Текст книги "Пионер империи (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15

К полудню следующего дня Беллендорф пожаловал лично. Его свиту составляли две дюжины головорезов в голубых мундирах. У каждого – ружье, сабля и пара пистолетов. Все они, между прочим, прибыли верхом на приличных скакунах. Стало быть, где-то проехать всё-таки можно. Кондрат взял это себе на заметку.

Фламербах за ночь никуда не сбежал. Но и не помер от раны, как втайне надеялся Кондрат. Более того, на момент передачи его Беллендорфу охотник уже выглядел вполне оправившимся. У Фламербаха даже хватило наглости пожаловаться на Кондрата с его людьми, что, мол, обошлись с благородным человеком как с каким-то бродягой. Впрочем, жандармы с ним тоже не слишком-то церемонились.

– Отличная работа, граф, – сказал Беллендорф Кондрату. – Признаю, я вас недооценивал.

Они стояли во дворе крепости, глядя, как жандармы усаживают связанного Фламербаха на лошадь. Солдаты провожали пленника хмурыми взглядами. Идея вздернуть мерзавца оставалась самой популярной. Федор скромно жался у дверей башни.

Не то чтобы жандармы были так уж непопулярны в этом мире, по воспоминаниям графа к ним относились, скорее, нейтрально, но с подачи Федора убийца Ивана Ильича уезжал живым и даже не сильно битым. Кондрату даже пришлось объявить через унтеров, что если кто начистит вывеску Федору, будет потом месяц вместо него графские сапоги чистить. По словам Медведева, там очередь на пару лет вперед выстроилась. Но, по крайней мере, Фламербах был, наконец, нейтрализован. То есть, это Кондрат так думал, когда отвечал Беллендорфу:

– Думаю, теперь у нас достаточно доказательств, ваше сиятельство, чтобы осудить его.

– Более чем, – сказал Беллендорф. – Прижмем голубчика, и будет работать на нас как миленький.

Вот тут Кондрат нахмурился.

– Вообще-то, я полагал, что Фламербах пойдет под суд.

– Там от него будет мало проку для России, – ответил Беллендорф.

– А как же мое доброе имя? – спросил Кондрат. – Люди до сих пор думают, что это я убил Леербаха.

– Люди вообще склонны воображать себе лишнее, – философски заметил Беллендорф. – Но официально к вам нет никаких претензий ни со стороны России, ни со стороны Рулитании.

– Подозреваю, что Рулитания сейчас просто не в том положении, чтобы выдвигать претензии к кому бы то ни было, – несколько ворчливо заметил Кондрат.

– Вообще-то, она их выдвигает, – уже недовольным тоном отозвался Беллендорф. – Причем ко всем и постоянно, по каждому поводу и даже без таковых. Да у меня тут половина сотрудников только и делает, что их жалобы разгребает! Но заметьте, к вам никаких претензий. Так что не жалуйтесь попусту.

Он коротко кивнул в знак прощания и направился к своим людям. Сзади к Кондрату приблизилась София. Девушка ступала совершенно беззвучно, и когда ее голос прозвучал рядом, Кондрат едва не вздрогнул.

– Надеюсь, ваше сиятельство помнит о моей просьбе, – негромко, но со значением произнесла София.

– Моё сиятельство всегда помнит о тебе и твоих просьбах, – отозвался Кондрат. – Но, сдается мне, эта история еще не закончена.

– У Беллендорфа мертвая хватка. Фламербах у него не вывернется.

– То Фламербах.

София внимательно взглянула на Кондрата.

– Будут еще убийцы? – спросила она.

– Кто знает, – тихо произнес Кондрат. – Знаешь, я много размышлял этой ночью…

София изобразила на лице удивление. И было с чего! Эту ночь они провели вместе, и девушка не так уж много времени оставила ему на размышления.

– Да никак из головы не идет, – пожаловался Кондрат. – Если Фламербах охотился на меня, зачем он убил Ивана Ильича? Только ли чтобы показать мне, что он рядом?

– Мне представляется, кто-то слегка вообразил себя пупом земли, – почти шепотом заметила София. – В Рулитании идет большая игра, мелкие игроки норовят стравить между собой крупных, и те не сильно против. Тут убивали и более серьезных людей, чем капитан российской армии.

– Например?

