Текст книги "По дороге к высокой башне. Часть третья (СИ)"

Автор книги: Олег Будилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Для начала я подробно описал Рипону неудавшийся штурм королевского дворца. Рассказывая ему о наших похождениях, я преследовал еще одну цель – посвятить дворянина во все подробности того рокового дня. Слишком много небылиц витало вокруг нашего восстания, и я хотел, чтобы воин ясно представил себе, как все было на самом деле.

– Мы могли бы в точности повторить атаку, – сказал я, – в конце концов, в прошлый раз у нас почти получилось, и если бы не предательство Гамона мы бы довели задуманное до конца. Уверен, что Марон даже в страшном сне не может представить, что мы опять попытаемся напасть через канализацию.

Рипон нахмурился и закусил нижнюю губу. Мои рассказы о подземном народе, который когда-то помог нам удивили его сверх всякой меры. Конечно, слухи о существовании людей обитающих в лабиринтах под дворцом ходили всегда, но большинство жителей считали их обычными сказками.

– И ты думаешь, что эти подземники пропустят нас без боя и выведут к нужному выходу? – с сомнением спросил Рипон.

– Я лично знаком с их предводителем и могу попробовать с ним договориться. Подземный народ далек от наших земных забот, но возможно мы сможем чем-нибудь его заинтересовать.

– Но ты же понимаешь, что для штурма этого недостаточно? Что мы сделаем вдвоем? Нам понадобиться не только отряд хорошо вооруженных воинов, но и надежные союзники в самом дворце. Они должны будут разузнать все об охране замка и смене караулов. Они должны будут в нужный момент открыть перед нами запертые двери.

– Таких людей у меня нет, – я вздохнул и сокрушенно покачал головой, – все мои друзья или погибли, или сгинули в неизвестности. У меня нет ни поддержки в столице, ни надежных товарищей, кроме тех, что ты видишь здесь на поляне.

– Да-а, – Рипон задумчиво пожевал губами и принялся чертить на земле тонким прутиком замысловатые узоры, – трудно нам придется.

– Трудно, – я согласно кивнул, – но и оставлять все, как есть нельзя.

– Я понимаю, чего ты ждешь от меня, – ветка в руках Рипона сломалась, и он отбросил ее в сторону, – но, во-первых, я никогда не обладал серьезным влиянием в столице, а во-вторых, последние полтора года я провел в тюрьме и не могу поручиться за то, что прежние знакомые захотят мне помочь. Возможно, несколько старых друзей поддержали бы нас, но я даже не знаю, живы ли они? Может быть, их тоже арестовали, как и меня.

– Тебе хотя бы есть к кому обратиться, – сказал я, – а мне даже идти некуда.

Рипон понимающе кивнул.

– Я готов попробовать. Но ты понимаешь, что если я объявлюсь в столице и начну подстрекать людей к мятежу, то могу случайно сам того не желая навести на след Бибона ищеек короля? Ни ты, ни я не знаем, кому можно доверять, поэтому мы можем в любой момент попасть в расставленные ловушки.

– У нас нет другого выхода. Слишком много людей теперь знают о том, что я скрываюсь в этих местах. Рано или поздно слухи дойдут до Марона, и он отправит сюда огромное войско. Тогда ничто из нас не спасется. Мы должны успеть раньше, чем он начнет действовать.

Рипон тяжело вздохнул.

– Сделаем так, – наконец сказал он, – я доберусь до столицы и попробую что-нибудь разузнать, а ты будь готов к любым неожиданностям. Мало ли, что.

Отправляясь в самое логово врага, Рипон здорово рисковал. Не каждый на его месте согласился бы на такое. Я с благодарностью положил руку ему на плечо.

– Спасибо!

На следующий день Рипон ушел. Он взял с собой немного еды, флягу с вином, десять серебряных монет и короткий кинжал.

– Ждите меня через месяц, – сказал он на прощание, – раньше не успеть.

