Текст книги "Пионер империи (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Гости не задержались. После коротких переговоров Аристарх вручил баронессе склянку с зельем. Издалека оно казалось серым, но это в вечернем полумраке. Взамен Аристарх получил приличную на вид стопку здешних шестиугольных талеров. Местные «стольники» чеканились из серебра и были размером с ладонь (без учета пальцев). Серебро в них примерно столько и стоило, поэтому их охотно принимали не только в Рулитании. Навскидку Аристарх получил тысяч пять, если считать в рублях.

Коротко кивнув, он ушел в дом. Баронесса со своим спутником сели в карету и отбыли.

– Интересно, – сказал Кондрат. – В дом он их не пригласил. Он там что-то прячет?

– В доме его убить проще, – спокойно пояснила София. – Во дворе могут быть случайные свидетели. У него же заборчик едва по пояс будет.

– Получается, он не доверяет баронессе, – задумчиво протянул Кондрат. – Ну, в общем, правильно делает. Но дела с ней он ведёт.

– Полагаю, пока граф скрывается, они не могут открыто использовать его средства, а он привык жить на широкую ногу.

«Тогда он точно не с тем человеком поменялся», – мысленно ответил Кондрат, а вслух сказал: – Ладно, чего гадать, когда можно спросить?

– И то верно.

Возвращаться обратно пришлось почти на ощупь. Софии в этом плане было чуть проще. Ее обостренное восприятие подсказывало ей, где препятствие, до того, как она бы на него натолкнулась. Кондрату же приходилось нашаривать дорогу руками, а кое-где и вовсе передвигаться по-обезьяньи. В мозгу Кондрата с подачи графа тотчас возникла мысль, что благородному человеку не пристало уподобляться столь мерзкому животному, однако рассеченная в падении губа тоже не соответствовала приличествующему ему облику.

Без Софии он бы тут, пожалуй, и вовсе заблудился. Девушка словно бы чувствовала верный путь. Кондрат же видел во тьме саму Софию. Точнее говоря, видел он ее тепловой след. Кондрат крался за ней, руками нашаривая дорогу, и не спускал с девушки глаз, чтобы не потерять образ из виду. Та, разумеется, это быстро почувствовала.

– Кое-кто никак не налюбуется здешними видами? – ехидно заметила София.

– Спокойно, – отозвался Кондрат. – В темноте я вижу твой только тепловой след. Если хочешь знать, ты выглядишь как красный призрак с цветными узорами. Если бы не знал, что это твой тепловой след, сейчас бы уже удирал сломя голову совсем в другую сторону.

– Ой, не такая уж я и страшная, – тихо проворчала София.

– Ты – прелесть, – заверил ее Кондрат. – Но только в человеческом облике.

Девушка тихо фыркнула. На склоне Кондрат вновь предложил ей свою помощь, но София со словами: «так быстрее», легко скинула с себя платье. Кондрат распознал это по движению контура ее тела и едва слышному шуршанию ткани, и тихонько хмыкнул.

– Что? – шепотом отозвалась София. – Если не видно, то и не стыдно.

– Между прочим, двойника во мне тоже видишь только ты, – заметил в ответ Кондрат.

– Поэтому я тебя до сих пор и не убила.

– Вот ведь упёртая, – проворчал Кондрат.

Девушка тем временем легко и абсолютно беззвучно, будто бы действительно призрак, соскользнула вниз. Кондрат с куда меньшей грацией последовал за ней. Тело графа было сильным и ловким, да и студент мог похвастаться опытом походной жизни, однако им обоим было далеко до Софии. Впрочем, как она сама только что сказала: никто ничего не видел, значит, и переживать не о чем. Однако Кондрат всё же малость комплексовал, и облегченно выдохнул, когда услышал впереди негромкое ржание лошадей. Пришли, стало быть.

София быстро натянула обратно платье и тихо свистнула. В ответ раздалось ржание и ворчливый оклик Федора:

– Куда пошел?!

– Это мы, Федор, – отозвался Кондрат.

– А, это вы, ваше сиятельство. Сейчас я вам посвечу.

Темноту прорезал неяркий луч света. Федор стоял на тропе с потайным фонарем в руках.

– Да ты просто кладезь полезных вещей, – произнес Кондрат.

