Текст книги "Княжна (СИ)"

Автор книги: Олег Ростов

Соавторы: Аника Лиин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Кивнув викингу, снял майку, ботинки и подпрыгнув, как можно выше, вцепился в столб. Зараза, скользкий какой!!! Вцепился в него как клещ. Прижался крепче, чем бы к обнаженному женскому телу, доведись сейчас такое. Полез наверх. Несколько раз чуть не съехал задницей до земли. Но сумел затормозить. Всё же долез и сорвал сапожки. Подбадриваемый криками нурман и вятичей, одел ботинки и пошёл к Мстиславе. Подходя, понял, что опять косяк, майку забыл надеть. А, наплевать! Конечно на предложение принять от меня подарок, она протянула руки. Уже не сидела, а стояла. Нужно было отдать их ей и все дела. Но вот дёрнул меня чёрт хвостатый, решил сам её обуть в эти сапожки. Усадил в кресло, снял с неё прежние сапожки. На её ступнях были плотно облегающие ноги, что-то типа тапочек. Льняные. Очень похожие на те, что носят у нас женщины, только из капрона, надевая их под летнюю обувь. Как же они называются? А, не помню. Погладил через льняную и тонкую ткань, хорошо сделано, её маленькие ступни. Смотрю – сидит, краснеет. Но ноги не отдёргивает и молчит. Хорошо, что штаны сняла, да сарафан надела. Вообще удивительно, женщины тут мужские порты, как штаны называют местные, не носят. Запрещено и осуждается. И только одна княжна в них щеголяет и никто, главное на неё с осуждением не смотрит. Но ладно, не в этом дело. Когда стал снимать с неё сапожки, она чуть приподняла подол сарафана. Пока держал её ступни в руках, видел её лодыжки. И вдруг дико захотелось прижаться к ним губами. Даже потянулся, но вовремя остановился. Посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Было такое ощущение, что она поняла, что я хотел сделать. Вместо поцелуя я провел рукой по лодыжкам, до колена. От этого просто удержаться не смог. Потом обул в сапожки. Она пискнула слова благодарности и, вскочив, убежала. Наткнулся на взгляд Бояна. Смотрел осуждающе, даже головой покачал, но ничего не сказал. Так же на меня смотрели не совсем хорошо, некоторые мадамы постарше. Толи няньки княжны, толи её боярыни. Как на охальника и беспредельщика. И только одна, глядя мне в глаза, хитро улыбалась. Я ей подмигнул и тоже усмехнулся. Посмотрел опять на Бояна.

– Да, ладно, дело молодое!

– Ты женись сначала, Ярослав. Потом дело молодое будет. Сколько угодно. А так не хорошо. Не простая она девка, которой подол задрать можно, проходя мимо. Она княжья кровь!

– Я понял, Боян. Больше такого не повторится. Обещаю.

Дьявол, да что со мной? За такое, тут реально могли на куски порубить. Вернулся к Гуннольву. Одел майку.

– Что, Ярослав? – Усмехаясь, спросил хёвдинг.

– Да, ничего. Позволил себе немного лишнего.

– Немного? – Он захохотал. – Да ты ей чуть подол до пояса не задрал. Если бы у нас кто так попытался сделать с дочерью конунга, то я не знаю, где бы его куски собирали. Нет, если это дочь побитого тобой конунга и взятая в полон, тогда да. Ты в своём праве. Что, Ярослав сильно припекло?

– Честно?

– Конечно.

– Да.

– Почему не женишься? Ты же её суженный. Она тебе даже дары преподнесла.

– Сначала разобраться нужно кое с кем. У меня тут война намечается. – Посмотрел ему в глаза.

– Война это всегда хорошо, Ярослав. Война это добыча!

Я усмехнулся. Ну да, для этих волков война всегда хорошо. Главное можно грабить на законных основаниях. А они больше ничего и не умеют, только воевать и грабить.

– Может, присоединишься ко мне, а Гуннульв?

– Возможно. А что я и мой хирд с этого будут иметь?

– Славу! Разве этого мало? – мы оба стояли и скалились в улыбках, как два волка.

– Слава, это отлично, Ярослав сын Василия! Но этого недостаточно. Хотелось бы ещё чего-то материального, например золота или серебра. Можно ещё, каким дорогим товаром.

– Будет.

– Казну княжью отдашь?

– Нет. Сколько там той казны? Она вся уйдёт на подготовку к походу. Мы это возьмём в других городах.

