Текст книги "Пионер империи (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Баронесса нисколько не изменилась с момента их последней с графом встречи. Она была всё столь же прекрасна. Ее идеально черные волосы были собраны в аккуратную прическу, одновременно простую и вместе с тем элегантную, а дорожный костюм, который в этом мире часто называли «мужским», в ее случае, напротив, подчеркивал женственность.

– Граф? – слегка удивленно произнесла баронесса. – Вот уж не ожидала вас увидеть.

– Это называется сюрприз, – ответил Кондрат.

– Приятный сюрприз, – поправила его баронесса, подарив ему свою чарующую улыбку.

Кондрат-граф тут бы вовсе растаял. Кондрат-студент оказался чуть более стойким. Впрочем, ему здорово помогло то, что он, в отличие от графа, понимал, что своим нынешним незавидным положением он в определенной степени обязан баронессе. Та, должно быть, почувствовала его сомнения, и ее чарующая улыбка стала многообещающей.

– И я бесконечно благодарна вам, мой рыцарь, за спасение, – вкрадчиво добавила баронесса.

– Не сомневаюсь, – спокойно сказал Кондрат. – У этих башибузуков отвратительная репутация. Но как вас вообще занесло в эти края? Только не говорите, что соскучились по мне.

– А если и так? – с легким вызовом в голосе спросила баронесса.

Кондрат подошел ближе. Его взгляд уже машинально скользнул за окно, обшаривая окрестности. Окно выходило на склон горы. По склону осторожно двинулась тень, и глаза Кондрата тотчас дорисовали ей тепловой след. Он был слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Конечно, это мог быть местный житель, спасающийся от мародеров, однако Кондрат сразу подумал, что это пожаловал Фламербах, и хотя расстояние для выстрела было, пожалуй, великовато, Кондрат поспешил отступить так, чтобы его не было видно из окна.

Стрелки по-прежнему стояли у дверей. Кондрат сделал им знак продолжать обход. Выстрелов с улицы больше не доносилось, но осмотр поселка еще продолжался. Стрелки, даже не скрывая откровенных усмешек на лицах, вышли. Они, небось, уже вообразили себе, как спасенная красотка будет благодарить их командира.

– Если всё так, то мне вдвойне тревожно, – сказал Кондрат баронессе.

– О, неужели я столь опасно выгляжу? – с улыбкой вопросила та.

«Вообще-то, да», – мысленно ответил Кондрат-студент. – «Вот уж кто точно змеюка, так это ты». Но Кондрат-граф, разумеется, не мог сказать подобного вслух. Вслух он произнес:

– Вы выглядите великолепно, баронесса. Как всегда. Но знаете, меня очень беспокоит ваше знакомство с господином Фламербахом.

– О! – слегка удивленно произнесла баронесса. – Вы уже познакомились?

– Заочно, – ответил Кондрат.

– И как вы его находите?

– Он хочет убить меня. Я – его. В целом, наверное, можно сказать, что мы друг друга не жалуем.

На лице баронессы оставалась всё та же улыбка, подчеркивающая выражение слегка удивленной заинтересованности, но ее взгляд стал очень и очень внимательным. Как у Софии. Кондрат подумал, что ему сейчас ее очень не хватало. Она бы, небось, сообразила, что там просчитывала в своей прелестной головке баронесса.

– Но это были бы наши дела, – продолжал тем временем Кондрат, в самый последний момент сообразив заменить уже готовое сорваться с губ слово «разборки» на более уместное здесь «дела». – Если бы я не полагал, будто бы вы работаете на него.

– Я? Работаю?

Баронесса удивленно приподняла бровь. Мол, ты что-то заговариваешься, братец, я же дворянка.

– Извините, неверный термин, – сразу поправился Кондрат. – Я хотел сказать, что у вас с ним общие дела. И я, как единственный свидетель убийства Леербаха, в какой-то степени им мешаю. Поверьте, и в мыслях не было.

– Верю, – медленно произнесла баронесса, после чего уточнила. – Но простите меня, граф, о Леербахе я слышала иную версию в Петербурге.

– Я тоже ее слышал, – спокойно произнес Кондрат. – Причем, что называется, из первых рук. Но неужели вы допускаете мысль, что от Беллендорфа можно уйти, не убедив его в своей абсолютной невиновности? Если да, то вы его плохо знаете.

