другой мемуарист – голландец ван Сипштайн.

«Все заново прониклись к нему уважением и любовью, – пишет господин ван Сипштайн, [282]282
  Sypsteyn. Там же.


[Закрыть]– за достоинство, великодушие и снисходительность к чужим слабостям, когда после отставки своего заклятого врага герцога Шуазёльского он появился в Париже, и стали выражать свое глубокое сожаление, что допустили когда-то оплошность, изгнав его из столицы и оставшись без его покровительства… После смерти Людовика XV, 10 мая 1774 года, он отправился в Гаагу и оттуда в Швабах. Это было последнее посещение Голландии графом Сен-Жерменом. В одной немецкой биографии указываются точные даты его визитов в эту страну, которые перечисляются в следующем порядке: 1710, 1735, 1742, 1748, 1760 и 1773».

Из этого свидетельства можно сделать вывод, что период с 1771 по 1774 годы Сен-Жермен провел в Париже, выезжая время от времени в другие сопредельные страны, например, в Голландию.

Поэтому трудно согласиться с Полем Шакорнаком, утверждающим, что ничего неизвестно о жизни Сен-Жермена с 1773 по 1776 годы, «поскольку никакие итальянские документы точных данных не дают». Сведения об этом просто содержат не итальянские документы, а немецкие и голландские свидетельства. Например, такое сообщение господина Бьорнсталя в его путевых заметках, к которому Изабель Купер-Оукли предлагает обратиться в своей книге, показывает, что в 1774 году или несколько ранее граф Сен-Жермен путешествовал по Швейцарии и Германии:

^{Граф Сен-Жермен. Гравюра Н. Тома с предполагаемого портрета П. Ротари}

^{Ханс Слоун. Гравюра XVIII в.}

^{Горацио Уолпол. Неизвестный художник}

^{Маркиза Помпадур. Художник М.-К. де ла Тур}

^{Людовик XV. Художник Л.-М. ван Лoo}

^{Мадам де Жанлис. Художник Ж.-А.-М. Лемуан}

^{Этьен Франсуа Шуазёль, герцог д’Амбуаз и граф Стэнвиль. Неизвестный художник}

^{Джакомо Джироламо Казанова, шевалье де Сенгал. Художник Ф. Казанова}

^{Великая княгиня Екатерина Алексеевна. Художник П. Ротари}

^{Автопортрет П. Ротари}

^{Княгиня Е.Р. Дашкова. Художник Д.Г. Левицкий}

^{Граф А.Г. Орлов-Чесменский. Художник K.-Л. Христинек}

^{Карл Гессен-Кассельский. Неизвестный художник}

^{Ж.-Б. Виллермоз. Неизвестный художник}

^{Фердинанд, великий герцог Брауншвейгский. Неизвестный художник}

^{Фридрих Великий, король Пруссии. Художник А. Графф}

^{Виоланта Баварская, великая герцогиня Тосканская, правительница Сиены. Художник Дж. Фрателлини}

^{Джованни Гастоне де Медичи, великий герцог Тосканский. Художник Н. Кассана}

^{Бронзовый медальон с изображением Виоланты Беатрисы Баварской, дочери пфальцграфа Баварского Фердинанда и супруги Фердинандо де Медичи. Автор А. Сельви}

^{Статуя «Илона Зрини с маленьким Ференцем», установленнная в замке Паланок, Мукачево, Украина}

^{Ференц II Ракоци. Художник А. Маньоки}

^{Шарлотта-Амалия Гессен-Ванфридская, княгиня Трансильванская, жена Ференца II Ракоци. Художник Д. Рихтер}

^{Эльжбета Гелена Сенявская, возлюбленная Ференца II Ракоци. Художник А. Маньоки}

^{Титульная страница воспоминаний Ференца II Ракоци о венгерской революции, изданных в Гааге в 1739 г.}

^{Ференц II Ракоци на банкноте 50 форинтов 1986 г.}

^{Ференц II Ракоци на банкноте 500 форинтов 1998 г.}

^{Изабель Купер-Оукли}

^{Елена Рерих}

^{Елена Блаватская}

«Мы гостили при дворе наследного принца Вильгельма Гессен-Кассельского (брата Карла Гессенского) в Ханау близ Франкфурта.

Вернувшись 21 мая 1774 года в замок Ханау, мы обнаружили там лорда Кавендиша и графа Сен-Жермена. Оба они только что прибыли из Лозанны и направлялись в Кассель и Берлин.

