Текст книги "Воин. Возвращение"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава четвертая

Дом встретил меня тишиной и пустотой.

Наверняка оповещенная беспроводным телеграфом типа ОБГ (одна баба говорила) о победе деревенского ополчения над супостатом в лице, пардон, морде Адского Пса, одна штука и последующим омовением, еще раз пардон, – обмыванием вышеназванной виктории… Странно, никакой такой Виктории я в кружале не заметил? Или все-таки была? Короче, Склифосовский! О чем это я, собственно? Наверно не надо было пить последнюю кружку. Или – надо? Вот вопрос! Гамлет отдыхает… Тот самый, который прынц Датский… А причем тут принц? Точно – ни при чем… Нечего свои косяки на других переводить. Судя по всему, моя хозяйка решила не портить себе впечатление о… кстати, о ком? Ах, да – обо мне же!.. Е-мое… Давненько я так не уплывал. Воздух тут другой, что ли?

– Если б только воздух… Тут, Владислав Максимович, все другое…

– Во, уже сам с собой вслух говорить начал, – я кое-как острыми галсами добрался до лежанки и тяжело рухнул в постель. – Совсем покрытие отъезжает…

– Бывает. Верес, наверно, угодить хотел, вот и не отстоянного пивка вам подлил.

– Ха, когда от молодых дрожжей живот пучит и заслонку выпирает, это я еще понять могу. Но чтоб крышку с котла срывало… Не-а, пора спать. А то сначала диалоги в два голоса, а там – и до хорового пения недалече.

Я завозился, пытаясь сбросить сапоги, но не тут-то было. В отличие от родной кирзы, штучное изделие сидело на ноге, как влитое и на провокационные движения не реагировало. А у меня пунктик. Могу спать в чем угодно, где угодно и при любых климатических условиях, но – непременно босиком. Даже носки снимаю. Иначе не отдых, а сплошное мучение и кошмары. Одно, вон уже маячит. И как раз в ногах. С явным намерением перейти к изголовью.

– В тебя трижды плюнуть или перекрестить? – доброжелательно поинтересовался я у невнятного силуэта, и в самом деле возникшем рядом с лежанкой. – Тебе чего надо?

– Учитывая, что это мой дом, то подобный вопрос был бы более уместен в моих устах… – не идентифицированный мною объект завернул довольно заковыристую фразу, что свидетельствовало о наличии у незнакомца интеллекта. Сумев при этом, я сразу и не сообразил, четко обозначить территориальные претензии на занимаемую мною жилплощадь.

– Это почему же он твой? – недоперепив я становлюсь агрессивен. – Имеются соответствующие документы? Па-апрашу предъявить!

– А он мне нравиться, – в наш разговор вмешался еще один голос. – Владислав, прекращайте валять дурака и давайте ближе к делу. Скоро петухи запоют, а нам еще многое предстоит обсудить.

– Как прикажете, – тут же убрал из интонаций задиристость первый неизвестный, хотя обращались, вроде как, ко мне.

М-да, вечер переставал быть томным. Я сел на лежанке, провел рукой по облицовке, собираясь духовно и физически. Шутки шутить настроения больше не было.

– Может, познакомимся для начала, что ли? – почему-то эта фраза показалась мне самой подходящей в данной ситуации. – От полунамеков мы только запутаемся. А я так понимаю: вы торопитесь?

– Вы уловили самую суть проблемы, уважаемый Владислав Максимович, – благосклонно среагировал тот, что был плотнее и стоял впереди. – Я, бывший хозяин этого дома, Владислав Твердилыч. Умер позапрошлым летом…

– То есть, как умер?

Глядеть 'косыми' глазами на нечто, напоминающее призрак – это одно. Белочка, в среде злоупотребления алкоголем, вещь вполне обыденная. Сам за чертями не гонялся, но знавал людей вполне респектабельных, которые занимались этим с незавидной периодичностью. И вот так, сходу поверить в это остатки моего разума, категорически отказывались. Невзирая на все, что со мной уже приключилось за последние сутки.

