Текст книги "Янкелевич в стране жуликов"

Автор книги: Олег Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Вслед за ним выступил юрист, прибывший с Анциферовым. В своей речи он опроверг аргументы, выдвинутые Моревым. Тот тоже не остался в долгу и между ними разгорелась юридическая полемика. В соответствии с поговоркой "два юриста – три мнения", они скоро запутались сами и окончательно запутали всех остальных. Начальник ГОМа плюнул и покинул собрание, сказав, мол, вы тут разбирайтесь, а мне работать надо. Поединок юристов затягивался и в него вмешался Владлен Владленович, заявивший оппоненту Морева, что ему лучше сейчас вместо болтовни срочным порядком заняться изучением правового регулирования арендных отношений, поскольку он намерен взыскать с господина Анциферова через суд оплату и неустойку за аренду двух больших складов на территории завода, отданных ему в пользование бесплатно бывшим директором.

Анциферов, до сей поры сидевший молча, теперь уже не в силах был сдерживаться. Он вскочил и заявил:

– Я самый большой держатель акций этого предприятия и вопросы аренды вас не касаются, поскольку ваша филькина грамота еще не дает права распоряжаться здесь. Этим заводом должен управлять совет акционеров, председателем которого являюсь я!

– Не путайте желаемое с действительным. Этим предприятием управляет не совет акционеров. В учредительных документах об этом нет и речи. Там значится, что совет акционеров наделен правами рекомендательного характера. Администрация предприятия только согласовывает с вами назначение руководителей. Эта администрация знала, что делала, когда продавала вам свои акции. Они не имеют реальной стоимости и не дают реальных прав. Если хотите, можете обжаловать мое назначение Управляющим в суд, только ничего у вас не выйдет!

Господин Анциферов заскрежетал зубами и впился злым взглядом во Владлена Владленовича. Но тот, не обращая на это никакого внимания, предложил считать вопрос о новом управляющем предприятия решенным и разойтись по рабочим местам.

Вскоре противостояние вступило в новую фазу. Происшествие на заводе быстро стало основной темой новостей местных средств массовой информации. Маленькую войну за общественное мнение Анциферов выиграл благодаря нескольким, ангажированным им СМИ, но это была локальная победа, не имеющая решающего значения для общего успеха. Права сторон, претендующих на управление предприятием, стали предметом обсуждения в Администрации области и города, в суде и прокуратуре.

Как обычно в разборки попытались втянуть милицию. На следующий день после свержения, бывший директор нанес визит Пустовалову. Он принес заявление о том, что во время экспроприации завода у него подтянули и его личные вещи. Выслушав жалобу, начальник ОБЭП попытался переправить визитера на 3-й этаж в ОУР, но тот сказал, что там уже был и его наоборот отправили на 4-й этаж в отдел по борьбе экономическими преступлениями. В таких случаях в ментовке вступает в действие принцип: "кто последний, тот и папа", поэтому Пустовалову ничего не оставалось, как вызвать одного из молодых оперов и поручить ему внимательнейшим образом разобраться с жалобой товарища и организовать проверку.

Часа через полтора бывший директор снова нарисовался в кабинете у Пустовалова, и опять с жалобой, только уже на молодого опера, который якобы скептически отнесся к фактам, изложенным в его заявлении. Пустовалову пришлось пообещать взять проверку под свой личный контроль и провести воспитательную беседу с опером. Только после этого визитер, наконец, успокоился и отбыл восвояси.

Выполняя обещание, начальник ОБЭП позвонил своему сотруднику и попросил зайти. Когда тот зашел, предложил сесть и начал проводить воспитательную беседу:

– Анатолий, только что у меня был бывший директор завода и жаловался на тебя. Если я буду терять время, успокаивая каждого заявителя после беседы со своим сотрудником, то на основную работу у меня просто его не останется. Я понимаю, ты у нас недавно, еще не имеешь необходимого опыта, но свою деятельность должен сразу строить правильно, на основе уважения к закону и вежливом обращении с гражданами. Настоящим опером можешь ты еще не быть, но дипломатом быть уже обязан.

