Текст книги "Пионер империи (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Как и надеялся Кондрат, солдаты прекрасно справились без него. С другой стороны, идея вломиться внутрь через стену принадлежала всё-таки ему. Классическая перестрелка у ворот могла бы продолжаться долго и не факт, что успешно. У французов на площади за воротами стояла мортира, которая могла послужить отличным противовесом русским пушкам. Правда, к ней оказалась всего пара зарядов, но и те, удачно попав, могли нанести серьезный урон. Здешняя тактика предполагала сомкнутый строй стрелков. Так они могли нанести максимальный урон своим залпом, однако и им самим прилетало по максимуму.

Зато прорыв через стену оказался для французов полнейшим сюрпризом. Они растерялись. Поначалу в бой вступали лишь отдельные бойцы, оказавшиеся рядом с проломом, а к тому времени, когда французский офицер догадался отправить отряд к нему, было уже поздно. В итоге французов прижали к воротам и те, потеряв мортиру, не стали геройствовать и сдались.

Ополченцы сопротивлялись несколько дольше, хотя фактически больше тянули время, пусть и безуспешно. Пионеры разбирали их импровизированные баррикады быстрее, чем ополченцы их возводили, и взламывали двери быстрее, чем ополченцы из запирали. Всех, кто не сдался – перебили без всякой жалости. К легкому удивлению Кондрата, к ополченцам его бойцы относились куда хуже, чем к французам. Память графа подсказала, что, возможно, это потому что французы – враги политические, а эти – добровольные. Впрочем, тогда Кондрату было не до нюансов воинской этики.

– Политика – это я понимаю, – говорил он лорду и французскому офицеру, стоя перед ними в просторном холле городской ратуши. – Но охотник-убийца – это уже перебор. Вы не находите?

– Это война, месье, – ответил офицер.

– Формально ее нет, месье, – напомнил Кондрат.

Офицер усмехнулся, и кивнул.

– Да, это пограничный инцидент, – сказал он. – За который нам обоим влетит от начальства. Но, месье, солдаты тут погибают точно так же, как и на обычной войне, и если кто-то взялся убивать ваших, то должен ли я возражать?

К слову сказать, по части погибших он был прав. После штурма на здешнем кладбище упокоилось аж с полсотни человек. Серьезная вышла баталия. Впрочем, большую часть погибших составили ополченцы. Однако были там и французы, и русские. Хоронили всех рядом. Мертвым делить нечего. А вот живые в лице Кондрата хотели бы больше определенности в правилах местной войны. Он вперил максимально строгий взгляд в лорда. Тот поник под ним, как жалкий росток под палящим солнцем.

– Это не мой охотник, господин офицер, – поспешил заверить он Кондрата. – Мне вообще было обещано, что никаких эксцессов не будет.

– А могу я узнать, кто тут раздает столь опрометчивые обещания? – поинтересовался Кондрат.

Лорд опасливо оглянулся на стоявших рядом русских солдат. До состояния «мать не узнает» его еще не поколотили, но саму идею до адресата определенно уже довели.

– Это всё господин Фламербах, – поспешно ответил лорд. – Он гарантировал, что они, – тут он кивнул на француза. – Займут ущелье до того, как русские об этом пронюхают, а потом будет уже поздно.

Офицер смерил его не самым восторженным взглядом.

– Но кто-то из ваших нас предупредил, – негромко произнес Кондрат.

Не то чтобы он собирался сдавать неизвестного благодетеля, само выскочило на волне осмысления ситуации. В глазах лорда полыхнуло нечто, отдаленно похожее на гордость.

– Исключено! – заявил он. – Мои люди никогда бы не предали меня.

Учитывая, как дралось ополчение, Кондрат был склонен ему поверить. Хотя, конечно, в семье не без урода, как говорится. Но в то, что кто-то из французов преисполнился невиданного благородства и предупредил противника о нарушении неписанных соглашений, верилось еще меньше. Впрочем, Кондрат в свое время перечитал немало приключенческих романов и мысль о третьей стороне в конфликте пришла практически мгновенно. В исторических книгах она так и вовсе была чуть ли не обязательным элементом любой приличной интриги.

– Скажите-ка, – медленно, всё еще додумывая мысль, произнес Кондрат. – А я правильно понимаю: этот господин Фламербах – он ведь не местный?

Взгляд французского офицера тотчас вперился в лорда, и симпатии в нём вообще не осталось ни на грош. Выглядело так, будто бы сообразил всё вперед Кондрата. Лорд вздохнул, и едва заметно помотал головой.

– Тогда последний вопрос, – произнес Кондрат; мозаика в его голове уже почти сложилась. – Фламербах, часом, сам не охотник?

