Текст книги "Не время для одиночек (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Кто такие? – пробормотал Колька.

– Ты не понял? – хмыкнул Славка. – Ну ты… Это ж всё, что осталось от "Детей Урагана"!

– Что… – Колька всмотрелся. – А ведь правдаааа…

– Я это дело оцениваю так, – медленно сказал Славка. – Вещи, транспорт, может, и оружие – они где-то оставили или просто утопили. Теперь явятся на аэродром, там их ждёт какой-нибудь вертолёт и снаряжение для прыжков. И через час они будут километров за полтораста отсюда где-нибудь в лесу. Ну а там… Да уж. Уходят.

– Вот ведь… – процедил Колька. – Смотри, правда уходят…

– Где же наши-то? – спросил Славка, доставая "байкал".

– Нету, сам видишь, – Колька уже держал наготове "парабеллум". – Ну что?

– Уйти-то им дать нельзя, – Славка вздохнул. – Пирог, похоже, накрылся…

– Стой-стой, я пирога хочу, – Колька перевёл дух. – Вот что. Попробуем… – он секунду молчал и вдруг крикнул – Славка вздрогнул: – D'tung! Strecken Sie Gewehr! Sie sind umgeben! FЭr d'Ungehorsam – d'Tod an Ort und Stelle! (1.)

1. Внимание! Бросайте оружие! Вы окружены! За неподчинение – смерть на месте! (немецк.) (Колька пытается убедить врага, что тот имеет дело с засадой Чёрных Гусар)

Компания мгновенно рассыпалась – за кусты, за остановку, кто куда. И в ответ послышался насмешливый голос Степана:

– Ветерок, родной ты мой! Это ж прямо невероятная удача! Обидно было бы напоследок с тобой не повидаться! Я так переживал, как вы за мной на мотоцикле летите – боялся, свернёшь шейку, лишишь меня этого удовольствия! Эх, жаль, времени нет, прикончить тебя со всем удовольствием… а ну-ка, мальчики – кончай их, поскорей, вылет скоро!

– Ты был прав, – заметил Колька и засмеялся.

– Водим? – с улыбкой спросил Славка.

– Водим! – согласился Колька, вскакивая…

…Это были дикие пятнашки со смертью. Каждая выигранная секунда играла на руку Кольке и Славке – и в то же время уменьшала конкретно их шансы. Парк наполнился грохотом выстрелов – шла охота, кольцо постепенно сжималось, оба парня выворачивались, стреляя в ответ время от времени и даже не особо стараясь попасть.

– Коль, я всё! – крикнул Славка. С его стороны грохнул последний выстрел, перед кустами, за которыми он залёг, мелькнули двое "Детей Урагана". Колька перекатился ближе, выдернул из руки убитого врага "байкал", стреляя из двух пистолетов, срубил обоих подбиравшихся к Славке, прыгнул через кусты и кинул Муромцеву трофей:

– Держи… Ах, чёрт, как лупят… Я четверых свалил точно.

– Я тоже… – Славка прислушивался. – Похоже, и правда всё?

– Ветерок, бросай оружие и выходи! – снова закричал Степан. – А твой подельник пусть убирается! Если выйдешь – его не тронем, слово!

– Уходи, – предложил Колька. Славка засмеялся и показал большой палец:

– Во шутка. Но, похоже, они нас окружили… Хоть бы трамвай прошёл, что ли?

– Ветерок… – снова начал Степан, но его голос перекрыл лязгающий рёв мегафона:

– Всем бросить оружие! Вы окружены! Считаем до трёх! По счёту "три" все, кто не стоит в рост без оружия с поднятыми руками – будет убит! Раз!

Над кустами стали тут и там подниматься фигуры с высоко поднятыми руками – неожиданность развязки ошеломила "Детей Урагана".

– Хохмочки, – Славка перевёл дух так бурно, что на кусте задрожали листья. Колька, не поднимаясь, крикнул:

– Тут Муромцев и Стрелков!

