Текст книги "Магия обмана. Том 1"

Автор книги: Ольга Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Вашим рассуждениям не откажешь в логичности, – теплая улыбка украсила лицо собеседника. – К счастью, под давлением княжества Тессдаль часть законов в ближайшие недели будет пересмотрена. Наши древнейшие союзники считают недопустимым то, что бывших рабов после освобождения не уравняли в правах с другими жителями королевства. Его Величество несколько упрям, но и ему пришлось признать, что ограничение бывших рабов в правах не принесло ожидаемых выгод, а является только причиной напряженности с союзниками.

– Это очень хорошие новости, – обрадовалась я.

Εсли король отменит ограничения для бывших рабов, то отцу будет гораздо проще найти работу. Родные смогут уехать из деревни куда захотят, даже в столицу. Мама прекрасная травница и отлично разбирается в алхимии. Сейчас она вынуждена продавать эликсиры своему бывшему рабовладельцу, а он не платит за них и четверти цены. Если маму не привязывать законами к определенному месту жительства, она, наконец, сможет получать за свой труд и знания достойную оплату!

Я замечталась на пару мгновений и позабыла о том, что лорд Адсид за мной наблюдает. Поэтому смутилась, встретив его задумчивый взгляд, потупилась. Ректор продолжил так, словно не заметил неловкости.

– Вчерашняя история в сочетании с отравлением госпожи Дрены сильно встревожила Его Величество. Кедвосу меньше всего на свете нужно спровоцировать новый виток вражды знатных семейств и волну заказных убийств. И тут становится совершенно неважно, изменены ли уже законы или нет, потому что в игру вступают совсем другие силы.

Он посерьезнел, как всякий раз, когда объяснял мне политическое значение событий. В такие минуты я понимала, насколько все взаимосвязано и насколько вовлечен в жизнь королевства глава славного рода Адсид.

– Лорд Татторей, чьи дети вмешались в чужие планы, крайне обеспокоен их безопасностью. Леди Сифгис уже потеряла мужа и сына, а теперь боится за жизнь единственной дочери, леди Сарэт. Она ведь тоже нарушила чужие планы вместе с подругой. Богатые и влиятельные семьи незнатных девушек обеспокоены не меньше. Ведь этому нападению предшествовало ещё не раскрытое отравление госпожи Дрены, – он переплел пальцы, в свете кристальной лампы загадочно блеснули кольца. – Родители леди Ветты и леди Ρессиды гораздо более рассудительны, чем их дочери. Поэтому опасаются упредительных ударов со стороны тех семейств, которые чувствуют в них угрозу. Вот так сорвавшееся нападение в стенах университета поставило несколько родов на грань войны.

От этих слов и тона постепенно ставшего отчужденным Верховного судьи стало зябко. Я повела плечами и подумала, что лорд Фиред не мог не понимать, насколько обострилась ситуация. Но все равно он оставил обеих заговорщиц в числе невест. Из-за этого король оказался в очень уязвимом и неприятном положении. Приняв условия дракона, он показал, что не обладает достаточной силой и властью, неспособен наказать знатных преступниц.

– Положение значительно осложняется тем, что речь идет не просто о студентках, но о невестах принца соседней страны, – мрачно продолжил лорд Адсид. – Поэтому с сегодняшнего дня нападение на любую из участвующих в отборе девушек приравнивается к государственной измене. Это заявление Его Величества многих успокоило и значительно уменьшило напряженность. Я сомневаюсь, что кто-нибудь рискнет устроить новое покушение. Слишком высока цена, слишком малы выгоды. Но все же я не хочу, чтобы вы ходили в город одна. Хорошо?

– Конечно, лорд Адсид, – покорно согласилась я.

– В расследовании нападения на вас и отравлении госпожи Дрены Его Величество лично заинтересован. Так что можете не сомневаться, найдут всех причастных.

Вспомнилось, как леди Сивина так же подчеркнула слово «всех» в подобной фразе. Снова появилось мерзкое чувство, что вчерашнюю историю затеяли ради счастливого спасения. Снова в сердце проникла едкая горечь. Мне не хотелось разочаровываться в лорде Цорее, но предположение было очень правдоподобным, и так просто отмахнуться от него не получалось.

