Текст книги "Охота на удачу"

Автор книги: Олег Кожин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Мимо улыбчивой девочки-администратора, кивнувшей судицам, как старым знакомым, они проследовали в большой зал. С первого и единственного визита Воронцова помещение совершенно не изменилось: идеально ровные ряды круглых столов, ослепительной белизны скатерти, блестящие приборы, похожие на инструменты хирурга, и, конечно же, апофеоз советской роскоши – устрашающих размеров хрустальная люстра под потолком. Даже Герины кеды, соприкоснувшись с мраморным полом, умудрялись создавать небольшое эхо. Других посетителей, кроме их троицы, не было. Юношу это нисколько не удивило – в Сумеречах не так много людей может позволить себе обедать в ресторане. Судицы, по какой-то причине, могли, и, судя по уверенному поведению, делали это часто. Пройдя через весь зал, они привычно остановились возле углового столика на четыре персоны. Вспомнив о своей роли галантного кавалера, Герка помог сестрам сесть. Скрежет задвигаемых стульев прозвучал точно железом по стеклу.

– Душечка, нам как обычно, – проворковала Жива подошедшей официантке.

– Простите, бифштексов сегодня нет, – девушка виновато сложила руки на переднике. – Могу предложить шницель по-венски.

– Хорошо, давайте шницели вместо бифштексов, – согласно кивнула Обрада.

Официантка тут же отработанно затараторила:

– Значит, вам две солянки, два мяса в горшочке, четыре шницеля, два стейка с кровью и четыре литра томатного сока, все верно?

Удовлетворившись кивком судиц, девушка повернулась к Герке.

– Что будет кушать молодой человек?

Поняв, что весь озвученный заказ предназначался исключительно сестрам, тот поперхнулся.

– М-минералки, если можно, – жалобно попросил он. Чувство голода почему-то пропало.

– Без газа! – ехидно улыбаясь, добавила Обрада.

Кажется, судиц забавляла реакция юноши. Официантка ушла, оставив на столике меню в толстой кожаной папке да круглую стеклянную пепельницу. Не спрашивая разрешения, сестры достали сигареты, синхронно задымив в потолок.

– Итак, в чем твоя проблема? – выдувая столб мутного белого дыма, поинтересовалась Обрада. Вместо ответа Герка положил на стол руку, красноречиво сверкнув потертой монетой. Судицы понятливо закивали. Однако заговорили только после того, как официантка принесла томатный сок и минералку для Геры. Слово взяла Жива:

– Это не проблема, юный Герман, это твоя самая большая удача. Как такое счастье может быть проблемой?

– Простите, но можно обойтись без этого? – не выдержал Воронцов. – Я устал от того, что каждый встречный обвиняет меня в неблагодарности к Его Величеству Случаю. С тех пор как я нашел эту монету, меня неоднократно пытались убить – переехать автомобилем, зарезать, сожрать, выпотрошить, как чертову рыбину! Если таково ваше понимание счастья, то… – Он задохнулся от накатившей обиды и злости, но все же сумел сдержаться и смущенно пробормотал: – Простите, накипело…

Впрочем, извинения оказались излишними. Накрыв его руку своей, Обрада покачала головой. Ее ладонь оказалась мягкой и горячей. Герка не понимал, как с такими нежными руками можно что-то там плести. Пусть даже человеческие судьбы.

– Тебе не за что извиняться, юноша. Ты щенок, которого швырнули в воду, чтобы посмотреть, выплывет он или потонет. Не принимай на свой счет, у Случая специфические развлечения. То, что ты до сих пор жив, внушает определенное уважение. А то, что ты до сих пор не распознал своей удачи… это не удивительно, учитывая, как ты подбираешь себе друзей, но уж точно это не повод для извинений.

– Ты то, что я называю «три зэ», – присоединилась к сестре Жива. – Запутан, запуган, загнан. Дерьмовое сочетание. – Судица по-драконьи выдула дым из ноздрей. – Дерьмовое, но не смертельное. Даже в нем можно находить плюсы и учиться извлекать выгоду. Но, впрочем… тебе ведь не этого от нас надо, верно?

Воронцов кивнул.

– Верно. Как мне от него избавиться?

Задумчиво оббив пепел о край блюдца, Жива посмотрела на сестру, и та в ответ смотрела на нее. Создавалось впечатление, что судицы обмениваются мнениями без участия голоса. Мыслями, взглядом или чем-то еще передают друг другу закрытую информацию. Наконец, обе они синхронно втоптали окурки в пепельницу и тут же закурили по новой.

– Ты знаешь памятник возле Школы искусств? – спросила Обрада.