– На том стоим, ваше сиятельство. А иначе какой прок с денщика?

– Ну да, это верно.

София тем временем потрепала своего коня по холке и сообщила бедняге, что снова пора в путь. Тот фыркнул в ответ что-то понимающее. София легко вскочила в седло. Кондрат с Федором взобрались на вторую лошадь и их маленький отряд двинулся в обратный путь. Как София его находила, осталось выше понимания Кондрата, тем более что фонарь она попросила погасить, чтобы не демаскировать их. Разве что дорогу знал ее ученый конь, который довольно быстро привез свою хозяйку к тому участку городской стены, за которой стоял дом Аристарха. Следом прибыли Кондрат с Федором.

– Я вот что надумал, – сказал Кондрат. – Давай-ка вначале я с ним один на один переговорю. Думаю, так он будет откровеннее.

– Аристарх меня боится, – возразила София. – Я могу надавить на него.

– Не уверен, что в этом будет необходимость, – сказал Кондрат. – Но я буду держать этот вариант в уме.

София по-прежнему сомневалась, но спорить не стала.

Городская стена была метра три в высоту. Пока Федор держал лошадь по уздцы, Кондрат с седла дотянулся до верха и легко перемахнул на ту сторону. Соответственно, на той стороне он навернулся с трехметровой высоты, однако кусты заметно смягчили падение. Тихо ворча, Кондрат выбрался из зарослей и осмотрелся. Он оказался на узеньком заднем дворе, заросшем и захламленном. Должно быть, сюда уже давно никто не заглядывал. Кондрат еле продрался к задней двери. Там он перевел дух и только тогда постучал. Спокойно и уверенно, как это бы сделал на его месте граф Горский.

– Кто там? – раздалось из-за двери.

– Это я, Аристарх, – ответил Кондрат.

Дверь открылась. На пороге стоял «гном» с механической челюстью и крайне нелюбезным взглядом.

– Кондрат? – произнес Аристарх. – Нашёл всё-таки.

– А ты сомневался?

– Нет, – сказал Аристарх, одновременно оглядываясь по сторонам. – Вы один?

– Как видишь. Надо поговорить.

– Заходите, – ворчливым тоном произнес Аристарх.

Он посторонился, позволяя гостю пройти в дом. За дверью лежала широкая гостиная. На массивном столе развернулась походная лаборатория алхимика. В воздухе витал аромат трав. Даже, пожалуй, сгущался. Основательно так сгущался. Аристарх закрыл дверь на засов и повернулся к гостю.

– Скажу сразу, – без обиняков заявил он. – Поменять вас обратно я не могу.

– Почему? Я видел, машина у тебя с собой.

– К машине еще особое зелье нужно, – пояснил Аристарх. – У меня его больше нет. Думаю, вы уже догадались, что второй перенос изначально не планировался.

Кондрат кивнул, и прошелся по гостиной, собираясь с мыслями. Пряный аромат щекотал ноздри. На подоконнике лежал слой пыли, что резко контрастировало с идеально чистым столом. В углу притулился горшок с засохшим растением.

– Ладно, – сказал Кондрат. – Зелья у тебя нет. Но оно делается из трав, и мы сейчас в стране, где эти травы произрастают. В чём проблема?

– В их редкости. Пока я не могу их найти.

– Или не хочешь? – строгим тоном вопросил Кондрат.

Мол, и не думай от меня так просто отделаться.

– Хочу, – ответил Аристарх. – Граф платил щедро и не задавал лишних вопросов. Кроме того, второй эксперимент тоже был бы не лишним. Не исключено, что в первый раз мне просто повезло, а мне бы хотелось быть уверенным в результате.

– Так ты и сам планируешь переехать в наш мир, – сообразил Кондрат.

– Я уже не молод, а ваш мир полон знаний, до которых в этом мире я не доживу.

– Ну да, это аргумент, – признал Кондрат.

Аристарх буравил его хмурым взглядом. В нём так и читалось: если это всё, то самое время прощаться.

– Но пока ты в этом мире, ты помогаешь баронессе фон Рут и ее приятелю, – сказал Кондрат. – А мне нужно знать, что они затевают.

– Я помогаю им за хорошие деньги, – ответил Аристарх. – Но я пока не вижу, ради чего мне помогать вам?