– А что мне мешает взять это в твоём городе, Ярослав? Мои люди ведь уже внутри.

Так, серьёзный разговор пошёл. Ладно, Гуннульв, пободаемся.

– То, что твои люди в моём городе, это ничего не значит. Каждый из них находиться, как минимум, под прицелом двух лучников, это не считая основной дружины, которая вооружена до зубов и только ждёт знака. Даже до дракаров, Гуннульв, добежать не успеешь. Да и сами дракары быстро в решето превратятся. Поверь. Или ты меня за оленя северного принимаешь и полного кретина?

– Не знаю, почему именно за северного оленя. И кто такой кретин?

– Это так глупых людей называют.

– А разве северный олень, глупое животное? Первый раз слышу.

– Да неважно Гуннульв, глупое оно или умное. Важно другое. Я знаю, где есть богатые города, в которых много золота, серебра и других сокровищ. Много нежных женщин. Но самое главное, я знаю, как их взять, почти без потерь.

– И чьи это города?

– Для начала хузары. Потом волжские булгары. Потом на очереди ромеи, сарацины. Можно хорошо пограбить немцев, саксов, римлян. Много кого. И заметь, ты сохранишь свой хирд. Пошли со мной Гуннульв, не пожалеешь.

– И когда пойдём?

– Хузары сами придут. Вместе с радимичами и полянами. Сначала здесь их придавим, а потом домой к ним наведаемся. Обещаю веселье.

– Мне нужно подумать, Ярослав. Поговорить с хирдманами.

– Подумай, Гуннульв, поговори. Но если решишь идти со мной, принесём друг другу клятву побратимства. На крови, перед богами, перед землёй, водой, огнём. Ты знаешь, что это такоё?

– Знаю. Это серьёзная клятва. Тот, с кем ты её произнесёшь, станет тебе ближе самых близких кровных родичей.

Об этой клятве, я знал от той же Алисы. Она рассказывала об этом. Хотя я считал всё это чушью. Но там, вроде, согласно средневековым ритуалам, смешивали в кубке с вином свою кровь двое или трое или сколько там их было, которые давали клятву. В свидетели брали богов, мать сыру землю, воду и огонь. Потом чашу с вином и кровью все поочерёдно пускали по кругу, выпивая до конца. Последние капли выливали в огонь, в воду и в землю. Предать побратима, считалось наихудшим преступлением, позором, который ложился несмываемым пятном на весь род предавшего. От них сторонились люди, так как считалось, что от клятвопреступника и его родичей отвернулись боги, а значит удача бежит от них, а неудача наоборот обнимает, привечая болезни и остальные напасти. А кому охота заразу подцепить? Да, с моей стороны это была сильная заявка. Просто так никто клятву побратимства не приносил.

Гуннульв смотрел на меня пристально, будто пытался заглянуть мне в душу. Потом кивнул и пошел к своим отморозкам. Я увидел Мстиславу. Она стояла возле одного торговца и кушала яблочко, глядя на меня. Подошёл к ней.

– Мстислава. Ты прости меня за вольность, что сделал сегодня. Я не позволю себе больше ничего подобного. – Мне показалось, что в её глазах промелькнуло сожаление. – Подожди! – Поспешно проговорил я. – Если только ты этого сама не захочешь… и … когда станешь моей женой. Если согласишься.

Мы стояли с ней, глядя друг другу в глаза. Неожиданно она погладила меня по руке.

– Я соглашусь, Ярослав. Ты же мой суженный. Как я могу не согласится? – Её глаза блестели как две звездочки, а на алых устах была улыбка.

– Тогда пойдём со мной, княжна. Нужно провести ревизию.

– ???

– Ревизия, это нужно всё посчитать, что лежит в моей повозке, то есть в машине. А там много лежит такого, что может оказаться благом для тебя и твоих вятичей. Считай, что это мой дар тебе Мстиславушка, свадебный подарок.

– Правда? – Она даже дышать перестала.

– Правда, – смотрел на неё и решился, наконец, сказать, – возлюбленная моя, светлая княжна всех вятичей, Мстислава Вячеславовна.

Взял её аккуратно за локоток и повёл к машине. Крикнул Бояна и Дражко. Открыл машину.

