Текст книги "Воин. Возвращение"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Большего вздора никогда не слышал… – небрежно отмахнулся Свист. – Каждому известно, что у гоблинов нет души.

– Нет души?! – взбешенно вскричал Рырыг. – А что же шаман носит в ладанке на шее? И я сам видел, что с тех пор, как к полутора сотне наших бойцов прибавились души сотни Ушастых, мешочек стал вдвое больше.

Души всего племени в ладанке шамана? Бред какой-то! Или не бред? Поди пойми, учитывая некую парочку, обживающую мой собственный чердак. У-у-у, ненавижу магию и прочие происки супротив законов физики…

– Ну хорошо, с бессмертием мы разобрались. Даже завидно стало. А как с болевыми ощущениями? Их тоже Великий Уруш-хаш себе возьмет? – поинтересовался я и как бы невзначай кольнул пленника кинжалом в плечо.

Лицо гоблина мгновенно покрылось испариной и сильно побледнело, словно его припудрили.

– А ты утверждал, что нам не о чем поговорить. Не спеши, Рырыг. Сделай милость. Думаю, что у тебя найдутся кой-какие сведения, интересные мне… Но, не бойся, если ты честно ответишь всего на один вопрос, обещаю: умрешь быстро.

– Согласен… – пролепетал гоблин, не отрывая взгляда от кончика моего кинжала, которым я небрежно поигрывал прямо перед его мордой. – А не обманешь? Шаман сказывал: человек лжив!

– Я же не Головастик…

Это подействовало. Видимо упомянутый клан совершенно не пользовался авторитетом среди сородичей.

– Верю. Спрашивай.

– Когда Гырдрым собирается напасть на Выселки?

Гоблин извернулся так, чтоб увидеть солнце, словно хотел попрощаться с его последними лучами.

– Как только у края земли души предков разожгут погребальные костры, наши воины войдут в деревню. И все мужчины в Выселках будут убиты… А сейчас умру я… Больше мне нечего прибавить. Ты обещал…

Рырыг взглянул на меня, я кивнул Свисту, и тот одним движением проткнул гоблину сердце.

Глава двадцатая

Множество низкорослых существ заполнили дворы и переулки Выселок плотной волной, словно саранча. Или – полчище крыс, дорвавшееся до заброшенного амбара. Желая застать жителей деревни врасплох, они шли без факелов, молча, придерживая оружие – чтоб не бряцало. А когда каждый дом, хлев, сарай, овин были окружены, дремоту ночи рассек громкий свист. И по этому сигналу воины одновременно вышибли все двери и ворвались внутрь…

Свист, грохот и… тишина. Очень короткая, – но такая зловещая в своей неожиданности. А мгновением позже она взорвалась негодующим птичьим гвалтом, возмущенным визжанием свиней, обиженным блеянием овец, но во всем этом бедламе так и не прозвучало ни одного вопля или крика.

Еще не понимая: что произошло, но уже недовольные, встретившей их пустотой в домах и прочих постройках, гоблины позабыли о приказе соблюдать тишину. Более того, самые рьяные, считая что человеки куда-то спрятались, стали зажигать факелы и костры. Разламывая для них плетни и сараи. А то и, чтоб не терять время, используя их самих вместо костров.

Не минуло и десяти минут с момента нападения, как яркое пламя пожарищ осветило Выселки со всех концов.

– Их нет в домах! Вождь, челов нет нигде!

– Они ушли! Они убежали!

– Нас обманули! Громи! Круши!

Обозленные гоблины, не слыша в возникшем хаосе голоса вождей, охотно принялись изливать злость на самой деревне. Треск и грохот поднялся такой, что наверняка доносился и до Приозерного, и до Глупого озера.

– Их предупредили, – скрежетнул зубами военный вождь Ушастых, обращаясь к Гырдрыму.

– Может да, а может и нет… – глубокомысленно ответил тот. – Ты, Ачхырз, не знаешь здешнего старосту. Это такая хитрющая тварь. Как хорек… Вполне мог и сам сообразить.

– Когда убьем, непременно съедим его мозг… – хохотнул Ачхырз. – А сейчас что делать станем? Примемся челов искать или до утра подождем?

– Думаю, они в донжоне спрятались.