– Я слышала, будто бы это не тот человек, с которым стоит заводить близкое знакомство приличной даме вроде меня, – парировала баронесса.

– Вы правы, – сказал Кондрат. – И если вы убедите вашего друга Фламербаха, который сейчас ползает по горам, – он кивком указал за окно. – Вместо того, чтобы спасать вас от мародеров, что убивать меня – не лучшая затея, то я со своей стороны не буду рекомендовать Беллендорфу познакомиться с вами. Давайте жить дружно.

И, не дожидаясь ответа, Кондрат покинул комнату. Интуиция подсказывала ему, что ответом будет завуалированное: «никогда!» Впрочем, он всерьез и не рассчитывал на успех, но почему бы не попробовать договориться, коли выпал шанс? Вдруг сработает. А еще, шагая по коридору, Кондрат вдруг задним числом осознал, что да, если не сработает, то он действительно готов убить Фламербаха. Вот вам и студент Политехнического.

– Поселок наш, вашсвет, – доложил внизу Медведев.

– Большие потери? – спросил в ответ Кондрат.

– У нас семеро убитых и почти двадцать раненых, вашсвет. Тяжелых, слава Богу, нет. Евсеев говорит, все выживут. Местные отделались легким испугом. Мы успели вовремя.

– Отлично.

Кондрат в сопровождении унтера вышел на площадь. По другую сторону стояла телега с телами павших стрелков. Мертвых башибузуков собирать не стали. Пусть ими местные занимаются, если захотят. Взгляд Кондрата вновь метнулся на скалы. Теплового следа он там не заметил. На площадь стекались местные жители. Большей частью действительно женщины, да несколько стариков. Их благодарность волнами изливалась на русских солдат. В общем, если бы не Фламербах, можно было бы праздновать победу. И не баронесса. В ее случайное появление в этом медвежьем углу Кондрат не верил от слова «совсем», и примчалась она сюда не ради графа.

– Что-то не так, вашсвет? – спросил Медведев.

– Сдается мне, я видел там тепловой след Фламербаха, – ответил Кондрат, указывая на скалы.

– Так это ж здорово! Там тупик. Загоним его и затравим как кабана.

Он уже махнул рукой, призывая к себе ближайших солдат. Кондрат тяжко вздохнул. Нет, идея отличная, однако так они потеряют целый день. Это в лучшем случае. А у них приказ. Не то чтобы Кондрата всерьез беспокоило его неисполнение, хотя на этой мысли где-то внутри него возмущенно взвился граф, но если враги успеют раньше русского отряда, то придется их выбивать. Это новые смерти. Своя рубашка, конечно, ближе к телу, но не настолько же! Не говоря уже о том, что Кондрат, как пионер и офицер, должен идти в атаку первым.

– Нет у нас на него времени, – недовольным тоном произнес Кондрат. – И так уже какой крюк сделали. Собирайте людей. Выступаем.

– А Фламербах, вашсвет?

– Сам придёт, – бросил в ответ Кондрат.

Видя, что начальство не в духе, унтера быстро построили отряд в походный порядок. Местные жители тотчас собрали им в дорогу всякой снеди. На взгляд Кондрата, на неделю хватит. Он не возражал. Еще неизвестно, сколько им выход из ущелья караулить. Да и местные жители снарядили им в помощь несколько подвод, так что на себе всё это тащить не придется. Предводитель ополченцев вызвался показать короткую дорогу, но честно предупредил – повозки там не пройдут. Кондрат, немного подумав, отказался. Ему не хотелось еще больше разделять отряд.

– Но за предложение спасибо, – сказал Кондрат. – Вы лучше присмотрите за баронессой, – он кивком указал в сторону большого дома. – Негоже благородной даме без провожатого путешествовать, а нам с ней не по пути.

– Будет сделано, месье, – пообещал предводитель. – Клянусь честью защитить вашу даму от любых угроз!

– Она не моя дама, – поправил его Кондрат. – Но всё равно позаботьтесь о ней. И никуда не отпускайте одну!