На это у Кондрата уже был заготовлен свой ответ.

– Хотя бы ради того, чтобы я не помог Беллендорфу узнать, как ты тут помогаешь его врагам, – произнес он в небрежно-скучающей манере графа. – У него в каталажке травы не растут. Я знаю, я был там.

– Шантаж – это не слишком благородно. Граф бы так не поступил.

– Чува-ак, – протянул Кондрат, уже в манере студента. – Вы на пару с графом меня конкретно кинули.

– Куда кинули?

– В неприятности! В серьезные неприятности. И если ты думаешь, что я – не злопамятный, то да, я не злопамятный, но сейчас сразу две красотки желают заполучить мою голову, и если ты мне не поможешь, я разделю эти неприятности с тобой и буду думать, что это справедливо. Лично меня вполне устроит, если с баронессой разберется Беллендорф, а вот у тебя пока есть выбор с кем иметь дело. Это понятно?

– Да, – сказал Аристарх. – Мне нравится логика вашего мира. Холодная и ясная, ничего лишнего. Хорошо, я выбираю вас. Икорману нужны мощные стимуляторы.

– Угу. И что у него за дар?

– Дара у него нет, – спокойно ответил Аристарх. – Он простолюдин. У того, кого он замещает, был дар убеждения, как и у баронессы.

– И ты должен пробудить в нём дар?

Аристарх покачал головой.

– Это невозможно, – сообщил он. – Но мастерство приходит не только через дар. Упорные занятия могут дать похожий эффект. К сожалению, они требуют времени, а времени у них нет. Поэтому Икорману нужны стимуляторы, чтобы непрестанно учиться. Применение стандартных стимуляторов слишком заметно для специалиста.

Кондрат с пониманием кивнул. Вообще-то, дворянам тоже требовались упорные занятия для контроля над своим даром и пять лет в магической академии были отведены отнюдь не на веселое время провождение, хотя студенты – везде студенты. Однако многих умений вроде ораторского таланта или поразительной меткости действительно можно было добиться умелыми тренировками и закрепить успех стимуляторами. Под стандартными стимуляторами подразумевался местный алхимический ширпотреб, относительно дешевый, но позднее выходящий боком. Иногда очень заметно выходящий боком.

– Я сварил для них особое зелье, – продолжал тем временем Аристарх. – Они заказали еще. Передозировка тоже ударит по здоровью, но потом, а сейчас баронесса торопится обучить Икормана. Почему она хочет вашу голову – не знаю. Я сказал ей, что граф меня уволил и мне нужны деньги. Баронессе мое увольнение выгодно. Возможно, она хочет гарантировать, чтобы я не вернулся на службу и тем самым не перестал нуждаться в ее деньгах, но это маловероятно. Это всё, что я знаю. Кто вторая красотка?

– Что? – переспросил Кондрат.

Столь быстрая смена темы сбила его столку. Хотя, как он знал из графской памяти, это было в характере Атистарха. Закончив с текущей темой, алхимик без паузы переходил к следующей. Вроде и говорил неспешно, а всё равно казалось, будто бы куда-то летит как на крыльях.

– Вы сказали, на вашу голову претендуют две красотки, – напомнил Аристарх. – Первая – баронесса. Кто вторая?

– Ах, да. Ты помнишь Лыкову Софию?

Аристарх кивнул.

– Ну вот, – продолжил Кондрат. – Она считает, будто бы я – всего лишь двойник графа. Но тут идет война, и в ее глазах дело выглядит так, будто бы граф прячется от войны, что пятнает его честь и честь всего рода. И вот она требует немедленно вернуть графа на поле боя.

– Это невозможно.

– Да я пытался ее в этом убедить. Но София вбила себе в голову, что если убить меня, то граф немедленно вернется, чтобы оставаться в списке живых. По ее замыслу смерть графа лишит его всего состояния, и он непременно примчится, чтобы не остаться без гроша.

– В этом есть логика, – признал Аристарх. – Если бы граф был доступен, план мог бы сработать.

– Но, возможно, если София сможет убедиться, что он не будет доступен, то она оставит идею убить двойника. Она же так весь дом разорит. Ты сможешь организовать для нее сеанс связи с графом? Просто поговорить.

Аристарх покачал головой.