Гырдрым посмотрел в сторону чернеющей на фоне ночного неба сторожевой башни. Оттуда не доносилось ни звука, но тем не менее вождь буквально чувствовал устремленные на него десятки ненавидящих глаз.

– Сами себя в ловушке захлопнули. Ну и пускай там сидят… Долго не выдержат. Помощи им ждать неоткуда. А мы никуда не торопимся… Пусть воины режут скот и птицу, разжигают побольше костров. Станем лагерем вокруг, будем ужинать и ждать, пока людишки сами пощады не запросят.

– Хороший план, Гырдрым, умный… – одобрил слова вождя, молчавший до сих пор Великий Уруш-хаш, довольно потирая ладони. – Еще и не воевали, а уже победили. Эй, кто там? – оглянулся на телохранителей. – Приготовить костер для нас. И свинку заколоть, потолще…

– А пока она будет жариться, мы курятиной перекусим… – поддержал собрата шаман Ушастых, похлопывая себя по изрядному пузу. – Шевелитесь собачьи дети!.. Я уже проголодался.

'Минуточку! Мне не послышалось? Шаман сказал: собачьи? Но, позвольте, а где же они, – Эти друзья человека? Ни в Выселках, ни в Приозерном, я ни одного представителя из этого четвероного племени не видел!'

'Это риторичный вопрос, Влад, или ты и в самом деле именно сейчас хочешь услышать ответ?'

'А почему нет? Время активных действий еще не наступило, так отчего не заняться самообразованием, в свободное, мягко выражаясь, время? И потом – мне действительно интересно. Практически вся живность, включая котов, в наличии, а пса – ни одного. Непорядок…'

'Так нет их тут. Изъясняясь твоим языком – не выдержали конкуренции'.

'Не понял…'

'И тем ни менее – все просто, как щи. У представителей семейства псовых и гомо один ареал обитания. В том смысле, что плавают и летают они одинаково плохо. И на Земле они выжили только потому, что продуктовую корзину людей разнообразила растительная пища. Но даже в твоем мире волки плодились исключительно в тех местах, где люди предпочитали охоте земледелие или еще не расплодились толком. Думаю, если бы твои предки, кроманьонцы смогли ужиться с неандертальцами, то последние тоже извели бы волков и псов, как нежелательных конкурентов. А здесь нишу первобытных охотников заняли гоблины… О чем, как нельзя лучше, свидетельствует удивившее тебя ругательство. Потому что в языках всех иных гуманоидных рас этого мира, слово 'собака' не несет конкретной смысловой нагрузки'

'То есть, гоблины истребили псов? Вообще?!'

'Ну, это не совсем так. Кое-какие виды сохранились. К примеру, в орочьих степях довольно вольготно себя чувствует несколько разновидностей шакалов и лисицы, но волков и собак – ты и в самом деле здесь не встретишь'

'Чем больше узнаешь собак, тем больше ненавидишь гоблинов… – перефразировал я мысленно известную поговорку. – Что ж, еще один вполне пристойный казус белли* (*лат. casus belli – повод к войне)'

* * *

Тьфу-тьфу-тьфу, но пока все происходящее укладывалось в придуманный нами с Титычем план.

Дорвавшись до 'бесплатного' угощения, гоблины не интересовались больше ничем, кроме еды и обильной выпивки, – которую крестьяне тоже позабыли спрятать. Торопились наверно… И это обстоятельство многократно приумножило наслаждение Лупоглазым и Ушастым, полученное от первой победы.

Мы с парнями спрятались неподалеку от моего дома. И как оказалось, весьма удачно. Я шел сюда ведомый тем, что лучше других мест в Выселках знаю собственный сад-огород, а оказался совсем рядом с костром вождей. Буквально метрах в двадцати… Правда, в крыжовнике, но легионеры – не привередливы. Особенно, если все видно, слышно и никто на ноги не наступает.

Хотя, судя по всему, спустя час-другой, по деревне можно будет разгуливать в полный рост, распевая частушки и играя на гармошке. Если не присаживаться к кострам и держаться на достаточном расстоянии от башни. При всем повальном разгильдяйстве, у стратегического объекта вожди не забыли выставить усиленную охрану. Из особо злобных гоблинов! Потому что трезвых…

– Командир, – зашептал Свист. – Продолжим веселье? Глянь, зелененькие стали поодиночке бродить?