– Ну, недавняя гибель короля выглядит слишком подозрительно для несчастного случая. Многие местные прямо говорят, что его убили. Тот же Леербах – тоже не бродяжка подзаборный. У французов с неделю назад целого генерала задушили. У османов – взорвали пашу со всем эскортом. Что уж говорить про офицеров попроще?

Кондрат вначале согласно покивал, после чего всё же возразил:

– И на фоне такого серьезного замеса лучший охотник Рулитании гоняется за моей скромной персоной?

– Прибедняться тоже не надо, – парировала София. – Ваше сиятельство – последний представитель рода Горских, а Его Величество очень не любит, когда пресекается род носителей дара. Это серьезный удар по перспективам.

– Что никому не помешало отправить последнего представителя на войну, где он пойдет в атаку первым, – с ноткой ворчания в голосе заметил Кондрат. – Со вполне ожидаемыми последствиями.

София глянула на него со значением. Мол, ну мы же понимаем, что ты – всего лишь двойник. Кондрат криво улыбнулся. Мол, да, забудешь с тобой. Кавалькада Беллендорфа двинулась в путь. Кондрат проводил всадников взглядом.

– Тогда у меня к тебе серьезный вопрос, – негромко произнес Кондрат.

– Слушаю.

– Если для Его Величества так важно сохранить последнего представителя рода, то почему кое-кто, наоборот, так жаждет вытащить его на передний план, где-то и дело стреляют?

– Честь, – тотчас без раздумий ответила София.

– А он сам не может позаботиться о своей чести?

– Как оказалось, нет!

Кондрат вздохнул. София направилась прочь, давая понять, что разговор окончен. Солдаты во дворе крепости дружно сделали вид, что они усердно заняты своими делами. Кондрату не требовалось тонкое восприятие Софии, чтобы понимать: все они сейчас думают будто бы их офицер повздорил со своей барышней. Собственно, Кондрат был бы только за, будь София его барышней. Но сейчас эта упёртая красотка грозила занять место Фламербаха, если только он не вернет ей настоящего графа, а как добраться до того без Аристарха и его машины, Кондрат не представлял себе даже приблизительно.

– Точно! – негромко воскликнул он. – Машина. София, подожди!

Он нагнал девушку близ навеса, под которым хозяйку ожидал серый конь.

– Графу не пристало так открыто бегать за женщиной, – негромко сказала София. – Подчиненные могут подумать лишнее.

Кондрат небрежно отмахнулся.

– Это солдаты, – произнес он с подачи графа. – Они уже всё подумали и всё лишнее додумали. Нет, София, ты знакома с Аристархом? Он – алхимик.

– Да. Он покончил с собой, когда тебя арестовали жандармы. Они полагают, что он занимался чем-то незаконным при попустительстве вашего сиятельства и уничтожил все улики.

– Но если он собирался всё сжечь, зачем он вывез из лаборатории свою машину? – возразил Кондрат. – Это же наверняка его главное изобретение, и оно уж точно не должно попасть в руки посторонних.

– Что за машина? – сразу спросила София.

– Потом объясню, – торопливо ответил Кондрат. – Но главное – эта машина работает на здешних травках. И я не удивлюсь, если Аристарх со своей техникой заявится сюда, в Рулитанию.

– То есть, он не погиб? – констатировала София. – Ах, ну да, труп опознали только по механической челюсти, а ее подделать проще, чем живого человека.

Тут она со значением глянула на Кондрата. Мол, если уж целого графа подменили, то идея с подменой слуги напрашивается сама собой. Кем на самом деле был покойный, София даже предполагать не стала. Наверняка какой-нибудь бедняга с грифом «расходный материал» на лбу.

– Сможешь его разыскать? – спросил Кондрат.

София ненадолго задумалась, смешно наморщив носик.

– Я, конечно, могу попробовать, – наконец сказала она. – Это будет «пойди туда – не знаю куда», но мне доводилось выполнять и более странные задания… Хорошо, займусь этим. А Аристарх как-то связан с моей просьбой?

Вопрос прозвучал с недвусмысленным намеком, что ее усердие в этом деле будет прямо зависеть от положительного ответа.

– Напрямую, – ответил Кондрат. – Ты же должна понимать, что с учетом всех обстоятельств тот, кого ты хочешь видеть, не оставил мне обратного адреса.

София кивнула.

– Да, это разумно. Тогда Аристарх должен быть неподалеку, чтобы наблюдать за тобой.