– Мои слова не должны были откликнуться столь ярким разочарованием, – заметил ректор. – О чем вы думаете, госпожа Льяна?

Я вздохнула и призналась. Все равно бессмысленно скрывать свои переживания от чувствующего мои эмоции опекуна.

– О лорде Цорее и его роли во всей этой истории.

Собеседник вопросительно поднял брови и явно ждал продолжения. Вспомнив вчерашнее поведение юноши, его попытку настроить меня против лорда Адсида, странную вспышку благородства одной лишь леди Цамей, я глубоко вздохнула и поделилась своими подозрениями.

– И снова вашим рассуждениям не отказать в логичности, – улыбнулся ректор. – Честно говоря, я вчера пришел к таким же выводам и, к моему удовольствию, ошибся.

– Вы в этом уверены? – уточнила я.

– Вполне, – кивнул он.

– Почему? Если рассказывать одну и ту же историю, она будет похожа на правду.

– Поэтому, не доверяя словам, я считал воспоминания лорда Цорея. Их сложно подделать, особенно, если считывание произведено по согласию, – ошеломивший меня таким редким умением лорд Адсид решил не останавливаться на достигнутом и, чуть склонив голову набок, спросил: – Хотите посмотреть?

– Но… Как? Я не умею считывать.

– Вам и не нужно, – собеседник покачал головой. – Я вложил воспоминания в кристалл и теперь в любой момент могу показать вам их. Вы хотите посмотреть?

– Хочу, – выдохнула я.

– Хорошо, – одобрил лорд Адсид, мягко улыбнулся и встал.

Выдвинув ящик крайнего шкафа, ректор достал оттуда узкую продолговатую коробочку. В таких продавали дорогие шпильки для волос. Полированное дерево матово блеснуло, когда лорд положил коробочку на стол и сдвинул крышку. На светлой ткани в углублении уютно устроился темно-красный кристалл, но меня не покидало ощущение, что этот цвет ненастоящий.

– Кристаллы памяти проходят только на четвертом курсе, – вновь усаживаясь в свое кресло, пояснил лорд Адсид. – Тогда же обучают техникам запечатывания своих собственных воспоминаний в кристаллы. Раньше показывать это волшебство бессмысленно хотя бы потому, что студенты не знакомы со способами экономной растраты магии. Попытка создать кристалл, хранящий воспоминания о получасе жизни, обернется для пятерки полным истощением резерва и двумя днями немощности.

– Вы подчеркнули, что речь идет о собственных воспоминаниях, – осторожно вставила я.

– Да, студентов обучают только этому, – кивнул собеседник. – Но я, как и князь Оторонский, знаю способ записать чужие воспоминания, не искажая их своим восприятием. Это усовершенствованная формула. Хорошая, полезная, хоть и несколько резервозатратная.

Вспомнился разговор о семейных книгах рода Адсид, подумалось, что некоторые браки предусматривали обмен формулами и рецептами. В качестве приданого, наверное. Но эти мимолетные мысли сменились благодарностью за заботу и искренним восхищением обширными познаниями ректора.

– Есть что-нибудь, чего вы не умеете? – выдохнула я, наблюдая за плавными движениями мужчины, положившего кристалл между нами на стол.

– Конечно. Невозможно объять необъятное, хотя я стараюсь, – шутливо ответил лорд, но взгляд, которым он меня окинул, был задумчивым. – Мне изредка очень не хватает умения Видящей читать и правильно толковать помыслы и чувства. Порой я завидую Пророкам, способным предсказывать будущее.

– Вам, Верховному судье, наверное, иногда трудно приходится без таких способностей, – предположила я.

Он чуть нахмурился, будто не сразу понял, о чем речь.

– Для выполнения этих обязанностей мне вполне достаточно умений дознавателя, – с мягкой улыбкой заверил ректор. – Но вернемся к кристаллу. Обычно эти артефакты сохраняют сведения так, что доступ к воспоминанию может получить только тот, кто его в кристалл вложил. Такова природа этой формулы. Приложив довольно много усилий, эту естественную защиту можно взломать. Наверное, существуют техники, позволяющие при записывании воспоминания разрешить и другим прочитать его. Я их не знаю и, исходя из свойств кристаллов памяти, подозреваю, что они вполне способны вычерпать и десятку досуха.

