Текст книги "Завещание рыцаря"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9.

Не дожидаясь вечера, как и было положено по законам жанра, мы с Энтони устроили оперативное совещание у меня на веранде. Я отпустил Геббельса, чтобы отпугнуть незваных посетителей (званых появляться было не должно) и притащил недавно изданный атлас Тамбовщины. Точнее, атлас был краеведческий, но в нём имелся неплохой исторический раздел – я спёр эту полезную штуку в школе. Каюсь, некрасивый поступок, но сейчас он оказался как нельзя кстати. Энтони расстелил на очищенном от мелких инструментов столе здоровенную карту и прижал её по углам двумя бокалами, которые вытащил из серванта вполне по-хозяйски и двухлитровой бутылкой колы – за тридцатник, я такую уже лет сто не покупал. На четвёртый угол он, подумав, положил свой пистолет – это придало картине прямо-таки романтический колорит. С краю карты англичанин насыпал горку «лэйсов», одним из которых сейчас задумчиво хрустел, сравнивая карту и атлас.

Я тоже наклонился над картой. Она была очень подробная, здоровенная и… чужая. Странно было читать среди знакомых по урокам краеведения очертаний рек и лесов чужие слова: «Тэмбоу», «Татарщино вилэдж», «федерэйшн род №»⁴ -такой-то, «рэнджер хоум»⁵ …

– Военная карта? – спросил я. Энтони кивнул. – Хорошая, подробная… Завоёвывать нас собирались?

Прозвучало очень враждебно. Но англичанин не обиделся, только спросил:

– Скажи, что у вас нет точно таких же для наших мест?

Я промолчал. Есть, конечно, чего тут спорить… И всё-таки смотреть на карту было не очень приятно.

– Так, – Энтони вздохнул и взялся за карандаш. – Если судить по твоему атласу – вот тут, – он ловко, уверенно провёл линию, – и была граница этого Рязанского княжества, а дальше…

– Дальше славянских поселений не обнаружено, – сверяясь с атласом, подсказал ему я. – Вот достоверно известные, – я красным карандашом поставил на английской карте крестики. – Вряд ли крепость могла стоять на совсем неосвоенных землях.

– Да, это точно, – кивнул Энтони, – за Бервикскими стенами на границе с Шотландией ничего не строили, у вас, наверное, так же… В письме чётко указано – пограничная крепость, значит, – он выделил границу посильнее, – она должна быть где-то на этой линии. Это тамбовский лес?

– Самый большой в области, – подтвердил я. – Тянется на север и дальше, по нему можно до Архангельска шагать, если приспичит и ног не жалко, а в ширину – в нашей области – километров по тридцать. Ну, где-то меньше, где и побольше…

Энтони нахмурился. Для него такой лес был, конечно, огромным, и он высказал своё опасение вслух:

– Это же огромный лес. Ты его хорошо знаешь? Не заблудимся?

– Да всё нормально, в любой лес можно зайти только до его середины, потом начинаешь выходить, – ободрил его я. – Да и по деревьям ориентироваться легко; если дерево – пальма, значит, мы на юге.

Энтони понял обе шутки – во всяком случае, засмеялся и снова склонился к карте:

– Начинать лучше с юга и методично продвигаться на север по этим самым лесам, – задумчиво сказал он. – По пути, как советовал твой учитель, обращать самое пристальное внимание на рассказы местных жителей. Как лучше всего добраться до южной границы леса?

– Поездом, – ткнул я в карту, – с пересадкой в Тамбове. Выйдем на станции Знаменской, – я ткнул в карту, – и вперёд с песней… Только снаряжение нужно.

– Можно пойти и купить прямо сейчас, – предложил Энтони. Я покачал головой:

– Не-а, нельзя. Такие магазины есть только в Тамбове, завтра утром поедем поездом и купим… Сколько у тебя денег?

– Я же говорил – на снаряжение хватит, – не стал уточнять Энтони. Лицо его приняло выражение лёгкой озабоченности, он вздохнул и признался: – Знаешь, Эндрю, я как-то не задумывался раньше, насколько у вас в самом деле громадная страна! Десятки километров леса… Ты точно хочешь идти со мной?