– Можно. Только отлавливай самых крайних. И чтоб ни звука! А ты Родя – тушки в реку спускай. Пускай плывут к морю.

– Будет сделано… – дисциплина у принципа легиона оставалась на уровне. Как ни хотелось отомстить Роде за увечье, полученный приказ он воспринял без возражений. Понимал, что от специально обученного способам ведения 'тихой войны' рейнджера толку будет куда больше.

Бойцы уползли развлекаться.

Вовремя…

Шаман Ушастых вдруг подхватился на ноги и настороженно замер, повернувшись лицом и вытянув руки к башне.

– Опасность! Там волшба творится…

Великий Уруш-хаш небрежно отмахнулся зажатой в кулаке костью.

– Чую… Это Искра выдумывает что-то… Травница и ведунья здешняя. Беспокойства нет, Гррахх. Она боевым заклинаниям не обучена. Да и не осмелятся челы. Мы, даже если очень сильно осерчаем, все равно кого-то в живых оставим, а от Императора бунтовщикам пощады не будет… Сам знаешь.

– Знаю. Но зачем же она тогда…

Ответ на неоконченный вопрос получили все одновременно.

– Ты нарушил свое слово Гырдрым! – многократно усиленный магией голос Титыча был едва узнаваем.

– Вот еще глупость, – вождь Лупоглазых отвечал негромко, но судя по всему был уверен, что староста Выселок его слышит. – Разве люди держат свои обещания, перед свиньями или баранами? А как ваши женщины сладко приговаривают, когда наполняют кормушку? Я сам видел, как ты чесал за ухом кабана, прежде чем заколоть его… Разве не так?

– Ты сам свинья, бесчестный гоблин!

Гырдрым только усмехнулся.

– Нет, ты не свинья, ты жалкий, ничтожный пес! Как и весь твой клан.

Оскорбление подействовало. Вождь Лупоглазых вскочил с земли и угрожающе показал кулак башне.

– Ты зря это сказал, чел! Теперь я тебя точно убью. А хотел всего лишь дань взять, да пару людишек высечь кнутом. За непослушание.

– Хотел яиц набрать, да ненароком курицу прирезал… – насмешливо ответил Титыч. – Заодно и курятник сжег…

Хорошая магия, надо запомнить. Голос звучит в десятки раз громче, а каждый оттенок сохранился.

– Мой курятник. Захочу – сожгу. Захочу – новый построю… – проворчал Гырдрым.

– А вот тут ты, вождь, сильно ошибаешься. О чем вскоре очень пожалеешь! Выселки больше не подвластны гоблинам…

– Что он там кукарекает? – хохотнул Ачхырз. – Эй, петушок! Слезай с насеста и иди сюда. Тогда и поглядим: кто и о чем пожалеет! Кстати, прихвати с собой Защитника. Где ты там его прячешь?

– С Ушастой собакой мне и вовсе не о чем разговаривать. А тебя, Гырдрым, предупреждаю в последний раз – убирайся, покуда цел!

Вряд ли вождя Лупоглазых могли испугать какие-то угрозы, но шорох стрел и вопли раненных гоблинов, раздавшиеся вслед за словами Титыча, удивили его очень сильно. До полного изумления.

– Вы посмели нарушить указ своего Императора?..

Стрелы прошелестели второй раз. Количество вопящих гоблинов удвоилось. Не считая умолкших…

– Вождь! У нас шестеро убитых!

– Отойти от костров! Потушить лишний огонь! – распорядился Гырдрым. – Безумцы! Теперь даже мое заступничество не спасет Выселки от уничтожения! Вы все покойники… Вместе с бабами и детьми.

– Ты плохо меня слушал, Гырдрым вождь клана Лупоглазых. Выселки вам больше не подвластны.

– Думаешь, одна победа в поединке освободила вас? – засмеялся Великий Уруш-хаш. – Глупец. Кто подтвердит твои слова? И вообще – кто тебя слушать станет, если два вождя объявят тебя бунтовщиком? Прекращайте бессмысленное сопротивление и выходите из башни. Лесом клянусь, что пострадают только мужчины.

– Ты очень добр, шаман, но намерен распоряжаться тем, что тебе не принадлежит. Для особо тупых гоблинов и их вождя, повторяю еще раз. У Выселок теперь другой хозяин. Тролль!

– Какой еще тролль, чел? Что ты брешешь? Откуда он взялся?