– Как же быть?

– Я проведу вас через воспоминание, но вам придется полностью подчиниться мне на время, – строго предупредил лорд Адсид. – Иначе сработает защита кристалла и может причинить боль.

Я кивнула.

Прохладный кристалл покалывал пальцы охранной магией. Неприятно и даже болезненно. Природная защита артефакта оказалась неожиданно сильной, ей уступали даже оберегающие чары на шкатулке с очень ядовитыми алхимическими ингредиентами в кабинете магистра Форожа.

Но исследовательский интерес быстро сменился смущением – лорд Адсид положил ладонь на мою руку. Его прикосновение нашло отклик у моей магии, потянувшейся к янтарной десятке эльфа. Не любоваться мужским многогранным даром было совершенно невозможно, как и не наслаждаться ощущением уюта и знакомого медового тепла. Чувствуя, как горят щеки, как колотится сердце, я смотрела на старинное кольцо на указательном пальце эльфа и не решалась поднять глаза. Было очень неловко. Из-за того, что мою магию так сильно влекло к дару Шэнли Адсида, из-за того, что и мне нравилась эта связь. Из-за того, что и он явно получал удовольствие от соединения даров.

Постепенно дымный лавр вытеснил смущение, янтарный свет угомонил мое сердце, тепло прикосновения согрело, прогнало волнение. Взаимопроникновение даров, их связь стала совершенной. Восхитительное чувство. Прекрасная гармония…

Я смотрела на него, любовалась мягкостью взгляда, знала, что он, как и я, наслаждается этим единством.

Οн глубоко вздохнул, закрыл глаза и опустил голову. Не задумываясь, я сделала так же и вдруг оказалась на пороге мужского общежития.

Лорд Цорей, забросивший перед ужином сумку с учебниками в комнату, замер у дверей общежития, настороженно вглядываясь в далекую женскую фигуру. Узнав сестру, поторопился ей навстречу, сказав друзьям, чтобы не ждали. Леди Цамей, не сменившая после испытания боевую форму на платье, шла по крытой галерее вдоль садовой стены, цепляясь за перила.

– Что случилось? – едва ли не бегом преодолев разделявшее их расстояние, выпалил юноша. Он всматривался в лицо сестры, а мне передались его тревога, недоумение из-за того, что бледная и явно истощенная леди Цамей пришла к нему.

– Кажется, я впуталась в очень плохую историю, – странно было видеть на лице этой девушки беспомощность и растерянность. – Из-за Льяны.

– Опять поругалась с Сивиной? – хмуро предположил Цорей.

– Еще нет. Она после испытания без сознания, – вздохнула она. – Эта драконья формула всех выпила. Всех, кроме Ветты. Она прервала испытание, повздорила из-за этого с лордом Фиредом. Заклинание ее ранило. Она ужасно зла. Ужасно.

– И при чем тут ты и Льяна? – недоумевал юноша.

– Боюсь, Ветта решится сегодня на это… – румянец на ее бледных щеках выглядел болезненным, а в глазах появился страх и какое-то загнанное выражение.

– На что? – ещё больше насторожился Цорей, а его дурное предчувствие ускорило мое сердце.

Цамей зажмурилась, будто в ожидании бури, и выпалила:

– Она убедит Лимьена изнасиловать ее.

– Что?! – возмущение Цорея в сочетании с недоверием обожгло мои чувства, и я неожиданно поняла, что именно эти эмоции придали цвет кристаллу памяти. – Откуда такие мысли?

– Что скрывать? Мы все разозлились, что посудомойка-рабыня оказалась в отборе, – затараторила, оправдываясь, Цамей. – После первого экзамена Сивина сказала, что если Льяну не отчислят сразу, нужно будет сделать ее непригодной. Ветта спросила, о чем речь, а Сарэт сказала, что знает от матери, что участниц должно было быть больше. Но две девушки, которые только должны были поступить в университет осенью, уже потеряли невинность. Это выяснилось за день до первого экзамена. Они попытались это скрыть иллюзиями, но чары распознала магическая защита университета. Лорд Адсид буквально за час до начала экзамена выяснил, почему защита сработала. Вот тогда мы и решили, что девственность рабыне не нужна.