– Понимаете, Андрей Максимович, этот гражданин указал в заявлении, что новый директор завода, самовольно заняв кабинет, украл его личные вещи, находившиеся в нем. И перечисляет, например, туфли мужские итальянские, размер 41,43,45. Я его спрашиваю: "Это все ваши туфли?" Он кивает. Не может же человек три разных размера носить! Я и пошутил, сравнив его с Антоном Семеновичем Шпаком из кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию". Ну, помните: "Три магнитофона импортных, три портсигара отечественных, пиджак замшевый – три.......".

– И это было очень нетактично с твоей стороны. Человек, по существу, обратился к тебе за помощью, а ты над ним насмехаешься. Знаешь, я читал, что в одном из французских музеев находится три черепа Наполеона: череп Наполеона в детстве, череп Наполеона после победы при Аустерлице и череп Наполеона после смерти на острове Святой Елены. И ничего, нормально, никто из посетителей не возмущается. Одним словом, твой сарказм был неуместен. Задача опера выслушать человека, посетовать на его горе и сделать отказной материал. Заявитель ждет от тебя внимания, а не критики. Если ты такой киноман, лучше посмотри "Место встречи изменить нельзя" и запомни три правила Глеба Жеглова: "Разговаривая с людьми, улыбайся", "Проявляй к человеку искренний интерес" и "Старайся говорить о нем самом". Понял?

– Понял, – удрученно кивнул сотрудник.

– Тогда отправляйся на завод. Улыбайся там и проявляй искренний интерес, но досконально разберись в ситуации.

Однако, в ситуации на заводе не мог разобраться никто в городе, не то, что молодой опер. Морев, не зная покоя, мотался по милицейским, прокурорским и судейским кабинетам, заседаниям думских комитетов и различных комиссий, объясняя права Московского промышленного банка на управление предприятием. Но никто не хотел выносить окончательное решение и тем самым брать на себя всю ответственность. За разговорами и обсуждениями скандал начал потихоньку угасать. Александр первым ощутил это, когда, проснувшись утром, открыл ежедневник и с удивлением обнаружил, что сегодня его никуда не приглашают по данному вопросу.

Таким образом, первобытный закон: "кто урвал, тот и сел", еще раз доказал свою действенность в этой стране. Завод остался в руках Крота и он уже занялся перестановкой на нем руководящих кадров по принципу лояльности к новой власти. Мер по выдворению коммерческих предприятий Анциферова с занимаемых площадей он пока не предпринимал, но, наверняка, мысли об этом вынашивал. В свою очередь, Анциферов не собирался мириться с утратой своего влияния на это предприятие и тоже вынашивал кой-какие черные мысли.

Г Л А В А XXVIII

Телефонный звонок разбудил Морева под утро. Звонила Анжелика Потаповна и просила срочно приехать. Пришлось одеваться, умываться и несколько минут, ежась от холода, ждать возле подъезда высланную за ним машину.

В центре медицинских услуг царил небольшой переполох. Мастериц групповых любовных игр Линду и Евангелисту отпаивали валерианкой, а охраннику Гере обложили лицо примочками. Мореву рассказали, что поздно вечером поступил заказ из частной квартиры на двух девушек. Гера выехал с Линдой и Евангелистой, первым зашел в квартиру, осмотрел. Обычная квартира с обшарпанной мебелью, обычные парни, видимо приезжие. Девушек заказали на два часа, Гера завел их и пообещал приехать по истечении этого времени. Едва он ушел, парни набросились на Линду и Евангелисту, как дикари после долгого воздержания на необитаемом острове. Судя по поведению, они явно обкололись дурью, а их фантастическая потенция наводила на мысли, что кроме наркоты они еще приняли по ударной дозе Супер Йохимбе. Измочаленные путаны через час стали просить об отдыхе, но только получили за это по мордам. Секс превратился в экзекуцию. Гетеры уже стонали от боли, а не от страсти и думали не о деньгах, а о том, когда закончится обговоренное время. Но их ожиданиям не суждено было сбыться. По истечении двух часов парни сказали, что им понравилось, они хотят еще, поэтому оставляют девочек на всю ночь. Линда и Евангелиста отказались оставаться и снова получили по мордам. В это время раздался звонок в дверь. "Щас Гера с вами разберется!"– пообещали путаны. Но парни достали большие черные пистолеты, запустили Германа внутрь и приставили свои пушки к его лбу. Потом забрали у него газовик и в прихожей жестоко избили. Затем связали и затолкали в рот кляп.