– Жизни не пожалею, – заверил я. – А на проблемы плюнь. Знаешь, как у нас говорят? Девяносто процентов проблем разрешаются сами собой, а остальные всё равно неразрешимы, так что же нервы себе трепать?… Пойдёшь вечером на дискотеку в Парк Культуры?…

…До вечера мы откровенно убивали время. Немного посмотрели телевизор, потом послушали музыку, снова посмотрели телевизор, потом Энтони увлёкся разглядываньем библиотеки, а я, подумав, взялся готовить обед – кажется, у англичан это называется "ланч", потому что обедают они вечером. Жарища не спадала, торчать у плиты было страшнее атомной войны, поэтому я высыпал в кипящую воду пачку пельменей из морозилки, дождался, пока закипит снова и объявил, что через пять минут можно будет жрать.

– Ты с чем будешь – с уксусом, со сметаной, с кетчупом или с майонезом? – уточнил я у англичанина, который, сидя с ногами в кресле, рассматривал обложку романов Белянина о Лорде Скиминоке.

– Если можно – с майонезом, – попросил он. Я вздохнул:

– Это надо идти покупать…

Энтони посмотрел на меня, как на умалишённого, потом спросил:

– А что есть?

– Уксус, – признался я. Энтони фыркнул:

– Буду с уксусом. Пойдём с твоей дискотеки – купим чего-нибудь на завтра.

У вас круглосуточные магазины есть?

– Есть, только в них всё дороже.

– У нас тоже, – утешил он меня. – А что за книжка?

– Фантастика, юмор, приключения, – конспективно изложил я.

– Почитаю? – спросил Энтони.

– Сколько угодно… Чёрт, убегают!!!

Пельмени в самом деле только что не выпрыгивали через край кастрюли, добавив беспорядка на плите. Я быстро раскидал их по двум тарелкам, налил в мисочку разведённый уксус и появился в столовой как раз когда Энтони разливал по бокалам остатки колы.

Мы уселись за стол и какое-то время молча жевали, поглядывая в окно на Геббельса, занявшего своей колышущейся от шумного дыхания тушей значительную часть крыльца. Псу было жарко и скучно – одно хорошо: отпустили.

– Его с кем оставишь? – кивнул в окно Энтони. Я, насадив на вилку предпоследний пельмень, объяснил:

– Чего там, с соседкой… Он её признаёт… Ты лучше скажи, что мы всё-таки с этими двумя козлами делать будем? Ведь точно потащатся за нами.

– Попробуем оторваться в лесу, – решительно сказал Энтони. – Их же всего двое, должно получиться.

Я помолчал, гоняя по тарелке последний пельмень и высказал своё главное опасение:

– Слушай, Антон… Как бы они нас ночью не придушили, чего доброго.

В лице англичанина не дрогнула ни одна жилка.

– То, что ночи будут спокойными, я тебе обещаю, – загадочно сказал он.

– Хорошо быть мерзавцем, – не стал ничего уточнять я. – Прибили бы их, да и дело с концом… Кстати, ты уверен, что нет никакого клада?

– Не уверен, – вдруг сказал англичанин. – Просто Я ищу не клад. Так что если и найдём – всё тебе.

– Скажешь тоже, – помотал я головой. – Поделим… 25% на двоих – неплохо. Я бы холодильник новый купил, и телевизор с видаком, и моющий пылесос, и стиральную машину – это маме…

Сказал – и немного смутился, мои мечты должны были показаться Энтони нищенскими. Но он покивал и, по-прежнему глядя за окно, мечтательно добавил к моим планам:

– А я бы отложил на настоящую экспедицию. Чтобы попробовать найти Атлантиду…

– Меня с собой возьмёшь? – тут же вызвался я.

– О чём разговор, – щедро ответил Энтони. – Клад найдём – и вперёд! – и он, весело засмеявшись, увесисто стукнул меня в плечо кулаком. – На свете до чёрта вещей, которые стоит искать, Эндрю. Наши предки знали в этом толк – они гонялись не только за тёплыми местами и деньгами, а клады искали не в интернетовских сайтах – лопатой в земле…

– Лопатки нужно не забыть купить, – напомнил я. – Клад не клад, а это вещь в походе – первой необходимости.

