Текст книги "Княжна (СИ)"

Автор книги: Олег Ростов

Соавторы: Аника Лиин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Глава 6

Утром Мстиша облачила меня в доспехи своего отца. Жесть, конечно, но отказываться не стал, чтобы её не обидеть. Размерчик мне подошёл. Видать старый князь был не худее меня. Но вот в рост оказался немного маловат. Рукава кольчужные коротковаты и кольчужная юбка должна была закрывать мне колени, но не закрывала. Но наплевать. Поцеловав её в губы, выбежал во двор. Кмети, увидев мой доспех, сначала оторопели, но никто ничего не сказал.

– Ярослав, – подошёл ко мне Боян, – это княжья бронь.

– Я в курсе. Мстислава на меня её напялила… одела. Я не стал ей в этой малости отказывать.

Боян закряхтел:

– Ничего себе малость.

– Малость. Видишь, коротковата мне кольчужка.

– Это дело поправимое. Коваль удлинит, если что.

– Ладно, Боян, что хузары?

– Хузары к штурму изготовились. Пороки сделали. Три штуки. Не думал я, что такое они применят.

– Пороки? Плохо. Они ими наши стены в пять мгновений в кучу обломков превратят. Баллисты готовы?

– Готовы. Но достанем ли мы их?

– Посмотрим. Пошли на стены.

Карабин я закинул за спину. В машине взял «Тигра», который СВД. «Светку», то есть СВТ-40, брать не стал. Хузары установили пороки или как их называли в Европе требушеты, примерно в двухстах пятидесяти, двухстах семидесяти метрах от стен Златограда. Всего пороков было три. Не такие большие, какие я видел на картинках, но нам и этого хватило бы за глаза. Неожиданно, к воротам подъехал всадник, подняв правую руку вверх.

– Переговорщик. – Пояснил Боян, хотя я и так понял. – Это переговорщик, не убивать! – Крикнул воевода воинам на башнях и стенах, примыкавших к воротам.

– Воевода Боян! – Крикнул всадник.

– Что нужно? – Ответил ему старый воин.

– Я говорю от имени бека государства хазарского, Иосифа!

– И что хочет бек хузар?

– Покорности! Склоните голову, станьте поданными каганата и вам оставят жизнь, ваше имущество.

– Это не со мной нужно говорить.

– А с кем? Княжна женщина. И мужа у неё ещё нет. Значит ты, Боян старший. Мало того, бек предлагает тебе, Боян и княжне Мстиславе свою защиту. Он готов взять княжну Мстиславу в жены. Это большая честь. Он готов принять вас, вашу клятву преданности в своем дворце в Итиле. Вам будут оказаны почести. Вы ничего не потеряете, а наоборот обретёте. Мало того, бек готов отдать в подчинение вятичам всех остальных славян, склонивших свои головы и признавших каганат своим господином. Вы, ты и княжна будете отвечать за них. Сама княжна, как только родит будущего князя вятичей, вернётся из благословенного Итиля назад в Златоград.

– А если нет? – крикнул я.

– А ты кто такой?

– Тот, кто вправе задавать вопросы и получать на них ответы. Так что, отвечай на вопрос, раб.

Переговорщик заткнулся на какое-то время. Потом крикнул:

– Я не раб. Я родич бека Иосифа!

– Серьёзно? Я запомню это. Отвечай на вопрос.

– Если княжна отвергнет предложение бека, отвергнет голос разума, то Златоград будет стёрт с лица земли. Дети что ниже тележной чеки будут убиты, остальные кто старше, а так же молодые мужчины, девушки и красивые женщины будут проданы на невольнечьем рынке, а саму княжну привезут в Итиль в клетке, где она будет ублажать воинов каганата и где она будет считать за счастье облизать естество настоящих мужчин, чем и будет сыта!

Пристрелить урода сразу? Не. Он ответит позже.