– Итак, княжна, бояре. – Я залез в салон и вытащил оттуда мешок с картофелем. – Это овощ, называется картофелем или картошкой. Это очень сытная и питательная пища. У меня дома его называют вторым хлебом. Растёт он в далёких землях. Так далеко, что сейчас туда не дойти и не до плыть. Выращивать его довольно просто и здесь он будет расти, очень даже хорошо. Сегодня я приготовлю из него блюда, которые вы попробуйте и оцените, так ли хорош мой подарок или нет. А в голодное время он сможет спасти очень многих. – Я помню рассказы своей бабушки, когда во время войны, они спасались практически одной картошкой. – Поэтому, пусть мешок этот возьмут и отнесут туда, где темно и прохладно. Сейчас начало лета и я думаю, мы ещё успеем вырастить урожай.

Мешок с картошкой подхватил один из челядинцев по знаку боярина Дражко и утащил в терем.

Достал из машины пакет с помидорами, огурцами, стручками сладкого и острого перца.

– Это тоже овощи. Что с ними делать, скажу так же позже. А вот это вообще перец. То есть пряность и стоит он очень дорого. Поэтому берегите его.

Пакет утащила молоденькая девушка. Потом достали мешок соли. В мешке была соль расфасованная к килограммовые пакеты. Это мы везли на кордон по просьбе егеря. Туда же пошёл мешок сахара-песка и мешок кускового сахара. На эти два мешка указал особо, что бы поместили их в сухое место. Мешок муки первого сорта. Его тоже егерь заказывал. Упаковки с чаем, специями, уже готовыми. Сублимированные супы. Потом пошли коробки с консервами. Особенно в шоке были княжна с боярами и остальными, кто рядом отирался, от стеклянных банок с консервированными – помидорами, огурцами, перцами, с лечо. С консервированными фруктами – сливами, ананасами, персиками, вишней. И даже не столько от содержимого, а от обилия стеклянной посуды. Это они ещё не поняли, что крышки заворачиваются по резьбе. Но ладно. Стекло стоило страшно дорого. Просто неприлично дорого. Когда вытаскивали коробки с этим, подошли нурманы во главе с Гуннульвом. Эти тоже таращились. Я подмигнул хёвдингу и достал бутылку водки. Так же достал из салона раскладной столик. Установил его. Поставил пять пластиковых стаканчиков, налил водки и открыл одну банку с огурцами и помидорами. Глянул на любопытно смотрящую Мстиславу.

– Итак, друзья мои, сейчас вы попробуйте огненную воду и закусите тем, чем закусывают боги, в промежутках между своими делами.

Глянул опять на княжну. Чёрт, стоило ли ей пробовать водку? К сожалению вина нет. Есть коньяк. Но для неё сейчас это почти одно и тоже. Ничего пусть хапнет и на боковую. Налил её совсем чуть-чуть. С неё станется. Ей вообще достаточно нюхнуть или на пробку наступить и всё, уедет на оленях в северную страну. Увидел тетрапак с апельсиновым соком. Налил ей с ещё один стаканчик. На такую же, как стаканчики, одноразовую тарелку выложил маринованные огурцы и помидоры с перцем.

– Ну что, друзья мои, вздрогнем? Пить сразу одним глотком, и тут же закусывать. Иначе, питие выскочит у вас обратно.

Я опрокинул стаканчик. Проглотил и с удовольствием захрустел огурчиком. Увидев, что я не помер, мужчины тоже опрокинули свою посуду. Мстислава понюхала, скривилась.

– Мстиславушка! Не хочешь не пей. Давай я выпью?

Она убрала от меня подальше свой стаканчик. Посмотрела на меня с подозрением. Потом глянула на бояр с викингами. Эти стояли с выпученными глазами. Но все сумели проглотить адское пойло. И пытались дышать.

Я взял в руки тарелку и протянул им.

– Закусываем!

Первым огурец схватил Гуннульв и захрустел. Постепенно его лицо разгладилось. На губах появилась улыбка. Все остальные так же приходили в себя. Да, ребята, это вам не слабенькое винцо пить, да такой же слабенький эль. Наконец Мстислава решилась и опрокинула налитое в стаканчике себе в рот. Теперь уже бояре с викингами смотрели, как у княжны глаза полезли на лоб. Она проглотила и пыталась дышать, тряся кистями рук. Я тут же сунул ей в руки стакан с соком.

– Пей!

Присосалась к стакану.

– Ярослав! – Гуннульв, наконец, смог говорить. – что это было?