Я проводил его к западной стене и долго смотрел вслед уходящему воину. Первый раз за последние годы у меня появилась надежда на то, что наша лесная жизнь рано или поздно закончится. Боги указали мне путь, но хватит ли у меня сил, чтобы пройти его до конца? Я вспомнил раненного Ругона идущего с поднятым мечом против сотни черных гвардейцев, вспомнил своих товарищей, умирающих в тронном зале, вспомнил резкий запах крови и сгоревшего магического порошка. Каждому из нас суждено ответить за свои грехи, поэтому Марону с Гамоном рано или поздно придется заплатить за все то, что они совершили. Их время придет. И я клянусь всем святым, что есть у меня в этом мире, что не отступлю, пока не покараю предателей и не возведу Бибона на трон.

Перед уходом Рипона мы рассказали о принце остальным. Разговор получился нелегкий. Не все дворяне оказались готовы поверить в то, что Марон самозванец. Все-таки они поклялись ему в верности, и долгое время чествовали, как короля. К тому же для большинства воинов Бибон был чужим. Они от души радовались смерти безумного короля Дидона и сейчас не спешили преклонять колено перед его сыном. Для них он был всего лишь мальчишкой, за которым не стояли ни армия, ни духовенство. Опасный изгой, носитель священной, но дурной крови. Они не захотели признать его своим господином, но и не спешили отвергать. Оказавшись на свободе, дворяне хотели сначала увидеть свои семьи, обнять родителей, жен и детей, а потом уже задумываться о политике. Я хорошо понимал, что движет этими людьми, поэтому не стал препятствовать, когда двое из них захотели уйти. Собираясь в дорогу, они поклялись на крови сохранить тайну Бибона. Во все времена подобная клятва считалась священной. Но останутся ли дворяне верны своему слову? Деньги и страх правили этим миром.

– Давай догоним их в лесу и убьем, – предложил мне Холин, следя за тем, как воины собирают дорожные сумки. Дворяне уходили, в чем пришли. Я не позволил им забрать найденное в тюрьме оружие. На прощание я дал каждому из них по три серебряные монеты и немного еды. Они не захотели присоединиться к нам, и значит, теперь должны были заботиться о себе сами. По меркам человеческим и божественным я поступил по совести.

– Пусть идут, – ответил я, – все мы в руках богов.

– А если они выдадут нас? – не сдавался Холин.

– Значит такова судьба.

– Смотри, – бывший разбойник упрямо мотнул головой, – как бы твоя доброта нам боком не вышла.

Я положил руку на плечо старого друга и строго сказал, – не предлагай священнику убивать безоружных людей. На мне и так уже слишком много грехов. Пощади мою несчастную душу. Ей и так нелегко.

Вот так и получилось, что из всей группы дворян освобожденных нами в остроге Таруса, со мной остался старик Пошун и самый младший из воинов – Рамин из Тенема. Оба они были одиноки, и в родных краях никто не ждал их возвращения. К тому же они оказались достаточно прозорливы, чтобы понять – их домами и имуществом давно завладел король, поэтому ничего хорошего на родине их не ждет.

– Я не уверен, что готов присягать на верность сыну Дидона, – прямо сказал мне Пошун, – возможно он хороший мальчик, но я хотел бы в этом убедиться. Не опасайся меня, Тибон. Я поддержу тебя в любом начинании, и если придется, умру рядом с тобой, но не торопи меня преклонять колено перед будущим королем.

Рамин лишних слов говорить не стал, а просто поклялся служить Бибону верой и правдой. Молодые сердца еще способны на подобные порывы. Юноша ненавидел Марона за то, что тот сделал с ним, поэтому не сомневался ни одного мгновения.

Оказалось, Колуну передали мои слова. Многие слышали ужасные проклятья, доносившиеся со двора Хряка в ночь пожара, и главарю бандитов не пришлось долго гадать о том, кто и за что грозился лишить его жизни.

Даже в страшном сне старому пауку не могло прийти в голову, что какой-то отшельник, обосновавшийся в заброшенном храме, сможет причинить ему столько хлопот. Моих угроз он не боялся. Смерть для таких людей, как Колун ничего не значила, но рисковать своим положением он больше не мог. К тому же события последнего времени показали, что я единственный из всех преступников, обосновавшихся в окрестностях Пауса, кто не собирался претендовать на место главаря разбойников. На его место. Наверно поэтому он пришел ко мне мириться.