– Я услышал тебя. Теперь слушай сюда, насекомое. Я обязательно постараюсь тебя оставить в живых. Так как ты заслужил за поганые слова в отношении светлой княжны, особого наказания, какого, узнаешь позже. Так же ты, маленький недоносок, поедешь к своему ублюдочному родичу и передашь мои слова благодарности за приглашение. Я обязательно приду в Итиль. Обязательно. Конечно не один, а с вятичами. И ещё с нурманами. У меня много вопросов к вашему беку или кагану, мне по хрен как обзывают того урода, кто у вас за паровоза. И я всегда получаю ответы на свои вопросы. Даже если у твоего хозяина после этого будут выбиты все зубы, сломаны челюсти, отбиты напрочь яйца, а все его жены и дочери будут изнасилованы по многу раз. Так как я, при всём своём уважении к кагану иди беку, не смогу остановить вятичей и нурман в этом благородном деле воспроизводства потомства.

Раздался смех на стенах и башнях.

– С тебя будут снимать кожу медленно, с живого. – Проблеял хузарин.

– Серьёзно? Можно начинать бояться? Разрешаешь? – Смех на стенах и башнях стал громче. – А теперь отвалил отсюда, как можно быстрее, иначе я начну твое наказание прямо сейчас, для начала лишив тебя мужского достоинства.

Установил снайперскую винтовку на сошки. Передёрнул затвор, загоняя патрон в патронник.

Переговорщик развернул коня и, нахлёстывая его плёткой, кинулся наутёк. Так, расстояние до пороков очень даже хорошее, просто идеальное. Давайте начинайте.

– Боян! Что баллисты?

– Баллисты готовы и горшки с твоим нала… напла…

– Напалмом!

– Да с ним, заряжены.

– Тогда фитили поджечь и стрелять.

– Богун! – закричал Боян старшему над баллистами. – Поджечь фитили, бей!

Раздались крики команд и вскоре два дымящихся следа прочертилось в воздухе. Горшки не долетели до пороков метров пять-семь. Но упав и разбившись, моментально вспыхнули, разбрызгивая огненные капли. Несколько человек оказались в зоне поражения и загорелись живыми факелами.

– Богун, подними ещё на палец! – Крикнул я и приник к оптическому прицелу. Увидел мужика с деревянным билом. Выстрел. Приклад толкнул в плечо и бедолагу снесло, разворотив ему полчерепушки. Тут же перевел прицел на следующий порок. Выстрел. Еще один деятель с колотушкой завалился. Третьего не успел. Высокое плечо порока с пращей пошло вверх и каменный булыжник, описав дугу, упал за стеной, попав в какой-то дом. Это не страшно. Главное не в стену. Наши «артиллеристы» на баллистах опять выстрелили. Один горшок попал в порок. Как раз тот, с которого метнули каменюку. Порок вспыхнул. Обслуга стала разбегаться от него как тараканы от дихлофоса. Пара человек загорелись и теперь завывая, катались по земле. А вот вторая баллиста опять не добила. Я начал отстреливать обслугу на обоих пороках.

– Боян! Пусть скорпионы работают по порокам. Нужно повредить их. Чего они мочат.

– Они по воинам будут бить. – Удивлённо ответил воевода. Твою мать, да они даже не понимают, для чего скорпионы предназначаются в первую очередь. Всё правильно, их ещё ни разу пороками не обстреливали.

– Нет, Боян. Пусть бьют по порокам. Нам их нужно повредить. Иначе стенам конец. Баллисты не добивают до этих двух или там, у Богуна совсем косорукие. Пусть бьют скорпионами!

Опять приник к прицелу. Так, а кто это у нас там бегает ручками шаловливыми машет, да ещё в цивильном прикиде? Рожа явно не хузарская. Грохнул выстрел и человечек в цивильном завалился. Вот так-то лучше. Копчёные засуетились, утащили куда-то тело только что убитого спеца. А то, что это как раз был спец по таким машинам, я понял. Вопрос – он один такой умный или ещё есть кто?

По второму пороку отработали оба скорпиона сразу. И очень удачно. Разбили одну из вертикальных опор. Порок скособочился и стал разваливаться. На стенах завопили! То-то, засранцы! Третий порок, хузары стали оттаскивать. Что, насекомые, выхватили?!

Пошла конница. И на нас обрушился ливень стрел. Так как мы были в башне и сверху нас прикрывала крыша, то основная часть стрел застряла в ней. Но некоторые всё же попадали внутрь. То один кметь упал, то другой. Убитых и раненых сразу оттаскивали. Мертвых складывали вдоль стен. Раненых уносили в избы, где уже работали знахари и прочие эскулапы. Самая большая изба была на княжьем подворье. Там была Мстиша. Я знал, что она не сидела, сложив белы ручки и боясь их запачкать. Время не то и век не тот. Она работала наравне со всеми. Вспомнив её, по телу разлилось тепло, а в груди появилось чувство нежности к ней. Что скрывать, я влюбился в неё как пацан. После ливня стрел, хузары пошли на приступ. Бежали со штурмовыми лестницами.