И он нисколько не удивился, услышав, что этот тип почитался лучшим охотником в Рулитании.

– Тысяча чертей! – взорвался француз. – Да этот же Фламербах и убедил нас занять ущелье. Сто лет эта дыра никому не нужна была, так нашел, каналья, нужные слова!

На словах «эта дыра» лорд гневно вскинулся, но вслух ничего озвучить не рискнул.

– Спасибо, месье, – сказал Кондрат.

– Не за что, – резко и четко произнес француз. – Он же стравил нас, чтобы выманить дичь и поохотиться, а французские солдаты заплатили за это своими жизнями. Если мои слова помогут вам покончить с этим охотником, я в вашем распоряжении.

Кондрат тотчас со всей вежливостью принял его предложение, и заполучил словесное описание Фламербаха. Описание было полным и четким. Правда, пока что это мало что давало Кондрату.

Такого человека граф Горский то ли не встречал, то ли напрочь не запомнил. Разве что рост и телосложение вполне вписывались в тепловой след убийцы, однако Кондрат уже и так не сомневался, что ночной охотник и Фламербах – одно и то же лицо. К сожалению, на этом помощь от француза закончилась. Лично он в переговорах Фламербаха с его начальством не участвовал, и потому подробностей не знал. Однако с его помощью мозаика сложилась окончательно, а кроме того Кондрат-студент вообще всегда руководствовался правилом: «заводи друзей, а не врагов», поэтому он очень вежливо поблагодарил офицера, после чего приказал отпустить его и его людей, вернув им, как тут заведено, оружие без боеприпасов.

– А вы останетесь под арестом, – сказал Кондрат лорду. – Пока я не выясню, что за игру ведет ваш приятель Фламербах.

Лорд угрюмо проворчал, что в таком случае он проведет в заключении весь остаток своих дней, чуть было не отхватил за это прикладом по шее от охраны и отправился отбывать заключение в своей весьма комфортабельной резиденции.

Сам же Кондрат прочно обосновался в городской ратуше. Это было массивное каменное здание, прочное как крепость, и неуютное, как военное укрепление. Оно дарило ощущение безопасности. Расположившись в просторной канцелярии, Кондрат погрузился в изучение карт поселка и окрестностей. Широкий стол, покрытый черным бархатом, позволял разложить их рядом, не перелистывая. Переводя взгляд с одной карты на другую, Кондрат пытался прикинуть, как бы он сам, будучи охотником, подбирался бы к своей жертве. Выглядело так, будто бы он лично дальше ограды пробрался бы вряд ли.

Причем российский отряд был побольше французского, и смог позволить себе выставить усиленные караулы на всех постах. Сверх того, по приказу Кондрата отряд стрелков-пионеров разместился в самой ратуше, как мобильный резерв на случай внезапного прорыва. Унтеры, похоже, восприняли последнее как перестраховку, но спорить никто не стал. Как сказал Медведев:

– Всё равно людей надо где-то разместить.

Так-то их отряд в добровольно-принудительном порядке взяли на постой местные жители. Добровольцев назначал лично лорд, поэтому никаких эксцессов не возникло, однако чем меньше было трений с аборигенами, тем проще. Опять же, раненых разместили в просторном левом крыле ратуши, превратив его в импровизированный госпиталь, и, с учетом всех обстоятельств, здание всё равно пришлось взять под охрану.

Тут Кондрат подумал, что нормальный командир должен был бы первым делом проведать своих бойцов. С другой стороны, граф Горский про них бы даже и не вспомнил. Мол, не по чину. Немного поколебавшись, Кондрат выбрал компромиссный вариант.

– Кстати, как там наши? – спросил он у Медведева.

– Жить будут, вашсвет, – ответил тот. – Там ими уже Евсеев занимается.

– Евсеев? – удивился Кондрат. – Разве он доктор?

– Он большой спец по травам, вашсвет, а здешние травки, как говорят, лечат любые хвори, кроме сердечных.

– Не удивительно, что все так сюда рванули, – проворчал в ответ Кондрат.

– Ну так большая война не за горами, вашсвет, – ответствовал Медведев, и ушел размещать стрелков.

Кондрат вздохнул. Если даже простой унтер предвидел приближение большой войны, то на карьере провидца точно можно было ставить крест.

Как, к сожалению, и на всех прочих карьерах попаданца. Собрать автомат Калашникова из подручных материалов он не мог, чай, не афганский моджахед, а сама по себе идея многозарядного оружия в этом мире давно уже была не новой. Из графской памяти с готовностью выскочила длинноствольная фузея с револьверным барабаном на восемь зарядов. Как пример. Вот только стоили подобные игрушки столь дорого, что никаких шансов вооружить им целую армию не было. Разве что придумать, как бы так круто удешевить производство, но гениальным экономистом Кондрат опять-таки не был.

