Текст книги "Отрави меня вечностью (СИ)"
Автор книги: Олеся Айдарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– И глупая… ты принадлежишь только себе, – вампир встал у неё на пути. – И тебе тоже одиноко.
– Путь так, – Герти обошла тёмную фигуру Кая и продолжила свой путь.
– Если ты боишься за свою невинность, есть много способов… сохранить её. – Вампир шёл по пятам, а его шёпот обволакивал. – И получить удовольствие…
При упоминании о физической близости, такой, какая может быть между влюблёнными, Герти почувствовала, как на щеках расцветает румянец.
– Тебе не нужно ничего делать. Просто позволь… остаться рядом… Сегодня. И завтра…
Предательский жар медленно, но верно расползался по телу, и наконец добрался до тайной точки, которая находилась…
– Оставь меня, Кай! Иначе пожалуюсь Ларсу, когда он вернётся.
Угроза сработала.
Вампир будто растворился, даже жасминовый флёр, который обычно сопровождал его, улетучился.
Герти выдохнула и решительно направилась к уже обжитой лаборатории.
Глава 19. Падение
Июнь выдался жарким и солнечным.
Герти почти перестала разговаривать с Каем и решила не встречаться с ним лишний раз.
Но проще было сказать, чем сделать – она боялась отказать ему в собственной крови, потому что не хотела разозлить, и Кай этим пользовался.
Герти не понимала, какая сила держит Кая рядом с Ларсом, и почему белокурый вампир продолжает охранять одну единственную человечку в пустом замке? Но он охранял. И когда не спал, был рядом – валялся в саду, плёл венки из ночных цветов и дурачась дарил Герти. Пролетал мимо в коридорах, оставляя за собой цветочный шлейф.
Герти целыми днями могла жить в приподнятом настроении. А потом что-то менялось – она осознавала, что Кай в любой момент может нарушить хрупкую договорённость. Что ему ничего не мешает напасть на неё, изнасиловать и выпить до суха. А потом сбежать.
«И он обязательно сделает это, когда поймёт, что Ларс не вернётся… Когда он это поймёт? Вот почему он не делится своими соображениями по поводу возвращения моего Ларса».
Порой доставалось и Ларсу.
«Он обманул меня. С чего я взяла, что между нами может быть что-то большее, чем просто… работа? Ведь он всегда говорит, что ценит меня, как секретаря! А поцелуй – всего лишь уловка. Чтобы я дождалась его, выслушала его разумные доводы, и мы вернулись к его работе! Он не думает о моей жизни. А если взбунтуюсь… он может снять защиту и получить верную покорную служанку. Такую, какой была Вилма. Или Латгард,» – при воспоминаниях о старухе Герти вздрагивала. Не хотелось думать, что это и есть – её будущее.
Всё чаще её посещала мысль, что быть вампиром лучше.
Да, она больше никогда не увидит солнца, но и не будет слабой, не заболеет, не состарится… А самое главное – она больше не будет бояться. Ни людей, ни вампиров.
Герти видела, что для поддержания жизни не обязательно убивать человека. Это вопрос контроля, как не допивать из чашки и не доедать из тарелки.
«Это просто! Почему Ларс против?»
Вечность? Что плохого в вечности?
«Но что будет, если я не смогу его переубедить?»
Внутренний голос поддакивал: это невозможно – целой жизни не хватит на то, чтобы изменить решение, которое принял 1000-летний вампир.
«Можно попросить Кая,» – подумала она однажды. А потом вспомнила, что случилось с Миррой, как именно происходит инициация. И отбросила эту мысль.
«Ларс не простит измены. А зачем мне целая вечность без Ларса?.. Это тупик».
Обычно подобные мысли приводили к одному желанию – уйти из замка.
Её ведь никто не держит. Даже Кай. Она знает, где выход и знает, что до ближайшей деревеньки – один день пути.
Герти даже собирала свои платья и запас еды в узел, но каждый раз это случалось во второй половине дня. И девушка каждый раз не решалась на путешествие в темноте. Тогда она откладывала свой уход на утро.
А утром, когда сад всё ещё скрывала густая синеватая тень, она сидела под грушей и долго смотрела на знакомый до каждого камешка древний замок. Башни его тянулись к небу прямо из горного массива, будто из пены морской. А солнце ласково касалось их вершин, постепенно покрывая золотом тёмные камни фасада. Герти, как завороженная смотрела на это до тех пор, пока солнечный свет не доходил до левого окна, большого, закрытого тяжёлыми ставнями.
