Текст книги "Янкелевич в стране жуликов"

Автор книги: Олег Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Рассказывай.

– Значит так, американец придумал себе версию – как к нему попали фальшивки и намерен стоять на ней, но мне по секрету поведал правду. В общем, Андрей, как говорят на Востоке, вы схватили за кончик хвоста дракона. Дело связано с крупной международной мафиозной организацией.

Любому настоящему оперативнику не чужды утехи тщеславия. Сделать хорошее громкое дело – почетно, а уж такое, чтобы мирового масштаба – это вроде как для спортсмена выиграть кубок мира. Есть, конечно, и такие, кто предпочтет возиться по мелочи и спокойно досидеть до пенсии, но Пустовалов был не из таких. А Морев хорошо знал своего бывшего коллегу.

Александр продолжал:

– В США расположен центр некоего преступного синдиката, занимающегося изготовлением и распространением по всему миру фальшивых долларов. Янкелевич имел неосторожность связаться с людьми из этого синдиката и они, учитывая знание им русского языка, решили направить его сюда, чтобы подобрать в России канал сбыта фальшивых долларов. Он долго не соглашался выполнять их задание, но вынужден был пойти на это под влиянием принуждения. Они сначала просто угрожали ему, а когда получили отказ, убили его отца, сожгли дом и машину. Это можно проверить по каналам Интерпола. Он понял, что эти люди шутить не любят и долго уговаривать не будут. Если скажут, что яйца отрежут, то отрежут, будь ты хоть дважды кастрат. Он согласился поехать по их поручению в Россию. Попробовал организовать канал в Москве, но там даже пенсионеры ходят с детектором валюты в кармане, поэтому решил перебраться на периферию. Выбрал первый попавшийся город, которым оказался Горноуральск, и приехал сюда. Он слышал, что сосредоточением криминального элемента у нас являются рестораны, поэтому первым делом поперся в здешний кабак, но стал жертвой русской водки. Надрался, подрался, а остальное ты знаешь.

Пустовалов задумчиво потер подбородок и сказал:

– Хм. Если об этом доложить наверх, то дело у нас однозначно заберут. Международная мафия – это не пуп царапать. С другой стороны, если заберут, может оно и лучше. Пусть сами отдуваются.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Морев. – Скорее дело оставят вам, только наставят всяких контролей и надают по нему суперценных указаний, которые вам всем отделением не исполнить.

– Да, пожалуй, так и будет. Ладно, послушаем американца, какую версию он даст под протокол, а там посмотрим.

Перед началом допроса Пустовалов переговорил с Давыдовым, поэтому тот записывая показания Янкелевича, что тот получил фальшивые доллары в обмен на соль от неизвестных граждан в общественном туалете железнодорожного вокзала, не спорил и только хитро ухмылялся. Один лишь раз он позволил себе возмутиться, когда вопрос коснулся умысла противоправного деяния:

– Да как же это вы, гражданин Янкелевич, не знали, что купюры поддельные, когда рассчитывались ими в ресторане?! Если вы всю жизнь с ними в Америке обращались, то явно подделку с закрытыми глазами уже можете определить. Вы хоть подпрыгивайте прежде чем говорить будто не знали, что доллары фальшивые.

– Подпрыгивать? Зачем? – удивленно вытаращил глаза Николай.

– Не нужно, это шутка, – успокоительно похлопал его по плечу Морев, присутствующий в качестве адвоката, потом обратился к Давыдову:

– Борис Тимофеевич, давайте напишем, будто мой клиент видел, что эти купюры несколько отличаются от настоящих, но предполагал, что это некие "российские доллары", которые находятся в обиходе только здесь, в нашей стране.

– Ну вот, "российские доллары" – это уже походит на правду. Так и запишем, – чуть подумав, кивнул Давыдов.

Г Л А В А XII

Лечение Антона закончилось раньше, но Венька убедил Пилюлькина в своем здоровье, и их выписали вместе. Вероятно, это был первый случай в изоляторской больничке, когда пациент стремился поменять ее белые простыни, улучшенную жрачку и возможность лицезреть медсестер на духоту и тесноту камеры. Все больные смотрели на Веньку, собирающего вещички, как на ненормального, только мастырщики, напряженно морщили лбы, обдумывая не является ли его поведение новым способом закосить под дурака.