– Знаем! – отозвался тот же голос. Вокруг стали появляться люди – полицейские с автоматами, полдесятка дружинники Муромцевых и с десяток каких-то людей с самым разным оружием – видимо, жильцы ближних домов. – Вставайте, ребята, всё в порядке. Оружие можете не бросать.

– Хохмочки, – повторил Славка, поднимаясь. Колька тоже встал на ноги. "Детей Урагана" снова укладывали наземь – но уже лицами вниз и руки за спину, обыскивали и вертели. Степан всё ещё стоял на площадке, и поднятые его руки то сжимались в кулаки, то разжимались. Его трясло и корёжило от ярости.

– Виселица, Стёпа, – сказал Колька, помахав ему рукой. – Виселица.

– Значит, ещё не пришло наше время, – прохрипел Степан. 17-й шёл мимо, несколько пассажиров с изумлением смотрели на открывшуюся их глазам картину.

– И не придёт, – ответил Славка брезгливо.

– Ненавижу! – вдруг вскрикнул Степан отчаянно и метнулся к вагону… но руки его так и не дотянулись до поручней – правая нога подломилась, и Прокудин упал в траву, с воем сжимая колено.

– Не, так ты от петли не убежишь, – Колька картинно дунул в ствол пистолета. – Виселица, Степан. Виселица.

Ответом ему был полный злобы и боли бессильный вой.

* * *

Пирог – лимонный – оказался замечательно вкусным, и Колька с трудом удержался от того, чтобы объесться. Немного помогло воздержанию то, что Элли сердито посматривала на него, как бы намекая, что она может готовить не хуже, нечего уж так налегать. Видимо, так же в знак протеста она по окончании пирогопоедания осталась в комнате – о чём-то говорила с сестрой Славки – а юноши вышли на заднее крыльцо, откуда открывался вид на небольшой парк и склоны Голодного.

Они довольно долго ни о чём не разговаривали, просто стоя рядом с широкими каменными перилами и опираясь на них широко расставленными руками. Потом Славка негромко сказал:

– Сегодня мне было очень обидно. Вполне нелепая могла выйти смерть. Я только об этом и думал: столько всего пройти, окончить Лицей, получить назначение в Космос – и погибнуть от пули бандита за какие-то дни до исполнения мечты…

– Тогда почему ты остался? – вопрос был грубым по смыслу и прозвучал грубо, но Славка не обиделся. Он легко вскочил на перила и, устраиваясь удобней, пояснил:

– Это очень просто, и дело даже не в нашей дружбе. Бегать от стычек с прошлым можно лишь в том случае, если у тебя есть нечто более важное, чем стычка. А таких вещей мало.

– От стычек с прошлым? – не понял Колька, тоже усаживаясь на перила.

– Конечно, – пожал плечами Славка. – Это прошлое и есть. "Дети Урагана", Степан этот твой, Савостьев, прочие… Только не славное и великое, а… в общем, прошлое. Которое очень старается если не задержаться в настоящем, то хотя бы немного испоганить его. Моя прямая обязанность – не давать этого сделать. Понимаешь, Коль – обязанность. Личная.

– Я об этом не думал, – признался Колька. Муромцев кивнул, потом сказал задумчиво:

– Ботинки на два размера больше, – Колька непонимающе, молча-вопросительно, посмотрел на него. Муромцев усмехнулся, сбил наземь с перил два золотистых листика: – Вообще-то это не то, чтобы запрещено рассказывать, но… короче, нам говорили: "На ваше усмотрение." И, по-моему, тебе не просто можно – тебе нужно это рассказать, вот моё усмотрение…

– Ты о чём? – почти сердито спросил Колька.