С этими господами мы познакомились в Лозанне в доме Бролио». [283]283
  Bjömstahl J.J. Reise in Europe in 1774, t.v. pp. 229, 237.


[Закрыть]

К немецким же свидетельствам мы перейдем чуть дальше. Кроме того, не следует забывать о том, что отсутствие сведений о себе со стороны графа было преднамеренным. Вот что пишет один знавший графа современник: «Общеизвестно, что иногда он исчезал на несколько лет, и никто не знал о его местонахождении. Он поступал так для того, чтобы избавиться от любопытных, которые постоянно закидывали его вопросами». [284]284
  Письмо фон Альфенслебена Фридриху II от 25 июня 1777 г.


[Закрыть]

Глава 12
Граф Алексей Орлов, Чесменское сражение и Первая Архипелагская экспедиция

По утверждениям нескольких свидетельств, граф Сен-Жермен носил мундир русского генерала и звался графом Салтыковым, причем происходило это в период, в русской истории весьма примечательный. После начала Русско-турецкой войны в 1768 году Россия отправила несколько эскадр из Балтийского моря в Средиземное, чтобы отвлечь внимание турок от Черноморского флота – началась так называемая Первая архипелагская экспедиция. Наиболее значительным событием в ходе этой кампании было Чесменское сражение, в котором две российские эскадры (под командованием адмирала Григория Спиридова и английского советника контр-адмирала Джона Эльфинстона), объединенные под общим командованием графа Алексея Орлова, разгромили турецкий флот на рейде Чесменской бухты (западное побережье Турции).

За событиями кампании пристально наблюдали дипломаты. Само по себе плавание российской эскадры, которая на пути к Турции обогнула всю Европу и заходила в порты нескольких иностранных держав, было предприятием дерзким и до этого неслыханным. В переписке Горацио Уолпола с сэром Горацио Манном, британским резидентом во Флоренции, первое упоминание Российского флота и братьев Орловых встречается в следующем письме: [285]285
  Horace Walpole’s Correspondence with Sir Horace Mann, ed.W.S.Lewis, Warren Hunting Smith and George Lam, with the assistance of Edwinne M.Martz (Oxford University Press, 1967). Том 23. С. 148–149.


[Закрыть]

«Флоренция, 4 ноября 1769 г.

Мой дорогой сэр,

…Мы ожидаем появления российского флота в этих водах, вероятно, даже в Ливорно… Двор вчера выехал в Пизу. Я проследую туда через несколько дней. Там много иностранцев, два графа Орловых, – это фавориты теперешней императрицы… князь Голицын и много других русских…»

Два графа Орловых – это Алексей и Федор. Алексей Орлов был главным организатором заговора, возведшего на трон императрицу Екатерину, и инициатором отправки средиземноморской экспедиции; теперь именно он находился в Италии в ожидании флота, над которым в чине генерал-аншефа должен был принять командование. Основной целью экспедиции была поддержка восстания христианских народов Балканского полуострова (в первую очередь греков Пелопоннеса и островов Эгейского моря) и нанесение удара Османской империи с тыла. В ходе боевых действий планировалось нарушить ее морские коммуникации в Средиземном море, отвлечь часть сил противника с Дунайского и Крымского театров войны, блокировать Дарданеллы, захватить ее важные приморские пункты и занять Балканский полуостров. В планах экспедиции был и прорыв через Дарданеллы к Константинополю и принуждение турок к капитуляции.

18 (29) июля 1769 года первая эскадра под командованием адмирала Григория Андреевича Спиридова вышла из Кронштадта, в октябре за ней последовала вторая эскадра – Джона Элфинстона.