– Убит в бою при Желтых Водах, – охотно объяснил призрак. – Там тогда такая мясорубка была. Но, так как успел перед смертью отправить в места вечной охоты шестерых гоблинов и двух орков, то – по совокупности деяний, был принят в Круг Воинов и допущен до Вечного Пира. Откуда, собственно, сюда и явился…

О, как! Не один я вчера гулял, оказывается. Другие тоже культурно отдыхать умеют.

– Да, вскакивать из-за стола всегда неприятно. Хоть по тревоге, хоть по внутреннему позыву…

– Ехидство неуместно, – вроде как обиделся призрак. – Если сподобитесь по окончании бренного существования попасть в Пиршественную Залу, вот тогда и поймете.

– Зачем же было отвлекаться?

– О, Владислав, вы даже не представляете, кто меня об этом попросил…

Третий участник нашей беседы негромко прокашлялся.

– Впрочем, это не так уж важно и на суть разговора не влияет.

– Тогда, – предложил я радушно, – излагайте уж эту самую суть и пойдемте спать. Чесслово, ум за разум заходит. Вот если б вы могли завтра зайти. Ближе к обеду… Уверен, разговор получился бы гораздо конструктивнее.

– Это никак нельзя, – с оттенком грусти ответил призрак. Похоже, не так уж и счастливы, пирующие в том самом Зале. – Мы должны договориться сейчас и сразу. Скажи, Владислав, ты уже хорошо обжился в новом мире?

– Судя по тону вопроса, ты и сам ответ знаешь, – проворчал я. Потом подошел к столу, очень надеясь, что хозяюшка предвидела грядущий сушняк и позаботилась о средствах борьбы с ним. И не ошибся. Умница, моя Листица. Жбан прохладного кваску, именно то, что доктор прописал.

– Я могу считать эти слова ответом?

– Можешь, – кивнул я. – Излагай дальше.

– Угу… Так вот, я уполномочен предложить тебе помощь в освоении.

– Условия? – квас произвел благотворительное действие на задурманенные мозги. – Душу продать или еще чего?

– Упаси Господь, – искренне ужаснулся призрак. – Вы так даже не шутите, пожалуйста. Услышит кто лишний, вовек потом не отмоешься от навета.

– Не буду, – посерьезнел и я. И в самом деле, нашел о чем, а главное: с кем шутить. Это ж как правоверному коммунисту скабрезности о В.И.Л. и Надежде Константиновне Крупской рассказывать. Мало того, что не поймут, так еще и обидятся. – Прошу прощения. Постиг… и весь во внимании.

– Мы просим тебя приютить нас в своем сознании…

– Мы?

– Ну, да. А ты что, только меня слышишь?

– Слышу двоих, вижу – одного.

– Эммануил слишком скромен. Не воин…

Характеристика емкая. В моем времени – эта разновидность человека носит гордое имя 'ботаник'. Интеллигентный хлюпик, короче. К тому же, судя по всему, из богатеньких буратинов. А ведущий переговоры – бодигард и пресс-секретарь в одном флаконе духов… Или – дỳхов?

– Ты даже не заметишь нашего присутствия, – продолжал убалтывать меня героический и покойный тезка. – Зато, вся информация об этом мире, которой ты сейчас лишен напрочь, станет тебе доступна… Как только возникнет вопрос. И вообще – будешь себе доволен.

– Видишь ли, уважаемый Владислав Твердилыч, – я в самых лучших традициях почесал затылок. – Недостающую инфу, я и так соберу потихоньку. Курица, она по зернышку клюет, а за день весь двор загадить успевает…

– Боишься? – попробовал взять меня на 'слабо', переговорщик. Наивняк крылатый…

– Опасаюсь…

– Чего?

– Как бы вы потом не загостились. Предположим, я соглашусь. И что? Сделать из отдельного житья коммуналку проще простого, а потом как от лишних жильцов избавиться? Участкового вызывать?

– А вот тут, – призрак не ударил себя в грудь только из-за полной бессмысленности этого жеста в исполнении бесплотного духа. – Можешь совершенно не беспокоиться. Достаточно тебе сказать или внятно подумать: 'убирайтесь', как мы исчезнем.

– И все?

– Все.

– А если я кого другого в виду поимею?

– Мы поймем, когда наш черед настанет.