За этим окном спал Кай.
Пугающий. Знакомый. Смешливый. Порочный.
При воспоминаниях о его «нечаянных» прикосновениях к шее, плечам, к волосам, к груди внизу живота становилось тепло, будто там начинало сиять какое-то своё внутренне солнце.
А где-то за пределами гор начинался большой мир.
Чужой.
В нём не осталось ни одного родного человека. Кроме Дедрика. Но Ларс объяснил ещё тогда, на башне, что идти к брату даже через полгода – опасно. Её всё ещё могут искать. Герти верила, что так и есть – Ларс столетиями мастерски скрывался от людей.
«Ларс… Как я скучаю. В целом мире не найдётся ни одного человека, который хоть в какой-то мере смог бы тебя заменить. Потому что ты – и есть целый мир. Бесконечный, разный, мудрый и благородный… Я люблю тебя. Только тебя…»
В её сердце снова начинала оживать надежда, что, когда вампир вернётся, всё разом наладится.
«Может быть, сегодня? Его нет два месяца. Вдруг именно сегодня он придёт? А я уже покинула замок…»
Июль иссушил землю.
В синем небе много дней не было ни одного облачка. Трава поблёкла, цветы опустили головки, на деревьях начали темнеть завязи. Утренняя роса мгновенно испарялась, стоило солнцу показаться в горном распадке на востоке.
«Что будет, если я останусь без урожая?.. Ларс не одобрил бы подобной беспечности».
Герти решила принести воду из терм.
Она спустилась со светильником на несколько этажей под землю, зачерпнула пару вёдер из прохладного источника, надела их на коромысло и…
Не смогла поднять.
Тогда она слила по половине воды из каждого ведра и подняла коромысло. Но светильник остался стоять на полу, а впереди маячила тёмная лестница наверх.
Она присела и взяла светильник.
Коромысло соскользнуло с плеча.
– Тьма!
Герти взяла светильник в одну руку, а полведра воды – в другую и потопала наверх.
К тому моменту, как она поднялась в сад, с неё самой текло. Платье прилипло к спине, мокрые дорожки пота ощущались до самого подбородка.
Герти плеснула воду под грушу и поняла, что это ничтожное количество влаги по большей части испарится в течение получаса.
«Чтобы хорошенько полить одно дерево и одну клумбу, мне понадобится пол дня… Я не справлюсь. И сад погибнет».
Она всё-таки сходила несколько раз в термы за водой и села на скамейку, вытянув ноги. Солнце нещадно припекало. Надо было уходить в тень, не то к вечеру лицо и грудь покраснеют и будут ныть, а потом и вовсе облезут. Но мышцы гудели, голени наливались усталостью. Она поднялась со скамейки и ушла под тёмные своды замка, ощущая во рту горечь.
Герти с трудом дождалась начала заката.
– Кай! – она ворвалась в комнату вампира без стука.
Он лежал голый на спине, раскинув руки в стороны. Шёлковая чёрная простынка прикрывала неприличные места.
– Проснись, – Герти осмелилась подойти ближе и потрясти вампира за плечо.
Кай открыл глаза и улыбнулся самой обворожительной улыбкой, которая обнажала кончики клыков.
– Рад тебя видеть, Герти.
– Я не за тем. Очень нужна твоя помощь! – девушка взахлёб начала рассказывать о том, как важно спасти сад.
Слегка растрёпанный Кай сел на кровати. Он слушал её, глядя на линию девичьих губ, раскрасневшихся от волнения и подъёма на несколько этажей. Ближе к концу рассказа Герти заметила, куда направлено внимание вампира, и смутилась.
– Я помогу. Но не бесплатно.
– Но это же и твой сад! И Ларса! Он будет недоволен!
– Сад – это конечно хорошо… Девушки любят, когда их любят в саду. Но мне досталась настолько холодная особа, что сад теперь без надобности, – Кай откинул простынь и поднялся с кровати, чтобы одеться.
Герти еле успела зажмуриться и отвернуться.
– Ларс будет недоволен, – произнесла она упавшим голосом.
– Ларс думает только о своих исследованиях. А сад. Это для человечек. Чтоб не скучали.