– Она упряма. Кроме того, графа сможете услышать только вы. Лыкова может не поверить. И в любом случае, сейчас у меня нет нужных трав. В прошлый раз я собирал нужный комплект три года. Если вам нужен мой совет: убейте ее.

– Хм… А другие варианты?

– Других нет, – спокойно произнес Аристарх. – Лыкова может быть какой угодно, но внутри нее только лед и верность старому графу. Если ее долг требует убить вас, то у вас только один путь остаться в живых – убить ее первым.

– Не уверен, что смогу это сделать, – признал Кондрат.

Аристарх не ответил, но в его взгляде отчетливо читалось: это ваши проблемы. Кондрат в раздражении пнул ногой тяжелый стул. Тот едва сдвинулся с места. Мысленно-то Кондрат уже выстроил план, и теперь весь замысел шел насмарку, а графское хладнокровие тоже не безгранично.

– Слушай, ну вот с чего она такая упёртая-то? – проворчал он.

Вопрос был, скорее, риторический, но Аристарх воспринял его буквально.

– Такой ее вырастил старый граф. Отец нынешнего. Ее отец был игрок и пьяница. Промотал всё состояние и застрелился, когда девочке было десять лет. Ее он, кстати, тоже проиграл.

– Как он мог?! – удивленно воскликнул Кондрат. – Она же дворянка!

Тем более что в здешнем мире и с простолюдинами такое обращение дозволялось с большой натяжкой. Крепостное право у них тут уже отменили и слуги были свободными людьми, работавшими по договору.

Сами договора, конечно, были те еще. Местные «социалисты», если их можно так назвать, открыто говорили о замене крепостного права договорным, и еще, мол, неизвестно, какое из двух на круг оказалось более кабальным. И тем не менее поставить на кон теперь можно было лишь договор, причем у слуги, как правило, оставалась возможность расторгнуть его, поэтому договора обычно оставляли в залог под обязательство позднее выкупить их за реальные деньги. Обычным сроком выкупа считался один месяц, однако Кондрат-граф видал договора, годами кочевавшие от одного игрока к другому.

Но это всё же были договора и на простолюдинов!

– Вот именно, – спокойно сказал Аристарх. – Формально тот игрок не имел права требовать девочку, но он рассчитывал, что по такой расписке он уж точно получит деньги. Когда он понял, что обманулся в своих ожиданиях, то предъявил долговую расписку и от чести рода Лыковых не осталось ни шиша. Их чуть из гербовника не вычеркнули.

Кондрат хмыкнул. Исключение рода из гербовника, а точнее говоря, из списка дворянских гербов Российской империи было формальным разжалованием в простолюдины. Случалось такое крайне редко, поскольку дар не должен был быть «низведен» до простого люда, и потому обычно дело заканчивалось всё той пулей в лоб. Если же кто-то не мог или не хотел уйти достойно, на это были жандармы. По крайней мере, такие слухи ходили в окружении Кондрата-графа.

– Ну вот, а старый граф замял дело, – продолжал тем временем рассказывать Аристарх. – У него были свои отношения с жандармерией, те тоже надавили где надо. Граф погасил долг, а Лыкову взял как воспитанницу в свой дом. Полагаю, в ней он видел второй шанс воспитать достойного наследника. С первым у него получалось плохо.

– Достойный наследник – это идеальный убийца?

– Полагаю, он бы назвал это идеальным воином, – спокойно произнес Аристарх. – Идеальный убийца с понятиями о чести.

– Хм… У меня другие представления о том, что такое идеальный воин.

– В вашей ситуации важно, какие представления в голове у Лыковой, – сказал Аристарх. – Мой совет вы слышали. Больше я ничем вам помочь не могу, – он взял со стола листок бумаги и протянул Кондрату. – Здесь список нужных мне трав. Если сумеете их добыть, возвращайтесь.

Глава 22

В расположение отряда Кондрат с Федором вернулись к полуночи. София прямо из Мариебаха умчалась на переговоры с Беллендорфом. Как она сказала:

– Сейчас самое время вызвать тяжелую артиллерию.

– А что делать мне? – спросил Кондрат.

– Постарайся пока остаться в живых, – ответила девушка.

– Легко сказать, – проворчал в ответ Кондрат.