– Боян! Почему они не пытаются поджечь стены и башни стрелами?

– Им нужен целый город, а не куча углей, с которой взять нечего. Всё сгорит.

– Тогда где Дражко?

– Зачем он?

– Он же отвечает за всё в городе кроме дружины.

– Дражко боярин. Он сейчас на стенах.

– Пошли за ним. Срочно.

Пока бегали за бояриным, я опять приник к прицелу. Где ваши командиры, ушлёпки? Ага, увидел одного. В богатых доспехах, он что-то указывал. И это был славянин, а не хузарин. Ладно, на безрыбье и рыба рак. Поймал его фейс в сетку прицела. Выстрел. Мужик завалился на своём коне. Прекрасно!

– Княже! – Услышал я голос боярина. Оглянулся. Дражко, в броне с мечом на поясе. Основательный мужик.

– Боярин, скажи мне, вода везде заготовлена, в случае, если нас захотят спалить?

– А кто нас палить будет? Тогда смысла, брать город, нет.

Твою мать!!! Ну да. Идя в набег, ты хочешь получить как можно больше хабара или по иному трофеев. А если ты сожжёшь, то, что возьмёшь с пепелища? Пусть тебе с первого раза не удалось, зато со второго раза, если подготовишься, обязательно возьмёшь. А на пепелище ловить нечего. Но тут как раз другая ситуация. Если не возьмут, то сожгут обязательно.

– Дражко, поверь, они постараются нас сжечь, если не смогут взять. Поэтому, сейчас, уходишь со стены и наполняй водой всё, что только можно. Возле каждой избы должна быть хотя бы одна бочка с водой.

– Ярослав, так у нас и так, возле каждой избы бочка с водой.

– Тогда две бочки с водой, а лучше три или четыре! Боярин, выполнять!

Не знаю какая у меня была физиономия, но Дражко не стал со мной спорить и кивнув вышел.

– Княже! – закричал один из кметей. – Они подошли к стенам, ставят лестницы.

– Ждать! Пусть поставят как можно больше лестниц и как можно больше уродов на лестницы залезет. Боян, с брёвнами всё нормально?

– Всё нормально. Люди ждут отмашки.

– Хорошо, пусть ждут.

Весь склон перед стенами покрылся штурмующими. Тут же скакала конница, поливая ливнем стрел стены и башни. Самые шустрые из хузар, полян и радимичей уже рубились с кметями, оборонявшими стены.

– Боян, брёвна!

Воевода закричал команду. Воины стали рубить верёвки, удерживавшие бревна на стенах. Вот одно бревно рухнуло горизонтально вниз, ломая штурмовые лестницы, давя людей. За этим бревном второе и наконец со стен побежала во все стороны волна вращающихся вокруг свое оси брёвен. Они сломав лестницы, убив и искалечив тех, кто пытался взобраться на стену, понеслись по откосу дальше, сбивая с ног, расплющивая людские тела, головы, руки, ноги. Штурмующие повернули назад.

Боян заворожено смотрел на телодавилку и дробилку. Покачивал головой. Потом посмотрел на меня.

– Умно! Не мало мы сегодня врагов к ящеру отправили. Похоже, первый штурм отбили?

– Посмотрим. Может опять сейчас рванут. Пусть мы их не слабо приголубили. Но брёвна закончились. Теперь черёд пушек. И ещё, Боян… За Брониславом присматривают?

– Присматривают. Только мне это не по душе.

– И где Бронислав со своими людьми?

– На площади. На случай прорыва хузар в каком-либо месте.

Я глянул на площадь. Точно, стоит со всей своей сотней. Рядом с воротами телега с пушкой. Пушка нацелена на ворота.

– Где Мизгирь?

– Здесь я, княже! – Будущий бомбардир показался на верхней площадке. – Я на нижнем поверхе, пушку приготовил, поганых вдоль стен приласкать.

– Почему пушка около ворот, нацелена на ворота?