Последнее ему только что пришло в голову. Это должно было на время задержать баронессу здесь. Зачем ему это, Кондрат так толком и не сообразил, но если баронесса действительно примчалась на встречу с Фламербахом, то задержать их будет весьма кстати.

Его-то отряд шел без привалов, дабы нагнать потерянное время, что, впрочем, тоже не слишком радовало Кондрата. Спортивное тело графа уже начинало выдыхаться. Однако настоящий граф никогда бы не сел на телегу. Кондрату приходилось соответствовать. «Надо завести лошадку», – думал он на ходу. – «Маленькую, но престижную. Блин, и кто придумал это дурацкое правило, что офицеру можно только на коняшке?» Ответа на это в памяти графа не было, но он твердо был уверен, что такое правило существует и оно незыблемо. Поэтому Кондрату только и оставалось, что переставлять ноги, изображая твердую поступь российского офицера.

– Ваше сиятельство! – негромко окликнул его Федор. – Поглядите-ка!

Он мало того что топал следом за графом, не отставая от него ни на шаг, так еще и тащил за спиной походный мешок.

– Что там, Федор? – устало отозвался Кондрат.

Последние две версты он даже не оглядывался на окрестные скалы.

– По-моему, это ваша дама нас нагоняет, – сообщил Федор.

– Баронесса? – переспросил Кондрат, поворачивая-таки голову.

Неужели Фламербах согласился-таки на мировую?

– Это не могу знать, ваше сиятельство, но характер у нее командирский.

Их нагоняла София. Нагоняла, между прочим, верхом на сером в яблоках коне, на каком и офицеру было бы не зазорно гарцевать впереди своего воинства. Поравнявшись с Кондратом, София осадила коня и легко спрыгнула на землю, небрежно бросив поводья Федору.

– Привал, вашсвет? – спросил Медведев.

– Я ненадолго, – откликнулась София.

Кондрат взглянул вперед. Впереди скалы слева и справа сходились к дороге. Там виднелась каменная башня.

– Нам вроде уже недалеко осталось, – сказал Кондрат.

– Версты полторы, вашсвет.

– Тогда отдохнем на месте, – решил Кондрат. – София, надеюсь, ты примешь приглашение на прогулку?

– Эк завернул, – негромко проворчала та себе под нос, и чуть громче ответила. – Хорошо, идёмте, ваше сиятельство.

София зашагала рядом с Кондратом. В длинном платье в пол, из-под которого на ходу показывались лишь носки ее туфель, она, тем не менее, легко подстроилась к уверенному армейскому шагу. Федор топал следом, отстав на пару шагов, чтобы не мешать приватному разговору. Впрочем, о какой приватности тут можно говорить, когда рядом маршировала почти сотня человек, и почти все из них то и дело поглядывали на «барышню», наверняка уже записав ее в подружки их командира.

– Я всё выяснила, – говорила на ходу София.

Голос ее звучал негромко, но четко, так что Кондрат без труда различал слова.

– Фламербах действительно был в России, – сообщила она. – Приехал за три дня до убийства Леербаха. Уехал следом за вами, ваше сиятельство. С костюма Леербаха пропала орденская лента. Черная с серебряным шитьем: гора и пара скрещенных дубовых листьев на черном фоне.

– Герб Рулитании, – сказал Кондрат.

Сам бы он и не вспомнил, но Кондрат-граф очень внимательно относился к геральдике.

– Да, – София кивнула. – Но если быть совсем точным, герб правящего дома.

Кондрат-граф мысленно отвесил себе затрещину. С его точки зрения это был даже не нюанс, а разница размером с пропасть.

– Сейчас это вроде одно и то же, – сказал Кондрат-студент.

Снова последовал уверенный кивок.

– Да. И тем не менее носить на одежде герб здесь имеют право только члены королевской семьи или особо приближенные к ней люди. Леербах получил это право за спасение младшего принца. Тот чуть не утонул, а Леербах его вытащил. Не представляю, как можно утонуть в здешних речках, но принц, говорят, честно пытался.

София едва заметно усмехнулась. Должно быть, это шло как шутка. Кондрат улыбнулся в ответ. Ему нравилось, когда она улыбалась, но девушка тотчас вновь стала серьезной.