– Пожалуйста… – Герти сложила руки в молящем жесте. – Сад нужен мне.
– А мне нужен поцелуй, – губы вампира явно растянулись в улыбке.
Герти сидела всё так же зажмурившись, кровь пульсировала в голове, под льняным лифом платья груди налились тяжестью.
«Если он меня поцелует, то… не остановится. Боги, дайте мне сил! А что если…»
– Я согласна, – глухим голосом произнесла девушка и открыла глаза.
Вампир сидел рядом с ней на кровати. Он успел надеть только штаны, а рубашка всё ещё оставалась расстёгнутой и обнажала широкую полоску голого торса, гладкого, белого, с бугорками мышц.
Холодные пальцы приподняли подбородок.
Герти приготовилась сопротивляться, лицо её дрогнуло, кровь отлила от него.
– А знаешь, награда должна быть заслуженной. Пошли что ли, спасём твои цветочки, – вампир поднялся с кровати и принялся застёгивать рубашку.
Девушка выдохнула с облегчением.
Следующие несколько часов она подсказывала вампиру, куда ещё нести воды. А он носил, быстро и много. Полная луна на безоблачном небе заливала сад и замок серебристым сиянием. И Герти хорошо видела, где они полили, а где земля всё ещё остаётся сухой.
В какой-то момент она начала часто зевать. Кай заметил это.
– Иди спать. Я закончу.
– Хорошо. Спасибо, – девушка искренне улыбнулась.
– Не за что. Это оказалось даже весело, – он аккуратно полил ряд белых цветов, которые когда-то посадила Мирра.
Герти легко отмахнулась от воспоминаний о строгой девушке и отправилась в лабораторию спать.
Проснулась она под утро. Умылась, переоделась. И первым делом отправилась в сад.
В предрассветных сумерках было видно, что цветы немного ожили. Трава оставалась жухлой, зато листья на деревьях перестали скручиваться.
Герти почувствовала, что на неё смотрят откуда-то сверху, и обернулась.
Высоко на подоконнике своего раскрытого окна сидел Кай, одетый против обыкновения в белую рубашку. Спиной он облокотился на раму окна, одну ногу согнул в колене, вторая свешивалась наружу.
– Осторожно Кай! Скоро рассвет! – крикнула Герти шутливым тоном.
– Я жду свою награду, – так же шутливо ответил вампир.
– Кай… я. Не могу. Прости.
«Я и правда не могу! К тому же он сам частенько – не хозяин своему слову».
– Тогда я умру, – в его голосе появилась грусть.
– Не неси чушь! Уходи с окна и закрывай ставни! – Герти начала злиться.
– Не уйду, пока не поцелую тебя, – обречённо ответил вампир.
– Мрак! – Герти топнула с досады ногой.
Позади неё был сад, честно политый вампиром. Внутри скреблась совесть. Небо на востоке начало светлеть, разгоняя ночь.
«Пока я поднимусь, солнце уже…»
Времени на раздумья не осталось. Герти сорвалась с места и побежала под своды замка, потом по длинному коридору мимо кухни и лаборатории до лестницы на верхние этажи. Она бежала, не останавливаясь, даже по лестничным пролётам. Сердце колотилось где-то в районе горла. После вчерашних упражнений с вёдрами от каждого прыжка по ступенькам голени ныли, как от ударов палкой.
Она ворвалась в комнату вампира, еле держась на трясущихся ногах.
– Быстро. Слезай с окна, – голос её охрип, воздух застревал в горле.
За спиной вампира небо стремительно светлело.
– Хорошо, – ответил Кай и мгновенно оказался рядом. – Отдышись… ты успела.
– Угу, – ответила Герти и облокотилась на стену, грудь её ходила ходуном.
– Значит ты согласна, чтобы я тебя поцеловал? – он усмехнулся, глаза его искрились весельем.
– Да, – выдохнула девушка, приводя мысли в порядок.
– Вот только место поцелуя я выберу сам… – прошелестел он на ухо.
Герти уставилась на противоположную стену, пытаясь вникнуть в смысл его фразы.
Холодное прикосновение к лодыжке заставило её очнуться.
«Что он собирается делать?»
Кончики пальцев вампира добрались до голени Герти и продолжали медленно ползти вверх.
Вторая рука приподняла подол юбки.