– Огненная вода, я же сказал.

– Её пьют тролли?

– Почему обязательно тролли? Боги балуются ей. Понравилось?

– Я не распробовал! Налей мне ещё!

– И мне! – протянул свой стакан Сигурд.

– И нам! – Боян с Дражко тоже тянули ко мне свою посуду. Огурцы, помидоры и перец уже был весь съеден. Достал ещё из банки. Плеснул водки. Мсислава выпила весь сок. Облизнулась.

– Как вкусно! – наблюдал за ней внимательно. Ага, глазки как-то совсем заблестели ненормально. Смотрит на меня уже откровенно оценивающе, во взгляде никакого смущения и стыда. Блеск и мрак! Зря я ей налил. Как бы чего не учудила, по пьяной лавочке. Мужикам налил ещё.

– Тебе хватит! – Сказал княжне.

– П-почему? – Всё, язычок уже заплетается.

– Потому, рыбка моя, что тебе в светлицу нужно, баиньки. Ты сегодня солнышко хорошо потрудилась. Завтра будет новый день и новые заботы.

– Я хочу з-здесь… побыть. С-с тобой.

– Хорошо, побудь. Иди сядь на креслеце. – Помог ей устроится.

– Дражко, прежде чем бухать, ты всё записал, что я передал княжне?

– Конечно княже. Кроме этих стеклянных сосудов с огненной водой.

– Стеклянные сосуды с огненной водой едут ко мне в опочивальню и будут там под моим наблюдением. Оставь вам их, к утру жесть тут будет. Так что ну его, пусть у меня побудут.

Одним словом Дражко, Боян и Гуннульв с Сигурдом наелись по полной и упали там же. Их унесли. Мстислава сидела, хихикала и смотрела на меня очень зовущим взглядом. Ей совсем немного хватило. Закрыл машину, там оставалось ещё оружие и боеприпасы. Перед этим очень аккуратно вытащил княжну. Стояла рядом со мной, вцепившись мне в руку. Это чтобы не упасть. Картина Репина маслом – «Приплыли». Мда, что-что, а пьянку организовать на пустом месте, это мы можем. Взял княжну на руки и оттащил её в светлицу. Положил на постель. Она вцепилась мне в руку и не отпускала. Челядинки смотрели на меня как-то нехорошо. Посидел рядом с Мстиславой. Поглаживал её по руке, по голове, пока не уснула. Потом вернулся к себе. Всё, можно, наконец, отдохнуть.

* * *

Утро встретило меня ласковым солнышком и неприятным ощущением во рту. Пить хотелось так, словно я участвовала в забеге между служками. Вот только ни каких забегов не было, а сухость во рту присутствовала. Что же вчера такого было, вспоминая устроенные мной игры, щеки опалило румянцем, а на душе распустились цветы. Мой суженый, мой мужчина во всё услышанное признался и назвал меня невестой, да и не только перед всем народом моим, но и перед богами. Как же хорошо и легко на душе. Рядом на столе стоял кувшин с брусничным морсом. Жадно припала к нему. Утолив жажду, улыбаясь, встала. Переоделась и пошла вниз. Где уже вовсю носились челядинки, а с кухни был слышен голос Ярослава. Заглянув внутрь, протёрла ладошками глаза, думая может мне мерещится, ущипнула себя за руку и лишь, потом все ещё удивленно сказала:

– Доброе утро, ладно мой. Ты сегодня рано….

– Доброе, Мстиславушка! Хотя уже не утро. Время к полудню идёт.

– Как к полудню? Я же никогда так долго не спала, как же так? Что ж меня ни кто не разбудил?

Засуетившись, хотела бежать раздавать указания, да проверять, все ли выполнено со вчерашнего дня, как меня остановил спокойный и уверенный голос Ярослава.

– Солнце моё, иди сюда. Насчёт поручений, не волнуйся, боярин Дражко всё выполнил, проверишь чуть позже, а пока будешь учиться как правильно и вкусно приготовить картофель.