– Вот что, – Энтони пружинисто встал, – давай-ка посуду помоем и списочек составим – что покупать… Ставь воду греться.

– Просекать начал, – одобрительно заметил я. – Давай в колонку – вон и ведро на тебя смотрит…

…С дискотеки мы возвращались в первом часу ночи – да и то лишь потому, что в перерыве между двумя кассетами буквально заставили себя вспомнить – дел завтра (уже сегодня!) завались, вскакивать придётся в пять часов, чтобы успеть на пригородный поезд. Дневная жара сменилась ночной духотой, мы вяло тащились по улице, слушали, как за спинами всё ещё гремит музыка и делились впечатлениями об увиденных девчонках. На Энтони они, кстати, слетались, как осы на мёд – то ли каким-то десятым чутьём просекали в нём племенного иностранца,то ли просто попадали под гипноз его странноватых глаз.

– У вас тут красивые девчонки, – признал Энтони. – А сама дискотека такая же, как у нас.

Не помню, что я хотел ответить. Мы шли по дороге, собирались как раз сворачивать к дому – и я заметил… словно бы тень шевельнулась около калитки. Я схватил Энтони за руку – англичанин всё сразу понял, и мы замерли, отгороженные от тротуара высокими кустами, стараясь дышать потише. Обрез я, конечно, оставил дома, а главное – уговорил Энтони оставить там же и пистолет. Дело в том, что наша родная милиция иногда в припадке служебного рвения устраивала на дискотеку налёты, к чему все относились, как к неизбежному злу и даже не расстраивались. Но во время налётов случались обыски – а нам совсем не хотелось, чтобы пистолет всплыл. Тогда вместо похода будет такое… Однако, сейчас я пожалел об оставленном оружии. Чёрт его знает – а если они разжились новыми стволами?!

Мы стояли не меньше минуты. Тень возилась у калитки. Потом гулко забрехал Геббельс, и она отпрянула с неясным возгласом. Из кустов ещё кто-то прошипел:

– Чего, чего там?!

– Такой волкогав, – пожаловался тот, что у калитки.

– Ну ты трус, нафик… – вмешался третий голос.

– Пацаны, – облегчённо сказал я. Голоса в самом деле принадлежали нашим ровесникам. Энтони кивнул и прошептал:

– Побеседуем? Их трое – справимся…

Я молча кивнул. Интересно,у кого хватило ума лезть ко мне домой? Наверное, "селяне" – припёрлись из деревни на дискотеку, свобода пополам с пивом в голову ударила, невеликие мозги переклинило, ну и решили первый попавшийся домик пощупать на пример ценностей. Можно было и подождать, пока сами уйдут – Геббельс излагал свою позицию достаточно серьёзно и активно, – но таких надо учить для их же пользы

Мы махнули прямо через кусты. Кто-то шлёпнулся в темноте, кто-то заорал: "Менты!" – но потом ночные романтики, кажется, разобрались, сколько нас и кто мы. А вот мы ошиблись – их было не трое, а пятеро! Это я понял, как только мы выскочили на тротуар перед калиткой. Передо мной оказались двое, перед Энтони – тоже, пятый, как я заметил краем глаза, трусцой возвращался от угла, куда успел домчаться, спасаясь от милиции.

Первый размашисто ударил меня в лицо – я уклонился вбок и плечом свалил его в сточную канаву; жаль, сухую, давно не было дождей… У второго на пальцах в лунном свете блеснула рамка – кастет, ни фига себе, это серьёзно…

– Ыыхх! – он оказался так близко, что ощутимо запахло "джуси фрут". Без шуток? Ладно! Я поймал его запястье правой рукой, рванул на себя, выставив колено, а правым локтем ударил сверху по его локтю. Он взвизгнул и упал ничком, прижав локоть к паху и скрючившись. Полетевший в канаву уже стоял на ногах; его лица я не видел, но слышал прерывистое дыхание и понимал, что он напуган:

– Замри, – угрожающе сказал я. И понял, что вокруг тихо – только стонет тот, которого я свалил, да тихо ругается по-английски Энтони.

– У тебя как? – спросил он.

– Один пленный, – пошутил я и покосился на англичанина. Оба его противника лежали крест-накрест, и я вдруг испугался. – Ты их не…

– Да нет, обычные хуки, – небрежно ответил он, – отлежатся… Голова поболит, конечно… Как там твой пленный?