Однажды утром Колун вышел из зарослей и остановился у самой кромки леса. Несколько дней назад я бы даже разговаривать с ним не стал, а сразу зарубил мечом, но сейчас я почему-то не стал спешить.

– Зачем пришел?! – крикнул я.

– Пришло мое время платить тебе дань, Тибон Проклятый, – ответил Колун, размахнулся и бросил вперед увесистый мешок, который принес с собой.

Тяжело ударившись о землю, он подпрыгнул и подкатился к моим ногам. Судя по пятнам засохшей крови, пропитавшей ткань, внутри лежал действительно «дорогой» подарок. Тесемки не были завязаны, поэтому я одним движением поднял мешок и вытряхнул на траву содержимое. Остекленевшим взглядом на меня уставился чернявый бандит, который убил Хряка и его сына. Судя по отвратительному запаху, отрубленная голова разбойника уже несколько дней лежала в мешке. Меня передернуло. В свое время точно так же люди верховного хана прислали владыке Фифону голову его любимого лекаря. В те годы я был совсем мальчишкой, но навсегда запомнил страшную картину.

– Я не приказывал ему пытать и убивать Хряка и мальчишку, – крикнул Колун, – если бы я знал, что задумал Черный Тафун, то задушил бы его собственными руками!

Я с отвращением отбросил вонючий мешок и вытер руки о влажную траву. Ну, что же главарь бандитов сам покарал убийцу, но ответственности за все остальное это с него не снимало.

Видя, что я остался на месте и вроде бы благосклонно отнесся к его подношению, Колун рискнул подойти поближе.

– Ты захватил Холина, – напомнил я.

– Я бы отпустил его с миром, после того, как получил деньги. Я деловой человек, Тибон, и не убиваю без надобности.

– Почему я должен верить тебе? – спросил я.

– Ты можешь не верить, но это правда.

Старик вытянул вперед пустые ладони в знак примирения.

– У нас нет повода воевать, Тибон Проклятый, – сказал он, – клянусь богами, я не хотел смерти дорогих тебе людей. Если моих извинений недостаточно, скажи, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину.

Конечно, старый пройдоха врал. Еще несколько дней назад он собирался убить меня и Холина, но сейчас у него не было для этого ни сил, ни времени. Опасно было оставлять за спиной такого противника, но если я убью Колуна, то неизвестно, как у меня сложатся отношения с его приемником. Скорее всего, мне придется вступить с ним в противоборство, а война мне сейчас была не нужна. Книги, в которых древние авторы писали о пути воина, учили тому, что дворянин должен бросаться в бой, не задумываясь о последствиях, но мои покойные друзья, которых я считал своими учителями, всегда предостерегали меня от поспешных решений. Ни владыка Фифон, ни Ругон никогда не одобрили бы битву ради битвы. Уверен, что они посоветовали бы мне хорошенько подумать, прежде чем хвататься за меч. Как ни крути, но худой мир всегда лучше доброй ссоры.

– Мои требования остаются прежними, – ответил я, – ты оставляешь меня и моих людей в покое и клянешься оказать мне любую помощь, о которой я когда-нибудь тебя попрошу.

Колун крякнул, прочищая горло, и кивнул соглашаясь.

– Хорошо. Пусть будет так.

Пока мы разговаривали из святилища вышли Пошун и Рамин. Теперь почти все время они проводили на храмовой поляне, и у меня даже сложилось впечатление, что дворяне без всяких клятв решили оберегать меня от любой напасти. Надо сказать, что выглядели они устрашающе, потому что, не скрываясь, носили кожаные панцири и длинные кинжалы, взятые в остроге. С удивлением разглядывая моих телохранителей, Колун покачал головой.

– Не знал, что у тебя появились новые друзья, – сказал он, – ты, что же решил набрать собственную армию?

– Может быть, – уклончиво ответил я.