– У нас каждый год были… ну, скажем так, испытания. Как правило – по месяцу. Никто не знал, когда они начнутся и какими они будут. Страшней всего было первый раз, когда мне было шесть лет и я думал, всерьёз думал, без одобренного и принятого внушения, что это происходит на самом деле… Да, ну так вот. Мне было двенадцать лет, когда меня арестовали за многократные побеги из дома и отправили в спецшколу. Фактически – детскую тюрьму… – Колька даже рот приоткрыл от неожиданности такого заявления, только потом понял, о чём идёт речь. – Ботинки на два размера больше, – повторил Славка с усмешкой. – Понимаешь, их всем выдавали на два размера больше. Не потому, что они были одного размера, не имелось, скажем так, выбора – именно что всем больше его собственного размера на два. Эти ботинки меня доводили, Коль. До мути в глазах. В них ничего было нельзя нормально делать. Даже ходить было тяжело, они за полчаса сбивали ноги до кровавых ран. И их нельзя было снимать, только на ночь, ну или там – под душем. Они меня бесили больше всего остального, хотя там было очень мало приятного, Коль… бесили бессмысленностью… – Колька внимательно слушал. – И я только потом понял, что в этом был смысл. В сущности, в этом смысле – весь смысл Века Безумия. Чтобы ребёнок в руках у чужих взрослых изначально чувствовал себя раздавленным, неуклюжим, беспомощным и смешным. Куклой, игрушкой, у которой нет своей воли и которая обязана подчиняться любой гадости или глупости, у которой не осталось никаких ниточек связи с нормальной жизнью… (1.) – Славка неожиданно усмехнулся совсем по-детски шаловливо. – Когда кончился курс, то мы на построении стояли босиком. Потому что первое, что сделали – утопили ботинки в речке. Нам досталось, их делали по спецзаказу, по старым образцам, потому что в нашем мире такие орудия пытки вряд ли сможет сотворить самый маньячный сапожник-неудачник.

– Утопили? – ухмыльнулся Колька. Славка кивнул удовлетворённо:

– Можно сказать – не сговариваясь. И я, может быть, тогда понял ещё, что такое – вот это прошлое. Сегодня оно хотело нас убить.

1. К моему сожалению и отвращению, подобная система садистского планомерного и подлого унижения заведомо более слабого и зависимого существа – заключённого детской тюрьмы – повседневная реальность системы заключения несовершеннолетних во всём мире. В РФ это может происходить с 12 лет, а в США, например – с семи. Никаких оправданий – а их выдумывают множество – этой практике нет и быть не может, она является преступной даже чисто формально и по нынешним законам. Подобное отношение обычного взрослого к обычному ребёнку почти неизбежно приведёт взрослого на скамью подсудимых. Но почему-то считается само собой разумеющимся, что взрослые имеют право издеваться над детьми только потому, что те – справедливо или нет, не важно – записаны в преступники.

Колька не нашёлся, что ответить, а потом подумал, что, может быть, отвечать ничего и не надо – и так и промолчал. Сгущался вечер, он был прохладным, хотя и тихим, безветренным. Кольке было грустно от того, что Славка скоро уедет – и он уже совсем было решился спросить, когда же это будет точно, но тут из глубины дома послышался голос Элли:

– Коль! Тебе звонят из Империи, из Великого Новгорода!

– Кто?! – изумился Колька.

– Не знаю, просят к телефону… сказали, что долго искали…

– Извини, – Колька бросил на Славку недоумённый взгляд и поспешил в дом.

Он поднял зеленоватую трубку со столика рядом с аппаратом, солидно кашлянул и отозвался – в еле заметное поскрипывание тысяч километров, висевших на проводах:

– Ало?

– Стрелков Николай? – голос был молодой, но Колька каким-то чутьём понял, что говорящий не так уж и молод.

– Д-да… – он всё-таки не смог скрыть растерянности.

– Тебя беспокоит Министерство Природопользования Русской Империи, товарищ министра по личному составу надворный советник Игнатьев.

– Очень приятно, – ляпнул Колька и, разом всё вспомнив, понял, что ноги ощутимо и непреодолимо слабеют. Это правда, что ли?!