– Иди сюда, чудо, – поманил я пальцем неподвижно стоящего парнишку, и он, словно под гипнозом, двинулся ко мне. Едва не полетел в канаву – не сводил с меня глаз, наверное. Я взял его за плечо – обмякшее, вялое – и поставил к забору, под свет.

Парня я не знал. Чуть помладше нас с Энтони, коротко подстрижен, обычно одет. Глаза перепуганные. Он стоял, закрыв ладонями низ живота и чуть опустив голову – ждал, что будут бить. У меня это желание совсем пропало. Никогда в жизни не бил тех, кто не защищается…

– Откуда ты такой свалился? – спросил я насмешливо.

– Из Кобяко-о-ов… – прогундосил он,и я понял: сейчас разревётся. Беда с этими рыцарями ночных улиц – кочевряжатся, как моя бабка говорит, словно им всем за тридцать, из них половина – на зоне, а дашь, что просят – на свои годы выглядеть перестают… Сейчас начнёт говорить, что больше не будет… – Я не бу-уду больше, че-естно…

Энтони рассмеялся – весело, без злости или издёвки. Предположил:

– Деньги на пиво понадобились? Подошли бы и спросили.

– Да нет, они обычно закурить спрашивают, – пояснил я. Энтони покачал головой:

– Курить вредно.

Парнишка шмыгнул носом. Он, кажется, думал, что это мы так издеваемся утончённо, прежде чем бить. Англичанин нагнулся, снял кастет с пальцев стонущего, повертел и зашвырнул куда-то на огороды через крыши домов.

– Я вас попишу обоих, – прохрипел тот, пытаясь разогнуться. – Попишу, – и выматерился не хуже Витька.

– Заткнись, – вдруг поскучневшим голосом сказал Энтони, – или будешь есть песок, пока не научишься держать язык за зубами.

Тот не осел никак ответить и больше не стонал. Энтони обратился ко мне:

– Похоже, ты ему руку сломал.

– Не жалко, – ответил я. Жалко в самом деле не было. – А всё-таки, зачем полезли-то? – это он снова тому, который стоял у забора.

– Мужик один попросил, – уже потвёрже ответил тот.

– У-уй, долбень… – выругался лежащий – и Энтони неожиданно и жёстко наступил ему кедом на лицо со словами:

– Не говори, что не предупреждали.

– Хватит, не надо, – поморщился я. Энтони убрал ногу и пожал плечами. – Тут что-то интересненькое наклёвывается… – я быстренько описал Сергеича. – Этот мужик просил?

– Не-е…

– Этот? – я живописал Витька так, что Энтони хмыкнул. К моему удивлению мальчишка покачал головой:

– Не, он не такой… Такой… среднего роста, здоровый… – он мучительно пытался подобрать слова для описания из своего небольшого, да и то – наполовину матерного словарного запаса, отчаялся и добавил самую важную для себя подробность: – Он нам бабки отслюнил. Баксы настоящие, по пятёрке целой. Сказал – залезете, принесёте спортивную сумку. Только про собаку не сказал… Отпустите, мы же не залезли…

– Он не назвался, этот человек? – поинтересовался Энтони.

– Не… Отпустите…

– Проваливайте, – мотнул я было головой, но Энтони преградил ему путь:

– Нет, стой. Куда вы должны были принести бумаги – быстро?!

– Бар "Какаду". Это… – заспешил пацан, но я прервал его:

– Знаю я этот бар, проваливайте, говорю, – и открыл калитку, чтобы подержать Геббельса.

Не люблю входить ночью в тёмный дом. Даже побаиваюсь, если честно. Но одно дело – в одиночку, совсем другое – вдвоём. И всё-таки я заговорил излишне громко, нашаривая на стене выключатель:

– Что, сходим в бар, он до четырёх утра?

– Смысла нет, – Энтони задержался в кухне, расшнуровывая кеды. – Мы же его в лицо не знаем, даже описания нет, а народу там, наверное, много… Я надеялся, что он где-то в безлюдном месте встречу назначил…

– Лучше скажи мне, как это вообще понимать, – я включил-таки свет и присел на диван. Энтони остановился в дверях, опершись руками на косяки. – Что это ещё за новый персонаж?