– А на что нацелена должна быть?

– Разверни, сейчас же.

Мизгирь непонимающе на меня смотрел.

– Разверни в сторону сотни Бронислава. Быстрее. – Глянул за стену. Хузары и их союзники перегруппировывались. Сейчас опять на штурм пойдут. – Мизгирь! Выполнять! – Рявкнул я. Ничего мне не ответив исчез с верхней площадки. Вскоре подбежал к телеге и они втроём, с ещё двумя воями, которых я определил в артиллеристы, развернули орудие прямо на стоявших в ста метрах дружинников Бронислава. Но те ничего не поняли, так как не имели понятия о пушках. После этого Мизгирь забежал назад в башню. Возле пушки осталось двое. У одного в руках был металлический штырь, загнутый на самом конце, на котором горела пакля.

Хузары пошли на новый приступ. Их встретили стрелами, камнями со стен, кипятком и кипящей смолой. Попытка пододвинуть на исходную позицию оставшийся целым порок, закончилась неудачей. На этот раз, баллиста сработала как нужно и горшок в горючей смесью попал точно в цель. Порок запылал.

Выискивал в оптический прицел тех, кто командует всей напавшей бандой. Застрелил ещё двоих, разодетых в красивые и богатые доспехи. Так же периодически посматривая на Бронислава. Но он, со своими оставался на месте. Может на самом деле не предатель?

Наконец хузары с союзниками полезли на стены, облепив их как муравьи.

– Мизгирь, огонь! – крикнул я на нижнюю площадку, где стояла пушка. И тут же раздался оглушающий грохот. Мама дорогая. Если у меня заложило уши, то что в самой башне на орудийной площадке творится. Башню заволокло пороховым дымом.

Выстрел Мизгиря послужил сигналом еще для двух пушек в других башнях. Всего было четыре пушки. Одну сделали прямо перед самой осадой. Когда пороховое облако частично рассеялось, а частично было снесено ветерком в сторону видел кошмарное зрелище. Каменная картечь снесла все штурмовые лестницы вплоть до следующей башни. Под стеной валились обломки лестниц вперемежку с разорванными частями человеческих тел. Те, кто находились ближе к нашей башне, были фактически разорваны на куски. Чем дальше от башни, тем более целыми попадались тела. Большая часть осаждающих попавшая по выстрел, была убита. Но были и раненые, с оторванными руками, ногами. Дикий вой и стоны. Те из штурмующих кто не успел добежать до стены резко останавливались, с ужасом глядя на чудовищную картину смерти. Многие стали разворачиваться и убегать в панике. Тоже самое творилось и у других стен, где поработали мои сварганенные на коленке пушечки. Главное, что ни одна из трёх пушек на разорвалась, поубивав моих артиллеристов! Началась перезарядка. А вот тут я заволновался. Как бы они не переборщили с зарядом. Тогда их вместе с башней вынесет на небеса. Вдруг увидел, как вверх взмыли две стрелы, оставляя два дымных следа. Это сигнал. Но кому? И тут услышал крик Бронислава:

– Берите ворота, отройте их!

Резко бросил взгляд на площадь. Дружинники Бронислава рубили немногочисленных княжьих дружинников. Те растерялись, не ожидая предательства. Только нурманы, невесть откуда взявшиеся, вступили быстро в схватку. Но их было меньше и они находились далеко от ворот, возле княжьего подворья. К воротам бежало несколько десятков предателей.

– Огонь! – Заорал я двоим кметям, стоявших около пушки. Но они растерянно смотрели на бегущих к ним воинов. Тот кто держал металлический стержень с тлеющей паклей, растеряно посмотрел на меня и тут же упал получив стрелу в шею. Второй уже лежал со стрелой в груди. Твою дивизию! Самое поганое то, что обороняющиеся на стенах не видели, что со спины к ним бегут враги. Я не успевал сбежать с башни к пушке. И тут, непонятно откуда появился Вторуша. Он подхватил лежащий штырь с паклей и ткнул им в запальное отверстие. Шшших БУХ. Уши моментально опять заложило, как после выстрела Мизгиря. Пушка выплюнула в набегающих струю дыма с пламенем и каменным дробом. Телега с орудием откатилась назад. Площадь заволокло клубами порохового дыма. Я замер на башне, пытаясь разглядеть, что с Вторушей. Над площадью стоял дикий визг и вопли. Наконец дым стало сносить в сторону. Увидел мальчишку, стоявшего на коленях и зажимавшего уши руками. Слава богу, живой. Вся площадь была в крови, разорванных частях человеческих тел, руки, головы, ноги. Всё это было размазано по земле. Чуть дальше лежали изломанными куклами мертвые дружинники Бронислава. Где сам ублюдок? Неужели его убило? Жаль, сам бы его порвал на части.