– Это какой-то местный дядька… – неуверенно начал Герка. – Как его… Свиридов?

– Спиринов, – поправила Жива. – Купец, меценат, на его деньги построили то здание, где нынче обретается Школа искусств. Ты знал, что каждый год ему отпиливают руку?

– Конечно! Студенческая традиция, на удачу перед сессией, – в этом вопросе Герка чувствовал себя увереннее, так как исчезновение руки у памятника было традиционным сюжетом для местных новостей, наряду с Новым годом и Восьмым марта.

– Неверно! Студенческая традиция ограничивается потираниемзапястья, а не его отпиливанием. Никогда не видел, как студентики полируют ему руку зачетками? Так вот это и есть сама традиция. Все остальное – от лукавого!

Обрада патетично откинула голову назад, с наслаждением выдув в потолок сигаретный дым. Жива молчала, загадочно улыбаясь. Не зная, что сказать, молчал и Герка. Вообще-то, строго говоря, молчание затягивалось.

– Ну и зачем… – начал было Воронцов.

– А затем, юный Герман, что отпиленную руку каждый раз возвращают! – назидательно подняла палец вверх Обрада. – Просто кладут рядом с постаментом, а муниципалитет приделывает ее обратно, ибо негоже памятнику без руки. Ибо нужно, чтобы поток жаждущих дармовой удачи студентов никогда не иссякал.

– Она говорит о том, что здесь крепко замешаны сборщики, – дополнила сестру Жива. – Это вообще в их духе – оторвать, отпилить, убить… А вот идея с памятником явно принадлежит кому-то более умному. Он не вытаптывает поле, а трудолюбиво возделывает его, собирая регулярный урожай.

– То есть вы хотите сказать… – Собирая информацию в единое целое, Герка задумался. – Вы хотите сказать, что, выкачав из артефакта всю удачу, они отправляют его на… подзарядку? То есть удача в артефактах конечна?!

– Все конечно, юный Герман, – глубокомысленно заметила Обрада. – Жизнь, любовь, счастье. Даже смерть, время и бесконечность имеют свой конец, как бы странно это ни звучало. И особенно конечна удача, переменчивая, как настроение женщины.

– Даже твой артефакт, – Жива кивнула на пятачок, – даже он имеет свои пределы. Надо просто достичь их, вычерпать этот колодец до дна быстрее, чем твоя же вера его наполнит. Тогда он перестанет быть интересен для кого бы то ни было.

Стакан Герки наполовину опустел. Принесли первое, которое судицы тут же с аппетитом выхлебали в считаные секунды. Теперь они бережливо вытирали жирные стенки глубоких тарелок пружинистыми белыми мякишами. А Герка все сидел, неторопливо потягивая минералку, думая о чем-то своем.

– Что, и все? – наконец произнес он. – Вот так просто? Тогда почему Лиля мне этого не объяснила?

– Я уже говорила о твоей странной манере подбирать себе друзей, – пожала плечами Обрада, принимаясь за глиняный горшочек, наполненный дымящейся картошкой с мясом. – Впрочем, в данном конкретном случае твоя подружка, вероятно, не хотела тешить тебя ложной надеждой. Это ведь не так просто, как может показаться с наших слов, юный Герман. Лично я не знаю, как нужно испытать удачу, чтобы она покинула этотпредмет.

– Это должно быть нечто абсолютно невероятное, – оторвавшись от еды, поддакнула Жива. – Нечто дикое, безумное, рассчитанное на совершенно сумасшедшую удачу. И возможно, проделать это придется несколько раз.

– Тебе самому предстоит нащупывать пределы, – Обрада уже расправилась с содержимым горшочка и теперь проворно нарезала шницель. – Тут главное вовремя почувствовать, что удача тебя покинула… иначе может не вывезти. И еще… что бы ты ни задумал, не пытайся проделать это, не поверив прежде в свою удачу. Вот это как раз вовсе не так трудно, как кажется, юный Герман.

– Ты заказал бы себе что-нибудь, – резко меняя тему, предложила Жива. В ожидании стейков она раздражающе постукивала вилкой по пустой тарелке. – Мы с Обрадой, наверное, повторим… Ты как? – Она вопросительно взглянула на сестру.

– Всегда! – тихонько рыгнув в кулачок, подтвердила та.

Герка тоскливо вздохнул. Кажется, судицы прекрасно понимали, что денег у него нет, и целенаправленно загоняли его в долги. Принесли стейки – огромные ломти пышущего жаром мяса, даже на вид очень дорогие. Залпом допив остатки минералки, Герка собрался с духом и выпалил:

– Вы не подождете меня? Я, кажется, кошелек в номере оставил… Я на минуточку, туда и обратно!