– Герб на ленте уникален, он дополнен двумя волнами, – сказала София. – Они символизируют ту речушку. Балбесы Беллендорфа умудрились пропажу прошляпить. Он был в гневе. Только с вашей подачи и выяснили, так что у вас прибавилось врагов в жандармерии.

– Переживу, – отозвался Кондрат.

– Дай Бог. И еще. Пули, убившие Леербаха и вашего капитана, одинаковы, и они по калибру чуть больше обычных. Должно быть, у Фламербаха какое-то нестандартное ружье. Всего этого достаточно для доказательств?

– Вполне.

Осталось поймать самого Фламербаха.

Глава 14

Крепость на входе в ущелье была пуста. Собственно, не крепость-то и была. На взгорке стояла толстенная круглая башня, окруженная развалинами каменных стен, некогда искусно вписанных в окружающий пейзаж. Укрепление нависало над трактом, а с другой стороны его подпирала изломанная скала, оставляя единственный проход. Впрочем, пионеры сразу взялись за дело, и вскоре поперек прохода возникла новая укрепленная линия с позициями для стрелков и артиллерии.

Сам же Кондрат тем временем лично облазил башню сверху донизу. Он внимательно осматривал каждую комнату и выглядывал в каждое окно или пролом в стене, оценивая местность. Окон и проломов хватало. Башня была старая, повидала многое и сейчас больше походила на решето. Местами хороший стрелок мог бы не то что внутри цель поразить, а прострелить сквозь башню насквозь. Позиций для хорошего стрелка, к слову сказать, напротив башни тоже хватало. Изломанные заросшие скалы послужили бы ему отличными укрытиями.

Впрочем, вечно прятаться от Фламербаха Кондрат всё равно не мог, да и не хотел. Он планировал ловушку, но ни одна из башенных комнат не казалась ему достаточно подходящей для этого. София молча сопровождала его. Пока Кондрат осматривался, она спокойно ждала у дверного проема. Дверей тут, понятное дело, не было. Наконец, в комнате на самом верху башни, София сказала:

– Его виновность доказана, так что теперь я могу его просто убить.

– Как и он тебя, – ответил ей Кондрат. – Не забывай, он здесь лучший охотник. Нет, будем ловить его как бы на живца. Знаешь, в одном… в одной пьесе известный сыщик так ловил охотника Себастьяна Морона.

– Это пьеса, – парировала София. – Там всё как прописал автор. А в жизни хороший охотник сможет распознать манок. К тому же у этого Фламербаха отменное зрение.

– На это и расчет, – ответил Кондрат. – Когда человек думает, будто бы он полностью контролирует ситуацию, он становится более расслабленным и самоуверенным.

– С чего ты это взял?

– Прочел в одной книге, – сказал Кондрат, и громко позвал: – Федор!

Денщик тотчас возник перед ним как из-под земли.

– Раздобудь-ка мне, братец, кочан капусты или что-нибудь похожее, – велел Кондрат. – Чтобы заменить мне голову.

София усмехнулась. Федор, ворча себе под нос, что приличному офицеру не пристало бросаться такими оборотами даже в шутку, удалился.

Однако вернулся он скоро и с кочаном капусты размером примерно с кондратову голову в руках.

– Из того, что нам селяне с собой собрали, ваше сиятельство, – пояснил Федор.

– Отлично! – воскликнул Кондрат. – То, что надо.

Никакой мебели в башне тоже не было. Лишь несколько крупных камней, выпавших или выбитых из стен, покоились на полу. Кондрат надел на кочан свой кивер и, еще раз выглянув в окно, прикинул, откуда может прилететь пуля.

– Предположим, я сижу здесь, – он пристроил кочан в выступ на камне. – За камнем, и как бы чувствую себя в безопасности, но голова торчит.

София подошла к окну, глянула от него и сказала:

– Я бы заподозрила ловушку.

– Отлично. И что бы ты сделала?

– Ждала бы оригинал.

Кондрат озадаченно потер подбородок. О таком варианте он не подумал.

– А если торопишься? – спросил Кондрат. – Наши занимают ущелье, скоро могут подойти егеря.

– Тогда бы сделала вид, что купилась, и пальнула по этой инсталляции, – сказала София. – С прицелом, что оригинал расслабится и вылезет. Но я всё равно ждала бы оригинал.