– Не обязательно, – ответил Кондрат. – Всё-таки первоначальный план не предусматривал, что я отправлюсь в Рулитанию. Но на месте Аристарха я бы отправился именно сюда.

– Ну да, – согласилась София. – Здешние зелья у нас стоят недешево, а если они с графом скрываются и не могут открыто тратить большие суммы, лучше собирать травки самим. Большая машина?

– Примерно вот такая, – Кондрат руками показал размеры. – И тяжелая. Аристарх возил ее на тележке.

– С тележкой по горам далеко не уйдешь. Это облегчит мою работу. Хорошо, жди.

София с привычной быстротой оседлала коня. Федор метнулся было помогать, но девушка только отмахнулась. Мол, сама справлюсь. И справилась, после чего, не прощаясь, лихо вскочила в седло и умчалась прочь. Кондрат проводил ее взглядом.

– Прямо амазонка какая-то, – тихо заметил Федор.

Кондрат кивнул, потом спросил:

– А ты что ж с жандармами не уехал-то?

– Так я же, ваше сиятельство, при вас состою, – ответил Федор. – Где вы, там и я.

– Я думал, ты только маскируешься.

– Никак нет, ваше сиятельство. Всё взаправду.

– Взял подработку? – с пониманием произнес Кондрат.

Ему как студенту это было хорошо знакомо.

– Так у меня, ваше сиятельство, четверо детей, – пояснил Федор. – На один оклад их не поднимешь. Хоть на тот, а хоть и на этот. Так вы уж не прогоняйте меня, пожалуйста.

Последнее у него прозвучало совсем просительно. Кондрат мысленно вздохнул. Федор же на один из окладов будет за ним шпионить. С другой стороны, вдруг понадобится связаться с Беллендорфом? А у него тут свой жандарм под рукой.

– Да ладно тебе, – произнес Кондрат в небрежной манере графа. – Я твоей службой доволен. Кстати, о службе. Завари-ка чайку погорячее, а то я что-то мерзну.

Ветер и впрямь был холодный.

– Сию секунду, ваше сиятельство.

Федор молнией метнулся в башню. Кондрат подумал, что всё-таки в бытность офицером есть свои плюсы. Разумеется, были и свои минусы, навроде убийств офицеров ради политической провокации. Впрочем, на Кондрата и без того точил зуб лучший охотник Рулитании.

– Понять бы еще, за каким лешим я ему сдался? – тихонько прошептал Кондрат.

Пусть он и последний в роду, но всё ж таки не генерал и не паши. И уж тем более не король. Хотя в книжках про попаданцев главный герой в финале часто становился правителем, однако Кондрат всерьез подозревал что это – не его случай. Не говоря уже о том, что даже София с ее проницательностью не распознала в нем гостя из другого мира, и уж они тут точно не читали наших книг о попаданцах.

– Нет, им всем зачем-то нужен граф, – шепотом констатировал Кондрат.

Однако в ответ на его запрос графская память лишь виртуально развела руками. Если принять реальность без графского самолюбия, то никому он по большому счету не был нужен. Даже Аристарху прежде всего были нужны его деньги, а уж потом сам граф – как полигон для опробывания новых сложных зелий.

Глава 16

Времени для размышлений у Кондрата оказалось с избытком. Тем же вечером его на посту у входа в ущелье сменил Антон Борисыч, прибывший с остатками первого батальона.

– Марк Константинович вами доволен, – сказал Антон Борисыч, вручая Кондрату пакет с приказом. – Но это секрет. Официально он гневается, так что не обессудьте.

В пакете оказался приказ, согласно которому 1-я отдельная пионерная рота направлялась восстановить мост в ущелье Тарлебах.

– Рота, – произнес Кондрат. – Да у меня ж и половины не будет.

– Местная специфика, Кондрат Викторович, – сказал Антон Борисыч. – Личного состава едва ли на треть, а требуют как с целой. Это у всех так.

– Понятно. А это Тарлебах, оно где?

Антон Борисыч пожал плечами.

– Не на слуху, стало быть, не из крупных, – сказал он. – Наверное, дыра какая-нибудь.