– Утром Хозяин вернется с пастбища, сам и спросишь, если осмелишься дожидаться… А пока, если не передумали, прячьтесь лучше. Он велел нам защищать собственность троллей от любого посягательства. И мы всего лишь охотно выполняем распоряжение своего Хозяина. Очень охотно… Парни, стреляйте во все, что шевелится! Этой ночью в деревне своих нет!..

Если кто-то из гоблинов еще не поверил услышанному, или посчитал слова старосты хитростью, и поэтому не торопящихся выполнять приказ вождя, – то хлынувший на лагерь ливень стрел оказался гораздо убедительнее. И вот теперь окончательно стала понятна избирательная забывчивость крестьян, предоставившая в распоряжение врага такое количество хмельных напитков. Пьяные гоблины, даже сохранившие способность передвигаться, становились прекрасными мишенями, для засевших у бойниц башни охотников. А имевшие неосторожность уснуть вблизи костров, вообще погибали так и не придя в себя…

* * *

И все же их было слишком много. Тем более, что количество лучников не имело принципиального значения, – стрельба велась только из шести бойниц, смотрящих на лагерь. Да и не все гоблины грелись у костров.

Потеряв примерно пятнадцать-двадцать бойцов, остальные сперва отодвинулись в тень, а потом – попросту вышли за пределы дальнобойности луков. Что, даже с учетом стрельбы сверху вниз составляло примерно полторы сотни шагов. Как для охотничьих луков – даже с запасом.

– Врет или нет? – обеспокоенно спросил Ачхырз. – С троллями я не хотел бы затевать вражду.

Фортуна по-прежнему оставалась ко мне благосклонной. Вожди и шаманы переместились как раз в сторону кустов крыжовника и продолжили разговор, стоя прямо передо мной. Спасибо Свисту, только благодаря его мази, обладающие поистине собачьим нюхом, гоблины не учуяли человека.

– Конечно, врет, – беспечно ответил Гырдрым. – Я ж тебе говорил – хитрая бестия. Время тянет.

– Не похоже, – помотал головой вождь Ушастых. – Если б только время, чел стрелять не стал бы.

– Ну, откуда тут троллю взяться? И куда ж он делся, Хозяин этот?

– Чел сказал, что Хозяин на пастбище пошел, – напомнил Ачхырз. – А скота в хлевах нет. И в башню люди его загнать не могли. Надо поискать следы стада. И если староста деревни не солгал – там мы и тролля найдем.

– Хорошая мысль. Эй, кто-нибудь, коровью лепешку сюда. Быстро!

– Не надо, – остановил вождя Уруш-хаш. – Я совсем недавно вступил в нее.

Он нагнулся, поковырялся между пальцами ноги и поднес содержимое к глазам. Видимо остался доволен, потому что плюнул на ладонь другой руки и стал возюкать по ней изгвазданным пальцем. Еще раз понюхал и поднял палец над головой, точно так, как мы делаем сами, когда хотим определить направление ветра. Подождал уверенно, а потом указал на восток.

– Стадо там.

– А о тролле, можешь хоть что-то сказать?

– Боюсь, Гырдрым, – хохотнул Ачхырз, – что наши шаманы не возьмут его след, даже если вступят обеими ногами. Для этого нам придется подождать рассвета.

– А что наблюдатели говорят? Тролля не заметить они не могли? – поинтересовался Уруш-хаш. – Давай у них спросим. Ты же посылал наблюдателей, вождь. Я сам слышал…

– Вообще-то, я приказывал не спускать глаз с Защитника, – ответил Гырдрым. – А о деревне ничего не говорил. Кстати, что-то давненько гонца не было. Как сообщили, что Защитник вместе с двумя челами спит в овраге, пьяный, – так с тех пор молчат. Ладно, пусть сторожат. Хоть этой заботой меньше…

И вот тут я понял, что должен сделать. Причем немедленно, второго такого шанса у меня может больше не оказаться…

– Шанс! Он не получка не аванс! Его так просто упустить, но легче локоть укусить, чем новый шанс заполучить! Он выпадает только раз. Фортуна в дверь стучит, а вас – дома нет!

Не знаю, что ошеломило гоблинов больше – мое внезапное появление или великолепная песня, в чрезвычайно эмоциональном исполнении. Но необходимые секунды я выиграл.