Юноша осуждающе покачал головой:

– Благородные девушки…

– Цорей, – в ее голосе послышались слезы. Не предполагала, что одобрение брата так важно для леди Цамей. Она просто излучала раскаяние и вину. – Пойми, пожалуйста, мы были очень злы… Все мы… Ну как же… рабыня среди нас. А если вдруг выиграет? И тогда придумать, как и что надо сделать, чтобы лишить ее девственности, казалось правильным…

Цамей совсем сникла, потупилась, по щеке скользнула слеза.

– Придумали? – скептически хмыкнул Цорей. – И как защиту университета обойти, придумали?

Цамей кивнула:

– Да, придумали.

Он жестом поторопил ее.

– Мы решили, что надо напасть после первого боя, когда Льяна будет ослаблена. Но после отравления Дрены ректор ее отселил. К тому моменту Кенидия не выяснила, куда. Зато это стало известно сегодня. Сивина, Ветта и Рессида подкупили нескольких одаренных людей из слуг.

– Слуг? – нахмурился юноша.

Она мелко закивала и, шмыгнув носом, призналась:

– Это моя была идея. Следы от их заклинаний быстро померкнут, а щит у Льяны будет слабым. Если она вообще сможет как-то защищаться после испытания. Можно бить простым оцепенением. Он рухнет.

Цорей сложил руки на груди и казался воплощением недовольства.

– А Сарэт?

– Она должна была наложить иллюзию невинности на Льяну на следующее утро. Чтобы защита университета сработала.

– Хитрый план. Вполне действенный, – похвала мрачного юноши прозвучала едко, как оскорбление.

Цамей сжалась, достала носовой платок. Отороченный кружевом белый лоскут дрожал в ее пальцах. Глаз на брата девушка не поднимала, а я отчетливо ощущала раздражение и разочарование Цорея.

– Как вы только додумались?

Леди всхлипнула, прижала платок к лицу и не ответила.

Юноша несколько раз прошел мимо нее, размышляя.

– Я знаю Лимьена. Он не пойдет на это. Он рохля, а для такого нужна дерзость, – будто успокаивая самого себя, говорил Цорей.

– Ты не видел Ветту сегодня, – сдавленный из-за слез голос девушки звучал сипло и ломко. – Она и камень может убедить. Лимьен ей подчинится… Сделает, что велят…

Лорд покачал головой и не выглядел убежденным:

– Чтобы пойти на такую низость, нужна отвага. Лимьен – пустое место.

– Зато Ветта – нет! – с жаром ответила Цамей. – Мы с Сарэт пробовали отговорить ее и Рессиду сегодня. Невозможно! Только покричали друг на друга. Они упрямы. Ветта зла ужасно. Ведь к тому же Льяна ее явно обходит. Во всем! И по этикету, и в бою, и по чарам! Она восьмерка! Она красивая!

Упоминание моей внешности отозвалось в Цорее странным теплом и влечением.

– Ты ведь сказал, Льяна тебе интересна! – с вызовом заключила девушка.

– Да. Она мне очень нравится, – признал лорд, и я с удивлением поняла, что он не солгал.

– Так сделай что-нибудь! – выпалила Цамей.

Он раздраженно взмахнул руками, снова прошелся по галерее пару раз.

– Я проверю, – решил юноша наконец. – Где ее поселили?

Девушка, не скрывая облегчения, улыбалась и рассказывала о гостевых комнатах и об ужине, который должны были принести туда.

– Спасибо тебе, – Цамей обняла брата. – Я очень надеюсь, ты прав, и они этого не сделают.

– Ты тоже права. Лучше проверить. Тебя проводить? – в голосе Цорея, в полной мере ощутившего опустошенность резерва сестры, послышалось беспокойство.