213-я встретила Антона и Веньку настороженно. Большинство пацанов поглядывало в сторону Ангела и Наиля, чтобы по их реакции сообразно выразить радость или неприязнь к вернувшимся из больнички сокамерникам. Но те потягивали чаек с печенинками из чьей-то дачки и демонстрировали полнейшее равнодушие, словно все происходящее их не касалось. В воздухе повисла напряженная тишина.

Венька прошел к столу и уселся возле Ангела с Наилем.

– Чайку налейте, – попросил он.

– А ты кто такой, чтобы тебе чаю наливать? – ухмыльнулся татарин.Может тебя проткнули там в больничке и теперь с тобой сидеть-то рядом западло?!

Ответ Веньки был мгновенным и очень резким. Его правая рука с едва уловимой глазом скоростью сначала впечаталась в ухо Наиля, а потом врезалась ребром ладони в его кадык. Никто ничего не успел понять, а татарин уже свалился со скамьи, судорожно хватая воздух отшибленным горлом.

– Пшел отсюда! – оттолкнул ногой Венька корчившегося на полу парня. Баран! Чаю пожалел.

– Крутизну из себя строишь? Беспределом занимаешься, пацан....произнес Ангел, хмуро глядя на Морева.

– А чего он выеживается? Я никого не трогал, никому не грубил, хотя имел все основания за сломанное ребро. Просто попросил чаю. А этот баран опять выступать начал.

– Ну так сам себе налей. Кипяток есть, заварка есть. Или обязательно нужно, чтобы тебе прислуживали?

– Да нет, необязательно. Эй, Антон, присаживайся с нами. Чайком побалуемся. А к тебе, Ангел, у меня есть разговор.

– Говори.

– Тебе Антон должен что-то?

– Должен.

– Так вот, вы все тут тоже мне должны. Если бы я оперу вас всех сдал, вам за мое ребро еще по одной статье добавили. Предлагаю провести взаимозачет. Вы не должны мне, Антон – вам. Согласен?

– Надо перетереть с пацанами. Как они.

– Нечего с пацанами перетирать. Как ты решишь, так и будет. Выбирай: мир или война?

Ангел некоторое время помолчал, подумал, посмотрел на корчащегося внизу Наиля, кивнул и сказал:

– Ладно. Старым счетам объявляем амнистию. Что промеж нас было, замяли.

Этот день ознаменовался в 213-подростковой еще одним важным событием. К ним в камеру поместили воспитателя. Это часто практикуется в следственных изоляторах, когда к подросткам подсаживают взрослого мужика, который должен присматривать за ними и учить уму-разуму. Подростковые камеры не так перенаселены, как взрослые, тут спят на простынях и получают лучшую пайку. Однако, чтобы стать воспитателем и воспользоваться этими льготами, необходимо состоять в лояльных отношениях с оперчастью. В случае, если придется потом вернуться в общую камеру, может непоздоровиться, так как воспитатели имеют репутацию стукачей. Еще одной немаловажной причиной, по которой сидеть с малолетками много желающих не бывает, это то, что управляться с ними весьма непросто. Народец этот подчас куда более агрессивный и жестокий, чем взрослые. Ходят разные байки, как малолетки насмерть забили чемпиона страны по боксу, который, будучи воспитателем в СИЗО, вздумал воспитывать их кулаками. Однако, 213-я подростковая встретила своего воспитателя на "ура". Иметь у себя американца, да еще с черным цветом кожи – это прикольно! Янкелевичу выделили лучшее место на шконке, вывалили перед ним заначенные остатки домашних передач и завалили вопросами о рэпе, бейсболе, гангстерах и американских машинах.

Г Л А В А XIII

Пока, потрясенный от свалившихся на него ударов судьбы, Николай Янкелевич знакомился с нравами и правилами российской правоохранительной системы, его личность и дальнейшая судьба обсуждалась на самых разных уровнях. Если бы он мог знать об этом интересе к его персоне, то, безусловно, расстроился еще больше. За исключением седьмая вода на киселе братка Александра Морева никто помогать ему не собирался, все остальные решали – как сделать его жизнь еще менее приятной.