– Скорее всего – подельник наших знакомых, – предположил Энтони. – Подумали об оружии они – и решили подстраховаться – ещё кого-то привлечь. Да и полезно, чтобы у них был человек, которого мы не знаем.

Я задумался. Сказанное Энтони было логично. Им же надо как-то скрытно за нами следить… Но неужели эти жлобы решили делиться на троих?! Я так и сказал, а Энтони усмехнулся углом рта:

– Ты знаешь, что я думаю? Сергеич и с Витьком-то делиться не собирается.

Наверное, уже рассчитал, как будет его убирать, когда клад разыщут.

Вообще-то это звучало вполне правдоподобно. Витёк туповатый, это сразу видно, но, кажется, из тех бандюг, которые со своими ведут себя честно. А Сергеич – беспредельщик, по глазам видно, хоть и образованный… Что ему стоит обоих своих приятелей сначала подбить на такое дело обещанием несметных сокровищ – а потом угрохать где-нибудь в лесу? Обдумав всё это, я внёс предложение:

– Давай-ка оба здесь уляжемся, на полу. И не жарко – и поспокойнее…

Энтони покосился в темноту моей комнаты, на зашторенные окна. И кивнул:

– Согласен. Если кто во двор полезет – твой Геббельс им пообедает. А вот бутылку "молотовского коктейля" в окно кинуть у них не заржавеет. Просто из подлости.

В поджог я не верил. Им нужны бумаги, они убеждены, что бумаги в доме, так с какого ума им поджигать дом, где живёт их "объект"? Но кивнул, а потом поинтересовался:

– А ты откуда про коктейль знаешь?

Энтони, прикрыв рот рукой, вежливо зевнул и объяснил:

– Отец два года служил в Северной Ирландии, в Ольстере. Мы жили с ним – мать всё время, а я приезжал иногда. Там это распространённые штучки – делаются элементарно, а горят не хуже напалма… Слушай, давай-ка укладываться. Наговориться мы ещё сможем, а вот завтра быть как сонные рыбы – не годится, день ответственный.

МЫ постелили на полу, посреди зала, закрыв шторы и здесь – на всякий случай. Форточку оставили открытой, и Энтони начал выдрючиваться, требуя, чтобы я включил таблетку "фумитокса", а то комары съедят. Потом он заявил, что утром хочет кофе, и я ехидно спросил:

– В постель?

– Нет, лучше в чашку, – невозмутимо срезал он, кладя рядом с рукой пистолет. Я подумал и устроил обрез сбоку от себя.

Энтони погасил свет и улёгся рядом. Кажется, он вознамерился мгновенно уснуть, но я задал внезапно возникший вопрос:

– Слушай, Энтони, а почему ты приехал один?

– Надо было взять с собой отца? – ворчливо осведомился он.

– Нет, но кого-нибудь из друзей… – пожал я плечами.

– Сложная это вещь – друзья, – сказал англичанин.

Он ничего не объяснял больше, а я больше и не спрашивал, хотя ответ ясности не прибавил. Друзей у него, что ли, нет? Или никто не поверил в его затею? Или он именно и хотел всё сделать один – как долг чести?

Луна светила сквозь шторы,как размытое белёсое пятно.Я подумал, что уже скоро мы поедем покупать снаряжение для авантюры, в которую втянул меня втянул этот графский отпрыск – здорово! Чёрт, надо же – на полу в на-шем доме спит настоящий английский граф… А вообще-то он нормальный парень, и совсем простой, ничуть не похож на сынков новых русских, над которыми мы прикалываемся в школе. Хотя – какое сравнение, его семья скорее из "очень старых англичан"… Интересно, спят ли те двое козлов? Нет, теперь уже трое… а если больше? Не придётся ли вообще воевать в этом лесу… А, поживём – увидим…

Потом я заснул, кажется.

ГЛАВА 10.

Дискотека икнулась нам в пригородном поезде. За окном был сплошной туман, с утра – душно, мы, фактически не просыпаясь, добрались до вокзала, купили билеты, уселись в вагоне на ребристые лавки, обшитые светло-жёлтыми плашками… и проснулись, когда на нас насела контролёр, требовавшая, чтобы мы прекратили притворяться и покупали билеты. Кажется, она была очень огорчена,когда мы предъявили всё-таки «билетики», как она слащаво выражалась – и пошла дальше по проходу, что-то недовольно бурча под нос и терроризируя пассажиров.