Она отрицательно покачала головой:

– Не надо. Я боюсь, как бы ты не опоздал.

Юноша задумчиво глянул в сторону ректорской башни и, посоветовав сестре ложиться спать, пошел к замку. Целеустремленно, немного торопливо, но не бегом. Заметив одного из своих бойцов, идущего на ужин, позвал его и попросил проводить леди Цамей до женского общежития. Круглолицый человек с вьющимися светлыми волосами, видимо, не привык обсуждать приказы командира и, сдержанно кивнув, поспешил к галерее.

Лорд Цорей прошел мимо столовой, остановился в дверях, поискал взглядом Лимьена. Беспокойство нарастало, я чувствовала быстрые удары сердца юноши, когда он, стараясь успокоиться, прошептал «Он просто еще не пришел». Коридоры сменяли друг друга, совсем недалеко от башни навстречу лорду Цорею попались две служанки, суетливо уступившие ему дорогу.

Тревога юноши сменилась злостью, когда он почувствовал блекнущие следы слабых людских заклинаний. Заковыристо ругнувшись, лорд Цорей подбежал к нужной двери, припал к ней ухом и действительно расслышал мой голос. Заклинание, которое он использовал, показалось мне неприятным шумом, за которым не было слышно ни слова, но замок выворотило, дверь распахнулась. В Лимьена полетело заклятие.

Воспоминание на этом закончилось, и меня вынесло из сумрачного и туманного мира чужой памяти к янтарному сиянию, к сероглазому эльфу.

Ласковое тепло его дара стерло злость и возмущение лорда Цорея, в дымном лавре растворилась тревога, потускнело лицо напуганного Лимьена. Странно, но мои собственные воспоминания, мой страх, ощущение совершенной беспомощности тоже стирались, притуплялись. Становились больше похожими на память о дурном сне, а не о событии. Я чувствовала, что этого хочет он, ограждая меня даже на таком уровне. Признательность за заботу, благодарность за опеку в целом сплелись, усиливая влечение моего дара к его магии. Οн ощущал это, я знала по отклику и жалела о том, что единение даров закончилось.

– Один из немногих случаев, когда собственная ошибка радует, – глубокий голос мужчины показался музыкой и продолжением волшебства.

Я кивнула и, убрав с холодного кристалла руку, накрыла ее другой ладонью, сохраняя тепло его прикосновения. Снова стало неловко, что так открыто любовалась им. Вспомнила слова о том, что естественно получать эстетическое удовольствие, и, набравшись мужества, встретилась взглядом с мужчиной.

– Мне, как и вам, приятно, что мы очень неплохо ладим. И в магическом смысле тоже, – улыбнулся Шэнли Адсид. – Боюсь представить, какой пыткой стала бы опека в ином случае.

– Спасибо вам, что показали это воспоминание.

Он кивнул и немного поменял тему:

– Вы заметили этот момент в конце? Когда лорд Цорей выломал замок? Воспоминанием об этом родовом опасном заклинании, которое пропустила магическая защита университета, он не хотел делиться. Поэтому появился тот противный шум. Чтобы не было слышно слов формулы.

– Понятно, интересный эффект. Если бы он не хотел делиться этим воспоминанием, оно бы все превратилось в шум? – предположила я.

– Да, – лорд Адсид снова кивнул. – Если бы со мной поделились подправленным воспоминанием, места правок выглядели бы заплатками. При определенном навыке считывания под них можно заглянуть.

– Οбщаясь с вами, я все больше понимаю, как многого не знаю, – вздохнула я.

– У вас впереди вся жизнь. Многому научат здесь, но и самостоятельного обучения это не отменяет. Если ваш дар разовьется до десятки, вам понадобится личный наставник. Наставник с сопоставимым даром, – строго уточнил магистр. – Шестерке нечему учить десятку. С этой точки зрения хорошо, что у господ драконов дары сильней наших.

Οн снова посерьезнел. Видимо, его мысли вернулись к отбору и лорду Фиреду, не радовавшему в последнее время решениями.

Молчание затянулось, магистр крутил в руке золотистое перо, смотрел на красный кристалл на столе.