Параллельно с Мосолом и Храпом к поискам Николая в Москве подключили некоего человека по прозвищу "Крот". Он считался в определенных кругах спецом по деликатным вопросам. Его приятная белозубая улыбка внушала доверие, а низкий грудной голос умел звучать искренне и проникновенно. Вряд ли кто мог со стороны определить в этом маленьком плешивом человечке соблазнителя и сердцееда, но на женщин он действовал гипнотически. Рогов обманутых им мужей, если вешать их на стену, его двухкомнатная на Ленинградском проспекте просто не вместила бы.

Поиски негра с фальшивыми долларами Крот, как и Мосол с Храпом, тоже начал с вокзалов, только пошел другим путем. А именно – через кассы. С печальным видом он представлялся руководителем группы иностранных туристов, потерявшим одного из своих подопечных. Угроза выговора хорошему человеку, а так же умело пускаемые в дело цветы и конфеты действовали безотказно. Все женщины-кассиры морщили лбы и напрягали друг дружку, вспоминая похожего по описанию негра, покупавшего у них билет на поезд. И вспомнили. И негра, и пункт его назначения – Горноуральск.

Доложив своему руководству о первом успехе, Крот отправился в Горноуральск. По прибытию на место, он с помощью самого элементарного способа из шпионского арсенала быстро убедился, что находится на верном пути. Крот купил пачку залежалых местных газет и в рубрике происшествий наткнулся на заметку о том, что сотрудниками ОБЭП задержан темнокожий гражданин США с партией фальшивых долларов. Маленькая заметочка сделала большое дело в формировании позитивного общественного мнения о работе милиции. Когда Крот сообщил в столицу, что разыскал негра, он впервые в жизни услышал как Шеф похвалил ментов.

Получив от Шефа указание связаться с одним из местных авторитетов по кличке Насос, Крот прямо с вокзала отправился к нему. В офисе, куда он прибыл, Кроту, хотя и были предупреждены о его визите, устроили настоящий шмон. Внимательнейшим образом изучили содержимое его карманов и документы. Все это очень походило на личный обыск, разве что только не заставляли раздеваться и не прощупывали резинку трусов. Убедившись, что ничего опасного у него при себе нет, двое охранников проводили Крота до кабинета директора и запустили внутрь.

С первого взгляда становилось понятным – за что Насос получил свое погоняло. Большая рыхлая масса его тела, расплывшаяся в кожаном кресле, со свистом втягивала воздух при каждом вдохе. Оторвавшись от дисплея ноутбука, он вцепился маленькими заплывшими глазками в вошедшего и басом спросил:

– Ты кто?

– Я – Крот, – отозвался тот, сбитый с толку неласковым приемом.

– Ну, тогда лезь в нору! – заколыхался Насос, смеясь над собственной шуткой.

– На счет меня звонил Шеф, – поспешил уточнить гость.

– Все правильно, звонил, – кивнул Насос восьмерным подбородком. Просил принять по высшему классу. Раз просил – примем. Какой базар? Мы с твоим Шефом лепшие кенты. Вместе в Соликамске чалились. Да, были времена баланде радовались. А сейчас видишь как живем. Техника – зашибись, тачка по спецзаказу из Эмиратов доставлена, жратвы навалом, баб тоже. Живи – не хочу. Только враги, падлы, жить мешают. Зубы точат. Хотят укусить и думают как эту житуху хорошую у меня отнять. В прошлом месяце "Вольвочку" мою подорвали. Хорошо, что без меня. Правда, я себе уже "Гранд Черокки" взял, по спецзаказу из Эмиратов самолетом доставили, но "Вольвочку" все равно жалко. Ох, доберусь я до козлов, которые это сделали. Так что ты не обижайся, если мои хлопцы тебя ошманали. Я теперь всего стерегусь.

– Нет проблем. Я полновесную троечку по зонам отмотал. К шмонам привычный, – усмехнулся Крот.