К морским планам России благосклонно отнеслись Дания, пропустившая русские эскадры через балтийские проливы и снабдившая русские корабли провизией, водой и моряками, и Англия, предоставившая в распоряжение русского флота не только ремонтные базы на Гибралтаре и на Менорке, но и опытных боевых офицеров. Несколькими кораблями в составе русских эскадр командовали английские капитаны: Томас Маккензи (на русской службе он звался Фома Мекензи), Дагдейл, командор Самуил Грейг, контр-адмирал Джон Элфинстон. Помогая России, Англия надеялась на ослабление Османской империи, где ее традиционный противник, Франция, имела большое экономическое влияние, которое Англия рассчитывала ослабить. Благожелательный нейтралитет и содействие русскому флоту оказывало также Великое герцогство Тоскана, в главном порту этого государства – в Ливорно, русские корабли ремонтировались, в этом порту руководитель экспедиции Алексей Орлов жил в течение многих месяцев. Через Ливорно экспедиция осуществляла связь с Россией. Так как Франция традиционно была союзником Турции, для Британии было естественным помогать России, хотя было неясно, насколько активно Франция или Англия приняли бы участие в военных действиях. Франция, под властью Шуазёля, была поглощена стремлением подчинить себе Корсику, где этому противостоял патриот Паоли. В переписке Уолпола с Манном этому посвящено довольно много страниц. Уолпол считает, что успех русских для Шуазёля был бы очень сильным ударом. Манн написал Уолполу: [286]286
  Op. cit. С. 160–161.


[Закрыть]

«Лиза, 18 декабря 1769 г.

…..Князь Долгорукий приехал сюда два дня назад, но скрывает свое имя и выдает себя за купца… Граф Орлов назначил английских представителей. Шестнадцать из них ужинают здесь сегодня. Я уже писал ранее, что французы не будут противодействовать русскому флоту… Появление русских судов будет здесь самым выдающимся событием всех времен, и если цель будет достигнута, это предприятие будет расценено как величайшее из всех, когда-либо затеянных… Они могут покорить Дарданеллы».

Алексей Орлов, которому надлежало принять командование, попросил сэра Джона Дика, британского посланника в Ливорно, обеспечить его провизией в ожидании прибытия второй эскадры под командованием Элфинстона. Манн пишет: [287]287
  Horace Walpole’s Correspondence with Sir Horace Mann, ed.W.S.Lewis, Warren Hunting Smith and George Lam, with the assistance of Edwinne M.Martz (Oxford University Press, 1967). Том 23. С. 202.


[Закрыть]

«Флоренция, 24 марта 1770 г.

Российский флот подвергался многим опасностям… Переход действительно был слишком длинным, и обычно встречающиеся на таком пути препятствия были слишком велики для их неопытности, ноя все-таки полагаю, что они могут доставить противнику сильное беспокойство. У них есть войска для высадки и оружие для раздачи жителям Морей и Греции, которые исповедуют ту же религию. План грандиозен и должен быть далее воплощен во взаимодействии с их огромной армией, под командованием Румянцева. Вы скажете, что обходной путь был ужасно длинным. Новость об экспедиции возбуждает у всех любопытство увидеть ее результаты. Дивизия Элфинстона, которая должна следовать за ней, как я предполагаю, направлена к архипелагу и может значительно увеличить испуг Константинополя, где народ начинает роптать против Франции – зачинщицы этой войны… Однако герцог Шуазёль должен быть встревожен дилеммой, перед которой он сам себя поставил – или потерять французское влияние на турков, оставив их без помощи, или развязать всеобщую (по всей вероятности) войну, помогая им».

Мореей тогда назывался современный Пелопоннес, куда русские эскадры шли на помощь восставшим жителям – майнотам; архипелаг – это Эгейские острова. Петр Александрович Румянцев был командующим сухопутными войсками на Дунае, угрожавшими Турции с российских земель, граничащих с ней с севера. Таким образом, план состоял в том, чтобы отвлечь турецкий флот и значительные военные силы от участия в Дунайской кампании. Корабль, на котором был Орлов, покинул Ливорно 12 апреля. В пятницу, 13 апреля, Элфинстон вышел из Спитхеда и присоединился к эскадре Орлова 5 июня. В Арголидском заливе Орлова ожидала эскадра под командованием адмирала Спиридова, и здесь он принял общее командование над обеими эскадрами. 22 июня российский флот все еще был в Арголиде в ожидании попутного ветра, но приблизительно 29 июня прибыли к острову Парос, откуда Орлов выслал помеченное этой датой письмо. Оно было адресовано сэру Джону Дику и в нем упоминалось, что на следующий день они должны были отправиться к острову Скиос, где, согласно их сведениям, находился турецкий флот.

И действительно, там, за островом, в проливе между ним и городком Чесме, расположенном на турецком побережье Малой Азии, 5–7 июля 1770 года и произошло самое славное морское сражение в истории России. В тот же день войска Румянцева одержали победу в битве при реке Ларге, в которой войска крымского хана Каплан-Гирея потеряли 1 тыс. чел., русские – 90 чел. После поражения при Ларге союзник турецкого султана – крымский хан – фактически прекратил активные действия до конца кампании, позднее по мирному договору Крымское ханство формально обрело независимость под протекторатом России, а позднее и вовсе вошло в состав Российской империи.