И он в своей оценке ничуть не ошибся. Тарлебах оказался крошечным ущельем на самом юге Рулитании, вся ценность которого сводилась к старому тракту, проходившему по дну ущелья. Трактом, судя по его состоянию, давно уже не пользовались, и только война на горизонте заставила высокие чины вспомнить про него. Что до местного населения, то его единственным представителем оказался старик-смотритель, который в его годы мог действительно разве что смотреть, как разрушается вверенный его заботам каменный мост.

Разрушился он, к слову сказать, основательно. В покрытии уже зияли дыры размером с человеческую голову. Три десятка пионеров со всем своими инструментами потратили целых две недели, только на то, чтобы привести мост в божеский вид.

Кондрат за это время окончательно освоился в роли командира. Всё-таки нормальный попаданец должен руководить, а местные кадры – реализовывать его идеи и доводить их до ума, подстраивая под местную специфику. Бытовые условия, конечно, оставались на уровне пешего турпохода дикарями по глухой провинции, причем с потерянным в первый же день пути снаряжением, однако подобный опыт у Кондрата уже был и не сильно напрягал его даже в тот первый раз. Экономичная жизнь студента приучила относиться к удобствам с «эльфийской невозмутимостью», как называли это друзья из ролевой тусовки. В смысле: быть выше этого, раз уж нет этого.

Ворох мелких ежедневных забот на какое-то время даже полностью затмил беспокойство о будущем, однако то, что забыл Кондрат, вовсе не означало, что и про него все забыли. На исходе второй недели в Тарлебах внезапно пожаловала баронесса фон Рут.

Кондрат стоял на обочине и смотрел как разгружают повозку с бревнами. Камней в округе было хоть завались всех форм и размеров, а вот дерево приходилось завозить издалека. На здешних скалах росли лишь тощие чахлые деревца, больше похожие на кустарник. Их многочисленность и широкие кроны издалека создавали иллюзию леса, но срубленные стволы годились разве что на дрова, да и те нещадно дымили. Кондрат в первую ночь затеял ими топить камин, так полночи провел на улице, ожидая, пока в комнате снова можно будет дышать. Хорошо хоть, здешняя весна была заметно теплее питерской. Там еще лежали сугробы, а здесь уже вовсю зеленели склоны, хотя ночью без шубы было всё же заметно прохладно.

– Ох, граф, как же вы глубоко запрятались! – воскликнула баронесса.

Она путешествовала на вороном коне, чья масть была одного и того же оттенка черного, что и волосы баронессы, и ее дорожный костюм. «Не хватает только косы», – хмуро подумал Кондрат. – «И будет Смерть». Вместо косы у баронессы был слуга с ружьем на рыжей лошадке. Выглядел он точь-в-точь как недавние башибузуки.

– Это не я запрятался, – спокойно ответил Кондрат. – Это меня упрятали. А вы тут какими судьбами?

– Соскучилась, – звонко отозвалась баронесса.

Слуга соскочил с лошади и взял ее скакуна под уздцы. Кондрат помог баронессе сойти с коня.

– Благодарю, – с улыбкой произнесла та.

– Добро пожаловать, как говорится, к нашему шалашу, – ответил Кондрат.

– Скромничаете, граф, – с улыбкой парировала баронесса.

Ее взгляд при этом окинул домик смотрителя. Тот стоял неподалеку на склоне, и со стороны больше походил на замок в миниатюре, с четырьмя отдельными флигелями, каждый из которых был увенчан крохотной башенкой, и небольшим садом, однако как и всё в округе, он уже давно требовал ремонта. В качестве платы за постой пионеры договорились кое-что подлатать, однако толком руки пока так и не дошли. Мост был в приоритете. Начальство торопило, а тут пришлось чуть ли не с нуля всё переделывать. Если бы не хроническая нехватка материала, вообще проще было бы новый мост построить.

– Федор, организуй горячего чайку, – велел Кондрат, и обращаясь уже к баронессе, добавил: – Надеюсь, вы не откажетесь?

– Ни в коем случае, – откликнулась баронесса. – Я, пока вас нашла, на этих ветрах промерзла до костей. Ценю вашу внимательность.

Кондрат изобразил лицом нечто неопределенное. Мол, на том стоим. Графская память тотчас напомнила, что оригиналу вообще-то было бы плевать, и он мог сделать подобное предложение разве что из вежливости. В общем, не проколоться бы. Впрочем, насколько Кондрат помнил, его гостья всегда ценила внимание к себе.