Знание о победах русского оружия над нацистской Германией тоже представлялись сомнительным активом. Пруссаков с австрияками русские войска и без него здесь регулярно били. Проблемы были с французами, но интуиция подсказывала Кондрату, что рекомендация отступить до Москвы и сдать ее Наполеону под сожжение вряд ли будет воспринята российским правительством как гениальная идея.

– Ну что я за попаданец? – тихонько ворчал сам на себя Кондрат. – Нормальные люди приходят… ну, я не знаю… к князю Владимиру, например, и говорят, что против татар надо клепать пулеметы. Тот клепает и всех побеждает. А я? Меня даже слушать никто не хочет. Сами они, видите ли, знают. Знатоки, блин. А мне что делать?!

Идей, увы, не было, и Кондрат снова склонился над картами, размышляя, как бы ему для начала просто остаться в живых. Графская память ничем помочь не смогла. Заказные убийства в этом мире случались, однако приличному человеку заниматься подобным не пристало и Кондрат-граф никогда не вникал в суть дела.

– Но ты же охотник, блин, – ворчал Кондрат-студент на своего визави.

Впрочем, и охотником граф Горский был некудышным. Казалось бы, тепловое зрение давало ему серьезное преимущество в этом деле, однако излюбленной «дичью» графа были местные красотки, благо титул и состояние позволяли легко блистать в любом обществе. Правда, правила охоты граф всё-таки знал.

Значимых для Кондрата там было два пункта. Охотник должен был убить серьезную дичь сам, без посторонней помощи, и точно так же самостоятельно ему надлежало срезать с нее трофей. При этом он мог прибегать к услугам помощников в загоне дичи, да и выделкой шкур и прочих трофеев обычно занимались профессионалы, однако что касалось непосредственно добычи, то тут охотник и жертва сходились один на один. И если роли вдруг менялись – это исключительно проблема охотника.

– Ладно, приятель, – тихо проворчал Кондрат. – Давай махнемся местами. Мне не впервой.

Глава 10

Кондрат всё еще медитировал над картами, когда на пороге появился Федор и доложил:

– Ваше сиятельство, к вам барышня.

Кондрат удивленно вскинул голову.

– Ко мне?

– Так точно, ваше сиятельство. Говорит, вы знакомы.

В какой-то момент в голове Кондрата промелькнула безумная мысль, что сейчас он увидит Фламербаха в женском платье. Однако на пороге, уверенно подвинув с дороги денщика, появилась София. С момента их последней встречи она сменила свое серое платье на черное и собрала длинные волосы в хвост, перевитый темно-синей лентой, а в остальном выглядела всё той же красоткой. Правда, очень усталой красоткой. Кондрат облегченно выдохнул.

– Да, мы знакомы, – сказал он. – Пропусти ее.

– Слышал? – сказала София, и закрыла дверь, оставив Федора по ту сторону.

– Проходи, София, – сказал Кондрат, постаравшись придать голосу официальность. – Давно не виделись.

– Всё возможно, ваше сиятельство, – отозвалась София.

Ее взгляд, казалось, просветил Кондрата до самых глубин. Студент хранил графскую невозмутимость.

– Мне передали твое пожелание, – произнес Кондрат в небрежной графской манере.

– В таком случае, вас, ваше сиятельство, ввели в заблуждение, – сказала София. – Это было не пожелание.

В ее голосе зазвенели ледяные нотки.

– А что же это было? – спокойно спросил Кондрат.

– Я бы назвала это констатацией вашего долга, ваше сиятельство, – ответила София. – Долга перед родом и домом.

– Излишне пафосно, – произнес Кондрат, и небрежно отмахнулся.

Граф никогда не был сторонником высокопарных фраз, если только они не позволяли растопить сердце очередной красотки.

– Важные вещи требуют соответствующего отношения к ним, – парировала София.

Она устало облокотилась о стол. Кондрат тотчас предложил ей стул. Стулья здесь были высокие, с резными подлокотниками и мягкими сиденьями. София кивнула в знак благодарности, но предпочла остаться на ногах. Кондрат подошел к двери. Федор сидел на лавочке в коридоре и полировал тряпочкой кирасу. Кондрат признал в ней доспех, который не так давно видел в доме лорда.

– Авось пригодится, ваше сиятельство, – сказал Федор в ответ на вопросительный взгляд Кондрата.