– Нет…
– Да, – Кай смотрел на неё ярко-красными глазами снизу, стоя на коленях, пока его рука подбиралась к завязкам панталон.
Второй рукой он поднял подол ещё выше, до самой талии и слегка придавил Герти к стене.
– Мы так не договаривались, – голос её дрогнул.
Она попыталась пошевелиться, но вся будто одеревенела. От малейшего напряжения мышцы начинали гореть.
Кай тянул завязки в стороны.
«Попалась,» – Герти сглотнула вязкую слюну.
Развязанные свободные панталоны упали на ступни. Оголённая ниже талии кожа почувствовала непривычную прохладу снаружи, а изнутри наливалась жаром.
Мокрый язык будто ужалил её в самую женскую суть. Герти мгновенно напряглась, чувствуя невероятно сладкое напряжение. Язык проник чуть глубже, лизнул, задвигался быстрее. Он был везде, нежно лаская складочки и то самое сосредоточие ярких ощущений.
Герти выдохнула, понимая, что это самый настоящий стон.
Она не верила, что это происходит с ней. Язык вампира скользил по кругу. То ниже, то медленно поднимался выше, губы проникали между маленькими выпуклостями и слегка сдавливали кожу. Волны новых ощущений захлёстывали Герти с ног до головы. Тело расслабилось, голова облокотилась на стену, с губ сорвался ещё один стон-всхлип.
Кай остановился, подхватил её за талию и понёс. Герти почувствовала, как панталоны скользнули на пол, делая её одновременно свободной и бесстыжей. Вампир усадил Герти голой попой на что-то твёрдое и холодное. Откинул юбки в стороны, раздвинул ноги широко…
«…слишком широко…»
…и снова накрыл ртом горячую промежность девушки.
– Ах…
Герти откинула голову назад в воздух, порыв прохладного ветра подхватил длинные волосы, охладил лицо и плечи.
Она открыла глаза.
Где-то вверху маячило серое утреннее небо и чёрные камни фасада сужались и устремлялись вверх.
«Я на подоконнике…»
На самом деле это было неважно. Герти опустила ресницы и отдалась волшебным, ощущениями, которые пронизывали тело. Кай замедлялся и ускорялся. Из неё там внизу что-то лилось, как слёзы, только слаще и трепетнее. Напряжение в теле сменялось всё более мощными волнами искрящейся разрядки…
– А-а-а-а-а! – выдох-стон слетел с её губ и легким звенящим эхом рассеялся в воздухе.
Язык вампира ткнулся слишком глубоко, и яркие ощущения на мгновение окрасились болью. Герти дёрнулась и отсела подальше.
– Ах, нет…
– Но ты готова…
– Не-ет… – она отсела ещё дальше.
Холодные пальцы Кая скользнули между складочками, обхватили горячий бугорок, сжали его, начали мять. От разницы температур Герти вздрогнула. Язык вампира снова метался внутри, доводя до исступления и заставляя дышать быстрее, легче, до хрипа.
Рука, девушки, которой она опиралась на отсыревшие от росы камни, переместилась чуть дальше назад.
Пик блаженства застал её врасплох, заставил вздрогнуть и выгнуть тело… С губ сорвался стон.
Рука скользнула по мокрому камню.
Мир вокруг крутанулся. В теле стало легко… Между ног цветами распускались слои невероятного наслаждения…
Где-то высоко в воздухе повис крик Кая.
А потом внезапная боль разорвала и придавила тело. Беспощадная, нестерпимая, она продолжала терзать Герти, затапливая сознание красной пеленой.
Глава 20. Последний рассвет
Кай завязал штаны и выглянул из окна:
– Мрррак! – от удара кулаком подоконник пошёл мелкими трещинами.
Он так увлекся… ласками её и себя, что забыл о том, где они находятся.
А теперь девчонка лежала внизу. Лёгкая, светлая. В летнем платье, подол которого раскинулся, как крылья мотылька. Только красная полоска пересекала лицо по косой от кончика носа до челюсти. Да нога была не естественно выгнута.
В два прыжка он оказался рядом с ней, на нижней площадке. Пятки заныли от приземления – даже вампирам подобная высота давалось нелегко. Но это были такие мелочи!
– Ларс убьёт меня, – он схватил себя за волосы. – Тьма! – мотнул головой.