Но нет. Он уцелел. Стоял и с ужасом глядел на то, что стало с половиной его сотни. Потом дико взглянул на меня. Я усмехнулся, поднимая винтовку. Сейчас тебе урод, отстрелю ногу, потом мы с тобой поговорим основательно. И тут на площадь выскочила Мстислава, потрясенно оглядываясь кругом. Чёрт! Что она тут делает? Бронислав тоже увидел её и рванул к ней. Схватил её за руку. И приставил боевой нож к её горлу.

– Ярослав! – заорал предатель, глядя на меня. Я смотрел на княжну. Он потребовал, чтобы я открыл ворота и сдал город. Я посмотрел на Бояна стоявшего рядом со мной. Воевода побледнел. Тихо приговаривал: «Мстиславушка, как же так?» Мстислава крикнула мне, чтобы я не вздумал выполнять требования предателя. Он развернул её быстро к себе лицом и ударил в живот. Потом опять прижал её к себе спиной, угрожая убить девушку. Холодная ярость ударила в голову. Ладно ублюдок, разговаривать с тобой не будем. Сбежал с башни вниз. Подошел к нему на десяток шагов. Увидел его бледное лицо. А ведь он испуган! Боишься? Правильно, так как ты уже мёртв, просто ещё не знаешь этого. Он был выше княжны. Возвышался на голову над ней. Идиот, тебе нужно было поднять её и спрятаться за ней. Так все ублюдки делают, когда кем-то прикрываются. Сейчас Бронислав покрыл себя позором дважды. Первое – это предательство, второе закрылся слабой девушкой. Какой же он воин после этого? И Бронислав всё это понимал. Понимал, что даже если победит, то его будут презирать все, даже свои. Остановившись в десятке шагов от Бронислава и Мстиши, смотрел ей в глаза. Видел с какой болью смотрит она на меня, как будто прощается. Выстрелил не целясь. От пояса. Просто нажал курок. Ствол и так был направлен в голову предателя. Я очень рисковал, очень. Я мог не попасть в него и он бы одним движением убил княжну. Или попал бы в Мстиславу, что ещё хуже. Но я попал туда, куда хотел. Бронислав завалился на спину, увлекая за собой девушку. Я подскочил к ним. Нож, звякнув, упал на землю. Винтовка валялась на земле, а я прижимал её к себе. Целовал Мстишу в макушку, в лицо, в губы. Потом стал осматривать. У неё по шее бежала кровь. Но рана была небольшая. Только кожа немного порезана. Её всю трясло.

– Мстиша! Что ты тут, чёрт возьми, делала?

Но она ничего мне не отвечала, только дико смотрела на меня. Похоже, не пришла в себя ещё от шока. Потом начала сползать на землю. Я подхватил её на руки. Побежал с ней на подворье, в избу, куда сносили раненых. Она была без сознания. Положил её на топчан. К нам сразу кинулись девушки и та женщина, которая кричала княжне, чтобы она вернула меня, тогда, на следующий день, как я попал в этот мир. Это ведьма, понял я. Её так назвала Мстислава.

– Посмотрите, пожалуйста, что с ней? – Я смотрел на женщину умоляюще. Она ощупала шею, потом лицо. Взглянула на меня:

– Иди на стены князь, с ней всё будет хорошо. Прогони поганых.

Еще раз взглянув на княжну, в порыве наклонился и поцеловал её в губы и выбежал на улицу. Нурманы и подоспевшие княжьи дружинники добивали последних людей Бронислава. Им удалось пленить несколько человек.

– Конунг! Прости, что за твоей женой не углядели. Шустрая она у тебя. Да и на этих трэллей отвлеклись.

– Всё нормально. Но в следующий раз будьте внимательны. Кого взяли?

– Вон, один сотник, его имя Добрыня и с ним ещё пятеро.