В последующие часы жрицы любви многократно прокляли избранную ими профессию. Ни искусство любви, ни простой секс происходящее с ними не напоминало. Это было мерзкое, грязное порево. Когда еле живых Линду, Евангелисту и Германа выбросили из квартиры, они облегченно перевели дух, так как не чаяли вырваться живыми.

После того, как пострадавшие добрались до Центра медицинских услуг и рассказали о случившемся, Чубакин и его крутые парни под влиянием праведнего гнева решили немедля ехать разбираться с обидчиками, но быстро передумали, вспомнив о наличии у тех больших черных пистолетов, и стали искать варианты, чтобы переложить заботу о справедливом возмездии на милицию. В этом тоже возникла одна маленькая сложность. Милицию нужно было подключить так, чтобы она не вникала в существо вопроса, зачем Линда и Евангелиста приезжали ночью к незнакомым парням в квартиру. Анжелика Потаповна решила возложить эту задачу на Морева, памятуя об его ментовском прошлом, и позвонила ему.

Александр выслушал Анжелику Потаповну, вздохнул, сожалея о недосмотренном сне, набрал "02" и сообщил, что по такому-то адресу находятся два неизвестных вооруженных пистолетами наркомана. Естественно, его попросили сообщить свои данные. Он с готовностью назвал:

– Белинский Виссарион Григорьевич, проживаю в переулке Деникина, 8-"А", квартира 7.

Морев знал, что в это время операторы в конце напряженного суточного дежурства сидят уже одуревшие и чисто автоматически вносят в журнал любую переданную галиматью.

Действительно, в дежурной части, не моргнув глазом, записали данные заявителя, лишь уточнили сколько "с" в имени Виссарион. Но это был сущий пустяк по сравнению с тем, что во всех дежурных машинах уже закончился выделенный лимит бензина. Ехать на проверку было не на чем. В 80-х годах такое сообщение мигом бы передали на самый верх и проблем с топливом для дежурных милицейских машин было меньше. Сейчас времена изменились: оружия на руках стало много, а бензина для милиции – мало. Поэтому дежурный не стал беспокоить спящее дома начальство, а ограничился тем, что позвонил домой участковому Синичкину и попросил его заглянуть в квартиру с подозрительными парнями, чтобы выяснить у них наличие разрешения на оружие. Синичкин был исполнительным парнем. Он заглянул и был застрелен обколовшимися подонками, едва переступил порог квартиры. Через глазок это видела соседка напротив и сообщила об убийстве участкового по "02". Теперь дежурный уже не церемонился и сразу поставил в известность начальника горотдела.

Через некоторое время Морев решил узнать результаты проверки своего сообщения и позвонил Пустовалову.

– Извини, Саша, некогда. По этому адресу участкового нашего убили. Я сейчас выезжаю разбираться. Позвони попозже, – сказал Андрей.

– Морев повернулся к Анжелике Потаповне и требовательно произнес:

– Срочно отвезите меня туда, где все произошло!

За глаза начальника ГОВД Кашеварова называли "Дедулей". Объяснялось это не столько возрастом и наличием у него внуков, а отношением к подчиненным. Кашеваров часто повторял, что в милиции прошел все. Начинал он действительно с самых низов: был постовым милиционером, потом поднялся до участкового, затем еще подрос до ОУР, где был, с его слов, "хватким опером". Только те времена, когда он трудился "на земле" остались в далеком прошлом. И сейчас ностальгически представлялись им сказочно прекрасной порой, когда кража велосипеда считалась тяжким преступлением. Немало воды утекло с тех пор. А пока она текла, Кашеваров медленно, но верно шагал по ступенькам служебной лестницы. Наконец, сев в свое нынешнее кресло, он успокоился и подобрел. Подчиненных теперь не ругал, а по отечески журил, отчего и получил свое прозвище. Он давно уже выработал все положенные сроки до пенсии, но уходить не спешил. Достигнув вершины своей карьеры, теперь больше всего желал посидеть на ней подольше. Что, благодаря привычке тянуться во фрунт перед любым вышестоящим руководством, у него успешно получалось.