«Вот эту самую голову и отвернёт».
Он упал на колени рядом с человечкой и обхватил её кисть – тонкую, с прозрачной кожей. Кай любил такую кожу. Через неё хорошо просматривались вены. Он любил поглаживать эти руки и вдыхать аромат живительной жидкости, быстро пульсирующей внутри.
Теперь ничего не пульсировало. Точнее, кровь всё ещё двигалась в этом теле, но ток её сильно замедлился.
«Если выпивать её всю, то сейчас. Пока не умерла,» – Кай мазнул пальцем по красному ручейку, вытекающему из носа и сунул в рот.
– Ммм…
«Самая вкусная кровь из артерии».
– Смерть будет лёгкой… А потом… – он оглянулся на горы.
Глубоко вздохнул и склонился над белой шейкой Гертруды.
– гы-гы, – Берингар был снова над ней.
– Нет, – всхлипнула Герти.
Её не услышали.
Юбки взметнулись вверх, она пыталась сомкнуть ноги вместе, но почему-то не смогла.
Жёсткая холодная рука легла на её промежность. Пальцы раздвинули складки в стороны, и от этого прикосновения стало тошно.
– Нет! – крикнула она.
Из туманной дымки выплыло довольное, жирное лицо северянина, освещённое с одного бока тем самым светильником, который – Герти помнила – Одиль оставила на полу. Берингар облапил бёдра девушки, согнул ноги в коленях и развёл широко в стороны. А чтобы не дёргалась, придавил своим телом.
– Этого не было!
– Гыы… – пахнуло смрадным дыханием, а в промежности снова завозились чужие пальцы, и в самый центр упёрлось что-то твёрдое и большое.
Герти и охнуть не успела, как её буквально проткнули. Берингар вошёл в неё резко, одним рывком. Больно…
– А-а-а-а! Как больно!
Запахло кровью. Хотя кровью пахло уже давно, просто запах этот усилился, смешался с гнилью, цветами и потным мужчиной.
Между озябших ног туда-сюда сновал огромный орган. Она знала это. Она уже видела. Где?
– Этого не было.
– Было, – усмехнулся Берингар.
А потом с его головы, откуда-то с макушки, закапала кровь. Сладкая, медовая. Она попадала прямо в рот Герти. А девушка отворачивалась.
– Пей… Да, пей же… давай!
«Кай?.. Откуда он здесь?»
– Ну же, девочка, пей мою кровь… Если ты не хочешь, чтобы этот рассвет… стал для тебя последним…»
Почему он передумал?
Наверное, окончательно пришёл к мысли, что жить с кем-то всё-таки лучше, чем одному.
Руки его подняли юбку и развели тонкие ноги в стороны.
Он наелся одиночества. Он много раз пробовал его на вкус.
«Колени лучше согнуть».
За десятки лет скитаний он много раз делал вывод, что жить одному тоскливо. А что может быть хуже тоскливой вечности?
Лицо девочки на мгновение обезобразила гримаса боли.
«Потерпи…» – по привычке обратился он к её разуму.
Ему стало жаль её. Впервые за сотню лет. Ему стало по-настоящему не всё равно, что чувствует рядом с ним живое существо.
Пальцы ловко справились с завязками собственных штанов. Рукой он мазнул промежность.
«Всё ещё мокрая…» – чувство вины, будто яд, проникло в самое сердце и заставило его болезненно сжаться.
И даже понимание, что он может всё исправить, не сделало эту вину меньше. Скорее, наоборот.
Он постарался войти в неё мягко, но у него не получилось. Желание, возникшее сразу же, как только он приставил головку к девственной плеве, сделало член не просто твёрдым и большим, а прямо-таки каменным и ещё большим по размеру.
– Ах… – вырвалось из умирающего тела.
А он не мог остановиться, внутри её было так жарко, скользко. И при этом так узко… Хотелось двигаться в ней ещё и ещё…
– О-о-о-о!
Он помнил, что ей больно и страшно, что…
– Защита… Мрррак! – Рука рванула шнурок, её хорошенькая головка мотнулась в сторону, а кулон улетел куда-то в жухлую траву. – Давно хотел это сделать.