Подойдя к Ярославу, смотрела, как он ножичком тонко очищал странный овощ, как снимал шкурку, являя белую середину. Рассказывая удивительные истории, связанные с ним. Сколько можно всего приготовить и насколько он необычен на вкус, что мы будем первыми, кто попробует пищу богов. Поняв принцип работы, села рядом с ним пробуя срезать шкурку так же тонко. Получалось не ахти, да и времени я тратила на одну картофелину больше чем он на три. Крупные плоды, почти черного цвета, больше моих ладоней сжатых в кулачки, тяжело поддавались очистке, но с горем пополам, начистили огромную чашку. Ярослав налил туда воды и стал мыть, а после резать на не слишком мелкие кубики. Но не все. Некоторые картофелины отложил. Пока мы закончили с картошкой, на печи дошло мясо. Внимательно наблюдая за суженным, подмечала каждую деталь. Вот он взял ещё один заморский овощ под названием «помидор», мелко порезал. Потом лучок полукольцами, и морковку тонкими кружочками. Помешав на огне мясо, долил в чугунок воды и засыпал картофель, за ним последовали лук и морковь, а вот помидоры остались. Пока готовилось, я сидела и смотрела на мужчину, непринужденно расхаживающего по кухне. Он с детским любопытством осматривал расписные ложки, посуду, вышитые занавесочки, скатерть, да и само помещение. Отложенные картофелины он стал тереть на тёрке, привезённую, ещё моим отцом от ромеев. Получившуюся массу положил на сито и отжал сок. Потом разбил, добавив туда пару яиц, соль перец. Всё перемешал.

– Это будут лепёшки под названием драники. – Пояснил он. Посмотрев на меня, добавил. – Жаль подсолнечного масла нет, но будем использовать конопляное.

Что за подсолнечное масло, я не поняла. На большую сковороду, в которой уже было разогретое масло стал выкладывать налепленные им лепешки. Очень вкусно запахло. У меня и так уже текли слюнки, но я сдерживалась. Негоже светлой княжне распускать их, как какой-то нищенке. Пока Ярослав помешивал варево, не забывая переворачивать на сковороде драники, я задумалась о дальнейшем пребывании нурманов. Мне было интересно, какое решение примет Ярослав? То, что он подружился с Гуннульвом видно, может и не стал ему другом, но врагом он ему уже не был. Тихо позвав его по имени, спросила:

– Ярослав, ладо мой, что ты будешь дальше делать? Нурманы не стали для тебя врагами, но ведь и друзьями их сложно назвать. У тебя есть какой-то план?

Повернувшись ко мне в пол оборота, мужчина с задумчивым выражением лица помешал еду, а потом присев напротив меня сказал:

– Я предложил Гуннульву клятву побратимства.

Побледнев, смотрела на него расширившимися глазами, не зная что и сказать. В голове не желало укладываться услышанное.

– Ярослав, это очень опасная клятва, если ты её нарушишь, мы на веки будем прокляты. Наш род Вятичей будет кем-то сродни изгоев. Эта клятва, скрепляет сильнее кровных уз, сами боги свидетели ваших обетов.

– Я знаю Мстиславушка, не волнуйся, я все продумал.

– Гуннульв уже дал ответ?

– Да ещё с утра, он согласен.

Устремив задумчивый взгляд на чугунок, над которым вьются клубы пара, проговорила:

– Мне нужно сказать Вятичам, нашим и приезжим. Люд может быть взволнован таким известием. На нашем веку это первый случай, когда Вятичи будут давать клятву побратимства нурманам. Могут быть недовольные. Наши кмети слова против не скажут, а вот воеводы из пришлых к тебе всё ещё присматриваются. Думаю, среди них обязательно найдутся недовольные. Для них ты и так словно кость в горле, они не понимают, откуда ты взялся и как быстро смог стать моим нареченным женихом. Даже твои показательные бои и продемонстрированное оружие не сбило их спеси, они явно чего-то ждут, мне это не нравится. Ладно, мне нужно поговорить с Бояном и собрать совет.

Встав из за стола, пошла на поиски Бояна. По дороге меня перехватил боярин Дражко, с отчётом о проделанной работе. Я лишь отмахнулась от него, пробормотав что-то о не срочности и пошла дальше, зная приблизительно, где он может быть в такое время. Пошла в направлении тренировочных площадок и точно, Боян и ещё один мужчина из нурман, кажется, его звали Сигурд, это он метал топоры с орлиной меткостью, стояли, живо что-то обсуждая. Подойдя ближе, ответила на приветствие воинов, лишь чуть позже заметив, что наши кмети и дружинники нурман, поделены попарно и стоят в боевых стойках на перевес с топорами. Усмехнувшись, обратилась к Бояну.

– Солнце тебе ясного, Боян. Совет мне твой нужен, пойдем, поговорим.