– Мне тоже, – ответ был серьёзным. – Я сегодня утром прочёл твоё письмо. Выбрал его первым из всей авиапочты из-за необычной толщины. Как правило, письма, которые к нам приходят, гораздо толще – в них стараются запихнуть копии всех своих достижений с первых лет жизни… Нечасто доводится читать нечто… беллетризированное. Итак, тебе пятнадцать, школу окончил экстерном, последние годы, скажем так, бездельничал на вольных хлебах, и… ты ведь гражданин Республики Семиречье?

– Да, – свой голос Колька слышал как будто из-под воды. – Я…

– Вот и отлично. Николай, как ты смотришь на то, чтобы через недельку, когда утрясётся первосентябрьская суматоха, числа 4-го, с девяти и желательно до полудня, зайти в наше представительство в Верном?

– За… – Колька кашлянул, – …чкхегм?

– Ты найдёшь пятый кабинет. Там будет сидеть очень сердитый дяденька со знаками различия штабс-капитана геологического корпуса… знаешь их?

– Четыре четырёхконечные звёздочки на погонах… или две золотых полоски на обшлаге… – продолжал вещать из полуобморока Колька.

– Вот, совершенно правильно… Ты ему представишься, и он начнёт тебя пугать.

– А?

– Ну да. Лесом, холодом, жарой, болезнями, комарами, хищниками, бандами, болотами, дождём, голодом, жаждой, обвалами, наводнениями и засухами… в общем у него богатый опыт и большое красноречие. Ты держись стойко и, я думаю, после получаса беседы в таком духе ты сможешь называться кадетом этого корпуса.

– А?

– Где-то в начале октября на южную границу и чуть подальше пойдёт экспедиция этого самого сердитого дяденьки. У тебя, насколько мне известно, в конце сентября намечена авторская выставка – поздравляю, провести её ты как раз успеешь, не волнуйся… Экспедиция важная, на срок – с октября до "пока не найдём". У тебя есть все шансы отправиться с нею, а там – посмотрим. Только пожалуйста, не говори "а?"!

– Я… – Колька кашлянул. Почему-то ничего, совершенно ничего, кроме абсолютно идиотского "оправдаю!", на ум не приходило. – Благодарю. Я, конечно, буду. Четвёртого сентября, ровно в девять. Конечно.

– Ну вот и отлично, – бодро завершил разговор надворный советник Игнатьев – и отключился. В трубке пошли длинные гудки, но Колька стоял, держа её возле уха, пока подошедшая Элли не спросила встревоженно:

– Что случилось?

– Случилось… – медленно ответил Колька и перевёл взгляд на неё. – Послушай… если я скоро уеду… уеду надолго, на месяцы… ты будешь меня ждать?

10.

Колька не очень любил рисовать на людях. Но сегодня, 31 августа 25 года Реконкисты, на берегу Кукушкиной Заводи, от этого просто некуда было деться – ему позировали сразу человек десять. Все они проявляли явное нетерпение и надоедали самыми противными вопросами типа "скоро ты?", "долго ещё?" и "получается?"

Тем не менее, Колька сумел-таки заставить себя углубиться в работу и вздрогнул от неожиданности, когда хрипловатый, но сильный голос сказал за спиной:

– Это даже лучше, чем твои обычные наброски.

Юноша быстро обернулся. И уронил кисть. Его натурщики тоже замерли – они толком не поняли, откуда взялся рослый худощавый старик в потёртой кожаной куртке, с острым загорелым лицом в морщинах, вислыми седыми усами и пронзительно-светлыми глазами под старой шляпой. Через его плечо стволом вниз висел старинный английский "ли-энфильд" с оптикой в мягком чехле. Хорошо знакомый Кольке…

Но ребята – просто удивились. А Колька – знал, кто это.

– Ты приехал, – радостно и изумлённо сказал он, поднимая кисть, но не сводя внимательных глаз со старика.