При воспоминаниях о последних месяцах – о том, как она всё время была рядом, умопомрачительно пахла на весь замок кровью и невинностью и называла себя при этом собственностью другого… в груди его полыхнуло. Член налился ещё большей тяжестью. Хотелось всадить его глубже, и ещё…
– Моя-а… – рядом с ней…
«в ней…»
…хотелось забыться.
Хотелось продолжать делать то, что он делал. Хотелось большего – отдачи. Блеска в глазах. Раскрытого от стона рта. Чтобы впиться в этот рот, красный от возбуждения, проникнуть в неё ещё и языком, укусить губу, ощутить вкус крови… Вампирская кровь, пьянит сильнее человеческой.
«Нельзя забываться».
Семяизвержение могло вот-вот произойти.
«Семя и кровь должны попасть в неё одновременно,» – Кай приник к своему запястью зубами. Прокусил кожу.
«Как это, оказывается, неприятно,» – поддел клыком ускользающую вену и аккуратно сжал зубы.
«Хренов эгоист. Ей сейчас в стократ больнее,» – он поднёс руку к её лицу.
Бурые капли падали на белую кожу человечки и скатывались вниз. Оказалось, очень сложно одновременно ритмично входить в неё и держать руку над губами. Кай понял, почему этот обряд был сложен в исполнении и проводили его обычно двое.
«А вдруг не получится?» – от этой мысли тело его напряглось чуть сильнее.
Нет. Он уже привык к мысли, что эта девочка будет его. Он давно привык к её запаху, сроднился с её секретами и страхами.
«Больше ты не будешь бояться…»
Он хочет провести с ней время. Не вечность. Но может, лет 50? Чтобы узнать её мысли, выведать тайны, познать всю до сантиметра и показать ей самой, на что она способна. Чтобы угадывать малейшие её желания и исполнять…
Когда он захотел жить чьими-то желаниями?
Какое-то новое ощущение охватило его. Это было похоже на подъём, на полёт с высоты.
Кай содрогнулся всем телом, запоздало понимая, что это разрядка. Мощная, как взрыв! Сметающая все мысли и сомнения!
– Нельзя… – семя толчками исторгалось из него, отдавая внутрь чистейшим острым наслаждением.
Он схватил голову давно отключившейся Герти и приставил свою кровоточащую руку к синим губам.
– Пей… Да, пей же… давай!
Кровь текла медленно, а доступ к гортани человечки перекрывал мягкий распухший язык. Кай сунул палец в сухой рот и придавил язык к нижнему нёбу:
– Ну же, девочка. Пей мою кровь… Если ты не хочешь, чтобы этот рассвет стал для тебя последним…
Острая боль начала уступать ощущению онемения. Запах крови из гнилостного превратился в цветочный, будто камеру, где она доживала свои последние часы, хорошенько проветрили солнечным летним днём.
«Лето? Так странно. Но меня приговорили зимой».
Герти помнила, как это было.
Берингар ожидаемо навалился на неё.
И обмяк.
На лицо капнуло что-то мокрое. Герти открыла глаза. С головы северянина, откуда-то с макушки стекала кровь.
Кто-то потянул его в сторону, и он кулём скатился прямо на пол.
– Чего лежишь? Вставай, – прошептали сверху грудным голосом.
– Труди? Откуда ты здесь?
– Я уже давно тут. Сказала матери, что спать, а сама сюда, – сводная сестра отложила на скамейку огромную дубинку, потемневшую на конце. – Ты меня не заметила. Я в соседнюю камеру прошла и притаилась. А ты смотрела в одну точку и раскачивалась. Я ещё подумала, умом ты что ли тронулась? – Труди начала расстегивать шубку.
– Зачем ты пришла? – Герти не понимала, что происходит.
Эрментруд стащила с себя шубу и принялась развязывать юбку.
– Мать поступила с тобой не справедливо. Ты выполнила часть своей сделки. Отвела от меня беду, – Труди глянула на потерявшего сознание Берингара. – Раздевайся. Надо одеждой поменяться.
– Зачем?
– Затем, что ты сейчас выйдешь отсюда. И спокойно… Поняла? Спокойно, чтобы не привлекать внимание, потопаешь прямо к воротам, – жарко прошептала Труди. – Там подождешь за большим камнем пересменку. Мартина снимут с тутошнего караула, он приедет к тебе на лошади, а ты сядешь к нему.
– Зачем мне к нему садиться? – Герти уже сняла с себя шубу и теперь избавлялась от прочей одежды.