– И тебе княжна наша светлая, что ж пойдем.

Оставив воинов под присмотром нурманна, Боян вместе со мной отправился в светлицу.

Зайдя в светлицу батюшки, уселась за стол и сцепила пальцы рук, не торопилась начинать. Немного помолчав, собравшись с мыслями произнесла.

– Мой суженный, решил обменяться клятвой побратимства с Гуннульвом. – Видя заинтересованность в умудренных возрастом глазах учителя продолжила. – Я боюсь, что вятичи приехавшие недавно, выскажутся против, а еще мне не нравится их поведение они словно чего-то ожидают, высиживают, зная что, что-то должно произойти наверняка. Боян, клятвы будут произнесены, твоя задача в кратчайшее время собрать воевод и желательно присмотреться к каждому, изучить. У тебя по времени часа два, потом я буду говорить! Я буду очень надеяться, что они окажутся умнее и внемлют моим словам.

Спустившись к суженному втянула восхитительные запахи и усевшись за стол, тот час же получила, аппетитно пахнущую похлёбку или кашу, но по виду это было ни то и ни другое. А так же передо мной стояла деревянная тарелка с горкой драников, обжаренных до золотистой корочки. Подув на горячее, попробовала первый кусочек картошечки. Невероятно мягкий, разваристый и сочный, ни когда не ела ничего подобного. С превеликим аппетитом съев свою порцию, с улыбкой поблагодарила своего Ярослава. Усмехнувшись он налил мне темного взвара, разбавив горячей водой.

– Это чай. – Пояснил он. Поставил на стол берестяной туесок в котором был насыпан белый песок из крупных песчинок. – Это сахар. – Опять пояснил он. Добавив сахара в мою кружку со взваром, пододвинул ко мне. Тут же появилась плошка со сметаной. – Берешь драник, макаешь в сметану и кушаешь, запивая чаем. Приятного дальнейшего аппетита, солнце моё.

Было очень вкусно. Я так наелась, что смотрела на будущего князя осоловелыми глазами. Он только посмеивался. Сев напротив меня, вопрошающе изогнул брови. Изложила свои догадки и возможные проблемы.

Я сама не знаю, откуда такое ощущение, но я почему-то уверена, что найдется тот человек, который будет против. Даже взять одного из вождей маленького племени вятичей, проживающих вблизи реки Волги, стоило ему приехать и заметить моего суженного, так его взгляд потемнел от злости, а улыбка превратилась в оскал. Я же вижу, уже пару раз замечала его в компании других племенных вождей, как он что-то им нашептывал, а потом со злостью стискивал кулаки. Я не питала особых надежд, что все они преклонят колени и головы пред новым князем, но что бы вот так выражать свое недовольство. Странный он… очень странный и поведение мне его не нравится, словно волк в овечьей шкуре или лицемер чужой среди своих!

Рассказала о своих опасениях Ярославу, встала и пошла готовится к совету. Большая палата с княжеским престолом на возвышении для такого случая подойдёт идеально, нужно лишь занести ещё пару лавок. Пока челядь под моим присмотром убиралась, нагрянул Боян с новыми вестями. Доложив мне почти тоже самое, о чём я думала, удалился. Через час я восседая на родительском престоле, со стоящим по правую руку Ярославом, начала совет.

Находившиеся в палате вожди и воины были как на подбор, кто-то убелен сединой, кто-то ещё в самом расцвете сил. Усаживаясь на лавки всё как один прожигали грозным взглядом мощную фигуру моего суженного, лишь наши кмети были расслаблены и улыбались. Словно не замечая направленных на него взглядов, мой ладо, взял меня за руку и переплел наши пальцы. Смотря на то, с каким бешенством сцепили зубы несколько человек, кивнула в их сторону Бояну и начала говорить.