Пустовалов Дедулю не любил, тот по звонкам сверху регулярно давал ему указания спускать на тормозах перспективные материалы в отношении влиятельных должностных лиц города, но и антипатии не испытывал. При необходимости у Дедули было легко подмахнуть любое просроченное постановление. Сейчас, сидя с ним в машине и глядя на тронутый сединой и лысиной начальственный затылок, он неожиданно почувствовал жалость к своему руководителю, пренебрегшему радостями спокойной тихой старости ради уважения людей к занимаемой им должности. Ехали они на место происшествия. Пустовалов по обязанности, так как был в этот день ответственным, Кашеваров по причине нежелания уходить на пенсию. Чтобы потом можно было отрапортовать о личном выезде и принятии мер, а тем самым смягчить неизбежные оргвыводы по обстоятельствам гибели участкового.

Дом был уже оцеплен. Перед окнами выстроились в линию пяток машин с мигалками, за которыми участковые и опера уголовки усиленно отгоняли зевак подальше. Среди любопытствующей публики Пустовалов увидел Морева и распорядился, чтобы его пропустили к нему.

– Ты зачем сюда приехал? – хмуро спросил он Александра.

– Не мог усидеть. Получилось, что это с моей подачи вашего парня убили. Это я в дежурку позвонил, рассказал о вооруженных наркоманах в квартире. Андрей, объясни что происходит.

– Не знаю еще толком, – пожал плечами Пустовалов. – Сейчас разберемся.

Пока они беседовали, Аксенов, начальник отдела УР по преступлениям против личности, одним из первых прибывший на место, шагнул к Кашеварову и доложил обстановку.

– Мать твою! – выругался начальник ГОВД. – Насоздавали всяких спецподразделений: СОБРы, ОБОРы, ОМОНы всякие, "Альфы", "Вымпелы", а когда понадобятся, вечно их нет.

– У них сегодня совместные учения на полигоне за городом. Перед проверяющими из Москвы свою выучку показывают. До ОМОНа мы дозвонились, там сказали, что дежурную группу вышлют. С УБОПа должны подъехать. Мы с ребятами хотели своими силами захват провести, но когда стали подходить к дому нас обстреляли. Вон из тех окон шмаляют на втором этаже, которые открыты и с балкона. Правда, двое с автоматами в подъезд проникли, я держу с ними связь по рации, но приказал пока ничего не предпринимать, просто блокировать дверь в квартиру.

– Кто они такие, эти стрелки, хоть выяснили?

– Нет, товарищ полковник, еще не успели. Знаем только, что два парня лет 25-30, видимо приезжие.

– Стой! Куда ж ты, дамочка, торопишься-то? На тот свет захотела?

– окликнул Кашеваров молодую деваху, сделавшую попытку прорваться сквозь оцепление к дому. – А ну, подь сюда!

Деваха подошла, и при ближайшем рассмотрении ее сразу возникло подозрение, что она состоит в городском диспансере с диагнозом: олигофрения в степени умеренно выраженной дебильности. Единственным, у кого не возникло сомнений в нормальности девахи, был Кашеваров. В последние годы он малость оторвался от реальной жизни и даже не смотрел телевизор, где ее иной раз показывают. Среди сотрудников ГОВД ходила байка, что лет десять назад его показали в теленовостях с незастегнутой ширинкой, поэтому с тех пор у него патологическое отвращение ко всему, что транслируют на голубом экране.

– Куда спешим, я спрашиваю?! – строго поинтересовался он.

– Дык, это..... Там "Секретные материалы".