– Угу, – все-таки знатную мне хозяюшку сосватал здешний староста. Кроме жбана с квасом, рядом, в полумиске, лежал нарезанная крупными кусками кисловато-соленая брынза. Кто пробовал, знает: соленые огурцы отдыхают. Хотя, на вкус и цвет… – Ну, ладно, тогда полезайте в… куда вам там…

– Вот так просто? – удивился переговорщик. – Ты соглашаешься, не требуя никаких страшных клятв и прочих гарантий?

– Видишь ли, Влад, – я, как культурный человек, тщательно прожевал, потом проглотил, запил и только, после всех этих процедур неторопливо ответил. – Может, я и не произвожу, с первого взгляда, впечатление гомо сапиенса, но поверь – не дурак. Уж коли вы – имея возможность внедриться в мое сознание, пока я был, гм… в бессознательном состоянии – этого не сделали, а наоборот: постарались привести меня в чувство и все объяснить, значит – люди вы, пардон, души – порядочные, и вам можно верить. А посему, заселяйтесь и… давайте хоть немного поспим.

– Спасибо… Ты не пожалеешь.

– Ладно, поживем, увидим, как говорил слепой, на смертном одре, – проворчал я, чуть неуверенно взирая на то, как призраки разделились и поплыли в мою сторону. Жутковатенькое зрелище, однако. Но, назвался груздем, полезай в борщ и не вякай.

– А я вот еще забыл, – спешу изложить только что пришедший в голову вопрос. – Если вы на весь мир моими глазами глядеть собираетесь, как быть с более личными моментами? Понимаете, о чем я?

– Да… – без малейшей заминки ответил призрак. – Не волнуйся, Влад, на это мы уж точно смотреть не станем. Для бесплотного духа – телесные утехи бессмысленны и неинтересны. Клянусь спасением своей бессмертной души.

– Очень хорошо, – такая постановка вопроса меня вполне устраивала. – И вот еще что скажи напоследок: я на самом деле – все-все знать стану?

Туман, уплотнившийся вокруг меня, на мгновение замер, поколебался. Ответил vip-дух.

– Боюсь, что это невозможно, Владислав… Всезнающим может быть только Бог. В человеческий разум не поместится такой объем информации. Понимаете…

– Понимаю. Не хватит места на 'харде'…

Эммануил секунду помолчал, а потом продолжил.

– Можно и так сказать. А главное – вам элементарно оперативки для обработки информационных потоков не хватит. Да и 'проц' накроется. Догнал тему?

Мое растерянное мычание, стало лучшим ответом. И поделом, нечего стебаться на каждом шагу. Почувствуйте, так сказать разницу. Как говаривал ротный: 'когда я изменяю жене, это мы кого-то имеем. А если жена загуляет – имеют нас'!

– Да и не нужно вам это, Владислав Максимович. Поверьте… Слыхали небось, что знания умножают скорбь?

– Ну, а как же тогда…

– Для начала, восполним все естественные лакуны, неизбежные для человека с другого мира, скажем – на уровне знаний того Владислава, под чьим именем вы теперь живете. А дальше будем взаимодействовать адекватно ситуации. Вы же и сами многое знаете и можете. Ну, а систему Мироздания и принцип антигравитона, оставим за скобками. Может, кому и интересно, но лично я не вижу смысла в знаниях, которые нельзя использовать. Вы согласны?

– Вполне возможно… – я больше по инерции попытался продолжить разговор. Но тут мое бренное тело, измученное авантюрными подвигами и прочими нехорошими излишествами, окончательно взбунтовалось и… потушило свет.

* * *

– Але, хозяин! У нас курортный сезон открылся, что мы уже и чердак внаем сдаем?

Призрак вторгся в сон и совершенно бесцеремонным образом пытался меня растолкать. В реальности ему бы фиг-два это удалось, а вот во сне, увы, как оказалось, у бестелесных субстанций гораздо больше прав и возможностей.

– Ну, чего тебе? – проворчал я, не раскрывая глаз и не просыпаясь. – Вроде ж обо всем договорились.

– Договорились они!.. А мое мнение ты спрашивал, прежде чем квартирантов подселять?!