На секунду мелькнула мысль, что это очередная пакость. На этот раз от сестёр.
– Верь Мартину, он хороший. Он довезёт тебя до одного места рядом с перекрёстком. Только высадит в лесу. По дороге нельзя. А уж оттуда день пути до Виттлиха.
– Но Кёрдроф и Лидде ближе.
– Ага, вот туда за тобой первым делом и отправятся.
– А если в другую сторону – в Иккериц?
– По свету не дойдёшь, а волки нынче, сама знаешь, лютуют.
Герти уже разделась до разорванной рубашки и смятого корсажа.
– Снимай, – скомандовала Эрментруд.
– Зачем?
– Мой наденешь с подарочком. Я тут вшила кое-что. Жемчуг Ханны, – слова не держались внутри Эрментруд.
– Вы добрались до тайника?
– Тоже мне тайник, – хохотнула сестра. – Мать с первого взгляда определила, где вы папенькины подарки прячете. Мне достался жемчуг и серёжки. Давай зашнурую.
Герти подошла вплотную к Эрментруд, и та взялась за верёвки.
– Еды не припасла, извиняй. Но за одну жемчужину тебе дадут и кров, и ужин, да ещё и отвезут, куда скажешь. Тайком.
– А ты?
– А я оденусь в твои тряпки и посижу тут до вечера. Мать сожжение на полночь назначила. Говорит, так зрелищнее.
– Но тебя…
– Мне знак дадут, и я выйду тайком заранее.
– Но получается, ты пробудешь здесь целый день?
– Ага. Иначе у тебя форы не будет… Габи прикроет. Скажет матери, что я приболела, – шнурки не слушались, Эрментруд не умела как следует шнуровать корсажи.
Но как ей сейчас была благодарна Гертруда!
– Труди, можно вопрос? – облачко пара выпорхнуло изо рта Герти.
– Я беременна от Мартина, – хвастливо произнесла сестра, объясняя всё.
– Ох.
– Некоторые из охраны знают, что мы… – девушка со значением подняла брови. – Мы тоже сбежим… Потом. Когда всё уляжется, и поисковые отряды вернутся. Я – девица с формами. Габи сказала, что долго видно не будет… Представляешь, что было бы, если б на севере узнали? Ты меня спасла… Всё. Надевай юбку. Боги, как я замерзла, – девушка быстро натягивала на себя грязную одежду Герти.
Огромный капюшон спрятал лицо сестры, а более тёмные волосы она заправила назад.
– Спасибо, – Герти поправила на себе шёлковую юбку и застегнула под подбородком капюшон приталенной шубки. – Спасибо за всё, – она подошла к скамейке, наклонилась и чмокнула холодную щёку своей спасительницы.
– А ты прости меня, – голос Труди дрогнул. – Жаль, что я повзрослела только сейчас. Ну всё, беги.
– А что с этим? – Герти махнула головой в сторону Берингара.
– Как только ты выйдешь за ворота, Мартин отнесёт его на конюшню. А потом скажет этому женишку недоделанному, что он поскользнулся, упал и головой ударился.
– Труди, Мартина накажут, если разберутся.
– Накажут. Но не убьют же? Он у меня смелый, – девушка улыбнулась. – Говорит, что ради меня готов на многое. Ну и по поводу тебя тоже с матерью не согласен. Но молчит. Мать ему доверяет… Ну всё. Прощай, сестрица.
– Прощай… – Герти, всё ещё не веря своему счастью, вышла из камеры.
Спустилась на ватных ногах по ступенькам. Открыла дверь.
И вдохнула сладкий морозный воздух.
Она кивнула Мартину и увидела, что второй охранник спит.
«Боги, как они рискуют из-за меня!» – девушка пыталась идти спокойно, как учила Эрментруд, но ноги так и несли её к выходу. Заставляя миновать дорожки и идти по низким нетронутым сугробам.
Наконец, она подошла к высоким воротам. Открыла их и молча вышла наружу.
На сторожевых башнях оживились.
– О, Труди пошла, – послышалось сверху. – В лес что ли? Так рано…
Гертруда вздрогнула – мать и некоторые слуги называли её Труди.
«Неужели меня узнали?!»
– Она своего ждёт. Вот увидишь, сейчас в кустах спрячется… – хихикнули в ответ.