И, как оказалось, сказать-то действительно легко. Более того, до лагеря в Тарлебахе они с Федором добрались без приключений. Медведев тоже доложил, что вечер прошел без происшествий, а ремонт в доме идет полным ходом – уже закончен главный холл и лестница на второй этаж.

Однако утро для Кондрата началось не с осторожно-вежливого стука в дверь, а с сигнала тревоги. Обычно-то Федор поднимал его чуть раньше общей побудки, чтобы командир успел привести себя в порядок до того, как перед глазами начтут мельтешить подчиненные, а тут Кондрата выдернул из постели звук горна. Причем окно в сад было открыто и прозвучало так, будто бы горнист трубил под самым ухом. Кондрат запрыгнул в брюки и, на ходу застегивая китель, выскочил из дома.

Перед домом были выкопаны окопы. Неглубокие, но бруствер был выложен крупными камнями. В окопах уже занимали позиции пионеры с ружьями. С крыльца их подбадривал горнист.

– Хорош! – крикнул ему Кондрат. – Все уже здесь. Что происходит?!

– Тревога, вашсвет, – тотчас отозвался тот, указывая горном вперед. – Местные атакуют.

Вдали действительно гарцевали всадники с оружием в руках. Судя по разномастной одежде с черными лентами – местные ополченцы. Из глубины ущелья прибывали еще конные, встраиваясь в некое подобие ровной линии. Мозг графа подсказал Кондрату, что это колонна разворачивалась для атаки. Опыта в этом деле у них было мало, отчего и заминка, но среди них явно был тот, кто знал как надо. Осознав это, Кондрат на выдохе рявкнул:

– Заряжай!

Собственно, стрелки этим и занимались. Другие пионеры укрывались на широком крыльце. По сути это была крытая веранда, протянувшаяся вдоль всей передней стены дома. Сплошь каменная. Дерево тут было слишком дорого. Даже навес был сложен из плоского камня. Его поддерживали толстые опять же каменные колонны, меж которых протянулись резные, но тоже каменные, перила где-то в метр высотой. С крыльцом эту террасу роднило то, что на ней не было никакой мебели и до сего дня она служила исключительно для входа в дом. Теперь же отсутствие мебели позволяло пионерам быстро занять позиции за оградой.

Позади них прохаживался Медведев, поглядывая в сторону всадников и спокойно раздавая указания. Суть их сводилась к тому, чтобы не суетиться и не высовываться, пока враг не подойдет на дистанцию рукопашного боя. С их топорами и лопатами сложно было придумать что-то другое. Алхимик Евсеев сходу рванул в передовой окоп.

– Евсеев! – крикнул Кондрат. – Ты куда полез?!

Конечно, пионер – он всегда первый, но не настолько же. Там полсотни шагов до основной позиции, да всё вверх по склону. Он конного не уйдешь, если вдруг придется.

– У меня там фугас, вашсвет! – на бегу отозвался Евсеев.

Кондрат только головой покачал. Графская память подсказала, что здесь фугасом именовали бомбу для направленного взрыва, нечто вроде одноразовой пушки, зато мощную. Всадники, понукая лошадей, устремились вперед. Навскидку там была добрая сотня. Большинство – с ружьями, хотя сабли и даже пики тоже были представлены в изобилии.

– Зря не высовываться! – скомандовал Кондрат, и сам отступил за каменную колонну. – Ждать команды!

В студенческой душе еще теплилась надежда, что всё обойдется. Затем со стороны всадников грянул нестройный залп. Пули так и щелкали по каменным стенам. Стало быть, не обойдется.

– Ждать! – повторил Кондрат.

Из графской памяти и своего опыта просмотра исторических фильмов он знал, что всадников надо подпустить поближе. Вопрос «насколько ближе?» оставался открытым. Всадники на ходу перезаряжали оружие. Выглядело так, что они и еще раз отстреляются.

«Да ну нахрен эту тактику!» – мысленно воскликнул Кондрат, и скомандовал: – Пали!

Залп пионеров был дружным и точным. Всадники падали с коней. Раненная лошадь забилась в пыли, мотая седока туда-сюда. Те, кого пули пока миновали, скакали вперед. Стрелки быстро и без суеты перезаряжали ружья. Евсеев сжался в своем окопе. Всадники были уже близко, но алхимика они не видели, и новый залп вновь хлестнул по стенам дома. Стрелки замерли в готовности.