– Почему, собственно… – поспать сегодня, похоже, не суждено. – Ты, вообще, кто такой?

– А ты в зеркало давно гляделся? – призрак наехал на меня, можно сказать, нос к носу. – Узнаешь?

С таким же успехом можно было разглядывать облако или клубы дыма. Но соображалка уже включилась.

– Я…

– Последняя буква… Мы – вот правильный ответ, – призрак все еще недовольно бухтел, но как-то больше для проформы, чем по нужде. – Ты где этих неприкаянных надыбал? И вообще, оно нам надо? Жили себе спокойно, вдвоем. В полном, заметь, взаимопонимании. Когда я тебя последний раз муками совести доставал? Вспомнишь? Нет. И о той растяжке, что ты проморгал, предупредил. Кстати, превышая полномочия. Ну, так это без свидетелей было, отчего б самому себе не подсобить чуток. А теперь – все, Влад, извини. Под присмотром пары таких свидетелей, придется работать и жить по Уставу. Мне лично, после окончания срока, проблемы с самим не нужны. Лишние столетия пребывания в Чистилище наматывать не собираюсь. Так что готовься…

– Да что ты кипятишься, так… – попытался я успокоить свое вторе Я. Ситуация глупейшая, на приход белочки тянет, но я уже как-то втянулся. – Порядочные ж, вроде, духи…

– А то ты не знаешь, что хороший 'дух' – мертвый 'дух', – на автомате ответило подсознание. – Влад, Влад, ты даже не знаешь: кого приютил. Это ж… – Я поперхнулось, и невнятно пробормотав что-то похожее на: '…вините, вшество…', исчезло. Оставив меня в растерянности и недоумении.

Но так как сон продолжался, то и неожиданности на этом, естественно, не закончились.

Я почувствовал, как стремительно взлетаю…

Всего лишь одно мгновение, и я смог вполне ощутить непередаваемый, густо замешанный на трепете и спазмах живота, восторг космонавтов, сподобившихся узреть Землю. Так сказать – в полном объеме.

Это ощущение невозможно выразить словами!.. И пытаться не стоит. К сожалению, тех, кто видел – бог не сподобил владеть слогом, а гениям пера и чернильницы – нипочем не описать того, чего нельзя вообразить. А жаль, – имей человечество такую возможность, наша история была бы совсем иной. Ибо даже самый последний циник, входя в храм, снимает шляпу и вспоминает о чем-то возвышенном и духовном…

Тут планета, кстати, даже отдаленно не напоминающая глобус, резко прыгнула мне навстречу. Мазнула по лицу пухом уплотнившихся облаков, и я узрел океаны и континенты. Много синевы всех оттенков и разноцветную аппликацию суши. Калейдоскоп был слишком яркий, я падал, явно превышая гравитационное ускорение и без парашюта, а осознание этого факта неприятно даже во сне, поэтому береговые линии как-то не зафиксировались в сознании. А еще мгновение позже я завис на высоте, достаточной чтоб иметь возможность более-менее внятно разглядеть некую часть Terra Incognita. Эдак с тысячу километров в диаметре. Из ассоциаций, больше всего напоминающую сильно потолстевшую Индию. Или – отрезанную по десятой параллели южную оконечность Африки.

'Лети, лети лепесток через запад на восток…'

Север пока отставим в сторонку, а вот юг – самое то. Вокруг суши, почти на гране восприятия, но, еще не сливаясь в одно с небесами, плескалось море-океан. При этом западные и юго-западные земли подбирались к воде вплотную, вместе с двумя дельтами больших рек и десятком голубых артерий поуже. Южная оконечность этого полуострова была щедро окрашена в пятнистую желтизну пустыни. А с юго-востока и вдоль всего восточного побережья широкой полосой акульей челюсти вздымались зубья скал. И чем дальше на север, тем выше, суровее, белоснежнее… Упираясь, как хвост кобры в капюшон – в двугорбое жерло вулкана… Вроде, потухшего… Но, нервирующего одним только видом. Во всяком случае, случись мне очутиться неподалеку его склонов, я бы дольше пары дней там задерживаться не стал. Подозрительный, в общем, вулкан… Дальше на север пошли невысокие, веселенькие желто-изумрудные сопки. С отчетливой победой зелени при продвижении на восток. И эта 'зеленка' становилась все гуще и темнее, заливая всю доступную моему взгляду северную часть суши.