– Но таскаться с ней будешь ты, – тотчас ответил Кондрат с подачи графа.

Тот знал, что такие вещи прилично весят. Федор послушно кивнул. Мол, а как же иначе-то?

– И организуй нам чаю, – попросил Кондрат, после чего тише добавил: – И постарайся найти к нему что-нибудь сладкое.

– Будет сделано, ваше сиятельство.

Отложив кирасу в сторону, Федор метнулся прочь, бодро простучав каблуками по деревянной лестнице. Кондрат рефлекторно закрыл глаза. Тепловой след не появился. Кондрат мысленно отметил способ избежать появления уже поднадоевших алых призраков, и закрыл дверь. София не сводила с него внимательного взгляда. «Тоже мне, девушка-ренген», мысленно проворчал Кондрат. Причем в отличие от флюорографии он буквально кожей чувствовал, как по нему прокатывались сканирующие его волны. Может, и не зря его дар называли кожным зрением. А во взгляде девушки тем временем проступало сомнение.

– Всё еще сомневаешься, кто перед тобой? – спросил Кондрат. – Я – граф Горский.

– Возможно, – отозвалась София.

В ее голосе тоже сквозило сомнение.

– Если хочешь, можешь провести все свои тесты, – сказал Кондрат, указывая широким жестом в сторону стола. – Вот прямо на нём.

София улыбнулась самыми краешками губ.

– Какой затейник. Но я уже выяснила всё, что хотела, – и шагнув к Кондрату, она прошептала ему на ухо: – И ты, мой милый, по-прежнему не граф Горский.

– Может всё-таки удостоверишься? – шепнул в ответ Кондрат.

– В другой раз, – отозвалась София. – Если доживешь.

Последние слова у нее прозвучали как-то по особенному мрачно. Как предупреждение. Кондрат внутренне похолодел.

– Что ты имеешь ввиду? – осторожно спросил он.

– Только то, что я намерена вернуть графа к исполнению его долга любым способом, – прошептала София. – Даже если для этого придется убить его двойника.

Вот тут Кондрат уже по-настоящему напрягся. Как пару лет назад, в свою бытность студентом на картошке, когда ночью спал в сарае и по нему вдруг проползла змея. Была ли она ядовитой или это был безобидный ужик, он не понял, да в тот момент ему и в голову не пришло это выяснять. Кондрат замер от страха и забыл как дышать, пока тварь не уползла прочь. Ощущение тогда было точь-в-точь такое же. А тут еще кстати, точнее некстати, вспомнились слова Аристарха о Софии:

– Она убивает как змея, быстро и равнодушно.

У Кондрата грация никогда не ассоциировалась со змеями, скорее, с тремя мраморными красотками, известными как «три грации», но что-то змеиное в плавных отточенных движениях Софии точно было.

– Ты это… попридержи коней, – сказал он. – Мой труп – это не самый лучший способ показать, что здесь уже безопасно.

– Граф не сможет прятаться вечно, – спокойно пояснила София свою мысль. – Он любит комфорт и яркую жизнь. И для него будет лучше появиться до того, как новость о твоей смерти разлетится слишком широко и он сможет опровергнуть ее одним своим присутствием.

– Это если он рядом, – парировал Кондрат.

– А он не рядом? – быстро спросила София.

Кондрат рефлекторно пожал плечами. Кто знает, как далеко на самом деле параллельный мир. София прожгла его взглядом. Про параллельный мир она вряд ли почувствовала, но, судя по разочарованию, на миг мелькнувшему на ее лице, поняла, что Кондрат не достанет ей графа словно фокусник кролика из шляпы.

У него, к слову сказать, и шляпы-то не было. Офицеры российской армии носили кивера с орлом или эмблемой своего рода войск. Для пионеров это были два перекрещенных топора, однако у Кондрата из-за спешки с назначением и выдвижением пока что оставался двуглавый имперский орел. Для Кондрата-студента кивер был бы той же шляпой, но Кондрат-граф немедленно вызвал бы за подобное утверждение на дуэль. Вот из-за такой ерунды он бы мог рискнуть жизнью. А сейчас… Сейчас он отсиживался в другом мире, пока вокруг его «двойника» кружили убийцы.

– Похоже, ты не так хорошо его знаешь, как себе вообразила, – прошептал Кондрат. – К тому же мертвому комфорт не нужен. И сейчас, когда за мной гоняется профессиональный убийца, моя смерть – лучшее укрытие для графа от этого типа. Поэтому вначале надо устранить угрозу.

– Чем я могу помочь? – тотчас, не раздумывая, спросила София.