– Как вы уже знаете, собрала я вас не просто так! Наш светлый князь всех вятичей и мой батюшка подло убит. Меня пытались захватить. Хузары всё надеются, что мы – вятичи склоним перед ними наши головы. Пока я жива, пока я дышу, этому не бывать! Вам всем уже известно, что у меня есть мой суженный, дарованный мне и всему нашему народу светлыми богами. Вот он стоит рядом с княжеским престолом. Это Ярослав. Скоро я стану его женой. А он станет вашим князем. И сегодня знаменательный день! День, когда мой суженный, Ярослав, хёвдинг Гуннульв и его родич – славный Сигурд Можжевельник, принесут взаимные клятвы побратимства. И опережая ваши вопросы, скажу, – подняв руку вверх, призвав молчать, – решение не обсуждается! Я ваша княжна, он будущий князь и мой суженный. Как уже было сказано, его слово – моё слово! А всем несогласным, лучше согласиться и склонить голову. Я знаю, что некоторым это не нравиться. И я знаю, кому это не нравиться. Поэтому, они будут под моим личным присмотром и принесут новому князю присягу верности, когда он взойдёт на престол князей рода Вятка, пращура нашего! Я знаю, что сюда идут поганые хузары с подлыми полянами и примкнувшими к ним радимичами. Они все умоются здесь собственной кровью. И те из вятичей, которые обнажат оружие и придут вместе с нашими врагами биться со своими родичами, будут прокляты. И узнают всю ярость моего гнева. Точно так же как возмездие постигнет и полян за смерть моего отца! А потом, очень скоро, города хузар запылают. Они будут преданы мечу и огню. Они ответят, за кровь вятичей, за слёзы женщин наших, которых продавали на рабских рынках и которых бесчестили. За слезы детей вятских, За всё ответят. Весь их поганый каганат будет стёрт с лица земли.

Видя как по, лицам некоторых сидящих, пробежала судорога страха, удовлетворённо кивнула.

– Ну, так что воеводы, скажет ли мне кто слово против? – Выгнув вопросительно бровь, с усмешкой сидела, наблюдая за тихой яростью мужчин, мужчин которые ничего не могли сделать, лишь приклеить головы и прятать взгляд.

Неожиданно Ярослав отпустил мою руку и сделал шаг вперёд.

– Как ныне взбирается Вещий Олег, – услышала я его ровный голос, – отмстить неразумным хузарам, поля их и нивы за буйный набег, обрёк он мечам и пожарам. – Замолчав, он остановился перед тем из вождей, кто больше всех зло сверкал глазами. Вождь встал с лавки. – Тебя зовут Храбр, не так ли? – Спросил ладо мой.

– Так! – дерзко ответил вятич.

– Вижу, тебе не нравиться воля светлой княжны? А что так?

– Ты чужак! Она ещё молода и не ведает, что творит. Не она должна решать, кто станет князем всех вятичей!

– А кто? Может ты?

– Совет вождей! И я в том числе. Это правильно и это по закону.

– По закону говоришь. – Ярослав говорил спокойным и тихим голосом, от которого мурашки побежали по коже. Я почувствовала, как всё пространство вокруг него стало напряжённым, готовым взорваться в любое мгновение. – С этого момента, ОНА – и есть закон! Её слово – закон! Неповиновение, будет расцениваться как мятеж и предательство. А ты же знаешь, Храбр, как поступают с предателями? И особенно с их семьями. – Ярослав и Храбр смотрели в глаза друг другу. – А может Храбр, ты уже лёг под хузар? – Вождь дернулся, как от удара по лицу.

– Ты кто такой, чтобы бросать мне такое обвинение?

– Княжна тебе прямо сказала, кто я такой! Что, не лёг под хузар? – Слова Ярослава были болезненны и оскорбительны. Он будто говорил о продажной женщине, «лёг, не лёг». И вдвойне они были оскорбительны для мужчины. А Храбр был не из пугливых. Недаром имя такое носил. – Ну раз не лёг, то это хорошо. Я за тобой присмотрю, Храбр. И если ты дашь мне повод к подозрениям в твоей измене, я тебя уничтожу. И тебе ничего не поможет. И семью твою уничтожу. Понял?

– Ты что, хочешь меня напугать?

– Нет. Ты же Храбр! Тебя не напугать. Я тебя просто предупреждаю.

– Но есть ещё Бронислав!

– И что? Есть да есть. И хрен с ним.

– Но покойный князь всех вятичей, хотел видеть Бронислава мужем своей дочери, а значит князем. А воля покойного князя священна!

Меня бросило в жар. Даже пальцы задрожали. Но Ярослав только усмехнулся.

– Согласен, воля князя священна! Но боги решили иначе. Или тебе наплевать на богов? Тем более, светлый князь только лишь отдавал предпочтение Брониславу, но не давал прямого указания на свадьбу. Воля князя была одна – Мстислава должна была выбрать себе мужа, который станет князем, заняв престол. Вот княжна и сделала выбор.