– Могла бы и не будить, – заметил Энтони, потирая спину. – Господи, какой палач додумался сделать такие сиденья?!

– Вагон переделан из плацкартного спального, – пояснил я, потягиваясь. – У перегородок срезали верх, мягкие диваны сняли и настлали этот помост… Уф, у меня во рту как кошка окотилась.

– Вода тут есть? – спросил Энтони, выглядывая в окно. -Красиво? Это он – тот самый лес?

Я посмотрел тоже. Да, мы проезжали лес – большая часть пути осталась позади. Солнечные песчаные косогоры, поросшие сосняком, сменялись зарослями подлеска, через который в таинственную тёмную глубину дубрав уходили тонкие тропки. Потом вдруг поезд проскакивал над чёрной водой лесных проток, подёрнутых ряской, где смыкались ветви ив, а поверхность воды расчерчивали ещё не затянувшиеся следы уток. И снова лес – дубы, вязы, изредка – весёлые берёзки и серые стволы осин… Да, Энтони был прав – красиво. Я всегда знал, что наши места красивы, но сейчас смотрел на них с особенной гордостью – их похвалил немало видевший иностранец!

– Похоже на те места, где ты родился? – полюбопытствовал я. Энтони медленно покачал головой:

– Нет… У нас тоже дубы и вязы, но они растут рощами между холмов. Там же текут речки – узкие, тихие…А на самих холмах – зелёная такая трава и всегда ветер… Если с моря – пахнет солью, йодом. А если с запада – цветами, землёй, травой… У нас очень красиво, Эндрю! – он задумчиво улыбнулся, потом тряхнул головой и спросил: – Ну, тут есть вода?!

– В туалете, – предвкушая реакцию, ответил я.

…Жарища в Тамбове стояла такая же, как и у нас, но было гораздо оживлённей. Судя по лицам,большинство людей были не в восторге от собственной торопливости – они бы предпочли провести время на одном из пляжей. Это зрелище навело меня на философские размышления – когда мы садились на остановке около вокзала в автобус N18, я поделился ими с Энтони:

– Сколько же всё-таки у взрослых неприятных обязанностей!

– Это если работа нелюбимая, – не согласился со мной англичанин. – Каждый человек должен любить свою работу или службу… Слушай, что-то наших знакомых не видно.

– Может, за нами тот, третий, следит, – предположил я. Энтони осмотрелся – по возможности, салон был набит битком – и признался:

– Да, его нам не вычислить… Ну и в конце концов – чёрт с ним, пусть следит! Они же и так знают,что мы собираемся в поход – ничего нового он не увидит…

– Я о другом… Как бы они домой не забрались, вот что.

– А твой Фюрер?

– Геббельс… Обойдут дом со стороны соседского двора и влезут в кухонное окно. Соседи всегда датые.

– Что? – нахмурился Энтони.

– Пьяные они всегда, – пояснил я. – Конечно, всё равно ничего не найдут, но загадят ведь всё…

– Не полезут, после короткого раздумья сообщил мне Энтони решительным тоном.

– Посуди сам: зачем им лишнее внимание привлекать? Мы ведь можем про них сообщить властям – зачем давать лишний повод? Их задержат и, даже если они быстро выйдут, мы-то сможем из-под их контроля вырваться…

Автобус, бесконечно застревая на красный свет, тащился по переполненным машинами улицам. Интересно, кстати, почему так получается. Если ты едешь на транспорте – на каждом перекрёстке тебя ждёт красный свет, стой и жди. Пешком идёшь – на тех же самых перекрёстках тот же красный свет, но уже для пешеходов. Та же история – стой и жди! Один мой приятель говорит – закон подлости… Энтони примолк, внимательно рассматривая улицы, по которым мы проезжали, потом вдруг спросил:

– А сам этот ваш Тамбов – старый город?

– Относительно, – подумав, ответил я. – С 1636 года, его строили, как крепость против крымских татар… Да не делай стойку, у нас тут все города в прошлом крепости.