– Леди Цамей боится того, что ее и леди Сарэт обвинят в соучастии. Корит себя за то, что поставила род под удар, разочаровала родителей и брата своей вовлеченностью в нелицеприятный заговор, – медленно ронял слова ректор. – Вы это почувствовали. К сожалению, леди Сивина менее осмотрительна. Посещение семейного алхимика в день отравления госпожи Дрены, остановленная мной иголка, активное участие в заговоре против вас…

Он нахмурился, отложил перо:

– Леди Цамей можно обвинить лишь в том, что она подала идею. И вину свою она искупила, стараясь отговорить подруг и вовремя поставив брата в известность об их планах. А вот леди Сивина нанимала людей. Князь Оторонский крайне недоволен дочерью и ее отношением к сохранению доброго имени рода. Я порекомендую ему вплоть до последнего ритуала забрать княжну в родовое поместье. Пока она не наделала еще глупостей.

– Он может не согласиться, опасаясь слухов, – я скептически покачала головой.

– Если отпустить на небольшие каникулы всех девушек-участниц, то слухов не будет, – спокойно возразил лорд Адсид. – Все понимают, что поддержка семей и близких сейчас важна невестам, как никогда.

Согласно кивнув, с горечью подумала, что мне до родителей добираться неделю. А я им еще не писала даже о своем участии в отборе. По большей части потому, что опасалась реакции отца и не представляла, как правильно облечь в слова новости о королевском приказе.

– Не грустите, – подбодрил собеседник. – Ваши родители приедут в столицу дней через пять.

Я вскинула голову, встретилась взглядом с лордом, почему-то побоялась, что он меня разыгрывает. Но на его губах играла теплая улыбка, а следующая фраза окончательно убедила меня в правдивости его слов.

– Я обещал посоветовать князю Оторонскому способ вас отблагодарить. Он оформил вашим родителям вызов в столицу, оплатил дорогу и оплатит проживание в гостинице.

Я так обрадовалась, что на глазах выступили слезы.

– Спасибо. Это был замечательный совет!

– Князь вам очень обязан. Особенно учитывая вчерашнюю историю и роль его дочери в ней, – лорд Адсид пристально меня рассматривал, будто старался запомнить лицо и его выражение до последней черточки. Даже казалось, он любуется мной.

Но в тот момент ни такое внимание мужчины с ласковым взглядом, ни предположение нисколько не смущали. Я с самой осени не виделась с родителями. Соскучилась очень и давно уже не считала письма удовлетворительной формой общения.

– Приятно, что я угадал с советом, – улыбнулся лорд. – Отдыхайте. Завтра вас ждут тревоги объявления результатов и встреча с Его Высочеством.

В который раз поблагодарив лорда Адсида за все, я пожелала ему доброй ночи и ушла к себе.

ГЛАВА 19

Забравшись под толстое одеяло, думала о Шэнли Адсиде, о его чудесно родном даре и об удовольствии от ритуалов. Никогда бы не поверила, что за какую-то неделю мое представление о сиятельном лорде ректоре так изменится. Наверное, рассмеялась бы, скажи мне кто-нибудь полгода назад, что буду ждать каждой встречи с ним и радоваться его улыбке. Даже от воспоминания о янтарном даре мужчины в сердце возникало медовое, дымно пахнущее его духами тепло.

Спала плохо, как-то поверхностно, перескакивая из одного сновидения в другое. Ночь полнилась образами. Лорда Фиреда, стоящего перед опоясанным цепями камнем, сменила расколотая молнией скала, странно светящаяся в центре. Потом появилась Видящая, расслабленно устроившаяся на низком диванчике со множеством ярких подушек. Женщина одной рукой подпирала голову, а другой переворачивала карты, разложенные на приземистом столике. Рядом в тонкостенной фарфоровой чашечке бодряще пах кофе.

Ярче всего я видела человека в черной кожаной куртке. У него были каштановые волосы, завязанные на затылке в хвост, выдающиеся скулы, нос с горбинкой, тонкие губы и умные серьезные глаза. В целом я считала бы его даже привлекательным, будь в чертах меньше жесткости. Из кулака, который он держал перед лицом, свисала цепочка с крупным медальоном. Человек настороженно вглядывался в украшение, под хрустальной крышкой которого поблескивало что-то красное.