Слова разбойника заставили меня всерьез задуматься о том, что я могу попытаться осуществить свой план даже без помощи Рипона и его друзей. Если заурядный грабитель сумел собрать большой отряд, то чем я хуже. В конце концов, кто сказал, что армия, которая вернет Бибону трон, должна состоять из одних дворян. Сейчас на поляне Тагона прозябает дюжина бедняков, обиженных на короля и его свиту. Возможно, мне стоит привлечь их к общему делу. В сундуке убитого мной старшины тюремной стражи нашлись кое-какие сбережения, которые я без зазрений совести забрал с собой. Из этих денег я давал серебро Рипону и остальным дворянам, так почему бы не заплатить ими за верность простых людей. Я очень надеялся на то, что бывшие крестьяне и слуги согласятся помогать мне бесплатно, но даже если они потребуют плату, как наемники, денег на первое время мне должно было хватить. Конечно, бедняки не чета королевским гвардейцам. Они не умеют сражаться, но ведь и Марон не ждет нападения. Зато простолюдинам будет нетрудно пробраться в столицу. Каждый день сотни крестьян приходят в город в поисках какого-нибудь заработка, и никому даже в голову не приходит обыскивать их котомки и заплечные мешки.

Когда я поделился своими соображениями с Холином и дворянами последние очень удивились. Рамин даже принялся возражать.

– Нельзя доверять простецам, – говорил он, – они предадут нас при первой же возможности.

– Они беглые преступники и в миру их ждет неминуемая кара, – ответил я.

– В том-то и дело, – не сдавался юноша, – они захотят купить себе прощение тем, что выдадут нас.

По-своему он был прав, но любой из нас мог попытаться подобным образом спастись от смерти. Кто знает, какие мысли преследуют ночами его самого или старика Пошуна. Все, кто сейчас прятался со мной в лесу, могли пойти на предательство.

– Мы задумали великое дело и малым числом нам не справиться, – сказал я, – каждый день мы будем искать, и привлекать новых союзников. Среди них окажутся разные люди, но нам придется довериться им. Знаю, что мы сильно рискуем, но другого выхода не вижу.

Пошун согласно кивнул.

– Поверьте моему опыту, беднякам все равно кому служить. Этих Тибон хотя бы освободил из тюрьмы, накормил и обогрел. Они испытывают благодарность. Дайте им хорошую одежду и вдоволь похлебки, и они пойдут куда угодно.

– Не все так просто, – не согласился Рамин.

– Нет, – Пошун улыбнулся, – как раз все очень просто, мой юный друг. Отправляясь на Великую битву, я собрал в своей деревне целый отряд «добровольцев». Конечно, по своей воле они бы никуда не пошли, но серебро, вино и хорошая еда творят чудеса.

Старик перевел взгляд на меня.

– У тебя есть деньги, чтобы нанять этих людей? Ты понимаешь, что за кровь, которую они прольют, с тебя потребуют плату?

– На первое время есть, а потом я достану еще, – ответил я.

– Значит, у нас все получится, – Пошун улыбнулся, – не стоит тянуть. Пошли, скажем, им обо всем.

Как я и предполагал спасенные мной из тюрьмы бедняки не стали долго раздумывать. Им было все равно во имя чего проливать кровь. Терять им было нечего, и они пошли бы за каждым, кто пообещает достойное вознаграждение.

– Мы с тобой, – просто ответили они, когда я рассказал им о том, что задумал.

– Всегда мечтал побывать в королевском дворце, – усмехнулся приставший к нам разбойник, – говорят, там есть, чем поживиться.

– Есть, – поддакнул Пошун, – и если пойдете с нами, то сможете взять с собой столько добра, сколько сможете унести.

Сказать по правде я совсем не собирался обрекать королевский дворец на разграбление, но Пошун вовремя подмигнул мне, давая понять, что ради того, чтобы добиться поставленной цели иногда можно и соврать.

– Это правда, – добавил я, – каждого будет ждать достойная награда.

– Ура, Тибону, – нестройно закричали мои будущие солдаты.

Воодушевленный событиями последних дней Бибон не скрывал своей радости.