Вот я выскакиваю прямо у них из-под ног, как чертик из табакерки. Раз!

Хватаю левой рукой мешочек на груди у стоящего ко мне лицом шамана Уруш-хаша и тяну его к себе. Два!

Кинжалом в правой руке перерезаю кожаный шнурок, на котором висит ладанка и, продолжая движение, наношу неглубокую, но болезненную рану в шею Великому и Ужасному. Три!

Кулаком с зажатым в нем мешочком наношу удар стоящему справа Гррахху, отчего тот валится наземь. Четыре!

Перепрыгиваю через тело шамана Ушастых и в несколько огромных прыжков оказываюсь у костра. Пять!

Протягиваю руку над костром и, едва не срываясь на крик, объясняю. Надеюсь, внятно и доходчиво.

– Если хоть кто-то сдвинется с места, я уроню ваши души в огонь, и вы все сдохните!

Финал! Момент истины. Я поставил все на кон, принимая за правду слова упокоенного Свистом Рырыга. Раненый в горло шаман из дискуссии выбыл, но если трюк с душами всего лишь туфта, придуманная для поднятия боевого духа, – то вождь клана не может этого не знать. Гррахх, шаман Ушастых встрепенулся, глядя на меня и что-то быстро забормотал вождям.

И тут Гырдрым громко захохотал.

'Зеро', господа…

Глава двадцать первая

Цирк уехал, но циркули остались…

Или из того же репертуара, но более в тему: 'Факир был пьян и фокус не удался'. Возмущенные зрители в количестве двух сотен готовятся требовать возвращения денег, а также – забрасывать несостоявшегося артиста различными предметами… Исключительно тяжелыми и колюще-режущего действия. Вот только вождь отсмеется всласть и даст команду: 'фас'! Но каков молодец Рырыг? Так развести! Уважаю. Незаурядное мужество и самообладание. Понимая, что живым не уйдет, сплел такую байку!.. А главное, так убедительно изложил, что даже Свист купился. Заодно и отомстил за себя. Если б я, пользуясь замешательством, сразу бросился наутек – шанс был. Но сейчас, когда все гоблины уставились на меня – нипочем не вырваться. Да и куда тут бежать? Костер не круча, с которой, даже с риском сломать ноги или свернуть шею, можно спрыгнуть, испытывая удачу. А добровольное аутодафе в мои планы не входит…

Стоп? Почему собственно аутодафе? Я ведь уже ходил сквозь огонь? Неужели фортуна и на этот раз протянула мне руку помощи? И, добавляя изумления гоблинам, я шагнул в костер.

– Ч-черт!

Обратно выскочил гораздо быстрее. Жжется, зараза! Увы, этот портал не работал. Не судьба. Значит, будем прощаться. Вон и Гырдрым успокоился. Сейчас начнется веселуха. Только б мои бойцы в кашу не полезли, почем зря погибнут. И мне не помогут. Обидно только, что своей глупостью я Титыча подвел. Туго теперь Выселкам придется…

Гырдрым поднял руку, и оживившиеся гоблины опять замерли. Как не хочется умирать…

– Ну, и чего же ты хочешь взамен, Защитник?

Он что-то спросил или мне послышалось? Братцы, ущипните! Нет, я и мои сто сорок восемь слонов еще не спели свою последнюю песню! Спасибо тебе, Рырыг, за трусость и длинный язык. Будем жить…

– А почему ты думаешь, вождь, что я чего-то хочу?

Гырдрым улыбнулся. Если я правильно понял гримасу, раздвинувшую его губы и продемонстрировавшую белизну клыков.

– Ты хороший враг, человек. Я давно так не веселился. Наверно, с тех пор, как воины моего клана перебили из засады три манипулы гастатов вместе с велитами. Мне будет очень грустно, когда мы тебя убьем. Но я велю женщинам петь и танцевать три дня кряду, и печаль уйдет. Но вопрос твой глуп. Если бы Защитник действительно хотел нашей гибели, то не оставил бы в живых Уруш-хаша, – неторопливо объяснил вождь. – Единственного, кто может переселить в тела младенцев души воинов. Да и ладанку с ними давно б уже бросил в огонь. Разве я не прав?

Конечно же, прав. Вот только подтверждать твою догадливость я не собираюсь. Тем более что условия, которые Гырдрым от меня ждет, я еще не придумал. Не успел. Брезжит что-то, но пока слишком невнятно. А песочек сыплется, соображай голова – картуз куплю.