Занять любимый столик у стены не получилось – тот самый светловолосый человек из команды лорда Цорея пришел раньше и теперь мило перешептывался там о чем-то с подругой. Пришлось сесть за один из длинных столов недалеко от третьекурсниц. Тамона, заметив меня, призывно указала рукой на свободное место рядом с собой, но проходящая мимо девушка посчитала, что жест адресовался ей. Возможно, так и было. Οсобенного разочарования на лице Тамоны из-за того, что к ней подсела не я, не появилось.

Я устроилась с краю и, понадеявшись, что Падеус при желании меня найдет, полила медом творог.

– Вы не будете возражать против моего общества? – раздался рядом низкий голос лорда Цорея.

– Конечно, нет, – улыбнулась я, встретившись взглядом с высокородным старшекурсником.

Пока он ставил свой поднос и усаживался, я посмотрела в сторону облюбованного знатными эльфами стола. Напряженный лорд Такенд не сводил глаз с соперника, но, заметив мой взгляд, улыбнулся и легко кивнул в знак приветствия.

– Сегодня у вас очень важный день, – сказал лорд Цорей, аккуратно намазывая маслом хлеб. – Знакомство с Его Высочеством. Думаю, вы, как и другие девушки, очень взволнованы.

– Признаться, я больше волновалась перед испытаниями на арене, – честно ответила я, предпочитая смотреть не в лицо собеседнику, а на плавные движения ножа, распределяющего желтое масло по ломтю хлеба из муки грубого помола.

За каких-то пять минут дворянин удивил меня дважды. Желанием позавтракать вместе и странными предпочтениями в еде. Вот уж не думала, что наследник одного из влиятельнейших и богатейших семейств станет есть крестьянский хлеб.

– Неужели вы боялись проиграть? – предположил собеседник. – Вы же восьмерка.

Когда такое говорил Падеус, я чувствовала, что им движет несколько детская убежденность в том, что сила дара решает все. Свойственное людям заблуждение, за которое трудно судить парня, недавно отметившего двадцатилетие.

В случае с лордом Цореем складывалось впечатление, что эльф прощупывает меня. Никто не запрещал мне делать то же самое.

– Οдного лишь дара недостаточно. Одаренность – это милость. Как дерево чахнет в руках нерадивого садовника, так и дар становится лишь своим подобием, если гордыня, а не трудолюбие направляют мага, – с милой улыбкой ответила я цитатой из книги Великой.

Благодаря дедушке Сежту, искренне верующему Верховному жрецу богини, я могла общаться одними цитатами не меньше часа. Не повторяясь. Посмотрим, узнает ли кедвоский лорд эти слова, догадается ли об их истоке.

– Не думал, что ваша семья сохранила веру в Великую, – он окинул меня задумчивым взглядом. – Довольно необычно для…

Он на мгновение замялся. Я уже ждала слов о рабстве, но лорд Цорей решил проявить такт:

– Теронцев. Им много пришлось пережить, а Великая не смогла их защитить.

– Иногда боги подвергают свои народы испытаниям. Гонения, переселение, болезни. История найдет немало тому примеров, но истинно верующих иначе не определить, – возразила я.

– И все же многие теронцы теперь поклоняются другим богам, – пожал плечами собеседник.

– Никто не знает, как бы Пятеро защитили свой народ, случись здесь то же, что и в империи. Нельзя начать верить в другого бога только потому, что это по каким-то соображениям стало выгодней, – хмыкнула я, невозмутимо размешивая овсянку. – Это измена. «Вера» и «верность» не зря имеют один корень.

Юноша смотрел на меня широко распахнутыми глазами и довольно долго молчал, так и замерев с кусочком паштета на ноже. Стало неловко, но взгляд от лорда отвести не смогла.

– Простите, я… – глухо начал он, прокашлялся и продолжил. – Я не привык иметь дело с теми, кто так привержен истинным идеалам. Не сразу поверил, что вы говорите от сердца. Это редкость, восхитительная редкость.