– Теперь у нас есть своя армия, и клянусь честью, скоро Марону не поздоровится, – сказал он.

Наше нападение на тюрьму и появление в лагере настоящих воинов вскружило ему голову. Я готов был биться об заклад, что мальчишка уже видел себя сидящем на троне.

– Не спеши радоваться, – одернул я его, – пока мы мало чем отличаемся от банды разбойников. У нас нет ни оружия, ни припасов. Здесь в лесу мы, возможно, представляем определенную силу, но в чистом поле или в городе от наших бойцов толку мало. Если люди Марона выйдут на наш след, от этого войска мокрого места не останется.

– Почему ты всем всегда недоволен, – вскинулся Бибон, – еще совсем недавно мы были вдвоем, а теперь нас уже больше десятка.

– Вдвоем проще прятаться, – ответил я.

– Не хочу я больше прятаться, – набычился мальчишка, – пришло время заявить о своих правах.

Я сокрушенно покачал головой. Все происходило слишком быстро. Никто из нас и тем более Бибон не был готов к нападению на дворец.

Я хорошо помнил, что набранное во время войны ополчение было просто кучкой никчемных оборванцев, которые не умели управляться не только с копьем, но и с простым ножом. Будущих солдат надо было обучить хотя бы самым простым вещам – стрелять из арбалета и управляться с кинжалом. В кратчайшие сроки мне нужно был превратить поляну Тагона в настоящий военный лагерь, в маленькую крепость, в которой я смогу подготовить своих будущих солдат.

Я думал, что самым трудным делом будет уговорить людей последовать за собой, но ошибся. Совершенно неожиданно мне пришлось столкнулся с другой бедой.

Сгинувший во время войны в великом пожаре ремесленный квартал давно возродился заново, вот только выяснилось, что расстановка сил в нем поменялась. Раньше, когда Паус вовсю торговал со степью, мастера вели выгодную мену с кочевниками и кузнечные дворы вырастали один за другим, словно грибы после дождя. В те благословенные времена варвары охотно брали кинжалы и доспехи местной работы, расплачиваясь серебром и припасами. Часть денег оседала в городской казне, но и ремесленники чувствовали себя вполне вольготно. Сейчас, когда ворота цитадели закрылись наглухо и любые сношения со степью прекратились, надобность в производстве оружия отпала. Из двух десятков кузнечных дворов в Паусе осталось всего пять, да и те давно занялись изготовлением охотничьей и рыболовной снасти, топоров, пил, ножей и прочей мелочи, которая была необходима для ведения хозяйства. Проживающие в городе дворяне предпочитали через знакомых купцов заказывать оружие в столице, а простолюдинам оно вообще было без надобности. Конечно, в лавках оставался небольшой запас кинжалов, тесаков, наконечников для копий и рогатин, но арбалетов не было, готовых доспехов тоже, а цены на имеющийся в наличии товар выросли почти в три раза.

Того оружия, что мы забрали из разоренного острога на всех не хватит. Не голыми же руками нам воевать с охраной Марона.

Заговорщикам прежних времен было легче. Богатые дворянские дома открывали перед ними ворота своих кладовых и щедро делились с соратниками деньгами, оружием и припасами, а мне приходилось решать все вопросы самому. Раздосадованный неожиданной помехой в делах я как мог быстрее покинул ремесленный квартал. Чем вооружить людей? Где найти на все деньги и силы?

– А давай нападем на городской арсенал? – предложил Холин, когда мы перешли мост через Суру и углубились в лес.

Конечно, Паус оставался приграничным городом, и на случай войны в подвалах крепости хранилось столько оружия, что им можно было вооружить несколько тысяч человек, но и охранялось все это богатство соответственно. Глупо было надеяться на то, что нам так же повезет, как и при штурме тюрьмы. Окрыленный нашим первым успехом Холин видимо решил, что теперь нам по плечу любые военные операции.

– Глупости не говори, – проворчал я.

Холин обиделся и до самого храма не произнес ни слова.