– Я предлагаю поединок!

Ну, да. На большее у меня нет полномочий. Любые иные пожелания незаконны и подлежат обжалованию. Стоило тогда огород городить? Видимо, вождь Лупоглазых ожидал чего-то похожего, потому что ответил без раздумий. Вернее – уточнил.

– По какому поводу и от чьего имени?

– От имени Хозяина.

– Опять этот Хозяин, – поморщился Гырдрым и недовольно зарычал. – А где он сам? Я хочу с ним говорить!

– Хозяин сейчас занят. Он считает свое стадо. Но если ты хочешь…

Наверно, дожидаться результатов счета тролля в этом мире было созвучно идиоме 'после дождичка в четверг', или 'когда рак на горе свистнет'. Вожди переглянулись и согласились.

– Ладно, чел, говори от его имени.

– Первое, вы должны признать Выселки его собственностью, – для убедительности я качнул мешочком с хранящимися там душами. – Не забывайте, что деревня перешла к троллю, после того, как клан Лупоглазых проиграл свой лен.

Мои слова Гырдрыму очень не понравились, но возразить вождю было нечего. Застать челов врасплох и силой вернуть утраченное имущество ему не удалось, а в имперском суде слово тролля имело не меньший вес, чем слово гоблина. А если еще и людишки подтвердят…

– Зачем же тогда поединок?

– Хозяину мало одних Выселок. Он хочет еще и Приозерное.

– Что?! Приозерное?

– Тебе не послышалось, Гырдрым. Но погоди скалить клыки. Хозяин мудр и справедлив…

Заинтересовавшиеся вожди даже это проглотили. Хотя, все познается в сравнении. Возможно, по их мерках, тролль и в самом деле мудр.

– Он предлагает поставить Выселки против Приозерного. Победитель получит обе деревни.

А вот этого они явно не ожидали. Наверно, тотализатор здесь еще не изобрели.

– То есть, – тяжело пережевывая слова и мысли, подвел черту Гырдрым. – Если ты победишь моего наемника, то… – он опять призадумался. – Скажи, человек, как тебя зовут?

– Владислав. А какая разница?

– Тролль много тебе платит?

– Хочешь меня нанять? – засмеялся я от одной лишь мысли: стать Защитником гоблинов.

– Что тут смешного? – не понял Гырдрым. – Знаешь, Владислав, в молодости мне пришлось несколько лет прожить в плену у гномов, потом – долго воевал с людьми и эльфами. И кое-чему научился… – говоря все это, вождь даже преобразился. На какое-то мгновение показалось, что передо мной не настоящий гоблин, а артист, загримированный под нелюдь.

– Так вот, Владислав, я не берусь тягаться умом с магами или шаманами, но вполне способен понять: что если тролль, для которого драка лучше любого веселья, решил тебя нанять, – значит, ты не просто хороший боец, а очень хороший. Настолько, что выходить против тебя в Круг, крайне глупо… Тем более – связывать с результатом поединка что-то важное. Нет, на это я никогда не соглашусь.

– И что же ты предлагаешь?

– Я отдам деревню Приозерное тебе.

– Мне?!

Я не был удивлен, нет. Я был сражен. Наповал… Потому что на шутку слова вождя клана Лупоглазых совершенно не походили.

– Да. Тебе… – Гырдрым ухмыльнулся во все, сколько там, у гоблинов, зубов и клыков. – Это и будет платой за наем. Сделаешь кое-что для моей семьи, и мы в расчете. А уж как ты станешь с троллем договариваться – не мои проблемы… Согласен, Защитник?

Круто замесил. Дать бы в глаз тому, кто первый обозвал гоблинов недоумками, и попинать хор, подхвативших эту глупость.

– У меня есть выбор?

– Конечно, – Гырдрым словно в радостном приветствии протянул ко мне руки. – Ты можешь принять мое предложение, а можешь – отказаться.

– Звучит не слишком приятно… Как поступишь ты, в случае моего отказа?

– Сожгу дотла деревню, вырежу всех жителей и скажу, что так оно и было. Может орки на Выселки напали, а может – злобная эльфийская магия? Пусть потом Хозяин доказывает в суде, что это не так. А зная троллей, я уверен: он позабудет обо всем раньше, чем второй раз позавтракает… Или ты думаешь иначе?