– Ну-у… – Кондрат говорил неспешно, на ходу придумывая план. – Ты вроде говорила, что рядом будут жандармы. Можешь выйти на них и выяснить, был ли местный охотник Фламербах в России в момент убийства Леербаха?

– Это я и сама могу.

– Умничка. Тогда задачка посложнее. Мне нужно знать, не пропала ли у Леербаха после смерти какая-нибудь вещь с одежды.

София нахмурилась.

– А поточнее нельзя? – спросила она.

– Поточнее сложно. Знаю только, что этот Фламербах любит брать сувениры с тел своих жертв. Даже готов пойти ради них на риск. Но что именно он взял – сказать не берусь.

София удивленно приподняла бровь. Кондрат рассказал ей об убийстве Ивана Ильича и ночном переполохе на мызе.

– Интересный фрукт, – задумчиво произнесла София. – Хорошо, это я тоже попробую выяснить. Жандармы должны были всё тщательно задокументировать. Но если ты точно знаешь, что это он – убийца, то зачем тебе всё это? Я просто найду и убью его.

Она сказала это так легко и просто, как будто речь шла о какой-то мелочи вроде «я заскочу по дороге в лавку купить новую заколку». Кондрат мотнул головой.

– Нет, так не пойдет. Видишь ли, я практически уверен, что это он грохнул Леербаха. И, кстати, обвинение в убийстве иностранного посла пятнает честь дома Горских куда больше, чем мое участие в здешних стычках, которых официально вообще как бы нет. Но нужны доказательства. Фламербах – уважаемый человек, а у нас политика.

– И ты собираешься поиграть в сыщика?

– Вроде того, – согласился Кондрат. – На жандармов надежда слабая. Их больше козел отпущения интересует, а это опять же моя графская персона.

В дверь постучали. София тотчас отступила от Кондрата на положенное приличиями расстояние.

– Войдите, – крикнул Кондрат.

Дверь распахнулась, как от пинка, и вошел Федор с самоваром. Быстро оглядевшись, он шагнул к столу. Кондрат сдвинул карты в сторону. Федор поставил на освободившееся место самовар и со словами: «не извольте беспокоиться, сейчас всё будет», метнулся прочь. «Всё» прибыло следующим рейсом и включало в себя миску с крохотными, в половину кондратова кулака, булочками, вазочки и чашки с блюдцами. Вся посуда была расписана волнами и парусными корабликами. Кондрат даже удивился, откуда такая тематика в горном крае. Федор быстро накрыл на стол и удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Кондрат налил им с Софией чаю. Та тем временем проинспектировала вазочки. В одной был сахар, в другой – масло, в третьей – какое-то варенье. София подцепила чуть-чуть на краешек ложечки и осторожно попробовала, высунув кончик языка. Кондрату это опять напомнило змею. Он после того случая на картошке немало роликов про змей пересмотрел, пытаясь понять, кто это был, и заметил эту их привычку. Варенье Софии понравилось, и она тотчас перекидала половину вазочки себе в чай. Помешивая его ложечкой, София задумчиво уставилась на Кондрата.

– Как планируешь действовать?

Кондрат как раз об этом думал.

– Знаешь, я в своей, так сказать, прошлой жизни смотрел… – тут он на секунду задумался, сообразив, что кино в этом мире еще не изобрели. – В общем, одну пьесу. Был там такой сыщик – Коломбо.

– Не слышала о таком.

– Он не слишком популярен, – быстро ответил Кондрат, сообразив, что объяснить, откуда он знает никому тут неизвестного сыщика и не вызвать новую порцию подозрений, у него не получится. – Но суть там в том, что он с самого начала знает, кто преступник, и потом всё действие выводит того на чистую воду. Собирает доказательства и провоцирует преступника.

София наморщила лоб.

– С последним могут быть проблемы, – сказала она. – Охотники обычно хладнокровны. Особенно, охотники на серьезную дичь.

– И тем не менее Фламербах серьезно рисковал, чтобы добыть нашивку капитана. Даже с ночным виденьем мог попасться, а охотник – не военный егерь. Его можно сразу, что называется по факту, вздернуть на ближайшем дереве.

Последнее Кондрат сообразил только что с подачи опять же графской памяти, и это у него прозвучало с особым энтузиазмом. Идея ему понравилась. София кивнула.

– Это решит проблему, – констатировала она. – Мне нравится твой план. Я помогу. Но помни, когда мы устраним Фламербаха, граф должен вернуться к исполнению своего долга. Пообещай мне это.

– Я передам твои пожелания при первой же возможности, – ответил Кондрат. – Клянусь в этом.

«Правда, вряд ли у меня будет такая возможность», – мысленно добавил он.