Понимающе улыбаясь, судицы переглянулись. Кажется, они даже подмигнули друг дружке.

– Ну, если только на минуточку, – согласно кивнула Обрада, отправляя в рот здоровенный кусок говядины и глотая его, практически не пережевывая.

– Только непременно возвращайся, юный Герман, – с набитым ртом прошамкала Жива, не упустив возможность блеснуть клыками, уверенно раздирающими мясо. – Ты ведь не собираешься поставить нас в дурацкое положение, верно?

– Нет, – Воронцов сглотнул набежавшую слюну. – Конечно же, нет.

Хотя на самом деле собирался. Еще как собирался.

* * *

Безжалостно царапая лысину иголкой, Швец задумчиво почесал голову.

– Я, конечно, знал, что вы очень практичная особа. Лилия, но чтобы настолько? Не ожидал, прямо скажу, не ожидал.

Сидящая в кресле напротив Лиля отвернулась, словно ей отвесили пощечину.

– Швец, меньше всего на свете мне сейчас хочется выслушивать твои подколки, – тихо сказала она. – Ты мне поможешь или нет?

– Бросьте, Лилия, какие подколки! – всплеснул ручонками Дан Ааронович. – Я ведь вами искренне восхищаюсь! Как коллега коллегой, можно сказать! Достойная смена растет! Ну а если серьезно, – отбросив ерничанье, Швец подпер подбородок кулаком, – вы уверены, что действительно желаете это сде…

– Чем быстрее, тем лучше, – нетерпеливо перебила его панкушка. – Осточертело слушать твой мерзкий голос.

– Вы говорите обидно, милая Лиля, но я не держу на вас зла. Я бизнесмен и подхожу к делам без ненужных эмоций. Вы ведь понимаете, что любая моя услуга не бесплатна? Тем более такая специфичная…

– Через пару часов нас здесь не будет. Все, что ты взял за два дня вперед, и будет твоей платой.

– Учитывая, чтостоит на кону, я бы сказал… как бы это покорректнее… – Дан Ааронович картинно замялся, – эммм… очень дешево откупиться, не находите?

– Ты, конечно, фигура, Швец, но не зарывайся, – брезгливо поморщилась панкушка. – Тебя даже делать ничего не просят. Просто в сторонке постоять.

– Нейтралитет, милая Лиля, в наше время тоже дорогого стоит!

– Швец, завязывай! Знаешь, я тут подумала, что еще меньше, чем слушать всю хрень, вылетающую из твоего рта, мне хочется видеть твою гнусную рожу. Да или нет?

– Да, Лиля. Вы же прекрасно знаете, что да.

Швец нисколечко не обиделся. Он-то знал абсолютно точно, что сейчас собственное отражение в зеркале кажется Лиле куда как более гнусным.

* * *

Уверенность, с которой Герка выходил из ресторана, улетучилась, стоило ему оказаться на улице. Решение покинуть судиц, насквозь спонтанное, импульсивное, больше не казалось таким уж правильным. Впрочем, возвращаться назад, чтобы предъявить библиотекаршам тощий кошелек, тоже не хотелось. Оставалось лишь одно: спешно отыскать Лилю и надеяться, что она знает, как выкрутиться из создавшейся ситуации. Возвращаясь обратно вверх по улице, Герка и сам не понял, как оказался в почтовом отделении. Перекресток, на который выходила Центральная городская библиотека, вообще отличался развитой инфраструктурой. Помимо «Москвы» и самой библиотеки, здесь находились несколько магазинов (включая один продуктовый), аптека, адвокатская контора, турбюро и почта. Проходя мимо последней, Воронцов увидел, как молодой мужчина, явно куда-то очень спешащий, на ходу забросил конверт в синий металлический ящик для писем. Идея еще не оформилась в голове, а ноги уже принесли Герку в крохотный зал всего с двумя окошками. Медленно ползли, соревнуясь, две короткие, напоминающие обрубленные щупальца, очереди, состоящие преимущественно из пенсионеров и пенсионерок, пришедших оплачивать коммунальные счета. Пристроившись в хвост одного из «обрубков», Герка все еще пытался сообразить, что он здесь оставил. Лишь когда оператор, девушка с замученными глазами и растрепанным рыжим веником, заменяющим волосы, нетерпеливо поинтересовалась: «Вам?» – юноша неожиданно для себя спросил:

– А по городу открытка долго идти будет?