– Так ты оказывается свой корифан. А я было подумал какого-то фраера наблатыканного прислали. Ну, тогда говори – какие просьбы есть?

– Перво-наперво – дело. В вашем СИЗО один негритос парится. Он нам большую свинью подложил. Надо бы его за это наказать. Пусть ваши ребята его в камере опустят.

– Это у нас запросто. Охотники до черной задницы найдутся. Черный петух получится. Ха-ха-ха, – снова заколыхался Насос от смеха над своей шуткой.

Успокоившись, он по внутренней связи распорядился принести две чашки кофе и, обращаясь к визитеру, произнес:

– Просьбу вашу выполнят. Считай, что негра уже проткнули и он под нарами кукарекает.

– А в задницу ему нужно еще соли насыпать. Чтобы понял за что именно его опустили.

– Если надо, насыплем хоть соли, хоть перца.

В это время секретарша с длиннющими оголенными ногами словно на подиуме прошествовала к столу и, ослепительно улыбаясь, поставила поднос с дымящимися чашечками кофе и печеньем в вазочке. Потом грациозно развернулась и, активно покачивая бедрами, зашагала обратно. Взгляд Крота словно приковался к ее удаляющейся фигуре.

– Что зенки вылупил, нравится? – насмешливо спросил хозяин кабинета.

– Вот это да! Высший класс....

– А ты думал. Вы там в Москве считаете, что лучшие телки у вас. Туфта это. Коровы там одни в столице. Проститутки валютные, с которых если штукатурку смыть, то ничего и не останется. В таких вот российских городах, как наш, самые королевы растут.

– Я вижу, – согласно кивнул Крот. – Однако, хочется и попробовать. Есть у вас какой-нибудь бордель поприличней. Кровь, понимаешь, застоялась. Три дня уже как женщину не имел.

– Баб мы тебе организуем. С этим у нас напрягов не бывает. Я как раз один бордель взял к себе под крышу. Пей кофе, сейчас распоряжусь, чтобы тебя туда доставили.

Насос выделил Кроту в качестве сопровождающего своего личного водителя. Тот доставил его на некую тихую зеленую улочку, где в тени акаций разместился небольшой особнячок старой постройки с вывеской над дверями: "Центр медицинских услуг "Изаура"". Обстановка в заведении, названном, вероятно, в честь одноименной рабыни, больше подходила ее хозяевам. Внутри сохранился колорит старины: массивные колонны, хрустальные люстры, рельефная лепка, отделанная под золото. Несмотря на столь изысканный интерьер медицинского центра, очереди желающих попасть в него для поправки здоровья не наблюдалось. Более того, система технической охраны и двое крупных с бычьими шеями вахтеров в цивильных костюмах отсекали возможность попадания сюда левого человека. Данное учреждение явно предназначалось для избранных, очень богатых людей.

Насоса здесь знали и почитали. Охранники уважительно поздоровались с его водителем, а встречать гостей вышла сама хозяйка, ослепительная женщина лет 40-ка. Водитель не стал терять время на комплименты ей и сразу со всей прямотой и конкретностью пояснил цель визита:

– Насос прислал кореша из столицы. Велел ублажить его в лучшем виде и по полной программе.

Хозяйка вежливо улыбнулась и мягким мелодичным голосом произнесла:

– Все ясно. Милости прошу в мой кабинет.

Крот отпустил водителя и проследовал за хозяйкой в ее кабинет, который своим евроремонтом выглядел диссонансом с обстановкой холла и напоминал офис бизнесмена.

– Меня зовут Анжелика Потаповна, – представилась женщина.

– Владлен Владленович,– по-гусарски резко кивнул Крот, пожирая ее глазами.

– Выпьете что-нибудь, Владлен Владленович? У нас прекрасный выбор напитков и замечательный бармен, который умеет готовить изумительные коктейли.

Речь хозяйки была насыщена превосходными степенями хвалебных прилагательных, что часто присуще артистической богеме и это придавало ей дополнительный шарм. Крот просто тащился.

– Я бы выпил "Устрицу пустыни", – выразил пожелание он.

– Впервые слышу о таком коктейле, – улыбнулась хозяйка.