– Угу, – Кондрат кивнул, и спросил: – Федор, ты не потерял ту кирасу?

– Как можно, ваше сиятельство? – отозвался тот. – Один момент – принесу.

– И собери унтеров в главном зале! – крикнул уже вдогонку Кондрат.

Федор обернулся мигом. София забрала у него кирасу и придирчиво осмотрела.

– Неплохая вещица, – признала она. – Думаю, пулю на излете остановит. Но всё равно рискованно.

– Я начинаю к этому привыкать, – со вздохом отозвался Кондрат.

– А как быть с тем, что он предпочитает бить в голову? – спросила София.

Кондрат снова вздохнул, и ответил, что голову придется как-то поберечь.

Унтер-офицеры на совещании в главном зале башни тоже были полны сомнений, но саму идею отловить Фламербаха встретили на ура. Сумбурный план Кондрата обсудили, доработали и довели до состояния, которое София обозначила словами: «авось, получится». Теперь оставалось только ждать.

Ждать пришлось долго. Солнце уже клонилось к закату и по скалам ползли длинные тени, когда, наконец, грянул выстрел. Пуля угодила точно в кочан капусты, и прошила его насквозь. Солдаты в ответ обстреляли скалы, после чего выдвинулись на поиски стрелка. Быстрый осмотр скал, как и ожидалось, успеха не принес. Солдаты отыскали только позицию Фламербаха. Тот, как оказалось, забрался повыше.

– Это не охотник, это горный козел какой-то, – проворчал пехотный унтер по возвращении.

– Точно, козел, – согласился Кондрат-студент.

Теперь наступала самая рискованная часть плана. Кондрат надел кирасу под одежду. София придирчиво его осмотрела, поправила мундир и признала, что издалека кто-то вряд ли заметит.

– Берегите голову, ваше сиятельство, – напоследок напутствовала она Кондрата.

– Ох, это вот к нему, – отозвался тот, кивком указав на Медведева.

По плану, тело «убитого» выносили во двор на носилках и переносили в подвал. В крепости это был не такой морозильник, но всё ж таки самое прохладное место. Медведев с приличествующей случаю скорбью на лице должен был идти рядом, закрывая своей медвежьей тушей голову Кондрата. К слову сказать, сам вызвался.

– Без риска в нашем деле никуда, – спокойно сказал он. – А этот паршивец – стрелок отменный. Даст Бог, и в этот раз попадет точно в цель, а цель у него – вы, вашсвет.

Кондрат с мысленным вздохом признал его правоту. Он на всякий случай попрощался с Софией – эх, встретились бы они в нашем мире, и не надо было бы ему никакого попаданства! – и улегся на носилки. Стрелки вынесли его из башни. Небо над головой было синее-синее. Кондрат глядел в него, изображая павшего, и старался не думать о том, как его душа туда отлетает. Интересно, кстати, вернется ли оно в таком случае свое тело? Кондрат поразмыслил над вопросом и решил, что вряд ли. Там же сейчас граф. Он-то куда денется?

Затем раздался выстрел. Удар пришелся точно в сердце. Оно на миг замерло. Кираса выдержала! Кондрат едва сдержался, чтобы облегченно не выдохнуть. Он же теперь дважды мертвый.

Далее опять началась суета, пальба по скалам и безрезультатные поиски охотника. Тело Кондрата какое-то время лежало посреди двора, но затем его перенесли в подвал.

– Выглядело убедительно, – признала София. – Думаешь, придет? Он ведь должен понимать, что его ждут.

Они остались в подвале вдвоем. Точнее, втроем. Третьим был погибший в бою за мельницу солдат. В темном подвале он играл роль погибшего офицера.

– Придет, – уверенно заявил Кондрат. – Он за своим сувениром к черту на рога полезет. Нет, будем ждать. И надеяться, что не промерзнем тут до костей.

В подвале и впрямь было далеко не лето. Солнце зашло. За широкой щелью, служившей здесь единственным окном в мир, воцарилась непроглядная темень. Где-то в ней отряд стрелков засел в засаде. Согласно плану, засаду устроили у дальнего пролома, откуда удобнее всего было бы подобраться ко входу в подвал. Сам пролом едва освещался факелом на стене. Фламербах с его даром видеть в темноте, конечно же, видел стрелков словно днем, поэтому настоящая засада была здесь, в подвале. Впрочем, Кондрат подозревал, что и с нею опытный охотник справится, так что не расслаблялся и держал пистолет наготове.