Они с баронессой поднялись по тропинке в сад. Там под раскидистой яблоней стоял длинный стол. По крайней мере, так это дерево ее величал смотритель. Кондрат – что граф, что студент – без яблок не отличил бы ее от какого-нибудь ясеня, а сейчас на дереве только-только распустились зеленые листочки. Вместо стульев у стола стояли массивные скамьи на каменных тумбах. Когда-то здесь, небось, собирались десятки людей. Теперь же Кондрату за завтраком составляли компанию разве что любопытные пичуги, прилетавшие в расчете на хлебные крошки. Даже смотритель не выходил, предпочитая общество теплой печки.

– А здесь красиво, – сказала баронесса, оглядываясь по сторонам.

Кондрат равнодушно кивнул. Его вся эта природа особо не цепляла, и главным плюсом этих зарослей он видел укрытие от ветра, что и позволяло спокойно завтракать на свежем воздухе.

– Думаю, когда всё зацветет, будет еще красивее, – сказал Кондрат.

– Собираетесь здесь задержаться?

По ее слегка изменившемуся тону Кондрату показалось, что это уже пошел не светский разговор.

– Там видно будет, – ответил он.

Федор принес самовар, затем чашки и большую тарелку со здешними булочками, после чего поспешно удалился. Кондрат сам разлил чай. Баронесса удивленно приподняла бровь.

– Федор полагает, будто бы здесь намечаются какие-то романтические отношения, – пояснил Кондрат. – И не хочет мешать.

– А разве он ошибочно полагает? – вопросила баронесса.

Ее улыбка стала настолько обворожительной, что продавила всё графское хладнокровие, заставив Кондрата расплыться в ответной улыбке. Однако где-то в самой глубине сознания последняя линия обороны чудом удержалась.

– Я был бы счастлив, если бы это было так, – сказал Кондрат. – Но внезапно оказалось, что мы играем за разные команды.

К обворожительной улыбке добавился внимательный взгляд.

– Вы изменились, граф, – негромко заметила баронесса.

– Выживание – сильный стимул, – ответил Кондрат. – Вы когда-нибудь слышали о теории эволюции?

– Нет.

Кондрат-граф тоже о ней не слышал. Похоже, здешний Дарвин еще только собирался в свое путешествие. «Осторожнее», – мысленно откомандовал себе Кондрат.

– Ну, это еще только научная теория, – сказал он. – Но идея заключается в том, что живые существа должны меняться, приспосабливаясь к новым условиям, иначе же они попросту вымрут.

Он хотел добавить «как динозавры», но вовремя подумал, что про динозавров в этом мире, возможно, тоже еще не слышали. Кондрат-граф так точно был не в курсе, причем он вообще-то интересовался новыми научными веяниями, чтобы поражать прекрасных дам своей эрудицией.

– Я бы сказала, что это не теория, а давно уже факт, – задумчиво произнесла баронесса. – Но ученая братия любит потянуть кота за хвост… – она отхлебнула чаю, и продолжила: – И вы, стало быть, решили эволюционировать, – баронесса старательно выговорила новое слово. – Признаю, у вас получилось. Не ожидала. Или это вас Беллендорф наставил на путь истинный?

«Ну да», – мысленно ответил Кондрат-студент. – «Ты ожидала, что я сдохну на каторге, расплачиваясь за выходку твоего босса». Вопрос про Беллендорфа он и вовсе пропустил мимо ушей, хотя позднее и сообразил, что тот был задан не просто так. Даже, пожалуй, он и был главным во всём сказанном баронессой. Однако в тот момент остатки осторожности поднялись в контратаку и задавили опасный вопрос.

Вслух Кондрат произнес лишь:

– Мне приятно, что удалось вас удивить. Полагаю, это не всем удается.

– Я бы сказала, очень немногим, – уточнила баронесса.

Выражение ее лица так и вовсе говорило: «ты – мой чемпион!» С акцентом правда, на слове «мой». Ее нежная улыбка напалмом выжигала последнюю линию обороны. Кондрату подумалось, что дело тут, пожалуй, не только во внешних данных баронессы, хотя чертовка и была на редкость хороша собой, но и в магическом даре. Как дворянка, она наверняка была одаренной.

– Что ж, баронесса, – произнес Кондрат. – Пока я еще не пал окончательно жертвой ваших неотразимых чар и способен соображать, может быть, поговорим о цели вашего визита?

Баронесса усмехнулась. Похоже, на этот раз вполне искренне.