– Да вот, решил посмотреть, как живёт одиночка, – кивнул Би. И поправил шляпу на седых волосах.

Колька широко и открыто улыбнулся, глядя в лицо старику. Тот… нет, он не улыбнулся в ответ, но что-то такое тронуло его лицо, и оно немного помягчело, а голос – голос прозвучал почти ласково:

– Пойдём. Поговорим?

И Колька сделал шаг. Но потом вдруг остановился и, повернувшись, обвёл взглядом притихшую компанию. Посмотрел в глаза Элли. И тряхнул головой:

– Нет, прости. Я не могу… так, – решительно сказал он.

– Почему? – негромко и без какого-либо раздражения спросил старик. Чуть склонив голову к плечу, он внимательно смотрел на юношу.

И тогда Колька улыбнулся снова, сделав шаг вперёд и вбок, чтобы видеть и траппера – и ребят. Улыбнулся и сказал – впервые в жизни:

– Это мои друзья.

Вот тут-то старик засмеялся по-настоящему. И, взъерошив волосы Кольки, весело, очень по-молодому, махнул рукой:

– Ну пошли!

– Ребята! – крикнул Колька.

Но они уже бежали к нему – с совершенно безумным шумом, топотом и смехом.

* * *

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ:

БОРИС ЛАВРОВ.

МОИМ СОРАТНИКАМ

(посвящается Аркадию Гайдару).

 
   Мы жители странной эпохи
   Контрастов и лживой морали,
   Свидетели нового мира
   И граждане старой страны,
   Наследники груды обломков
   И песен, что прежде играли,
   А ныне забыты, поскольку,
   Увы, большинству не нужны.
 
 
   В толпе узнаём мы друг друга
   По гневно-задумчивым взглядам;
   Не так уж нас, в сущности, мало —
   Желающих всё изменить.
   И ловим себя мы на мысли,
   О том, что восход – где-то рядом,
   Но это – военная тайна,
   Её мы должны сохранить.
 
 
   Мы видели смерть старой жизни —
   Увидим рождение новой,
   А может быть, даже сверхновой,
   И думать иначе – не сметь!
   Для этого вовсе не нужно
   Ни пафосно-громкое слово,
   Ни жадно-корыстное дело,
   Ни глупо-трагичная смерть.
 
 
   А нужно нам – лишь продержаться
   На доблести, правде и вере…
   И лет через сто или двести
   Все те, кто не будет молчать,
   О нас с вами сложат легенду
   В пронзительно-звонкой манере,
   И самый придирчивый скептик
   Не сможет её развенчать…
   О нас с вами сложат легенду
   В пронзительно-звонкой манере,
   И самый придирчивый скептик
   Не сможет её развенчать.
 

* * *

1 января 27 года Реконкисты шестой Президент Республики Семиречье Василий Данилович Бахурев подписал указ о вхождении республики в состав Русской Империи на правах конфедеративной единицы.

Полная интеграция состоялась в 44 году Реконкисты, когда 22 марта восьмой Президент Республики Семиречье Николай Валерьянович Стрелков официально объявил о полном слиянии республики и Русской Империи, после чего сложил с себя все полномочия.

ПРИЛОЖЕНИЯ:

1. ОБЩАЯ ХРОНОЛОГИЯ ПОСТЪЯДЕРНОЙ ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВПЛОТЬ ДО СОБЫТИЙ РОМАНА

Третья Мировая война – март 20… – январь 20… г.г. Попытка выродившейся и полностью потерявшей представления о реальности ООН расчленить РФ на подмандатные территории и тем самым продлить за счёт её ресурсов агонию Земли ещё на 20–50 лет, завершается глобальным ядерным конфликтом.

Безвременье – 7 лет (последние три года являются так же начальными годами Серых Войн) Начало Безвременья характеризуется вызванной ядерной войной экологической катастрофой (т. н. «ядерная зима»), изменением климата, геологическими катаклизмами (катастрофические цунами, землетрясения, извержения вулканов, общее изменение очертаний поверхности планеты), а так же пандемиями и полным распадом всех сторон привычного уклада жизни уцелевших 3–7 % Человечества.