Внутреннюю часть полуострова занимала холмистая равнина, отчасти самой природой, отчасти усилиями человеческого ума и трудолюбия приспособленная для народного хозяйства. Соответственно и обитания. О чем, наглядно свидетельствовала примерно дюжина-полторы населенных пунктов крупнее ПГТ, с башенками и стенами, рассредоточенных вдоль крупных рек. Кроме них, как на макете, наличествовало и несколько десятков сел, размерами поменьше, избравших себе для проживания берега приток или озер, а так же – россыпь, как я догадался, хуторов и деревень. А завершал картину один большой город. Почти в углу границы восточного пляжа и темно-зеленого севера.

Еще я успел заметить местами скученность своеобразных ласточкиных гнезд в пределах горного хребта, некие невнятные, но довольно крупные (если смог разглядеть), сооружения в лесном массиве и тут – трансляцию 'Клуба кинопутешествий' прекратили. Наверное, электричество закончилось.

Меня стремительно потащило вниз, в сторону юго-востока, но не к самим горам, а чуть ближе к обжитой местности. Да так шустро, что я и глазом сморгнуть не успел, как вновь оказался на своей лежанке.

Угу, будем считать, что первый платеж, в счет квартплаты, – духами без определенного места жительства, – был произведен…

Глава пятая

'Утро красит ярким светом…'

Именно так начиналась каждая новая глава в интереснейшей книге, – без автора, начала и конца, – зато зачитанной до дыр всем личным составом отдельной… Теперь уже не важно. Так вот, в том увлекательном романе одному парню тоже несладко пришлось в другом мире. Но, в отличие от меня, ему по ходу движения, все время какие-то бонусы, очень в тему выпадали. Вот бы мне хоть парочку тех умений, помимо навыков, приобретенных в рядах вооруженных сил. Хотя, кажется, я вчера прикупил неплохую карту к своему раскладу. Во всяком случае – хуже точно не стало. А, если прислушаться к собственным ощущениям, не пеленгующим даже фона от бодуна, то даже лучше.

– Доброе утро, Владислав Твердилыч!

О, это ко мне. И что характерно, утро и в самом деле доброе. Уж своему-то опыту утренних побудок я могу доверять с достоверностью до третьего знака после запятой. Пивка засосали почитай ведро, а ныне голова ясная, как у сдавшего экзамен студента. Если прислушаться, то наверняка свист гуляющего в пустоте сквозняка можно услышать.

– Завтракать будете? Или рассолу подать?

Моя заботливая хозяюшка стоит в шаге от кровати и пристально выискивает на лике мужчины следы вчерашнего загула и, не найдя таковых, радостно улыбается.

– Буду, солнышко, обязательно буду! – не менее радостно улыбаюсь я ей в ответ, беря за руку и утаскивая к себе на ложе. – Страсть, как проголодался, со вчерашнего дня-то…

– Ой, – взвизгивает Листица для порядка и негромко смеется. – Что это вы удумали, средь белого дня, охальник этакий?.. Вот щас как съезжу тряпкой. Ой! – в ее голосе уже нет прежней уверенности. – А если войдет кто?

– Да кто к нам придет-то? – пытаюсь успокоить я молодицу и перейти к утренним процедурам.

Угу, помянешь беду, как она уже на пороге.

– Кхе, кхе… – похоже, голос старосты скоро станет преследовать меня, как рык дежурного по роте. – Не помешал? Кхе, кхе…

Листицу словно ураганом с ложа унесло. Ярополк еще и откашляться, как следует, не успел, а молодица уже стояла у плиты и чем-то там усердно тарахтела. Причем – одетая и заправленная по всей форме. Чего никак нельзя было сказать обо мне.