Да что ж такое? Тролли и гоблины умнеют прямо на глазах. М-да, а ведь еще древние полководцы учили, что нет губительней ошибки, чем недооценивать противника. Помниться, примерно также я был удивлен в свои последние школьные каникулы. Когда, в разговоре с местным пропойцей, работавшим на коровнике выгребателем навоза, услышал от него очень разумное суждение обо всем, происходящим в мире и стране.

– А о душах своих воинов, да и собственной, кстати – ты не позабыл? – я попытался снова разыграть прежний козырь.

– Помню. Но если мы не договоримся, а обе деревни перейдут к Хозяину, моя семья все равно умрет. От голода… И в бесчестье.

– Не о Мрачной ли чаще ты сейчас думаешь, брат? – неожиданно встрял в разговор Ачхырз.

– Да, – кивнул Гырдрым. – О ней…

– Тогда, Защитник Владислав, у меня к тебе тоже будет предложение, – обратился вождь Ушастых ко мне. – Если мы договоримся, то за выполнение контракта ты получишь не только Приозерное, но также, принадлежащее моей семье, Подборье.

Ого! Ставки растут. Если так пойдет дальше, то вскоре я смогу именовать себя не иначе как 'Его королевское величество Мелиот – король Перадора, высокий повелитель Бергамота, Марралора и Парлота, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов'. Но, шутки шутками, а деревеньками просто так не разбрасываются. Что же такое я должен для этого совершить?

– Млея от такой неожиданной щедрости, я уже почти готов согласиться. Но прежде, хотелось бы чуть больше узнать о чаще, со столь мрачным названием.

– Конечно, Владислав, мы обо всем расскажем, – без тени насмешливости заверил меня вождь Лупоглазых, а Ачхырз при этом веско кивнул. – Но…, если мы почти договорились…, у тебя не затечет рука? Досадно будет…

– Это верно, – приятно иметь дело с разумным… гоблином. – Я даю предварительное согласие на сделку и верну шаману его ладанку, но все дальнейшие переговоры продолжу только после того, как ваши бойцы уберутся из деревни. Остаться могут только вожди, шаманы и…, если в этом есть надобность, часть охраны. Остальные должны покинуть Выселки незамедлительно. А в знак примирения, разрешаю часть добычи взять с собой. Оставшимся в лесу, старикам и детям. Кроме того, в разговоре примут участие, как советчики и свидетели – староста Выселок и пара жителей из Приозерного.

– Согласны, – ответил за всех Гырдрым. – Наши воины сейчас уйдут, жители деревни могут выходить из башни – их никто не тронет. Против старосты тоже нет возражений. Но жители Приозерного… Даже если сейчас послать кого, все равно пару часов ждать придется.

– Не придется, – я выдержал небольшую паузу. – Эй, люди. Кто там? Позовите Свиста! И… Родю!

Узрев двоих парней, идущих от реки, то есть с той стороны, где как считали вожди гоблинов, никого чужого нет, Гырдрым крепко выругался, поминая потомство пса, – а Ачхырз только сплюнул.

– И много там воинов прячется?

– Какая теперь разница, вождь? – широко улыбнулся я, протягивая заветную ладанку. – После боя кулаками не машут. Я пойду, позову Титыча, а ты распорядись и подходи вон к тому дому. Кстати, это мое жилище. Спасибо, что не сожгли… Если я задержусь немного – входите смело, не стесняйтесь.

* * *

– Эгей! Титыч! Спускайся вниз. Гоблины уходят!

– Влад? – донесся сверху недоверчивый голос старосты.

– А вы кого-то другого ждали? Ну, извини…

Свист и Родя засмеялись.

– Влад! – Ярополк каким-то образом сумел просунуть голову в амбразуру и глядел на меня с высоты четвертого этажа. – Это ты?

Я отставил факел чуть в сторону, чтобы пламя освещало, а не загораживало мое лицо.

– Но как?

– Если долго орать, можно охрипнуть. Ты, смотри, не застрянь… – засмеялся я. – И давай, выходи уже. Битва закончена – факт, но мир еще не подписан. И тут мне без тебя никак не обойтись.