Серые Войны – 28 лет (начало накладывается на последние три года Безвременья) Войны за фактически ресурсы между бандами, сообществами и квазигосударственными образованиями самой разной направленности. Основными центрами притяжения здоровых сил выступают военные ордена «РА» и «Фирд», ставшие зародышами возникновения Русской и Англо-Саксонской Империй (в тот период больше похожих на довольно рыхлые конфедерации, объединённые разве что пониманием того, что выжить и выстоять получится лишь вместе). Подписывается Гритвикенская договорённость о совместных действиях Империй во всех областях для восстановления цивилизации. К концу С.В. удаётся полностью стабилизовать положение на большей части Европы, Северной Америки, Австралозеландии и бывшей России. Постепенно начинают «выправляться» климат и экология. В самом конце С.В. Человечество делает шаг в космос – как сакральную «заявку на будущее». В Оттаве подписан Протокол о Пределах Применения (запрещение к применению научных разработок, могущих нарушить традиционность человеческой морали и привести к принципиально неконтролируемым последствиям: полная виртуальность, клонирование человека, психотехнологии порабощения личности, донорство органов от носителя-человека, создание полноценной электронной жизни, а так же многое другое, приведшее к гибели прежнюю цивилизацию) В 20 г. Серых Войн на о. Рюген встретились Императоры Русской и Англо-Саксонской Империй. Встреча была практически неофициальной, никаких бумаг на ней не подписывалось. В этот период несмотря на подписание Гритвикенской договорённости возникло резкое напряжение, связанное с вопросом раздела сфер влияния и вообще видения будущности Земли. В пограничных зонах произошло несколько перестрелок между витязями и хускерлами, на территории некоторых государств спецслужбы Империй начали друг против друга Игру. До сих пор остаётся загадкой, о чём говорили Императоры. Но с той встречи сосуществование Империй было практически бесконфликтным. (В 12 г. состоялся I Имперский Пионерский Слёт, в 14 г. I Тинг Скаутов Империи)

Реконкиста – 54 года. Человечество одновременно начинает массированное освоение Солнечной Системы и решительное наступление на Африку, Азию и Южную Америку, где скопились остатки самых различных банд, преступники, каннибалы, вырождающиеся и полностью опустившиеся местные племена – и оформились несколько наркобандитских «государств». Уже осознанно, а не эмпирически, «запускаются» многочисленные экологические, педагогические и евгенические программы. Успехи медицины накладываются на выработанный выжившими в ходе катаклизмов прошлого передающийся по наследству прочнейший комплексный иммунитет. Начинается масштабное реосвоение континентов. Идёт процесс прочной консолидации (в основном – добровольной) мелких государств вокруг двух центров – Русской и Англо-Саксонской Империй. Возникают многочисленные постоянные поселения людей на других планетах. Запускаются космические программы терраформирования (15-й г., программа «Лебенсраум»). Делаются успешные экспериментальные шаги по созданию андроидов.

2. ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОБЩИЕ ПРАЗДНИЧНЫЕ ДНИ РУССКОЙ ИМПЕРИИ

В тексте романа упомянуты различные праздничные дни. В связи с тем, что их система резко отличается от принятой ныне и даже известной людям, выросшим в СССР, я считаю нужным поместить этот небольшой документ-пояснение.

1. Новый год – 31 декабря-1 января

Ну, с Новым Годом, думаю, всё ясно.

2. Праздник дома – 14 февраля

Этот день посвящён русскому дому, как обители и колыбели народа. Везде с особыми обрядами зажигают живой огонь.

3. День единства нации – 17 марта

В этот день на десятом году Безвременья был установлен контакт между Советом РА в Великом Новгороде и Казачьим Кругом в Предкавказье. Тем самым – заложено начало нового объединения.