– Тише, тише. Не нужно так громко. Какие-такие секретные материалы?

– Дык, это.... Про агента Малдера.

– Еще тише! Шепотом говорите. Не нужно всем сообщать псевдоним агента. Как его настоящая фамилия знаете?

– Это....... Духовны.

– Где он находится этот самый Духовный сейчас? В квартире?

– Неа. Он уехал в Тунгуску, а там его поймали.

– А эти убить хотят? – высказал предположение Кашеваров.

– Ну да! – обрадовано, что ее поняли, закивала деваха.

Кашеваров удовлетворенно улыбнулся, обернулся и сказал:

– Учитесь, Аксенов, работать с населением. Вы тут болтаетесь, ничего не знаете, а я за минуту все выяснил. Видимо, в этой квартире проживает гражданин по фамилии Духовный. Нужно срочно выяснить в ИЦ где и у кого он состоит на связи. У него имеются какие-то секретные материалы. Похоже, что из-за этих материалов весь сыр-бор и вышел. Ох, не нравится мне это все. Еще неизвестно какие структуры тут замешаны. Ладно, хлопцы, попробуем с этими пареньками договориться по-хорошему. Теперь-то мы знаем, что им нужно.

Кашеваров взял громкоговоритель, в простонародье известный как "матюгальник", и, подойдя ближе, встал за машиной.

– Эй, вы там в доме! – громко разнесся его голос по двору. Предлагаю переговоры.

Из квартиры глухо донесся хлопок выстрела. На месте глазницы начальника ГОВД образовалось большое черное пятно, и он кулем повалился вниз. Все вокруг словно оцепенели, растерянно глядя на его тело, распростертое на асфальте в неловкой позе.

Первым пришел в себя Пустовалов.

– Гады! – выдохнул он и рванул к дому, на ходу вытаскивая пистолет из оперативной кобуры. После секундной задержки Морев, поддавшись импульсу, бросился за ним. Видимо их рывок явился неожиданностью для парней в квартире. Когда они открыли стрельбу Александр и Андрей уже преодолели опасное пространство и те только сумели отсечь выстрелами других желающих присоединиться к ним. На одном дыхании Пустовалов и Морев влетели на второй этаж и остановились возле двери в квартиру. Начальник ОБЭП увидел двух парней в камуфляже и с автоматами на изготовку, находившихся на лестнице между вторым и третьм этажом. Махнул им рукой, чтобы спустились.

Александр видел, что Пустовалов завелся. В этом состоянии его бесполезно было отговаривать от принятого решения и лучше не становиться на пути.

– Ты-то зачем побежал? – спросил его Андрей.

– Я с тобой.

– Хорошо подумал?

– Хорошо! – решительно тряхнул головой Морев.

– Ладно, тогда поможешь.

Пустовалов обернулся к парням в камуфляже и сказал:

– Эти твари Дедулю завалили. Пусть теперь не надеются на пощаду. Будем их мочить. План такой: мы с Сашей высаживаем дверь, потом все дружно вламываемся и стреляем во все, что шевелится. Мочить наглухо. Живыми этих козлов брать не надо. Я отвечаю. А сейчас передайте по рации на улицу, чтобы там открыли отвлекающий огонь по окнам.

Пустовалов и Морев отошли на другой конец лестничной площадки и, вместе разбежавшись, врезались плечами в дверь, благо она была обычной деревянной, а не металлической. Дверь чуть подалась назад, но не открылась. Они снова отошли назад и с минуту выждали.

Даже тут в подъезде явственно доносилась учащенная пальба на улице, звон стекол и отдельные ответные выстрелы из квартиры.

– Ну, с богом, Саша. Давай еще раз, – сказал Пустовалов.