– Двое суток максимум, – механическим голосом отчеканила девушка. – Отправите сегодня, сегодня и дойдет. В конце рабочего дня выемка будет.

– Тогда можно мне вот эту? – Указательный палец постучал по стеклу, под которым на листе плотного картона улыбающийся пухлощекий медведь протягивал кому-то огромный букет цветов. Скачущие буквы складывались в те слова, которые он всегда говорил младшей сестренке в этот день: «С днем рождения!»

– Конечно, можно. Двадцать два пятьдесят четыре с вас…

Пока уставшая девчонка пробивала чек, Герка быстро нацарапал на обороте адрес. Не удержался, черкнул в самом низу: «Люблю тебя! Брат Герка». Неуверенно помялся, не зная, то ли бросить открытку в почтовый ящик, то ли передать девушке за стойкой. Оператор быстро решила его дилемму, проворно выхватив картонку.

– Давайте уже, – беззлобно проворчала она. – Если больше ничего, тогда не задерживайте очередь.

Маленький кусок плотной бумаги, перейдя из рук в руки, будто бы протянул ниточку, соединяющую две жизни Герки Воронцова: старую – привычную, постоянную, в чем-то скучную, но безопасную, и новую, наполненную приключениями, переживаниями и стрессами. Связь эта, пока еще некрепкая, тонкая, тем не менее, придала юноше сил, вернула уверенность. Наглядно доказала, что старая жизнь не исчезла, а просто оказалась временно недоступной, как сотовая связь для путешествующего на поезде абонента. И он, Герка, способен сделать так, чтобы возвращение в привычное русло произошло как можно быстрее. Надо только…

– …выбрать лотерейный билетик?

– Чего? – Воронцов удивленно уставился на обратившегося к нему пожилого мужчину.

– Говорю, не поможете мне выбрать лотерейный билетик? Каждый месяц, как пенсию получаю, обязательно беру один билетик – хочу миллион выиграть!

Несмотря на обилие морщин на лице, подобно кольцам древесного ствола отпечатывающих прожитые годы, выглядел мужчина довольно молодо. Герка не сразу понял, что дело здесь не только в крепкой, подтянутой фигуре, лишенной даже признаков старческой немощи, но и во внешнем виде незнакомца. Ярко-оранжевые штаны и обтягивающая черная футболка с портретом Пламенного Че гораздо больше подошла бы подростку, ну, скажем, внуку этого господина. На ногах – Герка не смог сдержать улыбку – на ногах мужчины красовались не туфли, не сандалии, а кеды. Точно такие же, как у самого Воронцова, только менее потасканные. Все это, вкупе с выкрашенными в черный цвет ногтями, огромными перстнями, унизывающими практически все пальцы, стильной седой бородкой и поднятыми на макушку модными солнечными очками, превращало обычного старикана в инопланетянина. Он был подобен неформалке Лиле – слишком пестрый для мира провинции. Слишком иной.

– Ну так как, поможете? Мне-то вечно не везет… а у вас, я вижу, рука счастливая!

Сборщик? Герка мучительно искал хоть какое-то подтверждение своим подозрениям. Ведь говорила же Лиля – сам, мол, научишься, если раньше не помрешь. Не помер ведь? Факт! А вот различить угрозу по-прежнему не умел. Мужчина, несмотря на экстравагантный внешний вид, просто излучал добродушие и жизнерадостность. В конце концов, не станет же он убивать Герку прямо посреди почты, на виду у…

– Федор Михалыч, опять вы мне очередь задерживаете? – Оператор с картинной суровостью сдвинула аккуратно выщипанные бровки. На стойке перед собой девушка разложила веер билетов мгновенной лотереи. И именно естественность ее поведения, обыденность, которую не смог бы повторить даже самый талантливый актер, помогли Гере решиться.

Он наугад ткнул пальцем куда-то в середину и, круто развернувшись, вышел на улицу. Медленно прикрываемая доводчиком дверь еще не успела отрезать юношу от пыльной прохлады почтового отделения, как изнутри раздался полный счастливого неверия крик. Едва не слетев с петель, дверь вновь распахнулась, и эксцентричный старикан, повиснув на перилах, заорал вслед уходящему Воронцову:

– Пятьдесят тысяч! Пятьдесят, етить твою душу! Я же говорил! Я же вам говорил, что вы счастливчик?!

Опасаясь, что старик бросится его благодарить, Герка свернул за угол здания, поспешив скрыться во дворах. Он все еще не до конца разубедился, что тот не сборщик. Конечно, было бы неплохо выпросить у него какой-нибудь процент, свою пусть небольшую, но долю. Тогда можно будет заплатить за прожорливых судиц… За размышлениями Герка не заметил вздувшуюся асфальтовую кочку, коварно подставившуюся прямо ему под ноги. Не успев восстановить равновесие, Воронцов растянулся в полный рост, больно ударившись руками и содрав кожу на локтях.