Я смутилась, потупилась. Вот и прощупала собеседника. Удачно, ничего не скажешь.

– Я слышал, королева Мадаис тоже верит в Великую, – лорд Цорей быстро взял себя в руки и попытался вновь сделать беседу необременительно светской.

– Спасибо, что сказали. Приятно знать, что принцу Зуару эта вера хотя бы не чужда, – я улыбнулась, надеясь, что получилось непринужденно.

– Мне кажется, вы очень мало знаете о возможном женихе, – предположил собеседник.

– Вы очень лестно охарактеризовали то "ничего", которое я знаю о принце, – взяв чашку, ответила я.

Лорд рассмеялся. Тихо и светло. Красивый смех, открытая улыбка. Я в который раз заметила, что она ему очень идет.

– Мне нравится, как вы обращаетесь со словами, – признал он. – Надеюсь, у нас будет больше возможностей подолгу разговаривать. Если хотите, я расскажу вам о женихе. Мой кузен был послом в Аролинге почти год. Правда, самый тяжелый год, первый год перемирия.

– Судя по тому, что леди Цамей принимает участие в отборе, вы не расскажете мне всяких нелицеприятных ужасов, – искоса глянув на собеседника, догадалась я.

– Нет, не расскажу, – зеленоглазый эльф усмехнулся, покачал головой и занялся своим омлетом. – Но вы правы. Если бы о первом полудраконе ходили порочащие слухи, леди Цамей была бы уже обручена. Самое удивительное в Его Высочестве Зуаре – его дар. Всего лишь семерка.

– Почему так? – открытие было ошеломляющим и не то чтобы приятным. – Дар лорда Φиреда больше десятки. Сомневаюсь, что у других драконов дары слабей. Это было бы странно, учитывая то, насколько затратна их магия.

– Может, все дело в том, что принц полудракон, – пожал плечами лорд Цорей. – Хотя и в таком случае законы наследования как-то неправильно сработали. Ведь у Εе Величества Мадаис тоже семерка.

– Хм, этого я тоже не знала, – озадаченно признала я.

Οпределенно повод для раздумий. У драконьего дара, превышающего десятку, и у эльфийки-семерки такой слабый потомок мог родиться только в одном случае. В браке не было любви. Но даже мысль об этом казалась кощунственной. Все на свете знали, что Владыка Талаас боготворит супругу, а она его любит до умопомрачения!

– Какими бы ни были причины появления такого относительно слабого дара, – продолжал сидящий рядом обладатель природной восьмерки, – не стоит забывать о достоинствах принца. Он неплохой алхимик, но без тяги к экспериментам. Это даже к лучшему.

– Почему же? – полюбопытствовала я.

– Меньше опасность потерять венценосного мужа из-за взрыва в лаборатории, – хмыкнул лорд Цорей, неопределенно поведя плечом. – Тем более, у него есть другие рискованные увлечения. Например, он любит охоту. В ущельях и в пустыне.

– Не слишком осмотрительный выбор, – согласилась я.

– Он любит охотиться, пикируя на добычу в драконьем облике, – внимательно наблюдая за моей реакцией, дополнил собеседник. – Кузен говорит, это незабываемое зрелище. Два бронзовых огромных ящера, отец и сын, кружат в небе, камнем падают, сложив крылья, иногда едва успевая вновь развернуть их и не напороться на скалы… Красиво.

Мне описанное красивым не казалось. По спине пробежал холодок, сердце заколотилось, когда я представила летящего к земле крылатого змея. Возникло смутное беспокойство из-за цвета. Бронзовый ящер виделся мне отталкивающим и опасным. Вообразив, что дракон черный, с удивлением поняла, что в таком виде он меня не пугает. Странно…

– Γоворят, накануне ритуала Видящая попросит Его Высочество принять драконий облик. При невестах, разумеется, – как ни в чем не бывало продолжал эльф. – Это должно быть впечатляюще.

– Наверняка будет, – улыбнулась я, пытаясь скрыть тревожность. – Я рада, что она будет присутствовать при сегодняшней встрече. Теперь, зная, что дар гостя слабей десятки Видящей, мне как-то спокойней.