Они с Моревым вновь разбежались и, вместо тарана, дружно ударили своими телами в дверь. Она распахнулась, и они, увлекаемые силой инерции, влетели внутрь. Тут же, запнувшись о тело Синичкина, распластанное внизу, оба упали на колени. И очень вовремя. Один из парней, обернувшийся на грохот выбитой двери, сразу из двух пистолетов пальнул в коридор. Пули шмякнулись в штукатурку, отчего она брызнула во все сторону мелкими крошками, но, главное, никому вреда не причинили. Андрей и Александр, упав, попали в мертвое пространство коридора, не просматриваемое из комнаты. Над головой стрелявшего парня с визгом отрикошетила от потолка влетевшая с улицы пуля, он машинально обернулся и в этом миг в квартиру ворвались автоматчики, поливая свинцом пространство комнаты. Один из бандитов попятился назад и задергался, потому что две очереди из АК сошлись на его туловище. Второй парень, испуганно глядя на рухнувшего приятеля, опустил свой пистолет и не сделал никакой попытки укрыться, когда черные выходные отверстия автоматных стволов переместились, уставились на него и извергли новую порцию свинца. Пули рвали его одежду и плоть пока не иссякли рожки. Наступила тишина и остро почувствовался запах сгоревшего пороха. Пустовалов первым подошел к убитым парням, зачем-то потрогал их тела носком ботинка, хотя и так было ясно стопроцентно мертвы. Стрельба на улице тоже смолкла и возникла выжидательная пауза.

– Передайте по рации, что все кончено и встаньте у двери. Никого постороннего в квартиру не пускать, – не поворачивая головы сказал Пустовалов автоматчикам.

Затем, наклонившись над трупом одного из парней, брезгливо вытащил двумя пальцами из окровавленной одежды бумажник и начал выкладывать на журнальный столик его содержимое. Морев, стоявший за спиной Андрея, поднял, отлетевший на середину комнаты и лежавший возле его ног, револьвер. Ствол был очень необычный. Если бы на месте Александра был знаток оружия он сразу определил в нем потомка 7-ми нарезного, калибра 11,4 мм изобретения Джона Пирсона, проданного им за небольшую плату Сэмюэлю Кольту. Однако, Морев кроме табельного "макарова" других пистолетов раньше в руках не держал, поэтому сейчас с любопытством вертел кольт в руках. Заметив, что Пустовалов занят бумажником и не смотрит в его сторону, он подумал, что вполне может засунуть револьвер себе в карман и присвоить, поскольку на двоих жуликов останется два других ствола. Но тут же устыдился этой гнилой мыслишки. Наложить лапу на вещдок для мента – последнее дело, а Морев, несмотря на смену профессии, в душе так и остался опером. И его импульсивный порыв броситься вслед за Андреем под пули был как раз отголоском прочно вьевшегося духа милицейского долга.

Между тем Пустовалов уже разложил на столе тонкую пачку рублей и долларов вперемешку, несколько визиток, какие-то бумажки и три фотографии. Морев подошел и, глянув на содержимое бумажника, тут же заинтересовался снимками. Взял их в руки, рассмотрел внимательно и тронул Пустовалова за плечо.

– Андрей, ты знаешь кто это? – спросил он, показывая ему фото с изображением на мужчины, выходящего из здания с вывеской "Центр медицинских услуг "Изаура".

– Нет.

– Это Крот.

– Кто, кто?

– Крот. Я тебе про него рассказывал. Новый директор ЗМОЦМ.

– Тот самый? – удивился Пустовалов.

– Ага. Дело принимает интересный оборот. Вероятно, парни были наемными убийцами и кто-то дал им заказ на моего приятеля Владлена Владленовича.

– Дела....., – покачал головой Пустовалов.

– Слушай, Андрей, если ты не возражаешь, я эти фотки возьму. Вам они пока без надобности, а этим покойничкам тем более.

Морев едва успел сунуть снимки в карман куртки, как комната наполнилась людьми. Он решил, что его дальнейшее присутствие здесь необязательно и тихо, не прощаясь, покинул квартиру.