– Счастливчик, бл…дь! – в сердцах выругался он, пытаясь вернуться в вертикальное положение. Однако на время оставил эту затею, когда взгляд его упал на бесхозно валяющийся посреди дорожки кошелек. Дорогое кожаное портмоне, разбухшее от купюр, словно нерестящийся лосось от икры. Сообразив, что он уже несколько долгих секунд стоит едва ли ни на четвереньках, Герка подался вперед, спешно хватая нежданную добычу. Воровато оглядевшись и не заметив никого в окрестностях, он быстро проинспектировал содержимое кошелька. – И правда счастливчик, – завороженно выдохнул он наконец.

* * *

– Говори, пидор, где ты его высадил?! – брызжа слюной, шипел Близнец Семка.

Сидя верхом на грузном водителе «УАЗа», он плотно прижимал того к земле. И вот что странно – взрослый, крупный мужчина не мог сбросить с себя карлика, как ни старался. Лишь приподнимал плечи, пытаясь освободить руки, да сучил ногами.

– Ты руку-то убери, – сочувственно посоветовал Скоморох.

Семка недоверчиво поглядел на свою широкую ладонь, запечатывающую рот водителя. Выругавшись, карлик вплотную наклонился к лицу мужчины.

– Заорешь – глотку перережу! Усек, паскуда?

Мужчина тут же перестал сопротивляться и быстро закивал, насколько позволяла удерживающая его ладонь. Освободив ему рот, Близнец повторил вопрос:

– Где ты его высадил? Быстрее скажешь, целее домой поедешь…

– У библиотеки! – сквозь всхлипы ответил водитель, сразу сообразивший, о ком идет речь. Теперь он едва не плакал от своей мимолетной доброты. – У библиотеки их выбросил и сразу же уехал! Я ж не знал…

Чего именно он не знал, мужчина не знал тоже. Просто чувствовал, что совершил нечто, разозлившее этих ребят, и спешил исправиться.

– Их? – Скоморох с надеждой подался вперед. – Ты сказал «их»?

– Да-да! – Мужчина вновь часто-часто закивал. – Парень с девчонкой, хиппи чертовы! Обоих возле библиотеки выбросил!

– Ты слышал? – спросил Скоморох подошедшего Оба-на. – К Швецу подались!

Старший сборщик многозначительно кивнул. Он слышал все до последнего слова, и услышанное в корне меняло дело. С одной стороны, Швец – фигура авторитетная, беглецов за здорово живешь не отдаст. С другой – появилась реальная возможность вернуть расположение Хозяина, и ради этого Оба-на готов был тягаться хоть со Швецом, хоть с чертом-дьяволом!

– Проходите-проходите, не на что здесь смотреть! – Оба-на поспешил успокоить древнюю бабульку, застывшую с ведром в руке, не дойдя до мусорных баков метров десять.

Старушка послушно кивнула и пошаркала дальше. Точно не видя, как на расстоянии вытянутой руки от нее Близнец Семка споро перепиливает несчастливому дядьке-водителю горло здоровенным тесаком. Хлещущую фонтаном кровь карлик привычно заслонял лопатообразной ладонью, однако брызги все же долетали до его растянувшегося в мстительной улыбке лица.

– Вот! – Встав на ноги, Близнец лениво пнул тело, все еще загребающее пальцами жирную вонючую грязь. – Как и обещал, почти что целый!

Улыбаясь окровавленными губами, он просто сочился адреналином. Потому-то чуть не пропорол Скомороху живот, когда у того в кармане резко запиликал старенький мобильник. Отвесив униженно сжавшемуся карлику мощную затрещину, бригадир вынул телефон. Номер оказался незнакомым, но вот голос… Выслушав собеседника, Скоморох повернулся к старшему сборщику, недоуменно глядящему на него от подножки фургона.

– Шеф, планы меняются, – жизнь и желание действовать возвращались к Скомороху прямо на глазах. – К «Москве» надо ехать!

– Босс, да ты кинься! – воскликнул карлик. – У нас бензину не хватит до Москвы гонять!

– Нам не в столицу, Семка, – понятливо кивнул Оба-на. – Нам к ресторану. – И, обращаясь уже к Скомороху, с надеждой спросил: – Сработало?

Тот довольно ощерился и кивнул, прикрыв глаза.

– Похоже на то, шеф! Очень похоже на то!