– Пали! – крикнул Кондрат.

Всадники уже почти поравнялись с передовым окопом. Залп выбил из седел еще человек пять, но отряд даже не заметил потери бойцов. И тогда грянул взрыв. Аж дом вздрогнул. Кондрат вздрогнул вместе с ним. Сразу вспомнилось лето в Турции, когда там землетрясение приключилось, и паника в ночи вытряхнула всех постояльцев отельчика на улицу. Так потом целый час и куковали в чём были, а внутрь не пускали ибо здание старое и может на голову рухнуть. Причем тех, кто землетрясение проспал, никто не будил и на улицу не выкидывал. Так что, как говорится, не так страшен черт, но рухнуть всё-таки может. Поэтому Кондрат первым делом, когда земля перестала дрожать под ногами, отскочил в сторону, и только потом посмотрел, что там вообще так бумкнуло.

К своему удивлению, большой воронки Кондрат нигде не увидел. Перед передовым окопом полукругом неподвижно лежали несколько всадников вместе со своими скакунами. Остальные скакали прочь, причем куда шустрее, чем только что мчались в атаку.

– Евсеев, ты живой там?! – крикнул Кондрат.

Окоп остался на месте, хотя бруствер из гравия перед ним как корова языком слизнула. Должно быть, он и послужил снарядом для фугаса. Ответа не последовало. Чертыхнувшись, Кондрат рванул вперед. Рядом тотчас нарисовался Медведев. Вдвоем они подскочили к окопу. Евсеев стоял на коленях, зажимая уши руками, и не шевелился. Медведев запрыгнул в окоп и склонился над алхимиком.

– Оглушило, – сообщил он.

Они с Кондратом вытащили алхимика из окопа и, подхватив под руки, рванули обратно. Всадники уже оправились от потрясения и снова разворачивались для атаки.

– Пали по готовности! – на ходу откомандовал Кондрат.

Тотчас загремели выстрелы. Причем с обеих сторон. Кондрат с Медведевым шустро занесли алхимика в дом, где препоручили заботам Федора. Кстати, не первый раненый оказался. Одного пионера нападавшие уже сумели подстрелить. Кондрат и не заметил, как это случилось.

Всадники не изменяли себе и вновь широкой лавиной мчались прямо на позиции пионеров, стреляя на ходу. Стрелки били залпами, всякий раз немного сокращая число нападающих. Перед передовым окопом часть всадников, помятуя, видать, о недавнем сюрпризе, повернула обратно. Самые храбрые устремились дальше.

– Стрелки, назад! – крикнул Кондрат.

Пионеры с ружьями рванули к крыльцу, но задержались дать еще залп. А передовые всадники уже перемахивали через окоп. Впрочем, площадка перед крыльцом оказалась узковата для того, чтобы конница могла там развернуться. Сзади ее ограничивал окоп, спереди она упиралась в каменную ограду крыльца. Между ними пространство было буквально метров пять, не больше. Всадники сбили с ног тех стрелков, что не успели проскочить на крыльцо, но затем на них самих обрушилась живая волна из-за ограды.

Шанцевый инструмент в умелых руках может быть смертоносным оружием. Кондрат сам видел, как Медведев раскроил череп коню ударом лома. Бедное животное так и рухнуло на ступени. Вместе с седоком. Тот тоже всё видел и, не тратя времени на подъем, на четвереньках рванул прочь, словно ящерица проскользнув под ногами у коней. Затем Кондрату стало не до наблюдений.

Всадник с пикой приметил офицера и тотчас вознамерился заколоть его, да еще и товарища с саблей кликнул себе в помощь. Впрочем, второму всаднику было к офицеру уже не подступиться. Он решил заехать сбоку, однако там ему заехали лопатой по голове и он отъехал в лучший мир еще до того, как его тело рухнуло на крыльцо.

Кондрат тем временем парировал саблей удары пики. Его противник знал, как обращаться со своим оружием, и Кондрату понадобилось всё мастерство графа, чтобы оставаться в живых. Пика так и мелькала над оградой туда-сюда, пытаясь ужалить. Кондрат размахивал саблей, отбивая ее, но сам его противник благодаря большей длине оружия был недосягаем. В какой-то момент Кондрат сообразил тоже отскочить подальше. Всадник, увлеченный атакой, лихо соскочил с коня прямиком на крыльцо через ограду. Еще и попытался ткнуть пикой в прыжке, но от этого удара Кондрат попросту отклонился.