– Извини, Влад, за столь ранний визит… – яркость освещения за окном, насмешливо утверждала, что уже наступило, как минимум, время второго завтрака. – Я подумал, что тебе… Ты, конечно, моложе и покрепче меня, старика будешь. Но все-таки…

С этими словами он произвел на свет божий пузатый глиняный сосуд в виде калача на ножках. Куманец, кажется…

– Вот…

Понятно, староста, как истинный виновник вчерашнего злоупотребления, решил взять на себя заботы и расходы по восстановлению здоровья боевой единицы. А, заодно и самому – сурьезный повод подлечиться.

– Спасибо, Ярополк… – я резво выпрыгнул с лежанки, от чего сердобольный староста едва челюсть не уронил. Он-то, по своим прикидкам, к ложу, если и не смертельно больного, то очень уставшего человека шел, а тут такой пассаж. – Листица, подавай к столу. Я сейчас ополоснусь и обратно… – и выбежал за дверь, предоставив им самим разыгрывать немую сцену.

Первоначально я собирался пробежаться к речке, но потом подумал: что по отношению к гостю, тем более представителю власти, это несколько не этично. Поэтому, решил ограничиться обливанием из колодца.

Вопль, рванувшийся из моей груди на свободу, я едва успел удержать, да и то благодаря тому, что в раззявленный рот вода попала. Йё-моё! Вот это экстрим… Я даже не подозревал, что вода может быть настолько ледяной. А ведь мне приходилось и в горных ручьях полоскаться. Сюда бы того ученого, который утверждал, что в природе вода не охлаждается ниже 4 градусов по Цельсию, дальше начинается процесс сгущения и кристаллизации. Я конечно не термометр, но побожился бы, что жидкость, которую я имел глупость, опрокинуть себе на голову, была гораздо холоднее!

Но, зато, если какой вчерашний зеленый змееныш еще припрятался где-то в моем организме, то после такого душа шарко он спешно эмигрировал в более теплые страны.

– Уважаю… – с чувством произнес староста, протягивая мне кусок полотна. – Душевно. Да, в 'барсы' абы кого не возьмут. А уж до десятника дослужиться… Чтоб вот так, колодезной водой… Теперь точно верю, что и тролль нашим выселкам проблемой долго не будет.

Я уже открыл рот, чтобы брякнуть: 'Она что всегда такая ледяная?', как тут же понял, что ответ мне известен не хуже самого Титыча. А кой еще может быть вода, стекающая с ледника и прямо у его подножья уходящая под землю? Вот потому и отличается так разительно не только температурой, но и вкусом вода в речке от воды в колодезе.

– Да ладно, – пожал я плечами, мысленно давая зарок, больше так не рисковать здоровьем ни за какие коврижки. – Прошу к столу. Кстати… – попытался я перевести все в шутку, а заодно, прощупать ситуацию. – Может нам в охоте на тролля применить водяную купель? Во всяком случае, огненному зверю ведро-другое водицы повредило бы гораздо больше, чем дюжина стрел.

И опять узнал ответ прежде, чем староста открыл рот.

У горного тролля шкура такой толщины, что даже меч не берет. Отсюда и легенда, будто они каменеют при солнечных лучах. На самом деле они днем предпочитают отдыхать, а потревожить сон великана способно разве что извержение вулкана, да и то – произошедшее прямо под ним.

Староста принялся излагать нечто похожее, а я тем временем мысленно возмутился.

'Эй, жильцы! Вы не можете шевелиться быстрее? Что за подстава? Мы вчера так не договаривались!'

'А что не так?'

'Все! Зачем мне ваши подсказки, после того, как я уже спрошу кого-то еще? Мухлюете?! Тогда готовьтесь к выселению!..'

'Я думаю, – vip-а с другим духом не спутать, – произошло недоразумение. Мы постараемся его исправить. А на будущее, прежде чем произнести вопрос вслух, подумайте. И только если не получите ответа от нас, можете спрашивать смело. Значит, этого Влад Твердилыч, знать не мог или не должен'.

– … что мертвому припарка, – закончил Ярополк.

– Да, нет – ты не понял, – хохотнул я, неуклюже пытаясь перевести все в шутку. – Купель я хотел приготовить тому из нас, кто первый из лесу прибежит…

– Прибежит? – не сразу сообразил староста. – А-а-а… Ну, значит тебе, Влад, и подмываться. Я-то в любом случае вторым приковыляю, ха-ха-ха…

– Стынет все, – высунулась на хохот Листица. – Третий раз разогревать не буду!