– Понял… – голова исчезла, а мгновением позже изнутри донеслись четкие распоряжения. – Эй, уснули что ли? Гоблины ушли из деревни! Открывайте двери! Старики и детишки, пусть остаются в башне, а остальные – бегом наружу! Дома тушить надо! Пошевеливайтесь!

Десятка полтора крестьян успело выбежать, прежде чем показался староста. Удивительно, но даже при столь низкой двери Титыч ухитрился выйти с высоко поднятой головой. Всем видом демонстрируя гордость за себя, за меня и вообще – за весь род человеков.

– Молодец, Влад! Дай-ка я тебя обниму… – Ярополк заключил меня в объятия и попытался расцеловать.

В общем-то, ничего особенного в этом не было. И до недавних пор, буквально лет тридцать тому, вообще считалось нормой, но я-то уже был воспитан на других стереотипах. А потому процедура лобзания получалась весьма скомканной и небрежной. К счастью, Титыч был слишком счастлив, чтоб обращать внимания на такие мелочи. Да и Свист с Родей вовремя привлекли его внимание.

– Спасибо, спасибо вам, хлопцы… Век благодарен буду…

И снова ко мне.

– Ну, рассказывай!.. Как тебе удалось гоблинов спровадить?

– Расскажу. Если ты, в свою очередь, объяснишь мне: почему для них так важна Мрачная роща. И почему она мрач…

О-о! Судя по лицам Титыча и моих бойцов, я опять во что-то крепко вляпался. По самое, так сказать. В общем, понятно. И вполне возможно, что согласившись оказать кланам Лупоглазых и Ушастых услуги всего за две деревеньки, я сильно продешевил. Ладно, еще не вечер, и на ладони мы не плевали…

– А ты, Влад, зачем интересуешься?

Понятно. О том, что вопросом на вопрос отвечать не культурно, их не учили. А мы прогрессоры или где?

Я неторопливо взял старосту двумя пальцами за грудки и столь же неспешно притянул к себе.

– Не зли меня.

– Что ты, что ты… – попытался высвободиться Ярополк из моих рук. – Вот бешенный. Я ж для чего спрашиваю? Чтоб внятнее объяснить.

– Ну, как знаешь… – я демонстративно пожал плечами и отвернулся. – Парни, вы тут помогите соседям, чем сможете, – а я пойду с Гырдрымом и Ачхырзом о своих деревнях договариваться. Пока гоблины не передумали. Жаль такой случай упускать…

– С Гыр…, о свои… – Титыч от возбуждения громко… Нет – показалось, это он так выдохнул. – Стой! Не пущу! Жить надоело?!

– Командир, – притронулся к моему локтю Свист. – Староста прав. Туда нельзя… Я не говорил раньше. Мою группу именно в той роще накрыло… Верная смерть.

Угу. Собственно, нечто подобное и следовало ожидать. Иначе откуда у гоблинов бы проклюнулась такая безудержная щедрость. Обидно. Мертвому деревеньки не нужны. И все-таки, если вожди не пытаются, таким образом, меня попросту устранить, – на что-то же они рассчитывают? А насколько я понимаю в физиогномике – они затеяли весь этот торг неспроста. И значит, шанс не только уцелеть, но и выполнить заказ, у меня имеется. Хотя бы с их точки зрения.

– А подробнее? Выкладывай, что знаешь.

– Хорошо, хорошо, – подсуетился Титыч. – В общем, если верить слухам и глашатаям Императора, именно с этого места и началась Война. А то, что называют Мрачной рощей, на самом деле огромный лесной массив. На много дней пути – хоть вдоль, хоть поперек. Если хочешь, Влад, можем подняться на башню. Его отсюда не видно, но если хорошенько присмотреться – более темную линию, как бы обводящую горизонт, можно заметить.

– Это потом. Рассказывай дальше…

– Так я рассказываю… Те земли принадлежали гоблинам, но… граничили с Большим Лесом эльфов… – староста потер подбородок. – Может, присядем?

– Некогда, Титыч. Не тяни кота за хвост. Нас вожди дожидаются. Или ты хочешь, чтоб они обиделись, и все началось сначала?

– За это можешь не волноваться, командир, – то ли чтоб успокоить меня, то ли – в поддержку старосты, заметил Свист. – Если ты пообещал им что-то в Мрачной роще сделать, то можешь даже плюнуть каждому из них в рожу. Увидишь – сделают вид, что не заметили.