Подходя к святилищу, я издали заметил мужчин и женщин, головы которых были повязаны черными платками. Видимо кто-то умер, и родственники ждали священника, чтобы отмолить грехи усопшего.

Так уж повелось, что хоронить покойников горожане должны были на склоне ущелья в специально отведенном месте. Старейшины специально выделили место, расположенное подальше от богатых кварталов, чтобы запах разлагающейся плоти не тревожил обитателей верхних ярусов. По старому обычаю покойников заворачивали в ткань и подвешивали повыше, чтобы душа, как можно скорее нашла путь к сверкающим вершинам. Священный обряд стоил не дешево, поэтому живущие на окраинах бедняки редко относили своих на официальное кладбище. Многие повадились хоронить родственников недалеко от дома в лесу, просто поднимая тела на деревья. Конечно, в некотором роде это было нарушением традиции, но бедняков это не особенно волновало. В конце концов, какая разница, где висеть мертвецу? Главное было поднять тело повыше от земли.

Выслушав безутешных родственников, я отправился вместе с ними проводить усопшего в последний путь. Тело уже отнесли подальше в заросли и приготовили к погребению. Несчастного старика завернули в простую холстину, выбеленную дождями и непогодой. В лесных похоронах было одно преимущество – дикие звери быстро добирались до тел и выполняли работу могильщиков. То здесь, то там среди деревьев белели кости. Уж на что люди, живущие в пригороде, были темными и не образованными, но даже у них хватало разумения не развешивать покойников, где попало. Все тела сносили в небольшую долину, заросшую кленами и осиной.

Собираясь читать молитву, я присел возле тела и низко опустил голову. Внизу в траве, что-то темнело. Я пригляделся и вздрогнул. Под моей ногой лежала проржавевшая пряжка, оставшаяся от старых похорон. Она едва держалась на сгнившем куске холстины. Неожиданная мысль пронзила меня. Хорошо, что в свое время в монастыре в мою голову намертво вдолбили основные молитвы, а то пораженный неожиданной догадкой я едва не прервал службу.

– Я знаю, где раздобыть оружие, – заявил я Холину, когда вернулся в святилище.

Бывший разбойник едва не выронил из рук котел, в котором собирался варить чечевицу для ужина.

– Где?

– Помнишь, я тебе рассказывал про «лес мертвецов» – место, где после великой битвы мы похоронили павших в бою воинов?

– Ну?

Холин все еще ничего не понимал. Он смотрел на меня во все глаза и ждал объяснений.

– Большинство дворян мы похоронили вместе с оружием, – продолжал я.

– Ну и что?

– Их мечи и доспехи все еще там.

Лицо моего друга вытянулось и побелело.

– Ты собираешься… – начал он и тут же замолчал, испуганно хлопая ресницами.

– Я пойду туда и возьму то, что мне нужно, – твердо сказал я.

– Не вздумай, – Холин бросил котел и в ужасе замахал руками, – это проклятое место. Его люди стороной обходят. Мертвецы не простят тебе такого святотатства.

– Не говори ерунды, – оборвал я его, – чего они мне не простят? Их похоронили с почестями и души героев давно живут на сверкающих вершинах.

Холин схватил меня за куртку, притянул к себе и горячо зашептал:

– Говорят, что мертвецы охраняют свои богатства, поэтому каждого, кто потревожит их сон, ждет неминуемая гибель.

– Значит ты со мной в «мертвый лес» не пойдешь?

– Прости, Тибон, – Холин отпустил меня и отстранился, – куда угодно – в столицу, во дворец к Марону, хоть в преисподнюю, но к мертвецам не пойду. Не могу.

– Ну и боги с тобой, – отмахнулся я от испуганного дурня, – без тебя справлюсь. Значит, останешься за Бибоном смотреть.

Вечером за ужином я поделился с друзьями своей идеей. Судя по всему, мои слова до смерти перепугали собравшихся. Никто не горел желанием отправляться в призрачный лес. Услышав мое предложение, Самон поежился, а Бибон испуганно замахал руками.

– Вот еще придумал, старые мечи наверно уже никуда не годятся. Все, что лежит в «Лесу мертвецов», давно сожрала ржавчина.