– Тогда вы просто непременно должны его попробовать. Когда я был в Америке лет десять назад меня пристрастил к нему Вилли Токарев. С тех пор я предпочитаю именно этот коктейль. Он обжигает, как палящее солнце пустыни и дает наслаждение, словно оазис после долго пути по безжизненным пескам.

Крот врал и лицемерил. В Штатах он никогда не был, а к "Устрице пустыни", представляющей собой смесь виски и джина, пристрастился, когда трудился ломщиком валюты у "Березки". Но на Анжелику Потаповну его речи произвели очень приятное впечатление. За милой светской беседой они дождались коктейля. После первого же глотка хозяйка поперхнулась и принялась махать рукой, загоняя в рот воздух. Крот услужливо вскочил и поднес ей минералки. Отставив стакан в сторону, Анжелика Потаповна перешла к делу:

– Владлен Владленович, поскольку вы у нас столичный гость и рекомендованы очень уважаемым человеком, мы предложим вам самый высококачественный набор услуг. Я вкратце познакомлю вас с ними. Итак, мы занимаемся всеми видами массажа, у нас есть сауна с небольшим бассейном и большой набор девушек, которые по вашему выбору обслужат вас и в сауне и в бассейне, а далее в апартаментах исполнят все ваши желания и фантазии. Теперь познакомьтесь с девушками. Взгляните альбом. Здесь имеются фото, по которым вы получите полное представление о их достоинствах. А я вам их еще немножко прокомментирую. Вот Кэтт, наша кошечка, очень нежная и ласковая, Зена – женщина-вамп, для тех, кто любит страсть и силу. А эти две для любителей "менаж а труа" – Линда и Евангелиста. Мужики обожают смотреть как они занимаются лесбийской любовью. И наконец, наша юная прима Рублевая, олицетворение молодости и невинности, пользуется сногошибательным спросом при том, что является очень дорогим удовольствием.

– А почему тогда "Рублевая"? – спросил Крот.

– О, это интересная история. Как-то я раскопала одну дореволюционную книгу, в которой рассказывалось о домах терпимости в нашем городе. В те времена цена женщины была 20-30 копеек и только одной, очень юной и привлекательной меньше рубля не платили. Иногда она на отдыхе каталась в пролетке, а за ней бегали мальчишки и дразнили: "Рублевая! Рублевая!" Когда я рассказала эту историю своим девочкам, они стали называть так нашу дорогую приму. Ну что, Владлен Владленович, выбрали?

– Да, – кивнул он.

– Покажите, – попросила она, пододвинув альбом к нему поближе.

Но Крот закрыл его и, пристально посмотрев в глаза хозяйке, произнес:

– Я выбрал самую лучшую. Ни одна из этих молоденьких финтифлюшек, будь она сама Мэрилин Монро, никогда не сравнится со зрелой женщиной в полном соку. Анжелика Потаповна, я человек тоже немолодой, знаю цену словам и поступкам. И, имея самые серьезные намерения, хочу просить вас отужинать со мной сегодня вечером.

Хозяйка помолчала, подумала и с деловым видом ответила:

– Хорошо, я принимаю ваше предложение.

В своей жизни Крот сменил немало занятий: толкал "паленые" джинсы, "ломал" валюту, обналичивал фальшивые авизо, "кидал" доверчивых коммерсантов посредством создания лжефирм, но все их можно отнести к одной профессии – мошенничество. У Крота были развиты качества, необходимые для человека этой криминальной професии: хитрость, контактность и, главное, умение врать не краснея. Выдавать себя за честного человека перед Анжеликой Потаповной ему не имело смысла. Ясно, что доктора наук Насос к ней не послал бы. И Крот взялся играть перед дамой роль крутого столичного жулика. За ужином в ресторане он ненавязчиво опылял ей глаза манерами важного человека и вешал макаронные изделия на уши, рассказывая о дружбе с известными и влиятельными людьми, часто мелькающими на экранах телевизоров. Трепаться Крот умел и любил. Анжелика Потаповна, не смотря на его заурядную внешность, была просто очарована своим новым знакомцем и согласилась закончить вечер вдвоем у себя в квартире.