Когда Александр вернулся в Центр медицинских услуг, там уже все успокоились. Девушки обслуживали первых ранних клиентов, а Линда и Евангелиста, сняв стресс водкой, мирно почивали после бессонной ночи. Анжелика Потаповна восприняла известие о том, что обидчики ее сотрудников убиты в перестрелке, с чувством глубокого удовлетворения, а вот в отношении гибели участкового Синичкина и начальника ГОВД Кашеварова никаких эмоций не выразила. Александр попросил ее срочно связаться с Владленом Владленовичем и попросить его приехать. Тот в это время находился на заводе и передал через секретаршу, что очень занят, пусть сам Морев приезжает к нему. Александр отправился на завод.

Крот действительно был занят. В его директорском кабинете меняли мебель, а он руководил этим процессом. Сухая казенщина массивных деревянных столов и стульев уступала позиции современному офисному дизайну и пластику, что должно было свидетельствовать об образе мысли нового директора, начинающего глобальные реформы, в духе реалий нынешнего времени, с себя.

– Прошу, Александр Юрьевич,– вальяжно кивнул Владлен Владленович на девственно новое кресло перед столом, когда Морев зашел в кабинет.– Анжела меня уже известила, что вы выполнили ее небольшую просьбу и наказали мерзавцев. Вот ведь что вытворяют подонки: над девочками измываются, денег им не платят! Совсем распоясались. Поделом им, поделом. А собственно, зачем я так срочно понадобился вам?

– Хотел обсудить с вами пару вопросов, не терпящих отлагательства.

– Слушаю.

– Первый вопрос касается денег.

– А.... Ну да, вы же старались. Звонили в милицию и все такое. Каждый труд должен оплачиваться. Сколько?– спросил Крот, небрежно раскрывая бумажник.

– Столько, сколько вы не пожалели бы на собственные похороны, и умножьте эту сумму на два.

– Если это юмор, то плоский, – нахмурился Владлен Владленович.

Морев вздохнул и пояснил:

– Я не прошу денег для себя. Должно быть, Анжелика Потаповна рассказала вам так же и о том, что при задержании парней, которых вы верно назвали подонками, погибли два офицера милиции: участковый и начальник ГОВД. Я думаю, будет справедливым, если вы окажете их семьям материальную поддержку.

– Что ж, в моем новом положении директора завода, это будет неплохой популистский жест. Я выпишу родственникам погибших материальную помощь от моего предприятия, пусть приходят, – немного подумав, кивнул Владлен Владленович.

– Тогда переходим ко второму вопросу, – сказал Морев и разложил перед Кротом снимки с его изображениями.

Тот посмотрел на них и заметно побледнел.

– Где вы их взяли? – спросил Владлен Владленович.

– В кармане одного из убитых парней. Вы умный человек, и, полагаю, вам не нужно объяснять зачем кому-то понадобилось негласно фотографировать вас и снабжать снимками вооруженных отморозков. Можете заехать в церковь, поставить свечку за свое счастливое спасение, оплаченное кровью двух офицеров милиции. А уж кто затеял вашу ликвидацию, думайте сами.

– Анциферов, падла! Козел пархатый! – взвыл Крот, теряя всю свою напускную важность.

– Ну-ну, Владлен Владленович, не нужно так волноваться. Если вас хватит апоплексический удар, то тот же Анциферов только обрадуется.

– Да я его на куски порву!

– Зачем такие зверства? Вы же цивилизованный человек. Раздавите лучше его финансово, как это принято у капиталистов. Янкелевич подскажет, как это можно сделать.

– Хватит! Надоели вы мне со своим америкашкой. Жил себе спокойно и забот не знал. Стал слушать вас с этим гребаным Янкелевичем, начались одни заморочки. То из банка звонят, говорят, мол, мы тебя директором завода поставили, будь добр теперь выплати нам весь его долг. Теперь вот на Луну хотят отправить. Да нахрена бы мне это все сдалось?! Все! Уезжаю обратно в Москву.

– Глупо. Если вы сбежите, то и в Москве никому не будете нужны. Трусы везде становятся изгоями. Убегать надо красиво. Обвешанным золотом, как Остап Бендер, а еще лучше имея кругленький счет в швейцарском банке. У Янкелевича есть план как за короткое время превратить этот завод в Эльдорадо. Поэтому, на мой взгляд, вам стоит рискнуть и остаться.