– Не обязательно, – Пошун задумчиво поскреб подбородок и подбросил в костер несколько поленьев.

Несмотря на теплый вечер, старику было зябко. Из всех бывших арестантов он единственный до конца не оправился от хворей, полученных в тюрьме.

– Хорошая сталь так быстро не заржавеет, – продолжал он, – я думаю, что мы сможем привести мечи в порядок.

– Но ведь столько лет прошло, – не сдавался Бибон, – да и дадут ли нам призраки забрать свое оружие? Говорят, что никто из тех, кто хотел ограбить древний могильник, не вернулся назад.

Конечно, рассуждать о мертвецах в ночном лесу не самое здоровое занятие. Несмотря на яркое пламя костра даже мне было не по себе, а что уж говорить об остальных.

– Души воинов давно покинули это место, – сказал я, – им не на что обижаться. Никто из них не смог забрать с собой ни доспехи, но оружие. На сверкающих вершинах они не нужны.

– В саване карманов нет, – поддакнул Пошун.

Никто не стал мне возражать, но я видел, что мои спутники напуганы и растеряны.

Конечно, отправляться одному в «лес мертвецов» не стоило – мало ли что может случиться в дороге, да и унести в одиночку я смогу совсем немного, но, если остальные откажутся от похода, другого выхода у меня не будет. В моем положении даже несколько хороших клинков могут решить исход дела.

– Ладно, – я вздохнул, – кто-нибудь из вас пойдет со мной?

Самон уткнулся в миску с чечевицей, Холин отвернулся, а Бибон принялся с важным видом рассматривать носки своих сапог.

– Я пойду, – неожиданно сказал Пошун, – я боюсь потревожить мертвых, но хочу увидеть своими глазами это удивительное место. К тому же я еще ни разу не сражался с призраками.

Я так и не понял, говорил ли старик серьезно или шутил, но это было и не важно. Значит, пойдем вдвоем.

– Я тоже пойду, – Рамин рубанул рукой по воздуху и поднялся, – с нами священник – воин. Его молитвы защитят нас. Клянусь богами, мне нужен настоящий меч. Я дворянин и не хочу идти в бой с кинжалом стражника.

Я с уважением посмотрел на молодого воина. Воистину велик тот, кто сумел перебороть свой страх.

– Значит, нас будет трое, – сказал я и потянулся к бурдюку.

Я хотел налить вина, но Холин меня опередил. Старый друг мучился от того, что отказался идти со мной и теперь старался услужить, чем мог. Он наполнил кружку и протянул мне.

– Спасибо, – сказал я, – мы пойдем под видом крестьян, а оружие спрячем в вязанках хвороста. Много лет назад я так уже делал. Тогда никто ни о чем не догадался.

Пошун улыбнулся и согласно кивнул.

– Хороший план. Так и сделаем.

– Наверно, я тоже должен пойти, – неожиданно сказал Бибон и смущенно посмотрел на меня, – погибших воинов позвал на битву мой отец. Они сложили голову на службе у короля Дидона. Может быть верные прежней клятве они не станут мстить его сыну?

Затевая сегодняшний разговор, я и помыслить не мог, что принц захочет пойти со мной. Признаться, я рассчитывал, что они с Самоном останутся в лагере. Незачем рисковать понапрасну. По дороге к «Лесу мертвецов» нам придется идти по людным местам.

– Твой отец здесь совершенно не причем, – быстро сказал я, – дворяне погибли, защищая свою родину. Твое присутствие ничего не изменит.

– Но я хочу пойти, – заупрямился принц, – я должен!

Судя по всему, отговаривать его уже не имело смысла. Если уж этому мальчишке что-нибудь взбрело в голову, то даже боги не смогут его остановить.

– Тогда я тоже пойду, – сказал Самон, – куда принц туда и я.

Вот так и получилось, что на рассвете воины в полном составе покинули лагерь. Холина оставили командовать простолюдинами, стеречь имущество и приглядывать за храмом и лагерем. По-моему, старый друг уже и сам был не рад, что побоялся отправиться вместе со всеми, но признаться в этом ему было стыдно.