В постели Крот проявил себя с лучшей стороны. В период ласк он был нежен и пикантно фриволен, как опытный искуситель, в момент оргазма дик и необуздан, как животное. Они занимались любовью на кровати, на столе, на полу, в кресле и в ванной. Со светом и без. Под музыку и под видео. Потом, когда их страсть истощилась, расслабленно лежали на кровати, не имея ни сил, ни желания шевелиться. Крот, задумчиво глядя в темный потолок, произнес:

– Анжелика, убей, не могу понять. Как такая женщина: красивая, сексуальная, материально и жильем обеспеченная, живет одна?

– А понимаешь, Владлен, когда все есть и ни от кого не зависишь, возникают другие сложности. К мужчине начинаешь предъявлять повышенные требования. А мужики этого ой как не любят. И бегут к тем, с кем поспокойней, кто с них ничего не спрашивает. А одной, конечно, нелегко. Одиночество только временами приятная вещь, а иной раз выть хочется. Я уже собаку решила завести, чтобы живая душа под боком была.

– Не надо собаку, – сказал Крот. – Ненавижу женщин с собаками.

– Почему? – удивилась Анжелика Потаповна.

– Да одна история с этим связана. С тех пор и не люблю.

– Я заинтригована. Теперь не успокоюсь, пока не услышу эту историю. Так что давай рассказывай.

– Она не очень приличная.

– Тем более. Я лопну от любопытства, если не услышу ее немедленно.

– Ну, хорошо. Дело было, значит, так. Вызывает меня как-то Шеф. "Слушай, – говорит, – выручай. Понимаешь, дали одному фраеру на реализацию два вагона водки. А он загасился – ни его, ни водки. Привезли его жену, пятый час ее пытаем на предмет местонахождения мужа, а она молчит, как партизан". "Расписать обещали?" – спрашиваю. "Обещали, – отвечает. – Не помогает". Расписать – значит порезать бритвой лицо. Для женщины это очень страшная угроза. "Все перепробовали, – Шеф говорит, – и на хор ставили, и бутылку во влагалище засовывали, а телка сцепила зубы и не мычит, не телится. Мужика своего не сдает". Я понимаю, что оказался в неприятной ситуации. Ребятишки уже испытали все известные им способы развязывания языков, а истощив фантазию, обратились ко мне за помощью. Не выдумать сейчас, сию секунду нового способа, значит потерять свой авторитет. И тут взгляд мой падает на дога, лежащего у ног Шефа. Меня осеняет. "Ладно, говорю, – берите собаку и пошли. Если это не поможет, то уже не поможет ничего". Заходим в комнату, где эта дамочка лежит на кушетке под простыней, будто приготовленная к операции. Я присаживаюсь рядом, тихо по-хорошему говорю: "Послушай, дорогуша, не упрямься, отдай нам своего муженька. Какой бы он у тебя золотой не был, а не стоит таких мучений. Предыдущие меры воздействия – цветочки по сравнению с тем, что тебя сейчас ждет. Раньше тебя харили парни, а сейчас вот он будет". И киваю на дога. У бабы, как она на собаку глянула, глаза стали по восемь копеек, а я продолжаю: "Ты знаешь что это за зверь? Ни хрена ты не знаешь! У него член может в пять раз увеличиваться, а еще набухает как узел. Засадит и вытащить не сможет. Тогда он тебя еще и покалечит запросто. Ну, будешь колоться?!" Баба упрямо помотала головой. Я дал знак ребятам и они подвели к ней дога. В общем, дог ее поимел, а, когда кончал, женщина потеряла сознание, но так ничего и не рассказала. Я к Шефу поворачиваюсь и говорю: "Тяжелый случай. Если такое не помогло, то остается только эту партизанку голой мороз вытащить и водой облить. Он руками замахал. "Что ты, что ты, – говорит. – Мы же не фашисты какие-нибудь, чтобы женщину водой на морозе. Отвезем ее домой, установим слежку. Может муженек сам на нее выплывет". Но самое интересное произошло через неделю. Эта баба оклемалась, сама к Шефу пришла и говорит: "Я согласна мужа сдать, но при одном условии, если вы мне дога отдадите. Я с ним такой оргазм испытала, как ни с одним мужиком никогда не было". А Шеф на нее накинулся, кричит: "Катись отсюда, сучка! Пристрелил я своего дога. Он после тебя стал на мою жену заглядываться!" С тех пор, я как увижу даму с собачкой, так у меня мысли нехорошие в голову лезут.