– Что-то не больно я верю в эти идеи Янкелевича. Далеки они американцы от нашей действительности, – поморщился Крот.

– Это типичное российское заблуждение. Мы ведь как считаем: иностранцы, давайте нам деньги, а с советами своими не лезьте, мы сами с усами. Вы посмотрите на пример нашего президента. Борис Николаевич, когда к власти пришел, все лучшие мозги страны в его распоряжении были, а он взял к себе экономическим советником профессора Гарварда Джеффри Сакса и тот ему 4 года подсказывал что и как делать. Вас Янкелевич со своими советами хоть раз подставил? Нет. Вы, используя его рекомендации, пролезли в теневой бизнес и сделали себе официальный имидж, как руководитель предприятия. Конечно, я не умаляю ваших заслуг. Вы действовали здорово. Но стоит ли теперь прятаться в кусты, когда все так хорошо складывается.

– Ладно. Какая такая идея у Янкелевича опять появилась? – спросил Крот с напускным равнодушием.

– В деталях не знаю, но уверен, что она сулит вам большие деньги. Только сначала надо урегулировать отношения с Анциферовым, чтобы обезопасить себя от новых покушений.

– И как это сделать.

* Предлагаю поговорить с ним по хорошему. Переговоры всегда эффективней и дешевле войны.

Г Л А В А XXIX

Анциферов с охранниками на своем 500-м "Мерседесе" уже подъезжал к офису, как вдруг джип с тонированными стеклами, стоящий на правой стороне дороги, резко тронулся с места и устремился ему навстречу. Казалось, лобового столкновения не избежать, и пассажиры "мерса" с вытаращенными глазами застыли на сиденьях. Но джип перед самым бампером их машины резко затормозил и встал, преградив путь. Охранники зашарили руками в поисках оружия. В это время позади "мерса", скрипнув тормозами, остановился 99-й "жигуль", блокировав ему отступление назад. Все происходящее очень напоминало киношное нападение, и охранники Анциферова обнажили стволы, готовясь к его отражению. Из джипа и "девяносто девятой" вышли несколько мужчин, они окружили "Мерседес", а один из них подошел к дверце со стороны Анциферова, постучал согнутым указательным пальцем в стекло и сказал:

– Выйди, потолковать надо.

Анциферов узнал в нем нового директора ЗМОЦМ. Теперь распахнулись двери "мерса" и из его чрева вышли Ациферов и два его охранника.

– Ну что, падла, не ожидал меня живым увидеть?! – сразу наехал Владлена Владленович на Анциферова.

Но тот отнюдь не стушевался и тоже попер на него буром.

– Чего разорался?! В чем дело, вообще?! Живо убирай свой тарантас с моей дороги и проваливай отсюда!

– Сам не ори! Ты что думал, я не узнаю о твоих киллерах?! Облажались они, понял?! Теперь придется тебе за свою гнилуху по понятиям ответ держать! Киллера твои на Луну отправились, а фоточки-то, которые ты им дал, вот они.

Крот достал и бросил на капот снимки, извлеченные из бумажника убитого парня. Но Анциферов и после этой попытки уличить его не проявил признаков испуга. Пренебрежительно усмехнувшись, он ответил:

– Ты меня на понт не бери. И пальчики свои веером можешь не распускать. Не на того напал. Да что ты такой, чтобы я для твоей персоны киллеров заказывал? Для меня ты никто. Пустое место.

Дальше началось выяснение вопроса: "А ты кто такой?". Крот горячился, доказывая, что он весьма значительная личность сам по себе, а еще за ним стоят такие люди в столице, только при имени которых оппонент в штаны напустит. Анциферов упор делал на местную табель о рангах, аргументируя тем, что его в Горноуральске любая собака знает, уважает и боится, а Владлен Владленович здесь не имеет никакого авторитета. Как положено при выяснении данного вопроса, оппоненты стали хватать друг дружку за грудки, а их охранники набычились в ожидании команды "Фас!". Однако таковой команды не последовало. Между спорщиками вклинился Морев и раздвинул их в разные стороны.