– Да что ж ты такой упоротый-то? – проворчал он.

Всадник – теперь уже спешенный – рявкнул что-то в ответ, и снова ринулся в атаку. Кондрат парировал удар и шагнул в сторону. Теперь-то их не разделяла ограда и можно было более-менее спокойно маневрировать. Насколько, конечно, позволяла ширина крыльца, а она так и подталкивала в ближний бой. Всадник, осознав свою ошибку, затеял было отступать, но тут уж Кондрат насел на него всерьез, то и дело норовя зайти сбоку. Всадник уворачивался, хотя теперь длина оружия стала играть ему в минус. То тупым концом пики он стену заденет, то кого из сражающихся рядом.

Не то чтобы его всерьез беспокоило чье-то недовольство, но ведь это выливалось в потерю времени, а у Кондрата рефлексы были отточены графом до автоматизма. Парирование, ответный выпад – и сабля почти по эфес вошла в живот всадника еще до того как Кондрат-студент подумал, что он же так этого беднягу и убить может.

Убил, к слову сказать. Когда тело завалилось на крыльцо, Кондрат огляделся. Пионеры отбили атаку. Всадники, утратив первоначальный запал, отхлынули от крыльца. Те же, что не поучаствовали в атаке, тоже не загорелись желанием лезть туда, где не преуспели их более храбрые товарищи, и весь отряд поскакал прочь.

– Стрелки остались? – хрипло выдохнул Кондрат; он порядком запыхался в драке. – Заряжай!

Стрелки остались. Вдали всадники вновь развернулись. Мужчина во главе кавалькады взмахнул шапкой и всадники помчались по дороге к мосту. Когда пролетали мимо дома, тот же мужчина вновь взмахнул шапкой, и всадники открыли огонь.

– Пали! – крикнул Кондрат.

Еще трое всадников повалились на дорогу. В том числе и тот, с шапкой. Остальные пролетели через мост и без оглядки умчались прочь. Наступила тишина.

– Вроде отбились, – тихо произнес Медведев.

Выглядело, что так. Однако победа стоила им половины отряда. Будь враги понастойчивее, у них могло и получиться одолеть их. Впрочем, нападавшие и сами потеряли порядка полусотни человек, и это они еще увезли с собой всех легкораненых. Тяжелых бросили на милость пионеров. Те, конечно, их собрали и первую помощь оказали, но в походных условиях многого не сделаешь.

– Надо раненых в больницу отправлять, – сказал Евсеев. – Иначе у нас тут половина тяжелых перемрёт.

Сам он уже очухался, хотя ковылял с трудом, опираясь на Медведева. Кондрат предлагал и свою помощь, но алхимик счел неправильным виснуть на офицере.

– Местные теперь против нас, – напомнил Медведев.

Они уже успели поговорить с кое-кем из раненных всадников и те твердили одно и то же: кто-то им внушил, будто бы русские якобы планировали напасть на принца Альберта и они не придумали ничего лучше, чем покарать злодеев заранее.

– Думаю, это всё же не местные, – медленно произнес Кондрат. – Если бы их было так легко науськать на нас, против нас бы уже всю Рулитанию подняли. Нет, это Икорман. Он служит баронессе фон Рут, а та – Фламербаху.

– Опять он, – проворчал Медведев. – Что ж ему, поганцу, надо?

– Ну-у, – протянул Кондрат. – Если я правильно понял, то вся игра ведется вокруг того, кто тут в Рулитании будет вторым после принцев. А учитывая, что они еще мальчишки – то фактически первым. Я могу поломать всю игру. Я не собирался этого делать, но Фламербах, похоже, не хочет рисковать. Что ж… Я вижу только один способ прекратить это. Надо действительно развалить ему весь этот чертов план до основания. Тогда у него не будет причин охотиться на меня.

– Возможно, вашсвет, тогда он захочет убить вас просто из мести, – подсказал Евсеев.

– Ну-у, по крайней мере, это будет за дело, – ответил Кондрат, и тяжко вздохнул. – Собирайтесь!