– А что, если это и есть моя цель? – вкрадчиво спросила она.

– Тогда я весь к вашим услугам.

– Отлично! – произнесла баронесса, после чего с легким вздохом добавила: – Но вы правы, граф, вначале – дело.

Это «вначале» она ненавязчиво подчеркнула, намекая, что может быть и какое-то «потом». Если, конечно, они договорятся.

– И что же я должен для вас сделать? – спросил Кондрат.

Баронесса снова отхлебнула чаю, глядя на своего собеседника уже с внимательным прищуром.

– Думаю, вы уже сделали достаточно, – сказала она. – Даже более чем. Фламербах теперь на коротком поводке у Беллендорфа и вряд ли когда с него сорвется. Можете считать, что вы избавились от него.

– Он сам виноват, – тотчас ответил Кондрат. – И не могу не отметить, что вы ему в этом помогали. Это, знаете ли, ранило меня в самое сердце.

– Ох, прошу меня простить, – баронесса тотчас напустила на себя виноватый вид, подарив Кондрату такую улыбку, что он тотчас ей всё простил. – Клянусь вам, у меня и в мыслях не было убийства. Предполагалось, что вы лишь ненадолго задержите на себе внимание Беллендорфа, пока Фламербах не покинул бы Россию.

– За это время меня вполне могли казнить!

– Ну что вы, граф! Беллендорф – превосходный сыщик и никогда не отправил бы на казнь невиновного. Уже через неделю вы были бы свободны как ветер и вновь крутили бы романы со своими глупыми девицами.

Крошечная нотка ревности в ее голосе как бы намекала, что у баронессы были основания сердится на Кондрата-графа за недостаток внимания, однако Кондрат-студент всерьез подозревал, что это не более чем ее игра. Хотя чары баронессы действовали и на него. Пока что сказывалась студенческая закалка. Красоток в институте было много, но когда ты не богатый граф, приходится сдерживать порывы души, ибо бюджета всё равно на всех не хватит.

– Но вы выкрутились быстрее, и последовали за ним, – продолжала тем временем баронесса. – Фламербах перепугался, – тут баронесса криво усмехнулась. – Тоже мне охотничек. Вот тогда он и решил избавиться от вас. В итоге попался сам. Болван!

Она в раздражении стукнула кулачком по столу и это показалось Кондрату уже не наигранным.

– Надеюсь, вы не рассчитываете, что я займу его место? – сказал он.

– Благодарю, граф, я сама справлюсь. А к вам у меня одна просьба. Вы, пожалуйста, просто занимайтесь своим делом, и не лезьте не в свое дело. И тогда, поверьте, моя благодарность к вам будет безгранична.

– В пределах разумного? – с улыбкой уточнил Кондрат.

– И за его пределами тоже, – пообещала баронесса, проникновенно глядя ему в глаза. – И чтобы вам было легче принять правильное решение, добавлю, что я играю за союзную вам команду, а вовсе не за Францию, как вы, возможно, могли подумать. У нас общий враг, так стоит ли толкаться локтями?

– Наверное, не стоит, – согласился Кондрат.

– Умничка, – прошептала баронесса ему на ухо.

Кондрат и не заметил, как она оказалась рядом. Зато он не мог не заметить, как она с жаром прижалась к нему. Кожное зрение без команды стерло всю ее одежду, отобразив красотку в первозданной красоте, а воображение и вовсе нарисовало такое, что Кондрат-студент никогда бы не решился озвучить вслух. Кондрат-граф решился бы, но предварительно выпив для храбрости.

– Так я очень рассчитываю на вас, граф, – прошептала баронесса.

И выскользнула из сада, оставив после себя легкий аромат духов и невысказанное обещание. Разум очистился от него лишь через несколько минут. Баронесса проскакала мимо уже верхом на своем коне, помахав рукой на прощание.

– Так ваша барышня, стало быть, не задержится? – негромко спросил Федор.

Кондрат оглянулся. Федор стоял у дерева с полотенцем на руке, как заправский официант.

– Нет, – с явным сожалением в голосе произнес Кондрат, мысленно добавив: – «Это был мой очередной облом», – после чего уже вслух и уже командирским голосом распорядился: – Вот что, Федор, задействуй-ка свои связи и передай Беллендорфу, что Фламербах у него не на таком коротком поводке, как он, наверное, думает.