– Он скоро будет здесь и потребует то, что ему принадлежит по праву.

– Требовать он может только у своей жены. Вот здесь он точно в своём праве. – Услышала, как раздались смешки. И у самой губы стали разъезжаться в улыбке. Но вовремя себя одернула. – Приедет, там и поговорим. Всё, Храбр? Вопросы ещё есть? – Но все молчали, даже Храбр ничего больше не сказал.

– Что ж, раз вопросов нет, – вступила уже я в разговор, – то все свободны. Желающие посмотреть редкое действо, на закате солнца могут собраться на площади. Можете идти вятичи!

Встала с отчего престола, усмехнувшись, на последок приникла на подставленное Ярославом плечо. Сжав мою ручку, то ли подбадривая, то ли успокаивая, мужчина молчал, я же не могла…

– Боян ты видел?! Теперь вы убедились, в том что я была права, и не такие уж и наши некоторые вятичи. Что-то замышляют или же знают наперёд! Боян от тебя я требую одного, смотреть не только за нурманами, но и за ними, веры им нет! Особенно Храбру, что скалился по волчьи больше всех!!!

А на закате солнца, разожгли костры, освещая всё пространство вокруг. Таинство, до селе не происходившее у нас ни разу, вызвало у простого люда невероятное количество эмоций. Удивление, неверие, любопытство. Каждый из них старался вылезти в число первых и посмотреть воочию, что же будет происходить.

Разожжённые костры стреляли огненными искорками, а гусляры скрытые полумраком пели мелодию, цепляющую самую душу с редкими перезвонами бубенцов и постукиваний барабанов, делая атмосферу сказочной.

Сидя по центру на крыльце, лицезрела суженного в подаренной мной рубашке, Гуннульва разодетого в меха и его родича – Сигурда. Что ж начнем. Волх появился из темноты, встав напротив троих мужчин, пробежал по ним глазами и сказал.

– Сегодня, день единства, день обретения этими мужами крови единой между собой. День, когда пред ликами богов, клянутся и обещания дают, не предавать друг друга, быть друг другу опорой, силой необоримой, верой и правдой, глазами всевидящими, светом в темной ночи! Стоять плечом к плечу, защищая жизни друг друга! Готовы ли вы пройти путь тернистый братьями неразлучными, готовы ли жизни отдать друг за друга, защищая?!

– Готовы! – Пронеслось в тишине единым голосом от трёх мужчин.

– Да будет так! Пред Перуном богом нашим, матерью сырой землёй, водой живительной и огнем беспощадным клятвы ваши принимаю! Подойдите дети мои. Произнесите слова заветные.

Сделав единый шаг, первым был Ярослав. Закатав рукав рубахи, надрезал ножом себе руку чуть выше запястья. Увидела, как побежала кровь по руке и закапала в серебряную чашу с вином. Потом волхв подал ему чистую тряпицу, а сам забрал чашу. Гуннульв и Сигурд проделали тоже самое, что и Ярослав. После того, как Ярослав обмотал тряпицей порез, волхв передал ему серебряную чашу назад.

– Я, Ярослав сын Василия из рода Забелиных, – голос его был громким разносясь по всей площади, на которой стояла тишина, – перед ликом светлых богов Сварога и его сына Перуна, перед верховным богом севера Одиным, называю двоих мужей из славного рода Эрикссонов – хёвдинга Гуннульва сына Бьёрна Медвежья Лапа и Сигурда Можжевельника сына Рагнара Волка своими побратимами. Клянусь, что не обращу своего оружия по злому умыслу против них, не предам и по первому зову пойду с ними, пойду за ними, биться против их врагов, как против своих. А если я нарушу свою клятву, то пусть я сам и весь род мой будет проклят до скончания мира. Пусть мужчины моего рода лишаться мужской силы, пусть девы моего рода станут бесплодны. Пусть род мой сгинет во мраке времен, ибо узы побратимства сильнее уз кровных. Призываю в свидетели тебя, Огонь-Сварожич – плеснув из чаши в огонь продолжил, – тебя Вода-Лада, – плеснув пару капель в воду, – тебя Мать сыра Земля, чтобы вы сохранили клятву мою в себе, чтобы не была она забыта и предана забвению. Да будет так! – после чего отпил из чаши. Потом формулу клятвы проговорил Гуннульв, делая всё также как ладо мой. Последним был Сигурд. Ритуал завершил волхв, подношением Перуну.