Анжелика Потаповна, выслушав историю, вынесла резюме:

– Сволочи вы все, мужики!

Потом повернулась спиной к любовнику и уснула.

Говорят, что любовные утехи – лучшее снотворное. Утомленные сексом, Крот и Анжелика Потаповна безмятежно дрыхли, а вот Кувалда-Шульц в эту ночь спал один и проснулся, что называется, в холодном поту. Его замучили кошмары. Может быть, бог Гипнос специально наслал на него такие сны, чтобы напомнить о нечистой совести, а, может быть, Грин самолично проникал к спящему бригадиру, чтобы выразить ему свой укор. В общем, главным персонажем во всех сновидениях Кувалды был, убиенный им Костя Гринко. Мертвый Грин всю ночь гонялся за своим убийцей. Хватал его за руки и за ноги, пытался его то задушить, то утащить за собой в могилу. Но самое главное, почему-то проявлял особый интерес к его гениталиям. С хищным оскалом на лице Грин таращил свои остекленелые глаза на промежность Кувалды-Шульца, тянулся к его ширинке белыми пальцами с отросшими длинными ногтями, отчего тот, такой большой и крутой в жизни, во сне испытывал неописуемый, парализующий ужас. Бригадиру отчетливо запомнился эпизод, когда в поисках убежища от домогательств мертвого наркодилера он забрался в какой-то затхлый, подернутый тиной пруд, нырнул под воду и, вдруг, увидел прямо перед собой бледное неживое лицо Грина. Тот беззвучно смеялся, открыв рот, хотя находился в воде, а потом начался опускаться вниз, явно намереваясь затянуть убийцу на глубину. Не чая больше никогда увидеть дневного света, Кувалда-Шульц рванулся вверх, преодолевая сопротивление опутывающих ноги водорослей, выскочил на поверхность водной глади, глотнул воздуха и, мощно загребая, как Владимир Сальников, припустил к берегу. Ему удалось добраться до суши. Но когда его ноги коснулись дна, то явственно услышал за своей спиной скрипучий голос покойника: "Я еще доберусь до твоего члена!"

Объятый страхом Кувалда-Шульц проснулся и открыл глаза. Обнаружив себя в собственной спальне, облегченно перевел дух, но снова погружаться в мир грез побоялся. Он поднялся с постели, достал из холодильника бутылку "Абсолюта" и к рассвету уже ополовинил ее. Алкоголь притупил остроту ощущений, оставшихся в памяти от сна, но полного облегчения не принес.

Конечно, если бы у Кувалды-Шульца имелся сонник, он смог узнать, что не все так плохо, как снится. К примеру, увидеть во сне мертвеца – это всего-навсего к перемене погоды, скелет – к браку с врачом, преисподнюю – к пирушке, а быть в могиле – это, вообще, предвещает богатство. Но Кувалда-Шульц, кроме сберегательной, других книжек не признавал, а потому остался в косном неведении и крайне растроенных чувствах.

Наиболее умным из всех знакомых бригадира был некто Анциферов, который сумел перещеголять даже самого главного человека у нас в стране, поскольку являлся одновременно и президентом, и депутатом, чего тот себе позволить не смог. Правда депутатом он был лишь областной Думы, а президентом всего-навсего Фонда поддержки спортсменов-инвалидов, но тем не менее такое совмещение звучных постов выглядело весьма эффектно.

Вообще, когда прижмет, многие обращаются за помощью к президенту. Опять же, кто к какому. Кувалда-Шульц решил обратиться к своему непосредственному, то бишь к Анциферову, поскольку являлся полноправным спортсменом-инвалидом, а Фонд, согласно учредительных документов, создавался именно для помощи таким, как он, а вовсе не для получения налоговых льгот.