– Добрыню и остальных связать и в поруб. Мы с ними пообщаемся очень предметно. – Я зловеще оскалился. Викинги тоже. Пленные попытались вжаться в стену, ограждающую княжье подворье от остального города.

Взбежал на башню. На вопросительный взгляд Бояна ответил, что с ней всё хорошо. Жива. Он облегчённо вздохнул. Я опять рассматривал в оптику врага. Хузары пытались заставить идти воинов на новый приступ, но те отказывались, особенно из числа полян и радимичей. Что ушлёпки обосрались? Правильно. И тут увидел главного среди хузар. Военачальник в богатой броне, кричал на сотников и тысячников. Хлестал их плёткой. Поймал его в сетку прицела. Выстрел. Но в последний момент он отклонился немного и пуля ударила его в правую сторону груди. Он слетел с коня. Я тут же стал отстреливать тех, кто был рядом с ним. Один, два, три, четыре. Наконец народ понял, что находиться с поверженным военачальником крайне опасно для жизни и стали разбегаться. Так же увидел переговорщика. Этому отстрелил ногу. Он, упав на землю, орал как недорезанный поросёнок.

– Боян! Выводи конницу. Сейчас мы их уроем окончательно.

Воевода побежал вниз. Услышал его зычный голос.

– Княже! Нурманы возвращаются! – Крикнул кто-то из кметей. Глянул на реку. Точно. Два дракара подгоняли четыре ладьи. Было же пять? Похоже, пятую всё же утопили. Да и наплевать! Один из дракаров не стал подходить к пристани, а рванул к берегу. Из него стали выпрыгивать викинги и строится в клин. Напротив ворот уже выстроилась конница во главе с Бояном, порядка семи сотен. Наконец ворота открылись и сотни рванули за пределы стен. Одновременно викинги, выстроившись, так называемой «свиньёй», побежали на лагерь хузар.

Врагов ещё было много, больше, чем нас, но они были дезорганизованы, испуганы, плюс остались без руководства. И они побежали. Викинги как стая голодных волков достигли стана хузар и началась настоящая бойня. Они резали всех, кто попадал им под руку. Не разбирая, кто хузарин, кто полянин, кто радимич. Им было наплевать. Конница Бояна рассеила конницу врага быстро и принялась гоняться за спасающимися бегством. Эти тоже рубили всех подряд, были злы до предела.

К вечеру всё было кончено. Конечно, убили и захватили в полон не всех. Многие, особенно конные убежали. Но как минимум половину пришедших истребили. Сотни Бронислава, которые находились в лесу, не пострадали. Они сбежали первыми, но перед этим убили всех дружинников Храбра. Самому Храбру и десятку его воинов удалось спастись. Они кинулись в реку. Их выловили викинги.

Взяв бутылку водки я подошёл к сидящему понуро вождю.

– Храбр! – Обратился я к нему. Он взглянул на меня отсутствующим взглядом. Я присел рядом. Ко мне подошёл Вторуша с тарелочкой нарезанных солёных огурцов. Я вскрыл одну из банок. Налил в пластиковый стакан водки, протянул его воину. – Пей. Только сразу, залпом.

Он безразлично взял стакан и опрокинул содержимое в рот. Поперхнулся.

– Глотай! – проглотил. Сунул ему огурец в рот. Он захрустел. Постепенно его взгляд стал осмысленным.

– Скажи мне, Ярослав, как так? Он же вятич! – Задал, наконец, вопрос Храбр.

– Запомни, Храбр, предают свои. Чужие не предают, ибо они чужие. Это, Храбр, цена излишней доверчивости. Почему Бронислав так сделал, мы скоро узнаем. А сейчас, Храбр, иди отдыхать.

Потом навестил Мстиславу. Она была в своей светлице. Сидела бледная с перевязанной шеей. Сел рядом с ней на ложе. Обнял её. Она уткнулась мне в грудь. В броневые пластины доспеха. Я ведь его так ещё и не снял. Мы молчали. Я гладил её по голове. Она подняла заплаканное лицо и посмотрела на меня.

– Всё Мстиша. Мы выстояли. Теперь наша очередь сделать свой ход. Они все ответят, ответят только за то, что эта тварь посмела к тебе прикоснуться и даже подняла на тебя руку. Они заплатят большую цену. Заплатят кровью и пеплом своих городов.