– Нет, если 1636 год – это не годится, – согласился Энтони. – А до этого точно ничего не было?

– Точно, – кивнул я. – Вернее,было поселение эпохи бронзы,но оно даже не славянское.

– А-а… Нам когда выходить?

Я посмотрел в окно:

– Через одну. А там рядом… Обратно, кстати, можно на автобусе, тут до вокзала недалеко.

Энтони промолчал – снова внимательно рассматривал людную улицу и проносящиеся мимо машины.

…Нужный нам магазин "Охота" открылся в Тамбове не так уж давно, но пользовался большой популярностью как среди людей, которые и в самом деле заходили что-то купить из богатого ассортимента, представляемого магазином на продажу – так и среди тех, кто купить ничего не мог, но не мог и отказать себе в удовольствии просто полюбоваться на "тулки", "винчестеры", "сайги", газобалонники и ножи различных форм и размеров. Продавцы никогда никого не гоняли и охотно давали пояснения даже сопливым пацанам, толкавшимся у оружейных витрин. Я тут бывал в каждый свой приезд – иногда просто смотрел, а иногда покупал кое-что для рыбалки.

Однако, сейчас в магазине было почти пусто – он только что открылся, да и обычный контингент посетителей уже часа два как торчал на речке. Кассирша читала книгу. Усатый продавец неспешно беседовал с высоченным тощим мужиком о видах на урожай при такой жаре. Мужик при этом без особого интереса рассматривал оптический прицел к карабину.

Энтони вошёл в зал вполне хозяйской походкой, с видом не наигранно-уверенным, а просто уверенным. Осмотрелся с порога и негромко похвалил:

– Ничего ассортимент… По-моему, тут есть всё, что нужно.

Его слова гулко отдались в большом, с высокой крышей, зале, и продавец без особого интереса, но вежливо спросил:

– Брать что-нибудь будете, ребята?

– Да, – кивнул Энтони, – и многое.

Продавец оставил своего собеседника – тот, кстати, совершенно не огорчился и продолжал прикидывать на руке прицел – и перебрался к нам.

– Что показать? – поинтересовался он. Энтони осмотрелся ещё раз и указал подбородком:

– Начнём вон с тех рюкзаков… Они с опорным каркасом?…

…По-моему, продавца мы умотали. Энтони оказался, как ни странно, въедливым и даже привередливым покупателем – браковал вещи, казавшиеся мне лично вполне подходящими. Так, забраковал топорики только потому, что у них рукояти не были обтянуты резиной – и продавец без звука принёс финские,обрезиненные. Он вообще попал под гипнотическое влияние англичанина – надо было слышать, каким извиняющимся стал его голос, когда он объяснял, что не может, к сожалению, продать охотничьи ножи несовершеннолетним. Кажется, он принял нас за сынков "новых русских", потому что тут же предложил специальные туристские ножи "трамонтана", наборы из четырёх штук. Мне ножи понравились, но Энтони покрутил их и покачал головой:

– Это даже не сталь, а плохое железо.

Продавец с извиняющимся видом кивнул.

Куча вещей росла, и Энтони рылся в ней, по английской же пословице – "как терьер в лисьей норе", ухитряясь и тут что-то выбраковывать и заменять. У меня-то в душе пело при одном взгляде на "гриндерсы" с тугой шнуровкой и мягкой подошвой, или немецкие камуфляжные куртки, так что я считал привередство англичанина излишним.

– Консервы купим у вас и аптечку сформируем тоже, – обратился он наконец ко мне, – нечего их отсюда тащить… А где у вас палатки? – вновь повернулся он к продавцу. Тот немедленно показал несколько разнокалиберных свёртков, и Энтони с ходу прилип к одному, словно увидел старого знакомого. – Двухместная? – уточнил он и, получив утвердительный ответ, кивнул: – Беру, – а мне пояснил: – Это наша, английская. Фирмы "Ойстон фэмили груп".

– Э… ты уверен, что сможешь с ней справиться? – поинтересовался я. – Я палаток в жизни не ставил. Мы в походах в гамаках спим…

– Не беспокойся, нас с ней сделали в одной стране, – заверил меня Энтони и снова обратился к продавцу. – У вас не очень хорошие бинокли.