Конечно, глядя на Кувалду-Шульца, вряд ли можно было подумать, что он – инвалид. Но у того имелось на этот счет, заверенное всеми необходимыми подписями и печатями, свидетельство. Врачебная комиссия была в курсе спортивной репутации Кувалды-Шульца, как безжалостного костолома, "убийцы на льду", поэтому, от греха подальше, определила ему 3-ю группу инвалидности по совокупности полученных им за хоккейную карьеру сотрясений мозга.

Бдительные глазки камер наблюдения уперлись в подъехавший к небольшому аккуратненькому особнячку старой постройки 500-й мерседес. За тонированным лобовым стеклом не было видно кто приехал, но он явно спешил и звучным сигналом выразил свое нетерпение. Металлические ворота, ведущие во двор, мягко поползли в сторону. "Мерс", взвизгнув шинами, резко стартовал и, влетев во двор, так же резко затормозил. Из его мягкого нутра на землю неловко выполз невысокого роста мужчина. Обойдя вокруг машины и легкими касаниями поглаживая ее, словно живое любимое существо, он вдруг остановился и нахмурился. Взгляд его уперся в белое пятнышко на крыше автомобиля – след птичьей жизнедеятельности. Мужчина грозно огляделся, будто пытаясь отыскать пернатого вредителя, потом извлек носовой платок и брезгливо принялся протирать крышу.

За этим занятием его и застал Кувалда-Шульц, вышедший из особняка и вежливо поздоровавшийся с автовладельцем. Но тот не ответил на приветствие, а, окинув экс-хоккеиста укоризненным взглядом, спросил:

– Кувалда, ты по какому-такому поводу с утра нажрался? Опять за старое взялся? Смотри, у меня с алкашами разговор короткий. В два счета из Организации выгоню.

Когда мужчина отчитывал громилу, стало заметным его отдаленное сходство с Наполеоном по фигуре, прямой осанке, а главное по характерному положению руки, держащейся за лацкан пиджака. Те, кто знал Анциферова, давно подметили в нем подражательство великому Корсиканцу и часто за спиной депутата и президента "в одном флаконе" шутили и злословили по этому поводу. На Кувалду-Шульца поза и амбиции Анциферова большого впечатления не произвели. Бригадир не без иронии улыбнулся и произнес:

– Эдик, не наезжай. Мы друг друга тыщу лет знаем, и хотя ты теперь мой босс, но щеки сильно не надувай. На меня это не действует. Я к тебе с бедой своей пришел, а ты напустился ни с того, ни с сего.

– Ты, Кувалда, тоже интересный такой. На часах 9 утра, а ты уже лыка не вяжешь. Как я должен на это реагировать?

– Знаешь, Эдик, если бы тебе такая чертовщина снилась, может быть ты сам еще и не так напился.

– И какие же страсти могут сниться, чтобы такого буйвола, как ты, напугать?

– Да покойничек наш Грин, зараза такая, меня достает. Которую ночь уже. Только усну, так он за мной гоняться начинает. То под землю норовит затащить, то в воде утопить, а больше всего, почему-то, хочет до члена моего добраться. Короче, такие кошмары снятся, что и в самых крутых ужастиках не увидишь.

Анциферов усмехнулся и произнес:

– Кувалда, ты меня удивляешь. Я думал тебе какой-нибудь Фреди Крюгер сниться, а тут всего-навсего Грин. Нашел кого бояться.

– Так, если бы это наяву было. А во сне знаешь как: ты ни ногой, ни рукой пошевелить не можешь, а он к тебе свои лапы мертвые, холодные тянет. Бр-р-р. Аж вздрагиваю, как вспомню.

– Ладно, Кувалда, успокойся. Не бери в голову. Раз такая чертовщина началась, значит нужно спокойно подумать, проанализировать ситуацию. Грин умер не своей смертью, поэтому дух его остался неприкаянным. И, видимо, этот самый дух унаследовал самые худшие черты настоящего Грина, его наглость, бесцеремонность. Вот и лезет беспардонно в твои сны. Вероятно, он одержим жаждой мести своему обидчику и не успокоится, покуда она не будет удовлетворена. Но ты не переживай. Я уже принял меры, чтобы за Грина отомстили.