Потом я уложил её спать.

– Не уходи, ладо мой. – Попросила она. Я разоблачился от брони. Сполоснул лицо, руки и, раздевшись, лег к ней. Мы в эту ночь не любили друг друга как любовники, как муж и жена. Мы просто лежали обнявшись. Так и уснули.

* * *

Все произошедшее было настолько ужасным, что даже сейчас, лёжа на жёсткой лежанке в лекарском помещении, видела перед глазами развороченные тела, руки, ноги, головы, брызги крови с землей. Но больше всего, меня испугала возможность никогда не увидеть моего любимого. Стоя там, на площади с приставленным к горлу кинжалом, ощущая ледяную решимость Бронислава, почти не верила, что останусь в живых. Смотря в глаза Ярославу, вкладывала в свой взгляд всю любовь и нежность – прощаясь. Я ведь, действительно была готова отдать свою жизнь, за то, чтобы мой ладо не открывал ворота для хузар. Но все сложилось иначе. Стараясь вспомнить каждый момент и жест, лишь сейчас начала осознавать – у Бронислава не было шансов, приставив к моему горлу нож, он стал живым трупом, а подняв на меня руку, приблизил свою смерть многократно. Я видела глаза моего мужчины, видела, какая буря эмоций бушевала внутри него. И я почему-то уверена, что если бы не угроза Бронислава и приставленный к моему горлу кинжал, смерть бы его была долгой и мучительной. Но мой мужчина пощадил его, убив моментально.

Мы победили, отстояли свой город! Но, не смотря на это, я до самого заката продолжала помогать знахарям и травницам. В светлицу я вернулась, лишь тогда когда почувствовала, что ещё чуть-чуть и упаду. Усталость и пережитый ужас наваливались на плечи, давя нестерпимым грузом. Раздевшись сидя на кровати, не сразу почувствовала присутствие моего мужчины, а когда увидела, вцепилась в него не отпуская, орошая слезами, вздрагивая при малейшем прикосновении. После случившегося, я ведь не проронила ни одной слезинки, ни слова, ни жалости, ни ярости – ничего. Я словно одурманенная делала чужую работу, не видя пред собой ничего и лишь сейчас, взобравшись на колени к своему мужчине дала волю слезам и чувствам. Меня обуревали эмоции, там было все, страх и облегчение, гордость и радость, любовь и нежность. Обняв своего мужа, положив ему на плечо голову, а рукой обвив могучую грудь, уснула. Сегодня от него мне нужна была защита, которую я получила, нужна была ласка и забота, которой меня окутал Ярослав, словно в мягчайшие меха.

Мы отстояли наш город, нашу свободу. Ярослава, наконец, признали как князя. Выйдя поутру, вместе с ним на крыльцо терема, была горда за своих людей. Все как один, встав на княжеском дворе, приклонили головы, даже старый воевода Боян, выразил свое почтение и полностью принял его как своего князя. С этого момента началось его полноправное владение всеми почестями, ко мне больше не будут обращаться за подтверждением слов моего суженого, теперь его слово закон. Люд сам принял окончательное для себя решение, а Ярослав, он лишь показал свою мощь, ум, и изобретательность.

Сегодня весь день был в молчаливом трауре, мы оплакивали погибших воинов, придав их огню. В последний раз провожаемые родными, отправляли их в путь, в светлый ирий. У меня не было возможности проводить отца, похоронить его со всеми почестями, не было шанса увидеть братьев, простится с ними, зато у меня есть возможность проводить моих дружинников. Стоять рядом с их родными, скорбя вместе с ними.

На закате солнца, когда суета обыденных дней отошла на второй план, а костры запылали огненной мощью, начались траурные песнопения. Близкие люди возносили хвалу богам, прося о милости за своих детей, мужей, братьев и отцов. Мне тяжело провожать погибших, но ещё тяжелее знать, что они не последние. Наши враги живы, мы победили, но войну не выиграли. Главный враг, сидя на троне в своем городе, живёт и дышит, наслаждаясь красивыми женами и наложницами, упивается своей мощью желая подмять нас под себя.