– Да, не "цейсс", – пожал плечами тот. – Если вы не очень торопитесь, то через три дня привезут янковские – с указателем расстояния до цели и ночным видением.

– Возьмём эти, – решил Энтони. – Так, а у вас есть готовые комплекты выживания?…

…Оказалось, что нет. Энтони тут же взялся, как он выразился, "формировать" их – затребовал себе две жестянки охотничьего табака, сам табак немедленно выбросил и принялся заполнять коробки водоотталкивающими спичками, свечами, кремнями и кресалами из ножовочного полотна, лупами, иголками с мотками ниток, светокристаллами (я их первый раз увидел так близко), струнными пилами и ещё какой-то мелочью. Продавец уже посматривал на нас с лёгкой опаской – то ли принял нас за функционеров националистической организации, закупающих снаряжение для партизанской войны, то ли просто внезапно заопасался, что мы схватим всё это в охапку и убежим, не расплатившись.

Я тем временем отошёл к витрине – надоело, если честно, наблюдать за Энтони, ножи рассматривать интереснее. Я так увлёкся разглядываньем "джангл кинга" офигенных размеров с пилой на обухе, что не заметил, как ко мне подошёл и встал рядом ещё один посетитель магазина – он видел, что продавец плотно занят и решил скоротать время за разглядываньем холодного оружия. Я же обратил на соседа внимание только когда он спросил:

– Хорошие штучки, правда?

Я посмотрел на этого человека – среднего роста мужчину лет сорока, крепкого, просто одетого, с добродушным лицом сельского работяги. Не иначе как зашёл что-то для рыбалки купить… или порох для самодельных патрон.

– Да, красивые. – согласился я. – Только не для нас.

– Не продают? – сочувственно спросил он, кивнув на продавца, который уже начал считать цену покупки. Энтони на корточках сидел около свёртка с палаткой и что-то разглядывал. Я кивнул:

– Собрались в поход, а с ножами облом.

– В поход? – с уважением переспросил он. – Люблю парней, которые свободное время не за компьютером проводят, а с рюкзаком за плечами… Да, без ножей – плохо…– он задумался,потом вдруг неожиданно мне подмигнул: – Сейчас, погоди.

Он отошёл к столику продавца и заговорил с ним, оторвав от подсчётов. Продавец выслушал сказанное, кивнул, что-то сказал в ответ. Мужчина достал какую-то книжечку; продавец посмотрел в неё и, снова кивнув, шагнул за прилавок, скрылся под ним. Я смотрел во все глаза, но не мог понять, что же происходит, пока мой новый знакомый не вернулся ко мне, неся в руке… два ножа в коричневых кожаных ножнах с петлями для крепления на поясе и охвата рукояти! Ножи были не очень длинные, с медными перекладинками и деревянными рукоятями в мелкой насечке. Не такие красивые, как те, что на витрине – и мужчина, увидев лёгкое разочарование на моём лице, хмыкнул:

– Что, некрасивые? Ну и дурак. Все эти, – он кивнул на витрину, – для богатеньких потупее… Держи, – он протянул ножи мне, – тебе и твоему приятелю. Хороший нож – необходимая вещь для парня. Я вырос в местах, где ножи носят по традиции все мужчины… даже не ножи, а настоящие кинжалы!

– Постойте, погодите, я сейчас расплачусь с вами, – заторопился я, беря оружие. – Сейчас, постойте, хорошо?

– Подожду, подожду, – кивнул он, – триста за два. Есть деньги-то?

– Есть, есть! – ответил я на ходу,чуть ли не бегом направляясь к Энтони, который так и не посмотрел в нашу сторону. Опустившись рядом с ним на коле-но, я сунул ему ножи и зашипел: – Давай три сотни, тут один мужик нам ножи купил, надо расплатиться…

– Какой мужик? – спросил он, доставая деньги и оглядывая зал. – Эй, Эндрю, какой? – повторил он уже удивлённо. – Кто тебе их купил-то?!

Я обернулся.

Продавец заканчивал подсчёт.

По-прежнему вертел в руках прицел тощий посетитель.

Двое пацанов лет по 11-12 рассматривали в витрине газобаллонники.

Моего благодетеля в зале не было.