Девушка, оправдывая ожидания охранников, зашла за облепленные снегом кусты, что высились у дороги. Сквозь ветки она видела людей на высотках. И слышала, о чём они говорили в звенящей утренней тишине.
– Везёт же кому-то, – охранник с левой башни выдохнул пар и запрыгал на одной ножке, чтобы согреться.
– Мартин, сукин сын, – второй стоял спиной и кутал лицо в подёрнутый изморозью воротник.
Герти шмыгала носом. Над серыми сопками занимался рассвет.
Последний рассвет, который она провела рядом с замком Кёрбер.
Глава 21. Голод
Герти очнулась от жажды.
В незнакомой комнате без картин, без мебели и гобеленов.
Она повернула голову влево и увидела окно с приоткрытым раздвижным ставнем.
Снаружи шёл дождь, и явно темнело. А она чувствовала какое-то беспокойство. От взгляда на узкую полоску сизого неба Герти пробирали мурашки, и волоски на теле натуральны образом вставали дыбом.
Кроме того, она не могла пошевелиться.
И это тоже беспокоило, ведь она была ужасно голодна, а что-то подсказывало: поесть надо как можно скорее!
Девушка осмотрелась. Её руки и ноги лежали в толстых оковах, которые цепями крепились к углам каменной столешницы.
«Или кровати? Но кто в здравом уме будет спать на камне?» – Герти подёргала цепи, чтобы освободиться, и камень в основаниях креплений заскрежетал. Тогда она рванула сильнее. Тщетно. Цепи гремели, камень крошился, но натяжение не ослабевало.
«Что со мной? Я поднимаю эти оковы так легко, будто…»
Она начала быстро соображать.
А когда вспомнила всё… Разозлилась.
– Как он посмел? – голос её в тишине прозвучал утробно сопровождался раскатистым рычанием.
Это только подтвердило самое главное опасение!
Она почувствовала голод с новой силой. Но хуже голодного желудка, слабости в теле и раздражения оказалось… вожделение.
Оно зажглось будто от искры при одном воспоминании о Кае и о том, что они делали у окна в его комнате.
– Прямо перед тем, как я упала, – Герти оскалилась.
А тепло между ног медленно превращалось в жар, который расползался по животу и бёдрам, делая её положение ещё более невыносимым.
Она сильно свела ноги и почувствовала собственную влагу. И ещё большее вожделение.
«Ни стыда, ни смущения…»
– Ммм… – колени девушки тёрлись друг о друга, в тщетной попытке хоть как-то удовлетворить охватившее её нестерпимое желание.
Она снова попыталась вырвать цепи. Тщетно.
«А вдруг в замке никого не осталось?..»
– А-а-а-а-а-а-а-а!!! – заверещала она так, что собственным ушам стало очень неприятно.
Дверь с хлопком отлетела в сторону, и только чудом удержалась в петлях. Дрогнули ставни в раме, в комнате сильнее запахло дождём.
– Проснулась…
Кай стоял на пороге.
Промокший. Притягательный. Близкий, после того, что между ними случилось. И боги, как она хотела его!
А он смотрел на неё как-то… по-другому. В обычных для блондина сытых глазах, блестящих будто спелые вишни, не было и толики насмешки или порочных намерений.
Однако кое-что иное отвлекло её от какой-то неправильности в поведении блондина. Тонкие ноздри Герти дрогнули.
– Я принёс то, что тебе нужно, – вампир вынул пробку из кожаной фляги и приставил горлышко с ароматной жидкостью к дрожащим губам прикованной девушки.
Жидкость из фляги настолько одуряюще пахла, что Герти жадно приникла к узкому голышку. Она думала, что выпьет всё за несколько глотков. Но кровь оказалась сытной. После утоления первого голода она уже не хотела торопиться и смаковала каждый глоток, размазывая его языком по нёбу.
Кай не спешил. Он держал флягу у рта новообращённой вампирши и улыбался. Но как-то необычно.
«Светло?.. Наверное, это игры разума. Ларс предупреждал, что вампиры не могут себя контролировать, именно потому, что инстинкты гораздо сильнее рассудка. И сложно порой отделить действительность от тех иллюзий, которые рождаются в вампирском сознании».
Наконец, последняя капля вытекла из фляги, заботливо придерживаемой Каем.