4. День космонавтики – 12 апреля

В этот день 1961 года впервые в документированной истории человечества советский космонавт Юрий Алексеевич Гагарин совершил полет в космос на космическом корабле "Восток".

5. День Сева – 20 апреля

Символический день пробуждения земли.

6. День труда – 1 мая

В этот день проходят торжественные мероприятия, посвящённые тому, что делает человека человеком – труду и его людям.

7. Праздник памяти предков – 8 мая

Один из двух праздников, посвящённых памяти предков. В этот день вспоминают тех, кто мирным трудом закладывал основы могущества нации и страны.

8. День Поминовения – 27 мая

В этот день 20… года группа офицеров Российской Армии в ответ на согласие гражданского правительства на ввод в страну "войск ООН" захватила пусковые установки ядерных ракет и нанесла удар по территориям противника, что послужило началом Третьей Мировой войны и инспирировало все дальнейшие глобальные события.

9. День Защитников русского моря – 4 июня

В этот день 20… года российский Черноморский Флот отказался подчиниться приказу "командования коалиционных сил" о сдаче и, выйдя в море, принял последний бой на траверзе Севастополя, сорвав высадку десантов противника в Крыму и на Кубани.

10. Праздник мужчин – 21 июня

Первый из "семейных" праздников. Посвящён мужчине – воину, властелину, защитнику и труженику. В него – и в последующие два дня – проводятся самые массовые спортивные состязания.

11. Праздник девочек – 22 июня

Второй из "семейных" праздников. Посвящён девочке – символу сохранения будущего. В этот день принимают в пионеры девочек.

12. Иван Купала – ночь с 22 на 23 июня

Древний сакральный праздник лета.

13. Праздник женщин – 23 июня

Третий из "семейных" праздников. Посвящён женщине – хранительнице, хозяйке, продолжательнице рода, символу прекрасного.

14. Праздник воинов – 20 июля

День общей славы русского оружия. К этому дню приурочены выпуски в военных учебных заведениях и Большой Парад.

15. День Защитников русского неба – 17 августа

В этот день 20… года несколько десятков русских истребителей отчаянной атакой предотвратили ковровую бомбардировку Санкт-Петербурга многосотенной воздушной армадой Североатлантического Альянса. Почти все пилоты погибли.

16. День Жатвы – 25 августа

Символический день начала уборки урожая.

17. День Знаний – 1 сентября

В этот день во всех учебных заведениях начинаются занятия. Но это не только "школьный" праздник – даже не столько. Это праздник Знания – оружия, которое подняло человека над остальным миром.

18. Праздник мальчиков – 14 сентября

Четвёртый из "семейных" праздников. Посвящён мальчику – символу развития будущего. В этот день принимают в пионеры мальчиков и проводят массовые спортивные состязания. Помимо прочего, в этот же день устраиваются дворянами Большие Осенние Турниры.

19. День Солнца – 22 сентября

В этот день на исходе пятого года Безвременья впервые ненадолго проглянуло Солнце.

20. Праздник памяти предков – 8 ноября

Один из двух праздников, посвящённых памяти предков. В этот день под лозунгом "Так мы будем чтить наших павших!" вспоминают тех, кто отдал жизнь за Родину.

21. Корочун – ночь с 22 на 23 декабря

Древний сакральный праздник зимы.

22. День рождения Его Императорского Величества

"Плавающий" по датам праздник.

Большинство праздников связано с ношением национальной одежды, пением народных песен, массовыми гуляньями, состязаниями, представлениями, обрядами (в том числе в некоторых случаях и тайными) вообще большими торжествами. Их атмосферу (с поправкой на время и возможности) – то сумрачно-грозную и воинственную, то искренне-радостную, светлую – лучше всего передадут старые хроники. Помимо этих праздников существует, конечно, немало более «узких», не являющихся общегосударственными и выходными днями.

Примерно такая же система праздников существует и в Англо-Саксонской Империи.