София коснулась его руки и едва слышно прошептала:

– Идёт!

Кондрат осторожно кивнул и поднял оружие. Дверь в подвал приоткрылась. В дверном проеме возникла высокая фигура, и тотчас грянул выстрел. Кондрат рефлекторно пальнул в ответ. В дверях раздался короткий вскрик. Высокая фигура сложилась пополам, затем стремительно развернулась, но тут на нее из коридора напрыгнули две тени. Снова раздался выстрел. Пуля шваркнула о потолок, затем об пол, и упрыгала в дальний угол.

Желтый свет ламп озарил коридор и три фигуры на породе. Двое стрелков мутузили Фламербаха. Тот левой рукой зажимал бок, а правой отбивался, причем так яростно, что поначалу даже успешно. Потом прибежал Медведев и скрутил охотника.

– Вы целы, ваше сиятельство? – вопросил из коридора Федор.

Одновременно с вопросом в подвал хлынул свет. Он озарил тело теперь уже дважды убитого солдата. Фламербах всадил ему пулю аккурат в висок. Кондрат только головой покачал. Фламербах злобно выругался. По-немецки, но получилось понятно. Он просчитал весь их хитрый план, кроме самой последней детали.

– Вы так хотите убить меня, что пошли на серьезный риск? – спросил Кондрат.

Он говорил по-русски. Фламербах бывал в России и вполне мог его понимать. Выглядело так, будто бы он понял, но ответил лишь злобным взглядом.

– Вы же должны были понимать, что не так уж много я видел тогда на берегу, – продолжал Кондрат. – Иначе за вами бы уже гонялись и наша, и местная полиция.

Фламербах продолжал буравить его злобным взглядом. Кондрат вздохнул. Стрелки крепко держали его под руки. Левый бок охотника был залит кровью, но он, казалось, не обращал на рану никакого внимания. На полу перед ним валялись два пистолета.

– Ну, нет так нет, – сказал Кондрат. – Мне достаточно того, что вас задержали без формы и с оружием в руках при попытке убить офицера. Вы не солдат врага, вы шпион и убийца, – он сделал паузу, мысленно примиряясь с уже созревшим решением. – Повесить мерзавца!

«Или он меня грохнет», – строго добавил он некстати проснувшейся совести.

– Погодите, ваше сиятельство, – подал глас Федор. – Нельзя так!

Кондрат мысленно проинспектировал память графа. В ней всё выглядело так, будто не только можно, но и нужно. Воевать должны люди в мундирах. Даже башибузуки, хоть и презирали цивилизованные способы войны, а всё же носили некое подобие формы. Вооруженный человек без мундира считался просто бандитом. Ну, или шпионом, если его захватывали там, где он мог высмотреть что-то по военной части. В любом случае, такого негодяя надлежало немедленно повесить в назидание прочим.

– Можно, Федор, – сказал Кондрат.

– Но не нужно, ваше сиятельство, – тотчас ответил Федор, вытаскивая из кармана сложенную вчетверо бумагу. – Этот тип очень нужен господину Беллендорфу живьем.

Кондрат с подозрением взглянул на своего денщика, затем взял протянутую ему бумагу. Она рекомендовала Федора Конь-Апостолова как агента жандармерии и просила всяко содействовать ему в делах службы. Федор тотчас заверил Кондрата, что это оно и есть. Тот пару секунд колебался между идеями послать Федора с его высоким покровителем ко всем чертям или даже повесить Федора рядышком с Фламербахом, но в итоге миролюбие Кондрата-студента победило.

– Если он сбежит, тебе лучше самому повеситься, – сказал он Федору.

– Буду стеречь его пуще глаза, ваше сиятельство, – бодро отозвался денщик.

– Ладно, арестовать мерзавца, – недовольно бросил Кондрат, указывая на Фламербаха.

Медведев сплюнул на пол, и так врезал охотнику, что тот рухнул в беспамятстве.

– При попытке к бегству, – сказал он. – Теперь точно не убежит.

– Да, не хотелось бы, – ответил Кондрат.