О победе русского флота Манн написал Уолполу: [288]288
  Op. cit. С. 226–228.


[Закрыть]

«Флоренция, 21 августа 1770 г.

…до нас дошли сведения, что 5 июля последовало чрезвычайно кровопролитное сражение, которое 6 июля закончилось полным разгромом турецкого флота. Это – суть отчета, который я получил позавчера через Рим с Мальты, а на этот остров письмо было доставлено английским капитаном на российской службе, который участвовал в событиях и зашел в этот порт… Адмирал Спиридов сделал распоряжения для начала атаки, его корабль («Св. Евстафий») возглавил эскадру и подошел так близко к кораблю Рассы, что его люди сорвали турецкий штандарт и представши его совершенно изорванным своему адмиралу, а остальные в это время забросали корабль гранатами с зажигательной смесью, так что его целиком объяло пламя. Но вдруг – о ужас! Этот подвиг, подобно Самсонову, принес погибель и им, так как, рассказывают, ящики с углем, падавшие с турецкого судна на русский корабль, подожгли его, вскоре он весь был охвачен огнем, и только адмирал Спиридов, граф Орлов и еще 24 русских смогли спастись. Экипаж его был довольно многочисленным, и говорят, что на борту было около 500 000 рублей. Через полчаса турецкий корабль разделил судьбу русского. На следующий день русские возобновили атаку, и говорят, что своими бомбами и огнем корабли уничтожили весь турецкий флот, кроме одного большого 70-пушечного корабля и многих малых суденышек, брошенных своими командами и попавших в руки победителей. Если все это правда, то это определенно самое кровопролитное и самое решительное морское сражение, которое когда-либо происходило».

Турецкий флот сгорел за исключением одного 66-пушечного линейного корабля «Родос» и 5 галер, которые стали добычей русской эскадры. Турки потеряли в Чесменском бою 10 тыс. чел. Русские – 11 чел. убитыми.

После победы при Чесме российский флот занял господствующее положение в Эгейском море. Он блокировал Дарданеллы, совершал диверсии на турецком побережье, уничтожал транспорты на морских сообщениях Турции. Более масштабная цель – подъем восстания среди христианского населения Морей – не удалась. Это произошло во многом из-за недостаточного знания в Петербурге местных условий. Оказалось – у повстанцев нет оружия, отсутствуют дисциплина, твердость, боевой опыт, сплоченность и т. д. Русские же десанты не имели достаточно сил для выполнения такой задачи. Первоначальные цели экспедиции – создание независимых христианских государств на Балканском полуострове и прорыв флота к Константинополю – тоже достигнуты не были. Однако Османская империя полностью лишилась контроля над Эгейским морем в ходе боевых действий и ее флот не мог действовать активно в течение всей войны. Блокада Дарданелл сильно подорвала экономические возможности Османской империи, и население Стамбула испытывало трудности в снабжении в течение всей войны. Активные действия русского флота на берегах Эгейского моря отвлекали значительные силы турецкой армии и вынуждали ее снимать часть войск с главного Дунайского театра военных действий. Действия отдельных групп кораблей русского архипелагского флота в Египте, Ливане и по берегам Эгейского моря пробудили сильные национальные чувства в народах окраин Османской империи, что в дальнейшем сильно способствовало их дальнейшему национальному возрождению.

Зачем же понадобилось так подробно останавливаться на этой славной странице из русской истории при повествовании о графе Сен-Жермене? Английская исследовательница Джин Овертон Фуллер выдвинула очень интересное предположение о том, почему граф получил патент русского генерала. Она предположила, что граф Сен-Жермен участвовал в сражении при Чесме, находясь вместе с Алексеем Орловым на флагманском корабле «Св. Евстафий», который в ходе сражения загорелся и взорвался. Этим, по ее мнению, и объясняется засвидетельствованное бароном Гляйхеном дружеское расположение и уважение, выказанное «гордым и наглым» Орловым графу Сен-Жермену – своему боевому соратнику. Впрочем, Овертон Фуллер зашла в своих предположениях еще дальше, утверждая, что в планах Екатерины Великой в турецкой кампании Сен-Жермену отводилась некая особая политическая роль, связанная с его настоящим именем и происхождением, тайна которых была ей им открыта.