– Третий?! – переглянулись мы с Ярополком. – Потом взглянули на уже подбирающееся к зениту солнце и покраснели. Чуть-чуть, для приличия. Мы же не просто так гуляли. И вообще – настоящему мужчине никогда не бывает стыдно!

* * *

Распаренная каша с хрустящими шкварками и похожим на медную стружку жареным луком, под кувшинчик терпкого ежевичного вина, пошла на ура. И шла бы дальше, если бы пояс не начал возражать. Пришлось прерваться, – чтоб припозднившийся завтрак не перешел в обед. Я, собственно, не то чтоб возражал, оно ж известно: солдат спит, а служба идет… Но, филонить с первых же дней, не самый лучший способ заработать хорошую репутацию, авторитет у начальства и лишнюю увольнительную. А так как при этом я, своим излишним служебным рвением, никого не подставлял, поскольку все подразделение состояло исключительно из меня самого, то, как говориться вольному воля – спасенному рай, флаг в руки, барабан на шею и… топор в спину…

– Слышь, Ярополк Титыч, может, сходим, поглядим на твоего тролля?

– А чего на него…

– Да хоть промнемся, – не дал я старосте закончить фразу. Мужики, они ж как дети малые. О чем не попроси, сперва, обязательно откажут. И переубедить их потом, заставить сменить 'нет' на 'да', труднее чем вытаскивать пресловутого бегемота. Проще не дать времени ответить. Потому как молчание, есть знак добровольно-принудительного согласия. – План обмозгуем… и вообще.

Тут я существенно понизил голос и оглянулся на Листицу.

Подействовало. Не беру на себя нахальства определить, что именно Ярополк Титыч подразумевал под 'вообще', но из-за стола он вылез довольно рьяно.

– Спасибо, хозяюшка… – поклонился чинно. – С удовольствием посидел бы еще, но дела… Да, дела. Идем, Влад, общество очень на тебя надеется. Видел бы ты, как нынче поутру коровенки на пастбище побежали, задрав хвосты. Пастухам не угнаться было…

Угу… Отсюда желательно подробнее. Это у старосты такая живоописательная фигура речи, или – он передо мной вовсю притворялся болезным, а сам с рассвета на ногах? Если первое, то пускай… Ораторскому мастерству завидовать не стану. А вот второй вариант – любопытен. Потому как нет ответа на вопрос 'зачем'? Или это у меня паранойя, на почве переноса в другой мир? Ладно, возьмем на заметку! А пока, на прогулку, шагом арш!

Кстати, получив путем визуального облета кое-какое представление о внешнем мире, я до сих пор не сподобился познакомиться поближе с 'родной' деревней. Все как-то недосуг было. То мне в другую сторону, то время суток не подходящее, а на завершение дня – я не слишком любопытен. Зато теперь, поскольку дорога к неприятно топающему лесу пролегала в подходящем направлении, подвернулась возможность восполнить и этот пробел.

Судя по всему, в здешний уголок война не заглядывала. Если кровавой жнице вообще когда-то были интересны убогие Выселки. Во всяком случае, хаты давно не ставили в круг, не перекрывали проходы между ними хлевами и клетями. Все постройки занимали место в строю, вытягиваясь в шеренгу, вдоль речки. Колонной по три. Дом, амбар-сарай, хлев-свинарник. И только сейчас, глядя на это зодчество, я в полной мере осознал значения термина 'типовой проект'. Как только умудряются хозяева не перепутать: где, чей дом стоит? Отсчитывают каждый раз от крайнего? А если еще кто построиться вздумает? Вот суматоха начнется!..

Помню анекдотец был в тему. Пьяный мужчина просит прохожего сосчитать у него на лбу шишки, а узнав результат, радостно объявляет, что до его дома осталось пройти всего три фонарных столба… Смешно. И только стоящая в центре старой застройки сторожевая башня, весомо напоминала о том, что 'покой нам только снится'.