«Лес мертвецов» получил свое страшное название сразу после Великой битвы. Раньше никому не приходило в голову бояться небольшого участка тайги, раскинувшегося между деревенькой Бугры и западной стеной. Мальчишки собирали здесь грибы и орехи, а мужики брали дерево для строительства домов и сараев, и таскали валежник для обогрева жилища. Набег кочевников навсегда изменил облик приграничных земель и превратил некогда благословенный лес в нехорошее гиблое место, о котором любили рассказывать страшные истории бродячие сказители.

После Великой битвы осталось множество мертвецов. Кочевников мы без всякого сожаления закопали прямо на поле боя в братских могилах, сбрасывая в одну яму богачей и простолюдинов, но со своими нужно было поступить по совести, поэтому погибших со всеми почестями перенесли в ближайший лес и подвесили тела повыше от земли. Покойников было столько, что похоронной команде пришлось развешивать их гроздями на толстых нижних ветвях. Священники не успевали отпеть каждого в отдельности, поэтому просили богов сразу за всех. Именно тогда перепуганные крестьяне и нарекли здешние заросли «Лесом мертвецов» и строго настрого запретили детям гулять под сенью могучих деревьев.

К лесу мы подошли на рассвете, когда в полях еще лежали белесые зыбкие туманы. За последние годы нетронутая топорами дровосеков пуща разрослась и захватила новые участки, вплотную приблизившись к проселочной дороге. Петухи в деревне только начинали голосить. Никем не замеченные мы прошли вдоль западной стены и углубились в густые заросли.

– Помогите нам, великие боги, – прошептал я, раздвигая руками упругие ветки ивняка.

На самом деле покойники меня не пугали. Однажды я уже забрал оружие у мертвого воина. Закопав в лесу выбеленные временем и непогодой останки Тагона, я взял саблю, которую сам же и положил когда-то на его смертное ложе. Дух старого друга не стал мне за это мстить, и я решил, что душам героев нет дела до того, что происходит в нашем грешном мире. На сверкающих вершинах у них есть дела поважней.

Конечно подходя к лесу я, как мог, успокоил товарищей, но оказавшись под сенью могучих деревьев, они позабыли о моих увещеваниях. Бибон и Самон непонятно зачем потянули из ножен оружие, а Рамин, хоть и храбрился вначале, но теперь со страхом озирался по сторонам, словно боялся неожиданного нападения.

Пробираясь через густой подлесок, я старался не сбиться с нужного направления. Заходить в пущу у самой Западной стены мне еще не приходилось. Конечно, заблудиться в этом лесу было невозможно – с одной стороны поле, с другой деревня, а за спиной каменная стена, но и кружить на одном месте или блуждать бесцельно мне не хотелось. Чем быстрее мы соберем оружие и покинем кладбище, тем лучше. Я не боялся столкнуться с кем-нибудь в лесу – люди обходили это место стороной, но любопытные крестьяне обязательно расскажут друзьям и знакомым, если увидят незнакомцев, выходящих из зарослей. В окрестностях и так все говорят о странных людях, которые бродят по Западной пуще и нападают на остроги. Незачем множить слухи.

Я понимал, что своими активными действиями привлек внимание Марона к окрестностям Пауса и всеми силами старался оттянуть неизбежную развязку. Мой отряд еще не был готов войне и будет ужасно обидно, если в последний момент вместо того, чтобы выступить на столицу нам придется сразиться с карательным отрядом, отправленным по наши души молодым монархом.

Мои размышления прервал чей-то испуганный возглас. Бросившись на крик, я едва не столкнулся с Рамином, который увлекся поисками и неожиданно для самого себя ушел немного вперед. До кладбища мы не дошли, но похоже молодой дворянин наткнулся на воина, который много лет назад попытался спастись в лесу, да так и остался лежать на моховой кочке. Одежда мертвеца истлела, кожаный панцирь покрылся плесенью, а лежащий рядом с телом кованый шишак сильно пострадал от времени.