Я больше не боюсь будущего, я больше не одна. Теперь у меня есть муж, моя опора и защита. Мой князь, который разрушит города врагов наших, заставит гореть их жарким пламенем, сотрёт наших врагов в пыль, только потому, что они посмели тронуть меня – его любимую женщину! Это так приятно, ощущать себя любимой и любящей. В груди при одном взгляде родных глаз разливается тепло, а в душе расцветает счастье и ничем не замутненное желание! Мой Ярослав, мой сокол ясный. Не видя его целый день, до безумия соскучилась и хотела обнять, прижаться вдохнуть его запах. Найдя своего суженного, бесшумно подкралась и ласково коснулась ладонями спины, а потом и самих рук, прижалась к нему покрепче, касаясь щекой его могучей спины. Мой ладо, моё солнышко ясное, замер не двигаясь, позволяя мне минутную слабость. Меня не волновало, что в палате, на совете собрались нурманы, Боян, воеводы и выжившие вожди. Что они очень внимательно, что-то обсуждали. Надышавшись, убрала обнимающие его руки и, как ни в чем не бывало, прошла и сев на княжеский трон, велела рассказывать, что удалось узнать.

Вести меня не порадовали. Взятые в плен дружинники Бронислава, очень подробно и доходчиво объяснили ситуацию и причины, почему они пошли на предательство, преклонили головы перед погаными хузарами! Они уже давно платят дань их когану, взамен на спокойствие и мнимую свободу, но разве ж это свобода, когда твои дети и жены находятся у него в плену? Власть хузарского каганата распространилась слишком далеко, подмяла под себя маленькие, разрозненны племена, поставив тех на колени, забрав самое ценное! Наши дружинники и воеводы были возмущены до глубины души предательством вятичей Бронислава, но больше всех хотел справедливости и мести Храбр. Чудом выживший вместе с горсткой своих воинов, он хотел поквитаться за легший на него позор и излишнюю доверчивость. Мужчину словно изнутри сжигала ярость, жалость и раскаяние.

На совете было принято решение, идти в поход. Ярослав, мой мудрый князь распорядился по своему. Его решение ни кто не посмел оспорить. Видя, какую мощь и силу олицетворяют его поступки, воины склоняли головы в почтении и принимали его решения. Первый поход, мой суженый, запланировал на радимичей, зимой. Когда топи и болота затвердеют, покроются толстой коркой льда, тогда же наши враги будут ожидать нападения меньше всего. А до этого времени было принято решение укрепить стены, возвести, как сказал мой мужчина, «настоящие башни» выковать из металла пушки и научить меня и моих людей ухаживать за чудными овощами.

Начать мы решили с основного. Как я и говорила, я доверю своему суженому всё, казну, земли, амбары, люд и себя. Ярослав как полноправный князь, постепенно интересовался делами княжества все больше и больше. Для начала мой ладо изъявил желание посмотреть в каком состоянии амбары, хватит ли нам продовольствия на зиму, не будет ли нуждаться люд или того хуже – голодать. Ознакомившись под моим руководством и с разъяснениями Дражко, остался доволен и решил приступить к самому главному. Разбудив меня на следующее утро, мой любимый с озабоченным видом, что-то высчитывал, а потом и вовсе заинтересовался суммой хранившейся в казне. Не став отказывать ему в такой малости, повела в сокровищницу. А уже после, интересуясь доволен ли он увиденным, была немного поражена. За несколько дней, Ярослав вместе с Бояном, разобрался с нашим обиходом денег. И теперь он высчитывал, хватит ли нам на покупку олова и меди. Мой суженый решил выковать из металла пушки, для того, что бы идти в поход, ему нужно было оружие, причем хорошее! А пока он и ковали высчитывали нужное количество металла, я под его же чутким руководством училась готовить и ухаживать за диковинными овощами. Спустя несколько дней, открыв амбары, Ярослав велел принести то, что он привёз. После чего, пошёл показывать, что и как делать. Он начал с картофеля, взяв мотыгу и разрыхлив землю, вскопав средней глубины лунку, положил туда овощ и засыпал землёй. Некоторые крупные картофелины он резал на половинки. Так он поступил со всем мешком. Потом, мой ладо отвёл меня в терем, достал пару стручков перца, помидоры и огурцы. Усадив меня за стол, мой мужчина взял в руки нож, аккуратно разрезал перчинку, изъял из неё мелкие семечки и отложил. Помидор и огурец трогать не стал, а положив предо мной стал объяснять.