Сложенная из больших, тесаных камней, она возвышалась над округой метров на двенадцать. Примерно в рост четырехэтажного дома. С узкими бойницами, начиная с высоты третьего уровня и мощной, даже по виду, низкой, как в свинарнике, дверью, – с полотном густо обитым металлическими полосами. Со стороной квадрата десять шагов, и крышей так щедро обложенной землей и дерном, что в нескольких местах даже деревца принялись. Этакий донжон, с учетом подвальных помещений, способный, на пару недель, приютить все население Выселков. А если строители не последние дурни и сообразили вырыть внутри колодезь, то без осадных машин, войску тут можно и не останавливаться. Овчинка не стоит вычинки.

'Если только целью ведения боевых действий не является полное истребление коренных жителей', – услужливо подсказало мое личное справочное бюро.

Что ж, верно подмечено. Встречались в истории Земли и такие примеры человеколюбия. Уф, даже мороз по коже… Подобные мысли похлеще ледяной купели на организм воздействуют. Надо будет напроситься посмотреть изнутри. Авось и мой опыт пригодится? Случись то серьезное, для чего все это жуткое великолепие строилось, я с крестьянами в одной лодке, то бишь – башне, окажусь. Значит, определенно надо подсуетится. Уж коли ты обречен на падение и знаешь об этом, – почему б соломки побольше не натаскать?

– А вот и третья напасть…

Староста произнес эти слова таким виноватым тоном, что я рефлекторно взглянул на него. Правдоподобно врать старый солдат, даже на административной работе, не научился. Ему было не то чтоб стыдно, ведь не руководителем в кружок кройки и хорового пения нанимал меня, но все же Ярополк чувствовал себя очень неловко. А предмет его впопыхах разбуженной совестливости, в количестве трех индивидуумов, стоял метрах в двадцати перед нами.

Личности имели цвет кожи именуемый оливковым, держали в руках копья и небольшие щиты, и отчетливо напоминали пародию на жокея. Такие же кривоногие и легковесные. Правда, взглянув на эти рожи, ни одна порядочная лошадь не подпустила бы их к себе ни спереди, ни сзади.

'Гоблины… – поступила справка. – ТТД и прочую характеристику давать?'

'Позже. Понадобиться – сам затребую… Сейчас некогда'.

Троица оливковых тоже заметила нас с Ярополком, потому как дружно развернулась и шустро заковыляла на сближение. Похихикивая и скаля гримасы.

– А мы тебя ищем, ищем… – пролаял тот, что помимо собственной кожи и набедренной повязки, носил облезлую меховую безрукавку из неподдающегося определению зверя, а также мисюрку, а ля тюбетейка, с рваной бармицей. А набор оружия оливкового чудика довершал здоровенный мясницкий тесак.

'Хох-гоблин…'

– Вождь проснулся злой голодный надавал всем тумаков говорит не приведете из деревни свинью самих зажарю а ты как пошел так и пропал где свинья давай пора в лес Гырдрым ждет сердиться очень…

Вообще-то, как и при самом первом разговоре с Ярополком, я понимал, что настоящий язык гоблина – это, остающееся на грани восприятия, похрюкивание и скрипящий кашель, но так как мой унутренний переводчик успевал не только синхронизировать текст, а еще и производить частичную литературную обработку, привередничать не стал. Усиленно делая вид, что занялся подсчетом горшков, развешанных на колышках плетней, – этой непременной деревенской декорации, наглядной границы между 'личным' и 'общественным'.

– Скажи вождю, – не получив от меня поддержки, староста был вынужден сам принять сложное и опасное решение. А вот нефиг, в другой раз хитрить не будет. Тоже мне, закулисно-подковерный игрок и мастер интриги выискался. Решил, что я, как только увижу нелюдь, так и брошусь на них, с мечом наперевес. Попирать и восстанавливать…

Потоптавшись с ноги на ногу, все допустимое для разумной паузы время, Ярополк Титыч вздохнул, но от задуманного плана, освобождения крестьян от гоблиновского ига, не отрекся.

– Скажи Гырдрыму, что больше люди из Выселок дань клану Лупоглазых платить не будут. Все… – и видя явное непонимание со стороны представителей означенного клана, пояснил более доходчиво. – У нас теперь есть Защитник…